Текст книги "Господин посол"

Автор книги: Уильям Харрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Марк проверил в зеркало, смотрят ли Лал Али Хаваб и спутница, увидел, что они целиком поглощены беседой и не замечают ни "понтиака", ни его жестов. И снова ткнул пальцем назад и скорчил рожу.

Патрисия снова уставилась через залитое водой стекло. Внезапно челюсть у неё отвисла, глаза полезли на лоб: она узнала!

Она сразу отстала, и в зеркало он видел, как она возбужденно кричит в микрофон. На следующем светофоре она снова пристроилась рядом. На этот раз делала вид, что его не замечает – только покосилась исподтишка и выставила два пальца в знак победы.

Марк доехал до 72-й и свернул за восток. "Понтиак" держался рядом. Пока они медленно двигались в густом потоке через весь город, у него было достаточно времени изучить пассажиров. Лал Али Хаваб оказался даже меньше, чем Марк ожидал. Острые черты лица, лоснящиеся курчавые черные волосы. Выглядит моложе своих лет.

Блондинке лет тридцать пять или около того, одета со вкусом, хотя красный плащ промок насквозь. Волосы обесцвечены и уложены в высокую прическу. Красный зонтик в тон плащу. Курит дамскую "вирджинию". На пальцах несколько колец.

Медленно приближаясь к точке перехвата, Марк пытался подбодрить себя. Он вдруг сильно вспотел, руки и ноги то сводило судорогой, то била дрожь. В кармане его брюк лежал один из маленьких пистолетов Джоша. Фрэнк, конечно, про это не знал. Последних два-три квартала, останавливаясь, чтобы переждать, Марк нервно поглаживал пистолет и поглубже запихивал его в карман, охваченный внезапным иррациональным страхом, что тот обязательно выпадет, когда он станет вылезать из машины.

Между Второй и Первой авеню Патрисия подогнала "понтиак" поближе к "доджу". Приемник лежал рядом на сиденье. Из него неслась нескончаемая болтовня, но Фрэнка она не слышала начиная с поворота на 72-ю. Время разговоров кончилось.

Она слышала ритмичный скрип дворников, которые вот уже час упорно качались взад-вперед, и удары собственного пульса, бьющего в виски, в раскрасневшиеся щеки, в руки, в ноги... Взгляд её не отрывался от голов, видневшихся через заднее окно "доджа". Через несколько минут то, что они сделают с этой парочкой, превратят её в самого разыскиваемого преступника на свете.

От подобных мыслей кидало в дрожь.

Остановившись у светофора на Первой авеню, она заметила бело-зеленый "плимут" у обочины на точке перехвата. Там, где ему и полагалось быть. Не считая дождя и необычно сильного движения – и не считая того, что посол ехал в "дожде" вместо "мерседеса" – все шло точно по плану.

Вспыхнул зеленый. Марк пересек Первую авеню. Джош резко рванул с места и надавил на сигнал. Водители уступили бело-зеленому "плимуту" дорогу, Джош обогнал "додж" и затормозил перед ним. Марк остановился. Джош приткнул передние колеса "плимута" к тротуару и остановился тоже. Патрисия подогнала свой фургончик вплотную к "доджу".

Фрэнк и Джош в полицейской форме выскочили из "плимута" и бросились к такси. Они подбежали справа, и Джош распахнул правую заднюю дверцу. Марк поспешно выскочил наружу и занял место возле левой задней дверцы, чтобы посол не сбежал. Патрисия поспешила выйти из "понтиака" и топталась позади Фрэнка и Джоша, поглядывая из-за их спин на "додж".

– Что такое? – возмутилась женщина и оглянулась на посла. – Что происходит?

– Выходите, – приказал Джош.

– Что все это значит? – взвизгнул Лал Али Хаваб.

– Просто вылезайте из машины.

– Позвольте вам напомнить, – в ярости вскричал Лал Али Хаваб – что я дипломатический представитель суверенной страны. И в этом качестве имею право не только на вашу защиту и помощь, но и на должную обходительность. Я...

Фрэнк плечом отодвинул Джоша и ткнул дуло револьвера 38-го калибра послу прямо в нос.

– Ты заткнешься? – прорычал он. – Если я чего и не переношу, так это визжащих мартышек.

Лал Али Хаваб сломался. Он вжался в сиденье, понурив голову, с застывшей на лице маской ужаса. Его била дрожь. Женщина забилась в самый дальний угол – дальше, дальше, дальше от револьвера в руке Фрэнка.

Сбив набекрень полицейскую фуражку, Фрэнк наклонился вглубь машины.

– А теперь слушай, – сказал он. – Мы никому не желаем зла. Все, что нам нужно – это выкуп от вашего правительства. Тебя отвезут в одно место, где ты будешь сидеть, пока не заплатят. Все, что нужно делать – это держать рот на замке и слушаться, и тебе ничего не сделают. Все будет в порядке, понял?

Лал Али Хаваб не отвечал. Его взгляд застыл на револьвере, он все глубже вжимался в сиденье и дрожал.

– Понял, черт побери? – сердито переспросил Фрэнк.

Лал Али Хаваб не шевелился и не отвечал.

Фрэнк посмотрел на женщину.

– Господи Боже, он хоть говорит по-английски?

Та кивнула.

– Ладно... А ты что за чудо?

Первая попытка оказалась неудачной, потом женщина облизала губы и выдавила:

– Меня зовут Николь Хоффман.

– Боже, – простонал Фрэнк и снова перевел взгляд на посла, требуя ответа. – Кто она такая?

Лал Али Хаваб повернулся к Николь, но не ответил, ожидая, пока заговорит она.

– Ладно, черт бы вас побрал, – Фрэнк махнул рукой, высунулся наружу и крикнул Марку, стоявшему по другую сторону машины: – Эй! Кто она такая?

Марк пожал плечами.

– Не знаю, но нам крупно повезло. Это ради неё он останавливался у Джорджа Дженсена. Кажется, они очень близкие друзья.

Фрэнк снова полез в машину.

– Итак? – спросил он.

– Я... – начала Николь.

– Заткнись, – оборвал Фрэнк, помахал револьвером перед носом у посла и театральным жестом запихнул его в кобуру.

– Ладно, – бросил он Лал Али Хавабу. – Выходи!

Тот окинул Николь горестным просящим взглядом, будто умоляя защитить его, а потом зашевелился. Он стоял под проливным дождем, посреди бегущего по мостовой ручья, и заглядывал в хмурые, мокрые лица Фрэнка, Джоша и Патрисии. Патрисия держала наручники. Фрэнк и Джош завели послу руки за спину, а Патрисия защелкнула браслеты.

Мгновение Фрэнк нерешительно смотрел на пленника, потом перевел взгляд на женщину в машине.

– Не хотел бы я её брать, – вздохнул он.

– Но придется, – возразила Патрисия.

Фрэнк кивнул.

– Доставай ещё наручники.

Патрисия отошла к "понтиаку" и полезла в бардачок. Когда она вернулась к "доджу", Николь Хоффман уже мокла под дождем, трясла головой и пыталась что-то сказать Фрэнку. Патрисия сумела разобрать только:

– Нет... пожалуйста, нет.

Ей сцепили руки за спиной. Выглядела она до слез нелепо – дергала наручники, будто думала, что сможет их сбросить, моргала полными слез глазами, с которых до ждь смывал тушь, и пыталась уберечь прическу, превращавшуюся в мокрую копну волос.

– Все вы ненормальные, – прошептала она.

Джош схватил посла за локоть и потащил к "понтиаку". Там заставил его лечь на пол перед задним сиденьем, а сам с Джошем взгромоздился на сиденье над ним. Марк уложил Николь Хоффман на пол перед средним сиденьем и сел над ней.

– Ладно, – буркнул Фрэнк и легонько хлопнул Патрисию по плечу. Здорово сработано. Поехали.

Он вернулся в "плимут"."

Патрисия кивнула. Она промокла до нитки, замерзла, и внезапно ей очень захотелось отсюда уехать. Когда женщину и мужчину со скованными руками вели к "понтиаку", она заметила несколько брошенных из проезжающих машин любопытных взглядов. Если бы одна из машин оказалась полицейской...

Она скользнула за руль грузовичка, завела мотор и сразу включила обогреватель.

– Будь я проклят, – торжествующе заявил Джош с заднего сиденья. – Я никогда не думал, что мы его возьмем, но вот он, чертов сукин сын, лежит у меня под ногами!

Патрисия мельком обернулась.

– Вы совершаете большую глупость, – натянутым голосом заявила с пола Николь.

– Да-да. Но почему вы это делаете? – неровно подхватил Лал Али Хаваб.

Патрисия влилась в поток машин. Она проехала мимо Фрэнка, и тот пристроил "плимут" сзади, чтобы их сопровождать.

– Мы делаем это ради миллиона долларов, малыш, – объяснил послу Джош. – Миллион долларов для американских революционеров. История будет тебя помнить скорее за этот миллион долларов, чем за что-либо сделанное в ООН.

– Вы просто сошли с ума, – пробормотала Николь Хоффман.

Патрисия свернула налево на Йорк-авеню и поехала на север, потом свернула направо на 73-ю стрит, чтобы с юга въехать на Ист-ривер драйв.

– Мы промокли и замерзли, – слабо пожаловался Лал Али Хаваб.

– Господи Боже, а мы, что ли, нет? – спросил Джош.

На Драйв машин стало больше, и Патрисии пришлось ждать очереди, чтобы перестроиться в другой ряд. Она сидела очень прямо и очень напряжено.

– Твоя чертова дверь не закрыта, Марк, – Джош подался вперед, чтобы дернуть Марка за плечо и обратить его внимание на правую дверь.

– Закрою, – буркнул Марк, наклонился вперед и немного приоткрыл дверь, чтобы резко дернуть её и захлопнуть.

Это произошло как раз в тот момент, когда Патрисия углядела крошечный просвет в сплошном потоке и нажала на газ. Инерция прижала дверь, но Марк потерял равновесие и упал на сиденье, не успев дернуть её на себя. Поэтому когда "понтиак" уж набирал скорость среди толчеи машин на Ист-ривер Драйв, дверь оставалась открытой. И раньше, чем Марк успел дотянуться и её захлопнуть, Николь Хоффман изо всех сил пнула её обеими ногами.

На мгновение дверь широко распахнулась, но её подхватило ветром и рвануло обратно. Марк заорал и схватился за ручку. Джош перегнулся через сиденье и наотмашь ударил Николь Хоффман кулаком. Марк шваркнул дверью и закрыл на защелку. Потом схватил Джоша за плечо и яростно отшвырнул назад.

– Бога ради, вы там, – взмолилась Патрисия. – Неужели нужно устраивать в машине потасовку?

Николь Хоффман хныкала и пыталась скованными руками дотянуться до больного места, куда пришелся удар.

– Ты в порядке, Никки? – тревожно спросил посол.

– Хватит причитать! – взорвалась Патрисия.

– Ничего с твоей сучкой не сделалось, – буркнул Джош. – Ей повезло.

– Забудь о ней, – оборвала Патрисия. – Лучше посмотри назад и посмотри, где Фрэнк.

Джош оглянулся.

– Он здесь, сзади, – сообщил он. – Едет рядом. Похоже, собирается нас обогнать.

– Но для чего? – удивилась Патрисия. – От него нужно совсем не это.

Джош снова обернулся, вглядываясь сквозь струи дождя в быстро обгоняющий их слева бело-зеленый "плимут".

– Эй! – завопил он. – Это не Фрэнк! Это настоящая полицейская машина!

– Ты только успокойся, успокойся, – нервно бросил Марк. Он просто пытается нас обогнать.

– Да черта с два, – мрачно буркнул Джош. – Он уже включил мигалку. Хочет нас остановить на 63-й. Он видел, как открылась эта чертова дверь, и хочет посмотреть, что происходит.

– Да пошел он! – ругнулась Патрисия. Она вдавила педаль в пол, и "понтиак" рванулся с места.

– Черт, тебе не удастся оторваться, – нервничал Марк. – Мы попались!

– Ради Бога, не мешай! – отрезала Патрисия. – Дьяволом клянусь, я не могу остановиться и позволить им нас повязать вместе с этой парочкой.

Она резко вывернула наперерез машинам в крайний ряд. Вдавив в пол педаль газа, ей удалось обогнать четыре или пять машин, но тут впереди возникла тормозящая машина. Нужно было что-то делать, и она резко свернула направо. Слишком резко и слишком быстро. Зад "понтиака" занесло, колеса заскользили по мокрому асфальту через весь средний ряд и они едва не въехали в бок крытого грузовика в правом.

Патрисия отчаянно ударила по тормозам. "Понтиак" задрожал, пошел юзом, но потом вдруг снова стал слушаться руля и она снова нажала на газ.

Теперь они вновь оказались в гуще потока машин и выиграли у полицейского патруля около сотни ярдов. Те не осмелились повторять безумные маневры.

Марк лежал на спинке переднего сиденья и орал в самое ухо Патрисии хотя внутри было не так уж шумно.

– Когда достаточно оторвешься, открывай двери, будем разбегаться.

– У меня идея получше, – возразил Джош и потащил револьвер из кобуры.

– Бога ради, нет! – воскликнул Марк.

– Если придется, – мрачно отозвался Джош. – Не спорь со мной.

Полицейская машина неумолимо приближалась, сердито мигая красным фонарем и завывая сиреной. Патрисия налегла на сигнал, мигнула фарами и согнала с дороги ещё одну машину. Потом проскользнула между двумя фургонами, отвоевав несколько сот ярдов в среднем ряду, и вот уже летела далеко впереди полицейской машины. Она выигрывала на той неразберихе, которую устраивала на дороге и которая полиции мешала.

– По 53-ей? – кричала она. – Сматываемся по 53-ей?

– Нет, пока мы выигрываем, – возразил Джош. – На 53-ей слишком людно. Лучше дальше к югу.

– Нет у нас времени на выкрутасы, – сопротивлялся Марк. Могу биться об заклад, он вышел на связь и вокруг с каждой минутой собирается все больше полиции.

– Сейчас за нами только две машины, – сказал Джош. – Если только одна из них – не Фрэнк.

Патрисия оглядывалась в зеркальце так часто, как только осмеливалась, но каждый раз видела красный огонек все ближе. Она понимала, что безумно боится – боится, что это конец – конец ей, конец всему. Но все, что она могла – это бежать и бежать, пока он её не настигнет.

Джош повернулся назад и прицелился через щель приоткрытого окна. Трясущийся Марк тоже вынул пистолетик из кармана и держал его на ладони, но все, на что он оказался способен – это завороженно на него смотреть.

Патрисия бросила машину во внешний ряд, и снова маленький фургончик отказался ей повиноваться. Николь Хоффман завизжала, почувствовав, что их заносит. Но Патрисия сумела выровнять машину и уже набирала ход на внешней полосе.

Дорога впереди была забита. "Рэмблер" в нескольких сотнях ярдов впереди них делал явно не больше тридцати пяти миль в час – и грязная вода хлестала из дыр в его проржавевших крыльях. Патрисии пришлось уйти на среднюю полосу, но здесь с такой же скоростью двигалось такси и не собиралось их пропускать. Она чуть отступила и попыталась проскользнуть сзади него, между такси и старым "фордом". Но шофер "форда" увидел, что она хочет сделать, и прибавил ходу, чтобы не оставить зазора между собой и такси.

Бесконечно долгий миг Патрисия, такси и "форд" мчались вперед бок о бок, стремительно обгоняя "рэмблер". Патрисия вполголоса сыпала ругательствами. Ее вспотевшее лицо раскраснелось. Потом она надавила на газ и обошла такси сбоку. Когда передний бампер поравнялся с задним крылом такси, она крутнула руль и пошла на таран.

С долгим скрежетом бампер терся о крыло такси над самым колесом. Заднее левое крыло не выдержало, повалил дым, неуправляемую машину занеслось направо, и она врезалась в соседний "кадиллак". Тут же "фольксваген" ткнулся в "кадиллак" с тыла. Старый "форд" позади хрипло взвизгнул тормозами, и в него сзади врезался "шевроле". А Патрисия втиснулась в щель, освобожденную такси, и обогнала "рэмблер".

Сзади на полу стонал Лал Али Хаваб, рыдала от ужаса Николь Хоффман, но Джош в восторге орал:

– Изумительно! Великолепно!

Оглянувшись на кучу-малу, которую сотворила Патрисия, он увидел, что полицейская машина уже уперлась в затор.

Там, где Ист-ривер драйв приближается к ООН, движение оказалось посерьезнее. Патрисии ничего не оставалось, как влиться в поток и ехать наравне со всеми. Далеко позади полицейские пытались пробраться через нагромождение столкнувшихся машин и нагнать их. Им удавалось приближаться транспорт послушно уступал дорогу.

– Сворачивай на 37-ю, – скомандовал Джош. – Это единственный шанс.

Патрисия попыталась пробиться в правый ряд, чтобы пойти на поворот, но никак не могла перестроиться. На этот раз её заблокировал "кадиллак эльдорадо". Она сигналила и махала руками, но водитель не обращал внимания. Яростно скрипнув зубами, она толкнула "кадиллак" передним бампером, смяв дверцу "эльдорадо" уродливой гармошкой. И услышала, как заорал водитель.

Она ударила ещё раз, пытаясь угодить в крыло, чтобы повторить трюк с такси, но попала сзади колеса и только помяла багажник – бампер Понтиака на мгновение коснулся корпуса и вырвал клок металла.

Орущий шофер "эльдорадо" ударил по тормозам и шарахнулся в сторону. Патрисия перед его носом проскочила в тот ряд, куда так стремилась.

– Ради Бога, жми! – вопил Джош.

Полицейская машина стремительно приближалась.

Патрисия влетела на 37-ю улицу. Полиция уже почти висела на хвосте. Патрисия слышала, как ревет сирена – так громко, что заглушает все остальные звуки. Она выжала педаль газа до пола и проскользнула между машинами. Потом слишком круто свернула на Вторую авеню и "понтиак" снова занесло.

Полицейская машина заложила более широкую и стремительную дугу и поравнялась с ними. Сирена визжала в самые уши.

Патрисия сдалась. Она затормозила, позволила "понтиаку" ткнуться в бордюр, упала на руль и разрыдалась.

В патрульной машине был лишь один сержант в штатском, которого звали Джеймс Дэвис. Он начал преследовать "понтиак", когда заметил, как распахнулась дверь. Ему показалось, что внутри мужчина кого-то бил. Сейчас он взял микрофон, чтобы попросить помощи. Сержант доложил, что "понтиак" остановился, и сказал, что не собирается подходить к машине, пока не получит подкрепления.

Наблюдая с того места, где он приткнулся у обочины – как раз перед фургончиком – сержант видел, как откинулся задний борт машины, оттуда выкатился парень и бросился бежать по улице. Ему показалось, что в руке у парня пистолет, он доложил и об этом тоже. Остальные пассажиры не делали попыток выбраться. Шофер – похоже, девушка, – сгорбился над рулем.

Сержант Дэвис расстегнул кобуру и вытащил служебный револьвер. Пожалуй, нужно выйти, пока все не разбежались.

Из-за угла вывернула вторая машина – та, что почти всю дорогу с Драйв висела у него на хвосте. Он рад был видеть подкрепление. Такого прикрытия вполне достаточно, чтобы справиться с ситуацией.

И тут вдруг вторая машина заложила широкий вираж и с визгом покрышек вломилась ему в борт.

Сержант Дэвис не успел даже вскрикнуть. Второй "плимут" протаранил его с такой силой, что сержанта швырнуло через сиденья и шваркнуло о противоположную дверцу. В голове загудело, револьвер выпал из рук. Он потянулся к микрофону, но закружилась голова, сержант осел назад и сполз с сиденья на пол. Сознания он не потерял, но на несколько минут лишился способности хоть как-то влиять на происходящее.

Фрэнк вылетел из покореженного "плимута" и кинулся к фургончику. Он рванул дверцу, оттолкнул Патрисию в сторону, на соседнее сиденье и скользнул за руль. Мотор Патрисия не заглушила. Фрэнк чуть подал "понтиак" назад, круто вывернул руль, ударил по сигналу и рванул через толпу сбегавшихся со всех сторон людей.

– Ты бросил Джоша! – вопил Марк.

– Каждый за себя, – бросил Фрэнк. – Следи за этими двоими на полу.

Патрисия выпрямилась и огляделась. Измотанная и ослабшая, она следила, как Фрэнк пробивается на юг по Второй авеню. Потом хрипло спросила:

– Куда ты едешь?

Фрэнк был невозмутим и полностью поглощен машиной, но все-таки ответил:

– Назад, забрать наше мнимое такси, если оно ещё там. После того, что ты натворила на дороге, в этой машине у квартиры показываться не стоит. По правде говоря, нам на ней вообще больше не ездить. Сейчас это самая известная машина во всем Нью-Йорке.

– У квартиры? – тупо переспросила она.

Он слетел на 34-ю стрит и направился к северному въезду на Ист-ривер Драйв.

– Вот именно, – кивнул он. – Куда мы везем наших гостей, помнишь?

– Даже сейчас?

– Почему нет?

– Мы потеряли Джоша, – не унимался Марк.

– Потеряли? Почему потеряли? Он большой мальчик, и тот коп вовсе не собирался за ним гнаться.

Когда он снова выехал на Драйв и повернул на север, Патрисия судорожно вздохнула, потерла глаза и стала думать о другом. Она обернулась и посмотрела назад, где Марк сжимал свой крошечный пистолет, тупо уставившись на Николь Хоффман. Видимо, Фрэнк пистолета не заметил, и Патрисия нахмурилась, глазами делая Марку знаки, что оружие нужно спрятать.

Николь Хоффман перевернулась и лежала теперь лицом кверху. Поймав взгляд Патрисии, она прошипела:

– Вы ненормальные. Все вы. Просто психи.

Заплаканные глаза покраснели, одежда была скомкана и перепачкана. И взгляд у неё был диким.

Патрисия только покачала головой и отвернулась, уставившись на дорогу впереди. Когда они проезжали резиденцию ООН, на месте того побоища, которое устроила на дороге Патрисия, ещё возились техническая помощь и полиция. Пробка тянулся вдаль почти на милю.

Фрэнк ухмыльнулся и покачал головой.

– Напомни, чтобы за руль следующей нашей машины я тебя не пускал.

– И мне напомни тоже, – добавил Марк.

– Эй, Марк, – окликнул Фрэнк. – Коротышка там сзади ещё жив?

Марк посмотрел вниз под сиденья.

– Жив, – кивнул он. – Но, думаю, в штаны он наложил.

– Он так притих, что я боялся – помер, – хмыкнул Фрэнк.

Тут подал голос Лал Али Хаваб.

– Когда оказываешься в банде сумасшедших, – заявил он, хранить молчание – признак мудрости.

– Ха! – фыркнул Фрэнк. – Не похоже, чтобы он нами восхищался.

– Если, – величественно добавил Лал Али Хаваб, – вы и впредь будете такими дилетантами, как до сих пор, то как бы мне не пришлось требовать за вас выкуп.

– Вот те на, будь я проклят, – изумился Фрэнк. – Вы только послушайте только этого маленького засранца!

– Вобби, – вмешалась Николь Хоффман. – Вспомни, что ты говорил насчет мудрости.

Фрэнк вел машину подчеркнуто осторожно, так что очередная полицейская машина пропустила их и пристроилась слева. Пока бело-зеленая машина скользила рядом, они застыли словно истуканы, упорно глядя только вперед. Но двое патрульных "понтиак" абсолютно игнорировали.

Патрисия заметила, что Фрэнк вел машину одной рукой, а второй нервно сжимал и отпускал револьвер.

– Нам повезет, если "додж" ещё там, – заметил Марк.

– Что ты сделал с ключами? – спросил Фрэнк.

– Они у меня в кармане.

– Ты уверен?

Марк кивнул.

– Я проверял их каждую минуту.

Фрэнк с Патрисией переглянулись, и Фрэнк шлепнул её по ноге. Положив руку на её шорты, он ощутил, какие они мокрые. Мокрые и холодные.

Он нахмурился. Стрелка спидометра резко прыгнула вправо.

На 61-й улице он свернул и пересек Первую авеню. Потом в медленно текущем потоке машин добрался до 72-й и без особых предосторожностей свернул прямо на нее. "Додж" был все там же, где они его оставили, так далеко от тротуара, что перегородил целую полосу. Никто его не тронул. Такси с горящим фонарем "свободно" стояло, конечно, не по правилам, но ничьего внимания не привлекло.

Марк отогнал "додж" в конец 72-й улицы. Там, в тупике, они перевели Лал Али Хаваба и Николь Хоффман в "додж", а "понтиак" бросили.

"Додж" повел Марк. Патрисия сидела рядом. Лал Али Хаваб лежал на полу под задним сиденьем. Фрэнк усадил Николь Хоффман рядом с собой предупредив, что раздробит ей челюсть револьвером, если она попробует снова что-нибудь выкинуть.

Они тормознули возле телефонной будки на 90-й улице, и Патрисия позвонила Памеле. Та сказала, что, насколько она знает, все в порядке. Патрисия сообщила, что они решили не привозить посла домой, пока не стемнеет. Придется ездить до аэропорта и обратно, чтобы убить время. Памеле нужно приготовиться принять двоих гостей. Один из них – женщина.

В восемь вечера все уже были в безопасности в квартире. Кроме Джоша.

Лал Али Хаваба и Николь приковали к трубам в ванной. Чтобы добраться до стальных водопроводных труб, Фрэнку пришлось снять панель под раковиной. Цепи обернули вокруг этих труб и заперли на висячий замок.

Длиной цепи были футов пятнадцать, не меньше. Через всю ванную они дотягивались до холла. Там на полу, возле самой двери в ванную, валялся матрас с кровати из маленькой спальни. Идея заключалась в том, чтобы пленники могли пользоваться удобствами, не отвязываясь. Весь день им предстояло сидеть на матрасе, а ночью спать на нем, но всегда под чьи-нибудь надзором. И никогда бы не пришлось снимать оковы.

Из-за того, что одежда пленников промокла и запачкалась, Лала Али Хаваба и Николь раздели до белья. Посол, как оказалось, носил белую набедренную повязку. Теперь, когда он, скрестив ноги, восседал на матрасе, стало очень похоже на тот образ Индии, который царит в голове у каждого.

– Все, чего ему не хватает – это тюрбана и бороды, – заметила Патрисия.

– Да, и ещё жужжащих вокруг мух, – добавила Джуди.

Николь осталась в трусиках и лифчике. Цепь обвивала её талию наподобие пояса. А на пупке лежал замок – как драгоценность, сказал Марк.

Джуди, возмущенная тем, что Фрэнк не нашел ей места в ударной группе, теперь бесилась ещё больше, потому что он не выпускал её на улицу искать Джоша.

– Где, черт побери, ты собираешься его искать? – раздраженно вопрошал Фрэнк. Раздражен он был скорее потому, что она помешала стянуть наконец насквозь промокшие и липнущие к ногам штаны. Приходилось выбирать – дрожать от холода, пока не закончится спор, или снимать штаны перед ней. Он рывком расстегнул ширинку, и брюки полетели на пол.

– Где, а? Где в богом проклятом Нью-Йорке ты собираешься его искать, Джуди?

– Почти четыре часа, как его последний раз видели, всхлипывая, настаивала она. – Как ты можешь говорить, что с ним ничего не случилось?

Фрэнк стянул рубашку и буркнул:

– Будь я проклят, ясно, что-то с ним случилось. Сегодня со всеми нами что-то случилось. Мы были на волосок от смерти. Не думаю, что его взяли копы, но если даже да, больше всего я беспокоюсь, чтобы он держал рот на замке.

– Ну, ты не должен был уезжать и бросать его, – хрипло прошептала Джуди.

– Уезжать и бросать? – презрительно усмехнулся Фрэнк. – Уезжать и бросать, чтоб меня! Ты хочешь знать, как проходило похищение? Ты хочешь фактов? Факт в том, что Джош выпрыгнул из этой чертовой машины и смылся, оставив Марка и Патрисию встречать копов. Если кто-то кого-то и бросил, то это он, а не его. Он сбежал, бросил товарищей, и если бы я не ехал рядом и не подоспел вовремя, Патрисия с Марком давно сидели в кутузке. Но Джош туда бы не попал, потому что он выпрыгнул из проклятой машины и сбежал.

Фрэнк натянул сухие штаны, сердито глядя на горящие щеки Джуди и её недоверчиво разинутый рот.

– Да, он сбежал. Что было самым умным из того, что он сегодня сделал. Он сделал все чертовски правильно. И когда пришло время сматываться, его и след простыл. Вот почему я уехал, его не дожидаясь. Что тоже было верно.

Джуди вздохнула – неуверенно и тяжело.

– Ладно... Думаешь, он сюда вернется?

– Может быть, – хмыкнул Фрэнк. – Последнее, что он видел – что копы должны взять Патрисию и Марка. Если он не знает, чем все кончилось, то может быть уже на полпути до Мексики.

Памела на кухне готовила на всех гамбургеры. Квартира пропахла жаренным мясом, а Фрэнк был голоден. Он двинулся на кухню, даже не надев рубашки, и оказался позади Памелы как раз когда она ложкой накладывала на бутерброды жареный лук. Нежно шлепнул её по ягодицам, он двинулся к холодильнику. Извлек оттуда пиво, открыл банку и с наслаждением глотнул.

Вернувшись в холл с банкой пива, он остановился у матраса и оглядел своих пленников.

Лал Али Хаваб оправился от испуга и теперь сидел скрестив ноги, совершенно невозмутимый с виду, словно восточный мудрец, погруженный в себя. Фрэнку показалось, что он глубоко задумался, детально анализируя ситуацию и вычисляя вероятности для любого исхода.

Фрэнк посмотрел на Николь Хоффман. Та казалась совершенно ошеломленной. Она сидела в уголке матраса, прислонившись спиной к стене, косясь на цепи и замок и ковыряя их пальцем. Страх и отвращение явно пересилили логику, и она не желала признать тот очевидный факт, что не было способа от них избавиться.

– Вы пиво любите? – спросил Фрэнк.

Посол неуловимо безразлично улыбнулся и качнул головой, но Николь прошептала, что не отказалась бы. Фрэнк вернулся к холодильнику, принес ещё банку и, проходя в гостиную, небрежно сунул ей.

Патрисия, Марк и Джуди запечатывали конверты с письмами о похищении. Патрисия сказала, что они готовы.

– Вы пойдете относить их, ничего не съев? – спросил Фрэнк.

– Думаю, нужно идти сейчас, – сказала Патрисия.

Фрэнк кивнул.

– Ладно.

План был таков: Джуди опустит конверты в несколько почтовых ящиков в Манхэттене – каждое письмо в конкретную газету или телестудию. Патрисия пойдет следом за Джуди, и как только увидит, что все письма на месте, позвонит в газеты и на телестудии, которым письма адресованы. Письма объясняли, почему похищен посол Индии, и что нужно сделать, чтобы его освободить. История могла появиться в ночных новостях и в утренних выпусках газет.

Текст всех писем был одинаков.

МАНИФЕСТ

Сообщаем, что посол Республики Индия при ООН взят в заложники группой молодых американских революционеров.

Посол Лал Али Хаваб схвачен на улице Нью-Йорка под самым носом служб безопасности, специально выделенных для его охраны, что снова продемонстрировало крайнюю коррумпированность американских властей.

Мы держим Лал Али Хаваба в заключении и даем одинаково антинародным правящим режимам Америки и Индии пять дней, в течение которых они должны согласиться с нашими требованиями и внести за дипломата выкуп. В противном случае на шестой день в качестве символического акта мы его казним.

Наши требования: миллион долларов. Когда власти Соединенных Штатов и Индии с ними согласятся, мы сообщим, как деньги следует передать.

Не следует недооценивать нашей решимости. Мы без остатка посвятили себя делу революции, сознаем всю опасность нашего выбора и выполним все, что обещали.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КОМИТЕТ МОЛОДОЙ АМЕРИКИ

Письма готовили Джош и Джуди; по мнению Фрэнка, текст был идиотским. Но в расчет принималось только требование денег.

– Не больше двух звонков с одного автомата, – предупредил Марк Патрисию, и та кивнула.

– Не стой рядом и не жди, возьмет ли кто-нибудь письмо, напомнил он Джуди.

Патрисия сунула письма в сумку. Фрэнк перехватил её возле двери и попросил быть очень осторожной, чтобы чего не вышло.

Гамбургер посол есть не стал. И не сказал ни слова. Он просто поставил тарелку на матрас, снова прислонился к стене, сцепил руки на животе поверх замка и со страдальческой миной принялся рассматривал булку с вываливающимся из неё луком.

– Это его религия, – объяснила Фрэнку Николь. Она жевала, набив полный рот, и едва проглотила. – Он очень религиозный человек, понимаете.

Фрэнк нахмурился, засопел и покачал головой.

– Я видал людей, которые считали, что Бог велел им питаться змеями, буркнул он. – Так что рано или поздно мне суждено было нарваться на типа, убежденного, что Бог не велит ему есть гамбургеры.

В восемь тридцать пять зазвонил телефон. Фрэнк снял трубку. Звонил Джош.

– Где тебя черти носят? – возмутился Фрэнк.

– Фрэнк? – робко спросил Джош. – Что происходит? Что со всеми нашими?

– Мы здесь. Посол у нас, прикован в холле. Девушки пошли разносить письма.

– Боже правый!

– Где тебя носит? – не отставал Фрэнк.

– Я буду через пять минут, – Джош бросил трубку.

Он появился даже раньше, мокрый и дрожащий. Лицо блестело от дождя, все, что на нем осталось – футболка и темно-синие брюки – прилипли к телу и с них капало. Фрэнк отправил его в ванну отогреваться под горячим душем, а сам с Марком вошел туда следом. Дверь закрыли дверь как можно плотнее, насколько позволяли цепи. Марк устроился на унитазе, Фрэнк стоял возле ванны, отдернув занавеску, чтобы можно было разговаривать.