Текст книги "Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»"

Автор книги: Уолтер Уэйджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

27

– Я бы выпил двойное перно, – проговорил миллионер, немного оправившись от потрясения.

– Увы! – проговорил извиняющимся тоном Бут. – Часа два назад я уволился с той должности. Она была временной. Неплохая «крыша» для тайного агента ФБР, но, к сожалению, бесперспективная. Местечко в местных профсоюзах куда теплее, так что, если я окажусь честным и у меня будут чистые руки и помыслы, я, может быть, дослужусь до начальника оперативного филиала и стану, как мой друг мистер Макбрайд.

Он усмехнулся, пожимая руку Карстерсу.

– Вы не хотите представить меня профессору?

– Разумеется. Энди, это Гарри Бут, ловчила-бармен из «Парадайз-хауса». Гарри, профессор Эндрю Уиллистон – наш бесстрашный командир.

Они обменялись рукопожатиями.

– А где же Джуди? – спросил Бут.

– В трейлере. А вон и она, вместе с Клейтоном… А откуда вы знаете про Джуди?

Специальный агент подмигнул.

– Приятель, я писал на магнитофон все ваше воркование в постели! – объяснил он. – Я поставил ей в номер прослушку, как только в Вашингтоне идентифицировали ваши пальчики, оставленные на инвалидной коляске. Мерзкое, конечно, занятие… Но когда мы вас вычислили и поняли, что вы предпочитаете ее отель своему, было вполне логично так поступить. Вот как мы и узнали о вашем плане налета на полицейское управление.

– Но вы не стали нам мешать? – удивился Гилман.

– А это кто?

– Сэм Гилман. Он тоже был с нами во Франции. И этот громила тоже. Тони – Тони Арболино, – познакомься с Гарри Бутом, местным специальным агентом ФБР и нашим другом.

Оперативный работник Федерального бюро расследований задумчиво обвел всех взглядом.

– Это вы в полном составе? – спросил он.

– Только оперативные силы, – пояснил Уиллистон. – В нашем распоряжении агентурная сеть в количестве двух сотен агентов.

– Да вы шутите! Вы точно шутите! Не может быть – двести человек?

Профессор кивнул.

– Просто фантастика! – восхищенно проговорил Бут. – Вообще вся эта операция просто фантастика. Но кто же они такие? Как вам удалось внедрить их в город?

– Все местные, чернокожие. Друзья и соседи Сэма Клейтона, люди, согласившиеся помочь нам, когда мы помогли им, наняв Дэвидсона.

Бут быстро соображал.

– Да это же влетело вам в копеечку?

Карстерс мило рассмеялся.

– Шестьдесят пять тысяч. Что упало, то пропало. А мы вот почти пропали, – добавил он, помолчав.

– Да уж точно, дядюшка Сэм спас вам всем шкуру, – согласился агент ФБР. – Вы спрашивали, отчего мы не попытались предотвратить ваш налет на полицейский участок. По правде сказать, мы пытались. Мы пытались – до половины шестого – уговорить федерального судью выписать нам ордер на задержание Клейтона, чтобы они не смогли инсценировать его самоубийство и вам бы не пришлось осуществлять свой план, но у нас не было достаточных доказательств, чтобы убедить судью в том, что кто-то собирается тайком убить Клейтона и тем самым лишить его гражданских прав. И я пытался, и Макбрайд пытался.

Тут Бут указал на грузного мужчину, который что-то говорил в свою походную рацию.

– Это Макбрайд, специальный агент, начальник отделения ФБР в Атланте.

Послышался шум подъезжающей машины.

Обернувшись как по команде, они увидели, как огромный черный «кадиллак» съехал с шоссе номер сто двадцать один и резко, с визгом, остановился в двадцати ярдах от них. С первого взгляда было ясно, что роскошный лимузин оборудован кондиционером, ибо даже в такую августовскую жару все стекла были подняты. Стекла также сообщили им об испытаниях, выпавших на долю этого лимузина. Три дверных стекла были пробиты. Как и лобовое стекло. Кто-то от души пострелял в этот автомобиль. Бензобак был пробит, левый борт «кадиллака» был изуродован дюжиной пулевых отверстий, столько же отверстий виднелось на багажнике.

Пять фэбээровских пулеметов взметнулись вверх, нацеленные на автомобиль и готовые вступить в диалог со всяким, кто бы ни появился изнутри. Но никто не выходил – прошло двадцать, тридцать, сорок секунд. Все это было очень странно, почти как в кино. Наконец левая передняя дверца чуть дернулась, и водитель вышел из машины.

Нет, выпал.

Он был бледен и весь перепачкан кровью – видно, серьезно ранен.

Это был Том Во, личный шофер Пикелиса.

Встав на колени, он тщетно попытался дотянуться рукой до задней дверцы – чтобы открыть ее для пассажира, как и подобает приличному шоферу. Его пальцы на мгновение тронули ручку, но в следующее мгновение Во повалился на бок, потеряв сознание. Он опрокинулся навзничь, и закатное солнце било ему в лицо, освещая открытые глаза и кровавую пену в уголках рта.

– Это машина Пикелиса, – определил Бут. – А это его шофер.

– Верно, та самая машина, что проскочила через наш кордон, – сказал Макбрайд, постучав по рации. – Мне только что доложили, что какой-то большой «кадди» пару минут назад прорвался на «сто двадцать первое».

Молча они подошли ближе и со всех сторон обступили роскошную развалину.

Уиллистон и Арболино заглянули в одно окно, Гилман и Макбрайд – в другое, Бут и Карстерс – в третье. Их взорам предстал одинаковый вид. Джон Пикелис, всемогущий властелин округа Джефферсон, восседал на заднем сиденье. В правой руке он держал тлеющую сигару. Лицо его было бесстрастным. Изучая показавшиеся в окнах лица, он переводил взгляд слева направо и обратно. Осколки битого стекла засыпали его костюм, и две красные струйки текли из порезов на левой щеке и лбу, но он, похоже, не замечал этого или просто не хотел замечать.

У всех присутствующих – и у человека в лимузине, и у тех, кто стоял рядом с ним, – словно языки отнялись.

Потом Макбрайд снова окинул владельца лимузина взглядом – пристальным профессиональным взглядом – и заговорил.

– Орел первый вызывает Орла второго, – произнес он в переговорник. – Орел первый вызывает Орла второго. Это Макбрайд. Мы взяли ваш «кадди». Повторяю, мы взяли ваш «кадди». Вы, ребята, из него решето сделали.

– Орел второй отвечает Орлу первому, – передал начальник группы захвата в миле отсюда. – Это же обычная работа дорожного кордона, а?

Уиллистон, наблюдая за лицом главаря гангстеров, заметил слабую искорку во взгляде Пикелиса и понял, что он все слышит.

– Орел первый вызывает Орла второго. Что верно, то верно. Автомобиль и оба пассажира – водитель и пассажир – задержаны. Оба серьезно ранены. Нам нужны «санитарка» и «похоронка» – срочно.

– Орел второй вызывает Орла первого. Вы сказали «похоронка»?

– Да, «санитарка» и «похоронка». Повторяю, одна санитарная машина и один катафалк. Катафалк может понадобиться водителю, – равнодушно пояснил Макбрайд. – На парне живого места нет, весь в крови. Пока «санитарка» сюда доедет, тут у нас может случиться эс-дэ-пэ[28]28
  На полицейском жаргоне – «смертельный исход до прибытия» (оперативной следственной группы, судмедэксперта и т. п.).


[Закрыть].

Глаза Пикелиса уставились на Карстерса: в них прочитывался вопрос.

Миллионер молча кивнул, словно извиняясь.

Да, Том Во умирал в придорожной пыли.

– Орел второй, мне нужна машина сопровождения с четырьмя агентами – они поедут с «санитаркой» в больницу. И люди для охраны раненого объекта, – продолжал начальник отделения ФБР в Атланте.

Он чуть было не сказал «арестованный» вместо «объект», но вовремя сдержался. Пикелису пока что не было предъявлено никакого обвинения, он не был арестован. Он был прострелен пулеметной очередью, но не был арестован – пока. Это был тонкий нюанс, но агенты ФБР слишком хорошо выучены и дисциплинированны, чтобы различать такие нюансы.

Теперь глаза рэкетира, сузившись, застыли на Гарри Буте.

– Гарри? – прошептал он, узнав бармена.

– Да, я. Я так понимаю, что вас ранили, когда вы прорывались через наш дорожный кордон… Я же сотрудник ФБР, – добавил он. – На кордоне стояли люди из ФБР. Мы приехали за тобой, Джон.

– Сволочь, – спокойно сказал Пикелис.

Потом он перевел взгляд на Карстерса.

– Пи-Ти? – спросил он неуверенно. – И ты в ФБР?

Отчаянный охотник с недоумением отметил про себя, что ему жаль Пикелиса. Этот жестокий негодяй был его врагом, его смертельным врагом. Это уж никак не укладывалось в голове – внезапный приступ сентиментального сочувствия к убийце-фашисту.

– Нет, Джон. Я один из тех, кто отнимал у тебя деньги и увел твои игральные автоматы, кто выкрал Клейтона из камеры. Мы не федеральные агенты, мы простые граждане. Может, это тебе покажется безумием, Джон, но мы приехали сюда, чтобы отомстить – за Эдди Барринджера. Мы перед ним были в долгу.

Бледный гангстер кивнул.

Чувство мести он мог понять.

Это было дикое, первобытное чувство, инстинкт, который был ему хорошо знаком и, казалось, придал ему сил. Он снова изучающим взглядом обвел лица людей вокруг, смотревших на него так, будто он диковинный зверь в зоопарке. Вот худощавый красавчик рядом с коренастым здоровяком – оба незнакомые, – а с другой стороны он узнал лицо крупье из «Фан парлор». Еще один предатель, еще один подлый гад, вроде Гарри Бута.

Пикелис выпрямился, его лицо теперь было искажено гневом.

Он разжал губы и грязно выругался.

Потом упал вперед, и все увидели два больших темно-бурых пятна, испортивших его шелковый блейзер. Инстинктивным движением Карстерс метнулся к дверце, чтобы помочь раненому.

– Не прикасайтесь к нему, – резко приказал Макбрайд. – Вы ему ничем не поможете – если только не убьете.

– Он прав, – согласился Уиллистон. – Скоро приедет санитарная машина. Они знают, что делать.

Макбрайд открыл заднюю дверцу и влез в салон, чтобы вынуть еще не потухшую сигару из пальцев потерявшего сознание гангстера.

– А то с пробитым бензобаком тут и до взрыва недолго, – заявил он, собираясь уже послюнить палец, чтобы затушить сигару. Но остановился, поднес «паратага» к носу, понюхал и, брезгливо бросив ее на землю, затоптал каблуком.

– Кубинская! – определил он с ходу.

– Это же преступление! – насупившись, заявил Бут без тени иронии. – Импорт кубинских товаров в страну запрещен, и предусмотренное наказание составляет штраф в…

– Не дури, – оборвал его начальник отделения ФБР. – Контрабандой занимается минфин, а не мы… Так, ну вот и Клейтон.

Уиллистон обернулся первым и увидел спасенного чернокожего и певицу.

– Все эти ребята из ФБР, Джуди, – сказал он блондинке. – И «жучка» тебе поставили они.

– Чем спасли вашу жизнь от сил зла, – благонравно добавил Бут.

Паркер Теренс Карстерс не слушал их разговора. Он все еще не сводил глаз с «кадиллака». Гилман тоже отвлекся – он пересчитывал оперативных агентов спецподразделения ФБР.

– Двадцать три агента, – заявил он. – Вы рассчитывали, что тут будет очень жарко?

– Тридцать два, считая кордоны на шоссе, – поправил его Макбрайд. – Да, мы предвидели, что тут будет большая заваруха, но вы, ребята, сами попали в такую заваруху, что не дай Бог… Понадобится по меньшей мере неделя, чтобы определить, какие законы вы нарушили. Вам всем грозит срок по три сотни лет каждому.

Уиллистон мгновенно среагировал на угрозу:

– Только этого не надо!

Он, похоже, совсем не испугался.

– Прежде всего, – отметил профессор Колумбийского университета, – ваша юрисдикция распространяется только на преступления, связанные с нарушением федерального законодательства, а я сомневаюсь, что мы нарушили федеральные законы. Я не допускаю также, что мы нарушили какие-либо законы штата, но это уж пусть решает жюри присяжных. Между прочим, я, мы, собираемся давать показания только в присутствии нашего адвоката.

Бут кивнул.

– У вас есть право консультироваться с адвокатом, и мы уполномочены вас об этом известить. Мы читали об этом в «Нью-Йорк таймс» или в «Вашингтон пост» – не помню точно где.

Уиллистон поглядел на Макбрайда, и тот, соглашаясь, кивнул.

– В соответствии с постановлениями Верховного суда вы имеете право встретиться со своим адвокатом вскоре после вашего задержания, – согласился он. – Но кто сказал вам, что вы сейчас задержаны?

– Вы же хотите сказать не «сейчас», а «пока». Пи-Ти, у тебя осталось еще тридцать, если не сорок тысяч долларов кредита у одного из лучших в Соединенных Штатах адвокатов по уголовным делам. Он сейчас тоже в городе, он твой приятель, почему бы тебе не позвонить старине Джошуа прямо сейчас?

– Ты это серьезно, Энди?

– Этот звонок обойдется тебе всего в десятицентовую монетку, Пи-Ти, – ответил Уиллистон.

Карстерс пожал плечами и протянул Макбрайду ладонь.

– Ваши коллеги могут ссудить мне десятицентовик? – поинтересовался он.

Начальник отделения ФБР в Атланте заколебался, пораженный просьбой мультимиллионера дать ему взаймы десять центов.

– Я могу дать, – встрял Бут.

Он дал Карстерсу монетку и проводил его в контору, где сидел, трепеща от ужаса, Фред Кроуден. Кроме того, он еще и потел, исходил слюной и едва сдерживал слезы. Они не обратили на него ни малейшего внимания, а второй наиболее выгодный жених Северной Америки набирал номер «Парадайз-хауса».

– Пожалуйста, еще пять центов, – попросила телефонистка.

– Еще пятачок, Гарри!

– Слушай, я ведь не должен этого делать! – заявил агент ФБР с притворным протестом. – Верховный суд постановил: десять, а не пятнадцать центов.

– Ну, жучила! – ухмыльнулся миллионер. Он добавил недостающую монету сам.

Через двадцать секунд он уже говорил с Джошуа Дэвидом Дэвидсоном.

– Что случилось, Пи-Ти?

– Невероятное! Я хочу просить тебя представлять мои интересы в суде – мои и моих друзей. Похоже, нас сейчас арестует ФБР, а мистер Милберн Пемброк из конторы «Экли, Пемброк, Трэвис, Кэбот энд Гувер» сказал мне, что ты блестящий адвокат по уголовным делам.

– Твою мать, так это ты?! – определил Дэвидсон. – Значит, он заплатил мне из твоих денег, чтобы я защищал Клейтона?

– Твою мать, да, это были мои деньги. И это я и мои друзья выбили сегодня Клейтона из тюрьмы, чтобы местные фараоны не организовали ему инсценированное самоубийство.

– Твою мать, инсценированное самоубийство?

Карстерс вздохнул.

– Джошуа, у тебя, по-моему, слишком бедный словарный запас для блестящего адвоката, – заметил он. – Я теперь даже и не уверен, что ты сможешь достойно защищать нас.

Дэвидсон заливисто засмеялся.

– Ты опоздал. Я взял это дело тридцать секунд назад, и, кроме того, я уже вступил в шестидесятипятитысячные деловые отношения с тобой. Я люблю богатых клиентов. Как только я покончу с делом Клейтона, следующим в моем календаре будет стоять твое дело, Пи-Ти. Кстати, что вам вменяют?

Карстерс объяснил ему, каковы могут быть возможные обвинения, и на Джошуа Дэвида Дэвидсона они произвели сильное впечатление.

– Потрясающе, просто потрясающе! – заявил он.

– ФБР говорит, каждый из нас может отправиться на пару сотен лет за решетку, Джошуа!

– Нонсенс! Каждый из вас получит по медали. И, прежде чем я отстреляюсь на вашем процессе, избиратели будут умолять всех вас выставить свою кандидатуру на выборах в конгресс. Не обращай внимания на этих людей из ФБР, не давайте им никаких показаний и ничего не подписывайте. Ничего, ты меня слышишь? Сообщите им только свои имена, домашний адрес и назовите меня как своего адвоката. Запомни, что я тебе сказал: вы теперь – национальные герои.

Карстерс повернулся к Буту.

– Мой адвокат говорит, что мы национальные герои и что мы все получим медали, Гарри.

– Позвольте ваш автограф, сэр? – взмолился агент ФБР.

– Пи-Ти! – крикнул в трубку Дэвидсон. – Скажи мне одну только вещь. Зачем вы все это сделали?

Миллионер объяснил в двух словах и добавил:

– А теперь скажи ты мне одну вещь, Джошуа. Что заставило тебя взяться за дело Клейтона?

Он выслушал ответ, недоверчиво качая головой.

– Ты меня не разыгрываешь, а?.. Нет. Хорошо… Ладно, я тебе верю… Обедаем завтра, в час… Хорошо. Пока, дружище!

Карстерс и Бут вернулись к «кадиллаку», где Уиллистон беседовал с Макбрайдом.

– Ну вот, у нас есть адвокат, Энди, – объявил Карстерс. – Он немного со странностями и довольно экспансивный, но страшно надежный. Он сказал, что мы герои и что не пробудем за решеткой ни дня.

– Скажи ему про медали, – напомнил Бут.

– Да! Дэвидсон – это наш адвокат, Джошуа Дэвид Дэвидсон – говорит, что нас за наши подвиги наградят медалями. Он также сказал мне, почему он согласился защищать Клейтона – потому что Клейтон водит фургон-холодильник, развозит лед и мороженое. Папа Дэвидсона сорок лет назад тоже развозил лед на Манхэттене – так он поднакопил деньжат и смог послать Джошуа учиться сначала в колледж, а потом и на юрфак. Совсем чокнутый, а?

– Чокнутый, – согласился Уиллистон. – Со странностями, сентиментальный и непредсказуемый. Наш блистательный адвокат был прав, Пи-Ти, когда говорил, что нам не придется отсидеть ни дня. А вообще-то нам уже и адвокат-то не нужен.

Карстерс вытаращил глаза.

– Ты тоже чокнулся, Энди?

– Пока вы ходили звонить, Энди имел разговор по душам с мистером Макбрайдом, – объяснила певица, – и они достигли взаимопонимания. Мы все будем оказывать помощь ФБР, и в таком случае все обвинения против нас снимаются.

– Что-то я вас не понимаю, Джуди!

– Пи-Ти, – сказал профессор. – Главная цель мистера Макбрайда – организация Пикелиса. Вот почему они и внедрили сюда Бута – он должен был собрать неопровержимые улики, чтобы устроить в городе небольшую чистку. С материалами, которые собрали мы – магнитофонные записи, фотографии, кинопленки и прочее, – Макбрайд теперь может брать Эшли голыми руками. Эшли сдаст ФБР и Пикелиса, и Мартона, и остальных членов банды, а ФБР достанутся все лавры за уничтожение одиозного преступного синдиката, к которому не могли подступиться другие правоохранительные органы.

– А мы-то что получим?

– Благодарность Бюро и мой совет покинуть округ Джефферсон в сорок восемь часов, а лучше – раньше, – ответил Макбрайд. – Исчезните быстро и без шума и поблагодарите судьбу за то, что профессор Уиллистон обладает непревзойденным красноречием первоклассного коммивояжера.

– А со мной что будет? – спросил Сэмюэль Рузвельт Клейтон.

– Мы уладим все ваши проблемы за пару недель, – пообещал начальник отделения ФБР. – А пока вы отправитесь в «одиночку» федеральной колонии в Атланте. До начала процесса вы будете под нашим надзором. При том, что вас защищает Дэвидсон, головой ручаюсь: вас быстро оправдают.

В наручниках и с печальной думой на лице люди Пикелиса загрузились в машины ФБР – по двое в каждую.

– Вам чертовски повезло, что вы никого не прихлопнули в этой перестрелке, – заметил Макбрайд. – Чертовски повезло!

Уиллистон поглядел на Карстерса: это уж точно! Хотя никто не произнес вслух ни слова, оба вдруг похолодели. От страха.

– Мы и не собирались никого убивать, – запротестовал Арболино.

– Да, это не было предусмотрено планом операции, – подтвердил Гилман.

Профессор взглянул на него. Он все такой же, несмотря на все, что случилось. Сэмюэль Мордекай Гилман все еще думает о плане.

Федеральные агенты собрались уезжать.

– Позвольте нам воспользоваться одной из машин Пикелиса, чтобы добраться до города? – спросил Карстерс.

Макбрайд удивленно поднял брови.

– Это же частное имущество, мистер Карстерс. Вы и так уже нарушили много законов, так что не добавляйте к своим прегрешениям еще и угон автомобиля, – предупредил он. – К тому же мы заберем эти автомобили как вещественное доказательство.

– Слушайте, у меня назначено свидание с девушкой – очень непростой предстоит разговор в загородном клубе, – стал объяснять миллионер.

– Вы ей все расскажете, Пи-Ти? – спросила певица.

– У меня нет выбора. Я больше не в силах лгать этой девушке.

Уиллистон испытующе посмотрел на его напряженное лицо.

– Я и не думал, Пи-Ти, что она тебе не безразлична.

– Я и сам не думал – это же не было предусмотрено планом операции… Но, кажется, это так: да, не безразлична. В моем-то возрасте… Я, пожалуй, и впрямь повзрослел.

– А как же пистолеты, Пи-Ти?

Карстерс пожал плечами и вздохнул.

– Взрослому мужчине не нужны эти игрушки – эти ужасные игрушки, мне кажется, – ответил он.

– Я надеюсь, – добавил он после паузы.

Откуда-то со стороны шоссе 121 послышался вой полицейской сирены, и Макбрайд опять вступил в беседу со своим переговорником.

– Но что же я ей скажу? – недоумевал Карстерс. – То есть как ей все это рассказать и как она это воспримет? Как она это воспримет? – Он махнул рукой на простреленный «кадиллак».

– Не мы же стреляли в ее отца, – рассудительно заметил Гилман, – хотя он заслуживает быть застреленным, повешенным и еще многократно казненным за все свои ужасные преступления. Просто расскажи ей правду – что в него стреляли ребята из ФБР.

Пользующийся успехом у женщин миллионер посмотрел на Гилмана с недоумением. Чего же удивляться, что человек из Лас-Вегаса всю жизнь так и остается бобылем: он и впрямь верит, что в человеческих взаимоотношениях все строится на фактах, логике и математических расчетах.

– А ты что думаешь, Тони? – спросил миллионер.

Каскадер тяжело вздохнул, вспомнив о жене.

– Тут нет правил, ты же сам знаешь, Пи-Ти. Поезжай к ней и обними покрепче. Вот что бы я сделал – и сделаю, как только встречусь со своей женой.

«Хороший парень», – подумала Джуди Барринджер.

Сирена завыла ближе. Со стороны шоссе примчались санитарный фургон и набитая агентами ФБР легковушка и остановились около покореженного «кадиллака». Агенты поприветствовали Макбрайда и остались молча сидеть с автоматами на коленях в своем «шевроле», глядя на санитаров в белых халатах.

– Эс-дэ-пэ, – заявил рыжий врач-практикант будничным тоном, быстро осмотрев лежащего на земле шофера.

Он оглядел вооруженных людей и благоговейно покачал головой.

– Вы, ребята, тут вволю постреляли? – восторженно сказал он.

– Там внутри человек, который, должно быть, еще не совсем умер, – грубовато заявил Уиллистон.

Практикант фыркнул, шагнул к «кадиллаку» и заглянул внутрь.

Потом он открыл заднюю левую дверцу, сунул голову в салон и узнал распростертого там человека.

– Да это же Пикелис! – воскликнул он с таким видом, точно только что открыл новый чудодейственный дезодорант. – Малыш Джонни Пикелис! Так его все-таки сцапали!

Затем профессиональный интерес рыжего практиканта возобладал над обывательским любопытством, и он приказал водителю «санитарки» вынести носилки. Водитель побежал исполнять поручение, а врач начал предварительный осмотр. Он озабоченно качал головой.

– Два пулевых ранения. По крайней мере два, – спокойно говорил он. – Неизвестно, что мы там найдем внутри. Большая потеря крови – это несомненно. Да, дело плохо… Скажите, а что случилось, позвольте полюбопытствовать?

– Не позволю, – отрезал Макбрайд.

– Э, перестань, Марти! – строго заметил бывший бармен.

Их стычка со стороны выглядела забавной.

– Он попытался прорвать кордон ФБР на шоссе, – коротко объяснил Уиллистон, – и они открыли по машине огонь из пулеметов. Самое обычное дело, в полном соответствии с инструкциями, в полном соответствии с законом.

Макбрайд передернул плечами.

– Унеси его отсюда, да побыстрее, – приказал специальный агент.

Раненого рэкетира осторожно положили на носилки и понесли к задним дверцам фургона. После некоторых усилий врач-практикант и водитель вставили колесики носилок в пазы и задвинули тело внутрь. Потом они стали колдовать над трупом Во, засунули его в пластиковый мешок и положили на пол фургона под носилками. Врач забрался внутрь, наклонился над Пикелисом, потом высунул голову наружу.

– Он кое-что сказал. Джон кое-что сказал, – заявил он с нелепой улыбочкой.

– Да? – спросил миллионер.

– Он сказал – цитирую – «сволочи»… «Вы все сволочи» – вот что он сказал.

– Может, он и прав, – предположил Уиллистон.

Певица помотала головой.

Нет, он ошибался.

Врач-практикант подождал некоторое время, потом захлопнул дверцы фургона и постучал по стеклу над затылком водителя. Белый фургон тронулся, выехал на шоссе номер сто двадцать один и помчался к городу – в сопровождении эскорта ФБР чуть позади.

– И что вы думаете? – спросил профессор.

Макбрайд, чуть помешкав, ответил:

– Может, сдюжит, а может, и помрет еще в пути в больницу. Это же старый негодяй, знаете, и такой ловкач! Такого разве поймешь?

«Может быть, ему лучше умереть».

Так подумали сразу несколько человек, стоявшие вокруг изуродованного «кадиллака», но никто не сказал об этом вслух. После долгого молчания Макбрайд и Бут пошли потолковать с коллегами, и Уиллистон с нескрываемым облегчением зевнул.

– Ну вот и все, надеюсь. Как же я рад, что все закончилось.

Арболино закивал в знак согласия.

– Я тоже. Нам везло все это время, но ведь не может же везти до бесконечности. А то я уже начал задумываться об этом деле, – признался он.

– Об этом деле?

– Ты понимаешь, что я имею в виду, Энди. Нужно ли нам было вообще в это дело ввязываться. Я все пытался вспомнить эту цитату из Джефферсона, ту, что объясняет нашу правоту.

Уиллистон прикрыл глаза и стал вспоминать тот отрывок, который он часто повторял своим друзьям, чтобы морально оправдать операцию «Молот».

– Я, кажется, и сам ее забыл, – признался он. – Но там говорится что-то о праве и обязанности граждан свергать деспотов и тиранов, если в этом есть необходимость.

– В Декларации независимости говорится примерно то же самое, – напомнил им Гилман. – «Когда целый ряд оскорблений и узурпаций, – стал цитировать человек, обладавший феноменальной памятью, – неизменно направляясь к одной и той же цели, выявляет замысел правительства – подчинить народ абсолютному деспотизму, правом и обязанностью народа становится свергнуть такое правительство и создать новую систему для обеспечения правопорядка в будущем… 4 июля, 1776 года».

Уиллистон вздохнул.

Как давно это было. Эти слова все еще справедливы в философском смысле, но ведь на те же аргументы можно ссылаться и для оправдания актов терроризма наших маоистов в университетах, и чернокожих боевиков, и вооруженных фанатиков-ультраправых. В конституции говорится о праве граждан на ношение оружия, но где и как тут можно установить разумные пределы? Слава Богу, что в ходе операции «Молот» они никого не убили.

– Я обязательно сообщу тебе, Тони, как только вспомню, – пообещал профессор каскадеру.

– Да, черкни пару слов, – сказал каскадер. – А я еду домой.

– А ты, Сэм?

– В Вегас – ближайшим рейсом.

– Пи-Ти?

– А я еще немного тут поболтаюсь. Надо закончить кое-какие дела.

Кэти Пикелис…

Джуди Барринджер улыбнулась и взяла своего любовника за локоть.

– У него такой вид, словно он собирается обсуждать с ней проблемы деторождения и мытья пепельниц, – прошептала она.

– Что она там тебе шепчет?

– Ничего особенного, Пи-Ти, – солгал Уиллистон. – Ну, пошли, мы сможем доехать до города в фургоне и в трейлере. Я сяду за руль.

Через полторы минуты фургон вывез трейлер из кемпинга «Кроуденз кэрэвэн», и профессор Эндрю Ф. Уиллистон направил его к Парадайз-сити. Сидящая с ним рядом женщина тихо напевала себе под нос, но он даже не пытался разобрать мелодию. Он размышлял о том, что сказал ей гинеколог о ее широком тазе и о способности к деторождению. Может быть, очень может быть. Если уж Карстерс умудрился повзрослеть, то теперь всякое возможно. Уиллистон размышлял над открывшейся ему в жизни перспективой, пока движение транспорта на шоссе номер сто двадцать один на подступах к Парадайз-сити не усилилось настолько, что заставило его целиком переключить свое внимание на дорогу.

До его слуха по-прежнему доносилось ее тихое пение, и, когда фургон пересек городскую черту и помчался по улицам Парадайз-сити, он и сам незаметно для себя стал ей подпевать.

Во избежание исходящих от возмущенных и сбитых с толку читателей угроз по телефону и попыток подсыпать мне в пищу яд, позвольте со всей определенностью заявить, что эта книга целиком и полностью есть плод художественной фантазии и повествует о вымышленных людях, местах и событиях. Более того, я придумал все имена действующих лиц – так что, пожалуйста, оставьте меня в покое!

У. У.