Текст книги "Господин посол"

Автор книги: Уильям Харрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

А сам вернулся в холл взглянуть на пленников.

Лал Али Хаваб действительно спал. Николь ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, и подняла глаза на Фрэнка.

Насколько Фрэнк понимал, ей было стыдно. Когда он впервые увидел её в такси, она производила впечатление стильной, самоуверенной женщины. Теперь, раздетая до трусиков и лифчика, со смытым гримом и рассыпавшейся прической, она выглядела просто усталой, испуганной и неопрятной.

– Забавно с тобой получается, – начал Фрэнк.

Она нахмурилась, поняла, что он собирается разговаривать всерьез, и села. Крутнула цепь, устроив её на бедрах, а замок – на пупке. Видимо, так было удобнее.

– Забавно, что газеты насчет тебя даже не заикаются. Ни слова о том, что вместе с послом похитили женщину. Почему, как ты думаешь?

Николь вздохнула.

– Думаю, я слишком мелкая сошка.

– Кто-то пытается скрыть, что у посла есть любовница?

Николь кивнула.

– Конечно.

– Я хочу знать, кто ты такая, – настаивал Фрэнк.

– Это имеет значение?

– Я хочу знать, – твердо повторил он.

– Ладно, – с легким вздохом согласилась Николь. – Меня зовут Николь Хоффман.

Фрэнк качнул головой.

– Когда газеты сочтут наконец нужным сообщить, что ты пропала, они напишут, что ты Николь Хоффман... а дальше? Повариха? Нейрохирург? Удалившаяся от дел стриптизерша?

Она с минуту смотрела ему в лицо, видимо, решая, нужно ли на самом деле говорить. Потом наконец сообщила:

– Я доцент политических наук Хантер-колледжа. Специалист по азиатским проблемам.

Фрэнк хмыкнул.

– Забавно... Как раз на азиатскую проблему ты и нарвалась.

Николь никак не реагировала, просто смотрела на спящего посла.

– Надеюсь, вы осознаете, – заметила она, – насколько он выдающийся человек. И очень важная фигура.

– Он что-нибудь ел? – спросил Фрэнк.

За спиной Фрэнка возникла Джуди, и на вопрос ответила она.

– Нет, ничего не ел. Наша еда для него недостаточно чиста. Она ест все, что принесешь, и пьет столько пива, сколько дашь, но только не посол. Он считает, что мы едим нечистую пищу.

– Он очень религиозный человек, – пояснила Николь. – Он индус, естественно, и из высокой касты. Проблема не столько в том, какую еду вы ему предлагаете, а в способе её приготовления.

– Когда он как следует проголодается? – спросил Фрэнк.

– Думаю, он и сейчас уже голоден, – сказала Николь. – Но не это главное. Он скорее умрет с голоду, чем преступит религиозные запреты.

– Ты его близкий друг, – сказал Фрэнк. – Сделай одолжение, уговори его что-нибудь поесть. Потому что если он не станет, я буду кормить его силой. Я видел в тюрьме, как заталкивали еду в объявивших голодовку, и знаю, как это делается.

– Вы это сделаете? – недоверчиво спросила Николь.

– Можешь биться об заклад, сделаю. Я не хочу, чтобы он умер с голоду, но кормить насильно удовольствие небольшое, поэтому лучше тебе ему это объяснить.

– Вы что, не понимаете, что он очень религиозен?

– Меня его религия не колышет.

Посол проснулся около половины девятого. Марк с Памелой уже встали, а Патрисия и Джуди ещё спали. Фрэнк с Джошем сидели в гостиной. Фрэнк слышал, как Николь настойчиво уговаривает посла, и пошел посмотреть, что происходит.

– Ну, – спросил он, – завтракать ты собираешься?

Лал Али Хаваб, опираясь спиной на стену, поднял взгляд на Фрэнка.

– Мисс Хоффман объяснила ваши намерения, – с отвращением, ломким голосом сказал он. – Я решил съесть несколько яиц.

– Прекрасно. Какие ты хочешь?

– Сырые. В ином случае я их есть не стану.

Фрэнк пожал плечами.

– Сырые так сырые. Меня не волнует, что ты ешь или как ты ешь, пока ты не начнешь морить себя голодом.

Памела слышала их разговор, отправилась на кухню и вернулась с тарелкой и тремя яйцами. Лал Али Хаваб кивнул в знак благодарности, покосился на Фрэнка, взял одно яйцо и глубокомысленно принялся его разглядывать, потом решительно проткнул пальцем кончик и выпил. Через мгновение в тарелке лежала пустая скорлупа.

– Браво, – похвалил Фрэнк. – Так держать.

В десять Фрэнк полез под душ. Патрисия и Джуди все ещё спали. Джош помогал Памеле мыть тарелки после завтрака. Марк сидел в гостиной на кушетке. Он слушал теленовости, но задремал, и теперь похрапывал под болтовню ведущего очередного шоу.

В дверь постучали.

Марк резко перевернулся и вскочил. Он неуверенно нащупал револьвер на краю стола, нашел его и опустился на колени, упершись локтями в кофейный столик и метя в дверь. Примчавшийся из кухни Джош упал на пол рядом.

– Ответь, Бога ради! – прошептал Марку Джош. – Ты единственный, кто здесь живет официально. Скажи что-нибудь!

Марк не решался. Он оглянулся и увидел Памелу, которая спешила в ванную предупредить Фрэнка. Джош тряс его за плечо.

– Кто там? – наконец выдавил Марк.

– Это Тедди, – ответил веселый женский голос с английским акцентом. Памела дома, Марк?

Марк вопросительно взглянул на Джоша.

– Да! – прошептал Джош. – Тебе нужно ответить "да", Господи!

– Да, она здесь, Тэдди, – сказал Марк.

– Поговорить с ней можно?

– М-м-мм... Конечно, Тэдди. Конечно. Но тебе придется пару минут подождать. Она одевается.

– Хорошо, я подожду, – согласилась Тэдди.

Оставляя мокрые следы, едва завернутый в полотенце, в гостиную ворвался Фрэнк. Он схватил Джоша за плечо и вытолкнул его в холл в сторону ванной и узников. Потом резко пнул Марка босой ногой, чтобы отвлечь его внимание от двери, и большим пальцем ткнул в сторону холла, показывая, куда отправляться.

– Пару минут! – яростно прошипел он. – Господь всемогущий!

Джош понял, что надо делать. Посла и Николь нужно убрать с глаз долой до того, как впускать Тедди. И не успели Фрэнк с Марком подоспеть на помощь, как он уже выдернул матрас из-под испуганных узников и поднял их с пола.

Фрэнк бросился в маленькую спальню, где в гардеробе в коробке из-под обуви у хранились ключи от замков. Когда он спешил обратно, полотенце слетело, и он уже нагишом опустился на колени на пол, чтобы отомкнуть цепи от водопроводных труб.

– Гони Патрисию и Джуди из постели, – бросил он через плечо Памеле, отпирая замки. – Патрисия и эта англичанка знакомы, верно?

Памела кивнула.

– Да. Она зовет её Анной, потому что так Патрисия представилась, но несколько раз они общались.

– Хорошо. Патрисия может выйти с тобой и Марком поболтать с ней. Остальные будут отсиживаться в маленькой спальне с послом и доцентом.

Держа по цепи в каждой руке, Фрэнк как двух собак на поводках потащил посла и Николь в маленькую спальню. Закрывая дверь, он увидел Патрисию, которая выходила из спальни. Джуди не появлялась. Памела прикрыла дверь и беспомощно пожала плечами.

– Сделай так, чтобы все выглядело нормально, – буркнул Фрэнк и закрыл дверь.

В спальне посол с Николь поспешно сели на матрас – уже привычное убежище. С явно заметным мрачным предчувствием они следили, как он зашел в гардероб и сдернул с вешалки штаны. Наблюдали, как он их натянул и потянулся к полке за пистолетом. Фрэнк стал перед ними и прицелился сперва в посла, потом в Николь. Посол окаменел и затаил дыхание. Николь съежилась.

– Ни слова, – мрачно предупредил Фрэнк. – Ни звука.

– Я не хочу на них полагаться, – запротестовал Джош.

Он порылся в коробках в гардеробе и вышел оттуда с двумя парами наручников и мотком медицинского пластыря. Потом опустился на колени и сковал руки послу и Николь за спиной. Потом они с Фрэнком заклеили рты пленников от уха до уха длинными белыми полосками. Фрэнк обернул свободные концы цепей вокруг их лодыжек и скрепил замками.

Лал Али Хаваб извернулся и принял сидячую позу, умудрившись даже с кляпом во рту изобразить отвращение. Николь перевернулась на бок и тихо всхлипывала.

Фрэнк подошел к двери спальни, приложил к ней ухо и попытался подслушать разговор в гостиной.

Тедди была маленькой блондинкой в последней стадии беременности. С привычной неуклюжестью она устроилась на кушетке; просторное белое с розовыми цветами платье задралось на животу, поэтому его приходилось придерживать руками, чтобы оно хотя бы прикрывало бедра.

– Все случится не иначе как сегодня, – щебетала она. – Я совершенно уверена. Так должно быть. Вы знаете, мы с Диком ездили в Мэриленд. И вчера в самолете мне совершенно четко показалось, что началось. Знаете, когда-то мы собирались вернуться домой пораньше, чтобы ребенок родился в Англии. Но не вышло, так что нам ещё повезло, что мы хоть в Нью-Йорк вернулись. А тебе ещё не пора, Памела?

Памела покачала головой.

– Нет, ещё недели две, не меньше...

Тедди искоса косилась на Патрисию. Гостью явно изумил её наряд: ярко-желтое трико, которое достал Изи, и грубые голубые шорты Джуди, которые она схватила, когда Памела вытащила её из кровати.

– Где Дик? – спросил Марк.

– О, Господи, – вздохнула Тедди. – Ему пришлось ехать на работу, хотя мне время подошло. Возможно, ему даже придется ехать в порт – в Джерси или куда-то там. Срочный звонок. Из Англии позавчера прибыл корабль, привез партию машин. Говорят, трех недосчитались. О мелком воровстве в порту все знают, но три машины? Боже мой!

Патрисия от напряжения едва слышала, о чем болтает Тедди. Она единственная в комнате знала, что под кофейным столиком, вне поля зрения Тедди, но в двух дюймах от торчащих из сандалий босых пальцев лежал заряженный револьвер 38-го калибра. Тот, который держал в руках Марк, когда Фрэнк пнул его и послал в холл убирать пленников.

– Вот почему я пришла, – не умолкала Тедди. – Надеюсь, я могу рассчитывать, что вы вызовете врача, найдете такси и все такое, если понадобится.

– Можешь на нас рассчитывать, – заверила Памела. – Не волнуйся.

– О, спасибо, – выдохнула Тедди. Она явно успокоилась и была полна благодарности. Цели визита она достигла, но уходить не собиралась – здесь было так уютно...

Патрисия смотрела, как Тедди играет сандалией всего в дюйме от револьвера. Если она его коснется, ей хватит любопытства, чтобы немного наклонить голову и заглянуть под стол. Патрисия видела только два выхода: убрать револьвер или избавиться от Тедди.

– Почему бы нам не пойти на кухню выпить кофе? – предложила она.

Памела стрельнула испуганным взглядом.

– Я принесу сюда, – поспешно и встревоженно заявила она. Конечно же, она и представить не могла, зачем Патрисия предлагает нечто настолько идиотское, как вести Тедди через холл, так близко к спальне, что она может услышать малейший звук внутри.

– Не хотела бы причинять вам беспокойство, – вздохнула Тедди. – Но звучит заманчиво.

Когда Памела удалилась на кухню, Марк наградил Патрисию подавленным сердитым взглядом. Патрисия отвечала ему тем же и смотрела так долго, насколько осмелилась. Дважды она опускала глаза к полу, надеясь, что его взгляд последует за ними к пистолету; но он знака не понял.

– Как твоя диссертация, Анна? – поинтересовалась Тедди.

– Прекрасно, – ответила Патрисия. – Я здесь писала. Здесь тише.

Тедди кивнула, мотнула ногой, и подошва её сандалии опустилась на рукоятку револьвера.

Патрисия решительно поднялась со стула и подошла к окну.

– Там дождь? – спросила она. Всматриваясь наружу, она искала хоть что-нибудь, ради чего можно позвать Тедди к окну. Но ничего не было. По 52-й вяло тек поток машин.

– Нет, дождя нет, – лениво отозвалась Тедди и прикрыла ладошкой короткий зевок. – Слава Богу. Не хотела бы я ехать на такси в больницу в дождь.

Патрисия вновь села. Она видела, что Тедди – очевидно, случайно оттолкнула сандалией револьвер чуть вперед. Теперь ствол торчал из-под стола, полностью на виду у Марка, если он только туда посмотрит. Патрисия метнула в него яростный взгляд. Он изумленно посмотрел в ответ – но на нее, а не вниз.

– Я не хочу, чтобы вы думали, что я не люблю вашу страну, – не умолкала Тедди. – Но мне хотелось бы быть дома, когда малыш родится.

Она сказала это с осуждением, но совершенно машинально, потому что все её внимание переключилось на газету на столике. Та лежала в пределах её досягаемости, и Тедди подалась вперед. Коленка выпрямилась и краешек её сандалии полностью вытолкнул револьвер из-под стола. Она этого не заметила и уже расстелила газету на коленях. Это была утренняя "Таймс" за среду, тот самый номер – со снимками Патрисии, Фрэнка, Джоша и Джуди на первой странице.

Марк поспешно вскочил.

– Может, все же нам пойти на кухню? – предложил он. – Пэм...

Тут он наконец заметил пистолет – и запнулся. Если Тедди сейчас встанет, то наступит прямо на него.

– Ну, ладно, – почти простонал он и снова сел.

Тедди просматривала газету.

– О-о, – вдруг протянула она и посмотрела на Патрисию. Это не сегодняшняя, да? Это вчерашняя.

Она вздохнула и отложила газету на кушетку.

Патрисия выдохнула.

– Правда вчерашняя? – она встала и потянулась через столик к газете. Это позволило затолкнуть револьвер под столик, подальше от ног Тедди.

– Я хочу посмотреть сегодняшнюю, – объяснила Тедди. – Хочу увидеть, пишут ли что-нибудь о...

– Насчет похищения? – насторожился Марк.

– Нет, про кражу машин с корабля, – отмахнулась Тедди.

Патрисия выпрямилась с газетой в руках, переводя взгляд с Тедди на Марка.

– Я... Я её ещё не читала, – промямлила она. – Ладно, посмотрю потом.

И она уронила газету вниз на револьвер.

Как только за Тедди закрылась дверь, Фрэнк с багровым от ярости лицом вылетел из одной спальни и влетел в другую. Джуди скрестив ноги сидела на кровати и сворачивала самокрутку с травкой. В комнате висел дым от двух уже выкуренных.

– Какого дьявола ты здесь делаешь? – взревел он.

Джуди безучастно посмотрела на него.

– А как ты думаешь?

– Вся чертова квартира провоняла этой дрянью! Если эта англичанка...

– Успокойся, Фрэнк, – сказала Патрисия, которая только что вошла следом. – Тедди говорила, что сама любит побаловаться.

– Успокойся, черт меня дери! Запах этой дряни... Если сюда придут копы... Господи Иисусе!

– За травку никого уже не сажают, Фрэнк, – сказала Джуди.

– Нет? Ну, может в том придурковатом мире, в котором ты живешь, и не сажают. А в настоящем – да, – он схватил с кровати пакетик с марихуаной. Эта гадость отправляется в сортир. Вместе со всем, что у тебя осталась.

Патрисия бросилась вперед и схватила его за руку.

– Нет, – сказала она.

– Что ты говоришь? Какого черта это значит?

– Я говорю – нет, Фрэнк, – мрачно повторила Патрисия. – Ты не выбросишь это в сортир.

Стоя лицом к лицу с Патрисией, Фрэнк долго сердито сопел, сжимая пакетик марихуаны в кулаке и переводя взгляд с её лица на свою руку, в которую она вцепилась.

– Почему, Патрисия? – наконец спросил он низким и хриплым от ярости голосом.

– Потому что я хочу её курить, вот почему, – ответила она. – Это единственное, что у нас осталось, и без неё я не могу. И не хочу слушать твои проповеди.

Сразу после полудня Патрисия с Джошем сидели в гостиной и дымили самокрутками, которые сворачивала Джуди. Увидев, что они собираются делать, Фрэнк молча удалился в кухню и угрюмо уселся за стол. Немного погодя он прошел в большую спальню и завалился на кровать.

Марк с Памелой отправились за покупками. Джуди сторожила посла и Николь. Пленников оставили в маленькой спальне, потому что Тедди могла в любую минуту вернуться. На время им освободили руки, но только чтобы они смогли освободиться от пластыря, а потом наручники надели снова. Теперь они лежали на матрасе в неудобных позах со скованными руками и лодыжками. Посол хранил молчание, но Николь постоянно чего-то просила – то воды, то ослабить наручники, то положить под голову подушки – пока Джуди не посулила огреть её револьвером, если она не заткнется.

Патрисия наконец сбросила желтое трико. Она выстирала свои вещи, и пока разгуливала в майке Фрэнка и грубых голубых шортах, которые ещё раньше одолжила у Джуди. Сейчас она сидела на корточках возле кофейного столика, и они с Джошем передавали самокрутку друг другу.

– Нам с тобой нужно поговорить насчет Фрэнка, – сказал Джош. – Лучше сделать это сейчас, пока ещё не поздно.

Патрисия осторожно оглянулась на закрытую дверь, за которой Фрэнк вроде бы спал. Но ведь на самом деле он мог подслушивать у замочной скважины. Впрочем, решила она, какая разница: если они будут говорить тише, он не услышит, даже если и подслушивает.

Джош протянул ей самокрутку, проследил, как она затягивается, потом сказал:

– Мне нужно знать, переменила ли ты свое мнение.

Она нахмурилась, запрокинула голову и глотнула, чтобы дым проник глубже. Потом, не выдыхая, спросила:

– Ты о чем?

– Вы с Фрэнком крепко подружились, – сказал Джош. – Заботитесь друг о друге. Ты прыгаешь к нему в постель, как будто ты его жена.

– Это мое дело. О чем ты говоришь? Ты мне уже не веришь?

– Я тебе верю, – отмахнулся Джош. – Но спрашиваю: ты не переменила свое мнение? Я говорю, ты передумала о том, что нужно сделать с Фрэнком?

– Сделать, чтобы забрать у него деньги?

– Да. Чтобы забрать у него деньги.

Вместо того, чтобы передать самокрутку Джошу, Патрисия снова затянулась. Глядя поверх облака дыма на сосредоточенное лицо Джоша, она пожала плечами.

– Да или нет? – настаивал Джош.

– Мы должны забрать у него деньги, – сказала она. – Они нужны для наших целей, а не для его сладкой жизни.

Джош кивнул.

– Да. Они нужны для дела революции. Именно потому мы всем рискуем.

– И сейчас тоже, – сухо заметила она.

– Ладно, – буркнул Джош. – Фрэнк нам нужен, пока мы не получим деньги на руки. Это самая сложная часть операции, и она лежит на нем. Заявлять о своих правах можно только после того, как деньги будут у нас.

Патрисия кивнула.

– Лучше бы тебе быть до конца уверенным в том, что делаешь. Иначе можешь остаться с носом.

– Знаю, – кивнул Джош. – Мы с Марком обсуждали, как это сделать. И вот что решили: с деньгами мы, конечно, вернемся сюда. Миллион наличными – груз солидный. Здесь мы их проверим, чтобы убедиться, что все здесь, что это настоящие деньги, что это старые купюры и их серийные номера не идут один за другим. Потом мы их разделим. И вот тогда займемся Фрэнком.

– Если раньше он не займется вами, – хмыкнула Патрисия и с неохотой затушила в пепельнице самокрутку. Тут же она взяла следующую, но прикуривать не стала.

Джош молчал, обдумывая её слова. Потом спросил:

– Полагаешь, он может?

Девушка пожала плечами.

– Ты думаешь, только мы настолько подлые, чтобы предать партнера, с которым работали и который прошел с нами сквозь ад?

– Ладно. Будем настороже. Нас четверо против одного, и он до сих пор не знает, что у нас есть оружие.

Патрисия вздохнула.

– План все ещё прежний? Приковать его к трубам и оставить полиции?

– Именно, – подтвердил Джош. – Когда мы будем в безопасности за городом, позвоним полиции и скажем, где найти их драгоценного посла. А там они найдут приз...

– Мне бы хотелось найти другой способ.

– Мне тоже. Нет сомнений, что его упрячут пожизненно.

Патрисия качнула головой и прошептала:

– Боже мой...

– Ты сказала, что лучше увидишь его мертвым. Ну что же, это твой выбор. Ты не сможешь его убить, но я могу помочь, могу сделать это для тебя, если хочешь.

Патрисия поднесла кончик самокрутки к свечке, горевшей на кофейном столике. Глаза её потухли, она нахмурилась, сосредоточилась и ушла в себя.

– Возможно, ты окажешь ему услугу, – сказал Джош.

В среду днем капитан нью-йоркской полиции Айнсел Маккаллоу все ещё номинально отвечал за расследование похищения посла Лал Али Хаваба. Командный пункт он перенес в главное управление полиции. Здесь, через двадцать четыре часа после исчезновения посла, капитан наконец свалился от усталости. Ему хотелось эффектного, быстрого и впечатляющего спасения, и прошлой ночью некоторое время это казалось возможным. Теперь, через двадцать четыре часа, стало ясно, что быстро дело не раскрыть. А когда это стало ясно, на сцену вышло ФБР.

Первоначально представлявший ФБР агент Бредли в то утро был заменен человеком, направленным лично директором Бюро. Клайд Купер оказался непреклонным и агрессивным профессиональным бюрократом (как оценил его капитан), в Бюро он проработал почти столько, сколько сам Дж. Эдгар Гувер. За восемь часов пребывания в Нью-Йорке Купер сделал всего четыре вещи: отправил Брэдли спать, наскоро принял дела без всяких комментариев и предложений, потратил два часа на плотный обед и провел пресс-конференцию, чтобы объявить, что ФБР стремительно продвигается по нескольким весьма многообещающим следам.

Клайд Купер повел пиджак на спинку стула и ослабил галстук. Тех же лет, что и капитан, и такой же седой, в противоположность рослому худому Маккаллоу он был низеньким и коренастым. Сейчас он дымил сигаретой и в сотый раз проглядывал пачку маленьких квадратных фотографий из "поляроида" – снимков голой Патрисии Сент Албан. Их предложили полиции три независимых источника, каждый просил сохранить анонимность. Фотографии были сделаны в притончике на Восьмой авеню, которым заправлял старый жулик.

– Девушка сильно переменилась, – протянул Купер. – Вы не заметили? С трудом можно поверить, что на этих фото (он ткнул пальцем в снимки из "поляроида") и на тех (он ткнул в снимки из полицейского досье) – один и тот же человек.

Маккаллоу устало вздохнул.

– Это легко объяснить.

– Как?

– Здесь в отчете все есть. Она пристрастилась к наркотикам. Приехала из Балтиморы, вероятно, порядочной чистенькой девочкой. Так или иначе видимо, через какого-то парня – села на наркотики. Одно из следствий: потеряла в весе. И, разумеется, это не единственное, что она потеряла.

– Вы полагаете, именно потому она оказалась втянутой в это дело? скептически хмыкнул Купер.

– Я думаю, это вполне вероятно. Одно из последствий таких стимуляторов – утрата здравого рассудка, чувства реальности. Во всех отношениях.

– Ха, – фыркнул Купер, качая головой. – Нет, скорее это стиль мышления, к которому она тяготела. Я говорю о радикальных болтунах, философах и все такое прочее. Посмотрите на бумагу, которую они разослали. Они называют её манифестом. Вот вам ответ. Вот что губит наших детей.

Капитан потянулся к снимкам из "поляроида" и взглянул на верхний в пачке.

– Вы полагаете, Купер, что это радикальные идеи заставили её потерять пятнадцать-двадцать фунтов и обзавестись такими мешками под глазами?

В четыре тридцать из посольства приехал Рави Басу в сопровождении посланника. Они прибыли на брифинг, посвященный попыткам освободить посла. Парк Рэдклиф добрался до управления полиции ещё тогда, когда индусы были там, но не показывался в кабинете Маккаллоу, пока не не отбыли. Капитан рад был видеть Рэдклифа. Он решил, что после пресс-конференции поедет домой отсыпаться.

– Ну, я обедал с Генеральным секретарем, – объявил Рэдклиф. – А полчаса назад разговаривал по телефону с президентом. Им обоим звонила сама Индира Ганди.

– Вы можете заверить их, что было сделано все возможное, – сказал Клайд Купер, но несерьезность этой расхожей формулы была настолько очевидна, что ответом стала лишь нетерпеливая циничная ухмылка Парка Рэдклифа.

– У нас буквально сотни версий, которые нужно проверять, – продолжал Купер. – Тщательное расследование подразумевает тривиальную проверку их одной за другим, пока какая-то не приведет к разгадке.

– Вы тоже так полагаете, капитан? – повернулся Рэдклиф к Маккаллоу.

– Посла похитила шайка жалких дилетантов, фанатичных недоумков, устало буркнул капитан.

– Да, так только и можно их назвать, – подхватил Купер. Дилетанты и фанатики. Вот почему их так сложно найти: они поступают совсем не так, как нормальные здравомыслящие люди. И именно это делает их опасными.

Рэдклиф грустно качнул головой.

– Думаю, вы ошибаетесь. Похитители не недоумки. И не дилетанты. Фанатиками они могут быть; про это я ничего не знаю. Но они оборудовали машину под полицейскую, и Бог знает сколько курсировали в ней по улицам. И в такси тоже. Даже если это все, что они сделали, одно это изымает их из класса идиотов-любителей. В эти машины вложено слишком много таланта.

– Машины не настолько хороши...

– Для их целей – достаточно, – возразил Рэдклиф. – Они сумели выхватить посла из-под самого носа полицейской охраны, которая, предполагалось, окружает его со всех сторон.

– Тут был элемент удачи, – отбивался Купер.

– А по мне, они сами создали свою удачу, – заявил Рэдклиф. – Ну, или в самом крайнем случае, быстро отреагировали и воспользовались нашим упущением. Во всяком случае, они совсем не идиоты. И более того, через двадцать четыре часа после похищения у вас нет ни единой идеи, где может быть посол и сможете ли вы вырвать его из рук похитителей живым. У вас нет ни единой догадки. Я думаю, вам лучше перестать и думать о них как о глупых фанатиках. На данный момент они обвели вокруг пальца Департамент полиции и Бюро вместе взятые.

– Бюро взялось за это дело... – начал Купер.

– Как только оно возникло, – перебил Рэдклиф. – И до сего момента не добились результата – ни люди капитана, ни ваше Бюро.

Маккаллоу понурил голову и кисло улыбнулся.

– Это правда, – признал он. – Нет оснований возражать, Купер.

Губы Купера побелели.

– Нам понадобится некоторая помощь, – холодно заметил он.

– Какая именно? – поинтересовался Рэдклиф.

– Деньги для выкупа. – Нам нужно официальное разрешение на его выплату. Именно деньги для выкупа дадут нам лучший шанс освободить посла и схватить похитителей. Им придется выйти на свет, чтобы забрать деньги. Неважно, насколько они умны, – с этого момента командовать парадом будем мы.

Рэдклиф откинул голову и долго в молчании изучал Купера.

– Что, если я скажу, что никакого выкупа не будет?

Купер ухмыльнулся.

– Если кто-то так решит, я думаю, никто не сможет обвинить нас с капитаном Маккаллоу, если посол не выживет.

– Индира Ганди указала – неофициально – что для её правительства это вопрос принципа: выкуп они вносить не станут. Они считают, выкуп только вдохновит на похищения других высокопоставленных лиц. Кроме того, они говорят, что это приведет к криминализации политической жизни Индии. Так что вопрос принципа: платить они не будут.

– Не думаю, что их принципы пострадают, если наше правительство...

Парк Рэдклиф улыбнулся и поднял руку, чтобы остановить Купера.

– Конечно, никаких возражений.

– Ну, тогда, – сказал Купер, – возможно, мы сможем найти крупную сумму денег. Тогда...

– К несчастью, – прервал Рэдклиф, – для президента это тоже вопрос принципа.

Купер отмахнулся и даже плюнул.

– Никто не сможет обвинить Бюро, если...

– Тут вопрос не вины, – возразил Рэдклиф. – Мне кажется, это вопрос ответственности. Но...

– Какая разница? – тон капитана Маккаллоу давал понять, что его истощенному терпению пришел конец. – Даже если у нас нет денег, можно сказать, что они есть. А когда похитители заявятся – хвать – и готово!

Купер изумленно уставился на него.

– У вас не будет не единого шанса. Когда предлагается выкуп и когда его передают, жертва все ещё в лапах похитителей. Дадим мы им фальшивых денег или не дадим вообще, его могут убить. Скорее всего так и сделают. Поступать нужно только так: заплатить выкуп, освободить жертву, а потом схватить похитителей и вернуть деньги. Классический ход.

– Правительства Индии и Соединенных Штатов не допустят никаких официальных заявлений насчет уплаты выкупа, – заявил Рэдклиф.

– Но почему?

– Дело принципа.

– Я полагал, – сухо буркнул Маккаллоу, – что главным принципом для нашего правительства должно быть спасение жизни индийского посла.

– Если Индира Ганди патетически заявляет, что её правительство не станет платить из принципа, – пояснил Парк Рэдклиф, – наш президент вряд ли может провозгласить, что наши принципы не столь возвышены и мы заплатим. Возможно, Джонсон так бы сделал, Кеннеди тоже мог бы, но не забывайте, что нынешняя администрация делает ставку на возрождении в Соединенных Штатах моральных ценностей.

– По-моему, меня сейчас стошнит, – сказал МакКаллоу.

1 октября

Фрэнк настежь распахнул дверь черного хода и пристально вгляделся в рыжеватый вечерний сумрак, сгущавшийся над захламленной аллеей.

Снаружи никого.

Он посмотрел внимательнее.

Никого.

Он захлопнул дверь, не заботясь прикрыть её тихо, и уставился в щелочку, пристально прищурив глаз. Патрисия пыталась разглядеть что-то из-за его спины.

– Еще одно, – говорил он тихо, но очень твердо. – Когда соберешься вернуться, сначала позвони. Спроси меня. Когда я возьму трубку, я скажу: "Иди домой, Патрисия". Если я скажу так, именно так, слово в слово, тогда можешь возвращаться. Если я так не скажу, значит, что-то случилось. Помни, только если я скажу: "Иди домой, Патрисия". Это наш пароль, и если ты его не услышишь, близко сюда не подходи.

Патрисия кивнула.

Фрэнк с чувством поцеловал её в ложбинку на шее и прошептал:

– Ради всего святого, будь осторожна!

Она бледно и нервно улыбнулась и сжала его руку.

Он открыл дверь, она вышла наружу. Пока она неуверенно переминалась на пороге, Фрэнк закрыл дверь, и она услышала клацанье щеколды.

В просвете захламленной аллеи мелькали люди, проходившие по 52-й улице. Она осторожно пробиралась по грудам мусора и грязи, дошла до края и остановилась: нужно было время, чтобы собраться с духом.

Ведь тысячи полицейских ничем другим не занимаются, только ищут её. Бог знает, сколько нью-йоркцев всматриваются в лица всех встречных девушек, рассчитывая получить награду в десять тысяч долларов, которую назначили за поимку любого похитителя. И сколько ещё народу, которые её знают – студенты университета, бродяги с Сикес-стрит, девушки Изи – позовут полицию, едва её увидят? За десять тысяч долларов? Стоя здесь, на краю аллеи, трудно было поверить, что каждый скользнувший по ней взгляд так просто взглядом и останется.

Фрэнк сказал, что риск нельзя не принимать в расчет, и она согласилась. Согласились даже Джош и все прочие, не знавшие, зачем ей выходить. Ей помогли преобразиться, как умели. Памела подстригла Патрисию, и теперь волосы доходили ей только до плеч; потом они их покрасили, превратив её в светлую шатенку. Джуди помогла ей подкрасить ресницы и навести на щеки розовый румянец. Одолжила светло-коралловую помаду. Одета она была также, как в день похищения: грубые хлопчатобумажные шорты цвета хаки и вязаная рубашка цвета клубничного мороженого. Плюс пара сандалий. Но её убеждали, что даже в такой знакомой одежде на улице её не узнают, если только не заметит кто-то из близких знакомых. Новая прическа и толстый слой косметики очень её переменили.

Следующий важный пункт – не находиться на улице дольше, чем необходимо. Поймать такси туда и обратно. Конечно, вечером это было непросто. Ей пришлось пройти по 52-й на запад до Третьей авеню и потом шесть кварталов на север, пока она наконец не нашла машину.

Это было суровое испытание. Разум ей подсказывал, что теперь она в безопасности. На улице она чувствовала себя буквально раздетой. Но теперь она тяжело плюхнулась на заднее сиденье и назвала адрес, который дал Фрэнк. Восточная 85-я улица.