Текст книги "Уот Тайлер"
Автор книги: Уильям Эйнсворт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Глава XIII
РАССКАЗ СЭРА ДЖОНА ГОЛЛАНДА
Сэр Джон не без труда достиг пиршественной залы; выпив кубок вина, он почувствовал себя гораздо бодрее и был в состоянии вступить в беседу с принцессой, которая, узнав о его возвращении, поспешила к нему, полная материнской заботливости. В ответ на ее расспросы сэр Джон объяснил, что отряд, к которому он присоединился, направился на холмы, господствующие над Рочестером, но нашел их уже занятыми войском мятежников.
– Они очень сильны, – продолжал он. – Мы можем подтвердить, что численность их достигает теперь шестидесяти тысяч человек, а может быть, и больше. Они осаждают Рочестерский замок, и я сильно опасаюсь, что овладеют им. Так как против такого численного превосходства мы ничего не могли предпринять, то решились выждать на холме наступление следующего утра, но на заре мы увидели огромный конный отряд, наступающий на нас со стороны города. Неприятель приближался в боевом порядке, и их было по крайней мере человек шестьсот. Во главе находились Беглый и Конрад Бассет. Хотя наши силы были сравнительно ничтожны, но мы не колебались сделать нападение. Стремительно кинувшись на врага, мы произвели в рядах его страшное опустошение, убивая противников кучами. Мы надеялись обратить их в бегство, но они удержались на месте, и в последовавшем сражении почти все наши были перебиты. Моей целью было убить обоих главарей, но, когда я вступил в борьбу с Конрадом Бассетом, к нему на выручку подоспел Беглый. Я был вынужден спасаться бегством, захватив с собой только дюжину человек. Как вы, разумеется, догадываетесь, нам пришлось мчаться во весь дух, чтобы не быть настигнутыми и схваченными в плен. На расстоянии нескольких миль Беглый следовал за нами почти по пятам; хотя сам он ехал на прекрасной лошади, этого нельзя сказать о его людях, вот почему он не мог один преследовать нас. Вскоре мы оставили их далеко позади. Они не отказались от преследования, вероятно, мы очень скоро услышим здесь о них.
Едва сэр Джон довел свой рассказ до конца, а его мать, слушавшая, затаив дыхание, принялась расспрашивать его о спутниках по оружию, как вдруг со двора донесся сильный шум, среди него можно было уловить радостные восклицания и повторявшиеся имена де Вертэна, Филпота и сэра Осберта Монтакюта.
– А, клянусь св. Павлом! Они, кажется, отделались благополучно. Они здесь! – воскликнул сэр Джон, приподнимаясь.
Вслед затем сэр Евстахий де Валлетор вошел в залу, ведя с собой трех упомянутых храбрых господ. Они казались очень утомленными и все более или менее сильно пострадали от столкновения с мятежниками. Их встреча и обмен приветствиями с сэром Джоном Голландом отличались тою сердечностью, которая возможна только при подобных обстоятельствах.
История, каким образом им удалось бежать, могла быть объяснена в нескольких словах. Все трое лишились коней – вернее, последние были убиты мятежниками. И каждый из них вскочил на первого попавшегося свежего коня из-под убитых всадников. Прокладывая себе путь мечами и разя всякого, кто дерзал задержать их, они выбрались из неприятельских рядов. Очутившись на свободе, они соединились и, узнав по возгласам неприятеля что сэр Джон бежал, последовали за ним с возможной быстротой, но, по всей вероятности, избрали другой путь к Эльтгемскому дворцу.
– Однако, благодарение Богу, вы возвратились здравыми и невредимыми! – воскликнула принцесса.
– Но мы ничего не сделали! – сказал сэр Джон Филпот. – Правда, нам удалось сразить много врагов, а мы потеряли почти всех наших людей и не успели в нашем главном замысле. Ваша милость не можете оставаться здесь долее: мятежники преследуют нас по пятам и, по всей вероятности, нападут на дворец.
– Принцесса никоим образом не может быть застигнута врасплох, – сказал сэр Евстахий де Валлетор. – К ее услугам имеется подземный ход, который ведет из дворца к охотничьей башне у Гринвича, этим путем она во всякое время может удалиться со своими дамами и конвоем. Как вам известно, у Гринвича постоянно находится королевский баркас.
– Я уже слышала об этом подземном ходе, но никогда не видела его, – сказала принцесса.
– В подземелье ведет тайный вход, государыня, но мне хорошо известно, как его найти, – ответил сэр Евстахий. – Я провожу вас к нему, когда бы вы ни пожелали.
– Я хотела бы подождать, видеть, что будет дальше, – сказала принцесса.
– Вам всего лучше не засиживаться здесь, матушка, – заметил сэр Джон Голланд.
Тут в залу вошел один эсквайр.
– Мне кажется, мы узнаем сейчас нечто такое, что может повлиять на решение вашей милости, – сказал сэр Евстахий. – Ну, что? – добавил он, обращаясь к эсквайру.
– Сейчас показался вдали значительный отряд всадников, – ответил тот. – Насколько могу догадаться, он состоит приблизительно из шестисот человек: из них половина вооружены луками, половина – арбалетами. Они остановились на отдаленном конце аллеи. Не смею также умолчать, что они имеют при себе знамя св. Георгия и с полдюжины рыцарских значков.
– А! Дерзкие негодяи! – воскликнул сэр Евстахий.
Минуту спустя в залу вошел второй эсквайр. Он доложил, что герольд в сопровождении трубача медленно подъезжает к воротам дворца.
– Ого, герольд! – прыснул со смеху сэр Евстахий. – Хотел бы я послушать, что он скажет.
– Я пойду с вами, сэр Евстахий, – сказала принцесса. – И в вопросе о моем отъезде буду руководствоваться тем, что скажет этот герольд.
– Пойдем все! – воскликнул сэр Джон Голланд. – Барон, дайте мне вашу руку, – добавил он, обращаясь к де Вертэну.
Затем сэр Евстахий повел принцессу на зубчатые стены, примыкавшие к воротам.
Глава XIV
БАССЕТ ТРЕБУЕТ ВЫДАЧИ СЭРА ГОЛЛАНДА
Достигнув этого места, они увидели герольда в плаще поверх лат, медленно приближавшегося по аллее вслед за трубачом, ехавшим впереди. Он был на великолепном коне и превосходно вооружен, а когда молодец приблизился, принцесса была поражена гордым выражением его лица и величавой осанкой.
– Не может быть, чтобы этот человек был крестьянином, – заметила она.
– Это – Конрад Бассет, – ответил сэр Джон.
Когда всадник был в расстоянии пятидесяти ярдов от ворот, он остановился. Трубач, ехавший немного впереди, трижды протрубил в рог.
Едва замерли резкие звуки рожка, офицер, стоявший с кучкой арбалетчиков на вышке барбакана, воскликнул громким голосом:
– Что тебе нужно?
Не проявляя ни малейшего страха, а также отнюдь не уменьшая высокомерия в осанке и движениях, герольд подъехал к барбакану и заговорил внятным голосом, с полной непринужденностью:
– Скажи вельможе или рыцарю, который состоит начальником дворца, что мы, члены кентских общин, будучи жестоко оскорблены сэром Джоном Голландом, пытавшимся похитить молодую девицу у ее отца, и зная в то же время, что мы не добьемся справедливости иным путем, требуем, чтобы он был выдан нам вышеупомянутым рыцарем, дабы он понес соответственное наказание за свой проступок.
На бледных щеках сэра Джона Голланда, пораженного таким требованием, выступил густой румянец. Он хотел уже немедленно и резко ответить, но принцесса удержала его. Впрочем, этот ответ был дан сэром Евстахием, который произнес суровым и решительным голосом:
– Скажи пославшим тебя, что я, сэр Евстахий де Валлетор, начальник этого дворца и представитель ее высочества принцессы Уэльской, отношусь с презрением к их дерзкому требованию. Даже в том случае, если бы оно было выражено пристойным образом, я отказался бы выслушать его. Я не желаю вступать в переговоры с мятежниками и даже не имею на это никакого права, тем не менее, питая некоторую жалость к твоим заблуждающимся товарищам, позволяю тебе передать им мои слова. Если они хотят получить некоторые вольности и преимущества, то должны немедленно сложить оружие и выразить покорность своему верховному повелителю, королю.
В ответ на эти слова герольд презрительно рассмеялся.
– Коль скоро вы отказываетесь выдать сэра Джона Голланда, – сказал он тем же высокомерным и бесстрашным голосом, – то мы сами возьмем его и обезглавим.
Молодой вельможа до такой степени был возмущен наглостью этого заявления, что не замедлил бы приказать арбалетчикам направить залп стрел в герольда, если бы не вмешался сэр Евстахий.
– Остановитесь! – властным голосом воскликнул он. – Ему не должно быть причинено никакого вреда.
По-видимому, герольд чувствовал себя в полной безопасности, окинув спокойным взором бойницы, он повернул коня и медленно поехал прочь. Вскоре к нему галопом подскакал всадник со стороны войска мятежников, многие из смотревших со стен замка узнали в нем главаря мятежников, так называемого Беглого. Обменявшись несколькими словами с герольдом, Беглый сделал полуоборот и погрозил сжатым кулаком барбакану.
Принцесса, бывшая свидетельницей этих зловещих переговоров, покинула наконец бойницы и возвратилась в пиршественную залу, где был немедленно составлен совет, в котором приняли участие сэр Евстахий и все присутствовавшие рыцари.
Все были того мнения, что принцесса должна возможно скорее отправиться в Тауэр.
– Спустя несколько часов, – настаивал сэр Евстахий, – побег, пожалуй, будет уже немыслим. Теперь же он еще может благополучно совершиться.
– Довольно, сэр Евстахий, – сказала принцесса. – Я немедленно приступлю к сборам в дорогу. Вы должны сопровождать меня, милорд, – добавила она, обращаясь к сэру Джону Голланду.
– Если я покину дворец при таких условиях, государыня, – возразил он, – мятежники скажут, что я испугался их. Нет, они должны и видеть меня, и чувствовать на себе силу моего оружия.
– Но берегись, сын мой, как бы не попасть в их руки! – с тревогой заметила она. – Ведь ты знаешь, что они не пощадят тебя. Ты лучше сделаешь, если отправишься со мной.
– Сэр Осберт Монтакют проводит вас, государыня, я же не могу, – ответил сэр Джон.
Слышавший эти слова сэр Осберт не замедлил предложить свои услуги, которые были благосклонно приняты принцессой, хотя она кинула укоризненный взгляд на сына.
– К тому времени, как окончатся ваши сборы, государыня, все будет готово к вашему отбытию, – сказал сэр Евстахий. – Советую вам взять с собой ваши драгоценности и сокровища.
Принцесса удалилась в свои покои. Не прошло и часа, как она возвратилась в сопровождении своих придворных дам, из которых каждая держала в руках ларчик. Среди них находилась и Эдита.
Тем временем по приказанию сэра Евстахия вся свита, составлявшая личный штат принцессы, ее пажи и прочие собрались в приемной. В числе их находились духовник, милостынник и врач принцессы. Кроме того, с полдюжины вооруженных ратников должны были провожать отряд. Сэр Евстахий и сэр Осберт уже ожидали принцессу, но она не увидела среди собравшихся людей ни своего сына, ни сэра Джона Филпота.
– Сэр Джон Голланд находится уже на укреплениях, государыня, – заметил де Вертэн. – Он поручил мне передать вам, что он надеется в скором времени прибыть к вам в Тауэр.
– Разве осада уже началась? – спросила принцесса, встревоженная шумом, достигавшим ее слуха.
– Так точно, государыня, – возразил сэр Евстахий. – Не угодно ли будет вашему высочеству последовать за мной? Вход в подземелье находится на противоположном конце двора. Там уже все готово к вашему отбытию.
Глава XV
ПОДЗЕМНЫЙ ХОД
Когда кортеж проходил по двору, уже внятно доносились крики и шум. Принцесса, заметив по глазам сэра Евстахия, что он с нетерпением стремится к своему посту, ускорила шаги. Минуту спустя они достигли башни у дальнего конца здания и, пройдя под сводом, охраняемым двумя алебардщиками, вошли в круглую комнату в нижнем этаже.
Посреди этой комнаты с потолком в виде крестообразных сводов и с узкими окнами-бойницами была подъемная дверь, теперь открытая настежь. Она была необычайных размеров и сообщалась с подвальной комнатой, где начинается ход, по которому предстояло идти беглецам. Подземелье было уже освещено факелами, которые держали в руках вооруженные стражники.
– Проводив ваше высочество сюда, – сказал сэр Евстахий, – я поручаю вас заботам сэра Осберта Монтакюта, который получил уже все наставления. Надеюсь, ваша милость достигнете Тауэра благополучно.
Затем, бросив на Эдиту прощальный, полный нежности взгляд, он поспешил на укрепления.
Подземная комната, в которую спустились беглецы, отличалась значительными размерами и была прочно облицована камнем. В несколько минут все спустились в подземелье; подъемная дверь была опущена и замкнута.
Прежде чем двинуться дальше, принцесса подозвала к себе Эдиту и приказала ей держаться около себя.
Затем знак к выступлению был дан сэром Осбертом Монтакютом, который пошел немного впереди принцессы. Весь отряд вступил в подземный ход, довольно просторный и высокий, прочно выложенный кирпичными плитами и повсюду снабженный сводами.
Сначала в нем было совершенно сухо, но по мере того, как они подходили к пространству под крепостным рвом, в воздухе чувствовалась сырость. Стражники, несшие факелы, шли впереди. Шествие, направлявшееся на свет огоньков, представляло поразительное зрелище.
Некоторые из молодых придворных девиц выказывали страх, но большинство болтали и смеялись, не отставая в этом от пажей. Духовник, шедший непосредственно за принцессой, не проронил ни слова; Эдита также оставалась безмолвной. Скоро подошли к запертым на замок большим железным воротам, которые пришлось отомкнуть; далее, в расстоянии приблизительно сорока ярдов, встретились вторые ворота. Теперь шествие находилось подо рвом. Сильная сырость вызывала дрожь у дам, но когда миновали вторые ворота, она прекратилась.
Постройка этого замечательного подземного хода, который отчасти сохранился до сих пор, была произведена с необычайной осмотрительностью. Не только стены, как уже сказано, были построены очень прочно, но в подземелье проникал свежий воздух благодаря искусно расположенным отдушинам. Здесь были также боковые проходы, лестницы, колодцы – словом, разные западни для врагов. По мере минования их сэр Осберт указывал принцессе на эти предательские переходы и объяснял их назначение, заставляя ее содрогаться, когда она заглядывала в эти темные закоулки.
– Не заблудимся ли мы в этом таинственном лабиринте? – с тревогой, шепотом спросила она у сэра Осберта.
– О нет! – возразил он. – Наш проводник Балдвин отлично знает дорогу.
Не станем утверждать, что Эдита не испытывала никакой тревоги, но она не проявляла ни дрожи, ни каких-либо признаков страха, принцесса была даже поражена ее твердостью. Впрочем, скоро и ей пришлось подвергнуться гораздо более строгому испытанию. Шествие подвигалось без всяких препятствий и довольно быстро на протяжении по крайней мере четверти мили, как вдруг Балдвин, несший факел и служивший проводником, остановился и приподнял руку в знак предостережения. Все, следовавшие за ним, также остановились.
– Ради Бога, в чем дело?! – в сильнейшей тревоге воскликнула принцесса, подле которой столпились все ближайшие ее спутники.
– Неприятель в подземелье, государыня, – с напускным спокойствием пояснил сэр Осберт. – Разве вы не слышите шума?
Действительно, вскоре можно было расслышать звуки приближающегося издали отряда.
– Кажется, их много, – продолжал он. – Но хорошо, что они выдали свое присутствие. Если бы они подкрались незаметно, мы могли бы попасть им в руки. Потушите факелы! – добавил он, обращаясь к передовым.
Подавляемые крики сорвались с уст испуганных молодых женщин, впрочем, скоро присмиревших: они поняли, что безопасность их зависит от молчания. Тут к сэру Осберту подошел Балдвин.
– Нужно вернуться назад, милорд, – сказал он. – Хотя мы уж не можем достичь ворот, но я укажу вам убежище, где ее высочество со своими дамами могут укрыться.
– Слышите, государыня, что он говорит? – сказал сэр Осберт. – Согласны ли вы довериться ему?
– Да, – ответила принцесса. – Я не сомневаюсь в его верности.
– В таком случае, следуйте за мной, государыня! – воскликнул Балдвин, прокладывая себе путь в толпе.
За ним шла принцесса, которая схватила за руку Эдиту и увлекла ее с собой. Остальные последовали за ними в очень близком расстоянии и тем поспешнее ускоряли шаги, что шум приближавшегося врага становился все явственнее. Вскоре беглецы достигли бокового прохода, в котором весь отряд мог укрыться. Сэр Осберт, Баддвин и вооруженные ратники встали у входа.
Их опасение быть открытыми поубавилось, они убедились, что мятежники, которые теперь были уже очень близко, шли впотьмах, без зажженных факелов.
К тому же эти грубые пришельцы, по-видимому, и не подозревали, что могут встретиться с принцессой. Кажется, единственной их целью было найти доступ во дворец посредством подземного хода, о существовании которого им, по всей вероятности, было открыто каким-нибудь изменником.
Тем временем, как они подвигались в темноте, один из них, протянув руку, случайно ощупал боковой проход, в котором спрятались беглецы, и крикнул товарищам:
– Стойте, вы идете не тою дорогой!
– Почему ты знаешь, Лирипайп? По голосу я догадываюсь, что это ты, хотя не могу тебя видеть, – возразил предводитель отряда.
– Да, это – я, капитан Готбранд, – отвечал Лирипайп. – Мне кажется, что здесь верный путь.
– А мне думается, что ты ошибаешься, – сказал Готбранд. – Впрочем сделай милость, расследуй проход насколько можно глубже.
– Я пройду по нему немного, – сказал Лирипайп.
Не успел он сделать нескольких шагов, как возопил: «Помогите! Помогите!» – и стремительно выбежал назад.
– Что случилось? – спросил Готбранд.
– Я получил удар по голове, который совсем ошеломил меня, – отвечал Лирипайп.
– Слышал ли ты там какой-нибудь шорох? Есть там кто-нибудь?
– Не сумею сказать, удар был так силен и неожидан…
– Гм… Это просто твоя фантазия. Ты, должно быть, ударился головой о стену! – воскликнул Готбранд. – Пойдем дальше!
И отряд мятежников прошел мимо, к величайшему облегчению тех, которые находились в глубине прохода.
Как только последние отголоски удаляющихся врагов замерли вдали, беглецы вышли из своей засады и продолжали прерванный путь. Хотя у них не было теперь зажженных факелов, но они подвигались быстрей прежнего – страх подгонял их и ускорял движения. Беглецы имели полное основание опасаться внезапного возвращения мятежников, так как знали, что те будут задержаны на своем пути железными воротами, У беглецов было еще одно опасение, ведь выход из подземелья мог находиться во власти неприятеля.
Эта тревога не оправдалась. В охотничьей башенке в гринвичском парке, где беглецы вышли по окончании своего подземного путешествия, они не нашли никого, кроме тех немногих лиц, которые были приставлены охранять здание. Эти люди заявили, что не видели поблизости никаких мятежников и не понимают, каким образом враги могли найти доступ в подземелье. По всей вероятности, где-нибудь есть еще другой ход, но только не из подвалов под башней.
По-видимому, принцесса удовлетворилась этим объяснением, но сэр Осберт Монтакют не особенно поверил, так как не мог понять, откуда еще был вход в подземелье. Балдвин, знавший лучше всех ходы и выходы в подземелье, придерживался того же мнения.
Принцесса недолго оставалась в охотничьей башне. Она спустилась с лесистого холма, на котором была построена эта башня, к Гринвичу, где стоял привязанный королевский баркас. Довольная своим избавлением от опасности, она поместилась в баркасе со всеми своими спутниками и приказала гребцам немедленно направить его к Тауэру.
По мере того как раззолоченный баркас, снабженный двадцатью могучими гребцами в королевских ливреях, скользил по прекрасной и светлой еще в те времена реке, к принцессе возвращалось ясное и спокойное настроение духа, которое было так печально нарушено опасным путешествием из Эльтгемского дворца.
Когда принцесса села в баркас, то, не нуждаясь более в вооруженном конвое, она отпустила сэра Осберта Монтакюта и всех сопровождавших ее воинов.
Отважный молодой рыцарь выразил желание возвратиться во чтобы ни стало во дворец, и именно через подземный ход. Если только враги не нашли другого хода, кроме укрепленной выходной двери, он считал долгом отыскать их и сделать на них нападение. Если он погибнет, то по крайней мере ради благой цели. Воодушевляемый этим смелым намерением, сэр Осберт удалился.
Глава XVI
ПРИБЫТИЕ ПРИНЦЕССЫ В ТАУЭР
Переезд в Тауэр на роскошном королевском баркасе представлял для Эдиты всю прелесть новизны. Приятное, никогда еще не испытанное ощущение переезда на весельном судне, а также новизна и прелесть видов, открывавшихся перед ее взорами, скоро рассеяли тревогу и страх, которые она недавно испытала. Погода была восхитительная; и разница между светлой рекой с бесчисленными судами, скользившими по ней, и мрачными подземными сводами, по которым Эдите только что пришлось следовать, была поистине поразительна. А тут еще сознание, что она отправляется в Тауэр – место, которое она более всего жаждала увидеть. Вот почему нет ничего удивительного, что она так быстро оправилась.
По мере приближения к большому городу ее восторг и изумление росли. А когда наконец перед ее взорами предстали могучий мост и королевская крепость, она была уже не в силах сдерживать свое волнение. Принцесса угадывала по выражению ее глаз, что происходило у нее на душе, но не сделала никакого замечания, в то время она сама была сильно озабочена. Несколько минут глаза Эдиты были устремлены на господствующий над всем сооружением Белый Тауэр, над которым развевался королевский штандарт, и на другие укрепленные башни, окружавшие его; и трепетные чувства благоговения и восторга теснились в ее груди.
Едва только со сторожевой башни св. Фомы в Тауэре заметили приближение королевского баркаса, как раздались громкие трубные звуки; и сэр Алан Люррье, лейтенант крепости, уведомленный о приближении принцессы, поспешил к пристани с большим отрядом стражи, чтобы встретить ее высочество. Не успела принцесса достигнуть берега, как сэр Симон Бурлей и барон де Гоммеджин также поспешили на пристань; последний подал принцессе руку, когда она выходила из лодки.
– Ваше высочество – всегда желанная гостья в Тауэре, – сказал сэр Алан, приветствуя ее. – Но я сильно опасаюсь, что нынешнее ваше посещение – не по доброй воле.
– Вы совершенно правы, добрый сэр Алан, – отвечала она. – Не знаю, дошло ли уже до вас известие, что барон де Вертэн, сэр Джон Филпот и мой сын сэр Джон Голланд потерпели поражение от мятежников?
– Мне очень грустно слышать это, государыня, – ответил сэр Алан. – Впрочем, мы и сами мало надеялись на успех этого похода.
– Но, надеюсь, все они благополучно возвратились? – с тревогой спросил сэр Симон Бурлей.
– Да, все они теперь в Эльтгеме, – ответила принцесса, – хотя все еще находятся в некоторой опасности. Они подверглись преследованию значительного отряда мятежников, которые теперь осаждают дворец. Это и послужило причиной моего внезапного бегства. Так как дворец окружен неприятелем, то я и мои дамы могли найти выход только через подземный ход.
– Ваше высочество принесли нам печальные вести, – сказал сэр Симон. – Очевидно, мы должны послать несколько воинов и арбалетчиков на помощь осажденным, хотя, право, не знаю, как безопаснее сделать это.
– Я готов принять на себя начальство над каким угодно отрядом, который вы решитесь послать, – заметил де Гоммеджин.
– Мы чувствуем недостаток не в начальниках, а в ратниках, милорд, – возразил сэр Симон.
– Численность осаждающих, насколько мне известно, достигает пятисот человек, – заметила принцесса. – Они находятся под командой некоего Беглого; и среди них многие вооружены луками и арбалетами. Сэр Евстахий де Валлетор принял на себя оборону дворца.
– Лучшего начальника нельзя и сыскать! – воскликнул де Гоммеджин. – Но он нуждается в подкреплении. С сотней копейщиков можно отогнать всех этих хамов.
– Как бы там ни было, но Эльтгемского дворца они никогда не возьмут! – воскликнул сэр Симон.
– Я очень рада слышать это от вас, сэр Симон, – сказала принцесса.
Тем временем все дамы, успевшие уже выйти из лодки, столпились около своей царственной госпожи. Они выражали живейшую радость по поводу того, что могли сменить сомнительную безопасность Эльтгемского дворца на защиту такой неприступной крепости, как Тауэр.
– Здесь по крайней мере мы вполне ограждены от мятежников! – воскликнула леди Эгельвин.
– Мне никогда еще не нравился так Тауэр, как теперь, – сказала хорошенькая Агнеса де Сомервиль. – Прежде я находила его довольно мрачным, но после того, как увидела эльтгемские подземелья, он, положительно, кажется мне очаровательным.
– Заметили ли вы, как олень бросился бежать по парку при приближении мятежников? – спросила черноглазая Эля де Фоконберг. – Эти животные точно чувствуют, что предводитель мятежников – лесной охотник.
– Я не видела оленя, – ответила лэди Эгельвин. – Но я слышала, как зловеще каркали вороны.
– А я слышала, как выла выпь, – добавила белокурая Гавизья.
– Я же видела несколько хищных птиц, ястребов и коршунов, кружившихся над дворцом, – сообщила миловидная, но робкая Сибилла де Фешан.
– Все это предвещает недоброе, – заметила леди Эгельвин. – И я сильно опасаюсь, что дворец обречен на разрушение.
– Оставьте эти опасения, прелестные девицы! – воскликнул Гоммеджин. – Эльтгемскому дворцу не суждено сделаться логовищем разбойников. Когда возвратитесь туда, вы найдете дворец в целости.
Восклицание, от которого Эдита не могла удержаться при этом замечании, привлекло на нее внимание барона, он поспешил осведомиться, кто она.
Леди Эгельвин назвала ему ее имя и добавила:
– Она привезена из Дартфордского монастыря и сделалась большой любимицей принцессы.
– Это сейчас видно, – заметил де Гоммеджин, когда Эдита, повинуясь сделанному ей знаку, заняла место около своей царственной госпожи.
Между тем сэр Симон Бурлей удалился по приказанию принцессы, чтобы послать гонца к лорду-мэру с письмом, сообщая ему, что Эльтгем осажден мятежниками, и прося его доставить как можно больше ратников, чтобы без промедления идти на помощь к осажденным.
На долю лейтенанта крепости выпала обязанность проводить ее милость принцессу в часовню Св. Петра в Белом Тауэре, куда она желала отправиться немедленно, чтобы вознести Богу благодарственную молитву за свое почти чудесное избавление. Ее духовник еще раньше отправился туда.
Когда принцесса и ее свита направились во внутренний двор, Эдита могла окинуть беглым взглядом некоторые части этого старинного дворцового укрепления. На нее произвело чрезвычайно сильное впечатление суровое величие Белого Тауэра, представшего перед ее глазами после того, как она прошла под сводами Садовой Башни, сделавшейся впоследствии известной под названием Кровавой Башни. Не зная еще о местоположении часовни св. Петра, она сильно удивилась, когда принцесса вошла в большую башню и, поднявшись по витой лестнице, направилась по коридору к двери, перед которой стояли два алебардщика и офицер королевской гвардии.
Здесь принцесса узнала, что король находится в часовне и что обедню служит архиепископ кентерберийский. Выждав с минуту, пока собрались все ее спутницы, она вошла в храм и, оставив своих дам в притворе, тотчас направилась к алтарю, где склонила колена рядом с королем.
Ни одна святыня не поразила Эдиту до такой степени, как эта замечательная часовня с ее огромною круговой колоннадой, с высокой куполообразной кровлей и галереей. Она едва могла верить, что все это – дело рук человеческих. В монастыре ей уже случалось видеть архиепископа кентерберийского, а потому ей была знакома его статная фигура, но она никогда не имела еще случая присутствовать при совершаемом им богослужении. Оттого-то она с глубоким благоговением прислушивалась к звукам его выразительного голоса и к его торжественному тону.
Возбужденная благоуханием ладана, которым был насыщен воздух, а также приятным пением хора, Эдита впала как бы в забытье, от которого не вполне оправилась даже тогда, когда богослужение кончилось. Пока она находилась в этом блаженном состоянии восторга, ей казалось, что перед ней проносятся небесные видения, ей чудилось, что она слышит ангельские голоса.
