Текст книги "Первая гуна - Сущность (СИ)"

Автор книги: Уэйк Лита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

«Девяносто процентов информации об окружающем мире воспринимается через глаза»

Медицинский справочник Культа Целительницы

Незнакомый мужчина преграждал им путь. Внешностью, повадками и манерой одеваться он походил на холеного лихого пирата, выпрыгнувшего со страниц дамских романов: аккуратная козлиная бородка лилового (как и его волосы) цвета, придающая ему схожесть с мыслителем древности, густые, чуть сдвинутые брови, самодовольное выражение лица, костюм вольного мушкетера, покоящиеся у бедра черная рапира и белый кольт – в общем, этот тип знал, как эффектно нарядиться.

– Вижу, вы не в полном составе, – сказал Сваран слегка насмешливо. – И где же ваш непревзойденный лидер? Испугался большого и страшного Города Иллюзий?

– Кто ты и почему мешаешь нам пройти? – пропустил издевку Хофу.

– Я уже назывался, безмозглый вояка. Тебе бы следовало внимательно слушать того, от кого отныне напрямую зависят ваши убогие жизни.

А вот этого ему говорить не стоило: почти синхронно четверо мужчин достали свое оружие и наставили его на Сварана. Сил призвал из костюма гибкий меч, Хофу отрастил еще одну пару рук и встал в оборонительно-наступательную стойку, Х'асир прицелился, а Джийа создал пару кровавых зарядов. Однако незнакомец не испугался, а наоборот лишь ехидно улыбнулся, достав из ножен рапиру...и еще так тысячу подобных, угрожающе застывших над ним.

– Надо же, какие вы чувствительные, – оскалился Сваран. – Чуть что не по вам, так сразу в обиды. Неудивительно, что вас выгнали из Культов, как позорных ша...ААА!!! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Пока Сваран разглагольствовал на тему оскорбленных и отверженных, Костя отчаянно боролся с рвотными позывами. Его вестибулярный аппарат не привык к таким "закидонам", а потому, только очутившись на свежем воздухе, незамедлительно подал одобряющий сигнал желудку. Тот, наплевав на этические, эстетические и моральные соображения, издал звук вулканического грома и освободил заключенных в себе недопереваренных пленников. Единственное, что мог сделать Костя, так это обезопасить своих товарищей, пробежав мимо них немного вперед и пустив извергающиеся потоки в другое направление, которое, по чудесному стечению обстоятельств, совпало с тем местом, где ораторствовал Сваран.

– Так и знал, что клубничка мне еще аукнется, – вытираясь, спокойно заметил Костя.

– Ты... – самым уничижающим голосом промолвил Сваран, отстраняясь. – Как ты посмел приблизиться ко мне?!

– Ой, прости, мужик. Это не я – меня подставили, – попытался оправдаться Костя, но тут к его горлу подлетело несколько рапир. – Эй! На больных и пьяных никто не обижается! Подумаешь, испачкал слегка твои ботинки. Это ведь еще не повод записывать меня в заклятые враги.

Рапиры испарились. Как и тот, кто их призвал.

– Ошибаешься, Пришелец, – заговорил из ниоткуда Сваран, – у меня найдется достаточно оснований, дабы вынести тебе смертный приговор. Любимец Танцора. Тебя избрали только потому, что ты был рожден Избранным. И все в этом мире тебе дается слишком просто, без малейших усилий. Не постигнуть тебе той боли, тех страданий и унижений, которые пришлось испытать кому-то, не озаренному благодетельными лучами Бога.

С разных сторон из пола вырвались сотни шипастых кирпичных стен, которые меньше, чем за миг, врезались в потолок, создав из развлекательного этажа замка, непроходимый лабиринт, наводненный шныряющими тот тут, то там, молчаливыми клонами Сварана и чудовищными созданиями, глядящих на Д'аку голодными глазами. И вроде бы и так все обстоятельства сложились не в пользу Гилады – противник невидим, каждый отделен от другого высокой непреодолимой преградой, а кому-то еще и его одиночество скрашивали гигантские скорпионы (как в случае с Костей) и озверевшие демоны – но Сварану этого показалось мало. Дюжина лихих пиратов сделала чудаковатый жест, точно вытирая грязное пятно с незримой поверхности и... ничего. Костя облегченно вздохнул: очередных монстров не прибавилось, пол не обвалился, метеоритный дождь не пал на их головы; но тут с ужасом осознал, что не видит собственного тела. Ни рук, ни ног, ни костяных клинков (хотя он их сжимал с такой силой, что еще чуть-чуть, и у него от напряга пошла бы кровь). Полная дезориентация.

– А ну выходи, хитрый ублюдок, и сразись со мной как мужчина с мужчиной! – где-то неподалеку заорал Х'асир.

Раздался выстрел. Из последующей череды нецензурной брани, которая поносила как самого Сварана, так и его предков, и предков их предков, и породившую их землю, и небо, и все-все-все на Самагре, что имело хоть какое-то отношение к нему, Костя догадался, что Х'асира ранили.

– Что это за способность такая?! – воскликнул Джийа.

Юноша всячески старался отбиться от наступающего полчища муско. Но либо его заряды без конца мазали (ведь они тоже оказались невидимыми), либо существа, обитающие в лабиринте, обладали невероятным умением впитывать в себя все брошенные в них снаряды и заклинания. Муско медленно приближались: их клыкастые пасти были искривлены в злой ухмылке, а в черных глазах отражалось безрадостное будущее Д'аку – съеденный заживо. Последний шаг – и Джийа уже некуда отступать (если, конечно, он не планировал спиной насадиться на длинные металлические шипы) – он в смертельной ловушке. Однако Джийа не отчаивался. Наугад он создал тысячу зарядов (спасибо бесконечному голоду Протеи и бессоннице Мгогоро), которые тут же бросил от себя по всем частям света.

– Джийа! Хватит бить по своим! Я уже в третий раз себе плечо отращиваю!

Костю тоже задело. Хотя изначально он подумал, что это его ужалил скорпион: боль в ногах была настолько ужасной, что Костя тут же повалился на холодный пол в позе младенца, негромко постанывая.

Еще один выстрел: пуля пролетела совсем близко от Костиной головы – он даже ощутил легкий ветерок, колыхнувший его волосы.

– Ребята, послушайте! – сказал Сил. – Не обращайте на монстров внимания! Это все иллюзия – мы по-прежнему в Маг Мелле. Он хочет, чтобы мы перебили друг друга, пока сам прячется в надежном укрытии.

– Кто бы мог подумать, что среди таких отбросов есть толковый малый.

– Нашел! – крикнул Сил и бросился на звук.

Ему не впервой было сражаться с невидимкой. Когда-то давно он уже разгадал эту загадку, с точностью определив слабое место противника. К тому же, окружающий лабиринт помог ему догадаться о нереальности происходящего: ни одна тварь не издала даже тихого шороха, земля не содрогалась от тяжелых шагов, а специфического перстного запаха, которым обычно за версту разило от муско, в воздухе не было и следа. А еще, Сил почти за три года существование в мире, лишенном лиц, научился абстрагироваться от внешних характеристик человека – для него главное крылось в мелочах: походке, особенностях речи, частоте дыхания. Поэтому он без труда определил, где все это время скрывался Сваран.

– Хофу – идите на мой голос, мне нужна ваша помощь. Джийа, сделай несколько шагов на север: на полу найдешь раненного тобой же Боунза, – командовал Сил. – Х'асир, проползи немного вперед – наткнешься на них. Никого не забыл?

Костя почувствовал, как исцеляющая волна теплым потоком пронеслась по телу: хоть с Джийа они и не ладили, но когда дело касалось спасения товарища, лекарь быстро забывал все претензии и недовольства. Через минуту с его ног сбросились оковы боли – Боунз не без энтузиазма поднялся, готовый отомстить унизившему его Сварану.

Бранящейся (не самыми приличными словесными оборотами) гусеницей к ним подобрался Х'асир – Джийа помог и ему. Вместе они стояли в преддверии дальнейших приказов Сил (единственного из Д'аку, кто не растерялся в сложной ситуации). Откуда-то сверху до них доносились звуки клацающих мечей: кажется, Сил с Хофу успешно давали отпор неведомому иллюзионисту.

Неожиданно лабиринт и все его обитатели исчезли – Маг Мелл вновь окрасился уже знакомыми тонами помпезности и дорогих излишек культурного центра. Хотя, по мнению Кости, он стал чуть более контрастным, но он списал это на уставшие глаза и плохую зрительную память. Их взору предстала завораживающая сцена: Сваран пытался отбиться от противников и тем самым неизбежно загонял себя в угол. Ему приходилось уворачиваться сразу от двух стальных вихрей: змееподобного гибкого меча Сил, который размахивал им, словно гимнастка на показательных выступлениях, и четырехрукой машиной всеразрушения, имя которой было Хофу. Стоит отметить, что уклонялся Сваран от мастерских атак соперников с непринужденной грациозностью, которая была присуща той категории людей, которая любое дело могла превратить в танец. Он плавно кружился, точно в смертоносном вальсе, иногда отражая атаки, а иногда пропуская их через очередного двойника, которого создавал за миг до отступления.

Но вот еще несколько пируэтов – и его выступление подошло к концу. Сварана окружили, не оставив пути для спасения.

– Право, вы меня поражаете, Д'аку, – развел руками Сваран. – Вас пятеро, а я один. Полагаете, это справедливый бой?

– Ты нам зубы не заговаривай! – рявкнул Х'асир. – Ты напал на нас первый и чуть всех не угробил. Какого хрена ты здесь вообще оказался?!

– Верно, – поддержал Хофу. – В Маг Мелле нет ни одного мужа, кто заключил бы сделку с Танцором, а никто извне сюда попасть не может. Как же ты смог пройти один?

– А вот тут ты ошибаешься, дубина-солдат. Я был не один.

За этими словами последовала непредвиденная оказия: из тени Хофу резко выскочило андрогинного вида существо (Костя не мог с точностью установить: была ли эта симпатичная девочка или симпатичный мальчик), похожее на золотую античную статую греческого бога. Оно с силой вонзило в голени мечника с десяток игл, парализовавшие его в одно мгновение.

– Инува?! – воскликнул Сил.

– Привет, Сил. Давно не виделись, – произнес юноша (по голосу, вроде, юноша), кинув в старого знакомого сноп игл.

Сил отпрыгнул на несколько метров, не веря в происходящее. Когда-то давно они считались друзьями, почти братьями. Инува был одним из лучших разведчиков Культа Бродяги: Настоятель Бараво возлагал на него большие надежды (если бы с Сил что-либо случилось). Как он мог оказаться здесь – в наистраннейшем месте в наистраннейшее время?

– Твой приятель? – спросил Сваран.

– Не переживай: с этим покончено. Ты – важнее, – отозвался Инува, подскакивая к мужчине.

– Хорошо. Раз ты уже вылез, нам нет смысла затягивать. Буря приближается.

Сваран и его новый приспешник кинулись к центральному выходу. Не сговариваясь, Гилада спешно помчалась за ними (ибо кто знал, что замышляли эти ненормальные).

И случилось непоправимое. На Площади Последнего Броска, в разгар нескончаемого празднества чревоугодия и похоти, в самом сердце Маг Мелла свершилось убийство. И не простого человека, о котором бы и родная семья не вспомнила, вовсе нет. Инува достал из своей тени исхудавшее тело некогда полной девушки в белом облегающем платье, и, занося руку с ритуальным кинжалом Культа Танцора, громко произнес:

– У меня теперь иной Бог, – и перерезал ей глотку.

Это была Рахаль – недавно похищенная служительница Культа Матери из Агартхи, которая в ближайшем будущем должна была сменить прежнюю Настоятельницу на ее посту.

И хлынула кровь.

Глава 10

«Какие только безумства не совершаются людьми!»

Из пьесы «Привратности судьбы»

Инува верил – он поступал правильно. С рождения он всегда беспрекословно доверял своему сердцу: если оно говорило ему оборвать все старые связи и до конца своих дней посвятить жизнь служению Сварану, значит, так оно и должно было произойти. И если Сваран жаждал воздать по заслугам Культу Танцора и всем тем, в ком бился ритм Иллюзии и Шалости – что означало тотальное изничтожение каждого его приверженца (будь то умудренный годами старец, или новорожденное дитя), то Инува в своей вере должен был поддержать друга и сделать все возможное, чтобы воплотить его жестокую, но справедливую месть в реальность.

Они познакомились на задании Инувы, тайно выданном ему Настоятелем Бараво после ухода Сил в Гиладу. Вернее, Сваран и был его заданием. Бродяга посчитал, что Сваран с его уникальным талантом будет весьма пригоден для Культа. Особенно, если вспомнить успех, произведенный Сил – те феноменальные способности, которых были лишены иные люди Самагры, демонстрируемые им, покрывали любые расходы и человеческие траты, на которые пришлось пойти. Цель оправдывала средства, пускай даже тем средством являлись невинные дети. Бараво приказал разыскать неизвестного умельца и силком (если то понадобится) притащить к ним в Культ. И Инува нашел его: тот обитал в неприметной полузаброшенной деревушке, жители которой либо боготворили его, либо бесконечно опасались, либо и то и другое одновременно. Местные, как один, твердили, будто бы сам Танцор спустился к ним из своей духовной обители, и что Инуве ни в коем случае не гоже беспокоить Бога, ибо тогда наводнит он их дома злобными тварями, что невозможно убить. Однако юноша пропускал все предупреждения и смело шагал вперед: с его даром вечного укрытия сложно было чего-то или кого-то бояться.

Сваран сидел на пороге самой большой (и живописно украшенной) землянки и сосредоточенно чистил кольт. Заметив подходящего незнакомого парня (Сваран догадался, что эта золоченая ожившая статуя мужского рода), мужчина тут же, не вставая с места, сотворил перед собой величавого огнедышащего дракона, попутно заряжая барабан.

– Что тебе надо от меня, чужак? Я – одинокий отшельник, преданный Лукавым Богом. Не желаю ввязываться в очередной конфликт, а потому, поди прочь, пока тебе не пришлось об этом жалеть!

Пока он говорил, Инува не без горечи осознал, что пропал: с концами и навсегда. С каждым произнесенным словом, сердце его билось все чаще и громче, а глаза на какое-то время вновь смогли различать цвета. Последним человеком, кто вызывал у него схожее волнение, был Сил, но он покинул Культ, а это новое было в миллион раз сильнее той жалкой пародии, которой теперь казалось его давняя привязанность к бывшему напарнику.

– Господин, – кидаясь на колени, молвил Инува, – я не знаю, кто вы и какое горе вас постигло, но знайте: с этой минуты я клянусь сделать все возможное и даже боле, лишь бы вы были счастливы. Я ваш всецело.

В начале, Сваран лишь посмеялся над глупым мальчишкой и в шутку предложил ему доказать свою преданность не словами, а делом: мол, укради для меня ритуальный кинжал Настоятеля Хазо из Культа Танцора, а уж потом клянись всеми Богами, что посвятишь себя воздаянию его счастья. Но чего Сваран действительно не ожидал – что юнец все-таки добудет клинок: Инува преподнес его почти на следующий же день, слезно моля позволить ему остаться рядом с "Новым Господином". Еще очень долго Сваран с подозрением относился ко всему готовому для него золотому мальчику, но вскоре сдался, признав его крайне практичный дар и страстное рвение угождать. Он поделился с Инувой своей трагичной историей и навязчивой идеей отомстить, на что последний восторженно предложил свою помощь.

Несколько лет у них ушло на то, чтобы детально проработать и воплотить в жизнь план, который изначально звучал как "ОНИ ВСЕ ВИНОВНЫ!!! ПОКАРАТЬ КАЖДОГО!!!". Из этой фразы выросла догадка о тех, у кого могли быть схожие мысли – Мать и ее последователи. Их терпимость к другим религиям сравнивалась с горой, балансирующей на тонкой соломинке: малейшее дуновение, и гора неминуемо обвалится на грешные головы еретиков. Необходимо было только направить сей гнев в правильное русло. А что могло разозлить Культ больше, нежели убийство нового Настоятеля за день до вступления в должность?

Но как попасть в столь тщательно охраняемое (тепловой барьер и бдительные служащие, которые не пропускали ни единого человека, в ком не горел огонь благочестия) место, переполненное фанатичными пиромантами? Это ноша ложилась на Инуву и его умение проникать в тень и находиться в ее измерении столько времени, сколько того требовалось. Чтобы Сваран смог найти его в любой момент, они закрепили на Инуве крошечный передатчик, позаимствованный в Культе Бродяги, позволяющий отслеживать местонахождение того, на кого его одевали. К нему также прилагалась особая карта, показывающая движение объекта с точностью до секунды (весьма удобная вещица для слежки). Ко всему прочему, они выкрали несколько Аппаратов Мотси со Станции Восемь (храма Культа Стражницы) – компасов, помогающих перемещаться в пространстве – крайне полезных в экстренных ситуациях.

Дело стояло за малым – перевести все стрелки на Танцора. Этот пункт был одним из простейших, ибо с годами количество его послушников росло в геометрической прогрессии, что вызывало немало неких, довольное логических, подозрений. Сваран лично (изменяя внешность) бродил по Агартхе и рассказывал доверчивым горожанам и монахам других Культов о том, что зачастил Бог Иллюзии проводить На Ал'ада со смертными; кто знает, к чему он все это делал? А что если он планирует уничтожить мировой порядок? Никто ведь не видел, что происходит в Маг Мелле – вдруг там творится нечто невообразимо ужасное? Не боитесь ли вы новой войны? В итоге, к концу третьего года его знакомства с Инувой, Сваран сумел немного пошатнуть авторитет некогда обожаемого божества, по крайней мере, в рядах сторонних Культов. Он знал: Зё не пропустят подобных смятений, и, так или иначе, отреагируют на его диффамации. Обратиться напрямую к Настоятелю Хазо они не рискнут (да и глупо бы было надеяться с их стороны на его честный ответ), также как выдвигать недоказанные обвинения в адрес Танцора. У них на руках останется всего одна козырная карта – Гилада. Для Д'аку будет честью выполнить любое распоряжение Зё, ибо только так они способны доказать Мурии свою преданность. Ко всему прочему, до Сварана дошли слухи о некоем загадочном "Лидере", который еще неоперившемся птенцом явился в Гиладу и подчинил всех ее братьев своей воле. Про него говорили, что он настоящий гений, чья мудрость граничила с божественной просветленностью. Наверняка, этот "Лидер" тоже не пропустит тревожных сигналов и одобрит решение Зё отправиться на поиски улик в Маг Мелл. А его непревзойденный ум уж точно поможет им найти вход в это мифическое место.

В итоге, у них сформировался отличный план: похитить нового Настоятеля Матери за день до церемонии; дождаться, пока Совет Зё не отправит Гиладу в Маг Мелл; в городе убить похищенного; а после – торжественно наблюдать, как Мать сжигает в пепел каждого любимчика Танцора.

Они ждали, пока "срок" текущей Главы Культа (Фашивы) не подойдет к концу: все на Самагре знали – дети Матери, как один, загадочно умирали молодыми (ведь Пламя не могло пылать вечно).

Но вот – этот день настал.

Символично, – думал Сваран, когда Инува выдвинулся в Агартху, дабы исполнить план его великого отмщения, – потому как ровно семнадцать лет назад, в одну беззвездную ночь, он покинул этот негостеприимный город с затаенной ненавистью на Культ и обманувшего его Бога, а сейчас...Сейчас он сам равен Богу. Тогда Сваран еще не понимал, в чем заключался его дар; он лишь сокрушался на Танцора за обращение его в самого честного смертного на Самагре. Много позже, он догадался, что его сила – власть над цветом. Сперва, было сложно: Сваран лишь изменял окраску осязаемого предмета, зрительно не увеличивая или уменьшая его. Затем он научился различать в воздухе микроскопические частицы пыли, которые помогали ему создавать потрясающе ум видения. Все те глупцы, с кем ему довелось сражаться после, всегда крайне пугались сотворенных им монстров и зачастую погибали от собственной руки, нежели от острой рапиры Сварана или его кольта (сам же он всегда видел ту тонкую грань между цветовой иллюзией и явью). Но, к сожалению, эта (пускай и могущественная) способность могла выручить лишь единожды, когда враг еще не догадывался, что же на самом деле происходило. Потому-то Сваран (до Инувы) и не предпринимал никаких попыток расквитаться с Культом – пускай на голове у него и росла корона самомнения, но предел своих возможностей он уяснил четко. И именно поэтому он отправил Инуву одного справляться в Культе Матери – Сварану нужно было набраться сил перед путешествием в Маг Мелл.

Для Инувы же то было пустяковым делом. В Агартхе он без труда добрался до Башни Света и выждал, пока солнечные лучи не зайдут за нее, расстелив перед ним дивный ковер тени. Через него Инува пробрался внутрь здания, где на закате для него состоялся праздник мрака: огненные сферы летали по всем этажам, заглядывая в каждую комнату. Ему всего-то и требовалось, что дождаться, когда одна из них донесет его до убежища будущего Настоятеля. Это оказалась весьма крупная (но не по меркам Культа Матери) девушка с красивой густой шевелюрой. Она одиноко сидела в пустой комнате, уставленной (что удивляло) фонтанами, чья вода бурными ручейками струилась по полу, и молилась за здравие своих сестер.

Само похищение заняло у Инувы не больше десяти секунд: схватив Рахаль за ноги, он быстро втащил ее к себе вниз, надежно спрятав в собственную тень. Девушка пыталась сопротивляться – она громко кричала, даже успела использовать свой дар и обратила всю видимую жидкость в лаву, но для Инувы это не имело значения. Царство тьмы защитило своего Хозяина.

На следующее же утро Культ Матери, узревший пропажу Рахаль, немедля обратились за помощью в Гиладу (ибо признавать свою слабость перед иными Культами, было выше их достоинства). На зов откликнулись двое: седовласый воин, который, судя по татуировке на шее, раньше принадлежал Воителю, и истеричный рыжий юнец, обливающийся горючими слезами (видимо, тому причиной было презрение, выказанное монахами Огня, к своему бывшему собрату). Мужчина-воин очень внимательно осматривал помещение, проверяя: мог ли неприятель забраться через окно, как долго длилось сражение, и тому подобное; тогда как рыжий лишь проклинал ту "бесчестную паскуду", которая посмела потревожить святой покой прекрасной Рахаль. Инува выбрал Хофу – из этой парочки, он больше подходил в качестве длительного безопасного (и спокойного) укрытия.

Две недели он просидел в ожидании Зё. Когда те наконец объявились, Инува уже находился на грани – подобные длительно-беспрерывные миссии хоть и были его коньком, но у каждой способности есть свой разумный предел. Четырнадцать суток, проведенные почти без сна и отдыха с дополнительной теневой нагрузкой в лице девчонки из Культа Матери – такое испытание могло вымотать даже самого Бродягу, не то что умелого шпиона из Анвенсана. Однако юноша не мог подвести Сварана и расстроить их чудный план кровной мести – он никогда не нарушал своих клятв. Также, к его огромному сожалению, Инува не сменил свой секретный приют – Хофу – на всезнающего лидера Гилады, разделившего перед Маг Меллом Д'аку на два отряда: сказывались накопившая усталость и стрессовое задание. Но и в том были свои плюсы: к примеру, он уже привык к сему суровому мужу, который лишь притворялся перед друзьями безжалостным убийцей, демонстрируя каменное сердце и холодный разум. Инува даже испытывал некое чувство приязни к мечнику – ведь он был тем единственным, кто ведал главную тайну многорукого демона.

Когда здание Гилады тронулось пробивать дорогу в Маг Мелл, Сваран был рядом. Он следовал за ним на своем верном Фараси – механическом скакуне, что обладал по истине неземной скоростью. Для ученых Самагры вопрос происхождения вида Фараси до сих пор считался спорным: одни утверждали, что это умная машина, на что вторые приводили контраргумент о ее размножении (о котором ничего не было известно, но которое, тем не менее, имело место быть, ибо популяция Фараси множилась и процветала). Сваран отобрал своего у одного неумелого полудурка, который, по большой глупости, решил, что сможет потягаться с ним в мастерстве стрельбы. За несколько часов Фараси нагнал Гиладу, которая к тому моменту уже пересекла море и готовилась высадить второй отряд для поисков города Блаженства. Сваран наложил на них невидимость, а после тихой командой приказал жеребцу не шевелиться до его прихода – пускай это и означало, что тому придется простоять вечность в знойной пустыне.

Д'аку не заставили себя ждать: их вышло пятеро. Под руководством какого-то странного парня с бледной кожей, они направились на север – Сваран двинулся следом. Он пристально изучал повадки этого своеобразного субъекта, с каждой секундой все больше убеждаясь, что пред ним предстала самая любимая игрушка Танцора, которую тот, не покладая рук, холил и лелеял. Чем этот наглец заслужил подобное обращение? И испытания прошел, и товарищей из хмельной беды вытащил. Похоже, Бог Озорник осыпал его дарами, словно тот был его единственным ненаглядным дитятком. За что такие почести Пришельцу?

Когда Часовщик Вамаваши приказал Гиладе немедленно бежать в катакомбы, Сваран поступил наоборот – ему было крайне любопытно выяснить, с чего это вдруг в таком разрозненном городе случился столь массово-организованный беспорядок. Он заметил, как старец ухватился за канат и принялся ловко карабкаться вверх к потолочному велюровому дивану. Неизвестно как, но тут Сваран догадался, что должно было случиться – мужчина без промедлений выстрелил в ногу Часовщику и в миг занял освободившееся спасительное место. И как раз вовремя. Город перевернуло.

– ПОКАЖИСЬ, СВОЛОЧЬ!!! – крикнул Вамаваши, но опоздал – его тело вылетело из окна и алыми каменьями всосалось в Стекло.

После повторного переворота Сваран решил, что время пришло. Он установил, где находился Инува и быстро спустился за ним. Но сперва, ему хотелось разобраться с Д'аку (и тем самоуверенным парнем с силой убеждения) – ничто так не поднимало боевой настрой, как убийство опасного противника. Чего, увы, не произошло: треклятый костюмированный мальчишка слишком быстро догадался о его слабости. Благо, Инува подоспел вовремя и спас от неминуемой гибели. Вместе, они выбежали на Площадь Последнего Броска, где должен был состояться кульминационный момент драмы Сварана "Все во имя мести". И так оно и случилось.