Текст книги "Страницы боли (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Но, сколь бы ни были сильны его муки, трассонец знал, что Перифету приходится гораздо хуже. Смерть от пронзенного легкого – один из самых медленных и болезненных способов перейти на следующую стадию, и, если бы у Потерявшего Память Героя оставалось хоть немного сил, он бы с радостью избавил гиганта от столь мучительной кончины.

К нему подошел Серебряный Ветер, держа Джейк на руках. Трассонец встревожился, увидев тонкую струйку крови, текущую из носа тифлинга.

– Воистину, ты и вправду являешься моим путем из лабиринта, – произнес бариаур. – Какие бы ужасы ни порождало мое сознание, ты все равно берешь над ними верх.

– Хорошая… работа, – Тессали поморщился, когда гигант издал особенно громкий и мучительный стон. – Хотя… более… милосердная… смерть…

Потерявший Память Герой ответил долгим приступом отрывистого кашля, за которым последовал сдавленный хрип, почти столь же жалкий, как и стоны гиганта.

Кустистые брови Серебряного Ветра в удивлении поднялись.

– В чем дело? Ты ранен?

Покачав головой, трассонец схватил себя за горло.

– Что-то застряло?

И снова Потерявший Память Герой замотал головой. Он поднял руку, словно держа в ней чашку, а затем поднес ее к губам и откинул голову назад.

– Ну конечно, тебя мучает жажда! – с облегчением воскликнул Серебряный Ветер. – Я воображаю, что в моих седельных сумках найдется кое-что, способное решить эту проблему.

Тессали принялся возиться с ремнями, но Потерявший Память Герой был не в настроении дожидаться, пока эльф справится с этой задачей своими непослушными пальцами. Убрав клинок в ножны, он самолично развязал ремни. Внутри сумки обнаружился булькающий бурдюк. Схватив его, трассонец вытащил пробку и, откинув голову, принялся жадно пить. Жидкость, что хлынула в его горло, густая, красная и теплая, не была водой.

Вино, сладкое вино.

ЛИХОРАДОЧНОЕ ВИДЕНИЕ

Теплое вино ласкало покрытый пеплом язык трассонца, увлажняя пересохший рот. Он сплюнул и сделал еще один глоток, наконец ощутив вкус амброзии, а не сажи. Напиток оказался сливовым, сладким и богато сдобренным корицей – медовый нектар, смягчивший боль в глотке. Потерявший Память Герой издал долгий хриплый вздох, и его зрение прояснилось. Он смочил иссохшее горло ещё раз и улыбнулся, ощутив, как желудок наполняется приятным теплом.

– Серебряный Ветер, этим вином гордился бы сам Дионис, – хриплым голосом произнес он. Его по-прежнему сжигал жар, но, по крайней мере, дар речи вернулся. – И как тебе удалось отыскать его в этих лабиринтах?

– Точно так же, как и тебя, разумеется. Я…

Проход сотряс громкий стон, заглушивший ответ бариаура. Повернувшись, Потерявший Память Герой увидел, что Перифет падает вперед. Голова гиганта врезалась в стену лабиринта, вызвав появление ещё одного облака пепла. Из распахнутых ноздрей великана вырвался сиплый вздох, взбаламутив парящие в воздухе частицы золы. Завалившись набок, Перифет свернулся в клубок, словно младенец, полностью перегородив коридор своей тушей. Завывания ветра стихли. Его кожа на глазах становилась шероховатой и зернистой, а плоть – темнела, стремительно наливаясь густой непроглядной чернотой. На лице его навеки застыла гримаса ярости, а из глаз исчезли любые намеки на то, что в них когда-либо теплилась жизнь.

– Хорошая… работа, – судя по тому, как слабо звучал голос Тессали, эти слова вполне могли стать для него последними.

Потерявший Память Герой повернулся к своим товарищам. Кровь продолжала струиться из ушей и носа Джейк, руки ее безвольно обмякли. Тессали выглядел лучше лишь по той причине, что все ещё оставался в сознании; от кровопотери его лицо стало мертвенно-бледным, а устремленный в никуда взгляд выдавал испытываемую им боль.

– Серебряный Ветер, самое время позаботиться о наших раненых, – перекинув бурдюк с вином через плечо, Потерявший Память Герой снял Тессали со спины бариаура. Несмотря на то, что эльф практически ничего не весил, от этого усилия к его лицу прилила кровь. – Думаю, здесь достаточно тихо, чтобы ты смог пустить в ход магию.

Кивнув, Серебряный Ветер опустился на колени и положил Джейк на землю.

– Кого первым?

Подняв руку, Тессали указал на тифлинга. Хотя сама Джейк, вполне вероятно, расценила бы этот жест как препятствие на своем пути к Единой Смерти, Потерявшего Память Героя чрезвычайно порадовало подобное проявление великодушия.

– Ты весьма благороден для жителя Сигила.

Трассонец протянул эльфу бурдюк с вином. Будучи слишком слаб, чтобы отрицательно покачать головой, тот просто закрыл глаза.

Серебряный Ветер, который к этому моменту уже приступил к работе над Джейк, перевернул тифлинга на живот и принялся легкими движениями ощупывать ее затылок. Проведя пальцем по очертаниям трещины в черепе, он что-то негромко забормотал и через некоторое время удовлетворенно хмыкнул. Затем, к удивлению трассонца, старый бариаур подался вперед и принялся плевать на окровавленную голову своей подопечной.

Хотя Потерявший Память Герой уже начал опасаться, что доверил Джейк заботам безумного шарлатана, он подавил желание оттолкнуть старика в сторону. Здесь, в лабиринтах, царили свои законы, и, судя по всему, действия Серебряного Ветра, какими бы странными они не были, не причиняли Джейк никакого вреда. Кроме того, Тессали, который к этому моменту снова открыл глаза, абсолютно не удивился при виде столь необычного способа лечения.

Удовлетворившись результатом, Серебряный Ветер накрыл рану тифлинга рукой и пробормотал что-то, похожее на слова заклятья. Бариаур поморщился, словно ощутив сильную боль, но, хотя Потерявший Память Герой и ожидал увидеть вспышку света, сопровождаемую грохотом или запахом гари, ничего не произошло. Из носа и ушей Джейк продолжала струиться кровь.

– В чем проблема? – Потерявший Память Герой вытер лоб. Он потел даже сильней, чем во время битвы с Перифетом. – Она выглядит так же, как и раньше.

Открыв глаза, Серебряный Ветер взглянул на свою пациентку и скривился.

– Это моя вина, – вздохнул он, качая головой. – Мне ни за что не стоило наделять их свободой воли. Вечно они куда-то уходят.

– Ты о чем? Кто уходит?

Бариаур нахмурился.

– Вы, разумеется – мои мысли.

Трассонец уже был готов схватить старого бариаура за горло и трясти его, пока тот не придет в разум.

– Джейк никуда не уходит. Она ранена.

– Она не хочет возвращаться, – произнес Серебряный Ветер. – Она твердо намерена раствориться в небытии.

– Ты не можешь ей этого позволить! – воскликнул Потерявший Память Герой. – Попробуй что-то еще; сотвори другое заклинание!

Внезапно старческие глаза Серебряного Ветра осветились внутренним огнем.

– Ты прав – я прав! Почему я не подумал об этом раньше? – наклонившись к уху Джейк, он закричал. – Тифлинг, я оросил тебя своей влагой, влагой жизни; я видел твою рану и я ощутил твою боль, и своей волей я приказал им исчезнуть – но все равно ты продолжаешь считать себя мертвой. Да кто ты такая, чтобы отрицать мою реальность? Ты жива; я приказываю тебе поверить мне!

Это была самая абсурдная чушь, которую только доводилось слышать Потерявшему Память Герою, и все же кровь, текущая из ушей и носа Джейк, моментально остановилась. С ее губ сорвался один-единственный влажный всхлип, грудь начала размеренно подниматься и опускаться, и трассонец задержал дыхание в ожидании того, что она вот-вот застонет или поднимет голову.

Джейк продолжала глубоко и мерно дышать.

Серебряный Ветер перевернул ее на спину. Тень снова начала сгущаться вокруг ее тела, а кровь, вытекшая из носа и ушей, успела засохнуть, превратившись в корку. Бариаур приподнял ей веки. Зрачки тифлинга были круглыми и большими.

– Моя сосредоточенность возвращается, – гордо улыбнулся Серебряный Ветер. – Я воображу путь отсюда, несмотря на…

– Ты забегаешь вперед, – оборвал его Потерявший Память Герой. – Прежде чем мы снова приступим к поискам выхода, Джейк должна быть в состоянии сражаться – и Тессали тоже.

Серебряный Ветер нахмурился.

– Это невозможно! Даже мне не под силу вернуть им здоровье с помощью одной-единственной мысли. Нужно помедитировать.

Потерявший Память Герой застонал.

– И долго?

– Сколько потребуется, – последовал резкий ответ. – Какая разница? Нам некуда спешить. В конце-концов, время – это лишь плод моего воображения.

– Как и монстр лабиринта, который, без сомнения, все еще нас ищет, – трассонец перевел взгляд с перегородившего весь коридор тела Перифета на черный квадрат перехода. Между ним и тушей гиганта не имелось ни одного бокового коридора. – Рано или поздно тварь поймет, куда мы делись. Если мы не хотим оказаться в ловушке, нам придется перелезть через тело.

Повесив бурдюк с вином на шею, Потерявший Память Герой направился к окаменевшей туше.

– Нет! – прыгнув вперед, Серебряный Ветер преградил трассонцу путь. – Либо ты выпил слишком много вина, либо ты – самая тупая мысль из всех, что когда-либо посещали мой разум!

– У тебя раздвоенные копыта, – возразил Потерявший Память Герой. – Если я тебе немного помогу, ты сможешь на него взобраться.

– Да знаю я, что смогу! – воскликнул Серебряный Ветер. – Но куда мы попадем? Разве тебе ничего неизвестно о лабиринтах? Если мы попытаемся выбраться из этого, то переместимся в другой – а ведь это совсем не то же самое, что пройти сквозь переход! Кто знает, где именно мы окажемся в итоге? Как мне отыскать место, где я нашел нить?

Потерявший Память Герой нахмурился, вспомнив слова Тессали о том, что увидел эльф, когда залез на стену, преградившую им путь ко входу в их собственный лабиринт. Ставки были слишком высоки, чтобы рисковать. Лучше быстрая смерть от лап монстра, нежели вечные скитания по раскаленным коридорам лабиринтов Госпожи.

– Может, передвинем этот булыжник? – предложил он. – Это ведь не будет означать, что мы через него перелезем, верно?

Нахмурившись, Серебряный Ветер устремил взгляд на окаменевшее тело Перифета.

– Какая разница? Мне не под силу вообразить, как сдвинуть с места валун такого размера.

Потерявший Память Герой посмотрел на железную булаву, которая выпала из отрубленной руки Перифета.

– А мне под силу.

Ненадолго задумавшись, Серебряный Ветер пожал плечами.

– Валяй, но сначала поставь ее куда-нибудь, – бариаур указал на амфору. – Не стоит ее трясти. Меньше всего нам нужно, чтобы здесь материализовался еще один великан.

Когда Потерявший Память Герой сбросил перевязь амфоры с плеча, Серебряный Ветер, нахмурившись, подошел к нему и принялся внимательно изучать его бок.

– И давно у тебя это?

– Что?

Подняв руку, Потерявший Память Герой осмотрел себя. Ему с трудом удалось разглядеть короткий неровный порез, идущий вниз по грудной клетке. Рана, покрытая коркой запекшейся крови, уже начала затягиваться, но между ее мясистых алых краев еще сочились капли белого гноя. Хотя трассонец не мог вспомнить, когда именно он ее получил, он сразу понял – это дело рук монстра.

– Неудивительно, что ты так раскраснелся! – Серебряный Ветер потянулся к бурдюку, по-прежнему висевшему на шее трассонца. – Я позволял тебе пить вино, а ведь у тебя жар!

Потерявший Память Герой оттолкнул его руку.

– Я еще не утолил жажду!

– Пить слишком много опасно. Ты должен подождать, пока я не воображу воду.

– Я хочу пить сейчас, – трассонец отвернулся прежде, чем бариаур успел снова протянуть руку к бурдюку. – Сделай для Джейк и Тессали все, что в твоих силах, а я позабочусь об остальном.

Потерявший Память Герой подошел к железной дубине Перифета. Эта палица, высота которой в полтора раза превышала рост Серебряного Ветра, была у основания не толще человеческой лодыжки, а с противоположного конца достигала размера медвежьей головы. Ее покрывал настолько толстый слой ржавчины, что трассонец испугался, не сломается ли она при попытке осуществить то, что он задумал.

Присев возле толстого конца дубины, Потерявший Память Герой обхватил ее обеими руками и потащил к ногам гиганта. В своей жизни ему доводилось поднимать и более тяжелые предметы – например, сундук с сокровищами короля Минароса, который он забрал из логова Рагарийских Воров – но тогда он гораздо тверже стоял на ногах, да и вокруг царила не столь удушающая жара. Несколько раз оступившись и упав, он дотащил громоздкое оружие до туши Перифета. К этому моменту его тело было полностью покрыто налипшим на пот слоем пепла.

Оставив навершие дубины возле талии гиганта, Потерявший Память Герой откупорил бурдюк с вином и сделал глоток, чтобы избавиться от вкуса гари. Утолив жажду, он вернул пробку на место и принялся рыть яму под поясницей Перифета. К тому моменту, когда выкопанное им углубление стало достаточно большим и просторным, по его лбу уже бежали новые струйки влаги; требовалось еще выпить.

Переведя дыхание, Потерявший Память Герой опустил навершие дубины в яму. Затем он подошел к ее узкому концу и, взявшись за него, потянул вверх. Поначалу, пока оголовье палицы просто проворачивалось в пепле, дело шло легко. Но, когда дубина оказалась на уровне его талии, она уперлась в живот гиганта.

Сделав глубокий вдох, Потерявший Память Герой присел на корточки, взвалил ее на плечи и принялся вставать, напрягая мышцы бедер. Когда он поднял этот импровизированный рычаг достаточно высоко, огромная туша Перифета начала заваливаться набок. Трассонец поднажал. Его ноги скользили по пеплу, словно при попытке вытянуть повозку из трясины. Тело гиганта сдвинулось ещё немного, и давящий на плечи Потерявшего Память Героя вес, казалось, удвоился. Пот градом катился по его лбу, горло снова сдавило, но ему и в голову не пришла мысль бросить эту затею. Прославленные герои никогда не отступают и не сдаются – они либо достигают своей цели, либо гибнут.

Послышался громкий всасывающий звук. Тело Перифета рывком перекатилось на спину, и лежащая на плечах Потерявшего Память Героя тяжесть исчезла. Проход наполнился завываниями ветра. Трассонец огляделся. Из-под окаменевших ног гиганта, которые застыли в воздухе в полусогнутом состоянии, поднялось облако пепла, заставив его раскашляться. Он сбросил дубину с плеч и, уже начав отворачиваться от великана, в последний миг заметил вдавленные в пепельный пол меч и сандалии.

Окутанные характерным для зачарованного металла желтоватым свечением, они лежали там, где только что покоился объемистый живот Перифета. Меч с золотой рукоятью и в золотых же ножнах, окаймленных полосой сапфиров, выглядел короче и шире, чем его выкованный из звездного металла клинок. У сандалий с подошвами из крокодиловой кожи самого лучшего качества завязки были сотканы из нитей чистейшего золота.

Скорее всего, Перифет украл эти прекрасные вещи у какого-то неудачливого путешественника. Но, хотя по праву победителя они теперь и перешли к Потерявшему Память Герою, он заколебался, не осмеливаясь их взять. Гигант был сотворен магией Посейдона – магией, которая предназначалась для Госпожи Боли. Учитывая, что именно Тессали рассказал ему о взаимоотношениях между правительницей Сигила и богами, трассонец опасался, что Владыка Морей мог наложить на трофеи какое-нибудь скверное заклятье.

Тем не менее, у него не имелось выбора, ведь он дал обещание доставить амфору Госпоже. Потерявший Память Герой был не настолько наивен, чтобы считать, что Посейдон простит его, если он оставит часть своей ноши лежать в груде пепла. Сделав ещё один глоток вина, он нагнулся и двумя пальцами осторожно подцепил завязки одной из сандалий.

Ничего не произошло.

Он достал сандалию из пепла – никакого грохота, вспышки или вони. Потерявший Память Герой издал облегченный вздох. Должно быть, для того, чтобы заклятье сработало, сандалию требовалось надеть. Стараясь не дотрагиваться до подошвы, он привязал ее за ремни к поясу, а затем проделал то же самое со второй.

Меч он поднял за ножны.

Окутывающее их золотистое сияние угасло, и трассонец ощутил в руке странное покалывание. Вскрикнув, он попытался отбросить оружие, но обнаружил, что не в силах этого сделать. Перед его глазами сгустился желтый туман, заполнив голову, словно облако – горное ущелье. Запах пепла уступил место солоноватому сосновому аромату, сухой воздух наполнился влагой, и он услышал обращающийся к нему голос, перекрывающий отдаленный шум волн.

– Один из твоих отцов оставил эти вещи для тебя, – из тумана проступает силуэт высокой красивой женщины. Ее медового цвета локоны венчает королевский венец, а при взгляде на ее печальное лицо трассонца охватывает чувство, которое он никогда прежде не испытывал. – Как я молила богов о том, чтобы ты никогда не нашел их; Гера, помоги мне, теперь я должна отослать тебя прочь!

– Куда? – с трудом выдавливает из себя трассонец. Он не в силах отвести от нее взгляд, хотя и понятия не имеет, реальна она или же существует лишь в его воображении. – Кто ты?

Слезы наворачиваются ей на глаза. Широко разведя руки, она заключает Потерявшего Память Героя в объятья.

– Разве это возможно? Разве сын способен забыть свою мать?

Этого не может быть. Эта женщина не из моих воспоминаний. Что она делает в посланной мне Посейдоном амфоре?

Потерявший Память Герой украл ее у меня, вот в чем дело. Перифет предназначался мне, но трассонец украл и убил его, вот в чем дело. Он заполучил воспоминание, вот в чем дело, и теперь оно навсегда для меня потеряно. Могло ли оно поведать мне о том, кто заплатил выкуп за мое сердце?

Была бы я тогда потеряна или спасена?

Ни одна невеста не в силах противиться тому, кто владеет ее сердцем; если он украдкой придет к ней в ночи, она откроет ему двери, кем бы он ни был и что бы он ни задумал, она позволит ему это – позволит все, что он пожелает. А после, что будет после? Вечность, полная служения и тяжкого труда, если он тяготеет ко злу; забвение, верное и быстрое, если нет.

Лучше сейчас узнать о звере всё, подготовиться к защите прежде, чем он придет и постучит в мои врата. Возможно, будет время для того, чтобы исправить прошлое; возможно, будет время для того, чтобы украсть то, что было куплено, закрыть то, что было открыто, вернуть то, что было утрачено – если я, конечно, на это осмелюсь.

А что насчет трассонца, стоящего в объятьях матери? О том расскажет его сила. Он знает, что правильно, а что – нет; он сам изберет себе наказание.

– Мама, кто я? – вопрошает он. Желтый туман, что наполнял его разум, теперь кружит вокруг его головы; он выцвел, превратившись в завесу поднятого ветром пепла. Его тело, липкое от вызванного лихорадкой пота, покрыто этим пеплом. Сухой воздух пропитан жаром и едкой горечью. – Скажи мне, как меня зовут; я был потерян и не могу этого вспомнить.

– Я не твоя мать, Зоомби, – голос был слабым и хриплым. – Моя голова, она просто раскалывается.

Не выпуская из рук меч, трассонец отстранил женщину на расстояние вытянутой руки. Вместо царственной головы матери перед ним предстало скрытое тенью лицо Джейк Змейки.

– Что с ней произошло? – отпустив тифлинга, Потерявший Память Герой развернулся, отчаянно пытаясь отыскать взглядом силуэт матери. Он увидел Серебряного Ветра, склонившегося над сломанной ногой Тессали, но та, которая поведала ему о сандалиях и мече, исчезла без следа. – Куда она делась?

– Кто? – спросила Джейк.

– Моя мать! – трассонец встряхнул золотым мечом, демонстрируя его ей. – Она пришла ко мне, когда я до него дотронулся!

– Ты пугаешь меня, Зоомби, – Джейк отступила назад, массируя виски. Ее ноги подгибались, и она выглядела так, словно вот-вот упадет. – Это я к тебе пришла. Ты разбудил меня своим криком.

– Прости. Я не хотел.

Все ещё чувствуя жар, Потерявший Память Герой открыл бурдюк и сделал долгий глоток. Его руки дрожали, сердце бешено колотилось, а в мыслях царил полный сумбур. Какая разница, находилась ли эта женщина здесь или нет – она была ему знакома. Он узнал запах ее медового цвета волос, тепло обнимавших его рук, прикосновение губ к щеке. Он ее помнил.

– Возможно, здесь, в коридоре, ее и не было, – произнес трассонец, – но я видел свою мать.

Джейк закатила глаза и, не отрывая рук от больной головы, смерила его скептическим взглядом.

– Я думала, что ты не можешь вспомнить прошлое, Зоомби.

– Это было видение – или воспоминание, – Потерявший Память Герой сунул золотой меч за пояс, а затем указал на амфору, которая по-прежнему лежала возле Серебряного Ветра и Тессали. – Она появилась оттуда, как и великан.

– Но как это возможно? – продолжала допытываться Джейк. – Посейдон не стал бы слать Госпоже Боли твое воспоминание. Оно должно предназначаться ей, да?

– Нет! Я помню эту женщину. Она – моя мать.

По коридору разнесся резкий хруст – Серебряный Ветер выправил поврежденную ногу Тессали. Вопль, который последовал за этим, перекрыл даже завывания ветра, и Потерявший Память Герой испугался, как бы его не услышали по другую сторону перехода. Он захромал к бариауру.

– Если это безопасно для Тессали, мы должны идти дальше.

– Мне… уже легче, – голос эльфа слегка окреп, но лицо оставалось бледным от боли. – Лучше отправиться в путь, не дожидаясь появления монстра.

Серебряный Ветер поднял Тессали.

– Я воображаю, что этот переживет небольшую поездку.

Кивнув, Потерявший Память Герой нагнулся, чтобы поднять амфору.

– Хватит с нас… великанов, – голос Тессали сорвался. – Оставь ее!

– Этого я сделать не могу. Посейдон поручил мне доставить амфору Госпоже Боли, – подняв кувшин, трассонец перекинул перевязь через плечо. Даже от этого небольшого усилия пот выступил у него на лбу, а во рту снова пересохло. – И, что не менее важно, я думаю, что там находятся и мои собственные утерянные воспоминания.

– Пфе! Эти воспоминания принадлежат Госпоже, – шагнув вперед, Джейк присоединилась к ним. Ее шатало так, словно в любую минуту она могла упасть в обморок. – Тебе лишь кажется, что они твои.

– Я в состоянии узнать собственную мать, – огрызнулся Потерявший Память Герой.

– Тогда расскажи нам о ней, да?

– Конечно, – поддерживая свою пошатывающуюся спутницу, трассонец направился к арке, образованной согнутыми ногами Перифета. – Она – прекрасная правительница с оливковой кожей и волосами цвета меда.

– И?

– Что – и? Я видел ее всего пару мгновений.

– Боюсь, что Джейк… может оказаться права, – Тессали, которого по-прежнему нес на руках Серебряный Ветер, находился прямо за спиной Потерявшего Память Героя. – Если ты действительно видел свою мать, то должен был вспомнить больше. Возможно, ее имя.

Они добрались до тела Перифета. Стремительные порывы ветра с ревом проносились под согнутыми ногами великана, швыряя в лицо горсти пепла. Трассонец взял Джейк на руки, прикрыл глаза, чтобы защитить их от пыли и, пригнувшись, прошел через арку. Как он ни силился извлечь имя матери из глубин памяти, у него ничего не получалось. Он знал только то, что открылось ему в видении.

Через несколько шагов ветер немного стих. Трассонец открыл глаза и, сморгнув пот, сквозь завесу пепла увидел чернеющий впереди зев бокового прохода. Имя матери так и не всплыло в его голове.

– Так что… насчет имени? – спросил Тессали.

– Если я говорю, что видел свою мать, значит, я видел свою мать! – обернувшись, Потерявший Память Герой бросил на эльфа хмурый взгляд. – И, даже если я ошибаюсь, это не снимает с меня обязательств по доставке амфоры!

Тессали лишь головой покачал.

– Неудивительно… что мы оказались в лабиринте.

– Я никому не желаю плохого, эльф, но лучше б ты по-прежнему не мог болтать почем зря.

Из-за царящей вокруг жары и перенесенных испытаний силы трассонца и так находились на исходе, поэтому он опустил Джейк на землю и, продолжая поддерживать ее под руку, захромал к боковому проходу. Этот коридор был как две капли воды похож на тот, который они только что покинули – те же высокие пепельные стены и поднятая ветром пыль, из-за которой видимость порой сокращалась до расстояния вытянутой руки. Следя за тем, чтобы Серебряный Ветер не потерял его из виду, Потерявший Память Герой двинулся вдоль одной из стен, а затем, сделав два поворота направо, пересек коридор и, направившись вдоль второй стены, трижды повернул налево. Там оказался небольшой тупик, в который лишь изредка врывались порывы ветра. Практически не тревожимый ими пепел спокойно лежал на земле.

Войдя в него, трассонец принялся вытирать пот с лица, но струйки влаги тут же вновь начали стекать по его лбу. Он сделал глубокий глоток вина, которое казалось более прохладным, чем раньше, а затем предложил бурдюк своим товарищам.

– Кто-нибудь хочет, пока я не ушел?

– Ушел? – Джейк стиснула его руку. – Куда?

Потерявший Память Герой показал на выход из тупика, где за завесой пепла скрывался коридор, из которого они пришли.

– Кто-то должен стоять на страже.

– Мне… никакого вина, – произнес Тессали. – Да и тебе не стоит…

– Я уже говорил ему это, – Серебряный Ветер, который к этому времени уже приступил к изучению одной из ран эльфа, даже не поднял взгляд. – Но он упрямый. Однако не о чем волноваться – я воображаю, что лихорадка скоро его вырубит.

– Ты воображаешь чушь, Серебряный Ветер, – трассонец повернулся к перекрестку. – Я буду ждать там, пока ты не закончишь с Тессали.

– Я с ним, – произнесла Джейк. – Возможно, пара глотков вина поможет хоть немного унять головную боль.

– Лучше вам подождать, пока мне не удастся вообразить немного воды, – Серебряный Ветер поднял взгляд. – Учитывая твою травму, вино может тебя прикончить.

Джейк резко развернулась к бариауру.

– Жизнь – это иллюзия, но боль – нет! – скривившись, она сплюнула сгусток пропитанной пылью слюны возле его копыт. – Плевала я на твою воду!

Потерявший Память Герой передал бурдюк с вином тифлингу.

– Хорошо, что ты снова с нами, Джейк.

Они вместе дошли до перекрестка. Скинув амфору со спины, трассонец прислонил ее к пепельной стене, а сам уселся между вихрей золы, время от времени врывающихся в тупик из главного коридора. Он прекрасно понимал, что его дурное самочувствие являлось результатом перегрева, а не лихорадки, а слабость в мышцах объяснялась не болезнью, а жаждой. Тем не менее, коснувшись пореза на боку, он удивился, насколько воспаленным и горячим он был.

Тифлинг расположилась неподалеку от него, и некоторое время они сидели в молчании, передавая друг другу бурдюк с вином, чтобы смыть вкус пепла долгими глотками сладкой амброзии. Когда они напились вдоволь, Джейк заткнула бурдюк пробкой, положила его на пол между ними и, уперевшись локтями в колени, обхватила голову ладонями.

Спустя какое-то время она произнесла:

– Возможно, Тессали и прав, – подобрав ком пепла, она бросила его в амфору. – Тебе следует швырнуть эту штуку в стену.

Трассонец был рад, что успел отложить бурдюк, иначе бы точно не удержался и выплюнул порцию хорошего вина на землю.

– Джейк, да что с тобой? Тебе лучше всех известно, почему я никогда этого не сделаю.

Тифлинг бросила на амфору мрачный взгляд.

– Ты такой глупый, Зоомби. Посейдон, он тебя просто обманул.

– Тем не менее, я обещал доставить амфору Госпоже Боли.

– Да что твое обещание значит здесь? – Джейк подняла руку к небесам. – Госпоже не нужна эта амфора, да и у нас от нее одни проблемы.

– Для меня она значит куда больше.

– Пф! Это видение предназначалось Госпоже. Зачем Посейдону класть твои воспоминания в дар, предназначенный для другого?

– Понятия не имею, ведь он обещал вернуть мне память, когда я доставлю амфору, – трассонец осознал, что, не отрываясь, смотрит на кувшин, и заставил себя перевести взгляд на главный коридор. – Возможно, он хотел, чтобы воспоминания вернулись ко мне, когда она ее откроет. Боги обожают подобные представления, ты же знаешь.

Джейк закатила темные глаза, скривившись от боли.

– Как ты считаешь, на кого Посейдон рассчитывает произвести впечатление – на тебя или на Госпожу?

Не найдя, что ответить, трассонец поднял бурдюк с вином.

– Я не могу объяснить, почему это видение возникло из амфоры, но твердо знаю, что предо мной была моя мать, – сделав глоток, он продолжил. – Возможно, там хранятся не воспоминания, а заклинания, которые помогают восстановить память.

– Или заставляют тебя думать, что ты вспомнил прошлое – прошлое, которое является ложью. Или показывают то, что могло быть, но не было. Или это просто обман джиннов, – Джейк усмехнулась. – Мы же понятия не имеем. Тебе следует выбросить этот кувшин прежде, чем оттуда появится очередной гигант. У нас и так неприятностей хватает.

– Не думал, что ты когда-нибудь заговоришь, как Тессали, – Потерявший Память Герой вскинул брови, и по его лицу покатились капли скопившегося вокруг глаз солоноватого пота. – Ты боишься!

Джейк принялась тереть лоб тыльными сторонами ладоней, но недостаточно быстро, чтобы скрыть промелькнувшую в глазах вспышку.

– Боюсь? И чего же, Зоомби?

– Ты мне скажи. Я знаю, что смерть тебя не пугает, – Потерявший Память Герой указал на амфору. – Дело не в ней.

Отведя руки от лица, тифлинг устремила на трассонца твердый взгляд.

– Мне без разницы, что в этом кувшине. Если ты считаешь, что там твои воспоминания, почему сам его не откроешь? – встав, она сделала шаг к амфоре. – Я сделаю это для тебя, да?

– Нет! – трассонец вскочил на ноги. Джейк была испугана; он знал это почти так же хорошо, как и то, что она вытащит пробку лишь затем, чтобы доказать его неправоту. Схватив ее за руки, он оттащил ее назад. – Ты не должна этого делать!

– Но почему, Зоомби? – улыбка Джейк была достаточно широка, чтобы выдать охватившее ее облегчение. – Я думала, что ты хочешь узнать, кто ты такой.

– Ты прекрасно знаешь, почему этого делать нельзя, – проворчал трассонец. – Что бы там ни находилось, амфора не моя, поэтому не мне ее и открывать.

– Как печально, – Джейк демонстративно надула губки, выдав этим жестом свой тайный страх за Потерявшего Память Героя. – Я знаю, насколько важно для тебя выяснить правду.

– Почему ты так испугана? – спросил Потерявший Память Герой. – Неужели ты думаешь, что если я вспомню свое прошлое, то забуду о тебе?

Джейк не сумела скрыть потрясение, вызванное этим вопросом. Ее зрачки тут же приняли форму бриллиантов, из-под верхней губы выдвинулись кончики клыков, а тень, скрывавшая ее лицо, сгустилась, хотя сложно было судить, чем это вызвано – гневом или сожалением. Она осела на землю.

– Джейк, тебе не о чем волноваться. Я пообещал вернуть тебя в Сигил, – если бы ему не доводилось видеть смертоносный эффект ее укуса, сейчас Потерявший Память Герой непременно бы склонился, чтобы ее обнять. – И тебе следует твердо знать одно – свое слово я не нарушаю никогда.

– Зоомби, я не боюсь, что буду забыта; прежде, чем мы достигнем Единой Смерти, нам придется забыть все, – тифлинг подняла взгляд. – Мне оттого грустно, что ты идешь неверной дорогой!

ДЕВУШКА МЕЧТЫ

Я считала, что он слишком силен для того, чтобы сидеть, привалившись потной спиной к пепельной стене и, чувствуя, как глаза горят от лихорадки, прислушиваться к нечестивым помыслам, что терзают разум. В течение часа (или дня, или недели, или минуты; ни для нас, ни для него время ничего не значит) он разглядывает сандалии из крокодиловой кожи и золотой меч, задаваясь вопросом – осмелюсь ли я? Он ходил по узким улочкам и вдыхал желтый туман; он разбил сосуд воспоминаний, приоткрыл врата Сигила и нарушил законы Мультивселенной, и теперь он раздумывает о том, как поступить с добычей, поднятой им с трупа великана?