Текст книги "Страницы боли (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Зовите его благородным, зовите его осторожным, если пожелаете, для меня разницы никакой. Трассонец оказался там, где есть лишь желания, действия и последствия этих действий, и теперь он блуждает во тьме, пытаясь решить, что правильно, а что нет. В лабиринтах не существует никаких заповедей или кодексов; безумец, ищущий указаний свыше, заблудится точно так же, как и глупец, который их не ищет; он будет придумывать причины, чтобы повернуть в ту или иную сторону; он будет ждать знаков, не несущих в себе никакого смысла; он будет действовать, боясь оскорбить божеств, которые не могут его увидеть – а даже если и могли, им все равно было бы плевать.

Я зову его трусом.

В конце концов Потерявший Память Герой наденет эти сандалии и узнает имена своих родителей – но для начала ему предстоит пройти через муки выбора. Он взвесит свои поступки с точки зрения чести и попросит богов о наставлениях, он попытается решить, оправдает ли совершенный подвиг нарушение данной им клятвы, и он найдет оправдание для своих действий. Но до этого момента нам придется ждать, пока он не закончит свои размышления, придется смотреть сквозь разум, затуманенный лихорадкой и вином, пока он сидит, думая и споря сам с собой – какая глупость! Я не собираюсь этого делать.

Поэтому я прямо сейчас поведаю вам, что произойдет. Трассонец поставит сандалии на землю, затем, сняв обувь с одной ноги, опустит ступню на шероховатую подошву. Тыльную сторону его стопы охватит неприятное жжение. Возле его лодыжки из пепла сформируются две руки; они возьмут ремни и обовьют их вокруг его икры, и ветер донесет до него высокий голос:

– Я даю тебе этот совет, сын мой: когда ты доберешься до дворца короля Эгея, не говори ему сразу, чья кровь течет в твоих венах. Вместо этого скажи ему, что несешь вести и дары от его друга в Трезене, короля Пифея. Когда он увидит твои сандалии и меч, то спросит, как они к тебе попали. Если король Эгей произведет на тебя впечатление хорошего и благородного человека, то можешь рассказать ему всю правду. В этом случае он и сам поймет, что ты его сын, и не станет оспаривать твое право наследования. Но если король Эгей окажется завистливым и эгоистичным, поведай ему, что это дары с помолвки внучки короля Пифея, и он решит, что я родила от него дочь, и не затаит на тебя злобу. В таком случае ты сможешь спокойно вернуться домой, не боясь предательского удара в спину.

Именно так трассонец узнает имя одного из своих отцов.

Он издаст ликующий вопль и, чуть не потеряв равновесие, подпрыгнет на ноги, опуская кирпичную ступню на вторую сандалию – но для того, чтобы узнать, что произойдет позже, вам придется подождать. Сейчас же Потерявший Память Герой по-прежнему сидит, привалившись к пепельной стене, и пытается найти способ позволить себе сделать то, что, как вы уже знаете, он сделает; Джейк прильнула к его боку, согревая его своим теплом, недвижимая и молчаливая, словно труп; Тессали, хромая, идет к ним по проходу, его раздувшееся колено, красное и круглое, напоминает кровавую дыню.

– Вперед, – эльф по-прежнему был одет в свою изодранную мантию, хотя та слишком сильно пострадала от когтей монстра, чтобы скрыть испещряющие его худощавое тело шрамы. – Ничего тебе не мешает.

– Мешает сделать что? – голос Потерявшего Память Героя окончательно вернулся в норму, и если его язык и ворочался несколько медленней, чем обычно, он был абсолютно уверен, что причиной тому было не вино, а лихорадка. Переведя взгляд на соседний коридор, он уставился в бурлящую завесу несомого ветром пепла. – Я просто наблюдаю.

– Да – за ними, – Тессали поднял руку и, скривившись от боли, указал на сандалии, которые лежали у трассонца на коленях. – Ты хочешь надеть их и посмотреть, что произойдет.

– Тебе-то откуда знать? – в голосе Потерявшего Память Героя звучало скорей раздражение, нежели отрицание. – Неужели человек не может хоть недолго побыть наедине со своими мыслями?

– Нет, если они написаны на его лице крупными буквами. Кроме того, ты и правда считаешь, что видел мать…

– Я ее видел.

– Конечно, – Тессали кивнул, словно никогда и не думал в этом сомневаться. – Поэтому твое желание узнать, что будет, когда ты наденешь сандалии, совершенно естественно. И я не вижу никаких причин этого не делать.

– Вот только предназначаются они не мне.

– Откуда тебе знать, если не попробуешь?

Потерявший Память Герой сузил глаза.

– Кажется, ты очень хочешь, чтобы я их надел.

Тессали пожал плечами.

– Мы не решим загадку, пока ты этого не сделаешь, – эльф бросил настороженный взгляд на амфору, трещину в которой трассонец попытался кое-как залатать заплаткой из пропитанного вином пепла. – Лучше узнать истину прежде, чем мы снова двинемся в путь. Если, конечно, выход и правда находится там, где Серебряный Ветер отыскал твою нить.

– Он там.

Кажется, уверенность в голосе трассонца не убедила Тессали.

– Ладно… В таком случае последнее, что нам нужно – это еще один сюрприз из твоего кувшина.

Потерявший Память Герой ухмыльнулся.

– Я знаю, о чем ты думаешь, эльф.

– Значит, я здесь не единственный, кто умеет читать мысли, а?

Проигнорировав сарказм Тессали, Потерявший Память Герой произнес:

– Твой план не сработает, – он стер вызванный лихорадкой пот со лба, а затем перевел взгляд на эльфа. – Даже если я, надев эти сандалии, больше ничего не смогу вспомнить, то, как бы разочарован я ни был, амфору о стену я разбивать не стану – и тебе не позволю.

Тессали вскинул свои изогнутые брови так высоко, что Потерявший Память Герой на миг усомнился, уж не ошибся ли он в своем предположении.

– Итак, чего же ты боишься?

– Ничего! – уже произнося эти слова, Потерявший Память Герой понял, что выдал себя своим поспешным ответом. Учитывая, что мысли его путались из-за лихорадки, усталости и вина, сейчас был не лучший момент, чтобы меряться интеллектом с хитроумным эльфом. – Но я дал клятву, и я не из тех, кто легко относится к данному им слову.

– Да я уже понял, – во вздохе Тессали слышалось скорей облегчение, чем разочарование. – Тебя не переубедить. Возможно, мне стоит взглянуть на Джейк.

– Пусть этим займется Серебряный Ветер, – разгадать игру Тессали становилось все трудней и трудней, однако Потерявший Память Герой не хотел, чтобы эльф смог воспользоваться беспомощным состоянием Джейк в своих целях. – Он же залатал ей череп.

– Извиняюсь, но Создатель Мультивселенной слишком переутомился, заботясь о своих творениях, – Тессали кивком указал на тупик. Серебряный Ветер лежал на боку, глаза старого бариаура были закрыты, а грудь поднималась и опускалась в ритме глубокого сонного дыхания. – Будем надеяться, что во сне он видит именно нас. Не хотелось бы исчезнуть лишь из-за того, что его сморила усталость.

Потерявший Память Герой не позволил шутке эльфа сбить себя с толку.

– Мы можем подождать.

Тессали покачал головой.

– Ей не следует позволять спать слишком долго. Для людей с травмами головы это опасно.

Не став продолжать спор, он обошел Потерявшего Память Героя и присел на корточки рядом с Джейк.

– Надеюсь, монстр еще не скоро нас отыщет, – с тяжелым вздохом эльф, скривившись, потер ребра. – Бежать я не смогу. Серебряный Ветер утверждает, что срастил мои переломы, но, судя по моим собственным ощущениям, это не совсем так.

– Хорошо. Я буду знать, куда бить, если это окажется еще одной из твоих уловок.

В ответ на его предупреждение Тессали лишь доброжелательно улыбнулся.

– А ты всегда настороже, не так ли?

Повернувшись обратно к Джейк, эльф окликнул ее по имени и осторожно потряс за плечо. Она не отреагировала.

Нахмурившись, Тессали встряхнул ее сильней.

Тело тифлинга оставалось обмякшим, словно пустая одежда.

– Сколько она спала? – спросил Тессали.

– Полчаса, возможно, – Потерявший Память Герой не думал, что в этот раз Тессали пытается им манипулировать. Учитывая, насколько энергично он тряс Джейк, она давным-давно должна была проснуться. – Что случилось?

– Сон Бездны, – пояснил эльф. – Порой тот, кто получил удар по голове, погружается в настолько глубокое забытье, что уже не в силах очнуться.

Большими пальцами Тессали приподнял веки Джейк и, выругавшись, подтолкнул ее к Потерявшему Память Герою.

– Тряси ее, сильно!

Отложив сандалии и меч в сторону, трассонец подчинился.

К его удивлению, Тессали закатил тифлингу пощечину и заорал:

– Джейк!

Не дождавшись ответа, он снова ее ударил, а затем перевел взгляд на Потерявшего Память Героя.

– Тряси!

Трассонец, который и сам не заметил, как остановился, возобновил свои усилия, но внезапно Джейк бросилась к горлу Тессали, едва не вырвавшись у него из рук. Отшатнувшись, потрясённый эльф рухнул в пыль и начал отползать назад. Глаза его округлились, словно монеты. Внезапно тифлинг снова обмякла, и, издав стон, схватилась за голову.

– Ах, Зоомби! Как же она болит!

Едва она успела пробормотать эти слова, как ее подбородок опустился на грудь. Потерявший Память Герой снова принялся ее трясти.

– Хватит, – приблизившись, Тессали осторожно приподнял ее веко. – Нам требовалось лишь ненадолго ее пробудить.

– Она в порядке?

– Она выживет, но в порядке ей не бывать, пока она не проведет некоторое время в Доме у Ворот. Ты и сам это знаешь.

Замолчав, Потерявший Память Герой откинулся на пепельную стену. Даже учитывая то, что его рассудок был затуманен лихорадкой и вином, он не мог не понимать, что Тессали был прав. Джейк и ее взаимоотношения со Смертью делали ее опасной для себя и окружающих – в особенности для окружающих. И, возможно, трассонец бы согласился с эльфом, если бы сам не являлся живым примером того, что кабалиты имеют привычку запирать у себя в камерах людей в абсолютно здравом рассудке. И поэтому он решил, что тифлинг не лгала, когда сказала ему, что единственный способ, которым пленник Дома у Ворот может покинуть его – это присоединиться к Мрачному Кабалу.

Подтянув к себе Джейк, Потерявший Память Герой приобнял ее одной рукой.

– Полагаю, вы дадите нам соседние камеры?

Тессали поспешно замотал головой.

– С тобой все в порядке – или будет в порядке, когда я помогу тебе вспомнить, кто ты такой.

Потерявший Память Герой смерил его настороженным взглядом.

– Я не прошу тебя о помощи, эльф.

– Бояться тут нечего. Самое сложное – это выяснить, что именно послужило причиной твоей амнезии. Есть множество способов лишиться памяти.

Слова эльфа не могли не заинтересовать трассонца.

– Неужели?

Тессали кивнул.

– Удар в голову, чрезмерно сильный эмоциональный шок, событие, слишком ужасное, чтобы его вспоминать, глоток воды из реки Стикс… – остановившись, эльф указал на заметно опустевший бурдюк с вином. – Или же, что в твоем случае наиболее вероятно, чрезмерное увлечение выпивкой.

– Я знаю свою меру, – устремив взгляд в смежный коридор, Потерявший Память Герой уставился сквозь завесу пепла. – Мне просто хотелось пить.

Тессали положил ладонь трассонцу на лоб.

– Ничего удивительного, учитывая, насколько ты горячий, – засунув руку в карман изодранного одеяния, он достал оттуда два вымазанных кровью листа остролиста. – Я не настолько искусен, как Серебряный Ветер, но мне под силу исцелить твою лихорадку.

Потерявший Память Герой продолжал вглядываться в потоки несомого ветром пепла. В последний раз, когда он позволил Тессали наложить на себя заклинание, его ступня превратилась в кирпич. Эльф утверждал, что это был единственный способ спасти ему жизнь, но позже трассонец осознал, что он вполне мог поступить так нарочно, чтобы ограничить его передвижения и тем самым помешать скрыться снова.

– Позволь мне помочь, – произнес Тессали. – Исцелять раны – занятие утомительное, и Серебряному Ветру предстоит еще немало работы, прежде чем кто-либо из нас снова окажется способен бежать. Если я сделаю хотя бы то немногое, что в моих силах, то мы вскоре сможем отправиться к месту, где бариаур нашел нить, и, следовательно, когда монстр заявится сюда, нас здесь уже не будет.

Трудно было отрицать разумность аргументов Тессали. Потерявший Память Герой и сам удивлялся тому, что тварь еще не отыскала их. Часть его опасалась, что она, скрытая завесой летящего пепла, уже сейчас находится в соседнем проходе, наблюдая и выжидая, пока его не сморит сон. Лишь постоянный вой ветра свидетельствовал о том, что это не так; если бы в коридоре появилось существо таких размеров, тональность его завываний непременно бы изменилась.

Потерявший Память Герой неохотно кивнул.

– Сделай для меня, что сможешь. Но, если это один из твоих фокусов…

– Поверь, нет причин для волнения. Я даже постою на страже, пока ты будешь спать.

– Спать?

– Конечно. Все мы нуждаемся в отдыхе, а, учитывая, сколько тебе пришлось бежать, ты  – в большей степени, чем любой из нас, – подняв бурдюк с вином, Тессали встряхнул его. На донышке бултыхалось совсем немного жидкости. – Кроме того, учитывая твою лихорадку и количество выпитого, чудо, что ты до сих пор не вырубился.

– Если это погрузит меня в сон, можешь убрать свой остролист обратно. Я не глупец. Стоит мне закрыть глаза, как ты тут же разобьешь амфору о стену.

– И повторю ее судьбу, когда ты проснешься? Ты меня за психа держишь?

– Я не убийца, – огрызнулся Потерявший Память Герой. – Неважно, как бы зол я…

Взмахом руки Тессали заставил его замолчать.

– Извини. Я знаю, что ты никогда так не поступишь – впрочем, как и я ни за что не трону ничего из твоего имущества… но почему ты до такой степени мне не доверяешь? – замолчав на миг, эльф продолжил. – Давай сойдемся на следующем – если амфоры здесь не будет, когда ты проснешься, я приму любое наказание, которому ты сочтешь нужным меня подвергнуть.

– Почему тебя настолько волнует мое здоровье? – спросил Потерявший Память Герой.

– Простое чувство самосохранения. Ты – это способ выбраться из лабиринта не только для Серебряного Ветра, но и для меня тоже. Если мы снова повстречаемся с монстром, в чем я не сомневаюсь, ты – единственный из нас, кому под силу его одолеть.

– Ты забыл, что произошло в прошлый раз? – трассонец указал на раны эльфа. – Я не слишком-то хорошо справился.

– Мы живы, разве не так? И ты великолепно разобрался с тем гигантом, – возразил Тессали. – При следующей встрече с монстром мы с Джейк будем готовы пустить в ход магию. У нас куда больше шансов выбраться отсюда, если мы станем действовать сообща.

– Это самые правильные слова, которые я от тебя слышал, – Потерявший Память Герой замолчал, глядя на лежащие неподалеку меч и сандалии. – Теперь, когда ты больше расположен к искренней беседе, скажи мне, почему ты так хочешь, чтобы я их надел.

– Хочу? О нет. Я просто считаю, что ты должен это сделать, – ответил эльф. – Мне наплевать, наденешь ли ты их или же просто зашвырнешь за стену. Но, если ты не отважишься их примерить, то так и продолжишь мучиться сомнениями, а для нас всех лучше, чтобы твой дух пребывал в спокойствии.

Это объяснение выглядело достаточно обоснованным, чтобы убедить трассонца в искренности Тессали.

– В твоих словах есть зерно истины, но ты упускаешь из виду, что эти вещи могут предназначаться не мне.

– Чушь! – произнес Тессали. – Ты завалил Перифета, не Госпожа. Значит, по праву победителя они твои.

– Возможно, но здесь есть свои нюансы, – как бы сильно Потерявшему Память Герою ни хотелось согласиться с доводами эльфа, он боялся, что этот поступок может навлечь на него бесчестье. – Если бык моего соседа срывается с привязи и пересекает границу моих владений, я имею полное право убить его, чтобы защитить своих коров. Но разве я могу разделать его тушу и съесть ее?

– Лучше так, чем оставить ее гнить в поле, пока твой сосед отсутствует, – возразил Тессали. – Позже ты сможешь возместить ему стоимость съеденного тобою мяса, и он понесет куда меньше ущерба, чем в том случае, если ты оттащишь тело быка на его земли и бросишь там. Конечно, для всех было бы лучше, если бы бык оставался дома, но прошлого не вернуть, и теперь твой долг – сделать все, чтобы твой сосед оказался в выигрыше.

Потерявший Память Герой нахмурился, тщетно пытаясь разобраться в аналогии эльфа. В голове его кружился туман.

– Не понимаю, какое отношение бык имеет к моим сандалиям.

– Если ты их не наденешь, мысли о них будут тебя отвлекать, и тогда мы все обречены, – пояснил Тессали. – Бык Госпожи сгниет в поле.

– Это правда, – Потерявший Память Герой принялся развязывать свою сандалию. – Я ведь делаю это для ее же блага, разве нет?

Насколько же бесполезная штука – рассудок смертного; он, с его извилистыми стенами, бессчетными переходами и бесконечными петляющими коридорами – это лабиринт, что строит сам себя, лабиринт, который всегда ведет туда, куда хочет его пленник. Разве это вызов? Разве существовали хоть какие-то сомнения, что в конце концов трассонец вденет ногу в сандалию? Я сказала, что так будет, и в данный миг его ступня уже касается подошвы.

Вы помните, что произойдет далее: пепельные руки, которые возникнут из небытия, чтобы затянуть завязки, принесенный ветром голос, упоминающий царя Эгея, одного из двух его отцов. Так что вы не будете удивлены, увидев слезы радости, текущие по покрасневшим щекам трассонца, или услышав его крик:

– Я сын Эгея! Я внук Пифея! Я сын…

В этот миг Потерявший Память Герой осознает, что имя матери так и продолжает оставаться для него тайной. Опустив взгляд, он поймет, что ему не удастся снять обувь с превращенной в кирпич ступни, и грудь его сдавит отчаяние. Тессали поставит золотую сандалию на землю и предположит, что ее магия все равно сможет сработать. Ноги трассонца задрожат настолько сильно, что он с трудом сумеет встать. Чтобы не упасть, он с силой стиснет плечо кабалита – жест, который причинит тому боль – и начнет опускать вторую ногу.

Это бы уже давно произошло, если бы Потерявший Память Герой не потратил столько времени на раздумья о том, что правильно, а что – нет. Но он провел драгоценный час в сомнениях и размышлениях, пытаясь найти оправдание для того, что он в любом случае сделает. Поэтому он ещё не услышал, что поведает ему принесенный ветром голос, еще не узнал имя отца и не понял, что имя матери до сих пор от него скрыто; только сейчас возникшие из пепла руки затягивают ремни сандалии вокруг его лодыжки. Нам придется подождать, пока женщина не заговорит, а трассонец, выплеснув свою радость в крике, не осознает, что ее имя все еще ему неизвестно. И все это время, двигаясь навстречу серым завывающим порывам ветра, по соседнему коридору крадется некая фигура.

Но дела обстояли бы совсем по-другому, если бы Потерявший Память Герой не боялся бесчестья (я назвала его трусом, а любой трус чего-то да боится), если бы он не потратил бесценное время на бесцельные дебаты, если бы начал действовать, не дожидаясь, пока его не уговорит змееязыкий эльф. Но такова его натура – он действует, когда следует думать, и думает, когда следует действовать, и избавиться от этой черты характера ему не под силу, ибо она составляет саму суть его личности. Лучше предоставить ему самому разбираться со своей честью, позволить неохотно отвергнуть все свои принципы и соскользнуть в пучину беззакония; лучше бросить его один на один со своими сомнениями, наплевав на последствия, нежели разрешить ему оборвать сладкоречивого мошенника:

И теперь трассонец наконец нагнал наше повествование; его дрожащая нога опускается на подошву из крокодиловой шкуры, ладонь сжимает плечо эльфа, а взгляд устремляется вниз, чтобы не пропустить момент появления рук из пепла. Надеюсь, вы не будете разочарованы тем, что произойдет после:

Ничего.

Потерявший Память Герой продолжал стоять на трясущихся ногах, ожидая, когда сработает магия второй сандалии. В его ушах уже практически звучит голос матери, шепчущий их имена, но порывы ветра заглушают ее речь. Чуда не произошло; из пепла не возникли руки, чтобы завязать ремни вокруг его ноги, и ревущий ветер так и не донес до него слова материнского совета. Его кирпичная ступня продолжала недвижимо покоиться на сандалии. В его желудке возникло ощущение леденящей тяжести, а колени чуть не подогнулись. Трассонец подвигал ногой, словно надеялся, что, если он вдавит сандалию глубже в пепел, то пробудит дремлющее волшебство. Но ничего не произошло, и его отчаянье и гнев достигли апогея.

– Дело в этой клятой каменюке! – хотя Потерявший Память Герой приложил все усилия, чтобы в его голосе не звучали обвиняющие нотки, ему это не удалось. – Магия не сработает сквозь кирпич.

– Сомневаюсь, что она сработала бы сквозь слизь, – Тессали опустился на колени. – Но выше лодыжки у тебя живая плоть. Возможно, если я затяну ремни…

Эльф скрестил две веревки на голени трассонца, завязав их скользящим узлом, чтобы те не упали, а затем обмотал их вокруг икры. Когда Тессали начал плести ещё один узел, Потерявший Память Герой ощутил, как ремни врезаются в плоть. Он поборол желание посмотреть вниз, зная, что испытает лишь разочарование, увидев, что их по-прежнему окружает светящаяся магическая аура.

Еще раз обмотав завязки вокруг его ноги, эльф стянул их очередным скользящим узлом. В этот миг Потерявший Память Герой заметил, что рев ветра стал немного выше. Повернувшись к соседнему коридору, он стремительно обнажил клинок из звездного металла. Тессали, который слишком быстро поднялся на ноги, чуть не лишился уха, когда меч просвистел мимо его головы.

– Что там? – прошептал эльф.

– Проблемы, и, как всегда, не вовремя, – заглянув в соседний коридор, трассонец не увидел ничего, кроме кружимого ветром пепла, но его уши уловили тихий, приглушенный звук шагов. – Буди Джейк и Серебряного Ветра – и этим можешь пользоваться без опасений, – он указал на лежащий возле тифлинга золотой меч.

– Мы вернемся, когда я их разбужу, – подобрав клинок, Тессали со стоном боли поднял Джейк и захромал в сторону тупика. – Постарайся не вступать в бой, пока мы не окажемся тут.

Потерявший Память Герой ничего не ответил, однако он сомневался в том, что у него будет выбор. Монстр лабиринта уже доказал, что является искусным охотником. Разумеется, он не упустит шанса атаковать, пока его враги еще не очнулись от объятий сна. И самое оптимальное в данной ситуации – не дать чудовищу попасть в коридор, пока Тессали не разбудит остальных. Трассонец вышел в соседний проход, и, держась возле стены, чтобы его было трудней обнаружить, тяжелой походкой двинулся вперед, чтобы застать тварь врасплох.

Вино и лихорадка ослабили его сильней, чем он ожидал. Всего через несколько шагов его голова закружилась, а тело покрылось обильным потом, на который тут же налипли частички пепла. Его дыхание сделалось прерывистым и горячим, а клинок из звездной стали, судя по ощущениям, стал весить не меньше железного меча гитиянки. Долгую схватку ему не вынести. Он решил, что лучше всего будет отрубить одну из ног монстра и как можно быстрей вернуться к своим товарищам.

Упав на живот, Потерявший Память Герой ползком добрался до середины прохода и принялся рыть углубление в состоящем из пепла полу. Закончив, он улегся туда и присыпал спину слоем частиц сгоревшей материи. Если ему повезет, монстр не заметит его вплоть до того момента, пока он не вскочит на ноги, а тогда окажется уже слишком поздно. Потерявший Память Герой прикрыл глаза, чтобы защитить их от парящего в воздухе пепла – учитывая близость к полу, его здесь было столько, что он лип к глазным яблокам, словно мука на мокрый виноград – и доверился слуху.

Уже через пару мгновений шум шагов стал достаточно громким, чтобы трассонец понял – некто крадется вдоль одной из стен прохода. Потерявший Память Герой слегка изменил положение тела. Мечтая о возможности смыть добрым глотком вина рвущийся из горла кашель, он поднялся на колени и вскинул меч.

Но вместо смутных очертаний огромной туши косматого чудовища Потерявший Память Герой увидел перед собой призрачную фигуру прекрасной женщины. Парящий в воздухе пепел и развевающиеся белые одеяния скрадывали очертания ее силуэта, так что в первый миг трассонцу показалось, что это лишь игра его воображения – что, как бы тут же не преминул сообщить Серебряный Ветер, вовсе не делало ее менее реальной – и он подумал, что лихорадка наконец взяла над ним верх и он оказался во власти вызванного ею сна.

Затем порыв ветра отбросил ее волосы назад, открыв взору царственное лицо с гладкой оливковой кожей, и Потерявший Память Герой сразу же понял, что лихорадка здесь не при чем. Это была та самая женщина, что являлась ему в Речных Вратах и сотнях других таверн – его винная женщина; даже здесь, в лабиринтах Госпожи, она смогла его отыскать.

Взор ее изумрудных глаз устремился на трассонца, и, если она и правда являлась лишь плодом его воображения, именно в этот миг он окончательно утратил над ним контроль. С ее губ сорвался изумленный возглас. Кинув быстрый взгляд на меч в его руке, она развернулась и бросилась бежать.

– Стой! – несмотря на жгучее желание немедленно пуститься за ней в погоню, из-за слабости Потерявший Память Герой едва смог подняться на ноги. – Я не причиню тебе вреда!

Женщина не замедлила шаг. Не имея ни одной лишней секунды на то, чтобы убрать меч в ножны, трассонец захромал за ней так быстро, как только мог. Та, кого он преследовал, уже превратилась в размытое белое пятно, едва различимое за серой пеленой, и он едва отваживался моргать из страха упустить ее из виду. Больше раз, чем он был в силах сосчитать, она исчезала, стоило ему хоть на секунду отвести от нее взгляд, и он знал, что она пропадет в тот же миг, когда он хоть на мгновение опустит глаза. Женщина свернула в боковой проход. Задыхаясь и истекая потом, Потерявший Память Герой заковылял за ней. Он был абсолютно уверен, что, когда он завернет за угол, ее там уже не будет.

Она была там – белая размытая фигура, стоящая в середине коридора.

– Подожди!

Развернувшись, женщина устремилась в боковой проход, который Потерявший Память Герой поначалу не заметил. Он ощутил, как давление на его ногу чуть выше превращенной в кирпич ступни резко ослабло, и вспомнил, что Тессали не успел до конца затянуть ремни магической сандалии. Похоже, верхний узел наконец развязался. Но он не стал останавливаться. Вскоре его винная женщина исчезнет, и тогда у него будет достаточно времени, чтобы позаботиться об этом.

Перед глазами Потерявшего Память Героя все плыло. У него возникло ощущение, что текущие по телу струйки горячего пота проплавляют дорожки в его плоти. Его легкие разрывались, мышцы горели, а голова кружилась, но он все равно заставил себя идти дальше. Она снова свернула, и он последовал за ней, пытаясь вспомнить, сколько поворотов осталось позади – три? четыре?.. Запнувшись, он почти позволил себе упасть, будучи абсолютно уверенным в том, что, когда он завернет за угол, ее там уже не будет.

Просто поверни, сказал он себе, и она исчезнет. Наконец можно будет перевести дыхание.

Развязался еще один узел. Остался последний, и сандалия свалится с ноги – но на сей раз он уже не почувствует, как слабеет натяжение шнурков.

Он шагнул за угол. Ветер тут же стих – значит, это оказался еще один тупик. Задыхаясь и кашляя, трассонец вывалился из пепельного облака; в дюжине шагов впереди находилась его винная женщина, вглядывавшаяся в парящий в воздухе черный квадрат перехода лабиринта. Она стояла спиной к нему, сцепив перед собой руки. Потерявший Память Герой замер на месте. Не отводя от нее взгляда, он наощупь отыскал ножны и убрал меч.

Лишь после этого он осмелился заговорить так тихо и спокойно, как только мог.

– Прошу… у тебя нет причин… бояться… меня.

Женщина развернулась, но, к удивлению трассонца, осталась на месте. Она распахнула рот и, поднеся руки к щекам, сделала один неловкий шаг вперед, смотря на него так, словно перед ней стоял мертвец – впрочем, именно его он сейчас, скорее всего, и напоминал.

– Возможно ли это? – выдохнула она. – Я так долго тебя искала!

Именно в этот момент дрожащие ноги трассонца окончательно отказались его держать, и он осел в пепельную пыль. Потерявший Память Герой открыл рот, чтобы заговорить, но обнаружил, что его сердце колотится где-то в горле. С его губ не сорвалось ни звука.

Женщина медленно двинулась к нему, неуверенно протягивая руки.

– Я думала, ты вернешься ко мне.

Потерявший Память Герой сглотнул, и его сердце опять заняло подобающее ему местоположение.

– Тебе знакомо это лицо? – спросил он, коснувшись пальцами щек. – И этот голос? Ты знаешь, кто я?

Женщина остановилась, взгляд ее изумрудных глаз стал настороженным.

– Конечно же, я тебя знаю! Ты украл меня у моего злобного отца и перенес через море! Разве ты не помнишь?

– Нет, – забывшись, Потерявший Память Герой закрыл глаза. – Я потерял память. Все, что происходило со мной до того, как я очнулся в Трассосе, является для меня тайной – в том числе и мое собственное имя.

Ответом трассонцу была лишь долгая тишина. Обозвав себя глупцом, он открыл глаза.

Женщина все ещё была здесь.

– Как ты мог меня забыть?

Слезы покатились по ее щекам, и она отвернулась. Думая, что она снова собирается сбежать, Потерявший Память Герой поднялся на одно колено и начал вставать. Женщина спрятала лицо в ладонях.

– Нет! – это больше походило на мольбу, чем на приказ. – Как ты мог забыть? Мы же любили друг друга!

– И я все еще люблю тебя, в этом я уверен. Помоги мне вспомнить!

Опираясь ладонями о колено, Потерявший Память Герой поднялся на ноги. Но, когда он попытался сделать первый шаг, его превращенная в кирпич ступня за что-то зацепилась. Споткнувшись, трассонец снова упал – впрочем, учитывая его состояние, это было неудивительно. Посмотрев вниз, он увидел, что здоровой ногой наступил на ремни развязавшейся сандалии.

– Госпожа моего сердца, если ты любила меня и любовь твоя по-прежнему жива, то на мне воистину лежит благословение богов, – произнес он. – Когда мы вернемся в Арборею, жители Трассоса непременно осыпят нас лепестками роз...

Когда Потерявший Память Герой поднял взгляд, то обнаружил, что говорит сам с собой. Винная женщина снова исчезла.

БОЛИ СЕРДЦА

Словно столбы, стоят они между пепельных вихрей – безумный бариаур, высокомерный эльф, кровожадный тифлинг – вглядываясь в ревущую серую завесу, скрывающую соседний коридор. Они высматривают там пропавшего трассонца, но уверены в том, что вместо него пред ними предстанет зверь. Заклинания в любой миг готовы сорваться с их уст, в руках они сжимают оружие, но им хватает ума, чтобы понимать – без Потерявшего Память Героя у них нет ни шанса. Он – их путь из лабиринта, их сила, их уверенность, и, знают они это или нет, их проклятие.

Трассонец тщательно взрастил свои глубоко укоренившиеся Боли, ставшие округлыми и тяжелыми, и некоторые из них уже успели перенестись на его спутников. Толстые и крепкие коконы висят на их телах; некоторые из тех, что цепляются за Тессали и Джейк, уже прорвались, иные же вот-вот прорвутся. Они перестали пульсировать, их оболочки стали тонкими, тугими и прозрачными. Для того, чтобы они лопнули, не потребуется многое – лишь одно неосторожное движение или грубое слово, так что мы должны бдить и оставаться настороже. Учитывая, до какой степени они вызрели, Боли взорвутся все одновременно – и этот момент упускать нельзя.