Текст книги "Сильнее страха (СИ)"
Автор книги: Улия Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Ритера она не нашла, не успела найти, потому, что почувствовала приближение новой волны. Воздух снова стал сухим и жестким, и она бросилась к кораблю.
Она нажала на клавишу, прямой защиты и кнопку экстренного старта, предусмотренного программой безопасности… и ничего не произошло. На дисплее отразилось: «Внимание! Системы жизнеобеспечения корабля выведены из строя. Покиньте корабль» и пропало…
Что-то невидимое приподняло корабль и легко, несмотря на огромный вес, поволокло по пыли…
Арерия вытерла слезы и собралась. В Школе они отрабатывали эти движения до автоматизма: подготовка оружия к бою, позиция у входа, предельная концентрация внимания… Арерия заняла оборону у иллюминатора рядом с входным люком. Никто не возьмет этот корабль, пока она жива. Она будет защищать его до конца, ведь ее товарищи… единственная ее семья, погибла из-за этого корабля.
Корабль двигался, минуя холмы и равнины пыли, и впереди показалась гора. Не очень высокая, и слишком ровная… Гора оказалась огромной пирамидой с широкой каменной платформой, ее верхушка угрожающе нацелилась прямо в небо. Арерия не сомневалась, что там ее и встретят те, кто убил ее товарищей.
Около пирамиды корабль остановился и погрузился в пыль. Арерия не вытирая выступивший от напряжения пот, продолжала ждать. В тот момент она была готова к смерти и приняла бы ее достойно, как ее учили, но судьба распорядилась иначе. Как объяснил ей потом Аалеки, человек действует адекватно, по правилам, когда хорошо представляет конечный результат своих поступков, но стоит только вмешаться случаю, как сценарий из стереотипов крошится, словно сухое печенье. Особенно у тех, кто неуверен в себе…
Когда из пирамиды вышли, о чем– то негромко разговаривая между собой два человекоподобных существа, она испугалась больше, чем если бы оттуда выползло нечто чудовищное… Это была ее самая серьезная ошибка – она забыла, что убийцы редко выглядят как убийцы. В тех, кто приближался к кораблю не было и следа агрессии. Они были одеты в рабочие комбинезоны, наподобие тех, что носили на Базе, и у них не было оружия… по крайней мере, не было видно. Они выглядели, не как пираты, или преступники, а как обычные люди, уставшие от ограниенного пространства душного кабинета, и потому, с удовольствием прогуливающиеся во время рабочего перерыва. Ничто в них не выражало угрозу.
Один из них был постарше и повыше ростом, худощавый и подтянутый, в очках, с тонкими губами на строгом холодном лице, другой – молод и хорош собой: темные волнистые волосы до плеч, большие выразительные глаза, тонкие черты лица и гибкая фигура… Они шли к кораблю, не торопясь, что-то обсуждая, при чем тот, кто помоложе увлеченно о чем-то рассказывал, а второй слушал его внимательно, иногда вставляя короткие фразы, точно учитель. Остановившись перед кораблем, они его неспешно оглядели, и тот, что помоложе, высказал какое-то предположение, а потом обратился к ней:
– Здравствуйте!.. Позвольте поприветствовать вас, на Тейе, четвертой планете системы Эдельвейс. Мне не хотелось бы вас огорчать, но экипажу необходимо покинуть корабль, он неисправен, и все системы жизнеобеспечения и защиты отключены. Мы приглашаем вас воспользоваться гостеприимством Эгорегоза, единственного цивилизованного города этой планеты.
– Кто вы? – ее голос осип от напряжения, и молодой человек, услышав это, улыбнулся.
– О, простите, я забыл представиться… Видите ли, столь почетная миссия, как эта, встречать межпланетный корабль, поручена мне впервые. Я – Аалеки, житель Эгорегоза, начинающий ученый, а это мой друг и учитель, Зоонтекин, блестящий ученый-естествоиспытатель, автор ряда выдающихся трудов в области естествознания…кажется так на межпланетном языке называется область научных знаний, к которой имеют отношение наши труды… Разрешите теперь узнать ваши имена?
– Почему вы захватили мой корабль?
– О, нет, не захватили! Ваш корабль нам совершенно не нужен, поверьте! Мы только доставили его поближе к городу.
– И вывели из строя все жизнеобеспечивающие системы.
– Вы имеете в виду термическую волну, стерилизующую корабль и всю посадочкую площадку?.. Иногда она действительно выводит из строя некоторые приборы, но это, чаще всего, попровимо.
– Так вы проводили стерилизацию?! Поэтому и погиб весь мой экипаж?
Тот, что назвался Аалеки, кинул на своего учителя взгляд полный смятения
– Ваш экипаж погиб?
– Да.
– Как это могло случиться?!.. Неужели, они успели покинуть корабль?
– Да.
– Все кроме Вас?
Она не ответила.
– Как это печально!.. Нам очень жаль… Видимо, ваш корабль оснащен наиболее совершенными технологиями, и главное, имеет скорость более высокую, чем та, на которую настроены наши системы защиты. Дело в том, что Тейя представляет собой почти стерильную по чистоте зону. А пыль, покрывающая поверхность планеты обладает особой чувствительностью к вирусам. Иными словами, мы вынуждены защищаться от вирусов всеми доступными способами, иначе возникнет эпидемия, и тогда вся экосистема Тейи, и все небольшое население погибнет. Защитное средство, используемое нами, совершенно в плане уничтожения вирусов, но, к сожалению, смертельно для живых организмов. Если бы ваш экипаж оставался под защитой корабля, они были бы живы!.. Мы и предположить не могли, что члены вашего экипажа успеют выйти! Дело в том, что запуск стерилизующей волны осуществляется автоматически по прохождении кораблем верхнего слоя атмосферы Тейи… Вы сели слишком быстро, и слишком быстро покинули корабль. Запуск системы просто не был рассчитан на скорость вашего корабля. Нам очень жаль.
– Вы несете ответственность за их смерть!
– Мы не отрицаем своей ответственности. Но изменить случившееся не в силах. Надеюсь, это понятно? – сухо сказал Зоонтенген.
– Нам искренне жаль, что все так случилось. Мы хотели бы как-нибудь искупить свою вину перед вами лично. Прошу вас, будьте нашей гостьей! – поспешно продолжил Аалеки, словно стараясь смягчить впечатление от суровых слов своего старшего товарища.
– Мне нужно связаться с Главной Базой Исследований Космоса Познанной Вселенной.
– Разумеется. Это можно сделать из города. Главная База Космических исследований!.. Так вот почему ваш корабль сел так быстро!
– Вы знаете о Базе? Вы поддерживаете связь… постоянную связь с другими цивилизациями?
Она прекрасно знала, что на ГБИК никто не слышал о цивилизации Эгорегоз.
– Боюсь, что нет. Видите ли, мы поглощены собственными исследованиями. Но мы попытаемся сделать все, чтобы вы вошли в контакт хотя бы с представителями ГБИК, членами других экипажей. С ними установить связь нетрудно, некоторые корабли ГБИК в пределах досягаемости Эгорегоза… Прошу вас, следуйте за нами в наш город, и вы познакомитесь с нашей уникальной цивилизацией. Думаю, на вас, как исследователя, наши достижения произведут немалое впечатление… К тому же, ваш корабль теперь все равно не сможет взлететь, как я уже сказал, профилактическая волна выводит из строя любые системы и технологии, созданные в вашем мире, а если даже и не повреждает, то полностью обезэнерживает. Не думаю, что ваш корабль сможет взлететь без основательного ремонта. Оставаясь на корабле, вы не защищены должным образом, а запас пищи и воды рано или поздно кончиться. Это не разумно. Прошу Вас, будьте нашей гостьей. И не надо боятся. Мы не хотим вашей смерти, поверьте!
Арерия лихорадочно искала выход. «Ринго» был оснащен тремя автономными системами управления, двумя очень сложными и еще одной совсем простой, работающей на топливе, и, возможно, невредимой, но запас топлива был ограничен, только для сверх экстренных случаев, никто и не думал, что оно когда-нибудь вообще понадобиться, поскольку первая система работала безукоризненно. Значит, кораблю скорее всего не хватит энергии, чтобы преодолеть силу их защитного поля, которое сейчас удерживало «Ринго» у пирамиды. Арерия проверила затвор оружия – и обнаружила, что оно не отвечает на команду, даже когда она просто включает его – настолько разрядился аккумулятор. Они были правы, она была совершенно беззащитна. И она была одна, совсем одна!.. Больше всего на свете она боялась быть одна, потому что так всегда и было, сначала без родителей, когда они отправлялись в долгий рейс, да и потом, когда они погибли, а бабушка умерла, совсем без близких, а теперь она снова лишилась семьи, своих друзей…Что ей оставалась делать?
Даже теперь она содрогнулась при мысли о том решении: у нее был еще нож, огнемет, она могла бы… Но случилось иначе.
– Вы обещаете мне связь с Базой прямо сейчас?
– Разумеется, – сказал молодой, улыбнувшись своей приятной улыбкой. Он взглянул на старшего, и тот снисходительно кивнул, не желая, видимо, тратить на ответ слова.
– Хорошо. Я выхожу.
Когда она, наконец, появилась из люка, Аалеки, в секунду окинув ее взглядом, восхищенно улыбнулся ей и склонил голову, почтительно приветствуя, а Зоонтенген лишь холодно показал рукой на пирамиду, предлагая следовать за ним к входу.
– Вы так молоды!.. Я совершенно этого не ожидал, простите. Как вас зовут? – спросил Аалеки.
Арерия помедлила с ответом. У нее что-то заныло внутри, предчувствие чего-то плохого и неотвратимого… Но пути назад она не видела, а инстинкту все еще не доверяла. Впрочем, в таких ситуациях почти все люди идут навстречу своей судьбе.
– Арерия Даартни, младший пилот-исследователь ГБИК.
Он еще раз наклонил голову и торжественно заявил Зоонтенгену:
– Мы имеем честь принять у себя одну из самых привлекательных женщин Вселенной, Зоонтенген.
Арерию поразила неуместность этой любезности. Ее экипаж еще даже не похоронен!.. И потом, Рене никогда не считала себя красавицей, она даже не знала, какая она глазами других. Задумываться о своей внешности в Школе было некогда – она училась все свободное время кроме сна и чтения. А позже все ее мысли захватила работа, ее новая семья… И в том, что теперь ею восхищался человек, который пусть косвенно, но все же был виновен в смерти близких для нее людей… в этом было что-то страшное, неправильное, словно смерть ничего не значила в мире живых. Если бы напряжение, в котором она находилась с минуты смерти ее друзей, можно было усилить, это бы сейчас произошло. Но разум опирался на факты. Они вели себя абсолютно спокойно.
По каменной дорожке они проследовали к пирамиде.
– Наши предки построили Эгорегоз, или город Открытий почти два столетия назад. Это прекрасный комфортабельный город, заключенный в уникальную форму. Вы знаете, что означает пирамида, как символ, и почему так часто его использовали различные продвинутые цивилизации, чьими достижениями мы восхищаемся до сих пор?.. О, это очень интересно. Пока мы будем проходить стерилизацию, я с удовольствием вам расскажу.
Они подошли к самой стене, и тут площадка, на которой они стояли, поехала вниз, втянув их в внутрь пирамиды. Первый Темный зал Эгорегоза, в котором они оказались, был каменным. Сводчатый невысокий потолок и огромная свободная площадка под ним, при полном отсутствии колонн. Освещения, создаваемого странными факелообразными светильниками, было недостаточно, и полумрак предавал залу вид глубокий и мрачный. И стены, и низкий потолок, и многочисленные двери по периметру, все покрывали барельефы, где слова, превращенные искусным мастером в переплетенные каменные узоры, повествовали об истории создании города. Рене догадалась об этом, бросив лишь взгляд на них, словно из глубин пробудилось знание языка. Обучая языковедению в Школе, их подробно знакомили с символами, но эта письменность была ей не знакома. Но все же она была уверена, что не ошиблась. Ей даже слышался голос, озвучивающий надписи, шум молотка и резца по камню под руками искусного мастера. Пол, узорчатые стены и светильники сияли чистотой, но ей вдруг почудился запах тления, и препарата, которым его подавляют, запах смерти, как в склепах. Возможно, это было воображение, но позже она поняла – это был инстинкт. Она пережила шок от потери своих товарищей, и всем существом ощущала возрастающую тревогу, оттого активизировались все имеющиеся у нее защитные механизмы. В Школе их учили доверять разуму, фактам, логике. И она сделал так, как их учили, подавила тревогу. Впрочем, все равно уже было поздно.
– Сейчас мы пройдем стерилизацию. Видите ли, Эгорегоз очень уединенная цивилизация, оттого довольно таки уязвимая перед вирусами Космоса. Мы разрабатываем каждый год новые антивирусные программы, но иногда, к сожалению, они очень быстро устаревают, в отличие от мгновенно изменяющихся и адаптирующихся в любой среде болезнетворных микробов. Сейчас нас пронижут лучи из наших стерилизующих установок. Не бойтесь, это совершенно безвредно для здоровья.
Они просто сели на кресла, поднявшиеся на круглой платформе в центре зала. Вокруг них сразу возникло энергетическое поле из зеленых лазерных лучей.
– Наши предки не родились на Тейе. Их родина находилась за много миров отсюда, на высоко цивилизованной планете под названием Леммос. Их было не много, основателей города, всего каких-то сто человек. Они летели сюда, на Тейю, целенаправленно, создавать новую цивилизацию, цивилизацию ученых-исследователей. Они специально выбрали Тейю, планету на окраине, с примитивными формами разумной жизни, где никто бы не помешал им вести исследования. Первый этаж пирамиды Эгорегоз создан их руками, а следующее поколение, вдохновленное усердными и талантливыми строителями, закончило город Открытий. Нам же остается только совершенствовать его. Правда, учитывая размах и достижения предыдущих поколений, это очень не просто.
– Ваши предки прилетели сюда триста восемьдесят лет назад.
Оба они посмотрели на нее одновременно, и Арерия поняла, что не ошиблась – даже в лице Зоонтенегена, все время отстраненно молчавшего, впервые мелькнул к ней некоторый интерес, точно он увидел, наконец, в ней нечто разумное, живое.
– Откуда вы узнали?
– Кажется, прочла на стене…
– Вы понимаете наш язык, язык Эгорегоза?
– Я изучала языки, и есть некоторая схожесть между вашими символами и известными мне обозначениями цифр… но не букв.
Ее спутники снова обменялись взглядами, но не слова не сказали вслух.
– Мы знаем, что работа на ГБИК подразумевает соответвующее образование, но все же, никто еще не мог прочесть ни слова с этих стен, – восторженно произнес молодой эгорегозец, – Я счастлив, что мне удалось вступить в контакт с высоко интеллектуальным представителем другой цивилизации. И к тому же очаровательной женщиной! Не всем нашим ученым так везет.
Значит, подумала Арерия, здесь кто-то уже был с Базы, до нее…Но тогда…
– Здесь был корабль с Базы? Когда?
Аалеки улыбнулся ей своей мягкой, обезоруживающей улыбкой.
– Да, разумеется. Иначе откуда бы мы узнали о существовании самой Базы? – он лукаво улыбнулся.
– Но я никогда не слышала о том, что существует Эгорегоз!
– Неудивительно, ведь мы просим не разглашать нашу тайну. Видите ли, нам бы не хотелось, чтобы на планету приземлился исследовательский имперский корабль, и планетники с оружием начали бы здесь свою проверку наших исследований и достижений. Мы не вторгаемся в жизнь Познанной Вселенной, как вы ее называете, и очень хотели бы, чтобы и Познанная Вселенная оставила нас нашим занятиям.
– Но тогда зачем вы посылаете сигнал?
– Это другое. Нам, как существам цивилизованным необходимо общение.
– Но вы посылаете сигнал даже не на вселенском языке, хотя и знаете его!
– Именно поэтому. Нам хотелось бы общаться с людьми разумными, теми, кто придаст сигналу значение, попробует прочитать его, или хотя бы попытается разобраться с источником, как обычно поступают исследовательские корабли Базы.
– Что он обозначает?
– Наш сигнал? Дословно: «Добро пожаловать на Тейю, в Эгорегоз, город Открытий».
Не верилось, чтобы экипажи кораблей Базы держали в тайне обнаружение Эгорегоза, несмотря на свои прямые обязанности сообщать все о своих исследованиях и открытиях. Неужели они умеют так убеждать? Нет, скорее… Возможно, они воздействуют на память… если конечно, они вообще позволяют улетать с Тейи… Все-таки, пиратство?!..
Они легко читали ее мысли, возможно, потому, что она мыслила стереотипами, не так как они.
– Вы думаете, мы специально погубили ваших коллег? О, нет, поверьте, мы не столь кровожадны. Мы искренне скорбим по такой утрате. Может быть, даже более, чем Вы сама. И ваш корабль нам не нужен. Поверьте, мы не пираты.
– Хорошо, но мне нужно связаться с Базой!
– Конечно. Но сначала, мне бы хотелось показать вам Эгорегоз. Все равно, вам придется подождать, пока настроится оборудование связи, при подобных вихревых потоках, как вы понимаете, это не просто.
– Сколько мне придется ждать?
– Два-три часа. Как только вихревые потоки станут менее интенсивными.
– Когда вы начнете настраивать оборудование?
– Зоонтенген, вы не могли бы?
Тот кивнул и ушел. Аалеки тоже поднялся с кресла.
– Ну вот, стерилизация закончилась, Арерия, идемте. Зоонтенген был так добр, что предоставил удовольствие знакомить вас с Эгорегозом мне, а сам он, тем временем подготовит соответствующее оборудование, которое позволит установить вам контакт с Базой, или… с кем-нибудь из членов экипажей Базы, находящихся поблизости от нас. Это, как вы понимаете, гораздо быстрее и проще. Вас это устроит?
– Да.
– Отлично. Тогда идемте, лазеры уже сделали свое дело, вирусы обезврежены, и мы можем пройти к лифтам.
Лазерные лучи действительно уже какое-то время назад исчезли. И как только они отошли от кресел, площадка с ними ушла вниз.
Только теперь Арерия поняла, что все двустворчатые двери, располагающиеся через каждые два метра по всему периметру зала, несмотря на их массивность, служили дверьми лифтов. Они подошли одной из них, и Аалеки слегка коснулся его ручки ладонью, и двери тотчас расползлись в стороны, пропуская их в небольшое пространство с небольшим кожаным диваном посредине.
– Прошу вас, Арерия, входите, это только лифт. Мы передвигаемся по всему городу на лифтах, это очень удобно и быстро. Каждый из нас имеет свой персональный лифт, но, конечно, может воспользоваться и другим… это тоже не возбраняется. Этот мой.
Лифт представлял собой изящно обставленную комнатку с диваном и столиком рядом с ним. На столике кроме стакана с соком и стопкой книг стоял миниатюрный светильник в виде человеческой руки, украшенной сияющими ювелирными украшениями, а на стене, над диваном висела картина.
– Вы удивлены подобному убранству лифта?.. На самом деле, в лифтах только и есть время для отдыха, и потом, иногда мы попадаем в пробку, приходиться ждать несколько минут, теряя бесценное время…
– Пробки?
– Персональный лифт, как я уже говорил, имеет каждый из нас, жителей Эгорегоза, а ведь нас около сотни.
– Всего сотня?
Он снова улыбнулся.
– Если быть более точным – восемьдесят шесть. Вообще-то это секретная информация, но вам я доверяю.
Он смотрел одновременно и лукаво, и открыто, и у нее сразу заболела голова, потому что уже какое-то время она спрашивала себя, можно ли верить ему. И не могла ответить. И Арерия перевела взгляд на картину.
Это была абстракция. Многомерное шахматное поле… и вдруг сквозь него тебя пронизывает цепкий холодный взгляд… Глаз без рестниц, нарисованный в углу композиции, был совершенно живым. Ощущение, что за тобой наблюдают, рождалось внезапно, и немало шокировало.
– Вам нравиться живопись? Старинное искусство, но я его ярый приверженец. Сделать объемное плоским при помощи нехитрых инструментов, и этим достичь обратного эффекта… Это ли не познание сущности объекта, это ли не сущность истинного исследования, не правда ли?
– Это портрет?
– Да. Вы тоже увлекаетесь живописью? Нет?.. – спросил он оживленно, – А может, вы узнали?..
– Ваш коллега…Зоонтенген?
– О, вы снова поразили меня!.. Неужели вы действительно узнали его? Или просто догадались, потому что никого другого здесь еще не видели?
– Я почти не знаю его, но сходство нельзя не уловить.
– Благодарю, вас. Я очень рад, что… Что вы моя гостья, и что у нас столько общего… вы ведь получали образование в закрытой школе, очевидно, при Базе?.. Ваши родители были очень занятыми людьми, и мало уделяли вам внимания в детстве, оттого, несмотря на незаурядный интеллект, в вас присутствует эта милая неуверенность в себе. Должно быть, вам и теперь снятся они… и вы просыпаетесь от страдания, поскольку по-прежнему испытываете постоянную потребность в их ласке, любви и защите?
Холод тонкой змейкой пробежал по ее спине, оставляя влажный след, и не только от того, что он так быстро понял ее, – Аалеки говорил, задавал вопросы, как… одержимый…Он без труда угадал ее, но грубо желал проникнуть дальше, гораздо дальше и как можно быстрее, пренебрегая всеми человеческими условностями общения… До ее чувств ему не было никакого дела, все что им двигало – желание знать. И даже без образования психолога по неистовому блеску в глазах можно было определить, что он не остановиться ни перед чем, чтобы достичь своей цели.
Увидев ее испуг, он улыбнулся, отвел взгляд, спрятав желание, и, вежливо пригласил ее выйти, потому что лифт остановился.
Аалеки показал ей несколько ярусов пирамиды. Один из ярусов занимала огромная библиотека, возможно даже превосходящая по размеру зала и количеству собранных здесь материалов Первую Имперскую, которую она посещала, еще когда училась в Школе. В Эгорегозе были собраны мысли миллионов существ с разных планет, по-разному записанные в подлиннике, и адаптированные на язык Эгорегоза, или вселенский. Лекции, выступления самых знаменитых ученых Познанной Вселенной и совсем неизвестных ей, были представлены в коллекции записей на дисках и картах, модели открытий, как в трехмерном изображении, так и в разнообразных моделях. Впечатлял не только объем самих материалов, но и то, сколько подходов они применили при составлении каталога – по мысли, слову, букве, направлению, теме, виду записи, дате, фотографии… Обслуживали клиентов компьютеры и роботы, спокойным плавным движениям которых позавидовали бы и танцоры. Но все же, неживых выдавал стеклянный взгляд и амимичное выражение лица, и замедленность всех движений.
Ярус развлечений и отдыха был поделен на две части – музыкальный зал и зал других искусств. Расписные потолки и стены, инкрустированные кроме росписи еще и переливчатыми металлами, названия которых она не знала, коллекции удивительных инструментов разных планет, и многочисленная фонотека, занимали большую часть пространства яруса. Кроме того, здесь находились разнообразные индивидуальные кино и ауди залы, залы коллекций, бассейны. Все увиденное вызвало бы у Арерии горячий восторг, не будь она так встревожена и подавлена смертью друзей.
– Сколько всего ярусов в Эгорегозе? – спросила она.
– Шесть.
– Мы посмотрели сейчас три яруса. Что же еще находится на оставшихся, кроме жилых помещений?
– У нас есть еще биоярус, самый важный ярус нашего города, где сосредоточены избранные образцы флоры и фауны некоторых планет и систем. Это необыкновенное место… но доступ туда, к сожалению, строго ограничен, это связано с хрупкостью и уникальностью некоторых растений и объектов… Общедоступный зал природы находиться здесь же, он тоже очень неплох, просто немного меньше… Многие из нас могут расслабляться только ухаживая за растениями и животными, например Зоонтенген, он один из самых активных флористов города, и по статусу он имеет постоянный доступ и в верхний ярус. Я сам бываю там нечасто, не испытываю необходимости, хотя тоже люблю растения… Кроме того, у нас есть еще Общий ярус, там находятся залы заседаний, консилиумов и конференций. Там работает Совет Эгорегоза – выборочный орган управления развитием нашей цивилизации. И, наконец, Рабочий Ярус – там сосредоточены индивидуальные лаборатории, ведь все жители Эгорегоза – ученые-исследователи.
– Что же вы изучаете?
– У каждого есть своя тема, утвержденная на Совете, есть план исследования и, соответственно, объект, субъект и гипотеза. Мы частенько устраиваем консилиумы и конференции, чтобы помогать друг другу продвигаться в науке вперед.
– А темы исследования?
Он опять лукаво улыбнулся и сказал:
– Вы спрашиваете меня о секретной информации. Я не могу ее разглашать, без разрешения Совета, но… Я сделаю лучше, я познакомлю вас с работой собственной лаборатории. Вы узнаете все, что вас интересует. Идемте.
Он привел ее в лабораторию, расположенную, как и остальные семьдесят пять на рабочем ярусе. Вход – по прикосновению ладони к сенсорному экрану.
– Дайте мне вашу ладошку, я ввел ваши данные, чтобы система защиты смогла вас запомнить и пропустить.
– Система защиты? От кого?
– От чужого вмешательства. Разве так только у нас в Эгорегозе? Разве в лабораториях Базы иначе?
– Только в секретных лабораториях. Я думала, раз вас так мало, вы поддерживаете хорошие взаимоотношения между жителями города.
– Именно так. И думаю, в основном, благодаря системам защиты. Видите ли, мы испытываем некоторый дефицит в объектах, на которых проводим исследования… Впрочем, сейчас вы все узнаете! Входите же, дорогая Арерия Дартни, будьте моей гостьей.
Внутри было темно. И первое что она услышала – звуки… странные звуки похожие на… стоны и причитания…
– ЧТО это? Кто?… Я ничего не вижу!
– О, не волнуйтесь, это всего лишь… объекты моего исследования. Они не любят яркого освещения… не надо их тревожить. Прошу, проходите сюда… Осторожнее, здесь несколько ступенек… вот сюда, пожалуйста, на эту площадку…стоп, теперь можно будет включить неяркий свет…Ну вот. Вот вы и дома. Со вспыхнувшим зеленоватым светом страшные звуки усилились. О, господи!..Вокруг нее в клетках сидели, лежали живые существа подобные ей, планетники, люди! И все они были – объекты исследования!
Еще не веря в увиденное, Арерия шагнула вперед и вдруг – почувствовала боль – она наткнулась на лазерный прут клетки, которая полукругом, от стены до стены преградила ей дорогу!
– Что вы сделали? – спросила она наблюдающего за ней Аалеки, – Выпустите меня немедленно! Меня все равно найдут, перед тем как выйти из корабля я послала сигнал на Базу и судовой журнал!.. Послушайте, вы же не хотите, чтобы здесь оказались военные? Вам лучше выпустить меня!
Аалеки, глядя на нее теперь отстраненным задумчивым взглядом, грустно улыбнулся и произнес:
– Удивительно, что все объекты в этой ситуации чувствуют и говорят совершенно одинаково, несмотря на уровень развития интеллекта – сначала просто не верят в произошедшее, потом приходит страх, неприятие случившегося, угрозы, а позже – посулы, просьбы, мольбы… Это несколько утомляет, не правда ли? Ладно, дорогая, ничего страшного. Я уже привык. Надеюсь, все же, внутри, ты иная. Во всяком случае хоть немного от них отличаешься…А пока отдыхай. Наверное, ты голодна?.. Тогда нажми кнопку в углу, и выдвинется полка с едой и водой. И постарайся заснуть, к завтрашнему дню тебе надо набраться сил, ты устала, а первый день в лаборатории, всегда самый трудный.
– Немедленно выпустите меня! Вы дали мне слово! Я требую, чтобы вы предоставили мне возможность связаться с Базой!
– Мы ведь передоговорились на членов экипажей с Базы, верно? В таком случае, просто осмотрись вокруг, дорогая, здесь есть и пилоты Базы. Боюсь, правда, они не смогут разумно тебе ответить. Видишь ли, я получил статус самостоятельного исследователя лишь недавно, поэтому, проводил эксперименты на объектах уже побывавших в экспериментальной работе у других специалистов… К сожалению, объекты очень хрупки, да и далеко не все исследователи бережно к ним относятся. Многое зависит также от темы исследования, композиции приемов и методов воздействия в экспериментах. Кстати, тема моего исследования: «Боль и страх, как стимулы адаптивной активности и защиты разумного организма».
– Я настоятельно прошу вас освободить меня. Вы не имеете права меня задерживать здесь. Вы нарушаете закон! – ее голос стал тонким и чужим от напряжения переходящего в истерику.
– Не надо касаться лучей, дорогая. В клетке порядком места, чтобы лечь и не касаться их… например два угла. Объекты обычно выбирают правый, он немного дальше от входа в лабораторию… Немного нелепо, но это так. Бедняжка, ты опять ожглась… прутья всегда немного обжигают, верно?.. Это чтобы понимать, где находишься, чтобы контролировать свое поведение, свою безопасность. Я знаю, ты будешь хорошей девочкой, и мне не придется применять другие формы контроля… Одежду пока оставим, но завтра ее придется снять, поддерживать стерильность ткани довольно сложно, и, к тому же, здесь достаточно тепло. Поспи. Я не буду сегодня начинать работу, чтобы ты отдохнула, как следует. Я приду завтра.
– Я требую…
Он обернулся уже у дверей:
– И мне бы не хотелось, чтобы у тебя оставались какие-то иллюзии относительно возможности побега, дорогая. Ради тебя самой! Не хотел бы, чтобы тебя постигло горькое разочарование, как это было со многими до тебя… потому что за тобой и днем и ночью будет наблюдать специальная техника и роботы. Отсюда невозможно выйти. Эгорегоз очень дорожит объектами исследования. И, поверь, я искренне не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось вне стен моей лаборатории. Как бы некорректно это прозвучало, но… не все ученые Эгорегоза столь гуманны. А здесь ты под моей защитой. Так что будь спокойна и спи.
Под защитой он подразумевал самые различные эксперименты, которые ставил на ней в течение нескольких долгих месяцев постоянной боли и страха. Ночь закончилась, за окном светлело. Новый день. У кого-то с ним связаны новые надежды, но только не у нее. Она все бы отдала, чтобы больше никогда не увидеть Эгорегоз и Аалеки, чтобы избавиться от постоянного съедающего ее заживо страха…
Но правда была в том, что отдать ей было нечего. И потом, Аалеки все равно будет искать ее, пока не найдет, потому, что она объект его научно-исследовательской работы, которую надо завершить… А тогда все начнется заново. Значит, снова нужно что-либо придумать. Но что?
После побега она все время обдумывала следующий шаг, исходя из того, что, как ей казалось, может предпринять для ее поисков Аалеки. Это было не так уж трудно, поскольку существовало лишь два варианта: избегать людей, прятаться там, где их нет, либо наоборот, жить среди них, в самой толпе. Рене понимала, что он знал о ней все, учитывал ее многочисленные страхи, и ей приходилось совершать над собой немалое усилие, поступая против его ожиданий и своих желаний. Но вполне возможно, он уже проверил все безлюдные места, и теперь он перешел к проверке возможностей второго варианта: поступков обратных логике истерзанного страхом человека. Тогда он скоро ее найдет. Значит снова нужно бросить все и уехать. Возможно, завербоваться на большой почтовый корабль, потому, что после случившегося она боялась космоса, новых планет, и самое главное, новых людей. Аалеки это хорошо знает. Теперь она бы не смогла постоянно жить среди людей, непрерывно общаясь, быть кому-либо близкой… Это он отлично понимает, но… такое насилие над собой ей не выдержать! Это ведь не то, что переменить имя… Кстати…Имя! Нужно снова сменить имя… и лучше, естественным способом, например… выйти замуж! Так она сменит имя и на время действительно спрячется, ведь Аалеки отлично представляет, какая это для нее пытка, находиться с кем-то в тесном контакте…
