Текст книги "Не святой (ЛП)"

Автор книги: Уайльд Риа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 41

Амелия

Я чувствовала себя красивой, даже больше, чем просто красивой. Я не могла объяснить волнение в своей груди или то, как, держа руку Габриэля в своей, его смертоносное тело рядом со мной, я чувствовала себя просто королевой. Даже с видимыми шрамами, что я не могла не заметить, когда надевала платье. Я старалась не смотреть на них, потому что в этом случае у меня случилась бы истерика, но, глядя на Габриэля, я не могла отделаться от ощущения, что весь мир лежит у моих ног.

Вес пистолета на бедре немного мешал мне, но я уже привыкла к нему, металл грел кожу.

Сьерра спрыгнула с барного стула и помахала нам рукой. В красном платье она была великолепна, материал обтягивал изгибы ее тела, а разрезы на ногах дразнили. Ее темные волосы были перекинуты через плечо, а на горле поблескивал серебряный колье-чокер.

– Это то платье! – она визжит, когда мы останавливаемся перед ней, берет меня за руку и заставляет кружиться. – Ты выглядишь великолепно, Амелия!

Я позволяю ей взять меня за руку и оттащить от Габриэля, но он и Энцо остаются за нашими спинами. По дороге сюда Габриэль сказал мне, что это казино принадлежит ему.

В баре я опустилась на табурет и заказала бокал вина, когда рука Габриэля скользнула по моему бедру, а его тело прижалось к моей спине.

– Не уходи далеко, оставайся там, где я тебя вижу, хорошо?

– Похоже, у тебя паранойя, Габриэль

Он целует мой висок

– У меня много врагов, Амелия, и на мою жизнь было совершено множество покушений. Я забочусь не о себе, а о тебе, они будут использовать тебя, если почувствуют, что у них есть шанс, я сглотнула. – Но мы не будем прятаться, и я не буду держать тебя в клетке, как птицу.

Я киваю.

– Я уверена, что все будет хорошо, – отмахиваюсь я, но нервные мурашки пробегают по позвоночнику. Я не забыла, как опасно быть с таким мужчиной, как Габриэль, но, услышав это вслух, все стало слишком реальным.

– Может быть, и так, но ты понимаешь, да? – спрашивает он. – Ты не выходишь из поля моего зрения.

– Да, сэр, – шучу я, поднимая бокал вина и ухмыляясь, пока он ворчит мне в ухо.

– Моя красивая жена, – рычит он. – Потом тебе будет не до шуток, когда ты будешь кричать на моем члене, – я поперхнулась вином. – Не притворяйся, что тебе это не нравится, leonessa, я знаю, что творится в твоей хорошенькой головке. Готов поспорить, что ты уже намочила свои трусики, думая об этом.

– Габриэль, – заикаюсь я.

Его пальцы напряглись на моей ноге.

– Мы собираемся исследовать все твои фантазии.

– Что я пропустила? – восклицает Сьерра, прерывая момент. – O, простите, я что-то прервала?

– Нет, нет, – я опустошаю половину своего бокала, пытаясь незаметно сжать бедра вместе, как будто это может остановить тупую пульсацию, которую он только что вызвал своими грязными словами.

Я чувствую, как он улыбается мне в висок, прежде чем отстраниться.

– Я как раз говорил своей жене, как потрясающе она выглядит в этом платье.

Он берет с барной стойки хрустальный бокал и отпивает из него.

Энцо хмыкает. Господи, он все слышал, не так ли? Я прижимаю пальцы к переносице, мои щеки пылают. Как я могла забыть, что мы не одни?

Позади нас шумело казино, столы были забиты, раздавались приветственные крики, в баре было не менее оживленно, из колонок, расставленных по всему залу, играла негромкая музыка.

Габриэль держался рядом со мной, разговаривая со Сьеррой о бутике, а Энцо оставался стоически молчаливым, задумчивым титаном, следящим за тем, чтобы люди обходили нас стороной. Было легко, светло, словно мир не пылал, а Габриэль не был безжалостным человеком, правящим городом.

Я могла иметь оба мира.

Я расслабленно прижимаюсь к нему, довольная тем, как все прошло.

Пока из казино не доносятся громкие крики. Я оглядываюсь, чтобы увидеть массу людей, которые внезапно начали драться, бросать пивные бутылки и стаканы, пускать в ход кулаки.

– Энцо, – рычит Габриэль. Не прошло и секунды, прежде чем его длинные, крепкие ноги сокращают расстояние между ним и группой.

– Он не сможет справиться со всеми! – кричит Сьерра.

– Ты удивишься.

Но Габриэль слишком верил в это, потому что, хотя несколько человек остановились и просто смотрели, толпа была слишком велика, чтобы он мог справиться с ней в одиночку, и вскоре он был поглощен.

– Черт! – Габриэль собирается двинуться с места, но колеблется.

– Со мной все будет в порядке! – кричу я ему.

Он смотрит на меня, глаза пылают.

– Оставайся здесь, – рычит он, прежде чем двинуться с места, хватая на ходу всех мужчин. В баре нарастает суматоха, люди быстро идут вперед, вспыхивают смартфоны, пытаясь снять на фото и видео массовую драку. Кто-то врезается в меня, и мой локоть задевает бокал с вином, опрокидывая его. Вся жидкость оказывается у меня на коленях.

– Ах! – я вскакиваю. – Черт!

– Амелия! – Сьерра кричит. – Нет, только не платье!

Я снова ругаюсь.

– Блять, – по бедрам расплылось огромное пятно красного вина, едва не задев новое нижнее белье. Я поднимаю подол, пытаясь спасти его от промокания насквозь. – Я сейчас вернусь, – говорю я Сьерре.

– Не думаю, что тебе стоит, – пожевала она губу.

– Я вряд ли смогу сидеть здесь в мокром платье, просто скажи Габриэлю, что я пошла в туалет.

– Он будет в бешенстве.

– Да, но я разберусь с этим позже.

– Это будут твои похороны.

Я нахмурилась, но ушла, пробиваясь сквозь толпу, чтобы попасть в туалет. К счастью, они были пусты, поэтому я закрыла главную дверь, чтобы никто не вошел, и сняла платье, оставшись в одних трусах, и направилась к сушилке для рук на дальней стене.

Быть наполовину раздетой в казино вызывало у меня некоторую тревогу, поэтому я поворачиваюсь, не переставая следить за дверью.

Проходит пять минут, и платье медленно высыхает, оно испорчено ужасным огромным пятном, но я могу надеть его снова, не рискуя испортить и нижнее белье. Я только приготовилась это сделать, как услышала скрип, доносящийся от двери.

Это был замок, который можно было отпереть с помощью инструмента с другой стороны, но я вижу, что он поворачивается. Медленно. Как будто тот, кто пытался его отпереть, делал это с трудом.

– Он занят! – кричу я, паникуя. – Здесь кто-то есть!

– Черт! – раздается приглушенное ворчание. И затем тишина.

***

Габриэль

– Убирайтесь на хрен из моего казино! – я с ревом бросаюсь на окровавленных мужчин, их одежда изодрана, лица опухшие и в синяках. – Убирайтесь, пока я сам вас не убил!

Они разбегаются.

Я поправляю лацканы пиджака и возвращаюсь внутрь, наблюдая, как толпа судорожно возвращается к тому, чем занималась до начала шоу. Я нахожу Сьерру в баре, но табурет рядом с ней пуст, а красное вино разлито по полу.

– Она в туалете! – Сьерра успевает выскочить, прежде чем я успеваю что-то сказать. – Кто-то пролил на нее вино.

– Я просил ее остаться!

– Я знаю, но она все равно пошла. Ты не можешь ожидать, что она останется в мокрой одежде, Габриэль.

Я меняю направление, направляясь к женскому туалету. Когда дверь появляется в поле зрения, я вижу фигуру, одетую в черное, которая взламывает замок.

– Эй!

Он убегает. Проклятье. Одна ночь! Я хотел всего одну ночь.

Я достаю ключи, вставляю в замок и щелкаю им, открывая дверь.

Амелия вскрикивает, пока я закрываю ее.

– У тебя проблемы с выполнением простых инструкций, moglie mia (прим. пер. – Моя жена)?

– Габриэль! – она хватается за грудь. – Черт возьми, ты мог бы постучать!

– А ты могла бы сделать то, что тебе сказали.

– Послушай, мне очень жаль, но я не собиралась просто сидеть и и ждать, пока вся буду испачкана.

Я позволяю своему взгляду пройти по ее телу, сейчас она расслаблена, узнав, что это я, и одета в очень красивое белье и кобуру. Белые кружевные трусики ничего не прикрывают, и она решила не надевать лифчик из-за открытой спинки платья.

– Это был мой сюрприз? – спрашиваю я.

– Да, это мой дизайн.

– Повернись.

Она ухмыляется и поворачивается, демонстрируя свой зад и длинные ноги, все еще на каблуках.

– Дай мне свое платье.

Она возвращает его мне.

– Кажется, оно у меня почти сухое.

Я снял пиджак и подошел к ней сзади. Я хотел ее, но я не собирался трахать ее в туалете казино.

Нет, я собирался преподать моей Амелии урок о том, что бывает, когда она не подчиняется моим приказам, когда они нужны для ее безопасности.

– Рука, – я помогаю ей надеть пиджак. Ткань падает на бедра, прикрывая часть тела, но недостаточно. – Мы уходим, Амелия.

Я отправляю сообщение Энцо, чтобы он отвез Сьерру домой, пока я проводил Амелию.

– Ты злишься на меня.

– Я не злюсь, leonessa.

– Это тебе так кажется.

– Я разочарован, что ты не осталась, как я тебя просил. Ты знала, что кто-то пытался войти сюда, пока ты была голой?

– Мне показалось, что я услышала, как отпирается дверь, но я подумала, что это ты.

– Нет. Это был не я.

– Ладно, Габриэль, ты не можешь вечно меня опекать.

– Я тебя оберегаю, – она закатывает глаза, и я хватаю ее за подбородок, заставляя нас остановиться. – Ты только что закатила на меня глаза?

– Габриэль, я…

Я перебиваю ее мучительным поцелуем, зубы и язык оставляют синяки.

– Пойдем, – прорычал я, прерывая поцелуй.

Глава 42

Габриэль

Я бросил взгляд на Амелию, сидящую на пассажирском сиденье.

– Сними пиджак, – она поворачивает голову ко мне, глаза расширяются. – Сейчас, mondo mia, – она несколько раз моргает, сглатывает, затем расстегивает ремень безопасности и, колеблясь, протягивает руки к лацканам пиджака. – Ты меня ослушалась, – говорю я ей, поворачивая голову и глядя на темную дорогу, уходящую вдаль. – Я сказал тебе оставаться на месте. Я объяснил тебе, почему. Это опасно, Амелия. Я не пытаюсь контролировать тебя или запереть. Я пытаюсь обеспечить твою безопасность.

– Габриэль, мне жаль…

– Пиджак, Амелия.

– Зачем?

– Сейчас.

Она стягивает с себя ткань, оставаясь в одних крошечных белых трусиках и пистолете, пристегнутом к бедру. Ее грудь вздымается при дыхании, кожа покраснела.

– Я бы никогда не причинил тебе вреда, – напоминаю я ей. – И нижнее белье тоже.

– Габриэль…

Я ожидаемо протягиваю руку.

На этих дорогах было слишком темно, чтобы кто-то мог ее увидеть. Она стягивает трусы с бедер и опускает их в мою ладонь.

– Вот так, моя хорошая девочка, – хвалю я, поднося трусы к носу и вдыхая ее запах. – Ты пахнешь божественно, mondo mia.

Она сидит на пассажирском сиденье машины великолепно обнаженная.

– Я никогда не причиню тебе вреда, – снова говорю я ей. – Но есть способы наказать без боли.

– Мне жаль.

Я останавливаю машину в темном месте под деревьями и наклоняюсь к ней, отстегивая кобуру с ее бедра и убирая пистолет в бардачок.

– Что мы делаем? – в ее глазах плещется страх.

– Залезай на заднее сиденье.

Трясясь, она так и сделала, проскользнув в пространство между сиденьями. Я следую за ее движениями взглядом, затем выхожу из машины, прикосновение соленого морского воздуха успокаивает бушующие эмоции. Я забираюсь на заднее сиденье. Она сидит спиной к двери, прижав колени к груди и обхватив их руками.

– Что ты собираешься делать?

– Злые, очень злые вещи, Амелия.

Я осторожно обхватываю ее запястье рукой, тяну, пока она не поддается, а затем с силой раздвигаю ее ноги. Ее кожа покрылась румянцем, а тишину заполнило затрудненное дыхание.

Моей красивой жене это нравилось.

– Ты сейчас мокрая, Амелия? – я кладу руки на ее бедра, раздвигая их, и ее прекрасная киска блестит.

– Габриэль, – стонет она, когда я провожу рукой, ее возбуждение покрывает мои пальцы.

– Черт возьми, Амелия, такая мокрая.

Ее бедра приподнимаются с сиденья, когда я позволяю пальцу проделать весь путь до ее входа, дразня, но не входя полностью. Достаточно, чтобы она захотела.

– Ты знаешь, что я делаю с мужчинами, которые меня не слушаются? – произношу я, чувствуя, как ее киска становится все более и более влажной, слышу хлющающий звук, когда я медленно проникаю внутрь, а затем снова выхожу, мягко надавливая одним пальцем.

– Нет, – вздохнула она.

– Я пытаю их до тех пор, пока они не вспомнят, кто ими владеет, – признаюсь я. – Я причиняю им боль, которая каждый раз ставит их на грань смерти, но я останавливаюсь перед тем, как дать им пощаду. Я держу их в сознании, живых. Я держу их там, напоминая им, что значит ослушаться меня.

– Ты сказал… Ох!

Она вскрикивает, бедра выгибаются, когда я ввожу в нее два пальца, изгибая их, чтобы погладить эту сладкую шершавую точку внутри.

– Я знаю, что я сказал, жена, я не собираюсь так поступать с тобой.

Я дразню это сладкое местечко, наблюдая, как дрожат ее ноги, как пот покрывает ее кожу, а от жары в машине запотевают стекла.

– Да, боже, прямо здесь.

Я улыбаюсь, подталкивая ее к пику, подготавливая ее к этому, и как раз в тот момент, когда она уже готова кончить, я вытаскиваю пальцы, останавливая надвигающуюся кульминацию. Она вскрикивает от потери.

– Хочешь, чтобы тебе было хорошо? – спрашиваю я, снова нежно кружась вокруг нее.

– Пожалуйста, – умоляет она.

– Они тоже умоляют, – говорю я ей, наклоняясь вперед, чтобы захватить зубами ее нижнюю губу, свободной рукой обхватываю ее грудь, перекатывая между пальцами затвердевший сосок. – Они молят о смерти и пощаде. Знаешь, о чем ты будешь умолять меня?

– Габриэль – она проводит языком по моим губам, мой член напряжен до предела.

– Ты будешь умолять меня трахнуть тебя, ты будешь умолять меня заставить тебя кончить. Ты будешь хотеть меня так сильно, что тебе будет казаться, что без этого ты сойдешь с ума. А я буду продолжать толкать тебя за грань, но не давать кончить.

Она хнычет.

– Прости меня, – она тянется к моему ремню, пытаясь достать член. – Пожалуйста, Габриэль.

Я отодвигаюсь в сторону, хватаю ее за колени и дергаю вперед, пока ее спина не упирается в сидение, и я могу обхватить ее бедра, притягивая ее задницу к себе. Я упираюсь спиной в дверь, одна нога согнута, чтобы я мог оставаться в этом положении, а другая поддерживает меня на полу машины. Я хватаю ее и поднимаю, слегка наклоняясь, чтобы поднести ее мокрую киску ко рту. Ее руки вырываются, ногти царапают кожу кресел. Это не очень удобная поза для нее, но я держу ее так, мое лицо зарыто между ее бедер, вбирая в себя все соки. Мой язык гладит ее киску, но я избегаю этого пульсирующего, чувствительного клитора.

Я проникаю языком в нее, ощущая вкус ее мускусного возбуждения и проглатывая его, прежде чем наконец провести языком по чувствительному бутону. Она заливает мои губы и подбородок своей влагой, пока я поднимаю ее вверх, вверх, вверх и вверх, а затем я останавливаюсь, поворачиваю лицо, чтобы поцеловать ее внутреннюю часть бедра.

– Я больше никогда этого не сделаю, – хнычет она. – Только пожалуйста. Габриэль, пожалуйста

– Я знаю, что ты не сделаешь этого, но наказание есть наказание, и это будет продолжаться всю ночь, Амелия.

Ее хныканье заставляет меня улыбнуться. Я осторожно опускаю ее бедра и помогаю ей сесть. Ее глаза загораются, когда она видит, как я достаю свой член, поглаживаю его по стволу и размазываю капельку спермы по головке.

– Жадная девочка, – улыбаюсь я, протягивая руку вперед, чтобы взять ее за затылок. – Позволь мне трахнуть твое красивое горло.

Она, не колеблясь, опускает свой теплый и влажный рот на мой член, вводит его до упора в горло, проводя языком по маленькому гребню на нижней стороне.

– Блядь! – я приподнимаю бедра, когда она опускается, беря больше. Она задыхается, обхватив мой член, но не останавливается.

Я хватаю ее за запястье, когда она пытается просунуть руку между своих бедер.

Она ворчит на моем члене, вибрация звука вызывает всплеск удовольствия в моих яйцах. Dio (прим. пер. – Господи), я хочу трахать ее до следующей недели.

Держа руку на ее затылке, я жестко и быстро вхожу в ее рот. Она задыхается, но терпит, берет меня и сосет.

– Черт возьми, я сейчас кончу, – прорычал я. – Ты, блядь, проглотишь все, Амелия. Все.

Она одобрительно хмыкает.

Мой хрип становится громким, окна полностью запотевают от конденсата, и я кончаю, горячо и громко, ударяя в заднюю стенку ее горла. Она проглатывает все до конца, продолжая сосать меня до последней капли, прежде чем выпустить член с влажным хлопком.

Она смотрит на меня остекленевшими глазами.

– Моя маленькая грязная жена, – хвалюсь я, вытирая большим пальцем слезы на ее щеках. – Сейчас я отвезу тебя домой, где никто не услышит твоих криков. Сегодня ночью ты будешь моей шлюхой.

Глава 43

Амелия

Дом был пуст.

Это было сюрреалистично – оказаться в месте, которое я раньше видела только кипящим жизнью и движением. Но темные залы гулко отдавались в тишине, грохот волн разбивался о скалы.

Я все еще была абсолютно голой, если не считать каблуков на ногах, которые били, как боевой барабан, пока Габриэль вел меня в спальню, прихватив из бара бутылку виски.

– Габриэль, – начала я.

Мой голос сорвался, тело болело, дрожало, я так хотела кончить, что думала, что могу расплакаться, если не получу этого.

Его наказания были удивительно жестокими. Он играл моим телом, как инструментом, держал меня на грани. Это была пытка и экстаз. Я хотела, чтобы это никогда не прекращалось и прекратилось одновременно.

– Шшш, – мягко приказывает он, ведя меня в спальню, а затем к кровати, на которую садит.

Он перемещается по комнате, не глядя на меня, собирает вещи, которые кладет на прикроватную тумбочку. Виски и два галстука.

– Ложись на подушки, – говорит он мне. – Руки над головой.

Я хмыкаю в ответ, приподнимаюсь и делаю, как он говорит. Он подходит к изножью кровати и аккуратно снимает с меня одну туфлю, затем другую, бросая их на пол, затем переходит к моим запястьям, берет один галстук и обматывает его вокруг него, после чего закрепляет его на столбике кровати.

– Что ты делаешь?

Он ничего не говорит, переходя к другому.

– Ты будешь умолять меня остановиться, – говорит он. – Но ты не захочешь этого делать. Мне нужно, чтобы ты назвала стоп-слово.

– Стоп-слово?

И страх, и возбуждение прокладывают себе путь через меня. Часть меня уже хотела, чтобы это прекратилось, часть боялась того, чем это может закончиться, но еще большая часть хотела этого больше, чем воздуха в легких. Я слышала о том, что люди используют стоп-слова, но никогда не представляла, что окажусь в ситуации, когда это необходимо.

Он усмехнулся, почувствовав мое замешательство.

– Тебе не нужно бояться, Амелия, это будет хорошо для тебя настолько, насколько ты будешь ненавидеть это. Это наказание, и я буду делать вещи, которые ты будешь ненавидеть, чтобы любить, но я хочу знать, если это станет слишком. Ты должна мне сказать.

– Итак, стоп-слово?

– Да.

– Казино.

Он ухмыляется.

– Хорошо.

Он крепко привязал меня к кровати, но не так туго, чтобы перекрыть доступ крови к рукам. Материал натирал кожу, но это было терпимо.

Мужчина встает на край кровати и снимает рубашку. Выпуклость в его брюках напряглась, но он не обратил на это внимания, а наклонился и взял предметы из нижнего ящика тумбочки.

Я вижу фаллоимитатор и вибраторы, лежащие рядом с виски.

У меня открывается рот.

– Ты когда-нибудь пользовалась этим, Амелия? – он дразнит меня, беря в руки большой член. – Ты когда-нибудь использовала игрушки на своей красивой киске?

– Да.

Он берет маленькую бутылочку, которая, как я понимаю, является смазкой, и опускается на колени между моих ног.

– Ты такая красивая, – говорит он мне, проводя пальцами по моему животу, мышцы которого вздрагивают от его прикосновений. Я была возбуждена, каждое нервное окончание готово было взорваться.

Его рука скользит по моей киске, дразня. Я уже была мокрой, практически насквозь, но он хотел большего. Это было несложно, учитывая, как сильно я была напряжена. Я пульсировала от отчаянной потребности. Я хотела его так сильно, как никогда не хотела ничего другого.

Дыхание вырывалось из груди, глаза закрывались, и я готовилась к удару, когда он лишит меня оргазма. Когда это произошло, он захихикал, а я покачала головой, выдыхая воздух. Затем я чувствую, как большая головка чего-то упирается в мой вход. Я сглатываю, глядя вниз, и вижу, как он наблюдает за тем, как вдавливает в меня твердую длину фаллоимитатора. Он пристально наблюдает за этим, словно не решаясь пропустить ни одной секунды.

Он был большой, и я чувствовала, как он растягивает меня, но прохлада смазки и ее скользкость помогали, когда он мягко вводил его в меня. Я раздвинула бедра.

– Вот так, – хвалит он. – Такая грязная, блядь, девчонка.

– Черт, – простонала я.

– Посмотри, как хорошо эта киска принимает его, – прохрипел он. – Ты так хорошо принимаешь все, что я тебе даю, Амелия.

Мне нужно было больше. Я подалась бедрами вниз, пытаясь заставить его вдавить его в меня еще, но он контролирует ситуацию, и эта чертова мрачная усмешка говорит мне, что он знает это.

– Жадная девочка, – медленно качает он головой, не заполняя меня полностью. – Ты хочешь пить, Амелия?

Это был искренний вопрос?

Когда он перестает двигаться, я открываю глаза и вижу, что он ожидает ответа.

Он все еще держит член внутри и смотрит на меня.

– Ты хочешь пить?

Я сглатываю и киваю.

Он ухмыляется и, наклонившись через мое тело, берет бутылку виски, не давая игрушке двигаться внутри меня. Я извиваюсь, пытаясь заставить ее войти глубже.

– Не двигайся, Амелия, – укоряет он.

Мужчина отпускает ее, чтобы открыть бутылку, отбрасывает крышку и снова хватает ее, прежде чем она успевает выскользнуть. Он слегка проталкивает ее внутрь, заставляя мои глаза закатиться назад, пока он двигается вверх по моему телу.

– То, что я хочу сделать с тобой прямо сейчас, Амелия… – низко рычит он.

– Сделай это, – я задыхаюсь.

Он усмехается.

– Грязная девчонка, – он медленно трахает меня членом в своей руке, находясь надо мной. – Открой рот.

Я делаю то, что он говорит, а затем наблюдаю, как он делает большой глоток виски, ставит бутылку на тумбу, располагает свой рот над моим и выпускает все это на мой ждущий язык. Я глотаю, но немного жидкости стекает по щеке. Габриэль опускает свое лицо к моему.

– Всю ночь. Я буду иметь тебя всю ночь.

Я не успеваю ответить, как он резко вводит в меня член и слизывает с моей щеки следы виски.

– Да, – задыхаюсь я. – Да, еще.

– Cazzo (прим. пер. – Черт), Амелия, видеть тебя такой.

Я дергаю за галстуки, желая прикоснуться к нему, пока его глаза прыгают по моему лицу, оценивая мое удовольствие. Все вокруг напряглось, мне хотелось кричать.

Его глаза опускаются к моей киске, я чувствую свою влажность по бедрам, под задницей.

– Капает, – размышляет он, прежде чем отвести фаллоимитатор и расположиться между моих ног. – Я не могу ждать.

Я неистово трясу головой.

– Тогда не надо, блядь, пожалуйста, Габриэль.

Он стягивает с себя брюки и боксеры, затем направляет свой член ко мне и подается бедрами вперед, врезаясь в меня. Я дергаю за завязки, но они не поддаются, и я все еще нахожусь в его власти.

Он впивается в меня, жестко и напористо, и это чертовски приятно. Его тело нависает над моим, его нос проходит по всей длине моего, зрачки его глаз горят. Он тянется вверх и развязывает один галстук, затем другой, после чего поднимает меня, заставляя опуститься на колени.

– Как долго, по-твоему, ты сможешь продержаться, mondo mia?

Он задерживается позади меня, не входя снова, а проводя рукой по моему позвоночнику, а затем вниз между ягодиц. Я напрягаюсь под ним, сглатывая. Он продолжает, проникая пальцами в мою киску, растягивая меня, прежде чем снова выйти и подняться, используя мое собственное возбуждение, чтобы размазать его по той дырочке, к которой я поклялась, что никто не прикоснется.

Теперь клятва была недействительна, потому что в этот момент я была готова дать ему все, что он пожелает.

– Ты такая красивая, – шепчет он. – Такая желанная и жаждущая для меня. Полностью моя.

Я прижимаюсь к нему, он приподнимается и глубоко входит в меня, мы оба стонем.

– Я задал вопрос, как долго?

– Недолго.

– Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

– Что угодно.

– Постарайся не…

– Что!?

– Просто доверься мне.

Он начинает двигаться, жестко и быстро, его тело опирается на мою спину. Его руки теперь держат меня за бедра, оттягивая назад, когда он трахает меня вперед, жесткий шлепок нашей кожи доносится до моих ушей

– Я не могу, – плачу я, вцепившись пальцами в простыни.

– Ты можешь, mondo mia, – говорит он. Я стискиваю зубы, глаза закрываются. Я могу сосредоточиться только на том, что он делает со мной, как точно он входит в меня, попадая в точку с каждым толчком.

– Вот так, – хвалит он.

– О боже, – задыхаюсь я в подушку.

– В тебе так хорошо. Продолжай держаться. Я чувствую, как крепко ты сжимаешь его, детка, твоя киска похожа на рай.

– Габриэль, – умоляю я.

Он прижимается губами к моему позвоночнику, проникая под меня, а затем между моих ног. Я дергаюсь, когда он проводит рукой по моему телу, а потом вдруг шлепает ею по моему клитору.

Я не могу остановиться.

Оргазм пронзает меня. Такой сильный, что я вскрикиваю, когда теплая влага покрывает мои бедра, вырываясь из меня. Моя киска спазмирует и сжимается вокруг члена Габриэля, продолжая скачки удовольствия по моему телу.

– Черт возьми, – кричит Габриэль, продолжая двигать рукой, затягивая оргазм, пока я не чувствую, что вот-вот потеряю сознание. Толчки Габриэля становятся все сильнее, но все более беспорядочными, его член дергается внутри меня, пока он не замирает и не издает стон, набухая и заполняя меня полностью.

Я падаю на кровать, Габриэль падает на меня, мы тяжело дышим, наша кожа потная, а бедра стали липкими.

– Я не знаю, что только что произошло, – признаюсь я, поскольку никогда не ощущала ничего столь интенсивного и такого, что происходит с моим телом. Я чувствую его улыбку на своей коже.

– Ты только что кончила, – говорит он с удовлетворением. – Ты кончила на меня, – мои щеки пылают. – И это было чертовски красиво. Ты будешь делать это снова. Много раз.

– Ты меня убьешь.

Он смеется, приподнимаясь и располагаясь между моих ног. Его руки раздвигают мои бедра.

– Мне нужна минутка, – смеюсь я.

Его пальцы проводят по внутренней стороне моего бедра, распределяя смесь моей и его кульминации, собирая ее, прежде чем протолкнуть обратно внутрь.

Я стону от удовольствия и боли.

– Такой жадный.

Он опускает свое тело рядом со мной, и я поворачиваю голову к нему, видя его довольное, расслабленное лицо, смотрящее на меня. Он наклоняется вперед и целует меня в лоб. Я была сонной и измученной, мои глаза медленно закрывались, когда Габриэль поцеловал меня в лоб.

Сон начинает завладевать моим сознанием, но именно тогда я понимаю, насколько глубоки мои чувства к этому человеку.

Я была влюблена в него.

Я полюбила его.

Я прижимаюсь к нему, понимая, что не могу заснуть, мне нужно принять душ, но я хочу, чтобы он был рядом прямо сейчас. Он прижимает меня к себе, обнимая.

Мои губы прижимаются к области над его сердцем.

– Габриэль? – пробормотала я.

– Да, mondo mia.

– Я люблю тебя.

Что-то грохочет в его груди, когда его руки сжимаются.

– И тебе принадлежит мое сердце, amore mia, я влюблен в тебя.