Текст книги "Первая гуна - Сущность (СИ)"

Автор книги: Уэйк Лита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Почему?! – внезапно грохнувшись на колени, заплакала Лагвая. – Почему все отвернулись от меня? Почему Отец мой Всемогущий игнорирует меня?!

– Женщина, ты чего разнылась? – недоуменно спросил кот.

– Пить хочу! И есть! И чтобы жара прекратилась!

– Ого, ты гляди какая цаца, есть ей захотелось, – фыркнул Сфинкс. – Сама рвалась навстречу к приключениям, к своему дорогому Боунзу, прочь из Маг Мелла, прочь от Танцора, а сейчас жалуется, что все тебе само на блюдечке не преподносится? Да, Танцор тебя здесь уж точно не услышит, а потому давай-ка самостоятельно ищи себе все необходимое. Учись выживать – довольно полезный навык, знаешь ли.

Со стекающими по впалым щекам слезами, Лагвая жалобно заскулила, но мысленно признала правоту своего спутника. На поиски съестного у нее ушел почти весь оставшийся день (местная фауна не привыкла к шумным соседям, а потому, начуенная горьким опытом своих несчастных собратьев, коим уже удосужилось испытать на себе последствия знакомства с одичалой людской особью, разбежалась по своим норам). Лишь к середине ночи, когда Луна и верные ее власти Звезды похитили почти все силы Лагваи, она сумела (случайно) поймать (подобрать уже как сутки мертвого) пустынного скорпиона. По старой (пагубной) привычке, девушка, не задумываясь, отправила долгожданную добычу в рот.

И вот тут произошло кое-что крайне занимательное.

Открылась обретенная способность На Ал'ада.

Как оказалось, испив крови (или заменяющей ее жидкости) животного, Лагвая на непродолжительное (в зависимости от количества выпитого) время обращалась в подобного зверя. Что заставляло ее взглянуть на мир совершенно иными глазами...членистоногого. Удивительные ощущения. Почти два следующих дня Лагвая потратила на то, что пробовала на себе роль песчаных обитателей. Чью только сущность ей не удалось примерить: и полевой мыши, и гигантского таракана, и двуголовой ящерицы, и стареющего стервятника, и пугливого фенека, и еще много-много кого...

В это время Сфинкс тоже не бездельничал – будучи знакомым с окружающей местностью и тем, какие преграды могли поджидать их на пути (как, к примеру, основная – бескрайнее море, которое им следовало каким-то невероятным чудом пересечь), он стал детально разрабатывать план их дальнейших действий. Который отчетливо сформировался, после неожиданной находки Лагваи – будучи в теле варана, она случайно языком нащупала нечто горячее и противно-металлическое. Облизав это целиком, она обнаружила, что все это время около невидимых врат в чертоги Маг Мелла гордо и неподвижно стоял одинокий Фараси, печально глядящий вдаль, в ожидании своего никогда бы не вернувшегося хозяина. Он простоял здесь уже несколько дней: без пищи, без воды и отдыха. Его тело постепенно начиналось саморазрушаться, сбрасывая с себя поврежденные части и капая из свежих образовавжихся ран машинным маслом.

– Эврика! Мы спасены! – возликовал Сфинкс, подбегая к застывшему Фараси. – Какое удачное совпадение. Господи, спасибо тебе за своевременную помощь. Эй, рептилоидная, если хочешь добраться до Боунза, у тебя появилась отличная возможность: пей, а еще лучше, ешь все, что отвалилось с этой железяки. Если верить опыту некоторых заправских ездоков, Фараси умеют бегать по любым поверхностям, даже по воде...То, чего нам как раз не хватало.

Лагвая покорно выполнила указания своего грозного наставника-провожатого: проглотив несколько масляных шестеренок, она почувствовала, как приятно у нее завибрировало все тело, готовое переродиться в новой форме. Подождав, когда его подопечная превратится, Сфинкс, безо всякого смущения, запрыгнул к ней на разогретую металлическую спину, тут же приказав мчаться на всех парах на запад. По невероятно удачному стечению обстоятельств, море Бахари, славящееся своим "бурным" характером и забравшее в свои холодные воды не одну сотню жизней, сегодня было на удивление спокойным, даже гостеприимным. Солнечные лучи весело освещали путь, разгоняя грозовые облака прочь; суровые морские обитатели, любящие полакамиться несмышлеными моряками, с любопытством следовали за путниками, держась от них на безопасном расстоянии (вероятно, ощущая извне силу Богини Природы); даже вода казалось не такой обжигающе холодной.

К утру следующего дня они добрались до суши. Лагвая хотела бросить все и рухнуться спать, ибо железная плоть слишком долго подвергалась "морскому" воздействию, но Сфинкс не позволил ей останавливаться и требовательно заголосил, что им следует немедленно попасть в Агартху, пока не прекратилось действие крови Фараси. Обреченно (ибо не повиноваться чужой воле себе в угоду она больше не могла) Лагвая засеменила (по кошачьим указаниям) в направлении города.

– Скорее, а то опоздаем! – возмущался Сфинкс. – Господи, женщина, может ты вообще ляжешь и будешь ждать, пока земля сама тебя докрутит до нужного места?! Давай за мной, быстрее!

Недовольный кот спрыгнул с обессиленной подопечной и, не дожидаясь, пока она ответит, ломанулся с неземной скоростью к серокаменным стенам Агартхи, что возвышались впереди. Лагвая хотела крикнуть, чтобы мохнатый спутник подождал ее, но в итоге лишь издала дикое ржание, которое совсем не походило на человеческую речь и не могло помочь ей установить контакт с удаляющимся все дальше и дальше рыжим пятном. И она, от безысходности, преодолевая усталось и ноющую боль в конечностях, побежала за ним.

Петляя по незакомым пустынным улицам, чей воздух был пропитан кровью и дымом, Лагвая в панике следовала за Сфинксом. Девушке казалось, что только она отстанет и потеряет Стража Маг Мелла из виду, как сию секунду ее настигнет неведанное страшное нечто, что начало преследовать их с того самого момента, как они переступили за ворота города.

И тут она увидела его. В сопровождении лысого великана с зашитым ртом, вооруженный костяными кинжалами, все тот же прекрасный незнакомец, покорившей ее сердце, Боунз настороженно бродил по безлюдным подворотням. Лагвая радостно кинулась к нему, желая обнять своего ненаглядного и никогда больше не выпускать из рук, однако тот почему-то издал испуганный возглас и помчался прочь. Она, было, побежала за ним, но вот беда – ее тело начало рассыпаться, а через несколько минут вернуло хозяйке свой прежний аморфный вид.

– БОУНЗ!!! – громко позвала девушка.

Никакой реакции.

– БОУНЗ!!! ГДЕ ЖЕ ТЫ?! – еще раз прокричала Лагвая. – СФИНКС!!! ПОМОГИ МНЕ!!!

И снова ничего.

– НУ ХОТЬ КТО-НИБУДЬ!!! – почти рыдая, взмолилась она.

– Я сгожусь? – откликнулся чей-то низкий красивый голос.

Перед Лагваей стоял загадачно улыбающийся темноноволсый мужчина в черном костюме с капюшоном. Если бы потребовалось описать его в одно слово – то им бы непременно стало "импозантный". Пожалуй, не нашлось бы Самагре такой женщины, которая, заметь на себе его взгляд, смущенно не отвернулась, мысленно представляя их бурную ночь вместе. У него были яркие (почти светящиеся) желтые глаза со змеиным зрачком и чешуйчатая кожа серебристого оттенка, а его ногти напоминали скорее когти зверя, нежели человека. И при всем том, он все равно излучал какую-то незримую ауру притяжения.

– Ну, здравствуй, милая, – заговорил мужчина, высунув раздвоенный язык. – Заблудилась?

– Н-нет, то есть да, – запнулась Лагвая. – Сквозь невзгоды и потери, я, не страшась ни смерти, ни забвения, преодолела этот путь, дабы найти того, кто затмил для меня и Солнце и Луну.

– Аха-ха. Ты говоришь обо мне, сладкая? – оскалился незнакомец. – Я ведь и вправду могу затмить все светила, украв их с небосвода, и бросить к твоим ногам. Тебе лишь стоит попросить.

– Кто ты?

– Тот, кто рядом, но кого не видно. Тот, кто помогает, но ничего не требует взамен. Тот, кто знает, но молчит. Я – Бродяга – Повелитель Тьмы и Секретов, – представился мужчина, галантно поклонившись. – И я ждал тебя, Лагвая Премар, ждал, когда мы наконец сможем поговорить наедине...

– Чего ты хочешь?

Бродяга хищно улыбнулся и хлопнул в ладоши: все здания вокруг них исчези, преобразившись в одно маленькое закрытое помещение, больше похожее на алхимическую лабораторию злого гения.

– Спасти тебя, мой нежный цветок. Спасти твою любовь, подняв ее на новый уровень. Я предлагаю тебе сделку – ты ведь уже знаешь, что это такое. Поверь мне, я не возьму у тебя ничего: моя цена будет равнозначно второму дару, который будет оценен не только тобой, но и Боунзом. Ты ведь хочешь угодить Боунзу?

– Да... – неуверенно ответила Лагвая.

– Великолепно. Тогда почему бы нам не отпраздновать этот новый дивный союз? – предложил Бог.

Взяв с одного из множества столов, расставленных по залу, светящуюся мраком бурлящую жидкость и разлив ее в два хрустальных бокала, Бродяга не спеша подошел к Лагвае.

– За любовь! – произнес он. – На брудершафт.

Не позволяя Лагвае успеть хоть как-то отреагировать, Хозяин Ночи скрестил их руки. Как только бокалы опустели, он резко прильнул к ее губам в страстном поцелуе, который продилися не более мгновения: Бродяга буквально полностью влез в утробу девушки, уничтожая на своем пути (по ощущениям) все попадающиеся органы и ткани.

Она вернулась в Агартху. Теперь она стала сильнее. Теперь она стала Д'аку. Хоть и сама еще не осозновала ни первого, ни второго.

– Ты где была?! – обратился к ней кто-то совсем рядом.

Сфинкс.

– Ты где была, я тебя спрашиваю?! – повторил свой вопрос страж. – Ты даже не представляешь, что произошло. Кошмар! Катастрофа! Мы в полном дерьме...а ты чего, с Бродягой недавно общалась? От тебя так и несет его ядовитой слюной...

– Веди меня к Боунзу, – устало сказала Лагвая.

– Как прикажешь, хозяйка. Ты у нас здесь за командира, – хмыкнул кот. – Только ради всего святого – оденься, или хотя бы прикройся.

Лагвая обреченно склонила голову: недалеко от того места, куда ее переместил Бродяга, виднелась полуразрушенная лавка с одеждой. Схватив первое, что попалось на глаза, девушка не очень аккуратно облачилась в обновку и сделала жест своему провожатому, что готова отправляться.

– Так мы и очутились здесь, – закончил рассказ Сфинкс.

– Прими же меня, о мой ясноликий ангел, в свои крепкие объятья, что надежнее стальных врат с тысячью замками, – произнесла Лагвая, с надеждой бросая взгляд на Боунза.

Который, в свою очередь, не сказать, что был крайне обрадован или даже воодушевлен появлением старой знакомой. Более того, его весьма (даже слишком) выбесил тот факт, что все заслуженное внимание к своему неподрожаемому Спасителю, к Победоносцу и Главному Альтруисту всея Самагра, в конце-концов, нового Д'аку вот так просто отринули и оставили без должного восхваления. Его товарищей больше заинтересовала эта глупая грязная девчонка, бубнящая что-то нечленоразделение (одну четвертую часть речи Костя не расслышал – передатчик барахлил (сказывалась, пулевое ранение)) про розовые сопли о вечной любви. С другой стороны, если верить истории Сфинкса, девчушка эта готова выполнить любой его каприз вследствие первой На Ал'ада с Хранительницей. Любопытно...

– Ну ладно, нам пора возвращаться в Гиладу, – нарушила неловкое молчание Сил и двинулась прочь.

Боунз тоже собирался присоединиться к ней, но заметил, как Лагвая выжидающе смотрела на него, глазами моля хоть об одном ласковом слове.

– Ты не суди ее сторого, – вмешался Сфинкс. – Пойми, она из лучших побуждений – уж я-то знаю. Дай ей шанс.

– Хм, – двусмысленно хмыкнул Боунз, взглядом пригласив Лагваю следовать за ним.

Глава 23

«Значит, так было надо»

Девиз неизвестного фаталиста.

В который (наверное, в сотый) раз он проснулся посреди ночи: ее рука вновь упала ему на плечо, а стройное тело будто бы специально прильнуло к его, наглым образом захватывая чужую половину постели. Он ведь ее предупреждал, строго наказывал «НЕ ПРИКОСАТЬСЯ» к нему во время сна, но нет – зачем слушать трогательные просьбы своего благоверного, мы ведь дамы независимые, самые умные, нам лишь бы свое отбить.

Недовольный и слегка разраженный Боунз поднялся с кровати и острожно перебрался через спящую Лагваю, с трудом перебарывая практически непреодолимое желание разбудить ее затрещиной или смачным пинком и выгнать вон. Поступи он так, девушка бы незамедлительно принялась бы читать в его честь патетические оды и сетовать на себя за ослушание и тугоумие. Слезы, сопли, истерика...или еще что похуже. Женщины – одним словом.

Боунз резко ощутил, что его организм очень настойчиво попросил опустошить "нижний бак". Ведомый естественной необходимостью, юноша спешно пошел в другой конец купе, где распологалась никогда незакрывающаяся (из-за некторых, весьма логичных "держательных" запретов) дверь в ванную. К сожалею, еще один непреложный догмат его комнаты был бесцеременно нарушен. Вероятно, Лагвая непривыкшая к совместной жизни с беспомощным в таких делах Боунзом (и весьма ошеломленная непринужденностью, с которой обычные люди ходили справлять свои физические потребности), по глупости захлопнула дверь, отрезав для своего нового сожителя путь к спасению.

Издав самый громкий на свете молчаливый крик бешенства, Боунз, следуя зову природы, отправился разрешать сию небольшую биологическую проблему на улицу (благо, входная дверь в его купе была недавно заменена на плотную штору). Высоко в небесах новая луна дарила свой призрачный свет ночным жителям Самагры. Холодный ветер изредка запевал тихую песнь, разнося по миру только-только родившиеся блестящие кристаллы росы. Вокруг царила чудесная, почти волшебная тишина. Даже Косте, никогда нелюбившему "жизнь за городом", с каждой секундой, проведенной наруже, на душе становилось как-то спокойнее. Умиротворенно.

Какое-то время он блуждал в поисках подходящего для своих первостепенных нужд куста. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из Гилады случайно бы увидел, как он позорно справлялся на улице, а не в своем доме – там, где и положено это делать, вопреки возмущенным визгам чокнутой девчонки из Маг Мелла. Найдя подходящее место, Боунз с облегчением принялся за благородное дело поливочных работ. Парень без особого интереса глядел на небо, неосознанно пытаясь отыскать среди миллиардов горящих светил одну крохотную голубую планетку. Неожиданно, он заметил как в небе (вроде как, совсем недалеко от него) загорелись яркие огни, которые, покружив немного, приземлились где-то неподалеку в лесу.

– НЛО, – на секунду пронеслось в голове у Кости.

Но затем Боунз вспомнил, что за последнее время все, что бы с ним не происходило, было не просто случайностью, а почти что божественным провидением, которое вело его к чему-то важному, чему-то более значимому, чем могло показаться на первый взгляд... Поэтому, без лишниз колебаний, он отважно пошел проверить, что же это были за ночные визитеры и зачем они пожаловали в его края.

Он вышел на поляну: посреди нее стояла невысокая фигура (на вид ребенка), над которой зодорно кружили уже знакомые Боунзу огни, и что-то невнятно бубнила перед странным расширяющимся порталом. Странно, но в нем юноша (как ему почудилось) различил свой рабочий стол с кожаным креслом, что он оставил на...

– Здравствуй, Пришелец, – заговорил чей-то (вроде бы знакомый) детский голос.

Фигура повернулась. Это оказалось Джинкирин – Настоятельнительница Культа Стражницы, Зё Богини Путешествий, Старуха, чье тело одано в рабство безжалостному времени.

– Доброй ночи, – ответил Боунз. – Поздновато для визита в Гиладу, не находите? Сомневаюсь, что Кадд'ар сможет вас принять сейчас.

– А я и не к Кадд'ару пришла, – спокойно произнесла Джинкирин.

– Значит, ко мне?

– Верно.

Боунз невольно зло улыбнулся. Он знал (предчувствовал), что однажды этот разговор все равно должен был состояться. Что удивляло, так это быстрый темп, в котором он развивался – совершенно нехарактерный для крайне медлительной Зё Стражницы.

– Не сочтите за грубость, но почему вы только сейчас заговорили...по-человечески? Нравится заставлять Совет ждать вашего бесценного мнения? Или вы просто себя так развлекаете? – спросил юноша.

– Я подумала, что наша маленькая тайная беседа, о которой никто (тем более Совет) не должен узнать, пройдет с конфортной для нас обоих скоростью. Для постороннего взора и уха мы с тобой теперь одинаковые.

– И о чем же вы хотели со мной поговорить? – не придав особого значения словам Настоятельницы, сказал Боунз.

– Уходи.

– Простите?

– Уходи из нашего мира, – повторила Джинкирин. – Таким, как ты, здесь не место. Из-за тебя, из-за твоей инопланетной сущности, в эфире происходят колебания, которые могут пагубно отразиться на нашем измерении. Совет не понимает (они не станут и пытаться это понять), что твое присутствие творит со тканью мироздания. Для них ты – забавный полуразумный зверек, бегающий по Гиладе. Они не догадываются, что в тебе есть задаток, позволяющий преодолевать пространство и время. Именно благодря нему, ты смог попасть на Самагру и выжить среди нас, и именно он доставит тебя обратно на Землю.

– На ту самую, где все живое было уничтоженно потухшим Солнцем? С которой меня любезно спасли? – ехидно уточнил Боунз.

Джинкирин как-то недобро засмеялась.

– Это тебе Кадд'ар сказал? Кадд'ар знатный лгун – никогда не упустит возможности приврать для достижения собственной цели. О, нет, дитя Земли, твоя планета, как и оберегающее ее светило, в целостности и сохранности. То знамение Апокалипсиса, что тебе удалось избежать благодаря чужому вмешательству, являлось ни чем иным, как прошедшей множество световых лет силой одного разгневанного мужчины, что правит цветом. Оно не продлилось и десяти минут: твой дом не тронут и ждет своего потерянного ребенка обратно.

Занятно. Значит, лидер его обманул. Ожидаемо, в принципе, хотя и немного обидно. С одной стороны, теперь ему известно, что с родителями все в порядке и что постапокалиптические ужасы миновали их, пощадив хрупую старческую психику. С другой, это не умоляло факта обмана: с помощью уловок заставить его остаться в Гиладе, пройти На Ал'ада (даже не одну), испытать на себе много чего нехорошего (в том числе и крайне болезненного) – не есть признак заботы о его судьбе.

– Там тебе будет лучше, – заговорила Джинкирин. – Только представь: на Земле ты станешь для своих сородичей Богом. Во всем вашем мире не найдется равного по силе – твой авторитет будет несокрушим. Разве это не то, чего ты всегда так жаждал? Власть – полная и беспредельная.

Предложение на миллион. Такого Боунз точно не ожидал: вернуться на родину Всесилием Во Плоти, законным Правителем, переделавшим бы свой дом под собственное прекрасное виденье идеала. И никакой Кадд'ар уже не остановит его своими малопонятными командами, и никакая Сил уже не сможет отобрать его власть над разумом и чувствами смертных, и никакой Мгогоро уже не исправит его оплошность в случае неудачи своим беспроигрышным спором, и никакой Джийа не восстановит ему потерянную часть тела, и никакой Сваран уже не появится восстать против его воли...Вечная скука – вот истинное предложение Джинкирин. Да, он сможет править, не зная ни правил, ни границ. Но что скрывала обратная сторона медали? Чего он лишался? Ответ был прост – жизни, наполненной весельем, страхом, приключениями и бедами. А что если еще один Бог сочтет его кандидатуру достойной третьей На Ал'ада? Быть может ему уготовано собрать в себе частицу каждого из Восьмерых? Стать новым Коллекционером? Как от такого можно было отказаться.

– Нет, благодарю. Мне и здесь неплохо.

– Это твой окончательный ответ, Пришелец? – переспросила Зё Стражницы.

– Окончательный, – подтвердил Боунз. – Как я могу покинуть Самагру – я ведь ее Герой. Вдруг произойдет какое несчастье, а меня не будет рядом.

– О, не сомневайся, несчастье и вправду вскоре произойдет, именно поэтому тебе и стоит исчезнуть и найти пристанище на отеческой земле подле своего племени.

– Повторюсь, спасибо, но я останусь.

Джинкирин обреченно вздохнула: она устало хлопнула в ладоши, после чего кружащие над открытым порталом огни исчезли вместе с ним самим. Подобрав закрывшийся аппарат Мотси, Настоятельница печально посмотрела на Боунза. В ее глазах читалась обреченность, смешанная с едва различимыми оттенками страха.

– Мне, конечно, тебя не переубедить, Пришелец, но запомни мои слова: ты еще пожалеешь, что не воспользовался оной возможностью и не сбежал. Потому как дальше – будет только хуже.

– Буду расценивать это как "Дальше – будет веселее", – ухмыльнулся Боунз.

– Тогда, прощай... – тихо произнесла Джинкирин и удалилась.

Он следил (с нескрывемым торжеством), как с каждым шагом Зё от него все дальше и дальше ускользала единственная лазейка вернуться на Землю. Кому нужна эта захудалая планетка, когда здесь ежесекундо случаются самые невероятные и невозможные чудеса, с которыми лишь ему – Герою, Спасителю и Мессии подвластно справиться? Нет ничего более невыносимого, чем скука.

Возвращаясь обратно в купе, Боунз вспоминал свой первый день на Самагре: как метался по разным Культам в Агартхе, в надежде найти в одном из них Бога-покровителя; как познакомился с Д'аку; как впервые узнал о всезнании лидера. Он вспомнил их первый разговор, вспомнил предложение Кадд'ара уйти из Гилады и стать вольным человеком, вспомнил, как тот благородно оставил ему чемодан, набитый припасами для непродолжительного самостоятельного выживания.

– Быть такого не может, – неожиданно пронеслось в его голове.

Неизвестно от чего взволнованный, юноша бросился на поиски убранного в самый дальний и темный угол чемодана. Нащупав под кроватью его твердую кожаную ручку, Боунз достал из кармана свой верный костяной кинжал и ловко подцепил им желанную добычу. Безо всяких церемоний он хищно разрезал крышку, готовый в ту же секунду приступить к потрошению.

– Кто бы сомневался. Ом Мани Пэдмэ Хум... – спокойно проговорил Боунз, усевшись на холодный пол и уставившись в пустоту чемодана. – Что в переводе часто значит – Нога Судьбы.