Текст книги "Сильнее страха (СИ)"

Автор книги: Улия Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Рене напрягалась всем телом, чтобы не отстраниться, и делала над собой невероятное усилие, чтобы вытерпеть его близость и прикосновения, которые отзывались болью в ее измученном экспериментами теле. К обычным страхам добавилось опасение отреагировать на его прикосновение кожей. Она все время себя контролировала, боясь, что тело начнет покрываться пятнами от огромного напряжения, которое она испытывала, когда он находился близко. Это было «даром» Эгорегоза, как и присутствующая в ней инородная энергия, сообщенная на одном из экспериментов. Она опасалась этих проявлений больше всего остального, кроме разве что пленения. А Тоно, чувствуя ее неприязнь, и желание ускользнуть, скрыться от него подальше, инстинктивно хватал ее за руку и, удерживая рядом, сжимал, утяжеляя пытку.

Когда же никого не было рядом, он яростно ругал ее:

– Идиотка! Из-за тебя, меня скоро будут называть сексуальным извращенцем! Мало того, что я ухаживаю за самой жуткой и нелепой женщиной базы, так она же еще едва выносит мои ухаживания, точно я прокаженный!.. Ну, что ты дергаешься каждый раз, когда я прикасаюсь?… Не нравится? Так ведь не я же придумал всю эту глупость! Только скажи, и я перестану тебя «донимать» своими ухаживаниями! Да еще с каким удовольствием!..

– Нет, нет, извини… просто это все время неожиданно! Мне надо привыкнуть, я привыкну, обещаю!

– Можешь не особенно усердствовать, скоро случиться катастрофа, в виде нашей свадьбы, а потом ты не часто будешь меня наблюдать поблизости. Так что, если ты думаешь, что мне хочется прикасаться к тебе, ты здорово ошибаешься!

– Прости, Тоно.

– Нужны мне твои извинения, как… И что ты за штучка?! Лжешь, шантажируешь, притворяешься!.. Что у тебя за душой? Воровство, убийство?… Учти, я рано или поздно докопаюсь!.. Ладно, милая, мне пора, еще увидимся, я загляну немного попозже…

Рене поняла, что они уже не одни. Это Лизе зашла в кабинет, и, остановившись у двери, с любопытством наблюдала за ними, ожидая, когда можно будет сунуть Рене очередной отчет ее начальника. Мстительный Тоно, делая вид, что ему тяжело расстаться с невестой даже на час, прижал ее к себе якобы в страстном порыве, что и без того измученная Рене, едва не потеряла сознание. – Пока любимая!.. Привет, Лизе! Как всегда прелестно выглядишь!

– Стараюсь. Думаю, раз не поймала тебя раньше, до Энике, может сейчас, после Рене получиться!

– Был бы счастлив, но, как говорят, сердцу не прикажешь!

– Неужели?.. Я все думаю, за что ты полюбил Рене?

– За что? По-твоему у нее мало достоинств? Она умница, красавица, немного застенчива, но так мила, что никому и не снилось! Да я сума схожу по ней!

Тоно даже вернулся и поцеловал смущенную Рене снова. У Рене задрожали губы, в основном от боли, вызванной прикосновением. Но, воодушевленная его угрозами, она стерпела. А Лизе, лишь усмехнулась и недоверчиво покачала головой.

Наконец, за Тоно захлопнулись двери.

– Боже, ну и с типом ты связалась! Прямо поверить не могу, что вы поженитесь!.. Он и ты!.. В жизни не видела более странной пары! Ладно. Вот то, с чем наш дорогой Боб самостоятельно справиться не смог, – она швырнула пред Рене толстый отчет, – будь добра, сделай это за него. Надо успеть за два дня. Уж ты постарайся, дорогая, ведь бедный Боб безрезультатно промучился с этим три недели…

– Хорошо. Оставь.

– Не понимаю, неужели тебе нравиться эта должность и оклад? Здесь на базе разве только рабочие получают меньше… Неужели у тебя нет желания послать всех, за кого ты делаешь работу за одно со своей, куда-нибудь подальше, и самой занять какую-нибудь значительную должность повыше?..

– Я едва справляюсь со своей работой…

– Да, и еще, мимоходом, с работой Боба и Эники..

– И потом, я выхожу замуж…

– Ну, это мы еще посмотрим… Во всяком случае, как-то не вериться до конца… Просто не понимаю, как это Эсседа клюнул на тебя!.. Приворотное зелье? Так считают девчонки из диспетчерской, но лично я все еще думаю, что это все просто розыгрыш, Тоно еще и не то пойдет ради хорошей шутки!

– Лизе, мне надо работать…

– Ладно, не хочешь, не говори. Когда будет готово, принеси в отдел сама, я больше не хочу тащиться в такую даль, а ты все равно бываешь в диспетчерской, время от времени. Напоминаю, не скидывай на комп: Боб ужасно боится, что об этом узнает Командор, хотя лично я думаю, что тот уже дано в курсе, как и все остальные.

Она принесла бумаги Бобу, а тот, все еще сердясь на нее за Энике, которая поспешно взяла отпуск и, чтобы компенсировать обиду, отправилась искать мужа на модный курорт, решил в отместку завалить ее работой.

– Постой, ты еще не сдала отчет по реконструкции двух складов… Черт, я же не раз просил тебя, Даар, метить кодом страницы отчетов… Как я теперь разберусь, если перепутаю их?.. Ну?!.. Что, неужели это трудно запомнить, черт побери?

Он срывал на ней свое плохое настроение, а Рене только опустила голову и молчала, особенно не прислушиваясь, выстроив вокруг себе глухую стену. Она умела это делать. Так словно ее здесь не было.

Но тут испытания добавилось, потому что откуда-то появился Тоно. Он демонстративно и властно привлек ее к себе и поцеловал, проигнорировав присутствие Регана.

– Привет, любимая!.. Как у тебя дела?

– Привет, – отвечала она, превознемогая болезненные ощущения, и растягивала губы в вымученную улыбку. Она отчетливо помнила указания Тоно по поводу поведения на людях.

Тоно продолжал, адресуясь только к ней:

– Что тут случилось? Я слышал, будто кто-то орет во всю глотку, точно наступили на его больное место, давно заросшее ленью, и которое давно надо бы придавить, как следует, или, еще лучше, дать пинка…

Рене потупилась, не зная, как и ответить. Реган же попросту струсил, и, очнувшись от наблюдений за влюбленной парой, поспешно скрылся в своем кабинете, делая вид, что слишком озабочен состоянием отчета, поэтому не понимает о чем идет речь.

– Он что, ревнует тебя, поэтому и злиться? – усмехнувшись, спросил ее Тоно.

– Реган? Он просто недоволен моим… своим отчетом. Я забыла прокодировать страницы.

– И ты, как тряпка, позволяешь этому тупому придурку на себя орать?

– Он… просто злился. У тебя ко мне дело?

– Очень простое – деньги. Я заказал еду, обстановку, оркестр, и мне нужны деньги для аванса.

– Ладно. Сколько?

Тоно назвал большую сумму. Почти в два раза превышающую реальную, чтобы просто ее подразнить. Рене достала чек и выписала названную сумму, не оспаривая и не выказывая недовольства дороговизной. Брови Тоно сначала взлетели верх, а потом сблизились на переносице: он рассердился – дуреха подчинялась слишком безропотно, чтобы ее ненавидеть, но это, пожалуй, тоже немало раздражало.

Когда она протянула ему чек, он оттолкнул ее руку и прошипел:

– Вот ненормальная! Хочешь, чтобы я погубил свою репутацию, чтобы все знали меня, как парня на содержании?.. Сама обналичь! И… на две тысячи меньше. Ту сумму я назвал, чтобы проверить в уме ты или нет, ясно?.. И вижу что не ошибся в оценке… Ну, и что, я теперь буду тут стоять до вечера?.. Иди!

Она испуганно кивнула.

– Я сейчас, – и выбежала из приемной.

Тоно усмехнулся ей вслед, и вместо того, чтобы ждать, прошел к Регану.

– Да? – удивленно спросил Реган, поднимаясь из-за стола. Он знал Тоно, как парня, который не спускает обид, а из конфликтов всегда выходит победителем, потому что чертовки уверен в себе и здорово дерется.

– Чем могу помочь?

– Пустяки, Реган, маленькая просьба. Я просто очень вежливо сейчас попрошу тебя не повышать голос на мою невесту. Никогда, понял?!.. Иначе от тебя, ленивая задница, тут и мокрого места не останется!

Выходя из кабинета, он увидел Рене. Передавая ему деньги, она посмотрела на него как-то иначе, почти с удивлением. Очевидно, она слышала, что он сказал Регану.

Она ничего не спросила, но Тоно все же объяснил, чтобы она не надумала себе черте-что:

– Не позволяй ему повышать на тебя голос, потому что ты – моя невеста, а я такого оскорбления не потерплю ни от кого, а тем более, от этого засранца. Если он еще раз посмеет, скажешь мне.

Рене и сама не знала, как ей удалось пережить эти недели. Тоно, конечно, увеличил срок до свадьбы, видимо надеясь, что она передумает. Во всяком случае, возникла неожиданная командировка на две недели. Когда он пришел сказать ей об этом, вид у него был весьма задиристый. Он был готов к упрекам, угрозам и шантажу.

Рене была не одна, он нашел ее в диспетчерской, она ждала начальника, с тем, чтобы познакомить его с очередным его же собственным отчетом. В комнате были девушки из диспетчерской. Тоно, как всегда шутливо и шумно поздоровался со всеми, остановился над ней. Рене хотела встать, чтобы избежать длительного прикосновения при приветствии, но не успела. Он навис над ней, сдавив тисками ее плечи, не давая пошевелиться. – Любимая! – сказал он громко, делая вид, что целует ее в макушку, а потом прошептал уже только ей на ухо, – Мне надо поговорить с тобой… сейчас же. – О, влюбленные шепчутся и обнимаются прямо на глазах у всех… Подумать только, какая любовь!.. А ведь еще и часа не прошло с начала работы. Неужели так соскучился? – лукаво спросила Лизе, выразив общее мнение наблюдавших за ними нескольких пар ревнивых глаз. – Угадала, соскучился, страшно соскучился! – продолжал дразнить ее и остальных коварный Тоно, который ощущал себя в центре всеобщего внимания, как рыба в воде, – я, как и всякий влюбленный не то, что часы, минуты считаю, до встречи. А только улучу свободную минуту, иду искать любимую. Дорогая, давай выйдем, здесь невозможно говорить… – Неужели, мы так тебе мешаем? А раньше, было наоборот, ты искал нашего общества… Или уже не помнишь, как еще недавно, ты вот так же шептал какие-то глупости на ухо другой девушке?.. Да что говорить, многим из нас!.. Как же ты переменчив, Тоно! Берегись Рене, предупреждаю, он ненадежен! – Только не тогда, когда дело касается настоящей любви, дорогая! Любви, а не влюбленности. – Боже, как тонко! А как ты их различаешь?

– Разве не видишь? Я женюсь!

Даже Лизе не нашлась с ответом. А Тоно всем широко улыбнулся и вытянул за дверь испуганную Рене.

– Вот что, мне надо на неделю смотаться с базы. Шеф принял заказ для меня. Вообщем, «радостное» событие придется отложить.

Он с вызовом взглянул на нее и сощурил глаза, готовясь к бою.

– Ладно, – только и сказала Рене. В тайне она была очень рада, что свадьба откладывается, и откладывается не по ее вине. Она не была уверена, что у нее есть силы пережить это мучительное испытание так скоро. Ей нужна была передышка от этого избыточного общения, от любопытных и недоверчивых взглядов окружающих, оценивающих в связи со свадьбой ее личные достоинства, от этих пугающих неожиданных прикосновений Тоно, после которых саднило ее чувствительную кожу.

– Что, ты не возражаешь?.. Чудненько! А я то воображал яростное сопротивление! Может, ты все-таки передумала?.. Насчет свадьбы?

– Нет, ничего не измениться, Тоно, на это не рассчитывай. Две недели. Потом свадьба. Не забудь, ты дал слово.

Он усмехнулся.

– Я-то помню, только и ты не забудь о моем условии: придешь сегодня в семь провожать меня. И смотри, не вздумай дергаться, или стоять как истукан! Учти, если кто-нибудь догадается, я возьму слово назад, и все.

Это было ужасно. Но она смогла.

Они встретились у нее. Тоно отругал ее за безвкусие в одежде и отсутствие косметических ухищрений на лице, затем нехотя обнял и они вышли. Так, обнявшись, они должны были по замыслу Тоно дойти до его корабля. Несмотря на усилие воли и тщательный контроль за своими действиями, у Рене на лице застыло мученическое выражение. Тоно, однако, это одобрил, и она вздохнула с облегчением. После короткого прощания с друзьями, снова настала пора объятий с невестой. Под взглядами лучших летчиков космодрома и их подруг, Тоно страстно обнял ее и нежно поцеловал прямо в губы. От напряжения и боли у нее даже выступили слезы, и Тоно, совершенно удовлетворенный, поскольку слезы соответствовали сценарию печального прощанья, благополучно отбыл в командировку.

Рене получила передышку, и от души наслаждалась покоем почти до конца недели. Но в субботу ей опять приснился сон. Она проснулась сырая от выступившего холодного пота. На сей раз, это были не воспоминания об одиннадцати долгих месяцев плена, не лаборатория, и не боль. Ей приснился ее главный мучитель. Аалеки нежно улыбался ей и звал вернуться к нему. И он все время повторял угрозу: «Я найду тебя, и мы снова будем вместе, милая»… Аалеки всегда очень ласково говорил с ней, когда ей предстояло испытать что-нибудь особенно страшное. Что если это не сон? Что если он уже близок к тому, чтобы найти ее!.. Рене пыталась сопротивляться панике, гнать прочь страшные мысли, но страх был сильнее. Боже, если только ты есть, пожалей!.. разве чаша ее страданий еще не заполнена?! Вряд ли кто-то выдержал больше! И снова… Неужели все начнется снова! Снова оказаться на столе для опытов, или ожидать их начала в холодной клетке!.. нет, нет, она больше не сможет выдержать это, да и никто не сможет! Рене встряхнула головой, прошлась по комнате, пытаясь прогнать начало приступа отчаянья, но в каждом углу ей уже виделись те существа, что сидели в соседних клетках за ширмами там, в лаборатории… их худые высохшие тела, огромные глаза, полные безумной муки и страха… И стоны, стоны!.. Она не помнила, как доползла до самого темного угла комнаты, и свернулась там в комок, прямо на полу. Закрыв голову руками, она раскачивалась из стороны в сторону и стонала несколько часов подряд, пока сон или обморок не спас ее от окончательного безумия.

Придя в себя через какое-то время там же, в углу, и вспомнив мысли, вызвавшие приступ паники, она снова начала дрожать, но другая, спасительная мысль, проснувшись вместе с ней, заставила ее успокоиться: она знала выход, знала, как можно спрятаться понадежней, ей только нужно было дождаться Тоно и выйти за него замуж. Это должно, должно сбить их со следа! Церемония была назначена на субботу. Тоно, как лучший пилот базы и всеобщий любимец, решил устроить свадьбу с размахом и вкусом, как полагалось влюбленному жениху, иначе естественные подозрения и слухи, которые и так ходили по базе со дня помолвки, получили бы новое подкрепление. Поэтому, он решил продемонстрировать «свои чувства» всем сразу, тем более, что за банкет платила Рене. Торжества обычно проходили в единственном большом зале Базы, а именно, в столовой. Тоно, конечно, не мог быть удовлетворен стандартным подходом к празднованию собственной свадьбы. По его замыслу стол поставили прямо на космодром, вокруг него территорию огородили цветами и растениями в горшках, натянули над столом полупрозрачный шатер. Он даже заказал небольшой оркестр с Конгуина, который тоже оплачивался из кармана Рене. Она отлично понимала, что Тоно хочет отыграться, и молчала, смирившись со всеми тратами заранее.

В пятницу вечером, он нагрянул к ней домой. Пока она от неожиданности бормотала, что-то бессвязное по поводу неуместности его позднего визита, он решительно прошел мимо нее в комнату. В его руках была большая коробка, которую он швырнул на ее кровать. По-хозяйски оглядел комнату, и обернулся к ней. На лице Тоно застыло выражение насмешливого презрения, которое он всегда ей выказывал, когда они оставались наедине.

– Ну, так в чем ты намереваешься завтра появиться со мной перед людьми?

Мурашки пробежали по ее спине. Рене и в голову не пришло, что на церемонию нужно надеть что-то особое, и что те два-три темных обычных комбинезона, что имелись в ее гардеробе, не подойдут. Она забыла, что будет находиться в центре этой ужасного события, как невеста!.. Рене совершенно не учла самолюбие Тоно, его пристрастие ко всему яркому, зрелищному, впечатляющему. Ну, конечно, он хочет произвести впечатление на всю базу… И поэтому сейчас Тоно устроит ей сцену, и, конечно, откажется от свадьбы.

– Ну, так, в чем?

– Извини, я просто еще не успела…Но я что-нибудь…

– Что?! Ты не успела?! У тебя был почти месяц, и ты не успела? Так о чем, черт побери, ты думала все это время?

– Прости… Я упустила, что это важно!

– Черт, не понимаю! Да ты… Женщина или нет?

– Я женщина, конечно. И я, конечно, сейчас что-нибудь придумаю. Обещаю! Не волнуйся, пожалуйста.

Она отвечала так виновато, что Тоно против воли рассмеялся.

– Вот что, женщина, наденешь это. Ясно? Черт, подумать только, если бы я не знал, что одеваться она не умеет, невеста пришла бы на свадьбу, на которую, кстати, угрохано немало ее же собственных денег, в рабочем комбинезоне!.. Гости умерли бы от смеха! И поделом бы тебе! Но только смеялись-то они бы больше надо мной – хорошую же жену я себе выбрал!.. Где ты жила до этого? Где-нибудь в дикой глуши, в глубоких джунглях вне цивилизации?

– Просто я не привыкла…

– Тебя послушать ты не к чему не привыкла!.. Одевайся, я покажу, как это носить.

Она уставилась на него во все глаза, спрашивая себя, не шутит ли он: неужели то, что он принес ей имеет настолько сложную форму, что без инструкции просто не разобраться?…

– НУ? И сколько я еще буду ждать?

– Хорошо, я оденусь в ванной.

– Что?.. Что еще за дикость? Терпеть не могу это твое притворство!.. По-твоему, я женщин не видел? Или ты думаешь, что при виде твоих прелестей я тут же на тебя и брошусь?

– Нет, конечно, нет… только отвернись! Пожалуйста!

Тоно еще раз презрительно сморщился, но отвернулся.

– Черт с тобой! Вообще-то завтра я стану по закону твоим супругом, если ты еще помнишь. Предполагается, что женатые люди знают друг о друге все. Они даже иногда спят вместе. Голыми.

– Это не наш случай.

Его тут же взбесил ее категоричный тон. Он решительно повернулся к ней.

– Чтож, пора узнать окончательно, что предполагаешь под замужеством ты. Уточним, так сказать, детали.

– Тоно!

Не обращая внимания на ее крайнее смущение, он невозмутимо рассматривал ее, словно. вещь. По правде сказать, придраться особо было не к чему. Во всяком случае, к тому, что он видел, потому что значительная часть фигуры была все же прикрыта его свадебным платьем. Возможно, там-то и таились изъяны. И все же, она была достаточно хорошо сложена, даже… женственно, потому что, ни выпирающие кости, ни перекаченные мышцы не портили плавных линий шеи, плеч и талии. Белая кожа… пожалуй, слишком белая. Вампирша, что ли?… Тоно бесцеремонно рассматривал ее со всех сторон, пока не заметил, что она дрожит.

– Да не съем я тебя! Одевайся дальше. Эту лямку вот сюда… О, черт, она опять вздрагивает, словно это я домогаюсь ее с помощью подлого шантажа, а не наоборот!.. Может, все-таки, прояснишь ситуацию, а?.. Ну, скажи, зачем я тебе сдался? Неужели просто замуж приспичило, а я случайно подвернулся?

Ей было больно. Платье было из новой ткани и кожные рецепторы реагировали на прикосновения материала жжением.

– Я говорила тебе много раз. Мне нужно твое имя, и еще жить с тобой под одной крышей один год. Не больше. И еще летать с тобой в командировки.

– Зачем? Хочешь от кого-то сбежать, сбить со следа? Кому это ты так насолила, что теперь страшно боишься?.. Небось, такому же несчастному, как я, заморочила голову своими фокусами и тайнами, и теперь он желает отомстить тебе, так?.. Или скрываешься от расплаты за более тяжкое преступление?

Рене испытывала не малое искушение согласиться со второй его версией. Возможно, скажи ему сейчас: «да», он оставил бы ее в покое на какое-то время, прекратил эту пытку вопросами. Просто навел бы справки и следил бы исподтишка, и все. Но нет, скорее это пробудит в нем еще большие подозрения, и вопросы посыплются градом.

– Ну?.. Я угадал?

– Если я скажу «да», ты не будешь больше меня расспрашивать?

– Еще как буду!

– Я ведь все объясняла. Не понимаю, почему бы тебе просто не поверить?

– Потому, что это вранье! Это и дурак поймет.

– Ну, так прими это как данность. Другой версии не будет.

– Ладно, там посмотрим. Я чувствую, что еще не раз пожалею, что поддался на твой полый шантаж. Черт с тобой, время еще покажет, кто к чему… Ну-ка повернись! Сойдет. Да стой ты прямо, не кривись, это все-таки не дешевка, я привез его с Конгуина… кстати, счет пришлют тебе позже. Не вздумай сейчас в нем сесть, помнешь!.. С размером не угадал… великовато! Да и как угадать – в этом твоем комбинезоне на глаз не определишь! Ладно, возьмешь иголку и приведешь что надо в порядок. Ушей вот тут, в талии, понятно?.. Ты шить– то хоть умеешь?

– Да. Но по-моему, оно как раз…

– По твоему!.. Делай, что тебе велят, иначе, будешь искать завтра себе другого жениха, ясно?

– Да.

– Ты просила Лизе и Ники стать подружками невесты?

– Да. Они придут утром.

– Скажи Лизе, пусть сделает тебе макияж, я не намерен завтра на церемонии видеть твою унылую физиономию еще и мертвенно бледной, как на похоронах, все-таки приглашено немало народу. В дверях он повернулся к ней с новой угрозой: – И горе тебе, если ты дернешься завтра, хотя бы один раз, а ведь нам придется целоваться во всю в течение дня. Я аннулирую наш брак за десять минут, ясно?..

Он хлопнул дверью, очевидно, придя в гнев при мысли о завтрашнем дне. А Рене после двадцати минут общения с ним, без сил опустилась на пол прямо в его роскошном замысловатом платье с Конгуина.

Тоно не мог отметить такое событие в небольшом кругу, у него были приятели и знакомые повсюду, и они, конечно, тяжело и долго переживали бы подобную обиду, учитывая все уважение и даже восхищение, которое испытывали к нему. Однако, Рене не была той женой, которой можно похвастаться, поэтому, он ограничился тем, что пригласил всех с базы, и пару приятелей с Конгуина. Разумеется, часть приглашенных вынуждены были находиться на смене, но остальные с удовольствием пришли.

Командор планеты сам провел церемонию, подготовив по этому поводу длинную торжественную речь. Тоно, по случаю свадьбы, получил символическую прибавку к символической зарплате и очередное поощрение от начальства Базы. Рене просто высказали благодарность за добросовестный труд. Потом они подписали ряд бумаг, и все бросились поздравлять Тоно. Рене с присущей ей неловкостью выслушивала слова коротких неискренних поздравлений, а Тоно радостно пожимал всем руку, или обнимался по приятельски, словом вел себя очень естественно, как счастливый новобрачный, и всеобщий любимец. Наконец, когда волна поздравлений начала спадать, он схватил ее за руку и потащил к за собой к столу.

Рене удивилась, как тщательно продумал Тоно все оформление – белые столы, повсюду букеты белых пушистых цветов, растений, и среди них как на облаке музыканты в элегантных голубых костюмах. Все было на своем месте, все было со вкусом, так, словно, это могло иметь значение… словно их связывал не договор, а чувство. Из своего жизненного опыта Рене усвоила, что все красивое, это только пыль, покрывающая уродство. Вот и сейчас красота служила ширмой лжи. И пытке. Боже, скольких усилий и боли ей стоила эта свадьба! Все эти взгляды словно огнем жгли ее кожу в течение всего дня. Она изнемогала от навязчивого внимания, от усилий прятать и подавлять свои страхи, и выдавливать из себя, изможденной и отчаявшейся, радостную улыбку. Особенно трудно ей дался конец вечера: сидя под пристальным вниманием стольких людей, она едва справлялась с паникой, мышцы лица ныли от застывшей улыбки, сильно болела голова от шума, создаваемого людьми и музыкой. Ей пришлось несколько раз танцевать, сначала с Тоно, затем с его друзьями, потом снова с Тоно. Допускать касание чужих рук, близость чужого лица, голоса – все это было очень трудно, но мысль о том, что будет, если столько усилий пропадет даром, и Тоно, обиженный ее поведением, откажется, придала ей сил, и она выдержала.

Наконец, Тоно решил, что им пора уединиться. К этому времени он уж немало выпил, поэтому был несколько возбужден и очень активен. Впрочем, Рене допускала, что причиной этому могли быть и просто многочисленные хвалебные тосты в его адрес, признания ему в расположении и восхищении, которые звучали весь вечер от гостей, а не спиртное, поскольку пил он не много и все время контролировал ее поведение, под столом стискивая время от времени ей руку.

Едва они встали, прозвучал очередной призыв к публичному поцелую, Тоно с лукавой улыбкой эффектно развернул ее к себе и, прижавшись губами к ее рту, начал поцелуй. Когда он прекратил, она все еще дрожала, от… омерзения. Не то, чтобы Тоно был так уж ей неприятен, она не знала его, и ничего к нему не чувствовала, зато вдруг вспомнила Руалудая, прижимающегося к ее лицу со стекающей с губ липкой слюной. Тоно вновь ущипнул ее руку и прошептал:

– Улыбайся, черт подери!

Рене с трудом растянула дрожащие губы. Тоно, опасаясь неадекватного поведения со стороны своей молодой жены, схватил ее на руки, прижал к себе, и понес. Она спрятала лицо, уткнувшись в его грудь и чувствуя при этом скорее не боль, а признательность – ее силы совершенно иссякли.

Около двери квартиры, ставшей теперь их общей, он чуть не бросил ее на пол.

– Все приехали! Вот моя берлога. Здесь нам предстоит вести счастливую семейную жизнь в течение года, или даже полутора лет, если, конечно, ты не надумаешь смотаться раньше. Я ведь, знаешь, не подарок.

– Я знаю.

– Ничего ты еще не знаешь. Но узнаешь. Заходи, и не надейся, что я перенесу тебя на руках, ты здесь только по условию договора, ясно?

– Да.

Она и не ждала. Она прекрасно понимала, что у него были все причины ее ненавидеть.

Их новая квартира представляла собой две комнаты с условными дверьми из прозрачного пластика, кухню и ванную. Такая квартира считалась здесь большой. Руководство Базы распорядилось перестроить специально для них часть хозяйственных помещений. Тоно уже давно перетащил сюда коробки со своими вещами, но конечно их не распаковал полностью, они лежали повсюду. Его одежда, запчасти от приборов с корабля, инструменты и смазки, дипломы и кубки выигранных соревнований пилотов валялись прямо на полу по всей квартире. Вещи Рене поместились в одной коробке, но она так и стояла у входа, потому что не знала, на какой комнате остановит свой выбор Тоно.

– Тоно, где ты будешь спать?

– А что, мечтаешь присоединиться? И не мечтай!

– Я и не думала! Просто не знаю, которая из комнат будет моя.

– Та, что меньше. Жаль, что не намного.

– Ладно.

Рене безропотно унесла вещи в меньшую комнату, и закрыла дверь. Все. На сегодня ее муки закончились. Но, с этим выводом она поспешила. Только распаковала вещи, как дверь в ее комнату распахнулась, и Тоно со стаканом в руке по-хозяйски остановился на пороге. Он теперь слегка покачивался на каждом шагу, а по лицу, при виде ее пижамы, расползлась насмешливая улыбка. Вот теперь, он действительно был изрядно пьян.

– Ну, что, женушка, не спишь, ждешь, не смотря ни на что?

– Иди спать, Тоно, я уже ложусь.

– Иду!

Он пошел прямо на нее.

– Тоно! Пожалуйста, прекрати!

– Почему? Ведь мы теперь женаты, а ты всегда мечтала выйти за меня! Признайся, наконец, ты до смерти влюблена в меня, поэтому и устроила всю эту заварушку, а?

– Ничего подобного! Тоно, ведь мы договорились!

– Договорились жить, как и муж и жена, я помню. К тому же, сегодня ты вела себя сносно, и, я настроен великодушно! Вся эта церемония, поздравления и пожелания… Пожалуй, я даже расчувствовался!.. Поэтому, так быть, сегодня я могу сделать тебя счастливой полностью. Эта пижама неплохо сидит на тебе, когда ты не горбишься! Только, она слишком консервативна для первой брачной ночи. Подойди, я поправлю пуговицу…

Он улегся прямо на ее постель и раскинул руки.

– Ну, что ты там стоишь? Беги, пока зову.

– Тоно, мне это не нужно.

Он устроился поудобней, подперев голову рукой. Язык слегка заплетался, но мыслил он по-прежнему язвительно:

– Неужели? Как же так? Неужели сама управляешься?.. Что, какие-то особые приспособления, приемы? Может, продемонстрируешь?

– Иди спать, ты просто пьян, и говоришь ерунду!

– Да что ты! А я– то думал, ерунду говоришь ты!

Он встал, и медленно, почти не качаясь, подошел к Рене. Резко схватив ее за руки, он сжал их силой, так, что она не могла вырваться, а потом приблизил свое лицо.

– Ну, теперь расскажи мне, как сильно ты меня любишь!

Он и предположить не мог, какой это было для нее пыткой, чувствовать кого-то так близко, осознавать себя в его власти. Целый день она сдерживала себя, но теперь, терпение кончилось и силы иссякли. Страх вышел из-под ее контроля. Рене, издав какой-то жуткий звук, вдруг вывернулась из его рук, при этом одна ее рука вышла из сустава. Так и не почувствовав боли, только неудобство, она ударила его ногой в пах. Ошеломленный Тоно, рухнул на колени, и боль отделила его от реальности на несколько минут.

К тому времени, как он пришел в себя, Рене уже успела вправить себе руку. Когда он дал о себе знать стоном, вместо слов, она подала ему стакан с обезболивающим и антиалкоголем.

Он резко оттолкнул ее руку, расплескав часть напитка, но Рене все же удалось заставить его выпить оставшееся. Он протрезвел почти сразу.

– Прости. Мне пришлось…

– Черт!.. Какая же ты стерва!

– Но ты нарушил наш договор! – проговорила она в отчаянье. В ее планы вовсе не входило сделать его своим заклятым врагом в первый же день.

Тоно зло прищурился, приходя в себя окончательно.

– Я просто хотел тебе, идиотке, приятное сделать. Заметь: не себе! Да если я глазом моргну, сотни сбегутся и почтут за счастье!.. А на тебя, вряд ли и слепой позариться, поняла, убогая? Ну да, я вижу, ты хорошее не ценишь, что ж, дело твое. Сиди здесь, как договорились. И не смей ко мне сунуться, вышвырну вон безо всяких!

Разгневанный Тоно удалился, с силой хлопнув дверью, которую она тут же закрыла на задвижку и заслонила столом, так как настоящего замка в двери не было.

С тех пор лучше их отношения не стали. Несколько коротких и мучительных для нее встреч с его друзьями, и, слава богу, Тоно оставил ее в покое в соседней комнате, в ее собственном мире за тысячи световых лет от него.

Прошли три месяца. За это время Тоно несколько раз улетал в короткие командировки на неделю-другую, но в основном находился дома. Его ворчание и недовольство не прекратились. В плохом настроении, Тоно довольно часто, особенно, когда они по утрам сталкивались на кухне, изводил ее придирками и попреками. Однако, ничего другого она и не ожидала, поэтому, чувствуя себя более в безопасности, чем раньше, думала о нем скорее с благодарностью. Его претензии теперь сводились в основном к тому, что она более не поддерживает легенду их отношений, и ему самому приходиться придумывать более или менее правдоподобные отговорки, когда его друзья интересуются, почему она не с ним, а то и вовсе пропускать из-за нее вечеринки.