Текст книги "Сильнее страха (СИ)"

Автор книги: Улия Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Лучи погасли, Тоно вышел и сразу крепко прижал ее к себе.

И вот теперь она была спасена, теперь она уже снова могла думать, как спасти его, самое дорогое в своей жизни.

– Надо идти, Тоно… Система самоуничтожения… корабль в первом отсеке, но я не знаю, сможем ли мы им воспользоваться!

Он поцеловал ее, и отпустил.

– Ладно. Только надо помочь и остальным.

Он побежал по коридору между клетками открывая их, как это только что сделала Рене, и, уговаривая идти с ними, спасаться. Кроме трех планетников, очевидно попавших в плен еще не так давно, никто больше не пожелал выйти, существа испуганно вскрикивали, когда открывалась клетка, цеплялись за пол и стены клетки ногтями, рычали, или жалобно скулили, прикрывая руками измученную страхом голову, но не выходили. Рене помнила это состояние по себе – их сознание перевернуло для них действительность, и пустая холодная клетка казалась им единственным убежищем от боли и бед, единственной защитой.

Они не выходили. А Тоно не хотел, не мог сдасться. Он просто не мог их оставить здесь в таком состоянии. Он бегал между клетками, уговаривал, пытался их вытащить, расшевелить, объяснить… Но ничего не мог добиться.

Рене схватила его руку.

– Тоно! Тоно!.. Нам надо уходить!

– Я не могу… не могу их оставить здесь, бросить… – проговорил Тоно, освобождаясь из ее рук. В глазах его отчаянье, гнев и тоска сменяли друг друга, – подожди…Я сейчас что-нибудь придумаю… я должен им помочь!

– Нет! – Рене вдруг, как он сам раньше с ней, сжала его плечи и встряхнула его, что было сил, – Ты ничем не сможешь им помочь! Слышишь меня? Ничем!.. Они не понимают тебя, не воспринимают, как человека… Они и себя сейчас не воспринимают людьми. Они освободятся теперь только, если… система самоуничтожения сработает. Только со смертью… Нам нужно попробовать помочь тем, кому мы еще можем помочь.

Она кивнула на трех синих планетников, беспомощно стоящих рядом с клетками, и растеряно озирающихся.

– Мы должны торопиться, Тоно! Я не знаю, сможем ли мы улететь…и не знаю, успеем ли!

Тоно пришел в себя. Он увидел ее перед собой, решительную и сильную, какую никогда не видел раньше, и все понял. С нежностью он коснулся ее щеки.

– Да. Да, любимая. Идемте! Сюда! – крикнул он планетникам, и, схватив ее руку, повел всех к лифту.

– Ты знаешь, где корабль?

– Первый уровень. Отсек «скоротечный», пожалуйста.

В лифте впятером было довольно тесно. Планетники, едва понимая, что происходит, молчали. От них исходил запах физраствора, и у Рене от этого запаха и от волнения кружилась голова.

– У них новые технологии, – прошептала Рене, – не знаю, смогу ли я…

– Не волнуйся, я попробую.

Рене не сразу вспомнила, что Тоно пилот. Ей и в голову не пришло, что кто-то, будет помогать ей, что кто-то разделит с ней тяжесть ответственности… Она подняла на него глаза с благодарностью и надеждой. Он улыбнулся ей ободряюще и слегка пожал руку:

– Мы справимся.

Лифт внезапно прекратил движение, но двери не отрылись.

– Что такое? Мы застряли? Лифт сломался?

– Не думаю… Смотри!

На дисплее дверей загорелась надпись: «Введите код входа».

– Ты знаешь код?

Рене покачала головой.

– Аалеки не зря смеялся. Он был уверен, что нам отсюда не вырваться. Нам не вырваться!

Планетники заволновались, начали задыхаться, воздух в небольшом лифте наполнился запахом страха и пота.

– Сейчас…

– Ты не знаешь их языка, никто не знает!

– Тише, тише… – сказал Тоно, обеспокоеенно взглянув на планетников, – успокой их, а я все же попробую…

Легко сказать, но не успокоить существ, впавших в отчаянье и испытывающих острый панический страх! Рене хорошо понимала, что успокоить людей, переживших боль на лабораторном столе не просто. Они не доверяют никому, и еще долго не будут доверять. Слова после сладкоречивых обещаний Аалеки, теперь для них – пустой звук. Касаний, они, наверное, не выносят… что же тогда?

Еще минута, и начнется паника: они начнут вопить, кусаться и царапать себя, пытаясь избавиться от ненавистного тела, принесшего им такие страдания, или бросятся на них с Тоно, ибо наверняка уже не понимают, кто их враг.

Она дотронулась до стены лифта… она была прохладной на ощупь, и совершенно гладкой. Руки скользили по ней без препятствий, и даже у нее самой возникло приятное чувство легкости. Рене обернулась к планетникам и показала движение: вверх и вниз, как на волне, вдох, выдох, волна страха нарастает и отступает… Длинные руки тоже начали скользить по стенам, сначала очень интенсивно. Но с каждым разом все спокойнее. Теперь их мысли приняли другой оборот, страх нашел выход.

Тоно тем временем, расковыряв стену, добрался до микросхемы дисплея и теперь пытался в ней разобраться.

Он сказал Рене, не поворачиваясь:

– Поутихли?.. Вот и славно, сейчас главное, понять… Фредо бы сюда!.. Впрочем, я рад, что его здесь нет… И как бы я хотел, чтобы и ты… Я бы все отдал ради этого. Что молчишь? Устала?

– Да.

– Если у меня не получиться, мы по-крайней мере умрем вместе.

– Да.

Он на секунду оторвался от схемы, посмотрел на нее, улыбнулся, прочитав ее ответные чувства, и снова углубился в работу.

Воздуха становилось все меньше, но Рене уже не боялась. Она разделит с ним все – свободу или смерть. Как же хорошо ей было стоять с ним рядом, за его спиной, и знать, что он ощущает ее присутствие, и тоже не боится смерти, потому что она рядом. В глубине души Рене по-прежнему боялась будущего и тяготилась прошлым, поэтому считала, что, сейчас, возможно, их лучшие минуты, но ради него она готова была бороться и жить дальше, потому, что Тоно сдаваться не собирался.

Тоно устал, по его лбу струился пот, одежда взмокла. И Рене, и он сам чувствовали, что время на исходе.

– Ладно. Черт с ней, с микросхемой. Попробуем проще. У них есть система пожаротушения?

– Возможно, но я не знаю…

– А это что?

Он нашел в потолке значок с носом.

– Она? Как думаешь?

– Может быть это ароматизатор воздуха?

– Нет, не ароматизатор… видишь на стенах внизу? Вот ароматизатор. И это автомат, как и все здесь… Чем здесь тушат пожар? Не кислотой? Ладно, придется рискнуть. Видишь?

На дисплее вдруг загорелась надпись: «Внимание! Включена система самоуничтожения цивилизации Эгорегоз. До начала уничтожения – десять минут»

– Чтож, закройте глаза, вдохните и замрите! Слышите, сделайте вот так!

Какое-то время ушло на то, чтобы планетники поняли и повторили его позу. Тоно, закрыв собой Рене, достал обычную зажигалку, зажег огонек и поднес к значку.

– Ну же! Да сработай, ты, в конце концов!

И система сработала! На них отовсюду повалил голубой газ. Дышать стало невозможно, они начали задыхаться и надрывно кашлять, но через две-три минуты, когда клубы начали рассеиваться, открылась дверь лифта, и они, еще задыхаясь, выскочили в отсек. Корабль был там.

– Стойте!.. – приказал Тоно планетникам, и присел, разглядывая пол и стены, – А ловушки-то где?

– Их, наверное, нет… – отвечала упавшим голосом Рене, рассматривая корабль.

Корабль был обычным «Астом», это старая модель кораблей, предназначенных на ближние маршрутные полеты. Снаружи он был мал, но она уже знала, как огромно пространство внутри. Система самоуничтожения должно быть уже подготовила его к старту, потому что… корабль висел над лункой, чуть покачиваясь на невидимых волнах силового поля.

Тоно это не остановило.

– Тогда вперед. Быстрее, времени почти нет!

Он легко допрыгнул до входного люка, находящегося в полутора метрах от земли, потом протянул руку Рене, и помог взобраться остальным. Когда он появился в рубке управления, Рене уже стояла там. Ее лицо было таким бледным, что он испугался за ее рассудок и поспешно встал рядом, обняв ее за плечи. Но Рене лишь обреченно покачала головой, указав на что-то впереди.

Тоно повернулся к панели управления и замер. В центре рубки помещался большой прозрачный столб, внутри которого в прозрачном растворе находились… Головы. Человеческие и планетников, но больше всего тейские… некоторые почти целые, с пустым взглядом мертвых глаз, другие в разных стадиях гниения, они словно шары в прозрачной коробке лежали небрежно брошенные один на другой целой горой. К мозгу каждой был подключен тонкий провод. При помощи него они все соединялись воедино, как гирлянды.

– О, господи!..

Планетники истошно закричали и упали на колени, ошеломленные увиденным. Тоно непроизвольно взял Рене за руку и отодвинул за себя, словно мог уберечь ее от этого зрелища. Рене качнула головой, давая понять, что с ней все в порядке.

– Где же? Где, черт возьми, кнопки? Клавиши, монитор? Хоть что-нибудь! Где!?

Тоно принялся их искать, ощупывая стены. Рене знала ответ. Ему не найти их. Скорее всего, их не существовало. Тейцы управляли многим при помощи мысли. Аалеки смеялся не зря.

И все же один шанс у них есть. Только вот решиться воспользоваться им… это не просто. Если выпустить силу, дремлющую в ней… возможно, корабль взлетит, но ее мозг, скорее всего, этой же силой будет уничтожен. Или поврежден и насколько сильно, она не знала. Оставались считанные минуты, а она не могла решиться.

Она видела Тоно, он искал. Он сжал зубы, и свел брови на переносице, словно давая себе клятву победить… Он еще надеется. Планетники вели себя по-разному. Один тоже пытался искать, другой молился на коленях, и в широко раскрытых глазах гнездился ужас пополам с безумием, о особенно когда взгляд падал на головы в стенах… А третий плакал, размазывая слезы по впалым щекам. Плакал горько и безнадежно, как потерявшийся ребенок.

– Тоно! – она позвала Тоно, почти против воли.

– Погоди… сейчас найду…

– Нет. Не найдешь. Видишь, они использовали в основном головы тейцев, телепатов… Он управляется телекинетичски. Помнишь, об энергии что сидит внутри меня?.. Я попробую с ее помощью поднять корабль. Сядь в кресло. И усади их.

Тоно не сразу понял, но догадавшись, упрямо сдвинул брови.

– Нет, Рене, нет!.. Этого не будет. Слышишь?!. Подожди… Я попробую…

– Тоно! – она сказала это таким голосом, что ему пришлось повернуться к ней, – сядь!

– Нет!

– Я должна это сделать, Тоно. Понимаешь, я никогда не буду свободна от Эгорегоза, если не попытаюсь сейчас их спасти!.. Я должна попытаться помочь им!.. Помогая им, я спасаю себя… как ты не понимаешь!

Она кивнула в сторону плачущего планетника, и он понял. Он почти силой, но быстро посадил их в кресла. Сел рядом сам.

– Я попробую задать курс. На Бероид. Только там корабль посадят, придумают, как посадить, если он не приземлиться сам, потому что рядом Мен. Сейчас.

Тоно не говоря больше не слова, потому что на глазах его выступили слезы, сжал ее руку и отпустил. Она должна. В этом ее спасение.

Это было не просто заставить себя сосредоточиться, когда все мысли кружилась возле Тоно. Она прощалась с ним. Но довольно. Она желает, чтобы он жил, значит, надо попробовать.

Она обратилась внутрь себя и прислушалась. Это было там. Сейчас оно притаилось, затихло, но все же чутко ждало своего часа. Господи, это безумие, выпустить эту силу из себя! Что если она уничтожит и Тоно, и всех, кого они пытаются спасти?!.. Нет, это не так, сам Аалеки сказал, она не поможет ей умереть, значит, по крайней мере, они останутся живы… надо рисковать, надо пытаться, потому что другого оружия у нее против Эгорегоза нет!.. Ну вот, наконец, и ответ на мучивший ее все эти шесть лет вопрос! Вот почему она прошла через все эти муки – для того, чтобы кто-то другой смог выжить!.. Значит, так тому и быть. Рене расслабила плечи и вздохнула. Она готова. Что-то толкнулось внутри нее, словно почувствовало близкую свободу. Ощущение присутствия чужой энергии снова испугало ее, но она привычно подавила страх, сосредоточившись на тепле. Тепло внутри ее… большое, могучее… Сила набирала мощь. Сознание уже сейчас качалось, как на волнах. Еще немного и оно вырвется наружу, давя все на своем пути. Она напрягла всю свою волю, чтобы задать кораблю курс. Теперь она не гнала, а цеплялась за мысли, потому что ее сознание вытесняла темнота. Поднять корабль в воздух. Поднять в воздух… Долететь до Бероида! Долететь!.. Сесть на Бероид! Открыть люки… От… Тут Рене провалилась внутрь себя, как проваливаются в бездну.

… Она открыла глаза и улыбнулась. Свет!.. Пространство вокруг нее было наполнено светом. Стены комнаты, благодаря их белой окраске не были заметны, они казались прозрачными и условными, потому ей представилось вначале, что она лежит не в комнате, а в саду. Пели птицы. Переливчато и нежно. Но более всего ее поражал золотистый свет наполнявший воздух. Солнце?.. Утро… Ветерок мягко играл занавеской окна рядом с ее кроватью. Было так хорошо чувствовать прохладу и ласку тепла. Кожа приятно скользила по прохладной чистой простыни, пахло мятой…

Она потянулась и приподнялась, чтобы встать приблизиться к окну, но это ей не удалось, что-то тянуло ее, удерживало ее на кровати. Оказывается, рядом находились какие-то приборы, проводки от которых тянись к ее руке, обхватывали голову.

Пришлось снова лечь. Тут двери открылись и в комнату вошел зеленый планетник в одежде врача. Он ласково улыбнулся ей, и она радостно улыбнулась в ответ, хотя он и не был ей знаком.

– Проснулись? Доброе утро! Как вы себя чувствуете?

– Спасибо. Хорошо.

– Вот и чудесно! Сейчас взгляну на приборы… Да, все в порядке! Это просто замечательно! Только небольшое давление… А голова не болит? Не кружится?

– Нет, доктор!

– Если закружиться, я дам вам прекрасное средство…

– Я больна?

– Не совсем. Вы потеряли сознание, и мы госпитализировали вас для дальнейшего наблюдения… Ничего серьезного! Иначе, мы поместили бы вас в палату интенсивной реанимации – там, знаете, везде врачи и пахнет лекарством… Здесь же вы одна на попечении приборов наблюдения…

– А когда я смогу встать?

– Встать? Думаю, денька через два– три… сначала мы вас хорошенько поизучаем, чтобы избежать возможных осложнений.

– Три дня?!

– Не меньше, – он снова улыбнулся, и хотя она подумала, что сейчас он уйдет, снова оставив ее на попечении приборов, доктор, напротив, сел в кресло рядом с ее кроватью.

– Не устали? Мне бы хотелось еще немного поболтать с вами…

– Нет, конечно!

– Прекрасно. Видите ли, иногда при длительной потере сознания, память начинает выкидывать фокусы… Иногда забывается только часть, а иногда – все. Давайте, ради интереса, проверим вашу. Если что-то будет не так, я пропишу вам изумительное лекарство… очень вкусное, кстати… Ну, как, готовы?… тогда начнем. Скажите, вы помните, какой сейчас месяц?

Она подумала.

– Нет… но мне кажется… весна?

– Почти угадали! – весело кивнул он, – Сейчас первый зимний месяц. Следом за третьим придет весна.

– Зима?… а кажется…

– Это ничего. Думаю, время года у большинства людей зависит от настроения. Но я должен выяснить точнее, чтобы прописать в случае надобности лекарство… Итак, как вы сюда попали?

Как? Это просто. Должно быть просто. Но… она не помнила.

– Не знаю… я думала, что всегда была тут… занавеска кажется мне знакомой… вернее то, как ею играет ветер…

Планетник улыбнулся снова по-доброму, без насмешки.

– Вы правы. Мне тоже знаком этот шаловливый ветер. Он спускается с гор, и сдувает все, что только можно… но так освежает, что все охотно прощают его шалости. Значит, занавеска, знакома? Может ткань… узор, цвет? Нет? Ну и бог с ним. Все-таки, денек сегодня отменный. Птицы поют… Назовите мне свое имя.

Он нравился ей, его добрый голос звучал так дружелюбно и бодро… она хотела ответить ему, как можно более толково, но… Она не знала, что ответить! Ответа просто не было. Мысль об имени как-то не пришла. Это было так странно!.. Она точно знала, что у всех есть имя. И оно должно помниться очень хорошо, потому что это важно… но его не было. Она напряглась, вспоминая, оттого голова сразу противно отяжелела и комната медленно поползла в сторону.

Видя ее растерянность и бледность, он поспешно ее успокоил:

– Не вспомнилось?.. О, только без волнений, пожалуйста. Я так и думал. Так и должно быть. Это ничего! Все в свое время! И это не самое важное. Самое важное сейчас, это чтобы вы окончательно поправились. А остальное, вспомнится при случае.

– Доктор, а вы не поможете мне вспомнить?

– Помогу. Но сейчас, надо чтобы вы сами себе помогли: лягте и поспите. Если будете хорошей девочкой, вас навестят.

– Кто?

– Не думаю, что имя сразу покажется Вам знакомым, а напрягать вашу память сейчас не надо. Поэтому могу сказать вам одно – это ваш преданный друг. Он постоянно был с вами, пока вы были без сознания, дневал и ночевал возле вашей кровати. Но сейчас – спать. Иначе я отменю посещение!

Когда она снова открыла глаза, оказалось, что в комнате она не одна. У окна стоял человек, высокий, молодой. Он почувствовал, что она проснулась, потому резко обернулся. У него было взволнованное лицо, и он тут же шагнул к ней. Голубые глаза смотрели на нее так, словно мучительно ожидали чего-то.

– Рене!

Тотчас в палату вошел ее доктор. Он сделал знак и мужчина у окна остановился, напряженно ожидая его решения. Доктор подошел к ней.

– Отдохнули? Как самочувствие?

– Хорошо.

– Вот и замечательно!

Он склонился над приборами, не забыв ободряюще ей улыбнуться.

Затем он подошел к мужчине, заслонив ее, и тихо сказал ему:

– Только осторожно, Тоно. Помните, никаких волнений!

Тот отвечал ему нетерпеливым шепотом.

– Неужели я не могу даже…

– Нет! Поймите, любое потрясение, усилие вспомнить может сейчас только навредить некрепкому еще организму. Потерпите.

– А если она… так и не вспомнит меня?

– Мы ведь уже говорили об этом. Это весьма вероятно. Смиритесь. За то она жива.

– Да. Вы правы!

Она услышала, как он выдохнул.

Планетник повернулся к ней и сказал уже громко:

– Чтож, дорогая, принимайте гостя. Если почувствуете себя нехорошо, закрывайте глаза, и снова спите. Вам нужно время, чтобы поправиться, все остальное подождет.

Доктор вышел из палаты, и оставив их вдвоем.

Мужчина смотрел на нее, а она на него. Спустя какое-то время он вздохнул, словно подавляя разочарование, и опустился на стул рядом с ее кроватью. Волнение постепенно сошло с его лица, и он улыбнулся ей спокойней, мягче.

– Привет.

– Привет, – она улыбнулась ему в ответ. Его улыбка была открытой, и так освещала лицо, со светлыми кудрявыми волосами и голубыми глазами, что он становился очень привлекателен.

– Я – Тоно. А ты – Незнакомка?

– Да, пожалуй, – она улыбнулась, с интересом его разглядывая.

– Ты совсем не помнишь меня, верно?

– Извини…

– Ничего, – он улыбнулся и ободряюще пожал ей руку, – Это ничего. Я твой… друг. И хотел бы… Ладно, мы подружимся снова.

– Да!

– Вот и хорошо.

Он смотрел на нее так ласково, с такой нежнстью, что ей отчаянно захотелось доставить ему радость.

– Мы были очень дружны, да?

– Да. Могу я звать тебя Рене?

– Рене? Так меня звали раньше?

– Так звали одну девушку, по которой я скучаю. Ты похожа на нее.

– Что с ней стало?

– Вообщем… Она встретила одного парня. И вышла за него замуж.

– И все?

Она спрашивала с непосредственным любопытством ребенка. Он вздохнул, вглядываясь в ее оживленное, и оттого совсем чужое лицо, без единой тени прошлого.

– И он очень крепко ее полюбил. Она спасла его. И не только его.

– И что же дальше?

Он невольно снова улыбнулся, ей, не своей Рене, а девушке, что задала вопрос, а сердце мучительно сжалось от тоски – что если той, которую он полюбил, больше нет, и он никогда ее уже не увидит?..

Тоно отвернулся.

– Что с ними стало потом?

– Не знаю…

Он не мог ей отвечать.

Почувствовав его боль, она задумалась, замолчала, погрустнела, и тут знакомая нерешительная и немного страдальческая морщинка прорезала ее лоб. И Тоно узнал ее – это была его Рене! Она изменилась… но это была она!

Тоно невольно протянул к ней руку, точно мог удержать своим прикосновением ту, прежнюю Рене.

Но она не и заметила. Она все еще обдумывала его слова.

– Наверное, она его тоже любила… не могла не полюбить.

– Откуда ты знаешь? Ты что-то вспомнила?

Тоно взволнованно заглянул ей прямо в глаза, выискивая ответ.

Она лишь покачала головой.

– Догадалась. Вы ведь говорили о себе, а та девушка, Рене… может быть, это я?… Очень жаль, что я не помню! Мне бы так хотелось этого!

Это огорчило ее, и по-детски светлая радость в глазах погасла.

Тоно, с трудом унимая свое волнение, молча, обнял ее.

Нет, она ничего не помнит: ни того ужасного прошлого, ни того, как спасла их, как победила Эгорегоз, переступив через собственный страх и боль. И своего чувства к нему, она тоже не помнит. Возможно, доктор был прав, и она уже не вспомнит это никогда. Что ж… все к лучшему. Теперь ей не нужно будет бояться, стыдиться, прятаться, плакать и дрожать… Сны перестанут ее мучить. Теперь она другой, свободный человек, без груза тяжких воспоминаний и страхов. А то, что она совсем не помнит его… это ничего. Это не такая уж большая плата за возможность жить как другие, быть счастливой, радоваться без остатка. И, потом, со временем она снова его полюбит.

«Я все сделаю для этого», – думал Тоно, по-привычке осторожно, но крепко прижимая ее к себе.

А она вдруг действительно что-то вспомнила из своего прошлого: биение его сердца.