Текст книги "Что природа когда-либо делала для нас? Как деньги действительно растут на деревьях"
Автор книги: Тони Джунипер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Крупные компании тоже играют свою роль. Французская многонациональная компания Danone (которую я консультировал) инвестирует в восстановление среды обитания через свой Фонд природы. Это включает посадку прибрежных мангровых зарослей в Сенегале и Бангладеш.
Эта работа возникла в результате того, что компания Evian искала способы создания углеродных поглощающих свойств, чтобы компенсировать ущерб, возникающий в результате упаковки и транспортировки своей продукции. Компания не только вносит важный вклад в повестку дня по сокращению выбросов углерода, но также помогает предоставить то, что некоторые местные жители Бангладеш называют «биозащитой», которая поможет защититься от воздействия экстремальных погодных условий.
Однако посадить мангры не так-то просто. Саженцы должны быть выращены, требуются правильные виды для конкретного места, а молодые деревья нужно посадить в нужное место правильным методом. И, помимо правильного понимания, опыт показывает, что при участии местных сообществ успех в восстановлении мангровых зарослей более высок.
Также реализуются проекты восстановления коралловых рифов, хотя, как правило, в меньшем масштабе, чем более амбициозные программы по посадке мангровых зарослей. От Бали и Фиджи до Багамских островов и от Красного моря и Панамы до Таиланда испытываются различные методы с целью усовершенствования методов восстановления рифов.
Одно многообещающее испытание под названием Biorockô Process включает создание подводных конструкций, металлические каркасы которых покрыты известняком.
Это достигается за счет пропускания электрического тока через воду, в результате чего карбонат кальция накапливается на металле, образуя такой же прочный, как бетон, материал. К нему начинает присоединяться морская жизнь, и кораллы можно сажать.
Рифы, построенные с помощью этой простой технологии, сейчас растут на Мальдивах, Сейшельских островах, в Таиланде, Индонезии, Папуа-Новой Гвинее, Мексике, Панаме и на банках Сая-де-Малха в Индийском океане. Этот процесс можно сделать более щадящим с использованием возобновляемых источников электроэнергии, таких как энергия ветра.
Однако восстановление коралловых рифов и мангровых зарослей – дело дорогое, а иногда и сложное. Безусловно, лучший вариант – убедиться, что они не деградируют. Это означает, среди прочего, принятие мер по сокращению конверсии прибрежных водно-болотных угодий в пруды для выращивания креветок и прекращению использования динамита и цианида для рыбной ловли в районах коралловых рифов.
К счастью, появляется все больше и больше источников исследований, которые говорят об экономическом смысле этого. Одно исследование, проведенное во Вьетнаме, показало, что посадка и защита почти 12000 гектаров мангровых зарослей стоит чуть более 1 миллиона долларов, но позволяет сэкономить годовые расходы на поддержание морской обороны в размере более 7 миллионов долларов.
Болота, леса и водно-болотные угодья
Также можно предпринять шаги для восстановления естественных систем, смягчающих наводнения, на суше, и это тоже уже осуществляется. Как мы видели, сохранение парамо выше Боготы (в сочетании с мерами по снижению эрозии почвы) не только поможет защитить подачу чистой воды, но также замедлит сток дождевой воды и, таким образом, снизит риск наводнений. По оценкам, недавнее наводнение в Колумбии нанесло ущерб, эквивалентный примерно 2,5% ВВП. Это огромная сумма, и выгода от смягчения воздействия экстремальных условий, похоже, будет становиться все более ценной по мере того, как климат продолжает меняться.
В Англии после разрушительных наводнений последних лет произошло смещение акцентов. Теперь внимание уделяется не только обслуживанию и строительству жестко спроектированных структур для предотвращения затопления уязвимых районов, но и более значимому рассмотрению того, что можно было бы сделать, более вдумчиво работая с природой.
Например, партнерство местных и национальных организаций работает вместе над снижением риска наводнений в подверженном наводнениям йоркширском городе Пикеринг за счет повышения естественной способности окружающего ландшафта удерживать воду. Будущие наводнения будут сокращены как по частоте, так и по масштабу за счет посадки лесов. Деревья будут сдерживать и замедлять поток воды с близлежащих холмов. Также проводятся соответствующие работы по изменению схемы дренажа на возвышенностях. Это включает заполнение канализированных водотоков и возврат к более естественным водотокам, связанным с небольшими поймами.
Южнее, на холмах Пеннинского района Пик-Дистрикт, новое партнерство под названием «Мавры во имя будущего» приступило к восстановлению обширных участков горного болота. План состоит в том, чтобы восстановить участки обнаженного и эродированного торфа – около 30 квадратных километров – до среды обитания с растущей растительностью, включая восстановление сфагновых моховых болот и лесных массивов. Будут перекрыты овраги и отремонтированы сильно разрушенные пешеходные дорожки.
Эти болота, покрывающие «хребет Англии», в некотором роде похожи на парамо высоких Анд, на огромную живую губку. Это не только снизит риск наводнений, в результате которых жители Шеффилда спасались лишь вертолетом; это поможет в сохранении дикой природы вересковых пустошей и усилит поглощение углерода торфяными почвами.
Сдерживающее воздействие на круговорот воды также поможет обеспечить водную безопасность во время изменения климата. Есть и социальные льготы. 16 миллионов человек, живущих в пределах одного часа от этих возвышенностей, найдут районы дикой природы, в которых они смогут улучшить свое физическое и психологическое благополучие.
Другие люди из более отдаленных мест, приезжая, чтобы испытать обширные ландшафты, принесут экономические выгоды от туризма.
Низинные водно-болотные угодья также могут играть важную роль в борьбе с наводнениями. Одно из тех, что я хорошо знаю и которое будет приобретать все большее значение, – это Большая Топь в северном Кембриджшире.
Региональный фонд защиты дикой природы приступил к реализации амбициозной программы восстановления водно-болотных угодий в заповеднике Вудвальтон-Фен. У этого места очень особенная история, так как это один из первых заповедников, созданных в Великобритании.
Он был куплен пионером охраны природы Чарльзом Ротшильдом в 1912 году и стал одним из немногих крошечных участков древних болотных угодий, переживших натиск современного сельского хозяйства.
Фонд дикой природы стремится восстановить 37 квадратных километров среды обитания болот и объединить два из четырех последних фрагментов болот – Вудвальтон Фен и Холм Фен (где этот металлический столб был вбит в землю в 1852 году) – в единый район водно-болотных угодий. Увеличенная емкость для хранения паводковых вод, которая будет создана с помощью восстановленных водно-болотных угодий, снизит риск наводнений для окружающих сельскохозяйственных угодий и сообществ.
А за счет повторного заболачивания высушенных и обнаженных торфяных почв и, таким образом, прекращения их эрозии, ежегодный выброс около 350 000 тонн двуокиси углерода будет прекращен. Расширенные водно-болотные угодья также позволят дикой природе адаптироваться к изменению климата, предоставив более просторное убежище.
Программы реставрации, такие как Великая топь, иногда воспринимаются критиками как ностальгические попытки защитников природы воссоздать утраченные пейзажи. Однако, как показывают эта и другие инициативы, они в значительной степени направлены на решение современных проблем.
Большой новый заповедник, который станет результатом этой инициативы, поможет нам решить и другие задачи – не в последнюю очередь в плане укрепления здоровья людей. Грейт-Фэн находится в одной из самых быстрорастущих частей Великобритании, где экономика остается сильной и планируется строительство большего количества жилья. В той части страны, где возможности для знакомства с дикими местами ограничены, он предоставит возможность увидеть редкую дикую природу, прогуляться по открытым диким местам и попутешествовать по большой природной территории на велосипеде, лошади или лодке.
Предоставление возможности большему количеству людей проводить время на открытом воздухе, безусловно, имеет значение для людей, занимающихся ходьбой, верховой ездой и другими видами деятельности, и в последние годы появилось все больше свидетельств того, что это также имеет значительную экономическую ценность.
В олимпийском парке Лондона природа была заложена в его ткань.
Глава 10
Служба естественного здоровья
12 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ – ПОЛЬЗА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ ОТ УВЕЛИЧЕНИЯ НА 10 ПРОЦЕНТОВ КОЛИЧЕСТВА ВЕЛОСИПЕДОВ В КОПЕНГАГЕНЕ
105 МИЛЛИАРДОВ ФУНТОВ – ГОДОВЫЕ РАСХОДЫ, ВЫЗВАННЫЕ ПСИХИЧЕСКИМИ ЗАБОЛЕВАНИЯМИ В АНГЛИИ
630 МИЛЛИОНОВ ФУНТОВ – ГОДОВАЯ СТОИМОСТЬ ПОДДЕРЖКИ 27000 ПАРКОВ И ЗЕЛЁНЫХ ПЛОЩАДЕЙ В Великобритании
Большинство западных стран активно защищают своих граждан от опасных для здоровья последствий загрязнения окружающей среды, и делают это в течение нескольких десятилетий. Некоторые из наиболее токсичных пестицидов были выведены из обращения, электростанции очищены, а двигатели транспортных средств отрегулированы для сокращения вредных выбросов. Многое из этого было сделано во имя общественного здравоохранения, и многое было достигнуто в повышении чистоты воздуха, земли и воды.
Я работал в этом направлении большую часть своей жизни. Во время моего пребывания в «Друзьях Земли», помимо прочего, я помогал публиковать кадастры загрязнения, призывал к более строгим правилам в отношении пестицидов и лоббировал законы о более чистых двигателях.
Результаты часто были положительными. Однако я всегда осознавал гораздо более глубокие последствия наших взаимоотношений с природой и знал, что нам нужно выходить за рамки защиты себя от отравления веществами, которые мы коллективно выпустили в нее. Однако времена меняются, и то, что когда-то было довольно маргинальным дискурсом, теперь становится мейнстримом.
Доказательства этому можно найти в Гейтсхеде, городе на берегу реки Тайн на северо-востоке Англии. Этот регион когда-то был промышленным центром, центром добычи угля, судостроения и металлургических заводов. Я провел довольно много времени в этой части Англии, проводя кампании по проблемам загрязнения, не в последнюю очередь – путем установления связей между выбросами от многих химических заводов и фабрик со здоровьем местных жителей.
Гейтсхед находится в одном из наиболее социально неблагополучных регионов Соединенного Королевства, и загрязнение окружающей среды было одной из причин ухудшения неравенства в отношении здоровья. Чуть более трети населения проживает в районах, классифицируемых как одни из самых бедных в Англии. Ранняя смертность от болезней сердца, инсульта и рака превышает общенациональную норму, а средняя продолжительность жизни ниже среднего.
Похоже, что это место, где медицинское оборудование и лекарства будут пользоваться большим спросом, и в этом социальном контексте они действительно востребованы. Но как насчет лесов?
Некоторым может показаться, что деревья не являются основным требованием для облегчения социальной депривации, но в 2004 году это именно то, что группа государственных агентств решила улучшить. Они выбрали место под названием Chopwell Wood – 360 гектаров смешанного леса – для экспериментального проекта.
Одна из схем Chopwell Wood позволила семейным врачам отправлять пациентов туда, чтобы заниматься физическими упражнениями – ездить на велосипеде, ходить, участвовать в уроках тай-чи или помогать в работах по сохранению, направленных на повышение экологической ценности лесов.
Идея заключалась в том, что физическая активность на свежем воздухе будет эффективной, потому что она станет более популярной, и больше пациентов будут приходить на лечение на более длительный срок.
Была надежда, что эта схема будет полезна при лечении пациентов с легкой депрессией, высоким кровяным давлением или проблемами веса. Предлагаемой альтернативой было 13-недельное посещение центра досуга или тренажерного зала.
Хотя процент пациентов, направленных на выполнение упражнений в помещении, был низким – только около трети завершили курс, – более 90 процентов людей, направленных в Chopwell Wood, завершили свою программу. И пациенты сказали, что пребывание в лесу пошло им на пользу. Около 99 процентов считают, что посещение леса положительно сказывается на их здоровье и самочувствии; 60 процентов считают, что физическая активность приносит пользу их здоровью, а 40 процентов считают, что они улучшают как психическое, так и физическое здоровье. Пациенты подчеркивали привлекательность леса, отдыха и физической активности.
Итак, что здесь происходит? Почему пациенты были более склонны к активности в лесу, чем в спортзале? Может быть, потому, что взаимодействие с природой дает некоторые неотъемлемые преимущества, что-то, что благотворно влияет на нас из-за врожденной близости человека к миру природы? Появляется все больше свидетельств того, что это действительно так. Хотя научные исследования, демонстрирующие терапевтические преимущества природы, накапливаются из года в год, некоторые важные открытия были сделаны уже давно.
Одно известное произведение датируется 1980-ми годами. Оно было основано на данных, собранных в одной из больниц Пенсильвании в период с 1972 по 1981 год, и показало, как скорость выздоровления после операции на желчном пузыре частично зависит от того, видят ли пациенты деревья и зелень. Двадцать три хирургических пациента, перенесших операцию, были размещены в палатах с окнами, выходящими на естественную природу.
У этой группы было более короткое пребывание в больнице после операции, она получила меньше отрицательных отзывов о том, как они себя чувствуют, и принимала меньше сильнодействующих обезболивающих, по сравнению с двадцатью тремя подобранными пациентами в аналогичных палатах с окнами, выходящими на кирпичную стену здания.
Исследования, собранные в условиях больницы, чтобы продемонстрировать взаимосвязь между природой и благополучием, – это одно; найти связь между природой и здоровьем в обычном порядке труднее. Но исследователи это сделали.
Голландский ученый Джоланда Маас и команда из Нидерландского института исследований служб здравоохранения искали взаимосвязи, которые могли бы существовать между городскими зелеными насаждениями и здоровьем, и, если была такая связь, то увидеть, насколько она сильна.
Данные были собраны более чем у четверти миллиона человек с помощью анкет. Участников спрашивали об их общем состоянии здоровья и о том, как они себя чувствуют. Данные были проанализированы по сравнению с расстоянием, на котором они жили от зеленых насаждений, включая городские парки, природные территории и сельхозугодья.
Из этого были сделаны некоторые поразительные выводы. Если рядом были зеленые насаждения, то люди оценивали собственное здоровье как лучшее, чем те, у кого таких участков рядом с домом не было.
Например, в районах, где 90 процентов территории было зеленым, 10,2 процента жителей чувствовали себя нездоровыми. В районах, где 10 процентов окружающей среды было зеленым, 15,5 процента жителей заявили, что чувствуют себя нездоровыми. Такие отношения были постоянными в разных кварталах, но было установлено, что зеленые насаждения особенно полезны для людей с низкими доходами.
Разница между 10 и 15 процентами в пересчете на население городов (или стран) может означать, что миллионы людей чувствуют себя менее здоровыми, чем они могли бы в противном случае, и экономические последствия этого значительны, с точки зрения давления на медицину и потерянные дни на работе. Например, по данным Фонда психического здоровья, в Англии стоимость проблем с психическим здоровьем оценивается примерно в 105 миллиардов фунтов стерлингов в год.
Хотя планировщикам иногда трудно определить ценность зеленых насаждений, интересно наблюдать, как рынки явно это делают. Например, исследование, проведенное в Лондоне в 2003 году, показало, что разница в количестве зеленых насаждений в районе на 1 процент приводит к увеличению средней цены на дом на 0,3–0,5 процента. Авторы голландского исследования пришли к выводу, что «зеленое пространство кажется больше, чем просто роскошью… и ему следует отвести более центральное место в политике пространственного планирования».
В то время как Маас и ее коллеги изучали расстояние между всеми видами зеленых насаждений от домов людей, британский исследовательский проект поставил цель выяснить, имеет ли большее разнообразие диких животных в нашем окружении психологическую пользу. Команда под руководством Ричарда Фуллера из Университета Шеффилда изучила местные различия в городе.
На отрезке, идущем от центра к западным окраинам, было исследовано пятнадцать зеленых насаждений на предмет разнообразия их дикой природы. Исследователи измерили богатство видов растений; бабочки были идентифицированы и зарегистрированы, как и птицы.
Чтобы понять реакцию людей на различные уровни разнообразия дикой природы, были проведены интервью с более чем 300 пользователями, чтобы получить информацию о том, как зеленые насаждения считаются важными для психологического восстановления.
Исследование обнаружило измеримую положительную связь между уровнем видового разнообразия и психологической пользой, выраженной опрошенными. Количество мест обитания, найденных в конкретном месте, коррелировало с отражением и личностной идентичностью, разнообразие растений, как правило, ассоциировалось со способностью размышлять, а птицы – с эмоциональной привязанностью.
Исследователи предположили, что лучше всего управлять городскими зелеными насаждениями, создавая мозаику среды обитания, чтобы увеличить разнообразие дикой природы и, таким образом, максимизировать психологическую выгоду для пользователей.
Есть также немало свидетельств того, что пребывание на природе связано со снижением стресса и повышением производительности труда. Более конкретные исследования также продемонстрировали связь с более низким кровяным давлением среди стоматологических пациентов, меньшим количеством сообщений о плохом состоянии здоровья среди заключенных, повышением самодисциплины среди городских девочек и снижением смертности среди пожилых людей.
Было обнаружено, что дети с синдромом дефицита внимания демонстрируют значительные улучшения, если они играют на природе или даже видят деревья и траву за пределами дома.
Одно исследование показало, что на каждые 10% увеличения площади зеленых насаждений сообщества могут показывать уменьшение количества жалоб на здоровье, эквивалентное сокращению среднего возраста на пять лет. Другой обнаружил, что упражнения в зеленой среде могут немедленно улучшить самооценку.
Несколько исследователей продемонстрировали, что офисные работники испытывают меньший стресс от работы, большее удовлетворение от работы и меньше болезней, если у них есть виды на природу, чем если бы они этого не делали. В другом исследовании измерялся уровень стресса водителей, выражающийся в артериальном давлении, частоте сердечных сокращений и состоянии их нервной системы, и было обнаружено, что эти показатели снижаются, когда дороги проходят через зеленые зоны и когда у шоссе росли деревья.
Дети, попавшие в стрессовые ситуации, быстрее выздоравливают, когда они находятся в местах, где нет доступа к природе. Как и в случае с другими исследованиями, преимущества наиболее отчетливо видны среди групп с низким доходом и социально незащищенных слоев населения.
Рецензенты, изучавшие накопленную литературу, пришли к выводу, что пребывание на природе снижает гнев и тревогу, поддерживает внимание и интерес и усиливает чувство удовольствия. Ученые показали, как психологическая реакция на природу может включать в себя чувство удовольствия, «расслабленное бодрствование» и уменьшение негативных эмоций, таких как тревога и гнев. Пионерами в этой области исследований являются Рэйчел и Стивен Каплан из Мичиганского университета. Они описали виды «восстановительной среды», которые способствуют выздоровлению от умственной усталости, и их взаимосвязь с более естественными условиями.
Помимо выгод, которые люди могут получить от природы, есть свидетельства, указывающие на социальные выгоды. Например, было обнаружено, что сплоченность сообщества увеличивается там, где растет больше деревьев. В одном исследовании жилого комплекса в Чикаго люди знали больше о своих соседях, когда росло больше деревьев, где они жили; в областях, где преобладает бетон, люди меньше общались. Также было меньше домашнего насилия в районах с большим количеством деревьев.
Доктор Уильям Берд, британский семейный врач из Оксфордского графства, убедился в терапевтической ценности природы, руководя диабетической клиникой в начале 1990-х годов.
Он увидел, что зеленые насаждения вокруг того места, где жили его пациенты, не использовались ими, и в результате он начал программу оздоровительных прогулок по природным территориям. Это был большой успех, и с тех пор идея превратилась в национальную схему, управляемую British Heart Foundation, крупной благотворительной организацией.
Поначалу Берду было трудно заставить медицинское сообщество серьезно отнестись к этой идее. Однако, когда он начал работать в Natural England, официальном агентстве, он смог наладить связи с Министерством здравоохранения и проложить путь к разработке политики.
Я встретился с ним в гостиной для членов Британской медицинской ассоциации, где он объяснил мне связь, которую он обнаружил между улучшением здоровья и доступом к природе.
По словам Берда, наиболее значительным преимуществом природы для здоровья является снижение стресса. «Есть свидетельства того, что большинство хронических заболеваний связано со стрессом – деменция, диабет, сердечно-сосудистые проблемы, депрессия и так далее, – сказал он мне. «И мне кажется, что стресс полностью недооценен. Хронический ежедневный стресс – это проблема. Стресс вышел из-под контроля.
Берд объяснил, как вмешательства в области общественного здравоохранения, основанные на большем доступе к природе и контакте с ней, могут быть дешевым способом снизить нагрузку на бюджеты здравоохранения.
Он показал мне результаты различных исследований, которые демонстрируют, как преимущества особенно заметны среди групп с низкими доходами: «Стресс возникает из-за неуверенности и страха, и все эти вещи более выражены в группах с низкими доходами.
Есть исследования, которые показывают, что, даже если вы не курите и не пьете и ежедневно занимаетесь спортом, все равно существует огромный разрыв в показателях здоровья между группами доходов, и я думаю, что это связано со стрессом и людьми, живущими в страхе. Их окружение – мусор, нет социальной сплоченности, у них нет работы, и поэтому стресс возрастает.
«Стресс оказывает прямое воздействие на клеточном уровне. Это также влияет на поведение. Что делают люди, когда они в стрессе? Мы слишком много едим, курим и пьем. Все это мы делаем из-за стресса. Поэтому, если вы живете в неблагополучном районе, вы будете делать все эти нездоровые поступки, чтобы справиться со стрессом. Поэтому, когда люди говорят, что нельзя курить, пить или есть слишком много, они часто отвергают этот совет не потому, что они не согласны с ним, а потому, что существует скрытый стресс, который сильнее хорошего совета. Связь с окружающей средой помогает нам почувствовать нашу цель и в процессе помогает снизить стресс ».
Далее он объяснил значение природы для нормального развития молодежи и то, что детям, живущим в городских районах, не имеющих доступа к зеленым зонам, может быть нанесен серьезный ущерб. «Из-за того, что детям отказывают в доступе к зеленым зонам, они лишаются существенной части их физического и умственного развития. Сейчас есть дети, которые не могут балансировать на одной ноге просто потому, что никогда не стояли на неровной земле ».
Одно из исследований, которые провел Берд, заключалось в том, чтобы нанести на карту то, что он назвал «зонами роуминга» четырех последовательных поколений одной семьи. Этот проект был реализован в Шеффилде и показал, как с течением времени диапазон детей сузился, от прадеда до дедушки, матери и нынешнего ребенка.
«Первый был шесть миль, ходил по холмам, ловил рыбу и так далее. Он мог бродить везде. Затем в следующем поколении это было меньше мили, но все еще с доступом к лесу и так далее. Тогда мать опустилась на полмили, а с Тимом, 8-летним, это 300 метров – сейчас это средний показатель для большинства детей ». Эти постоянно уменьшающиеся круги, конечно, ограничивают доступ к природе. особенно, если у детей нет такой среды в их непосредственной близости.
Берд не сомневается, что это серьезная социальная проблема. «Есть исследования, проведенные в Германии и США, которые показывают, что дети, не имевшие опыта бесплатного передвижения на природе к 14 годам, никогда не получат его до конца своей жизни».
Вскоре Берд оказался приглашенным на конференции, чтобы поделиться своими мыслями. «Во всем западном мире была огромная потребность в том, чтобы здоровые люди встречались с природой». Но, несмотря на высокий интерес, он говорит, что среди медицинского истеблишмента остается проблема, связанная с мировоззрением. «Некоторые врачи считают, что общение с природой каким-то образом уходит в прошлое. Они думают, что прогресс – это новый скальпель. Однако все меняется к лучшему. Все больше признается, что не все можно сделать с помощью технологий. Ожирение, депрессия – с ними нельзя справиться, разрезая кого-то на куски ».
Экономика также играет важную роль в этом мышлении. Берд привел мне пример стоимости достижения «года жизни с поправкой на качество» для пациентов, страдающих рисками сердечно-сосудистых заболеваниями. Препараты в виде статинов стоят около 9 500 фунтов стерлингов в год, в то время как занятия физическими упражнениями обходятся примерно в 440 евро – в двадцать раз меньше. Более того, статины работают не так хорошо, как ходьба, и вызывают побочные эффекты.
В сравнении с сотнями миллиардов долларов, ежегодно тратимых во всем мире на здравоохранение, связанные с ними результаты имеют важные последствия, не в последнюю очередь для того, как мы проектируем места, где мы живем, работаем и играем. Поиск оптимального сочетания людей и природы явно означает гораздо больше, чем просто сокращение загрязнения.
Но почему нам, людям, кажется, выгоден контакт с миром природы? В конце концов, мы сейчас в основном городские существа, так почему же природа все еще имеет значение?
Охотники-собиратели и природный дефицит
Предки, которые были анатомическим эквивалентом современного человека, впервые появились якобы около 200000 лет назад. То, что делает нас людьми, было создано в этот период, да и в течение 20 миллионов лет эволюции, имевших место до того времени, не говоря уже об огромном периоде эволюции приматов, который привел к появлению человекообразных обезьян.
Урбанизация действительно началась всего около 200 лет назад, и то лишь для небольшого меньшинства людей (совсем недавно, в 2007 году, впервые в истории человечества большинство людей переехало в города).
Длительный период человеческой истории, который привел нас туда, где мы сейчас находимся, помещает недавний процесс урбанизации в совершенно иной контекст, чем десятилетние временные рамки, которые мы обычно связываем с расширением застроенных территорий.
Даже если принять 200 лет за период, в течение которого люди жили в городах (что на самом деле является преувеличением), то около 99,9% истории человечества было за пределами города.
До того, как мы жили в застроенных территориях, мы проводили время гораздо ближе к природе – фактически, мы в основном жили на природе. На протяжении большей части истории человечества нашей базовой экономической моделью было собирательство.
Если мы предположим, что это было нашим основным средством удовлетворения наших потребностей примерно 10 000 лет назад, то примерно 95 процентов истории человечества приходится на этот образ жизни.
Чтобы быть эффективными охотниками-собирателями, люди должны быть компетентными натуралистами, остро реагирующими на времена года, осведомленными о схемах миграции важных животных и способах плодоношения различных растений.
Они должны знать о почвах, родниках и, конечно же, хищниках. Группы охотников-собирателей, живущие сегодня в тропических лесах Амазонки, не просто проходят через ландшафт, беря то, что им нужно; они управляют лесом так, чтобы производить больше того, что они хотят, а это означает сажать и ухаживать за теми растениями, которые они считают более ценными, включая деревья, дающие плоды, которыми кормятся дикие свиньи, на которых они охотятся. То, что похоже на естественный тропический лес, частично является гигантским, тщательно продуманным и полуестественным садом.
И когда люди совершили большой скачок от охотников-собирателей к земледелию, все еще существовала близость и известная зависимость от природы, а это, в свою очередь, сказывалось почти на каждом повседневном опыте. Была ли почва достаточно плодородной, чтобы дать урожай в этом году?
Достаточно ли будет дождя? Может ли серьезное нападение вредителей снизить урожайность? Если что-то из этого будет неверно оценено, результатом могут стать голод и конфликты.
Исследование, которое я кратко изложил в этой главе, дает некоторое представление о практических последствиях этого. И имейте в виду, что мозг, отвечающий за наше мышление, рассуждение и принятие решений, который приносит эмоции и осознанность, произошел от мозга приматов, которые были такой же частью лесов и равнин, как трава и деревья.
Нравится нам это или нет, но мы все еще погружены в природу, и, кажется, мы все еще «знаем», что даже в наших городах из бетона, стекла и стали, это не может не быть очевидным или передовым фактом.
Уильям Бёрд говорит о небольшой доле времени, которое люди провели в своей современной городской среде, и о том, как мы были сформированы довольно глубокими способами благодаря нашему рождению и долгому существованию в природе. «Это как компьютерная система, на разработку которой ушло около года, а потом кто-то в последнюю минуту говорит:« Не могли бы вы изменить все? »Нет никакого способа».
Наша унаследованная предрасположенность к общению с природой, наше базовое программирование, имеет множество проявлений. Во-первых, многие из нас получают огромное удовольствие от ухода за растениями, будь то садоводство, выращивание пищи на огороде или даже выращивание комнатных растений. Учитывая время и деньги, которые многие люди вкладывают в свои сады и наделы, становится ясно, что некоторые очень важные потребности удовлетворяются в процессе. Вынуждены ли мы, городские садовники, выращивать и ухаживать за растениями отчасти из-за динамики нашего прошлого?
