Текст книги "Первая гуна - Сущность (СИ)"

Автор книги: Уэйк Лита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

"Шутит и смеется,

Обманет – улыбнется.

Ему никто не верит,

Но возражать не смеет"

Детская загадка

В Гиладу пожаловали гости. И то были не заурядные посетители, которые время от времени захаживали к ним с бытовыми просьбами. Нет, к ним явились сами Зё – Настоятели Культов Агартхи, сплоченные, как и Мурия Богов, для поддержания равновесия в городе и его окрестностях.

Случилось это к концу второй недели пребывания Кости на Самагре. Он как раз закончил утомительную тренировку с Хофу (мечник и вправду не щадил его: сперва час беговых упражнений, затем силовых, а после – бесконечные уроки фехтования) и вожделел лишь одного – свалиться в блаженные объятия кровати – как почувствовал приближение опасности. Зё пришли внезапно: по традиции, Настоятели всегда заблаговременно сообщали в письменной форме о своем визите или о вызове одного из членов Гилады в Культ. Должно быть, что-то важное заставило их отбросить все рамки приличия и так бесцеремонно заявиться в дом Д'аку.

Их стояло семеро (что крайне настораживало), троим из которых уже удостоилась великая честь быть знакомым с Костей: горбатый карлик – Настоятель Культа Безликого Звездочка, самая толстая во Вселенной женщина – Настоятельница Культа Матери Фашива, и брат-близнец Джийа – Настоятель Культа Целительницы Фураха. Также, Костя безошибочно определил главу Культа Воителя (для того ему хватило вспомнить пугающие рассказы Хофу) – Калия – худого альбиноса с кровавым (а то была действительно кровь поверженных противников) рисунком черепа на лице. Его рубиновые глаза горели недобрым пламенем – Костя ощутил, как у него по спине пробежался холодок, когда этот адепт Хаоса и Дрожи, вооруженный двуручным молотом, зашел в приемную залу Гилады. В списках неизвестных значились еще трое: златокудрая девочка лет шести-семи (она напоминала Косте фарфоровую куколку своими милыми кучеряшками и длинными черными ресницами), пухленький мужичек с тоненькими завитыми усами, и очень высокая (наравне с Мгогоро, а это о многом говорило) девушка с изящной белой росписью на лысом черепе. Следуя законам очевидного, Костя с легкостью вычислил, кто есть кто. Во-первых, ребенок. Стражница – Богиня Времени, а, следовательно, все ее приспешники владели соответствующей магией. Нетрудно было догадаться, что девчушка на самом деле не кто иная, как Зё Стражницы. Что до последних: с ними дела обстояли еще проще – статная лысая женщина слишком заметная, чтобы возглавлять мастеров тени, а манерный толстячок с сальными глазками вполне подходил на такую должность. Что до Настоятеля Культа Танцора – Костя откуда-то знал, что он сейчас находился совсем в ином месте: Танцор тот еще шутник, и глава его людей должен олицетворять что-то поистине выдающееся.

Семь Зё встали вкруг – Кадд'ар и братия Гилады (включая Костю) вышли в центр, ожидая дальнейших действий Совета.

– Звездочка Эн-Уру-Гал, Зё Безликого, – начал карлик.

– Фураха Тазаран, Зё Целительницы, – назвался брат Джийа.

– Бараво Тризмад, Зё Бродяги, – назвался усатый (угадал, 1:0 в пользу Кости).

– Ку'унганиша Анадэ, Зё Хранительницы, – назвалась лысая женщина (2:0).

– Калий Байнал, Зё Воителя, – назвался альбинос.

– Фашива Каххара, Зё Матери, – назвалась толстуха.

Настал черед представляться девочке, но малютка молчала – она только хлопала своими густыми ресницами и с любопытством рассматривала Костю. Зё раздраженно сверлили ее взглядом, а Настоятель Культа Бродяги, сдерживая подступивший смешок, даже легонько ударил себя по лбу.

– Джииинкиирииин Мааайтр, Зёёё Страаажниицыы, – протянула наконец девочка (3:0, эх, жаль он ни с кем не соревновался).

– Ну вот, с формальностями покончено, можем начинать, – заключила Зё Хранительницы.

– Не совсем, – возразил Кадд'ар, внимательно изучая пришедших. – Не хватает, Хазо Премара, Зё Танцора.

– Поэтому мы и здесь, сладкоречивый ты мой, – сказал Звездочка, посылая Кадд'ару воздушный поцелуй. – Его присутствие помешало бы нам поговорить с вами на одну весьма деликатную тему. Но я могу обсудить ее с тобой приватно, если пожелаешь.

– Калий говорит тебе замолчать, грязный извращенец, иначе Калий отправит тебя к твоему Хозяину, – произнес Зё Воителя.

Костя не мог не отметить смешную, но все равно зловещую (из-за маниакальных ноток) манеру разговора Настоятеля Калия. Дабы не попасть под горячую руку, Костя спрятался за Хофу и Джийа, искренне надеясь, что если учитель не защитит его, то хотя бы напарник излечит.

Даже последнему глупцу было очевидно, что Зё не особо ладили между собой – они пытались держать марку, лживо улыбаясь и вежливо обращаясь к собеседнику. Однако Костя догадывался, что одно неверное слово или действие способно было заставить их забыть о равенстве каждого Культа и кинуться друг на друга, как на заклятых врагов.

– Давайте ненадолго отринем личные размолвки, – предложила Ку'унганиша. – Нас привела сюда другая забота, и я не вижу причин, по которым мы не можем объясниться перед нашими братьями и сестрой.

– Мудрые слова для дикарки, – согласилась Фашива. – Что же, тогда я начну – ВЫ! – она ненавистно указала пальцем на Д'аку. – Вы, отступники своей религии, отвратительные перебежчики будете нести ответ пред нами, потому что мы знаем, о, МЫ ЗНАЕМ, что ОН – ваш обожаемый Плут – что-то затевает!

Гилада смущенно переглянулась.

– Госпожа Фашива, мы не совсем понимаем... – заговорил Х'асир, но быстро замолчал, заметив, как Зё Матери неодобрительно зашипела на него.

– Я объясню, – подключился к разговору усатый толстячок. – В последнее время мы стали замечать, и вы того не отрицайте, что наш многоуважаемый Бог Иллюзии набрал к себе в служители чересчур много людей. С большинством из них, что важно, он провел На Ал'ада: даже в ваших рядах уже как пятеро цветков распустились под его озарением, да, Сил? – Бараво лукаво подмигнул ему. – Я уже молчу о Пришельце, которого Танцор, по неясным для нас причинам, также забрал под свое заботливое отцовское крыло.

– Бараво хочет сказать, что все это подозрительно, – подытожила Ку'унганиша. – В последний раз такое происходило перед Великой Войной Восьмерых, когда каждый Бог хотел доказать свое превосходство.

– И потому Калий спрашивает, что задумал ваш Повелитель?!

На несколько секунд воцарилось молчание. Каждый в Гиладе осознавал, что обвинения Зё в их адрес беспочвенны, потому как ни о какой войне Танцор никогда с ними не говорил и не требовал аскетичной преданности. Тем не менее, его ряды в храмах Культа по Самагре и вправду день ото дня пополнялись, а некоторые, кто заключал с ним сделку, становились даже могущественнее Настоятелей (взять хотя бы того мистического призрака, который семнадцать лет назад окутал Агартху мраком, погасив на десять минут луну и все звезды).

– Калий видит, они не собираются ему отвечать, – разозлился Зё Воителя. – Тогда Калий выбьет признание силой.

Альбинос крепко схватился за рукоятку молота, готовый атаковать в любой момент. Его серебряная кожа, казалось, перестала блестеть, а зрачки сузились, словно у кошачьих в яркий полдень. Пятеро Настоятелей (кроме Зё Стражницы) тревожно обратили взор к небесам, как будто моля у них дозволения, и приняли боевые стойки.

Здесь следует немного поведать о Калие и причине, по которой его все боялись. С самого детства он показал себя миру драчливым, беспардонным мальчишкой, беспощадным со сверстниками и взрослыми. Родителей он не знал, а если бы и знал, мало что изменилось: Калий избегал человеческих привязанностей и сантиментов. В восемь лет он подрался с одним из жителей Тетилана – города Воителя, который на свою беду забрел в скромное селение, где обитал Калий. Неизвестно, что Калию не понравилось в страннике, скорее всего – ничего. То было его первое (случайное) убийство: капли крови незнакомца окропили лицо мальчика, и он (думая стереть) размазал их по лбу, щекам, носу и подбородку, придав себе ненароком схожесть с багряным черепом (позже Калий стал проводить подобный ритуал с каждым одоленным врагом). Воитель, наблюдавший за битвой, отметил способности юного Калия и предложил союз и свое покровительство. Так начался быстрый (потому что Воитель, помимо повышенной выносливости, коей одарялись все его почитатели, наделил мальца регенерацией и, как следствие, бессмертием) и жестокий (ибо убивал он в честном поединке всех, кто осмеливался спорить с ним) подъем Калия до звания Командира Тетилана. По просьбе Совета Зё его перевели в Агартху на должность Настоятеля Культа Воителя, о чем вскоре просящие сильно пожалели. У Калия были свои методы разборки с даже мелкими преступниками (чему противился Зё Бродяги) – казнь; свое мнение на решение любой проблемы – смерть. За сорок один год в Агартхе не нашлось бы ни одного прецедента проявления милосердия или понимания с его стороны. Даже Настоятелям других Культов он не боялся угрожать, вызывая на бой. С Хофу же он вообще состоял в самых плохих из представляемых уму отношениях: Калий, едва завидев молодого рекрута в стенах Культа, понял, что тот когда-нибудь сравнится с ним в искусстве крещения смертью. Калий считал его своим другом, но таким, с которым непременно следовало покончить (благо, Хофу видел в Калие лишь кошмарного психопата, всем сердцем жаждущего его обезглавить или покалечить, а потому всегда прибывал настороже).

И вот сейчас, когда гости Гилады уже почти достигли точки невозврата, где Калий в одиночку сражался со всей божественной ратью, ситуацию спас ни кто иной как Кадд'ар.

– Если вы позволите, уважаемые Зё, я, как незаинтересованное лицо, постараюсь все прояснить. Настоятель Калий, молю вас прислушаться к моим словам – лишить нас жизни вы, несомненно, сможете позже, если посчитаете приведенные мною доводы неубедительными.

Калий презрительно сощурился, но все же убрал руки с рукоятки и скрестил их на груди.

– Калий говорит, что у тебя хорошо подвешен язык. Калий поражен, что Плут не пользуется твоими услугами.

– Покорно благодарю, – учтиво отозвался Кадд'ар. – Вы, несомненно, правильно сказали – Танцор действительно в последнее время ведет себя подозрительно активно, набирая все новых и новых членов в Культ. Даже в Гиладе почти каждый ходит под его эгидой. Тем не менее, я хочу заметить, что наши мудрейшие Владыки никогда формально не запрещали проводить На Ал'ада с теми, кто не принадлежит их вере. Я согласен, что со стороны Танцора такие действия можно мягко назвать неучтивыми, но заклинаю вас не спорить с одним наиважнейшим фактом: если бы человек не хотел – На Ал'ада не состоялась, а значит, у Танцора не появилось бы такое число приверженцев.

Шесть Зё утвердительно закивали головами, сраженные железной логикой лидера. Лишь маленькая девочка неожиданно раскинула кулачками и грозно замахала ими в сторону Калия. Заторможенность (как в жизни, так и возрасте) Джинкирин была ее ценой, а потому никто не обратил на нее внимания – вскоре Зё настигнет речь Кадд'ара и она непременно успокоится.

– Далее, касательно ваших претензий по поводу Боунза. Разрешите напомнить, что юноша, едва очутившись на незнакомой планете, мечтал оказаться среди приближенных Мертвого Бога, но его отвергли. Разочарованный, но не сломленный, он пошел к Матери: в итоге, повторилась та же история – его вновь отвергли. Так что, когда Танцор предложил ему свою помощь в выживании в нашем суровом мире, Боунз благоразумно согласился, потому что понимал – одному ему здесь несдобровать. Надеюсь, с этим утверждением вы также согласитесь.

И вновь Зё не смогли противиться доводам могучего разума Кадд'ара. Костя совершенно по-новому глядел на лидера: его никогда не ошибающееся всезнайство проявилось не только в предоставлении сведений о нахождении преступников или судьбе Пришельца Из Иного Измерения – он знал как, что и когда нужно было сказать, чтобы Зё, и даже беспощадный Калий, его услышали. Казалось, предложи он сейчас короновать себя, Настоятели немедля облачили бы его в роскошную мантию и усадили на золотой трон, воздавая должные почести.

– Восхитительно! Бесподобно! Изумительно! – зааплодировал Бараво. – Теперь мне ясно, почему Сил бросил нашу теплую семью и перебежал к вам. Потрясающе, Кадд'ар! Ваши ораторские навыки не устают меня впечатлять. Но вы упустили одну крохотную деталь: пожалуйста, поведайте нам, раз вы приняли на себя роль спикера – как же нам поступить в этой ситуации. Численный перевес Танцора, пускай и непреднамеренный, все равно перевес.

– Калий считает, что любое число можно сократить, – зло предложил Зё Воителя. – Для Калия это не составит труда, да и для вас тоже.

– Поддерживаю, – вторила Фашива. – Если исчезнет сотня-другая нечестивой мрази, дышать станет легче.

– Что вы такое несете, голуба моя?! – воскликнул Звездочка. – Конечно, не мне говорить о праве на жизнь, но это чистое безумие – вырезать кого-то за его веру! Сколько молодых и прекрасных тел вы загубите!

Зё начали спорить. Спорили они долго и горячо – Гилада не вмешивалась. Да и толку от их вмешательства оказалось бы мало – они скорее подлили бы масло в огонь, лишь возбудив новые распри, чем успокоили эту шестерку (до Зё Стражницы только начало доходить блистательное выступление лидера). Калий и Фашива рьяно утверждали, что геноцид являлся единственным допустимым выходом и не принимали никаких иных альтернатив. К удивлению Кости, к этой убийственной парочке присоединился Фураха – вот от кого не ожидалось, так не ожидалось: жизнерадостный даритель сказочных видений и обезболивания стал подыгрывать свирепым палачам инквизиции. (Много позже Джийа рассказал Боунзу, что его брат был вовсе не милым альтруистом, коим его все считали – а отвратительной, двуличной сволочью, преследующей только свои корыстные цели: не больше и не меньше.)

Другого мнения придерживались Звездочка, Бараво и Ку'унганиша. Они полагали, что в высшей степени безрассудно учинять расправу над невинными душами, когда им даже неизвестны мотивы (а все единодушно сошлись в одном – у Танцора действительно имелись кое-какие соображения на счет своих верноподданных), по которым Бог Озорник привлекал столько людей в Культ. Ку'унганиша предложила организовать разведывательно-изыскательную экспедицию в Маг Мелл – город Танцора: так или иначе, если что-то и впрямь готовилось, то выяснить это для Гилады не должно было представлять сложности.

– Чушь! – возмутилась Зё Матери. – Вы намеренно нахваливаете их, сворачивая нас с праведного пути. Что стало с Рахаль? Они ведь до сих пор не нашли ее! И после этого вы смеете утверждать, что эти...эти Д'аку способны что-либо разузнать?! Полнейший вздор!

– Конечно, – сказал Фураха. – А до кучи, незаметное проникновение в Маг Мелл – самое невозможное из невозможных дел. Знаете ведь, как люди говорят. Вы лишь раздразните гусей, а после все равно наступит неизбежный финал со множеством смертей.

– Калий требует голосования. Если вы с Калием не можете придти к единому мнению, то пускай решает большинство.

Как и следовало ожидать, Зё разделились: трое выступили за идею вырезания неверных, трое за поход в Маг Мелл. Последнее слово оставалось за Джинкирин, ибо, как точно подметил Калий, решение должно было быть принято большинством голосов. Никто не торопил Зё Стражницы: ей предстояло все взвесить и вынести судьбоносный вердикт для тысячи неповинных (или же нет) душ. Наконец, она заговорила.

– Яяяя понимаааю, чтоо ваам тяяяяжкоооо выжидааать отвееетаа стаарууухи, застряяявшей наа перепууутье врееемении. Иии, теееем нее мееениее, яяя вааам нуужнааа, точнооо послеееедняя круупиинка наа чаашее вееесооов. К вааашеему соожаалееению, яяя, кааак иии Владыыычицаа Времееен, придееерживааюсь нейтраааальноой позиииции, аа потомуууу неее могууу встааать нии наа чьюю стоооронуу.

– Проклятье! – выругался Бараво. – И как же нам быть?! Три на три и одна воздержавшаяся! Уж лучше бы согласилась с этими мясниками, чем поставила нас в такое положение!

– Презумпция невиновности... – неуверенно произнес Костя.

– Что? – в один голос переспросили Зё.

– Ну, у меня на родине существует постулат, что человек не может считаться виновным, пока оное не будет доказано...а все неясности трактуются в его пользу.

Костя сам поразился, что в нем неожиданно зашевелился юрист: он ничуть не сопереживал обреченным любимчикам Танцора, а даже наоборот немного злорадствовал над их участью – меньше неизвестных конкурентов и потенциальных неприятелей. К тому же, он верил, что убивать – задача много проще, нежели изучать. С терпением у него было совсем худо.

– "Презумпция невиновности" – красиво звучит, – довольно улыбнулся Звездочка. – Надо будет где-нибудь прописать... С позволения Мурии, разумеется.

– Пришелец верно говорит. Думаю, Гилада в данном случае выступит на его стороне, а это уже значительное число голосов в нашу пользу – заключила Ку'унганиша. – Решено: вы отправляетесь в Маг Мелл!

– Постарайтесь не нарваться на неприятности, – немедленно переметнулся за линию победителей Фураха.

Как на любом голосовании – остались недовольные. Фашива еще много времени потратила, чтобы убедить Зё пересмотреть их мнение, но тщетно. В итоге, женщина капитулировала, но с условием: в Маг Мелл Гилада должна была взять поверенного Матери, который бы тут же доложил Фашиве, если гадкие хитрецы (к коим причислялись и Д'аку) что-либо утаят или замыслят.

Очередную странность учудил Фураха: он, как бы невзначай, обменялся дружеским рукопожатием с Кадд'аром, попутно сунув ему в карман ту самую бронзовую шкатулку, которую не так давно Костя всучил ему при первом визите в Бастион Здоровья.

И последнее, что четко отпечаталось в памяти Кости, перед тем как Зё (обнадеженные и не очень) их покинули, это подозрительные прощальные слова Бараво, которые якобы были адресованы всем, но на деле лишь одному избранному Д'аку: "Выдать себя настоящего – все равно, что похоронить себя заживо. Будьте осторожней".

Здание Гилады издало паровозный гудок – они готовились отъехать в Маг Мелл.

Глава 7

"Найти Маг Мелл чудовищно трудно, попасть в него почти невообразимо,

а вернуться – невозможно"

Народная поговорка

Если бы кто-то, кому мир Самагры был в новинку, попросил рассказать о Маг Мелле и его укладе, то за короткий промежуток наслушался бы таких фееричных баек и диких суеверий, что у него голова пошла кругом. И половина из витавших по миру сказаний не могли нарисовать непосвященным истинную загадочную природу Города Иллюзии. Согласно одному из них Танцор пускал в Маг Мелл лишь тех, в чьих жилах текла музыка веселья, и раз очутившись в Маг Мелле – все дороги назад для них стирались. Еще ходили слухи, что людей там и вовсе не водилось – а только один безумец, создавший своим воспаленным рассудком десятки личностей и проживающий в каждой будничные неповторимые истории. А как не упомянуть ту презабавнейшую легенду, культивируемую монахами из Агартхи: будто бы Маг Мелла никогда и не существовало; что все это глупые россказни и небылицы, ходящие по недалеким умам; что они лишь повторяют слова самого Танцора, который потехи ради, внушает простолюдинам складную песню о дивном городе удовольствий.

Кадд'ар был с ними категорически не согласен. Более того, только распрощавшись с Зё, лидер сразу же направился в машинное отделение проверить карты и уверенно проложил маршрут до нужного места. Костя не мог перестать удивляться, с какой легкостью тот все проделывал: ему даже представилось, что Кадд'ар – это человеческая форма Танцора, специально облачившегося в наряд мудрого заступника отверженных Д'аку для собственного увеселения.

На следующий день они двинулись в путь. Едва в вагон ступил осведомитель Матери, пол Гилады приятно завибрировал, и они помчались исполнять поручение Зё. Яу (так звали их надзирателя) с первой же секунды вызвал у Кости (да и у всех остальных) непреодолимое желание набить ему рожу. Неизвестно, толи он специально ставил себя в такое положение, где каждый (даже Х'асир) против него, потому что ему претила мысль находиться рядом с отступниками, толи он по сути был просто редкостной гадиной, бесстыже пользующейся своим привилегированным статусом. Для описания Яу хватило бы десяти исчерпывающих слов: болтливый, заносчивый, хвастливый, скверно пахнущий, потный жирдяй, который плевался огнем. А еще он бессовестно приставал к Протее – то клал влажную руку ей на бедро, то отпускал непристойные шуточки в ее адрес. Девушка, как можно вежливей, пыталась отбиться от настырных ухаживаний нахального кавалера, но то лишь раззадоривало Яу, и он с еще большим упорством склонял ее к непотребствам. Один раз это заметил Сил и отважно вступился за нее: Яу ненадолго притих, но довольно быстро возобновил свои попытки совращения Протеи.

Гилада мчалась по Самагре, точно хищный зверь, гонящийся за раненной добычей. Костя взял на себя смелость и слегка приподнял шторы: его взору предстала чудеснейшая картина поезда, несущегося по штормовому морю и разрезающего высокие валы пополам. Пенистые капли прилипали к окнам, рисуя на стекле причудливые узоры – Косте казалось, что так природа благословляла их на поход, омывая священным дождем.

К ночи они пересекли море, выплыв на песчаные берега. Луна здесь светила так ярко, что невольно создавалось впечатление, что то был не песок вовсе – а белые барханы снега, любовно накрывшие землю. Еще несколько часов они безмятежно бороздили океан пустыни, не встретив на пути ни построек, ни следов живых существ, ни растений: только величественные горы песка и пыли. В душе Костя переживал, что они заблудились и навсегда застряли в этих бескрайних просторах: вряд ли провизии хватило бы, чтобы прокормить всю Гиладу, а значит пришлось бы идти на крайние меры. Костя всегда боялся быть съеденным, хотя настоящих поводов для такой фобии у него никогда не было, а потому, дабы успокоить нервы, он заглянул к Кадд'ару в машинное отделение – уж лидер-то наверняка развеет все его страхи и подозрения.

– Эм...я это...здрасьте, в общем, – невнятно пробормотал Костя. – У нас все хорошо? Мы не потерялись?

– А почему спрашиваешь? – переспросил Кадд'ар, дернув за медный рычаг, и остановил поезд.

– Ну, мы уже так долго катаемся по пустыни, в которой Север от Юга не отличишь...Я переживаю, что все плохо.

– Как раз напротив: мы приехали. Созови всех в приемной – у меня есть пара напутственных слов.

Не очень поспешно (зато, по его мнению, качественно) Костя оповестил Гиладу о сборе. Никто не заставил себя ждать; даже Яу, который напустил на себя крайне лениво-разраженное выражение, явился точно к началу.

– Друзья, в первую очередь хочу сказать, что для меня – честь работать с вами. Знайте, я считаю вас самыми преданными и отважными людьми из всех, с кем мне довелось общаться, и очень вами горжусь, – красноречиво заговорил Кадд'ар.

– Лидер...вы что, прощаетесь с нами? – тревожно произнес Сил.

– Нет-нет, вы и вправду так подумали? Я лишь высказал то, что давно собирался. Другая возможность, видит Мурия, еще нескоро представится. И не называйте меня "лидером" – я всего лишь верный слуга равновесия, помогающий...

– От скромности не умрешь – и то верно, – перебил его Яу. – И какой у вас план? Бросить меня в самом сердце пустыни, а после присоединиться к вашему ненаглядному Плуту?

– Была такая мысль, – признался Кадд'ар, – но ваши умения нам пригодятся, да к тому же – как я могу отвернуться от священного пламени Матери? Поверьте, Господин Яу, сейчас я подробно изложу свой план, и Вы увидите, что Вам в нем отведена одна из главных ролей.

Большая часть плана Кадд'ара Косте пришлась по душе. Лидер проявил себя талантливым стратегом, когда объявил, что в Маг Мелл они пойдут, разделенные на два отряда, тем самым, уменьшая вероятность их поимки недругами и (что главное) предоставляя свободу действия для той группы, которая не будет обременена Яу. Этими несчастными стали (к превеликому облегчению Кости) сам Кадд'ар, Протея (которая крайне расстроилась, когда узнала, что не будет в одной команде с Сил) и Мгогоро. В их обязанности входило отвезти на безопасное расстояние здание Гилады, пробраться в Маг Мелл через потайной вход и разведать все тайны города. Второй отряд: Боунз, Джийа, Хофу, Х'асир и Сил, – был убойной силой; которому разрешалось делать все, чтобы отвлекать внимание горожан от первого. Впрочем, по словам Кадд'ара, если им посчастливиться отыскать что-либо ценное, их никто за это не накажет. Но что действительно волновало Костю, так это то, что Кадд'ар сообщил всем, будто бы он – Боунз – доставит их группу к парадному входу и проведет через охрану. И ни одного намека или даже тени, где Косте следовало его искать или как это провернуть. Все. Лидер сказал "Проведет" – значит, веди. А хуже того – они должны были сойти именно здесь: в этом самом месте, где остановились – в центре песчаной бесконечности. Плевое дело.

Костя чувствовал, как его трясло: это было его первым заданием, на котором на него возложили такую нешуточную ответственность. Ничего более ужасного с ним еще не происходило – он ненавидел, когда на него полагались, а особенно, когда на кону стояло выживание группы. Не желая, чтобы они видели его межевания, Костя неторопливо зашагал вперед. Краем глаза он заметил, как товарищи уверенно последовали за ним. Похоже, они и минуты не сомневались в пророческих словах Кадд'ара. Что одновременно и воодушевляло, и угнетало.

Бубня нечто не совсем цензурное под нос, Костя обреченно окинул взором пустыню. Ничего. Ничегошеньки. В бешенстве, юноша пнул ногой песок и случайно больно ударился обо что-то тяжелое. Внезапно для себя Костя обнаружил, что стоит перед гигантским металлическим сооружением, похожим на собранный из громадных шестеренок и винтиков куб. Внутрь вела золотисто-медная арка, с выгравированным на ней гостеприимным приветствием "Непросвещенным просьба не беспокоить". Махнув группе, Костя проигнорировал надпись и вошел в здание.

Он очутился в просторном помещении, в центре которого стоял длинный обеденный стол: на белоснежной скатерти, точно грибы после дождя, росли изысканные угощения и напитки. Костя печально сглотнул голодную слюну, но к пище не притронулся – она могла быть отравлена, или заколдована, или ее здесь вообще могло и не быть. Это же Танцор. Кто знает, какую пакость ему вздумается разыграть на этот раз? Косте и без того пришлось горько поплатиться, когда он необдуманно согласился на цену На Ал'ада – теперь до конца жизни расхлебывать. Больше никаких спонтанных решений.

– Здравствуй, безграмотный чужестранец. Добро пожаловать в катакомбы Маг Мелла – Цитадели Радости и Удовольствий, – произнес чей-то мурчащий голос.

Ему навстречу грациозной походкой вышел самый прелестный котик: пушистый хвост был высоко задран, ярко-рыжая шерстка приятно поблескивала, а янтарные глаза пытливо изучали пришельца.

– Кися! – умилился Костя. – Иди сюда, кися-кися-кися.

– ЭЙ! Прояви уважение! Я тебе ни какой-нибудь помойный кот, которого подзывают из прихоти. Я – Сфинкс. Страж врат Маг Мелла – Смотритель Испытаний Тела и Разума.

Кот с достоинством поклонился.

– Говори же, что привело одинокого странника в Город Блаженства, ибо, если ты здесь – значит, помазан Танцором.

– Ну...вообще-то, я пришел не один: нас здесь целая прорва, – признался Костя.

– Серьезно? – удивился кот. – Ах да, я вижу: трое Д'аку, обладающих даром Повелителя, и другой – взрастивший в себе семена Жизни и Смерти. Они твои друзья?

– Не все.

Сфинкс укоризненно посмотрел на Костю.

– Ладно, все, – недовольно согласился юноша.

– Где мы? – спросил Сил.

Все это время другие участники второй группы были уверенны, что продолжали путешествие по знойной пустыни. Когда их провожатый начал говорить сам с собой, они посчитали, что тот немного перегрелся под нещадно палившим солнцем, а потому и бредит. Джийа только собирался проверить самочувствие напарника, как тут их перенесло в прохладную комнату, где Костя объяснялся с рыжим котом.

– И вы примите мое радушное приветствие, Д'аку. Полагаю, вы все жаждите попасть в Маг Мелл?

– Говорящий кот! – подобно Косте, умилился Джийа. – Какая лапушка, иди ко мне!

– Это возмутительно! Почему меня никто не воспринимает всерьез? Я, между прочим, человек!

– Что, серьезно? – не поверил Х'асир.

– Конечно! – воскликнул Сфинкс. – Мое тело – это плата! Пришлось обменять человеческий облик на что-то более ценное.

– Эм...хреново тебе, – едва сдерживая ухмылку, посочувствовал Костя. – Так что там насчет "Дать нам пройти"?

Сфинкс ловко запрыгнул на стол и принялся тереться о стеклянную бутыль с бледно-розовой жидкостью внутри.

– Докажите, что достойны, завершив Испытания Тела и Разума. Первое – проверит вашу "Устойчивость", второе – "Убежденность". Если справитесь – Маг Мелл примет вас как родных.

– Что от нас требуется? – спросил Хофу.

– Сущий пустяк, да к тому же, приятный: опустошить одну, нет, три бутылки Барасы.

Костя увидел, как от этих слов побледнели три суровых мужских физиономии (по Сил было не сказать – испугался он, или нет; маска не отражала эмоций). Ему было невдомек, что Бараса – одно из самых дорогих, редких, да и к тому же запрещенных (из-за ингредиентов и, как следствие, высокого градуса) напитков Самагры. Опьянение наступало с первой капли и могло длиться в течение нескольких дней. А от похмелья не спасали даже искуснейшие лекари Целительницы. Что до вкуса, то он был настолько отвратительным, что большинство пьющих предпочли бы перерезать себе глотку, нежели ощущать Барасу во рту.

– Я не пью, моя религия запрещает, – категорически заявил Х'асир.

– Мне тоже нельзя. В последний раз, когда я пил эту дрянь, натворил много чего дурного, – признался Хофу.

– Как и мне, – произнес Джийа.

– Ужасное испытание. Кто-нибудь вообще его проходил? – поинтересовался Сил.

– Была парочка уникумов, но их добило Второе, – честно поведал Сфинкс.

– Вы чего, ребята? Хотите все на меня перевесить?! – вознегодовал Костя. – Думаете, я один справлюсь с треклятым зельем, или что это? Мне его даже в руки не взять...

– Не проблема, – мяукнул страж, и из бутылки появилась тоненькая трубочка. – Все для вашего комфорта.

– Вот спасибо, я тронут! Учитель, разве вы не обязаны помочь мне? Вроде как солидарность наставника, и все такое? – взмолился Костя. – А ты Сил, бросаешь меня? Я думал, мы друзья. С Джийа все понятно, ему плевать, – но я надеялся, что ты другой.

– А про меня ты ничего не хочешь сказать? – заговорил Х'асир.

– Да на кой пес мне сдалось говорить про тебя, упрямый ты баран?!

Боунз был так зол на группу, что в порыве ярости накинулся на бутылку и нещадно вытянул все ее содержимое. Он уж не знал, чего все так взбаламутились на счет этой Барасы – для Кости она ничем не отличалось от...