355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уинстон Грэхем (Грэм) » Энджелл, Перл и Маленький Божок » Текст книги (страница 3)
Энджелл, Перл и Маленький Божок
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 03:38

Текст книги "Энджелл, Перл и Маленький Божок"


Автор книги: Уинстон Грэхем (Грэм)



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

– Она здесь была, – ответила леди Воспер, – но ее муж наконец-то получил работу – впервые за полгода, – поэтому Мариам должна его морально поддерживать. Ну, а как вы, дружище? Надеюсь, не принесли с собой каких-либо неприятных известий?

– Неприятных известий? Я пришел узнать о…

– Шучу, старина. Моя мать, бывало, говорила, если пришел стряпчий, значит, кто-то умер или собирается умереть.

Энджелл беспокойно заерзал на стуле: она словно насквозь его видит.

– Ваша матушка была циником. Юристы ничем не отличаются от других людей, и, когда их друзья нездоровы, они, естественно, беспокоятся. Я проходил мимо вашего дома и подумал, не зайти ли справиться о вашем здоровье, а заодно и пригласить вас ко мне на бридж на следующей неделе. Ко мне собираются прийти Хоуны. Во вторник на той неделе…

– Ну что ж, это очень любезно с вашей стороны, но мой глупый доктор настаивает, чтобы я недельку отдохнула, а как только мне станет лучше, я тут же помчусь в Хэндли-Меррик – застать конец охоты. Пригласите меня, когда я вернусь. Я проживу в городе весь май.

Они поговорили о бридже, потом об аукционах; туманный мартовский день скудно освещал комнату, и леди Воспер зажгла настольную лампу; мимо окон мелькали спешащие домой с работы служащие. Энджелл никогда не имел точного представления, насколько леди Воспер богата. Ему была прекрасно известна привычка представителей высшего класса прибедняться, каково бы ни было их истинное материальное положение. Последний муж, третий виконт Воспер, не оставил ей большого состояния, но есть множество способов припрятать деньги, чтобы избежать налога на наследство.

В январе, когда Энджелл навестил ее с предложением продать их компании Меррик-Хауз, она со всей откровенностью сказала:

– Послушайте, дружище. Восперы прожили в этом чертовом месте целых двести пятьдесят лет, и я там прожила свои лучшие десять лет с Джулианом. Как поступит с имением Клод, если унаследует его, или Гарри – это их личное дело, но пока я жива, я с ним не расстанусь. Меня чувствительной не назовешь, но к Меррику я привязана.

Квартира, по его предположениям, тоже принадлежала ее мужу, обстановка была скорее солидной и дорогой, нежели изысканной; однако были здесь и кое-какие приятные вещицы, к примеру отличное серебро.

Он просидел еще с полчаса, а затем распрощался. Она явно не догадывалась о том, что ему сказал Матьюсон. Но дружба их не была настолько тесной, чтобы снова вот так неожиданно навестить ее, не боясь вызвать подозрений. Единственное, что он мог сделать, – это попытаться встретиться с ней в другом месте, где придется, случайно, за партией в бридж или еще где-нибудь, чтобы не упускать ее из виду и осторожно наблюдать издали. Однако ясно было одно, что на данной стадии никаких следов роковой болезни пока нет. С их последней встречи она ничуть не изменилась.

Полученный спустя две-три недели ответ Воспера гласил, что он заинтересовался их формально сделанным предложением и пересылает его в контору «Холлис и Холлис» на их рассмотрение, чтобы получить совет. Энджелл сообщил по телефону эту новость Фрэнсису Хоуну, и Хоун сказал:

– Приходите сегодня обедать, и мы попытаемся разработать план действий. Кроме меня и Анджелы, никого не будет, а она в курсе дела.

Это был как раз день аукциона у Кристи, и там были три-четыре отличные вещицы, которые Энджелл жаждал заполучить, особенно рисунок Джона[3]3
  Джон Огастас Эдвин (1878–1961) – английский художник.


[Закрыть]
, пленивший его с первого взгляда. Он не думал, что за него запросят чрезмерную цену, но, по правде говоря, никогда не любил оставлять заявку на торгах у аукциониста. Поэтому он уговорил Мамфорда пойти вместо него на две условленные на утро встречи – на что Мамфорд, нехотя, согласился, а сам провел эти часы на аукционе. Он ушел оттуда с рисунком Джона, цена которого, к его неудовольствию, была сильно поднята перекупщиком, а также с небольшим очаровательным китайским рисунком на шелке, без подписи, но под названием «Сверчки и цветы».

Когда он делал заявку на этот рисунок, ему в голову вдруг пришла мысль, что леди Хоун весьма чувствительна к благородным жестам и будет весьма уместно и кстати преподнести ей сегодня небольшой подарок. Но одних цветов мало, а коробка шоколада – неблагоразумно, поскольку леди Хоун ведет обычную глупую борьбу, чтобы похудеть. Какое-нибудь украшение – чересчур дорого. А что если флакон духов? Какая женщина устоит перед хорошими духами? По всей вероятности, магазин P. X. Эванса должен располагать большим выбором.

Было начало шестого, когда Энджелл вошел в магазин и сразу направился к справочному бюро – узнать расположение отделов. Он шел важно, твердой, солидной походкой, в которой не было еще ни малейшего намека на развалку, столь характерную для полных мужчин. Парфюмерия помещалась на нижнем этаже, и, еще не дойдя до прилавка, он увидел ее. Она никого в этот момент не обслуживала, поэтому он сразу направился к ней.

– Можете вы мне посоветовать какие-нибудь хорошие французские духи?

Она подняла на него безразличные глаза, но тут же узнала его, и приветливая, очаровательная улыбка осветила ее лицо.

– О, мистер… Добрый день! Значит, вы уже вернулись.

– Я вижу, что и вы тоже.

После прохлады на улице здесь было чересчур жарко.

– О, да, я вернулась в прошлую субботу! Я сказочно провела время. А вы?

– Я вернулся в Лондон на следующий день к вечеру. У меня был короткий деловой визит. Сразу видно, что вы побывали на солнце. Совсем черная.

– Спасибо, да. – Она прикусила нижнюю губу и бросила взгляд на продавщицу, стоящую дальше, за прилавком. – Выпало лишь два пасмурных дня, и один день шел снег. Я никогда еще не ходила на лыжах в снегопад. Это что-то особенное! Вы ходите на лыжах?

– Нет, у меня для этого не хватает времени.

Наступила пауза, две или три покупательницы прошли мимо с корзинками для покупок и сумочками из змеиной кожи. Он заметил, что синяк или родинка у нее на шее исчезли.

– Вы сказали, сэр, что хотите приобрести духи?

– Да. Для подарка, понимаете? Наверное, неплохо бы фирмы «Диор».

– О, да, разумеется. У нас как раз эту неделю консультирует специальный представитель фирмы «Диор». Мисс Портер, она вон там. И будет рада дать вам совет.

Он взглянул поверх ее головы на ряды коробок и флаконов.

– Какая разница, она мне даст совет или вы?

Ему показалось, что она слегка покраснела.

– По правде говоря, никакой, но ведь она специалист. На этой неделе она как раз здесь, и я подумала…

– «Мадам Роша», – сказал он, продолжая разглядывать флаконы. – Я передумал. Вместо «Диора» я возьму «Мадам Роша». Поможете мне выбрать?

Она снова улыбнулась своей необычайно приятной и щедрой улыбкой.

– Это для вашей жены, сэр?

– Я не женат. Это для жены моего компаньона.

По сути дела он уже сделал выбор: либо покупаешь «Мадам Роша», либо нет; вопрос был только в размере флакона, но он, весь вспотев, ухитрился благодаря этому протянуть время. Подходит ли тут слово «ухитрился»? Возможно, под ним подразумевалось нечто более тонкое, чем то, что было у него в этот момент на уме? Пока другие продавщицы начали потихоньку готовиться к закрытию, он, наконец, принял решение и сказал:

– Моя фамилия Энджелл – Уилфред Энджелл. У меня здесь нет счета, но, полагаю, я могу уплатить чеком?

– Конечно, сэр. Да, конечно, – даже и теперь она не осмелилась назвать свое имя, что, по его мнению, свидетельствовало о ее хорошем воспитании, поэтому он сам спросил, как ее зовут.

– Фридель, – ответила она. – Перл Фридель.

– Это английская фамилия?

– Мой отец родом из Австрии. А мать была англичанкой. Говорят, я похожа на нее.

– Много лет назад я знал одну женщину, которую вы мне напомнили. Ее звали Анна Тирелл. У нее в роду были датчане, хотя выглядела она совсем англичанкой, как вы.

Заворачивая подарок, она склонила голову набок, но он чувствовал, что ей нравится то внимание, которое он ей оказывал, – как того и следовало ожидать. Ему определенно нравилась ее манера держаться и разговаривать, да и внешность. В ней чувствовалось достоинство. Или это ему только казалось из-за ее высокого роста и полноватой комплекции? В ней было что-то скульптурное. Но в отличие от статуи ее грудь равномерно вздымалась.

Наконец, он взял пакет, снова вытер пот со лба, распрощался и с чувством легкого сожаления покинул магазин. Инцидент был исчерпан, встреча закончена. Как в тот раз, когда самолет приземлился в Женеве, подошла к концу их первая встреча. Сказал «до свидания» и расстался; просто непозволительно было идти дальше, потому что под этим «дальше» подразумевалось нечто, могущее привести к непредвиденным последствиям. Он избегал этого, весь его опыт юриста не позволял ему заходить столь далеко. Как человек, который сам окружил себя стеной, он мог позволить себе лишь выглянуть из-за нее, но не сломать – на это требовалась особая смелость, чуждая его натуре.

Анджела Хоун была приятно удивлена, получив подарок. (Он потратил на него больше, чем рассчитывал, что несколько испортило удовольствие, но он решил, что и в будущем не станет скупиться на такие подарки, когда дело коснется жен влиятельных и нужных ему деловых людей.)

На этой же неделе он рассчитал Алекса. Его присутствие в доме вдруг показалось ему совершенно неуместным – словно чаша терпения внезапно переполнилась. На место Алекса он взял замужнюю пару, но чувствовал, что и они у него долго не продержатся. Когда люди оказывались неисполнительными, он с трудом скрывал к ним презрение.

У преуспевающего стряпчего всегда много деловых связей. Знакомство Энджелла с Винсентом Бирманом было длительным и имело довольно сложную историю. Они вместе учились в Шерборне, где Бирман, старше на курс, сначала всячески изводил Энджелла, затем целиком подчинил его себе и, в конце концов, подружился с ним, защищая его от еще худших мучителей. После войны они вместе сдали выпускные экзамены и в один год получили юридические дипломы. Энджелл сразу же пошел работать в контору отца. Бирман получил наследство в 16 000 фунтов стерлингов, за год промотал его, затем поступил работать в пользующуюся известностью юридическую контору в Грейз-Инн, но, проработав там пять лет, умудрился каким-то образом стать ответчиком в бракоразводном процессе, в котором представлял пострадавшую сторону – мужа, за что был дисквалифицирован как юрист. После чего работал журналистом, служащим отдела информации, пока не открыл собственную юридическую контору. Агентство Винсента Бирмана было небольшим, но весьма эффективным, с широкой сферой деятельности. Основное, чем занималась контора, были консультации по бракоразводным процессам, но она бралась почти за любое дело, к чему лежала душа Бирмана, начиная, к примеру, с того, чтобы послать людей на Олимпийские игры в Мексику, с тем чтобы снабжать репортажами дюжину английских газет, и кончая перевозкой из Африки жирафа, в котором нуждалась какая-нибудь кинокомпания. Поскольку Бирман щедро сорил деньгами, имел широкие связи и был человеком общительным, он всегда знал кого-нибудь, кто, в свою очередь, знал еще кого-то; одним словом, он имел репутацию великого устроителя.

Энджелл прибегал к его помощи время от времени в тех случаях, когда нуждался в сведениях сугубо интимного характера или когда ему необходимо было установить связи с лицом вне его круга. Несмотря на свою своеобразную репутацию, Бирман умел держать язык за зубами; и к тому же Энджелл предпочитал иметь дело с настоящим джентльменом, и притом опытным юристом. Энджелл, хотя никогда не забывал как оказанных ему услуг, так и причиненных обид, давно уже позабыл унижения тридцатилетней давности, и ему доставляло удовольствие считать Бирмана своим школьным товарищем и одним из тех, кому он мог теперь давать мелкие поручения.

Бирман был небольшого роста, с лысым черепом, обманчиво-ласковыми, невинно-сияющими глазами и открытой улыбкой. Он всегда отличался физической силой и физической смелостью – качества, сами по себе импонирующие Энджеллу, который ими не обладал, хотя при этом считал, что отлично обходится и без них.

Последнее время Бирман по разным поводам несколько раз заходил в контору «Кэри, Энджелл и Кингстон». Контора, по возможности, старалась избегать бракоразводных дел, но, если у вас имелся состоятельный клиент, который завел роман с женой посла, нельзя так просто взять и предложить ему обратиться в другую контору. Поэтому Бирман звонил и виделся с Энджеллом, и однажды, как раз в тот день, когда Энджелл рассчитал свою замужнюю пару, он, под влиянием минуты, поручил Бирману еще одно небольшое дело. Он тут же раскаялся, но отступать было поздно.

– Вот как? – сказал Бирман. – И вы не знаете, где она живет? На это потребуется время, старина.

– Мой клиент, – сказал Энджелл, неловко опершись животом о письменный стол, – говорит, что она живет в десяти минутах езды на автобусе от остановки метро Ист-Кройдон. И, разумеется, фамилия у нее тоже необычная.

– Вы не пытались найти ее в телефонном справочнике?

– Насколько я понял, у нее нет домашнего телефона.

Небольшое с гладкой лоснящейся кожей серьезное лицо Бирмана выражало лишь холодное равнодушие, как у ребенка, который обрывает лапки у паука.

– Какие подробности вас в этом деле интересуют?

– Наш клиент не сказал на этот счет ничего определенного. Мне думается, он хочет получить о ней общие сведения: сколько ей лет, какую она кончила школу, где работает бухгалтером ее отец, какие у нее есть родственники, ее хобби и как она проводит свободное время.

– Своего рода частный справочник «Кто есть кто?».

– Примерно. Однако не следует ограничиваться фактами, которые она сама могла бы написать в анкете.

– Понятно, старина.

– Но не слишком усердствуйте, – сказал Энджелл. – Вы увидите, что развод тут ни при чем. Насколько я мог понять из инструкций, данных мне нашим клиентом, здесь нет и никакой тяжбы. Наверное, было бы лучше направить этого клиента прямо к вам, но мы знаем его целых двадцать лет, так что порой приходится браться и за подобные дела. За его bona fides[4]4
  Добропорядочность (лат.).


[Закрыть]
я ручаюсь.

– Это меня не касается, – ответил Винсент Бирман. – Мое дело выполнять поручение.

– Мне, правда, особо подчеркнули необходимость соблюдать всяческую осторожность. Дали понять, что лучше совсем не наводить справок, чем заронить в ней или в членах ее семьи хоть каплю подозрения в том, что они являются объектом наблюдения. Я полагаю, вам не трудно заняться этим самому?

Живые глаза Бирмана блуждали по кабинету, но тут они на мгновение с удивлением остановились на Энджелле.

– Разумеется. Это будет стоить вам чуть дороже.

– Я буду благодарен, если вы возьмете это на себя.

– Дайте мне неделю, старина. Через неделю я к вам загляну.

После его ухода Энджелл стал ругать себя за трату денег на ненужную прихоть. Но впервые в жизни сожаление о потраченных деньгах отодвинулось на задний план, уступив место страху при мысли о том, к чему в будущем могут привести предпринятые им шаги. Он утешал себя только тем, что дальнейших шагов ему делать не понадобится.

Глава 3

Оглядываясь на прошлые события (как она иногда делала рассеянно и без всякого умения их анализировать), Перл пришла к выводу, что, по сути дела, все началось с того свидания, которое она назначила Нэду Маккри. Самое удивительное то, что она никогда не питала к Нэду никаких чувств; лицо у Нэда было багровое, и он вечно потел; но он упорно не давал ей прохода, и, в конце концов, чтобы отвязаться, ей легче было согласиться на свидание, чем отказать ему.

Это произошло в начале марта, к ним присоединилась ее подружка Хэйзел со своим женихом Крисом – составилась компания из четырех человек, – и Перл сама предложила отправиться в Трэд-холл в Рэдгейте, потому что там выступал Джоф Хаузмен со своим джазом, а Перл нравилось, как он играет на кларнете.

Вечер с самого начала не удался, потому что между Хэйзел и Крисом назревала очередная ссора, а когда они приехали в Трэд-холл, обнаружилось, что там торгуют лишь кофе и безалкогольными напитками, что не устраивало Нэда, который был любителем пива. Он тут же вообразил, что Перл нарочно выбрала это место, потому что в прошлый раз – единственный раз, когда она согласилась на свидание с ним, – он здорово накачался (еще одна причина, отчего она отказывалась с ним видеться). Хэйзел всегда твердила Перл, что она слишком разборчива в кавалерах, но то, что в Трэд-холле не торговали спиртными напитками, она просто выпустила из виду. Разве в дансинг ходишь затем, чтобы там пить?

В Трэд-холле было довольно многолюдно – джаз Хаузмена пользовался успехом. Перл вначале потанцевала разок с Крисом, потому что Хэйзел шепнула ей, не станцует ли она с ним (танцуя с Перл, Крис всегда приходил в хорошее настроение). – «А теперь, – сказала Хэйзел, – самое время его подбодрить». И на танцплощадке, да и в жизни, Крис Коук был довольно неуклюж и тяжел; Перл считала, что он слишком много о себе воображает, а когда он танцевал, то отставлял в сторону локти, хмурился и от напряжения высовывал язык, словно мальчишка, который учится рисовать. В этот вечер она всячески старалась его развеселить, но, видимо, он еще не остыл после ссоры с Хэйзел, и ничто другое его в этот момент не занимало.

После первого танца Перл непрерывно танцевала с Нэдом, почти до половины десятого, а потом музыканты сделали передышку.

Крис сказал:

– Не пойму, зачем мы явились в этот морг? Пойдем, Нэд, пропустим в баре по маленькой, пока девочки пудрят носы.

На что Нэд ухмыльнулся и ответил:

– О'кей, я готов, Крис. – Это отвечало его желаниям.

Как только они ушли, Хэйзел принялась рассказывать длинную историю их ссоры.

– Иногда кажется, что ходишь по натянутому канату. Не знаешь, куда поставить ногу. Надеюсь, он хоть сейчас не напьется.

– Если у вас теперь такие отношения, что же будет, когда вы поженитесь?

– Не знаю, честное слово, не знаю, – сказала Хэйзел, но вопрос вызвал у нее чуть заметное неудовольствие. – Ничего, через пару дней он придет в себя. Так всегда бывает.

– Может, тебе лучше не уступать ему, – посоветовала Перл.

– Легко говорить, ты-то можешь выбирать из целой дюжины поклонников.

– Только чего стоит вся эта дюжина!

– А чем они плохи, Перл? Вполне хороши, не хуже других мужчин. Выбрось ты из головы всю эту романтику! Воображала ты, и все. Тебе кинозвезду подавай или кого-нибудь в этом роде.

– Вовсе нет. Просто хочется кого-нибудь получше, чем те, что мне до сих пор встречались.

Они направились в дамскую комнату. Хэйзел целую вечность возилась с прической, и, когда они, наконец, вернулись в зал, музыка играла снова. Но их спутников нигде не было видно.

Перл это начало раздражать. Хэйзел без ума от своего Криса, но ей-то вовсе не улыбается быть брошенной парнем по имени Нэд Маккри, который с извиняющейся улыбочкой отправился выпивать и даже не подумал пригласить ее с собой. И это после того, как он столько выклянчивал у нее свидание.

Буфет, где продавали легкую закуску и кофе, находился в дальнем конце зала под аркой, за белой резной загородкой, из-за которой, сидя за сандвичами и лимонадом, можно было наблюдать за танцующими. Чтобы вернуться на прежнее место, девушкам пришлось, выйдя из дамской комнаты, пройти мимо этой части зала, и еще по дороге в туалет Перл поймала взгляды двух мужчин, оглядевших их с ног до головы. И теперь на обратном пути она снова заметила взгляды этих двоих. Очевидно, Хэйзел этого не заметила, потому что, когда те двое подошли к ним и пригласили танцевать, она очень удивилась и с довольно надменным видом ответила: нет, спасибо.

Тот, что пригласил Перл, определенно не был в ее вкусе, и в первое мгновение ей тоже захотелось ответить отказом; но тут в дверях показались Крис с Нэдом, и лицо Нэда стало еще багровее обычного – видно было, что он времени зря не терял и накачался как следует. Поэтому она встала, сказала «спасибо» и пошла танцевать с этим пригласившим ее парнем.

Перл порой думала, как противно было жить в те времена, когда танцы состояли в том, чтобы, потеснее прижавшись друг к другу, шаркать ногами по полу. Во-первых, должно быть, ужасно трудно приноравливать свои шаги к шагам партнера, если он к тому же тебе не знаком; во-вторых, приходилось все-таки о чем-то разговаривать, а она не любила разговаривать с незнакомыми людьми; в-третьих, и рассмотреть-то друг друга было невозможно на таком близком расстоянии. Такого рода танцы, по ее мнению, были до крайности неприличными.

По крайней мере, он был молод, этот паренек, пригласивший ее танцевать, лет двадцати с чем-нибудь, но роста для мужчины он был небольшого – дюйма на четыре ниже ее, – с пышной темной шевелюрой, торчащей, словно гребень у петуха, что делало его несколько выше ростом. Лицо под шапкой волос было чертовски красиво, но какой-то животной красотой. Глаза совсем темные, глубоко посаженные, гладкая, чуть оливковая кожа, длинный прямой нос, хищная озорная улыбка. Одну бровь перерезал тонкий шрам. Шелковая рубашка, черный галстук-шнурок, легкий спортивный пиджак с хлястиком, клетчатые брюки, замшевые ботинки. Все самого высшего качества. И он умел танцевать. Не как профессионал, но зато с каким огнем! Ноги его так и мелькали в стремительном движении. Когда танец окончился, он лишь сказал:

– Спасибо, – смотрел он куда-то мимо, и Перл уже хотела повернуться и уйти, когда он предложил:

– Не хотите чего-нибудь выпить?

– Нет благодарю.

– Давайте. От такой работенки сохнет во рту.

Крис с Нэдом до конца танца простояли у дверей, теперь они двинулись туда, где сидела Хэйзел; Перл они пока не заметили. Она сказала машинально «хорошо» и пошла за ним к буфету. Он заказал два молочных коктейля, они отыскали свободные места, и он стал потягивать через соломинку напиток и разглядывать ее. С тех пор как ей исполнилось пятнадцать (вот уже почти пять лет), она привыкла к таким взглядам и лицо ее больше не покрывалось смущенным румянцем.

– Перл, – сказал он, наконец. – Шикарное имя.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Ваша подружка так вас назвала. Это ваше настоящее имя?

– Да.

– А мое Годфри. Сокращенно Год[5]5
  God – бог (англ.).


[Закрыть]
.

Она вежливо улыбнулась шутке и подумала, как бы поскорее с ним расстаться. Хотя одет он был по последней моде, в остальном ничего особенного он из себя не представлял.

– Моя фамилия Воспер, – сказал он. – А ваша?

– Фридель.

– Перл Фридель. Имя что надо. А где вы живете?

– Какая вам разница?

– Поскольку мы друг другу представились, надо и это узнать.

– В Селсдоне.

– Это ведь недалеко отсюда, верно?

– Да, недалеко. Совсем рядом с Кройдоном.

– А я живу в небольшой деревушке на Темзе, – сказал он, – под названием Лондон. Теперь на северном берегу. Поближе к цивилизации, ясно?

Она промолчала и допила коктейль. Она не из тех, кого легко подцепить кому бы то ни было, и пусть он такое не воображает. Когда музыка снова заиграла, она заметила, что Нэд ищет ее среди толпы.

– Станцуем еще разок? – спросил Годфри.

– Спасибо, у меня есть партнер.

– Этот дурацкий жеребец, что заставил вас ждать? Честно говоря, на его месте я бы никогда не позволил себе подобного. Я бы считал, что мне подвалило счастье.

Выраженная более изысканно, эта мысль вполне бы совпала с тем, что сама Перл думала о Нэде, и она снова пошла танцевать с Годфри. Даже в его манере танцевать было что-то вульгарное: трудно было определить что именно, но было.

С половины танца Джоф Хаузмен заиграл соло на кларнете, и Перл вдруг остановилась посреди площадки и стала слушать. Годфри спросил:

– В чем дело? Что-нибудь случилось?

Когда сольная партия кончилась, она снова стала танцевать с особо приподнятым настроением, которое всегда рождала в ней игра на кларнете.

– Он что – ваш знакомый?

– Кто?

– Тот парень с трубой.

– Нет, я никогда даже не говорила с ним.

– А тот другой, значит, – ваш поклонник, что скалится на нас из угла?

– Я с ним пришла.

– Он воображает, будто вы его собственность.

К концу танца, сделав круг по площадке, они оказались на противоположном конце зала, вдали от Нэда. Годфри крепко сжимал ее руку. У него были ужасно сильные руки, сильные и твердые, как железо.

– У вас есть постоянный дружок?

Она промолчала.

– И не один, наверное. А целый хвост. Это таким вот кругломорденьким, как ваша подружка, выбирать не приходится. Хватай, что подвернется.

– Я не считаю ее кругломорденькой.

– И чего это она намалевала себе брови на самом лбу?

– Никто вас не просит испытывать к ней симпатию, – сказала Перл, невольно забавляясь этим разговором.

– Никто меня не просит испытывать симпатию к вам, но я испытываю и ничего не могу поделать. Раз в жизни находит на человека такое и никуда не денешься.

К ним приближался Нэд, и она отдернула руку. В одном Нэду можно было отдать должное: он был высокого роста, шести футов с лишним. Для Перл это было вечной проблемой – она не хотела смотреть на мужчину сверху вниз.

– Как насчет того, чтобы вернуться к своей компании? – мрачно проговорил Нэд, не удостаивая Годфри даже взглядом. – По-моему уже пора, а?

– Прости, кажется, вы не знакомы, – сказала Перл. – Мистер Нэд Маккри, мистер Годфри Воспер.

Они посмотрели друг на друга, не произнося ни слова.

– Ну? – сказал ей Нэд.

– Скажи Хэйзел, что я скоро приду.

– А как же я?

– Что, как же ты? – сказала Перл, начиная выходить из себя, такое с ней нечасто случалось.

– Не забыла ли ты, случайно, о том, что пришла со мной?

– Думаю, ты первый об этом забыл.

– Послушай, Перл…

– Послушай, парень, – вмешался Годфри. – Все проще простого. Дама говорит, что вернется, когда ей захочется. Так вот, она вернется, когда ей захочется, и не раньше. А теперь сматывай отсюда.

Нэд повернулся к нему, подавляя его своим ростом.

– Я попрошу вас не совать нос в чужие дела! Я привел девушку на танцы и не хочу, чтобы ее увел какой-то плюгавый недомерок, который не сумел найти себе подружку.

– Не рискуй, парень, – сказал Годфри, глядя на него. – Катись и играй в свои игрушки, пока из тебя котлету не сделали. Ты слыхал, что она сказала? А ну – жми отсюда!

Перл лишь однажды явилась свидетельницей драки в танцзале, и это случилось в Стрэтаме; драка возникла внезапно: два-три сильных удара, и не успели дерущиеся снова принять вертикальное положение, как словно из-под земли выросли три служителя и вывели их, а скорее даже вытолкнули обоих вон. Все было проделано с невероятной быстротой. Перл вовсе не хотелось, чтобы подобное произошло и здесь. Забавно, как заколотилось от волнения сердце, совсем иначе, чем когда танцуешь. Но, на ее счастье, в этот момент снова заиграл оркестр, и она начала медленно раскачиваться в такт музыке, и Годфри, оказавшийся рядом, присоединился к ней, оставив Нэда метать гневные взгляды. Она испугалась, что он вот-вот схватит Годфри за шиворот, но тут Нэд резко повернулся на каблуках и зашагал прочь.

Таким образом, выбор был сделан. Никогда прежде она не поступала так ни с кем. Нэд, естественно, кипел от злости, и, кроме полного извинения, его ничто бы не удовлетворило, но на это ему, разумеется, не приходилось даже рассчитывать.

Затем они танцевали вместе почти все танцы подряд, она и Годфри. Ей нравилось его красивое лицо, кипучая энергия, искупавшая его маленький рост. Ей доставляло удовольствие позволить себе на время выйти из чужого повиновения.

Около одиннадцати к ним подошла Хэйзел и сказала, что у нее разболелась голова и они все собираются уходить. К несчастью, она сказала это таким тоном, словно ее глубоко оскорбили так же, как Нэда, и Перл окончательно заупрямилась.

– Останьтесь еще немного, – сказал ей Годфри. – Мы ведь только во вкус вошли. Моя машина за углом. Я моментально подброшу вас домой.

– Поступай, конечно, как знаешь, Перл, – сказала Хэйзел. – Но не забудь, что тебя ждут дома не позднее половины первого.

– Спасибо за заботу. Я как-нибудь сама дорогу домой найду.

– Верно, – подтвердил Годфри. – Обещаю вам доставить ее в целости и сохранности. Не беспокойтесь. Никуда она не денется.

По тому, как Хэйзел резко повернулась и зашагала прочь, было ясно, что она здорово разозлилась. Перл надеялась, что это еще не ссора, которая может продлиться до самого отпуска, а они его собирались провести вместе на лыжах.

– Нечего волноваться, Устричка, – сказал этот странный темноволосый красивый озорной парень. – Маленький Божок о вас позаботится.

Они пробыли в Трэд-холле до закрытия, а затем вместе с толпой устремились к выходу. Перл взяла пальто и вместе с Годфри направилась к стоянке машин.

Это всегда самая нелепая часть вечера, когда подходит час проводов, потому что разные мужчины ждут от тебя разного, и порой парень, подцепив на вечере девицу, ждет чересчур многого. Нэд по пути домой наверняка захотел бы прижать ее на заднем сиденье машины Криса, и они, уж можно не сомневаться, остановились бы где-нибудь минут на десять для этой цели, но только минут на десять, не больше. По правде говоря, Перл относилась к таким вещам довольно спокойно, хотя иногда лучше уж позволить это, чем что-либо другое. Но обычно дело ограничивалось помятым и перепачканным платьем, и приходилось порой оказывать даже некоторое сопротивление, чтобы дело не зашло слишком далеко. Перл понимала, что с теми девушками, которые сразу готовы были на все, все шло по-другому, и она их не осуждала; просто каждый человек устроен по-своему, и часто бывает трудно заставить мужчину это понять. Вообще же она считала, что лучше с самого начала не позволять слишком многого, потому что чем дальше мужчина заходит, если его вовремя не остановить, тем сильнее чувствует себя оскорбленным. Во всяком случае, она полагала, что, если уж ей и придется принимать противозачаточные таблетки, причиной не должна явиться возня на заднем сиденье машины.

Нэду она уже твердо дала это понять, так же, как и Крису. Маленький Божок еще находился в неведении.

Никогда не знаешь, какую неожиданность готовит тебе судьба: они долго пробирались между машинами, пока Годфри, наконец, не остановился возле огромного зеленого чудовища – сверкающего, полированного, хромированного – и, открыв дверцу, сказал:

– Экипаж подан. Прошу. Вот так. Усаживайтесь поудобнее, – и с этими словами, обогнув машину, сел за руль. Не веря своим глазам, Перл опустилась на сиденье и словно утонула в роскошном кресле; в приятном полумраке вырисовывался эффектный интерьер машины с удобными подлокотниками и подушками для головы, совершенно особенным приборным щитком, похожим на консоль органа, – внутренность машины вполне могла сойти за салон комфортабельного самолета.

Он вставил ключ в зажигание, мотор зашептал, и внезапно, без всякого усилия машина тронулась с места, набирая скорость и лавируя между другими, словно легкое судно, несмотря на свои размеры, прокладывала путь, оттесняя остальные машины и устремляясь вперед: и вот они уже выбрались на просторное шоссе и внезапно, дав огромную скорость, пронеслись мимо целой вереницы только что отъехавших и медленно ползущих автомобилей, обдавших их облаком выхлопных газов, подъехали к светофору и успели проскочить в тот самый момент, когда путь уже был перекрыт. Завыли сирены, но они вырвались далеко вперед, слышался лишь свист ветра и приглушенный рокот мотора. Перл испытывала чувство восторга. Она сказала:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю