Текст книги "Не-Русь (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

Глава 351

Лазарь опять надулся. Не так сильно, как после истории с Божедаром, но снова держится от меня подальше. А мне надо ещё одну проблемку решить. И кроме как Лазарь…

– Лазарь, служить ко мне пойдёшь?

– Ваня! К тебе…! Я ж весь…! А как же…? Ну… князь, присяга… Матушка, брат, сёстры… Да и какой из меня теперь…

Нога у парня срослась. Но плясать ему… не грозит. Хромает он. Устаёт быстро. Был бы он матёрым боярином – не беда. То – в седле, то – слуги плечико подставят. А молодому шкандыбать… По «полчищу» – не побегает. Отставать будет. В атаке… кто отстал – тот и трус.

– Лазарь, ты – единственный боярин из моих людей.

У меня – прекрасные люди! Человек пять – просто хорошо выше уровня среднерусского боярина! По уму, храбрости, деловитости… Но в «шапке» – один Лазарь. Есть стереотипы. Не мои – окружающих. Я не могу послать послом к эмиру не-боярина – это будет воспринято как оскорбление. Я не могу послать к эмиру боярина без бороды. С ним никто не будет разговаривать. Как Аламуш говорил с ибн Фадланом – секретарём багдадского посольства – «мужем разумным и умудрённым». Но не с молодым послом.

– Лазарь, я хочу, чтобы ты представлял меня перед Андреем Юрьевичем. Я предполагаю, что между Боголюбовом и Всеволжском будет много… вопросов. И хочу, чтобы мои слова доносил до слуха князя человек честный и смелый. Которому я верю. Ты.

– Ой! Спасибо! Но… А как же… а в Твери… а если…

– Не скачи ты так. Подумай хорошенько. Говорить Бешеному Китаю «нет»… не у всякого даже и храбреца – язык повернётся. А тебе – придётся. В глаза его дикие смотреть, нрав бешеный выносить. Стоять твёрдо. Ни на йоту сдрейфить нельзя.

– Ваня, так я ж… я ж всяких хитростей… не знаю, не умею… Меня ж там… ну… обойдут-обманут…

– Ты – мой голос в Залесье. Кто тебя обманет – с того… кожа слезет. Или – я спущу. Не важно – как с тобой будут хитрить. Важно, чтобы ты не хитрил. Чтобы твоё слово всегда было правда. Только правда. В обе стороны: и ко мне от Андрея, и к нему от меня. Ты врать не умеешь. Не дано. И не пытайся.

«Ложь, обман и дипломатия» – все три формы – не для него. И не для Боголюбского. Андрей такие игры просекает на раз. Не надо иллюзий – я выкрутился из под топора только массой. Массой непоняток. Массой… новизней. Ни лжи, ни обмана – не было. Только – правда. В оригинальной трактовке и с дополнительной информацией. Почему и жив. Пока ещё.

Повторять такие игры… никому не посоветую. Себе – в первую голову. Текучки между Андреем и мною будет много. Возникнет множество… коллизий. Ну, это ж очевидно! А уж какие гадости про меня будут Суздальскому князю в уши заливать…

Мне в Боголюбово – не набегаться. Да и нельзя – высылка по «Указу». Ход на «Святую Русь» мне закрыт. Нужен посол. Единственный мой боярин послом при дворе Андрея – ещё и знак уважения. Опять же: боевой ветеран. Причём не вообще, а герой знаменитого Бряхимовского боя во славу Богородицы. Лично награждён Боголюбским саблей. Андрей его в лицо – знает, восторг юноши при награждении – помнит.

Вечером, обговаривая это назначение с Боголюбским, попросил:

– Вы там, с Манохой, присмотрите за ним, поберегите парня.

– Вот ещё! Да его с любого слова в цвет вгоняет! Дурня сопливого подсунул, так ему и сопельки утирать?! Иных забот нет?!

– Светлый князь Андрей Юрьевич. У тебя бояр – сотни. У меня – один. Что молод – это быстро пройдёт. А вот что честен… У тебя таких много? А у меня – других просто нету. «У того, кто способен краснеть – не может быть чёрного сердца» – никогда не слыхал? Лазаря можно перехитрить, обдурить… Запугать или купить – нельзя. У меня – все такие. Один-единственный. А у тебя?

Спокойно, размышляя, сравнивая. С Андреем так не разговаривали со смерти его брата Ивана. Ни отец – Юрий Долгорукий, ни самый старший брат Ростислав (Торец). Те больше брали горлом, старшинством, авторитетом.

Боголюбский фыркнул, ничего не сказал. Но просьбу мою принял к исполнению.

Насчёт отношений Лазаря и Боголюбского – я не боюсь. Андрей хоть и Бешеный, а в разуме. А вот окружение… Я уверен, что Лазаря будут подставлять. Просто потому, что он мой. При дворе не бывает «ничьих людей» – каждый принадлежит к какой-то партии. Его обязательно попытаются привлечь на чью-то сторону. Когда это не получится – возненавидят, попытаются подмять или угробить.

Единственный способ выжить – кристально честная глупость. Настолько, что и втягивать в какие-то интриги – нельзя. А вот «использовать в тёмную» – будут обязательно. Очень важно, чтобы Андрей, как бы ситуации не складывались и, уж тем более, как бы не представлялись разными… заинтересованными лицами, был твёрдо уверен: на парне зла нет.

А отсвет этой кристальной честности – падёт и на меня. Что для меня… при моём несколько вольном трактовании… законов и норм… Очень даже необходимо.

Тут приходит Цыба. Вся какая-то… дёрганная. Так-то у неё взгляд… «блуждающий в эмпиреях». А нынче… «мечущийся в волнении». Очень непривычно.

– Боярич. Э… Господин воевода. Спросить пришла. Мне боярин Лазарь… предложение сделал. Вот.

– Не понял. Какое предложение? О чём спросить-то хотела?

– Предложение… Ох, господи ты боже мой! Замуж зовёт! В жёны взять хочет! Боярыней стану! Пресвятая Богородица, спаси мя и помилуй…

 
   «У всех проблем одно начало:
   Сидела женщина. Молчала».
 

Но бывают и исключения. Вот, например: и не молчит, и посидеть спокойно не может – мечется.

– Тэкс… И что ж ты решила?

– А я… я не знаю… Не знаю я! Вот пришла спросить. Господь милосердный! Что отвечать-то?!

«Телефонный диалог:

– У меня возник вопрос, и мне срочно нужен твой мужской совет…

– Давай.

– Всё, спасибо, поняла».

– Значится так… Жениться на тебе он не может. Птички с рыбками не скрещиваются.

– А он говорит, что уговорит тебя. Что, коли ты ему такое важную службу дал, то отказать не сможешь.

Вот же ж… люди. Ещё – только-только, «чуть головку держать начал», «от горшка два вершка», а уже… Права качает, всякого чего себе – требует…

– А остальных – он тоже уговорит? Всю эту… княжескую, боярскую… господу? Просто – народ? Все те тысячи, которые на вас шипеть будут? Гадости да мерзости делать-сказывать? Просто потому, что ты в боярынях – против их «правильно». Да и детей ему ты родить не сможешь. Братанов своих поблагодари. За то, что они тебя малолеткой… от девичества избавили да болячками наградили. А боярин без наследников…

– Ы-ы-ы…

– Вот и я об том. Сколько времени пройдёт, прежде чем вы обои вот так выть начнёте, по разным горницам сидючи, в бревенчаты стены головами постукиваючи?

– Ы-ы-ы…

Мда… информативно.

– Он тебе люб?

– Ы-ы-ы…

Звук – тот же. Но бурное вертикальное кивание намекает на согласие. Потом переходит в горизонтальную плоскость, намекая на отрицание. И в хаотическое вращение, намекая на неопределённость.

«Да нет может быть» – запятые можно поставить в любых местах. Когда женщина говорит «нет» – это ничего не значит, когда женщина говорит «да» – это ничего не значит. И когда женщина говорит – «может быть» – это значит «да», «нет» и всё остальное.

– Эй, ребяты, позовите Лазаря.

Ишь ты, какой петушок! Заявился. Весь в гоноре и в тревоге. Нос – к небу вздёргивает, носком – землю ковыряет.

– Опять жениться надумал?

– Да! Я в своём праве! Она мне люба! У меня уже и шапка есть! Я теперь сам боярин! Я уже взрослый! Мне никто не указ!

– Шапка у тебя есть. И право у тебя есть. А мозгов у тебя нет. Цыба в твоих жёнах – вам обоим смерть. Съедят. Обойдут, обведут, обманут и… и съедят. Против народа русскаго идти… Можно. Но чтобы всё твоё – под бронёй. Чтоб даже волоска, даже мизинчика снаружи… «Коготок увяз – всей птичке пропасть» – слышал? Оба пропадёте. Голуби…

– Ы-ы-ы…

Теперь уже в два голоса. Как у них это унисонно получается… Спелись. Мешать хоровому пению – нехорошо.

– В жёны я тебе её не отдам. А вот в наложницы… Если по обоюдному согласию…

– Что?! Ты мне…! Душу мою вечную опоганить?! В мерзости, в грехе, в блуде жить?!

Оп-па. И слёзы исчезли. Такой праведный гнев. От самой глубины души. И прочих предрассудков, усвоенных в детском и юношеском возрасте.

Ишь ты! И эта выть перестала! Тоже обозлилась. Типа: «со мной – в мерзости?!».

– Не хочешь – не живи. Выбор – твой. Сам кричал: «Я – боярин! Я – взрослый! Мне никто не указ!».

Праведный гнев постепенно покидал его, наступала растерянность.

А на меня наоборот – накатывало бешенство. Сколько можно топать по одним и тем же граблям?! «История учит, что она ничему не учит» – это правда. Но до чего же эта правда… противная! «Видят, но не разумеют» – да сколько же можно?! У меня других дел нет?! Почему он не хочет посмотреть реальности в глаза?! Потому, что у него несколько лет назад был хороший учитель? Который успешно вбил в него «Закон божий»? Вбил в детские мозги красивую яркую картинку религиозного виртуала, перекрывшую реал? Гормоны рвут штаны, а «Закон» – голову?!

Может мне его… трахнуть? Или её перед ним? Или их обоих попеременно?! Сложить в стопочку, обеспечить рототабельность, «запалить с четырёх углов»… Для осознания реализма жизни… Мда… Жаль, что я – не многочлен.

Факеншит уелбантуренный! Ведь не поможет же! Ведь они оба полностью мне подчинены, они оба сделают всё, что я им прикажу. Но сами подумать… понять, увидеть… как вижу и думаю я…

Сделать из человека раба… послушного, верного… как оказывается – не столь трудно. «Святая Русь» предлагает массу наработок в этой области. А вот сделать… соумышленника, единодумца…

«Сделать» – нельзя. Можно только вырастить, выучить… А учится каждый человек – сам. По своей скорости, по своему интересу.

Учитель – сущность важная. Очень важная. Но – вспомогательная. Главное – сам ученик. «Учителя только открывают двери, дальше вы идете сами». Как бы я не хотел выучить здешних людей, каким бы хорошим учителем не был – надо отбирать. Надо отсеивать тех учеников, кому моя наука – впрок не пойдёт.

Например, Лазаря? В обсевки его? В мусор? Жа-алко-о, «жа-аба-а»…

– Будет так. Ты идёшь к князю Андрею в Боголюбово. Ты идёшь… в гадючье кубло. Там… – аспиды в мёду и в патоке. Это реальность. Какие бы там церкви изукрашенные не стояли, какие бы иконы святые не висели. Тебя одного там… съедят. Не зубами-мечами. Через женщин. Гулящих и не очень. Через святых людей и ими прикидывающихся. Через улыбки сладкие и слова приветливые. Сожрут. Мгновенно. Косточек не оставят. Потому с тобой пойдут Резан и Цыба. Для охраны и обустройства. Резан – старшим тиуном, Цыба – домоправительницей, ключницей. И ты их будешь слушаться. И пока вот она тебе жену не выберет – не вздумай! Понял?

Лазарь смотрел на меня раскрыв рот. Тут он, видимо, представил как Цыба выбирает ему жену… и как они вместе… и дальше там… в деталях. Мучительно покраснел и перевёл взгляд на Цыбу. Та тоже была… в прострации. А вот для меня… Модификация пройденного, использование наработок.

Я сходно отпускал Елицу. При всей разнице людей и ситуаций, там тоже была попытка объединения трёх голов: горячего от гормонов титулованного подростка, опытного, умудрённого воина и живого, переменчивого женского ума.

Попытка, как до меня слухи доходят, оказалось успешной. Попробую повторить опыт.

Я остыл, успокоился. И уже без напора, просто повествовательно, подвёл итоги:

– И вот ещё, друг мой Лазарь, домоправительницу свою – не неволить. Советов её – слушаться. Не обижать – ни словом, ни делом. Не сумеешь себя от… от дурости удержать… оторву голову. Мне будет грустно, но… Извини.

Лазарь отправился спать, а мы с Цыбой обсудили некоторые детали моего видения ожидающих их в Боголюбово проблем, потом перебрались подальше в лесок, и там, меж двух овчин, не теряя вернувшегося к ней обычного потустороннего вида, она так дала…!

И продолжала повторять каждую ночь в нашем переходе до Стрелки. Демонстративно не демонстрируя. Типа: а о чем тут говорить? О-ох, только присаживаться… осторожно. А так-то – всё как обычно.

 
   «Я не хотела вас обидеть,
   случайно просто повезло».
 

Лазарь шёл пятнами, дергался, но… сам дурак. Зато – без греха.

Парадокс: такое ощущение, что только я один – занимаюсь в средневековье сексом. Остальные – решают проблемы. Цыба – личностные, психологические. Салман в Янине – сословные, Абдулла – религиозные, мировоззренческие. А так хочется большой и чистой любви! Без всяких далеко идущих планов, взаимовыгодных расчётов, ожиданий вознаграждений и поисков приемлемых компромисов…

Ваня! Смени человечество! У этого изначально, со времён ардипитеков, отношение к процессу – торгашеское. «Секс в обмен на пищу».

«У человекообразных долгое детство, и на то, чтобы вырастить каждого детеныша, самки тратят огромное количество сил и времени. Пока самка выкармливает детеныша, она не способна к зачатию. В результате самцы постоянно сталкиваются с проблемой нехватки «кондиционных» самок. Шимпанзе и гориллы решают эту проблему силовым путем. Самцы шимпанзе объединяются в боевые отряды и совершают рейды по территориям соседних группировок, пытаясь расширить свои владения и получить доступ к новым самкам. Гориллы-самцы изгоняют потенциальных конкурентов из семьи и стремятся стать единовластными хозяевами гарема. Для тех и других крупные клыки – не роскошь, а средство оставить больше потомства».

Обратите внимание: на успешность размножения у человекообразных влияет размер зубов. А не того, о чём вы подумали.

Наши предки нашли «третий путь»: «…ключевым событием ранней эволюции гоминид был переход к моногамии». Такой… сериальной. И пошло: моногамная семья – надёжные, проверенные временем сексо-торговые партнёры, прямохождение – в двух руках больше пищи можно принести, на двух ногах можно подальше «вкусненькое поискать», снижение агрессивности в стае – нет постоянной ежедневной войны за самок. Отсюда уменьшение клыков и семенников – нет спермовых войн как у шимпанзе. Что весьма хорошо – на поворотах не заносит и место для мозгов в головах остаётся.

«В обществе с преобладанием устойчивых парных связей, развившихся на базе стратегии «секс в обмен на пищу», самка абсолютно не заинтересована в том, чтобы устраивать своему самцу долгие периоды воздержания (кормить перестанет или вовсе к другой уйдет, подлец!). Более того, самке выгодно, чтобы самец вообще никак не мог определить, возможно ли в данный момент зачатие. Многие млекопитающие определяют это по запаху, но у гоминид отбор способствовал редукции множества обонятельных рецепторов. Самцы с ухудшенным обонянием лучше кормили свою семью – и становились более желанными брачными партнерами.

Самец, со своей стороны, тоже не заинтересован в том, чтобы его самка рекламировала свою готовность к зачатию и создавала ненужный ажиотаж среди других самцов – особенно если сам он в данный момент находится «на промысле». Самки, скрывающие овуляцию, становились предпочтительными партнершами, потому что у них было меньше поводов для супружеских измен…

Люди – единственные приматы, у которых самки имеют постоянно увеличенные груди (и некоторым самцам это нравится). Постоянно увеличенная грудь, не дающая никакой информации о способности самки к зачатию, входила в комплекс мер по укреплению моногамии и снижению враждебности между самцами.

По мере укрепления парных связей предпочтения самок должны были постепенно сместиться от самых агрессивных и доминантных самцов к самым заботливым. У тех видов животных, у которых самцы не заботятся о семье, выбор самого «крутого» (доминантного, мужественного) самца часто оказывается для самки наилучшей стратегией. Отцовская забота о потомстве в корне меняет ситуацию. Теперь самке (и ее потомству) гораздо важнее, чтобы самец был надежным кормильцем. Внешние признаки маскулинности (мужественности) и агрессивности, такие как крупные клыки, начинают не привлекать, а отталкивать самок…».

Человечество не только постоянно устраивает бардак, оно, как вид, и происходит от проституции. С нарастанием доли миролюбивых и платёжеспособных моногамных «клиентов».

Но иногда так хочется… по-шимпанзировать. Или – гориллнуть.

Уже оставив нас на Стрелке, двигаясь с караваном Боголюбского, Лазарь попытался снова подкатиться к Цыбе. И получил отлуп. У него хватило ума не совершать резких движений. Она продолжала динамить парня всю дорогу до Боголюбова и первое время там. Только когда купили усадьбу, когда пошла перестройка терема, когда она почувствовала себя полноправной хозяйкой… но и потом, не отказывая своему боярину в усладах, частенько притормаживала «господина посла» в делах, когда он «вёлся» на разные сомнительные обманки.

Я верно сказал о дворе Суздальского князя: «гадючье кубло с патокой». Попытки «оседлать», «взнуздать» посла Воеводы Всеволжского, влезть в карман, в постель, в душу… начались ещё на Оке. Сначала это были просто курвы походные, потом стали подкладываться рангом повыше… Мастерство, напор и ресурсы «седловщиков» росли непрерывно. Чем сильнее поднимался Всеволжск, тем больше серьёзных людей хотели уже и породнится. Ещё была непрерывно растущая стая проповедников и исповедников, блаженных и юродивых, разных купчишек, фокусников, фигляров и просто проходимцев… Несколько раз Цыба, с её манерой замечать мелочи, с её неслышной походкой, с отсутствующим выражением лица, будто она ничего не видит и не слышит – просто спасала ему жизнь. И мне, кстати, тоже.

Караван растягивался и разваливался. Все хотели домой. Но с разной силой. Княжеские дружины шли вперёди – Андрей торопился во Владимир. Война закончилась, но для него и эта война – только эпизод на жизненном пути. «Сильный преодолеет преграду, мудрый – весь путь» – древняя китайская пословица.

Теперь надо выжать из победы по максимуму. Не только ценностей материальных, но и прибылей духовных. Я, по мере возможного, его в этом поддерживал. Пророчествовал по тексту Православной энциклопедии:

«В память заступничества Богородицы через Её Владимирскую икону за войско Андрея Юрьевича Боголюбского в походе против волжских булгар в 1164 году по инициативе князя учреждены праздники – в честь Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября) и Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы (1 августа), вошедшие в литургический обиход Русской Церкви. Был создан ряд произведений (при возможном участии Андрея Юрьевича Боголюбского как автора в некоторых из них)».

– Чего-чего?! Каких таких «произведений»? Чего производить-то?! Опять хрень молотишь?!

– А скажи-ка, разлюбезный мой светлый князь Андрей Юрьевич. А не было ли у тебя мысли сочинить «Слово о победе над волжскими булгарами»? А? Или, к примеру: «Слово на праздник Покрова»? А уж «Сказание о чудесах Владимирской иконы Божией Матери» – просто обязательно быть должно.

Андрей задирал лицо, фыркал. Потом, скрывая своё смущение, начинал насмешничать:

– Ну, ты… Иезикиля недорезанная… Всё пророчествуешь… А кто кричал: «хочу быть ложным пророком!»? Все пророки лишь худое прорекают, одни беды да несчастия…!

– О! Так это, выходит, правда? Сочинительствуешь? Пописываешь? Покажи.

Андрей злился, смущался, снова фыркал. Потом дал свиток. С кучей предупреждений:

– Это ж только самое начало… это ж только что в голову пришло… тут ещё и читать-то нечего…

Боголюбский – графоман?! Ну, типа – «да». В том смысле, что он сочинительствует «из души», а не «чтобы денег заработать».

Чисто для знатоков: написанное здесь называется – «писание», часто – «слово», но не – «произведение».

– Вот, Иване, читаю, по совету твоему, про тёзку своего – «Житие святого Андрея ради Христа юродивого» о явлении Богородицы во Влахернах. И понять не могу: как же можно не вспоминать такое?! Такое чудо чудесное! Греки – дурни неблагодарные! Это ж праздник! Это ж… Богородица!

– А ты напиши. Чтоб людям понятно было. Что о чудесах забывать, о чуде их собственного спасения не помнить… гадство и свинство.

– Вот я и пишу: «Се убо егда слышах, помышлях: како страшное и милосердное видение бысть без празднества. Восхотех, да не без праздника останется святой Покров Твой, Преблагая».

– «Страшное и милосердное…». Божественное – страшно, Богородица – милостива… Круто. Точно. По мне – хорошо.

Моя похвала его радует. Он, конечно, вида не показывает, но по тому, как он пыхтит, как крутит головой, наклоняясь над своими свитками…

– Слушай, брат, а ты двусторонние иконы видел?

– Что?! Какой я тебе брат?! Ты… ты смотри – услышит кто… Какие такие двусторонние?! Они же на стене висят! Какого нах… зачем?!

– Это у других – на стенках висят. А у тебя Богородица – ходит. Или её носят. Ты ж в поход и Спаса Всемилостивого взял? Праздник Покрова – дело обязательное. Но и Богородицу, и Спаса, и Крест Животворящий… тоже. Во одоление и в побеждание.

– Ну ты и болтанул! Крест Животворяший с Крестом Побеждающим смешал! Вот я и пишу тут… где оно… а, вот: «Победоносный явися пресвятый Крест живодавца Христа… отгоняя варварское шатание…». Но самое-то главное – свет! Христос и Богоматерь зримо явили свое покровительство русским полкам в битве с булгарами! Ибо от взятых в поход икон воссияли божественные лучи огнены! Молитва им – это «оружие на брани остро и огнь, опаляющий лица противных наших хотящих с нами брани». Понял, бестолковка гололобая?

– Понял. Лучше напиши: «оружие на брани обоюдо остро…». Острое-то и у них было. А вот мечи с двухсторонней заточкой – только у нас.

Ну, конечно! Припёрся попандопуло и давай святому и благоверному указывать: какие слова – говорить, какие праздники на Руси – ставить! «Сапожник! Рассуждай не выше сапога». Скромнее надо быть, скромнее. Вот я чуток понимаю в заточке оружия, спасибо Будде, вот об этом только и мявкую.

– Насчёт «божественные лучи огнены» это, ты, Андрей, хорошо написал. Это не Покров её, это свет от лица её. Поражающий неверных. Лет шесть назад аналогичный случай был в Бердичеве. Э… виноват: в Малой Азии. Да ты, верно знаешь! Икона Богоматери Силуанской озарила блеском огненных лучей войско Мануила Комнина в битве с сарацинами 1 августа 1158 г.

Андрей откидывается на высокую спинку своего кресла. Снова внимательно, прищурено разглядывает меня в полутьме своего шатра, где мы сидим на очередной стоянке посреди спящего лагеря. Вокруг – тишина. Только две «мыши белые» рассуждают о Царице Небесной. И не только о ней:

– Думаешь, греки на это пойдут?

Речь идёт об изменении календаря, об установлении новых церковных праздников. Это юрисдикция патриарха. Но если император будет «за»…

– Э… «за спрос не бьют». А вот с точки зрения моего пророкизма… таки-да. Только праздники надо разделить. Спаса с Богородицей, Крестом и двусторонними иконами – 1 августа. Как у Комнина. А Покрова Богородицы – 1 октября. А то им Покров в упрёк получается – церковь Влахернская в запустении стоит.

Мановением руки светлый князь отпускает меня, я пробираюсь по лагерю к своим, радуюсь и удивляюсь.

* * *

Радуюсь сопричастности. Вот, самый первый из трёх русских «спасов» начинает жить.

 
   «Пахнет яблоком и мёдом
   По лугам твой кроткий спас…».
 

Первый – медовый. С него на Руси начинают выбирать мёд. «На первый Спас и нищий медку попробует!». Вечером каждый пчельник в стране будут обступать ребятишки. Кто с ломтём, кто с лопухом, кто с тряпочкой. Получать свою «ребячью долю» и петь:

 
   «Дай, Господи, хозяину многия лета,
   Многия лета – долгие годы!
   А и долго ему жить – Спаса не гневить,
   Спаса не гневить, Божьих пчёл водить,
   Божьих пчёл водить, ярый воск топить —
   Богу на свечку, хозяину на прибыль,
   Дому на приращение,
   Малым детушкам на утешение.
   Дай, Господи, хозяину отца-мать кормить,
   Отца-мать кормить, малых детушек растить,
   Уму-разуму учить!
   Дай, Господи, хозяину со своей хозяюшкой
   Сладко есть, сладко пить,
   А и того слаще на белом свете жить!
   Дай, Господи, хозяину многия лета!».
 

Так, в сладости, в доброте, в подаянии обернётся в народной памяти наш «праздник на крови», «день применения оружия массового поражения» – смертоносного света русских и византийской икон.

Честно говоря, я на Бряхимовском «полчище» каких-то лучей – не видал. Но я там не всё время и не во всех местах был, не всё видел.

Какие яркие лучи посреди солнечного дня можно увидеть в открытом поле? Мощных прожекторов здесь нет. В описаниях используются не только выражения: «поразили врагов огнём божественным» ассоциирующиеся с атакой, с «огненным мечом архангела», например, но и «лучи закрыли», «покрыли светом своим христианское войско». Это, скорее, защита, щит, барьер… Сетка? Сетка лазерных лучей.

О лазерной подсветке на упряже Бурушки – коня Ильи Муромца, я уже писал. Оклады святых икон доделывались, изменялись, включая установку драгоценных камней-«самоцветов», уже здесь на «Святой Руси». Только золота Боголюбский вбил в оклад Богородицы – 40 фунтов.

Именно здесь – в Залесье. Частью которого является Муром. В котором столетиями было сильно хазарское влияние. Вплоть до переселения жителей из каганата. Хазары были, в части своей, иудеями. У которых был в древности аналогичный девайс – «Ковчег». И подробная инструкция по его построению. Суперконденсатор, который иудеи называли «ковчегом победы» и таскали с собой по полям сражений.

Там поражающий эффект, вероятно – прямое действие электричества. С побочными громом и молнией. А здесь? Лазерный стробоскоп? Прожигать-то брони не надо, «огнь, опаляющий лица противных…». Достаточно дать по глазам. В 21 веке такая штука, поражающая сетчатку, есть. Максимум – припалить ресницы и бороды. Просто показать что-то непонятное. В битве всё непонятки со стороны противника – опасны, внушают страх. Враги и сами разбегутся.

Надо будет муромских поспрашивать – может какие знания ещё сохранились? И разобраться с акустическим оружием – с песнями Соловья-разбойника. И к иконам этим приглядеться повнимательней. Но – осторожненько. Так-то они под крышей висят, прямого солнечного света не видят – накачки лазеров взяться неоткуда. А вот в походе… Когда их на полчище расчехлили…

А «Покров Богородицы» греки так и не примут. Столетиями. От стыда, наверное – имели да профукали. «Византийских икон (как и иных – кроме русских) попросту не существует». Только в 16 веке на православных Балканах под властью османов начнут воспроизводить по древнерусским образцам иконы и мозаики «Покров Богородицы».

Удивляюсь я коллегам. Как можно воображать себя успешным попаданцем, не зная таких мелочей? Речь не о победе императора Мануила. Речь о способе её достижения. Неважно – в реале или в виртуале. В легендах, которые являются для аборигенов не менее реальными, чем голубое небо или мокрая вода. Если ты не владеешь этим материалом, если ты не из этого информационного поля, то и место твоё – «за печкой». В лучшем случае. В худшем – на конюшне под розгами. И не важно, какие у тебя в голове научные или технологические знания. Потому что когда все знают, что всё войско на полчище видело яркие лучи, обрушившиеся на неверных, а ты – нет, то ты – или псих, или слепой, или сущеглупый. И хоть ты заизобретайся со своим порохом!

– Дайте придурку пинка. В сторону свинарника. Пусть там убирает и ночует.

Беда в том, что это нужно именно знать. Знать, что по молитвам Андрея Боголюбского к Владимирской иконе совершились чудеса спасения тонущего во время переправы через Вазузу, что было спасение 12 владимирцев, придавленных «исторгшимися от стен» дубовыми створами Золотых ворот, и другие.

Додуматься, рассчитать такое… почти невозможно. Это же – выдумки! Легенды и мифы. Они законам физики – неподвластны.

* * *

Караван растягивался. Боголюбский гнал своих гридней. Вслед старались не отстать и остальные князья – у них там тоже дел по горло. Тут же, в головке каравана, держались и мы. Мне казалось важным выскочить на Стрелку до остальных. Выскочили…

Ни на месте «лагеря победы», ни на месте боя – становится нельзя. Несёт тухлятиной. Ниже самого устья Оки в Волге – остров. Потом его Печерским назовут. Проходили мимо, а там из песка кисть обглоданная торчит. Кисть – не мольбертная, а человеческая. Пальцы белые… на ветерке качаются, прищёлкивают.

Походили по полю «славы русской боевой»… Дерьмом несёт. Могилы наших… разрыты, останки по всему полю, по оврагам… Отошёл в кусты отлить… под струёй из комка грязи и листвы выступает человеческая голова. Череп с остатками волос. Птицы и звери растаскивают, обгрызают…

 
   «Холодок бежит за ворот,
   Шум на улицах сильней.
   С добрым утром, милый город,
   Сердце Родины моей!».
 

От таких картинок… холодок не только за ворот бежит – по всему телу носится. Шума на улицах – нет. Поскольку и улиц ещё нет. А вот разнообразные виды дерьма и отбросов – уже имеются. Что является неотъемлемым атрибутом каждого человеческого поселения. Здравствуй, «милый город». Будем из тебя делать… «сердце Родины моей».

Первая моя ночь на Стрелке – сплошной урок чистописания. Всю ночь дописывал письма. Письма на Угру. В Рябиновку, в Пердуновку.

Как они там? Как-то… как другая жизнь.

Смысл в письмах простой: давайте все сюда! А вот детали… Мозги кипят и выплёскивают. От необходимости предвидеть непредсказуемое, от массы весьма нечётких вариантов развития событий.

Мне негде расселить людей, мне нечем их кормить. У меня большие сомнения по возможности обеспечить их безопасность. Впереди – туман, непонятки.

Но перетаскивать сюда своих – необходимо. Иначе придут чужие. И дело уже не в том живом щите, который лично меня, горячо любимого, особо ценного и тыр с пыром, защитит от опасностей мира. Дело в том, что это инструмент. Мои люди – мой инструмент в этом мире. Вы можете построить город пальцем? – Вот и я не могу. Мастер без инструмента… обнять и плакать.

А ещё я по ним по всем соскучился.

 
   «Если б ты знала, если б ты знала,
   Как тоскуют руки по штурвалу…».
 

А ещё: уши – по голосам, глаза – по лицам, душа… – по душам. Хочу домой. Дом – это не место, не стены. Дом – это люди. Как-то я… прикипел. К своим туземным аборигенам.

Как ищет рука бойца рукоять привычного меча… или – ствола… как ищет сквозь сон влюблённая женщина руку, тепло своего мужчины… неосознанно, инстинктивно. Должно быть. Иное – неправильно. Неуютно, ненормально. Тревожно…

Мой дом – мои люди. Они – там. Мой дом – здесь.

О-ох… Значит, и мои люди должны быть здесь. Эгоизм? – Ещё какой! Вот такая я эгоцентричная сволочь. Можете высказывать свои упрёки и принимать мои соболезнования.

В Пердуновке люди живут свои жизни. Учатся, трудятся, любятся… И тут я… А кто давал мне такое право?! Кто меня уполномочивал?!

Никто. Я сам. Делаю за них выбор. Меняю их судьбы. Принимая на себя ответственность.

Трёхмерно уелбантуренный факеншит! Опять ответственность! За кого-то там!

Четырёхмерно – ещё и на долгое время… И за детей их…