Текст книги "Индеец с тротуара (сборник)"

Автор книги: Урсула Кребер Ле Гуин

Соавторы: Мириам Мортон,Кристин Хантер,Мелвин Ричард Эллис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Спасибо, Фесс, – сказала она, заботливо пряча бумажку с адресом. – Послушай, я хочу тебя попросить об одной вещи. Джетро нужна кровь.

– Да? – переспросил Фесс, всем своим видом показывая, что он не слушает Лоретту, а созерцает нечто на далеком горизонте.

– Я говорю, Джетро нужна кровь, – потянула его за рукав Лоретта. – Два литра у него уже есть, а ему надо два с половиной. Я сейчас была в больнице, но мою кровь они не приняли. Из-за низкого давления и чего-то там еще. Ты можешь сдать вместо меня эти пятьсот грамм?

– Я? Нет, детка, у меня нет времени, – ответил Фесс.

– Не понимаю, – удивилась Лоретта.

– Я сказал: мне некогда. Я очень занят, понятно?

Фесс повернулся и пошел прочь, но Лоретта схватила его за рукав пальто и потянула назад.

– Фесс, я не шучу! Это может спасти ему жизнь.

Фесс стряхнул ее руку, словно гадкое насекомое.

– Я не хочу спасать ему жизнь, – холодно ответил он.

Лоретта остолбенела от неожиданности, а Фесс объяснил:

– Если ты собираешься вступить в наше движение, тебе надо трезво смотреть на вещи. И закалять волю. Иначе нельзя. Живой Джетро нам бесполезен. А мертвый Джетро может помочь нам разбудить весь город. – А так как Лоретта по-прежнему смотрела на него с открытым от ужаса ртом, Фесс грубо добавил: – Слушай, милая, я тут ни при чем. Не я его пристрелил, а вон тот малый. – Он ткнул пальцем в сторону молодого полицейского. – Этот вонючий «паук» и не подозревает, какую услугу он нам оказал. Громадную услугу!

Фесс чуть ли не с жалостью смотрел на Лоретту. Потом похлопал ее по плечу и ласково добавил:

– Приходи завтра вечером на собрание. Оно тебе поможет. Я тоже там буду.

Снова потрепав ее по плечу, Фесс скрылся за углом.

Потрясенная до бесчувствия, но в то же время благодарная своей бесчувственности, Лоретта пошла по проулку, соединявшему Авеню с улицей, на которой она жила.

Она дошла до середины проулка, когда от стены вдруг отделилась какая-то стройная фигура и встала у нее на пути. Лоретта вскрикнула. В отличие от предыдущей встречи эта встреча напугала Лоретту; впрочем, в том нервном состоянии, до которого довел ее Фесс, она могла испугаться чего угодно.

– Да не бойся ты, – сказал Кэлвин. – Это всего-навсего я.

В серых сумерках, так рано наступавших в это время года, его глаза показались Лоретте необычно ласковыми и кроткими.

– Прости, если я тебя напугал. Я не хотел, – сказал Кэлвин.

– Ничего, я просто стала немного нервной после той субботы, – смутившись, объяснила ему Лоретта. – Это было так ужасно.

– Я знаю, – кивнул Кэлвин.

– А сегодня в школе я разговаривала с мальчишками, – вдруг затараторила Лоретта, словно доказывая Кэлвину, что она и вправду нервничает. – И тут вдруг наткнулась на Фесса. А он участвует в каком-то сумасшедшем движении. И хочет, чтобы я тоже в нем участвовала. И… и… и я не знаю, чему мне теперь верить.

К своему ужасу и стыду, Лоретта почувствовала, что под ласковым взглядом Кэлвина она готова дать волю чувствам. Он чуть дотронулся до ее плеча рукой, и это осторожное прикосновение вызвало у нее слезы.

– Послушай, Кэлвин, – сказала она, шмыгая носом и борясь со слезами, – будь осторожен. Они за тобой охотятся. Они считают, что ты донес на них полицейским.

– И это я знаю, – спокойно ответил Кэлвин. – Зачем же я тогда крадусь темными переулками к себе домой? Или ты думаешь, я герой? Нет, я обыкновенный трус.

Смысл его слов дошел до Лоретты как раз в тот момент, когда она собиралась всхлипнуть, и она засмеялась, закашлялась и заплакала одновременно, а Кэлвин принялся энергично хлопать ее по спине. Это Кэлвин-то трус, думала Лоретта. Кэлвин, который так смело встал на ее защиту. У нее лило одновременно из глаз и из носа, но она продолжала смеяться.

«Обыкновенный трус» предупредительно извлек из кармана чистый носовой платок.

– Мне все время хотелось увидеть тебя, – сказал он. – Ноя боялся, что твоя мама будет против, если узнает.

– Ну и зря боялся, – улыбнулась Лоретта, но тут же напряглась, слишком явственно ощутив на своем плече его руку.

Заметив ее реакцию, Кэлвин убрал руку и отступил назад.

– Нет, конечно, не поэтому, – сознался он. – Я просто подумал, что ты на меня и внимания не обратишь – у тебя так много кавалеров.

– Каких еще кавалеров? – рассмеялась Лоретта.

– Будто сама не знаешь. Дэвид, Фрэнк – да все они. И этот умник Фесс.

– Какие они мне кавалеры! Они просто терпят мое общество, – объяснила Лоретта, но, вспомнив вдруг о том, что ей сегодня рассказали, беспокойно покосилась на Кэлвина. – Ты действительно это сделал, Кэлвин? Это ты предупредил полицию?

Его глаза уверенно встретили ее взгляд, а лицо нахмурилось.

– А ты считаешь, что это я?

Лоретта вспомнила, что Кэлвин почему-то чрезвычайно дорожил ее мнением.

– Нет, Кэлвин, я так не считаю! Я просто удивлялась, куда ты так надолго исчез.

Нижняя губа у Кэлвина сердито оттопырилась, но в его лице не было ничего уродливого; наоборот, оно показалось Лоретте симпатичным и трогательным, как у обиженного ребенка.

– А мне надоело смотреть, как эти парни крутятся вокруг тебя, если тебе действительно интересно, почему я не появлялся. Я понял, что у меня нет никаких шансов. И поэтому решил, что лучше вообще перестану ходить в клуб.

Лоретта была одновременно обрадована и растеряна и не знала, что ответить. К счастью для нее, Кэлвин переменил тему.

– Нет, Лу, это не я настучал полицейским, а другой парень, постарше меня. Знаешь, такой грязный, лохматый – Роджер. Они привезли его в участок в один день со мной и посадили нас в одну камеру. Он недавно вышел из тюрьмы, в мае месяце, за воровство сидел. А они взяли его за то, что он нарушил подписку о невыезде – укатил на две недели в округ Колумбия. Если бы он им не настучал, они бы его снова упекли в тюрьму. А он до сих пор гуляет на свободе – значит, это он. Ты веришь мне?

Вопрос прозвучал с такой настойчивостью и был сопровожден таким испытующим взглядом, что Лоретта тут же воскликнула:

– Конечно! Кэлвин, – чуть позже смущенно позвала она.

– Что? – придвинулся к ней тот.

– Я бы давно пригласила тебя к себе домой, но… Понимаешь, десять человек в пяти комнатах. То есть я хочу сказать, что у нас там часто бывает не очень чисто и не очень… И вообще мне как-то стыдно приглашать тебя туда.

Кэлвин расхохотался.

– Пять комнат! Ну ты даешь! Если бы ты знала, как я живу! Да у тебя не дом, а целый дворец.

– Ты шутишь! – не поверила Лоретта.

– Ты не помнишь, как я попросил твоего брата, чтобы он разрешил мне рисовать у него в мастерской, потому что дома у меня нет места? Ты думаешь, я валял дурака? Ну так смотри: мы живем вдвоем с отцом – он и я. У него на Авеню – ресторан, а точнее грязная, маленькая забегаловка. Он вкалывает в ней с утра до ночи, по пятнадцать – шестнадцать часов в сутки. Так что ни в каком другом месте он жить не может. Спереди у нас ресторан, а сзади – одна маленькая комнатушка, в которой две кровати и горы грязного белья. Вот и весь наш дом.

Лоретта изумленно покачала головой, думая о том, насколько неоправданным был ее стыд за их маленький дом на Карлисл-стрит.

– Два человека в комнате, если считать отца и меня. Трое, если считать кошку. И тысяча три, если считать тараканов.

Лоретта засмеялась. Для человека с таким серьезным видом Кэлвин оказался удивительно остроумным.

– А у тебя целых пять комнат! – Кэлвин даже присвистнул. – Какая счастливая девушка! Симпатичная, да еще и богатая.

Отсмеявшись, Лоретта позволила Кэлвину взять себя за руку. Они дошли до конца переулка, держась за руки и помахивая ими.

– Когда же я увижу твой сказочный дворец?

– Когда? – снова засмеялась Лоретта. – Да когда хочешь!.. А где у тебя мама, Кэлвин?

Она тут же пожалела о своем вопросе. Кэлвин выпустил ее руку и засунул свои руки в карманы; лицо его вновь приняло яростное выражение.

– Нет ее, – буркнул Кэлвин.

– Прости, – извинилась Лоретта, решив, что мама у Кэлвина умерла.

– Она бросила нас и смылась, когда я еще был маленький. Мы с отцом не любим о ней вспоминать. Мой отец вообще пропащий человек в том, что касается женщин. Говорит, что ни одной из них нельзя верить. Он прав, наверно. – Кэлвин сердито глянул на Лоретту. – Это твой дом?

– Да.

Кэлвин хмуро, не без зависти изучал ее дом, потом вдруг спросил:

– А у тебя есть мать и всё такое?

– Да, – ответила Лоретта и тут же добавила: – Хочешь, я тебя с ней познакомлю?

– Как-нибудь в другой раз, – ответил Кэлвин и направился к проулку.

– Подожди, Кэлвин!

Он обернулся – маленькая, одинокая фигурка в сгущающейся темноте.

– Чуть не забыла. Я хочу попросить тебя об одном одолжении. Джетро нужна кровь. Ты не мог бы пойти в больницу и сдать для него пятьсот грамм?

– Фу ты! – грустно вздохнул Кэлвин и вернулся к Лоретте. – Я так увлекся самим собой, что совсем забыл о Джетро. Вот кому действительно паршиво… Какие могут быть разговоры! Прямо сейчас туда пойду.

– Кэлвин!

– Да?

– Тебе хорошо, у тебя есть отец, – тихо сказала Лоретта. – Мой отец давно ушел от нас.

– Ах так, значит, мы на равных, – задумчиво произнес он и взялся за шапку. – Пока, Лу.

– Пока.

Он исчез в черной дыре проулка, оставив Лоретту с тем, что она не успела ему сказать. В частности:

«Не вини свою маму, Кэлвин, в том, что она от вас ушла. Может быть, у нее не было другого выхода, как у моего отца». И еще:

«Пожалуйста, будь осторожен. Помни, что они за тобой охотятся. Не попадайся им». И, наконец, самое главное:

«Пожалуйста, не передумай и приходи ко мне. Пожалуйста, приходи скорее!»

Ничего этого она не успела сказать ему и теперь вдруг испугалась, что Кэлвин больше не придет. В душе у нее вдруг родилось щемящее чувство потери. Оно было страшнее всех ее прежних ощущений, когда ей казалось, что терять больше нечего. Было трудно сохранять это самое «хладнокровие», когда у окружающих тебя людей было так много способов согреть тебя. Прикосновением. Улыбкой. Взглядом.

Даже угрюмым взглядом.

Глава 12

На следующий день Лоретта не пошла в школу и осталась дома, чтобы дать маме хоть немного отдохнуть от домашних хлопот. Да и вообще: с ее новым настроением Лоретте было куда приятнее сидеть дома, собирая в школу младших братьев и сестер, моя посуду после завтрака и протирая на кухне пол. Однако, очистив десять картофелин, вылущив двести бобовых стручков, заправив восемь постелей и протерев под ними пол, Лоретта чуть ли не пожалела о том, что не пошла в школу.

Когда пришел Вильям, в гостиной никого не было.

– Большой привет моей Лоретт, – шутливо поздоровался он с сестрой, но лицо у него было озабоченным и усталым.

– Как твой склад, милый брат? – с той же усталой миной спросила Лоретта.

Вильям тут же отбросил притворную веселость.

– Ах, не спрашивай, – грустно вздохнул он, тяжело опускаясь на ближайший стул. Он закурил сигарету, потом посмотрел на нее и сказал: – Боюсь, придется отвыкать. Теперь мне это не по карману. – Он потушил сигарету в одной из любимых маминых расписных фарфоровых тарелок, а бычок сунул обратно в пачку.

Почувствовав неладное, Лоретта придвинула к его стулу пуф и села рядом с братом.

– Что ты забыл, братец Билл? – в рифму спросила она. – Правда, что случилось?

– Сегодня мне сказали: «С 30–го числа вы можете считать себя свободным от возложенных на вас обязанностей». – Вильям глухо рассмеялся. – «Свободным от возложенных на вас обязанностей». На языке белых это означает: «Ты уволен, парень».

– Нет, не может быть, – прошептала Лоретта. – За что?

– За то, что вел себя кое-как, Лу: опаздывал на работу, пропустил слишком много дней, засыпал на службе.

За окном завывал ноябрьский ветер. Значит, в эту зиму у них в подвале может не быть угля – ни тонны, ни полтонны, ни мешка. А на обед не будет курицы, ни молодой, ни старой – никакой. Оставшийся на плите горшок с жестким куриным мясом вдруг стал необычайно ценен для Лоретты. Она кинулась на кухню, чтобы присмотреть за ним и чтобы… не смотреть в глаза брату.

Но так или иначе ей пришлось вернуться назад. Когда она вошла в большую комнату, Вильям вздрогнул.

– Не надо меня так пугать, Лу. Я решил, что ты побежала обо всем рассказывать маме.

– Мама наверху.

– Уф! – облегченно вздохнул Вильям. – Давай пока не будем говорить ей, ладно? Я подал апелляцию в Совет по делам гражданских служащих и должен выиграть, принимая во внимание мою хорошую анкету, трудовой стаж и так далее. Если же нет… Может, удастся за это время найти какую-нибудь другую работу. Не надо ее пока расстраивать.

Лоретта кивнула. Действительно, не следовало ставить маму в известность. Лоретта решила переменить тему:

– А как поживает Ширли?

– Мы больше с ней не встречаемся. Ты разве не знала? Ширли нужен перспективный мужчина, – с горечью произнес Вильям. – А какие у меня перспективы!

Лоретта вздохнула. Куда ни поверни разговор, все равно упрешься в финансовое положение Вильяма, подумала она.

Вильям определенно нервничал. Он вновь прикурил сигаретный бычок и смотрел на дым.

– Если бы у меня была мастерская! Я так удачно начал, Лу. Я стал получать так много заказов, что мне уже не хватало моего свободного времени. Ну и заварил кашу у себя на службе. – Вильям покачал головой. – Недаром говорят: не гонись за двумя зайцами – не имеет смысла.

Лоретта подумала о Фессе и его компании и сказала:

– Людям помогать тоже не имеет смысла.

– Вот как? – удивился ее неожиданному заявлению Вильям. – Что-то непохоже на тебя, Лу.

– Честное слово! Если бы ты сотрудничал с полицейскими, они бы не закрыли твою мастерскую. Правильно?

– Наверно.

– Ну и надо было с ними сотрудничать. Все равно ребята считали, что ты на них доносишь. Они даже собирались избить тебя, пока я не вправила им мозги.

Вильям наклонился вперед и положил руку Лоретте на колено.

– Боюсь, что теперь мне придется вправить тебе мозги, Лу, – сказал он. – Такие вещи делаются не для других, а для себя. Поэтому нечего пенять, если другие не выражают тебе свою благодарность. Я бы пошел против себя самого, если бы помог полицейским, после того, что они сделали с Джетро. Сообщи я им о спрятанном оружии, я бы снял с них всю вину. И они решили бы, что в любой момент могут снова ворваться ко мне в дом и застрелить кого-нибудь еще. В следующий раз им мог оказаться я сам.

Лоретта молчала.

– Так что я сделал это для себя самого, а не для твоих друзей. Понятно?

Обхватив руками колени, Лоретта подтянула их к себе, потом подняла голову и в упор глянула на брата.

– Ты серьезно веришь, что тебе удастся наказать этих «пауков»?

Обдумывая ее вопрос, Вильям закурил новую сигарету.

– Нет, – наконец ответил он. – Но я могу заставить их впредь обращаться с людьми немного осторожней.

Циничная усмешка Лоретты поразила Вильяма.

– Лу, я не понимаю, что с тобой происходит. Ты стала какой-то другой.

– Я расту и становлюсь взрослой – вот и все. Быстрее, чем ты рос в свое время, – ответила Лоретта и встала, исключая дальнейшие объяснения. – Кто-то стучится.

Она открыла входную дверь и от удивления замерла на пороге. Она привыкла к тому, как мисс Ходжес выглядела в школе, но видеть такую шикарную особу у себя дома! С первого взгляда можно было сказать, что она здесь чужая: с обитателями Карлисл-стрит ее роднило лишь одно – темная кожа. Ее эффектная красная шляпка и элегантное красное пальто были как бы из другого мира. Она вошла, принеся тонкий аромат духов в комнату, которая обычно пахла жареной свининой и тушеной капустой. Сняв пальто, она оказалась в нарядном шерстяном платье в тон пальто и шляпке.

Вильям изумленно и с нескрываемым восхищением смотрел на нее.

– Вильям, ты помнишь мою учительницу английского языка, мисс Ходжес?

– Видать, в прошлый раз я вас не разглядел как следует, – ответил тот, бессовестно ухмыляясь. – А я как раз думал о том, что мне не мешало бы серьезно заняться английским. Как вы думаете, меня примут обратно в школу?

Мисс Ходжес отнеслась к его вопросу на редкость серьезно.

– Боюсь, что в дневную школу вы уже давно опоздали. Но ведь у нас есть вечерняя школа для взрослых.

– Да он шутит! – крикнула Лоретта, несколько испугавшись прыти своего братца.

– Ах вот как! – Несколько секунд мисс Ходжес оценивала ситуацию, потом рассмеялась, удивительно естественно и совершенно обворожительно.

– Виноват, мэм, – смущенно произнес Вильям. – Я просто пытался сделать вам комплимент. Не сердитесь, если вышло неуклюже. Когда я учился в школе, там не было таких симпатичных учительниц. Гм… Я лучше оставлю вас вдвоем с сестренкой.

– Нет, не уходите, пожалуйста. Это вас также касается. Можно мне сесть?

Вильям тут же пододвинул мисс Ходжес стул, а сам сел на кушетку.

– Простите меня за мое неожиданное вторжение, но Лоретты сегодня не было в школе, а мне не хотелось ждать до завтра. У меня есть для вас хорошие новости. – Мисс Ходжес повернулась к

Лоретте. – Ты знаешь, Лоретта, что в понедельник группа учителей ходила в мэрию?

Лоретта осторожно кивнула, не слишком веря в учителей и их способность влиять на события.

– Ну так вот, нас принял мэр города, и мы рассказали ему о твоей молодежной группе. Его она очень заинтересовала. Он сказал, что подобные группы следует всячески поощрять.

– Он что, даст нам денег?

– Ну, нет, – нахмурилась мисс Ходжес. – По крайней мере, не сразу. Он хотел бы помочь вам и деньгами, но такие дела быстро не делаются – нужны заседания, обсуждения, разные финансовые операции… – Она в растерянности обернулась к Вильяму.

– Я так и думала, – сказала Лоретта.

– Но пока решается этот вопрос, у вас же есть деньги, которые вы собрали на танцевальном вечере, – деликатно напомнила ей мисс Ходжес. – Это во – первых. А во – вторых, я пока не успела сообщить тебе о главном. Во время нашего визита мэр переговорил с комиссаром полиции и добился у него разрешения для твоего брата снова открыть мастерскую. – С мрачного Лореттиного лица мисс Ходжес перевела взгляд на сияющее лицо Вильяма. – Все обвинения против вас сняты. Они, ей – богу, были нелепыми. Самодеятельной молодежной группе для проведения танцев не требуется никакого специального разрешения. Мэр сказал, что вместо того, чтобы закрывать вашу мастерскую и накладывать на вас штраф, вас следовало бы премировать.

– Когда я могу снова начать работать?

– Да хоть сейчас, – ответила мисс Ходжес и протянула Вильяму ключи. Вильям вскочил.

– Мисс Ходжес, можно я вас поцелую? – на радостях спросил он.

– Можно, но в таком случае вам лучше называть меня Лорой, – не растерялась мисс Ходжес.

– Чудесное имя, – воскликнул Вильям. Он, правда, ограничился воздушным поцелуем, но потом подбежал к Лоретте и звонко чмокнул ее в щеку. Лоретта и бровью не повела.

– Но что с тобой, моей сестрой? Почему такой кислый мордан?

А ваш мэр не может так сделать, чтобы Джетро не лежал в больнице? – ледяным тоном спросила Лоретта.

Все городские власти могли помочь Джетро ничуть не больше, чем вся королевская конница и вся королевская рать – бедному Шалтаю – Болтаю. Взрослые понимали это и молчали.

– Нет, конечно, не может, – наконец ответила мисс Ходжес. – Это другая цель моего прихода. Лоретта, я хотела поговорить с тобой. Мистер Лючитано рассказал мне нечто весьма настораживающее о твоих новых… гм… настроениях.

– Правильно, поговорите с ней, – проворчал Вильям. – Она только что кончила объяснять мне, что она, видите ли, растет и становится взрослой. Лично у меня такое впечатление, что она растет не в ту сторону.

– Как ты думаешь, Лоретта, чем ребенок отличается от взрослого? – спросила мисс Ходжес.

– Дети верят во всякую чепуху, – быстро ответила Лоретта. – В разные сказки: в то, что их принес аист, в Деда Мороза и во все те глупости, которым их учат в школе. А взрослые знают правду.

– И эта правда такова, что все в мире плохо. Так?

– Очень похоже, – грустно кивнула Лоретта.

– Боюсь, что ты заблуждаешься, – возразила учительница. – Действительно, только дети могут верить в сказки и в Деда Мороза. Но верить, что все в мире плохо, тоже ребячество. Если все вокруг себя ты видишь в одном черном цвете, значит, ты тоже далека от истины и тебе еще надо до нее дорасти.

– Правда вот в чем: жизнь не бывает ни целиком хорошей, ни целиком плохой. Она как бы смесь, и такая и сякая, как мой сегодняшний день. Вот это взрослый взгляд на вещи, Лу, – вставил Вильям. – Я правильно думаю, мисс Ходжес?

– Лора, – поправила его учительница, улыбаясь, но не сводя глаз с Лоретты. – Ты одна из самых обещающих моих учениц, Лоретта. И у тебя есть все основания продолжать учебу. Но в последнюю неделю у тебя появились тревожные симптомы. – Мисс Ходжес подняла глаза на Вильяма. – Вы наверняка видели ребят, которые пали духом. Я вижу их каждый день, и поверьте: их уже ничему не научишь. Они ни на что не надеются, ни во что не верят. Они сдались.

Вильям мрачно кивнул.

Мисс Ходжес снова сосредоточила свое внимание на Лоретте.

– Лоретта! – настойчиво продолжала она, взяв Лоретту за руку. – С тобой это ни в коем случае не должно случиться. Слишком много хорошего у тебя впереди. И я пришла просить тебя – пожалуйста, не сдавайся! Я хотела подробно поговорить с тобой, но, начав сейчас этот разговор, поняла, что могу выразить все свои чувства этими тремя словами. Я знаю, что в данный момент тебе нелегко, но, пожалуйста, не сдавайся! Вот и все, что я хотела сказать.

Лоретта собиралась ответить, но мисс Ходжес остановила ее, подняв указательный палец:

– Не надо, не отвечай. Я не вынесу, если ты мне сразу же ответишь «нет». Просто подумай над тем, что я сказала. А завтра увидимся.

С этой заключительной репликой, выражающей уверенность в том, что Лоретта по крайней мере вернется в школу, мисс Ходжес поднялась. Вильям помог ей надеть пальто, а Лоретта смотрела на учительницу и размышляла о том, будет ли у нее когда-нибудь такое же пальто, у нее, Лоретты. Сейчас ей это казалось маловероятным.

– Ой, Лоретта, чуть не забыла! – спохватилась мисс Ходжес у порога. – Мистер Лючитано горит желанием купить вам музыкальные инструменты. Ты сможешь завтра принести в школу деньги?

– Наверно, – равнодушно ответила Лоретта.

– Кстати, в прошлом месяце некоторые ребята написали неплохие сочинения. Лучшие из них я надеюсь поместить в вашей газете. Если к ним добавить заметки твоих друзей, получится чудесный номер. – Мисс Ходжес повернулась к Вильяму. – Мне бы хотелось встретиться завтра в мастерской с теми, кто собирается участвовать в выпуске газеты. Сразу после уроков, если вы сможете нас пустить.

– До пяти я буду на службе. Но… – Вильям порылся в кармане куртки, – вот вам ключи – и господь вам навстречу.

Весело насвистывая, он наблюдал за тем, как учительница садилась в свой изящный маленький автомобиль, потом повернулся к Лоретте.

– Некоторые тут, понимаешь ли, довольно мрачно настроены, – заявил он. – Но лично я собираюсь отметить это дело. Не угодно ли пообедать жареной вырезкой?

– Я уже курицу сделала, – коротко ответила Лоретта и убежала на кухню.

За обедом Лоретта гадала, как ей улизнуть из дома незаметно для мамы. Но это оказалось несложно. Из-за своего чувства ответственности мама так и не отдохнула, за целый день не сомкнув глаз. Встав из-за стола, она извинилась и отправилась к себе спать. Вильям ушел из дома – вероятно, в один из баров на Авеню, чтобы отпраздновать там несколькими коктейлями благополучный исход событий, а дети облепили в гостиной телевизор. Лоретта осталась на кухне одна. Она вымыла посуду, затем тихо выскользнула на улицу.

Дом, адрес которого дал ей Фесс, находился на противоположной стороне города – в Нортсайде. Это был опасный район: преступления и убийства считались в нем обычным делом. Раньше Лоретта побоялась бы в одиночестве отправиться туда вечером, но теперь ей было чуть ли не безразлично, что могло с ней произойти. А посему, разумеется, ничего и не произошло. Она благополучно добралась до места и постучалась в дверь.

За стеклянной дверью тут же отодвинулась в сторону занавеска, и какой-то взлохмаченный бородатый субъект подозрительно уставился на Лоретту. Затем дверь приоткрылась.

– Лумумба, – вспомнив пароль, прошептала Лоретта.

Сначала она услышала лязг отпираемых засовов, потом звон дверной цепочки, потом дверь открылась ровно настолько, чтобы Лоретта могла войти.

– Добро пожаловать, сестра, – приветствовал ее бородач, тщательно запирая за ней дверь на цепочку и на засовы. На привратнике была тога из грубой хлопчатой ткани, а вокруг шеи – деревянные бусы.

– Сначала придется выполнить ряд формальностей. Вон туда, пожалуйста, – указал он на кабинку, занавешенную простынями.

Неприятное предчувствие родилось у Лоретты еще тогда, когда она увидела за стеклом эту бородатую физиономию. Войдя же в кабинку, она поняла, что не обманулась в своих ощущениях.

Перед ней предстали две девицы в широких хлопчатобумажных платьях и ярких головных платках.

На собрание запрещается вносить сигареты, спички, жвачку, спиртные напитки, режущие или колющие предметы, а также газеты и любую западную литературу, – отчеканила одна из девиц.

– Есть при себе оружие? Нам придется вас обыскать, – заявила другая и шагнула к Лоретте.

Стиснув зубы, Лоретта подчинилась. С тем же отвращением, с которым мальчишки переносили полицейские обыски, она позволила этим странным – и странно одетым – девицам ощупать себя с головы до пят. Но свой кошелек она не собиралась им показывать. Чем была пилочка для ногтей – «режущим или колющим предметом»? А ее «Карманная книга стихов» – «любой западной литературой»? Да кто им дал право рыться в ее личных вещах и судить об их назначении, возмутилась Лоретта.

– Пусть это останется у вас, – сказала Лоретта, протягивая девицам кошелек и большую истрепанную книгу. – Заберу на обратном пути.

С Лореттиной стороны это был, разумеется, отчаянный шаг, но не позволять же им рыться в ее личных вещах! То, что они могут это проделать и в ее отсутствие, Лоретта поняла лишь позже. Впрочем, отсутствовала она недолго.

Тесная, заставленная рядами складных стульев комната была заполнена еще более пестро одетыми людьми. Набивные хлопчатобумажные одеяния, бусы и кустистые прически, казалось, служили здесь формой, равнообязательной для мужчин и для женщин. Как ни странно, у мужчин волосы были длиннее, чем у женщин. В своем простеньком сереньком джемпере чувствуя себя вызывающе одетой, Лоретта села в задний ряд.

Еще один бородач в тоге немедленно отделился от задней стены и объявил Лоретте, что женщинам положено сидеть с противоположной стороны.

Лоретта снова подчинилась приказанию, однако внутри у нее нарастал гнев. Никогда в жизни ей не приходилось сталкиваться с таким множеством жестких предписаний, даже в школе. И всего за какие-то две минуты! Ну ладно. Зато ей не придется сидеть рядом с Фессом, который насмешливо ухмылялся ей из другого ряда, будто говоря: «Теперь-то ты признала мое умственное превосходство». Хоть бы он скорее отвернулся, с тоской подумала Лоретта.

В конце концов ее желание сбылось: Фесс сосредоточил свое внимание на импровизированной сцене в глубине комнаты. Лоретта последовала его примеру.

Оратор был самой заметной фигурой: высокий – за два метра ростом, – иссиня – черный молодой человек в широком, ниспадавшем до пола одеянии, с козлиной бородкой и длинными – до самых плеч – волосами. В одной руке он держал резное изображение из красного дерева – африканскую маску, у которой вместо волос были змеи.

– И я вам говорю: мало перестать доверять белым! Отныне не доверяйте всем, у кого кожа светлее этого лика!

Лоретта оказалась самой светлокожей в комнате. Сидевшие перед ней люди были слишком хорошо воспитаны, чтобы обернуться и посмотреть на нее, а взгляды с боков могли ей лишь почудиться. И тем не менее с каждой секундой Лоретта испытывала все большее неудобство.

– Белая кровь растлевает все на своем пути, – говорил оратор. – Слишком много этой растленной крови течет в их жилах. И мы не можем им доверять.

«Кровь – это всего – навсего кровь. Она всегда красная», – вдруг вспомнила Лоретта слова мистера Лючитано и тут же ухватилась за это высказывание, а оратор продолжал:

– Я смотрю вокруг, и душа моя ликует и гордится: как много среди вас, братья и сестры, я вижу прекрасных черных лиц, и почти все вы одеты в традиционные одежды, оттеняющие вашу природную красоту.

В этом Лоретта не могла с ним не согласиться. По мере того как она привыкала к этим стран – ным экстравагантным костюмам, она все охотнее допускала, что большинству собравшихся они были больше к лицу, чем однообразная европейская одежда.

– Ноя также вижу среди вас несколько более светлых лиц, и, должен сказать, испытываю к ним сильное недоверие. Уж больно они напоминают мне белые лица… А у меня к ним нет доверия!

Это показалось Лоретте слишком! Под злобный хохот, которым публика откликнулась на последние слова оратора, Лоретта выбежала из комнаты. Она влетела в занавешенную простынями кабинку, вырвала свой кошелек из рук изумленных девиц.

– Так скоро уходишь, сестра?

– Ты не хочешь нам оставить адрес и фамилию?

– Да! Нет! – крикнула, не оборачиваясь, Лоретта и устремилась к выходу, готовая к самому худшему. Но угрюмый бородатый привратник молча отодвинул один за другим шесть засовов и выпустил Лоретту на свежий воздух.

Лоретта не знала наверняка, что замышляли эти люди, но, судя по их настроению, они жаждали мести. Лоретте показалось, что если у них под рукой не окажется настоящих противников, они могут обрушить свой гнев на первого попавшего. То есть на нее!

Она пошла по улице, благодарно вдыхая холодный воздух. На собрании ей было нечем дышать. Зато теперь она была свободна!

Но радость ее оказалась преждевременной. В морозном воздухе сперва гулко разнесся клацающий топот бегущих ног, а затем голос за ее спиной крикнул:

– Эй, Лукреция! Подожди!

То, что Фесс никак не мог правильно запомнить ее имя, было еще полбеды.

– Почему ты так быстро ушла? – догнав Лоретту, запыхавшимся голосом спросил Фесс.

– Мне там не понравилось.

Фесс стоял у нее на пути.

– Но ты ведь ничего толком не слышала.

– Спасибо, с меня и этого достаточно! – Лоретта попыталась обойти Фесса, но тот растопырил руки, преграждая ей дорогу. Он опустил руки лишь после того, как Лоретта отказалась от своей попытки.

– Ну ладно, я согласен, что с тобой довольно круто поступили: ты только вошла, а он в этот момент вовсю поливал светленьких. Но будь проще в конце концов! Как ты, интересно, собираешься вникнуть в наши дела, если ты и слушать не желаешь?

Лоретта молчала. Решив, что он ее переубедил, Фесс обнял Лоретту за плечо и попытался повернуть ее.

– Пойдем, вернемся назад и послушаем других выступающих. Сегодня там будет несколько очень сильных ребят.