Текст книги "Господин посол"

Автор книги: Уильям Харрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Угомонись.

Блондинкой за решеткой была Бритт – одна из девиц Джоша. Вторая – Гейл – сидела на нарах, опоясывающих стену по всей длине большой камеры, и пыталась стеречь спальные места для себя и для Бритт. Гейл явно была подавлена. Лицо её покраснело и опухло от слез. А Бритт выходила из себя. В резком белом свете голой лампочки, прикрученной прямо над дверью, лицо её сурово заострилось.

– Слушай, черт возьми... – не унималась она.

– Бога ради, девка, заткнись уже, – перебила одна из соседок по камере.

Бритт яростно сверкнула взглядом в её сторону и снова повернулась к толстухе.

– Слушай, – сказала она. – Утром я увижу какого-нибудь копа. И скажу ему то, что собиралась сказать сегодня. И когда узнают, что ты не дала мне это сказать сегодня, где ты будешь, сестренка? Они сразу кипятком ссать начнут. Все подряд, настолько это важно.

Толстуха вздохнула, впервые поднялась со стула и подошла к решетке.

– По-моему, твоей подруге просто приспичило ширнуться. Может, и тебе тоже? Может, именно это вам так важно?

Бритт покачала головой.

– Слушай, я не стану разговаривать с каким-то дерьмовым дежурным. Не хочу объясняться со всяким самовлюбленным идиотом. У меня информация для настоящего детектива. И говорю тебе, это очень важно.

Толстуха хмуро пялилась на Бритт, что-то мучительно соображая. Бритт выглядела так же, как и все прочие девушки в камере, черные и белые. Наряд почти форменный – откровенно вырезанные шорты, сапожки, блузки, не скрывавшие груди. Сюда они угодили из-за новой политики. Мэр устраивал показуху, очищая от такой публики улицы. Ходили слухи, что это начало кампании за президентский пост.

Нет, блондинка все же чем-то отличалась. У толстухи было только два способа заткнуть Бритт рот: отправить её в отдельную камеру за тяжелой дверью или позвать кого-нибудь с ней поговорить. В обоих случаях без помощи не обойтись; в обоих случаях нарушался заведенный порядок, и оба нарушения были весьма некстати.

Детектив был настроен не слишком дружелюбно. Правда, он принял их в своем уютном кабинете и каждой дал по бумажному стаканчику кофе. Но усталый, изрядно помятый мужчина лет пятидесяти выглядел обычным тертым копом, все повидавшим и ничему не верящим.

– Проблема в том, девочки, – сказал он, – что вы хотите выбраться отсюда. Все этого хотят. И чтобы выйти, вы способны придумать любую историю. Это самый простой способ.

– Ладно, – вздохнула Бритт. – Предположим, мы врем. Что ты теряешь? Сколько народу вы сегодня взяли? А сколько на неделе? И две ушли – какая разница?

Детектива звали Браун – сержант Дейв Браун. Он ещё не утратил чувства юмора, поэтому улыбнулся и покачал головой.

– Молодая леди нервничает, – заметил он. – Как, говоришь, тебя зовут? Бритт? Ну, ты смышленая особа. Но лучше скажи мне правду. Тебе нужно ширнуться? Тебе или кому-нибудь из вас?

Бритт настойчиво качала головой.

– Когда мы выберемся отсюда, можешь быть уверен, мы что-нибудь глотнем, чтобы все выбросить из головы. Но на игле мы не сидим.

Браун сощурился и кивнул на Гейл.

– Ты за неё волнуешься, да?

– Да.

– Ладно.

Браун отхлебнул кофе, откинулся на стуле и внимательно посмотрел на Бритт и Гейл, явно наслаждаясь этим зрелищем.

– О чем ты хотела рассказать? – спросил он.

– Если мы не заключим сделку – ни о чем, – грубо отрезала Бритт.

– Полиция Нью-Йорка сделок не заключает.

– Чушь.

Сержант Браун не шелохнулся. С минуту он невозмутимо разглядывал Бритт.

– Ну, мы не заключаем плохих сделок, – уточнил он. – И глупых тоже. Вы хотите, чтобы вас выпустили? Ради чего? Ради какой-то небылицы, которую вы придумали за полчаса? Не вижу, как мне получить от этой сделки нечто большее, чем парень, который покупает на улице твою задницу. Ты нечестный партнер, Бритт. Я сомневаюсь даже, что ты честная шлюха.

Бритт пожала плечами, пытаясь выглядеть такой же спокойной, как он.

– У тебя есть шанс. Если то, что я скажу, правда, это чертовски важно. И именно ты первым обо всем узнаешь. Если неправда, тебя обманом заставили выпустить двух шлюх, которых задержал патруль. Что ты теряешь?

Браун устало вздохнул.

– Не люблю, когда меня обводит вокруг пальца продувная маленькая стерва, – буркнул он и посмотрел на Гейл. – Как насчет тебя? Ты хоть что-нибудь скажешь?

Гейл покачала головой.

– Я только хочу выбраться отсюда.

Браун поднял брови.

– По крайней мере честно... – он вздохнул и снова посмотрел на Бритт. – Я заранее ничего не обещаю. Ни под каким предлогом. Если хочешь мне что-то рассказать, валяй. Это у тебя есть шанс. Если то, что ты скажешь, мне пригодится, я вас выпущу. Если нет... – он пожал плечами.

Бритт покосилась на Гейл. Та кивнула. Гейл пойдет на все, чтобы отсюда выбраться. Она запугана. Просто в панике. Бритт приходилось о ней заботиться. Нужно вытаскивать её и что-то дать, чтобы она немного отошла. Отвезти на Сикес-стрит и уложить в постель. И дать ей секонала. Сделать так, чтобы ей было хорошо.

– Мы можем рассказать о плане похищения, – сказала Бритт.

Через некоторое время Браун позвал другого детектива по фамилии Лэнсон, чтобы тот тоже слушал и записывал. Четверым в кабинетике стало тесно и жарко. Но они заказали ещё горячего кофе. Бритт говорила, Браун задавал вопросы, и они прошлись по всей истории с полдюжины раз, пока лицо Бритт не заблестело от пота, а подмышки не взмокли. Гейл принялась хныкать ещё до того, как процедура затянулась. Она беспрестанно всхлипывала, закрыв лицо руками, и сидела сутулая и подавленная.

Браун в Бог весть который раз тяжело вздохнул и бесконечно терпеливым тоном школьного учителя заметил:

– Бритт, ты продолжаешь пропускать самое важное. Боже правый, малышка!

– Я говорю все, что знаю, – настаивала та.

Браун переглянулся с Лэнсоном и осклабился.

– Все, кроме того, что нам нужно. Как предотвратить похищение посла, если ты не можешь его назвать?

– Я же сказала, они стали очень скрытными, как только решили, кто участвует в деле, кто нет. Помню, говорили о после при ООН и называли его "маленький коричневый ублюдок". Посла никогда не называли по имени и не говорили, из какой он страны. Верьте мне, при нас об этом никогда не говорили; все, что я знаю, я подслушала случайно.

– Маленький коричневый ублюдок, – повторил Браун. – Дьявол, подозреваю, это подходит к половине послов при ООН.

– Африканская страна, – предположил Лэнсон.

Браун пожал плечами.

– Допустим. Следующий вопрос: когда? Когда это безумство должно произойти?

Бритт вздохнула.

– Как только соберется сессия Генеральной Ассамблеи. А она началась на прошлой неделе.

– Верно, – кивнул Браун. – И ничего не случилось.

– Я же сказала, – раздраженно огрызнулась Бритт, – что что все должно случиться со дня на день. Обычно Джош выводил нас с Гейл каждую ночь. Потом он стал все чаще пропадать, готовясь к похищению. И стал очень скрытным. Но все-таки мы виделись по крайней мере пару раз в неделю. А недавно он просто исчез. Значит, они наверняка готовы сделать то, над чем работали все лето.

– Может, он сбежал из города с другой? – предположил Браун.

Гейл всхлипнула, Бритт покачала головой.

– Пойдем дальше, – продолжал Браун. – Где эти люди?

– Если бы я знала, я бы сказала, – фыркнула Бритт.

– Они куда-то переехали, чтоб подготовить штаб-квартиру похищения, кивнул Браун. – Но куда – ты не знаешь.

Бритт устало вздохнула.

– Повторяю ещё раз... Когда решили взяться за дело, те, кто собирался в нем участвовать, уехали. Это было частью всего замысла, чтобы остальные ничего не знали.

– И ты действительно не знаешь, Бритт?

– Я рассказала все, что знаю.

У Лэнсона возник вопрос.

– Меня интересует парень, которого они пригласили, тот, которого ты считаешь профессиональным преступником. Можешь ты нам помочь опознать его?

– Я могу подтвердить свои слова, – сказала Бритт. – Прошлой весной на Сикес-стрит он избил наркомана. Тот пытался на него напасть, и он избил парня до полусмерти. У вас это должно где-то значиться.

– Как зовут парня, Бритт? – не отставал Браун. – Давай, вспоминай. Господи Боже, Фрэнк – как дальше?

Бритт пожала плечами.

– Я ни разу не слышала, чтобы его звали как-то еще.

– Ладно, и что у нас есть? – вздохнул Браун. – Ты нам назвала шайку недоумков, которые якобы собираются напасть на посла при ООН. Но понятия не имеешь, где их найти. Говоришь, его собираются похитить, но не знаешь, какого посла и не знаешь, когда. Ты сказала, они взяли в помощь профессионального преступника... Но не знаешь, кто он или где его найти. Это все, Бритт?

Бритт кивнула.

– Вы нас отпустите?

Браун покачал головой.

– Нет, не сейчас. Мы все проверим. Если хоть что-то подтвердится, поговорим ещё раз. Сейчас я отправлю вас с подругой обратно в камеру, чтобы мы знали, где вас найти, если захочется задать ещё вопросы.

– Сукин сын!

Браун отправил Бритт и Гейл обратно в камеру и вернулся в офис. Лэнсон просматривал свои записи и на звук шагов поднял глаза.

– Что будем делать? Выбросим в корзину?

Браун покачал головой.

– Это достаточно безумно для того, чтобы быть правдой.

– Хочешь взглянуть?

Браун взял листочки и пробежал их по диагонали.

– В любом случае, мы можем известить охрану ООН, – сказал он. Проверить эти фамилии. Посмотреть, нет ли у нас ещё что-то на этих типов. И вот ещё Патрисия Сент Албан... Она вроде числится в Колумбийском... Проверь в университете и посмотри, что на неё есть. Может, найдешь домашний адрес...

28 сентября

Патрисия первой вывела из гаража на Вест Уотерсайд свой оливковый "понтиак". Она была одна. На сиденье рядом лежала рация, а в сумочке – один из пистолетов Джоша. Фрэнк настоял, чтобы она надела туфли. На ней были шорты из грубой ткани цвета хаки, клубничного цвета рубашка и желтый нейлоновый дождевик. Лило весь день – дождь был теплый, но хлесткий и нудный – и после нескольких часов казалось, что сырость пропитала все на свете.

Сразу за воротами пришлось остановиться, чтобы включить фары и дворники. Патриция неуверенно нащупывала кнопки – тяжесть сдавила грудь, стянула плечи. Нервы...

Она вдохнула, прогнула спину, разминая мышцы, выдохнула и выпрямилась. Потом вгляделась в зеркало заднего вида и заметила, что другие стоят снаружи и следят за ней. В знак приветствия она подняла руку, и, чуть восстановив уверенность в себе, погнала "понтиак" на юг, к мосту Квинсборо.

За ней последовал Марк на "додже", который они выкрасили в желтый цвет и расписали под такси. Горел фонарик "свободен", и выключить его не удавалось. Марк был напряжен даже больше, чем Патрисия, но нужно было её догонять, и времени собираться с духом не осталось. Он резко вырулил на улицу и рванул вслед. Марк тоже включил фары и "дворники", а потом схватил рацию и принялся вызывать Патрицию.

Фрэнк и Джош, оба в полицейской форме, стояли по обеим сторонам бело-зеленого "плимута" и смотрели, как они уезжают. Внешне оба были совершенно невозмутимы. После напряжения последних часов Фрэнк действительно в конце концов успокоился. Ожидание кончилось. Он хлопнул дверцей, чтобы привлечь внимание Джоша, и кивнул. Джош ухмыльнулся и кивнул в ответ.

Они забрались в машину. Вел Джош. И двух минут не пробыв на улице, они увидели, насколько удался обман. Другие водители шарахались в сторону от бело-зеленого "плимута", так что Джош машинально вышел в левый ряд и на предписанной скорости проскользнул мимо полицейского патруля.

Спешить было некуда, Фрэнк проверял радиосвязь с Марком и Патрисией.

В четыре часа посол Лал Али Хаваб выглянул на улицу и увидел, что льет дождь. Но "мерседеса" он не заметил и повернулся к помощнику с вопросом, где машина.

– Не знаю, сэр, – ответил Рави Бас высоким звонким голосом. – Я её вызвал. Давно вызвал.

Посол сквозь стеклянную дверь смотрел на потоки воды. По лицу его явно читалось, что партнер его Господь только что в очередной раз не сумел выполнить свою часть обязательств.

– И как мне ехать? – спросил он, морща нос и поглаживая лацканы отглаженного темно-синего костюма. – Дождь...

Рави Бас кивнул. В Вашингтоне дождь шел все выходные и весь понедельник. Они с послом провели там три дня, пропустили заседание в понедельник и опоздали сегодня – во вторник. Послу не понравился уикэнд в Вашингтоне, не понравилась поездка, и сейчас было очевидно, что заранее спланированный вечер он намерен начать с крепко засевшим в нем раздражением.

– Сэр! Сэр! Посол Хаваб! – через холл к ним бежал осипший румяный охранник, американец по имени Джеймс Кершлэнд.

Посол повернулся к нему.

– Моей машины нет, – возмущенно заявил он, не дав охраннику сказать ни слова.

– Верно, сэр, – согласился Кершлэнд. – Ее нет.

– Почему? Почему нет? – потребовал Рави Басу ответа. Частью его работы была обязанность вмешательства в такие ситуации, чтобы посол излишне не расстраивался.

– Безопасность, – пояснил охранник. – Требования особых мер по безопасности.

Лал Али Хаваб возвел глаза к небу.

– Еще не легче, – вздохнул он. – Американские помешались на шпионах.

– Но, сэр, – оправдывался Кершлэнд, – знаете, дейстствительно есть угроза...

– О, да, – кивнул Лал Али Хаваб. – Угроза... Как это тактично подает ваша нью-йоркская полиция? Угроза жизни представителей "всех цветных наций".

– Ну, это может показаться несерьезным, сэр, – отбивался Кершлэнд. Но мы усилили защиту всех ваших коллег.

Посол тяжело вздохнул.

– Прекрасно. Но какое отношение это имеет к моей машине и водителю?

– Ваша машина здесь, сэр, – пояснил Кершлэнд. – Но полиция Нью-Йорка предложила всем дипломатам ООН сопровождение до их посольств и консульств. Машина полиции с водителем ждем вас, чтобы отвезти в консульство.

– Нет! – почти взвизгнул Лал Али Хаваб. – Не может быть и речи! Ни в коем случае! Я не позволю везти себя по улице в патрульной машине, как заурядного уголовника. Я требую, чтобы немедленно доставили мою машину!

– Сэр...

– Обсуждению это не подлежит. И больше по этому поводу я ни скажу ни слова.

Марк и Патрисия ездили кругами по заранее обговоренному маршруту. Сначала мимо здания ООН по Первой авеню на север – медленно, как можно медленнее, долго глядя на выход для делегатов. Потом по 47-й улице на восток до Второй авеню, вниз по 42-й и снова на восток по Первой, чтобы начать все заново. Они внимательно следили, чтобы держаться независимо, так, что когда один находится вне поля видимости цели на задней части круга, другой был на Первой авеню и видел выход для делегатов. Тот не оставался без их присмотра больше пары минут.

Фрэнк с Джошем в "плимуте", изображавшем полицейскую машину, крейсировали по Восточной 70-й улице, дожидаясь сообщения от Марка либо Патрисии, что "мерседес" выехал. Его намеревались перехватить между Первой авеню и Йорком на 72-й. Остановив машину, они как полицейские переведут Лал Али Хаваба в "понтиак".

Таков был план. Во время последних репетиций в выходные они отказались от идеи захвата посла прямо на улице, напротив квартиры на 72-й. Охрана если она есть – без всякого сомнения следит за квартирой не менее тщательно, чем за консульством. Лучше взять его, остановив машину. Водитель может оказаться телохранителем, но его смутят полицейская машина и форма, а потом уже будет поздно.

Решили, что есть две возможности перехватить посла – днем, когда он едет на 72-ю улицу с заседания в ООН, и рано утром, когда он покидает квартиру и едет в Нью Индия хаус.

– Дядя Фрэнк, – нервно бросил Марк в микрофон рации. – Я не вижу ничего похожего на большой черный "мерседес".

– Ладно, а видишь ты что-нибудь похожее на маленького смуглого сукина сына?

– Ответ отрицательный.

С потоком транспорта Марк двинулся на север; минуты через две напротив выхода для делегатов оказалась Патрисия в "понтиаке". Возникли сложности долго не удавалось пробиться через болтовню в эфире – но наконец она доложила:

– Большого черного "М" нигде не видно.

На следующем кругу Марку установить с ними связь не удалось – эфир был слишком забит невнятной болтовней. Но в тот момент у самих Фрэнка с Джошем возникли проблемы, и им было не до радио. На "плимут" они поставили эмблемы округа Квинс, чтобы патрульные Манхэттена не удивлялись, что это за машина. Но даже так они предпочитали держаться подальше от настоящей полиции, а на 76-й заметили четыре машины сразу. Те окружили место ограбления. Пришлось проезжать через строй машин и людей. Среди них оказался даже капитан, а они не были уверены, следует отдавать ему честь или нет. Это были нелегкие минуты.

Едва они выпутались, прорезалась Патрисия.

– Кажется, я вижу нашего маленького друга в дверном проеме, – сообщила она. – Он с помощником, если не ошибаюсь. С улицы плохо видно. Разговаривают с охранником.

– Ладно, а где чертов "мерседес"? – спросил Фрэнк.

Патрисия пожала плечами.

– Что?

Она ухмыльнулась, вспомнив, что жесты не подвластны радиосигналами, и ответила:

– Никаких следов, Фрэнк.

На подмогу охраннику Джеймсу Кершлэнду подошли ещё двое. Один из них был его начальником – нервным молодым шотландцем по имени Филип Макдональд. Но все его звали не иначе, как Репейником. Второй – лейтенант нью-йоркской полиции Энтони Фьоренца.

– Меня не волнует, нравится вам это или нет, мистер посол, – заявил Фьоренца. – Есть угроза похищения посла при ООН, и мы усилили охрану всех дипломатов.

– А насколько эта угроза серьезна? – вклинился в разговор Рави Басу. Он видел: Лал Али Хаваб от такой дерзости слишком взбешен, чтобы быть в состоянии ответить.

Фьоренца в ответ пожал плечами.

– Любая угроза серьезна. – Эта скорее смахивает на бред безумца. Но иногда безумцы оказываются смертельно опасны.

– Моя машина... – начал разьяренный Лал Али Хаваб.

– Уехав отсюда на своей машине, – перебил Фьоренца, – вы просто нарываетесь на неприятностей. Сами предложите себя в качестве мишени. Если вы тот, за кем они охотятся, можете быть уверены – ваша машина им известна. Все, что мы просим сделать – поехать на другой.

Мягкие карие глаза Фьоренцы стали колючими от злости.

– В полицейской машине я не поеду, – выпалил посол, – и обсуждать тут нечего.

Вмешался Репейник Макдональд.

– Полагаю, нет причин, по которым машина обязательно должна быть полицейской. Я бы сказал, что посол может поехать и в такси. А полицейская машина будет их сопровождать.

Фьоренца все ещё испепелял взглядом Лал Али Хаваба, но буркнул:

– Я согласен.

– Прекрасно, – кивнул Лал Али Хаваб, повернулся спиной к Фьоренце и надменно уставился на дождь. – При условии, что за такси я не плачу.

Марк ехал по Первой авеню так медленно, насколько только осмеливался сбросить скорость – сзади него разъяренные водители давили на клаксоны и, обгоняя, осыпали его проклятиями. Но взгляд его был прикован к залитому дождем окну. Он видел припаркованную перед выходом для делегатов полицейскую машину. Она стояла здесь последних три-четыре круга. На этот раз её дверцы были открыты.

Неожиданно на дорогу перед "доджем" шагнул полицейский с поднятой рукой, приказывая Марку остановиться. В панике Марк бросил машину влево и нажал на газ. Машину сзади с визгом занесло. Полицейский заорал:

– Эй, сукин сын!

Марк рванул по Первой, пролетая на красный свет, лавируя между сигналящими машинами и грузовиками. Но на полицейский патруль не нарвался и, по обыкновению, без проблем свернул на 47-ю улицу.

Тем не менее, Марк не был уверен, что осмелится снова выехать на Первую. Он сбросил скорость. Промелькнула мысль, что так он выиграет время до возвращения туда, где появился полицейский. И к тому моменту тот, может быть, уже уйдет.

Он далеко отстал от Патрисии и решил связаться с Фрэнком – спросить, что делать. Но тут в динамике раздался голос Патрисии:

– Дядя Фрэнк! Дядя Фрэнк! Марк! Они подогнали к дверям такси. Похоже, наш туда садится. Может быть, "мерседес" попал в аварию? Слушай, я не могу остановиться. Марку нужно подъехать сюда и следовать за такси.

– Эй, сестренка, убирайся из эфира, – буркнул в динамике сердитый голос. – Ты знаешь правила. Жди, пока я закончу.

– Я все ещё на Второй, – откликнулся Марк.

– Тогда остановись, Патрисия, – безапелляционно приказал Фрэнк. Просто остановись. И подожди, пока он тронется.

– Что это за дьявол? Вы там, убирайтесь к черту из эфира!

– В такси кто-то сидит, – продолжала Патрисия. – Я думаю, что это наш человек, но не уверена.

– Следуй за ним!

– Да какого черта! Ждите очереди, черт бы вас побрал!

– Такси трогается!

– Следуй за ним! Не отставай!

Когда Патрисия затормозила посередине улицы прямо напротив выхода, сзади неё начали скапливаться машины. Она мигала аварийными огнями, машины сердито гудели и объезжали вокруг.

Такси снялось с места и повернуло на улицу. Патрисия медленно протиснулась в средний ряд, пытаясь сесть на хвост такси, когда то проезжало мимо. Потом она увидела полицейскую машину сопровождения и не решилась подъехать слишком близко. Она держалась на дистанции, и когда наконец почти решилась совершить маневр и сесть на хвост такси с конвоем, те перестроились налево, и она оказалась позади них сама собой. Теперь их разделяла всего одна машина.

– Ты у них на хвосте? – спросил Фрэнк. И снова он влез в чей-то разговор в эфире.

– Да, – ответила Патрисия.

Прорезался Марк.

– Где? Где вы едете?

– По Первой! По Первой!

– Хватит, сестричка. Убирайся к дьяволу! Черт побери, есть же правила работы по радио...

– Пошел ты, – оборвала она.

Трудно было вести машину в ливень, да ещё при этом пытаться не отстать в сплошном потоке транспорта на Первой авеню, да ещё держать рацию в одной руке и крутить руль другой. Но она была на взводе. Свинцовая тяжесть исчезла и сменилась небывалым напряжением. Она стала настороженной и решительной. Мозг и тело работали на пределе возможностей, в слаженной связке.

Она это знала. И ей это нравилось.

– Догони чертово такси и посмотри, кто в нем, – велел Фрэнк.

– За ним полицейский эскорт.

– Чертова Федеральная комиссия по международным отношениям...

– Да пошла твоя Федеральная комиссия знаешь куда! Он поворачивает на запад по 51-й, Фрэнк! Я не знаю, что это значит. Где Марк?

– Еду, – отозвался Марк.

– Давай, Боже правый!

Марк гнал по Первой авеню во весь опор. Потом свернул на 51-ю и увяз в медленно ползущем через перекресток потоке машин. Интересно, далеко ли Патрисия, сможет ли он её нагнать?

Он сидел, словно жердь проглотив, и напряженно вглядывался сквозь ветровое стекло. Люди на обочине ему голосовали – ведь в дождливую погоду он ехал в пустом такси с горящим фонарем "Свободно".

– Останавливается на Лекс, – докладывала Патрисия. – Возле Саммита.

– Ты не можешь подъехать ближе и взглянуть, кто внутри? – спросил Фрэнк.

– Нет. Тут пробка.

– Ладно, сделай хоть что-нибудь. Ты даже не знаешь, за кем следишь.

Марк был на Третьей авеню. Отсюда была видна и 51-я, и Лекс, и он видел такси, вслед за которым ехала полицейская машина. Но вот салатного "понтиака" он не видел.

На перекрестке Третьей он рванул с места, едва сменился свет. Теперь всего полквартала осталось до машин, за которыми он гнался. Но на Лексингтон зажегся красный, и ему пришлось стоять и ждать, пока не тронутся машины впереди.

– Не можешь посмотреть? – беспокойно спрашивал Фрэнк.

Патрисия не отвечала. Радиолиния была забита разговорами.

– Освободите волну, вы, чертовы засранцы! – взревел Фрэнк.

– Слушай, я сейчас вызову копов, – произнес чей-то голос во внезапно наступившей тишине.

– Я и есть коп, придурок.

После долгой паузы послышался бесстрастный голос Патрисии.

– Мне удалось подъехать сбоку. Все в порядке. Мистер Мишень в такси. Все нормально.

– Не знаю, как ты можешь говорить, что все в порядке, возмутился Марк. – Он едет Бог знает куда, и все ещё с полицейским эскортом. Похоже, сегодня нам его не взять...

– Просто держись за ним, – посоветовал Фрэнк. – Посмотрим, что будет дальше.

А в такси Лала Али Хаваб препирался с водителем.

– Меня не волнует, что тебе сказала полиция, – настаивал он. – Ты высадишь меня у Джорджа Дженсена. А потом можешь везти мистера Басу в Нью Индия хаус.

– Копы... – попытался заикнуться водитель.

– Я вашей полиции не подчиняюсь, – заявил Лал Али Хаваб и оглянулся на машину сопровождения. – Если они попробуют вмешаться...

– Ладно, – сдался водитель. – Хозяин – барин.

Лал Али Хаваб откинулся на спинку сиденья и заговорил с Рави Басу.

– В консульстве тебе, возможно, лучше отпустить это такси и взять другое. Когда полиция уедет. А "мерседесом" пользоваться я пока не буду. Все же полиция может быть права. Что, если местные преступники её выследили?

– Может, они выследили и квартиру на 72-й? – рискнул предположить Рави Басу.

С минуту посол обдумывал эту возможность, потом покачал головой.

– Уверен, все это выдумки. За одну неделю эта страна и так причинила мне достаточно хлопот. Я собираюсь забрать Николь, как и планировал. Ты приедешь в квартиру, как только доложишь Генеральному консулу о происходящем – и найдешь другое такси.

Рави Басу нахмурился, посмотрев на дождь.

– Боюсь, когда вы выйдете у Джорджа Дженсена, поймать такси будет нелегко, – заметил он.

Лал Али Хаваб сунул руку за лацкан.

– Я попытаюсь.

Патрульный Вильям Кан, сидевший за рулем машины сопровождения, немало изумился, когда такси резко свернуло и остановилось. Он не успел достаточно быстро среагировать и проскочил вперед.

– Какого дьявола? – поинтересовался его напарник Роберт Левит. Он развернулся на сиденье и попытался что-либо увидеть через залитое дождем заднее стекло.

– Один из них вылезает из такси, – сообщил он. – Должно быть, помощник.

Кан повернул голову.

– Должно быть.

Такси тронулось, и полицейская машина снова пристроилась сзади.

– Они остановились у Джорджа Дженсена! Мистер Мишень вылезает!

– Оставайся там, Патрисия! Оставайся там!

– Я не могу! Здесь нет стоянки. Он вышел. Такси едет без него. Я не могу здесь оставаться.

Марк схватил рацию.

– Я всего в квартале к югу от вас, – закричал он. – Буду через минуту.

– Ты останавливаться можешь, – напомнил Фрэнк. – Ты – такси. Ты остановишься. И будешь ждать, сколько понадобится.

Марк остановил свой желтый "додж" за черным лимузином марки "кадиллак". Выключил фары, остановил дворники, хотя дождь потоками лился по ветровому стеклу, но мотор глушить не стал. А сам сидел и пялился на выход из метро, пытаясь спрятаться от свирепых взглядов людей, которые, попав под дождь, бросались на свет фонаря "свободно".

Патрисия сделала круг по кварталу и встала за ним. Он оглянулся и пожал плечами. Мимо проехала патрульная машина, и хотя по спине пробежал холодок дурных предчувствий, его даже не заметили. Мужчина с тротуара застучал в окно и закричал, что даст пять долларов сверх счетчика, если Марк его посадит. Марк смог лишь улыбнуться, качнуть головой и пожать плечами.

Подъехало такси и остановилось рядом, высаживая женщину. Марк беспокойно заерзал – на несколько минут его блокировали. Детвора в машине строила ему рожицы. Потом снова проехала Патрисия, и снова ему пришлось качать головой и пожимать плечами.

Он смотрел вслед "понтиаку", который поднимался по Мэдисон-авеню, когда внезапно распахнулась задняя дверь "доджа", и на заднее сиденье забралась женщина. Он обернулся, чтобы заставить её выйти, но не успел произнести ни звука, как увидел под самым носом властный указующий палец и услышал резкий отрывистый голос.

– Восточная 72-я стрит, шофер. Я покажу, где остановиться, – приказал Лал Али Хаваб.

Отвесив челюсть, Марк глазел, моргая, на маленького смуглого мужчину и его ультрароскошную блондинку-спутницу.

– Будьте добры, – добавила она, стараясь сгладить ситуацию.

Марк кивнул, без единого слова снял машину с тормоза и развернул "додж" в обратную сторону. Немножко сдав назад, чтобы объехать "кадиллак", он быстро смешался с потоком машин на Мэдисон-авеню. Марк включил фары с дворниками и давил на газ, пытаясь догнать "понтиак" раньше, чем Патрисия свернет за угол, но проехал всю 58-ю улицу, а её так и не увидел. Локтем он незаметно придвинул поближе к себе рацию, ломая голову, как передать хоть слово.

– Разве вы не собираетесь включить счетчик? – спросила блондинка.

Марк сделал неопределенный жест, выигрывая время, чтобы обдумать ответ.

– Не могу, – наконец выдавил он. – Сломался. Вот почему горит "свободен" – из-за неисправности. Но раз уж дождь и все такое, за пару баксов я вас довезу 72-й.

– Все вам и ничего компании, – холодно заметила она.

– А у вас много их акций? – парировал Марк, надеясь, что она заткнется.

Она и в самом деле умолкла. Оба пассажира откинулись на спинку, полностью его игнорируя.

Марк взял рацию и прижал её к уху. Эфир снова был забит помехами. Он дождался секундного перерыва и попытался вставить слово. Не тут-то было его тут же заглушили. Место в эфире нужно было отвоевывать. Он оглянулся на пассажиров, тяжело вдохнул и заорал в микрофон что было сил:

– Очистите эфир, придурки чертовы!

Потом глянул в зеркало. Пассажиры не верили своим ушам.

– Патрисия, – поспешно бросил он, – я еду на север по Мэдисон. Догоняй и загляни внутрь. Больше говорить не могу.

– Какого дьявола... – раздался голос Фрэнка, и Марк дал отбой. Нельзя, чтобы двое на заднем сиденье слышали, что говорит Фрэнк.

Блондинка подалась вперед.

– Что происходит? Что вы делаете?

– Ну...м-м-м... посол вам объяснит, – бросил Марк через плечо, повинуясь внезапному озарению. – Сегодня он под особой охраной полиции. Мне нужно было сообщить, где мы. Извините за лексику, но эфир просто забит любителями...

– О чем он говорит, Вобби? – повернулась блондинка к Лал Али Хавабу.

Посол вздернул подбородок и презрительно буркнул:

– Я тебе говорил. У меня отобрали "мерседес". Вот почему мы едем в этом чертовом такси. У меня дополнительная охрана полиции – и все сопутствующие этому неприятности.

Боязливо косившися в зеркало Марк увидел, что блондинка кивнула. Теперь она обратилась к нему.

– Понимаю... – протянула она. – Вы посадили нас в такси, хотя был включен сигнал "свободно". И не включили счетчик. Вы не таксист. Вы полицейский! – и рассмеялась.

Марк рассмеялся тоже – но так, чтобы они не видели.

– Ну... – хмыкнул он, – сделайте мне одолжение и не говорите никому, что догадались.

Он видел, что блондинка вновь расслабилась и что-то тихонько шепнула послу; тот улыбнуться. Они непринужденно болтали, не обращая ни малейшего внимания на Марка; тот тоже чуть успокоился.

Они уже миновали 64-ю, когда их нагнала Патрисия. Она подъехала к "доджу" сбоку и с любопытством заглянула внутрь – даже чуть сердито, если Марк верно разобрал выражение её лица. Вероятно, она пыталась вызвать его по радио.

Он чуть кивнул и ткнул большим пальцем через плечо. Она посмотрела назад, увидела, что у него пассажиры, но не разглядела, кто, и нахмурилась. Скорее всего, подумала, что ему пришлось подсадить двух пассажиров, от которых не удалось отделаться. Что-то сказала, полагая, что он прочтет по губам. Но он не понял.