Текст книги "Забираю вас себе! (СИ)"

Автор книги: Тина Солнечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Annotation

Я забрала ее тело и ее рабов. Теперь они смотрят на меня с той же ненавистью, что смотрели на нее, но я все исправлю. Только бы успеть, пока она не вернулась и не выкинула меня обратно, потому что дороги назад для меня больше нет.

🚀В тексте есть:

#попаданка

#истинная пара

#мужчины с характером

#от ненависти до любви

#смелая и смышленая героиня

#противостояние характеров и неизбежная любовь

#очень горячо и откровенно

#много секса

#мжм

#Авторские расы

#многомужество

#хэ

👉 Вторая история «Приручу вас»

👉 Третья история «Спрячу вас»

📚 Истории можно читать отдельно

📕 Примечание

В книге присутствуют сцены интимного характера, строго 18+.

Все участники сцен интимного характера – совершеннолетние.

Также может встречаться описание употребления алкоголя и табакокурения, что автор не пропагандирует и не одобряет.

Данная книга является художественным вымыслом автора. Любые совпадения имён, событий и обстоятельств с реальными людьми или ситуациями являются случайностью.

Забираю вас себе!

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Эпилог

Забираю вас себе!

Пролог

Плеть легла в мою ладонь с пугающей естественностью – будто это продолжение моей руки, привычное, родное, как дыхание. Я знала этот вес, знала, как скользит под пальцами тёплая, гладкая кожа рукояти.

Я держала её тысячу раз.

Не я.

Она. Но всё же...

Воздух дрожал от напряжения, густого, как перед грозой. Мужчина стоял на коленях передо мной, опустив голову, покорно подставляя спину под удар. Я ощущала его страх, его ярость... и свою власть над ним. Чужую власть. Горькую, приторную, от которой хотелось закричать.

Глаза. Пожалуйста... только не смотри на меня…

Но он поднял голову. Серые, холодные, колючие, как лёд, глаза впились в меня с такой ненавистью, что ею можно было бы резать кожу не хуже плети.

– Считай, – сорвался с моих губ голос, хищный, бархатисто-властный, наполненный тем сладострастием, от которого внутри меня всё сжалось.

Я не хотела этого говорить. Не хотела даже дышать в такт этой жестокости. Но я, как всегда, оставалась пленницей – запертой в теле, что подчинялось не мне, в ловушке кошмара, который с каждым разом казался всё реальнее.

– Один, – хрипло отозвался он.

Плеть со свистом рассекла воздух и с хлёстким, мясистым звуком опустилась на его спину. Кровь вспыхнула на коже ярким алым цветом, смешалась с потом и медленно потекла вниз по идеальному изгибу мускулов.

Красивая картина для чудовища. Омерзение для человека.

Господи... за что? – я зажмурилась внутри себя, пытаясь не чувствовать того извращённого удовольствия, что разливалось по груди томным жаром. Липким, сладким, как мёд, отравленный ядом.

– Два, – глухо.

Я знала этот сценарий наизусть. Видела его десятки раз. Сперва сломается тело. Потом – гордость. А затем... она заставит его ползти, молить, а сама только усмехнётся, наслаждаясь каждой секундой чужого унижения.

Нет... только не снова... Я больше не вынесу...

Я зажмурилась, как будто могла спрятаться от происходящего, укрыться в темноте собственного сознания, где нет ни плети в моей руке, ни крови на мраморном полу, ни его взглядов, полных такой яростной ненависти, что от них холодом обожгло до кончиков пальцев. Но в этот раз что-то вспыхнуло. Ярче солнца, болезненнее раны. Словно вся моя душа вдруг взорвалась криком, который невозможно было заглушить.

Эти сны были со мной столько, сколько я себя помнила.

Первый раз – шесть лет. Детский плач среди ночи, дрожь и непонимание, почему я вижу девочку с ледяным взглядом, топчущую игрушки и смеющуюся над чужими слезами. Тогда я думала – кошмар. Просто игра разума. Но сны возвращались. Редко, но метко. Каждый раз, унося меня дальше по её жизни. По её тьме.

Не каждый день, нет. Иногда раз в месяц, иногда и реже, давая ложную надежду, что всё позади. Но стоило только забыть – и я снова оказывалась там, запертой в теле той, чьё лицо знала слишком хорошо, чтобы отрицать очевидное.

С каждым сном она становилась старше, а её жестокие забавы – изощрённее. Сначала слуги. Потом животные. И, наконец, рабы. Подарок для той, кем я была в этих снах.

Я не могла ничего изменить. Лишь была внутри нее, смотрела ее глазами, немой свидетель чужой тьмы, ощущая мерзкое, липкое удовольствие, с которым она наблюдала за чужой болью. Оно пульсировало внутри, словно ядовитый мёд, от которого не было спасения. Я ненавидела её. Боялась себя. Боялась, что однажды уже не смогу сказать, кто из нас настоящая.

Когда мне исполнилось девять, я всё же попыталась рассказать об этом. Мама тогда долго смеялась, отмахнувшись от моих слов, как от наивного детского страха, посоветовав на ночь читать меньше страшных историй. Я больше не поднимала эту тему. Ни с кем.

И вот снова – плеть в руке, раб на коленях, и я знаю, что дальше. Я знаю вкус этого момента, потому что она наслаждалась им до дрожи.

Но сейчас что-то изменилось. Сердце бешено колотится, дыхание сбивается, а в голове одна-единственная мысль, пульсирующая с каждым ударом крови: «Хватит. Я больше не хочу быть частью этого.»

– Три, – прозвучал голос мужчины.

Свист. Удар. Кровь. Я завыла внутри себя, но тело, как заведённая кукла, уже поднимало руку для следующего удара.

И вдруг... пальцы дрогнули.

Её взгляд с удивлением упал на дрожащую кисть, брови хмуро сошлись, словно она не узнала собственное движение. А я... я внутри кричала. От боли, надежды, страха. Крик отражался эхом в каждом нерве.

Плеть выскользнула из пальцев и с глухим стуком упала на пол. Она опустилась на колени. Или рухнула. В её глазах плескался шок. Или это был мой взгляд? Уже невозможно было разобрать, где она, а где я. Но я знала точно – сейчас мы обе кричали. Без звука. Без воздуха.

– Лея? Вам плохо?..

Голос. Мужской. Осторожный, словно он подходил к дикому зверю. Я подняла глаза. Нет – я захотела поднять глаза. И тело подчинилось. Невероятно.

Я мечтала об этом долгие годы. Представляла, как однажды захвачу её тело и покончу с этим кошмаром. С нами обеими.

Медленно, не веря себе, я разомкнула губы:

– Нет… – хриплый, чужой, но мой голос сорвался с языка.

Мир будто сгустился вокруг. Я чувствовала каждую ниточку ткани на коже, тяжесть волос, холод пола под коленями. Всё было слишком реально. Слишком... моим.

Мужчина склонился ближе, его тёмные глаза внимательно изучали моё лицо, будто искали подвох там, где его не могло быть. Взгляд настороженный, напряжённый, с той тенью ожидания, что появляется у тех, кто уже давно разучился надеяться, но всё ещё ловит каждый чужой вздох – не из веры в чудо, а из инстинкта выживания.

Я знала его. Не имя – имён я никогда не запоминала. Да и разве были у них имена для неё?.. Но я помнила его лицо. Помнила слишком хорошо.

Я видела, как он ломался под её пытками. Моими пытками. Как долго держался, сжимая зубы до крови, пока не перестал сопротивляться. Как в глазах угасал огонь, сменяясь покорной пустотой.

Он был одним из тех, кого она особенно любила мучить. Потому что сильных ломать было вкуснее. А потом… оставила его при себе. Как трофей. Как напоминание о своей власти.

И вот теперь он стоял передо мной, выжидая. Не смел поднять руку – я сама вбила в него это запретное знание.

Просто смотрел – ровно, внимательно, так, как смотрят те, кто слишком хорошо знает свою роль и цену молчания.

Он не задавал вопросов. Не пытался понять, что со мной случилось. Он ждал только одного – команды. Как и всегда.

И я её дала. Повернула голову к сероглазому рабу, чья спина пылала кровавыми полосами, и, едва осознавая свои действия, указала пальцем:

– Уведи его, – голос сорвался с губ почти шёпотом, но этого оказалось достаточно. – Мне... надоело.

Мужчина молча наклонился, поднял сероглазого за плечи – тот едва держался на ногах, но даже сейчас умудрился посмотреть на меня с той самой ледяной яростью, в которой плескалось слишком много гордости для человека в крови и оковах. Я отвела взгляд. Не потому что испугалась. Потому что не знала, кто из нас двоих больший пленник.

Они ушли. Дверь за ними закрылась с глухим щелчком.

Я осталась одна. В чужом теле. В доме, который видела лишь отрывками, словно кусками мозаики. С затаённым страхом в груди и без малейшего понимания, что делать дальше.

Закричать? Сломать этот фарс? Заорать на весь дом: «Вы все свободны!»?

Господи, как же хотелось. Я чувствовала, как в горле подступает ком, как желание сорвать с себя маску жестокой госпожи било в висках.

Но я промолчала. Потому что нельзя.

Я вспоминала тот единственный разговор... Почти шёпот в роскошной комнате, пропахшей духами и холодом. Лицо женщины, такой похожей на хозяйку этого тела, только старше и страшнее в своей безупречной холодности. «Запомни, девочка... Если ты хоть одного отпустишь – я убью их всех. Никто не должен знать, какая чернота у тебя внутри. Позор не должен выйти за стены этого дома.»

Это был один из редких эпизодов сна, где появилась мать. Я тогда ещё удивилась – неужели у неё была семья? Но теперь эти слова звенели в ушах, заставляя сжиматься от страха.

Не то чтобы их души были светлее. Нет. Просто так было положено. Фасад благородства. Витрина из шелков и драгоценностей, за которой прятался гнилой мир.

Если она убивает рабов за малейшую угрозу репутации... что она сделает с самозванкой в теле своей дочери?

Я даже думать не хотела об этом.

Хуже было другое. Я не знала, насколько надолго я здесь. Не знала, когда или вернусь ли вообще в своё прежнее тело. И главное – я не знала ничего о жизни этой девушки. О её правилах, связях, привычках.

Этот дом был для меня лабиринтом, по которому я бродила вслепую, зная лишь, что за каждым углом может ждать ловушка.

Я опустилась обратно на пол, обхватила себя руками, чувствуя, как дрожат пальцы. Сердце стучало слишком громко, а мысли путались, как узлы.

Что дальше? Как жить в теле монстра, если каждый неверный шаг может стать последним?

Ответа не было.

Глава 1

Я не могла сидеть на этом холодном полу вечно. Да и оставаться в этом зале, пропитанном запахом крови и боли, казалось мучением похлеще плети. Нужно было двигаться. Куда-то. Куда – я не была уверена. Но если и есть место, где можно собраться с мыслями и спрятаться хотя бы на время, – это спальня.

Я видела её. Иногда. Во снах. Просторная комната с массивной кроватью и зеркалами, в которых хозяйка этого тела с удовольствием любовалась собой... или давала полюбоваться другим, когда приказывала рабам стоять на коленях у изножья. Меня передёрнуло от воспоминания.

Вот только дорогу туда я не знала. Все эти годы я видела дом лишь фрагментами – как режиссёр, что снимает сцены жестокости, не показывая декораций.

Я поднялась на ноги. Тело слушалось, но казалось тяжёлым, будто отягощённым не только плотью, но и грехами той, чьё имя я даже не знала.

Шаг. Другой. Высокие двери распахнулись легко, словно признавая во мне хозяйку. Коридор встретил меня звенящей тишиной и прохладой мраморного пола.

Дом был роскошен. Не просто богат – вычурно, демонстративно шикарен. Стены украшены тканями, картины в золочёных рамах, по углам – изящные статуэтки, изображающие то ли богов, то ли демонов. Я провела рукой по холодной поверхности ближайшей колонны и вздрогнула – под пальцами почувствовалась странная шершавость. Присмотревшись, заметила тёмные пятна. Засохшая кровь.

Роскошь тут соседствовала с насилием так естественно, словно иначе и быть не могло.

Я двигалась наугад, стараясь идти уверенно, как бы шёл тот, кто привык приказывать. Но сердце предательски колотилось, стоило мне услышать шаги – далеко, в другом крыле дома. Пока никто не пересекался со мной, но я знала – долго так не продлится.

Поворот за поворотом открывали передо мной новые коридоры, такие похожие друг на друга, что я начала терять ориентацию. Тёмное дерево панелей, ковры с замысловатыми узорами, тяжелые портьеры, скрывающие окна. Всё выглядело так, будто здесь всегда царит сумрак, даже среди бела дня.

На одном из столиков я заметила вазу с увядающими цветами. Лепестки уже осыпались, но никто не спешил заменить их свежими. Отличный повод выпороть одного из слуг. Это мысль ворвалась в сознание сама собой и я поспешила прогнать ее так быстро, как смогла.

Проходя мимо одной из дверей, я мельком заглянула внутрь – комната для приёмов. Пышная мебель, камин, и... кандалы, аккуратно висящие на стене, как декоративный элемент. Я поспешила пройти дальше, стараясь не задумываться, кого здесь «принимали». Благо воспоминаний из этой комнаты у меня не было.

Наконец, впереди показалась та самая дверь. Тёмное дерево, кованая ручка в форме змеи и знакомое предчувствие. Я видела её раньше. Это была она – спальня.

Я глубоко вдохнула, собираясь с духом, и толкнула дверь.

Комната встретила меня той самой роскошью, что всегда прятала под своим дорогим покрывалом ледяную суть хозяйки этого тела. Просторная, утопающая в бархатах и шелках, она больше напоминала зал для поклонения, чем место для отдыха – здесь всё кричало о власти и превосходстве. Высокая кровать с тяжёлым балдахином, резное изголовье, украшенное змеями, сплетающимися в мрачном танце вокруг чужой шеи – напоминание о том, кто здесь охотник, а кто – вечная жертва. Стены, затянутые дорогими тканями, скрывали холод камня, а где-то между ними расставлены зеркала – те самые, в которых Лея с нескрываемым удовольствием разглядывала своё отражение, наблюдала за изгибами собственного тела и за тем, как у её ног, опустив головы, стояли рабы, не смеющие даже дышать громко в её присутствии.

Я скользнула мимо одного из таких зеркал, поймав на секунду своё отражение – то самое лицо, что всегда смотрело с равнодушной надменностью, в котором не было ни эмоций, ни жизни. Я отвернулась, не в силах вынести этого взгляда, и в тот момент скрипнувшая дверь вернула меня в реальность, заставив сердце ускорить свой бег.

Он вошёл бесшумно, словно тень, уверенно пересёк комнату и опустился передо мной на одно колено с той грацией, что появляется у мужчин, которых слишком долго ломали, но так и не добили окончательно. В его руках лежала плеть – изящная, словно созданная не для боли, а для изысканной игры, где каждый удар – это наслаждение для одного и испытание для другого. Он протянул её мне, не поднимая взгляда, и я почувствовала, как ледяной ком сжимает горло.

– Настало время вечернего ритуала, Лея, – прозвучал его голос, ровный и спокойный, как будто речь шла о чашке чая перед сном.

Медленно, почти машинально, я взяла плеть, ощущая под пальцами знакомую теплоту отполированной кожи, и только тогда позволила себе рассмотреть его по-настоящему. Он был воплощением мужской красоты, той, что обжигает взгляд и оставляет след в памяти. Широкие плечи, идеальные линии мускулистого тела, на котором каждая мышца словно была выточена рукой мастера. Светлая ткань на его бёдрах лишь подчеркивала силу и опасность, скрытую под покорной позой. Чёткая линия подбородка, чуть сжатые губы, от которых веяло сдержанной яростью, и глаза… пустые, выжженные до самого дна души.

Он был создан для того, чтобы быть свободным. А я – чтобы напоминать ему, что это невозможно.

Я смотрела на него, на плеть в руке, и с каждой секундой понимала, что не способна даже поднять её. Не потому, что не хватит сил. Потому что я – не она. Потому что с каждой каплей осознания этого ритуала меня начинало мутить от отвращения.

Резким движением я отбросила плеть прочь, словно она обожгла кожу, и увидела, как его губы дрогнули, выдавая ту самую эмоцию, которую он пытался спрятать.

– Я расстроил вас, Лея?.. – тихо спросил он, поднимая на меня взгляд, в котором застыла усталость вечного подчинения и тонкая, почти невидимая усмешка судьбы.

Лея… Каждый раз, когда это слово срывалось с чужих губ, я чувствовала, как оно впивается под кожу острыми когтями напоминания – кто я для них, кем должна быть. Не женщина. Не человек. Госпожа.

Его голос звучал слишком интимно, словно он произносил мое имя, а не клеймо, напоминая, что я – хозяйка его жизни, тела и смерти. Но я чувствовала себя узницей куда больше, чем он.

– Пожалуйста… – в его голосе не было мольбы, только ровное констатирование факта, – вы уже пять дней отказываете мне в ритуале. Если так будет продолжаться, я скоро не смогу быть полезным Лее.

Холодок пробежал по коже, когда до меня дошёл смысл его слов. Он просил этого. Просил, чтобы я прикоснулась к нему плетью. Просил боли. Я лихорадочно перебирала в голове обрывки воспоминаний, пытаясь понять, зачем, но ответы ускользали, оставляя только пульсирующий страх и непонимание.

Я подняла подбородок, стараясь выглядеть так, словно держу всё под контролем, и, заставив голос звучать холодно и властно, словно я всегда была этой женщиной, произнесла:

– Я хочу услышать это вслух. Скажи, почему ты так жаждешь наказания.

Я увидела, как что-то дрогнуло в его глазах – едва заметная тень отвращения, не ко мне, к себе и к той роли, которую он был вынужден играть. Он на миг прикрыл веки, словно сглатывая горечь, а потом медленно, отчеканивая каждое слово, произнёс:

– Метка, которой вы связали мою жизнь со своей, Лея… за что я, безусловно, благодарен… начнёт медленно убивать меня, если вы не прикоснётесь ко мне хотя бы на мгновение. Чтобы подтвердить, что я вам ещё нужен.

Он говорил спокойно, но я слышала, как в этих выверенных словах стучит сталь цепей, что опутали его по рукам и ногам.

– Я счастлив принимать это как награду, ежедневно, – добавил он после короткой паузы и, подняв глаза, закончил с почти незаметной усмешкой: – Если этого недостаточно – я принесу всё, что потребуется.

Глава 2

Я опустилась в массивное кресло у камина, утопая в мягких подушках, словно в тёплой западне. Тело ныло от усталости, но куда сильнее давила на плечи тяжесть осознания – я здесь, я в ней, и мне придётся играть эту роль до последнего вздоха. Прикрыла глаза, позволяя себе хотя бы на мгновение забыться и не смотреть на реальность, где плетью можно продлевать жизнь.

Меньше всего мне хотелось сейчас придумывать новые изощрённые способы пыток. Это было не просто противно – это разрушало изнутри.

– Возможно, Лея желает, чтобы я сделал ей массаж? – его голос прозвучал почти заботливо, с той искусной мягкостью, что обычно предшествует удавке на шее.

Я не открыла глаз. Лишь лениво кивнула, позволяя себе циничную мысль: Если тебе так нужно моё прикосновение, то это не самая плохая идея. Коснёшься меня – и будешь свободен до завтра.

Я услышала, как он приблизился, почувствовала лёгкое движение воздуха, когда он опустился у моих ног. Пальцы скользнули по щиколотке, уверенные, тёплые. Первое прикосновение было осторожным, словно он выжидал, не брошу ли я его за дерзость, но, когда тишина не была нарушена ударом или приказом, он начал работать по-настоящему.

Его руки... Господи, да у него золотые руки.

Большие, сильные, но удивительно умелые пальцы мягко сжимали ступню, разминая её так, как будто он знал все самые потаённые точки удовольствия. Лёгкое давление, точечные движения, плавные поглаживания – и я не заметила, как тихий, предательский стон сорвался с моих губ.

Это было слишком хорошо. Слишком неприлично приятно для того, кого я должна была бить плетью.

Он продолжал, безмолвно, сосредоточенно, будто создавал искусство из каждого движения. Пальцы медленно скользнули выше, к икрам, ловко разминая напряжённые мышцы, а я, забывшись, зарылась пальцами в подлокотники кресла, чтобы не застонать снова громче, чем позволено госпоже.

Но он знал, что делал.

Его ладони скользили всё выше, движения становились медленнее, почти ленивыми, наполняя воздух сладкой, вязкой тишиной. И вдруг я почувствовала, как его горячее дыхание коснулось внутренней стороны бедра. На миг он замер, словно проверяя границы дозволенного, но, когда я не остановила его, только сжала веки крепче и вплела пальцы в его волосы, он продолжил.

Я не была готова к тому, насколько искусно он это делал.

Его язык скользил медленно, с выверенной нежностью, будто он читал меня, как самую изысканную книгу, знал каждую страницу наизусть и смаковал каждый вздох, который вырывался из моей груди. Я больше не сдерживалась – стоны стали тише, глубже, напоённые тем наслаждением, которое накатывало волнами.

Но среди этого сладкого угара я вдруг почувствовала нечто странное.

Магия. Я видела ее в нескольких снах. Удивительно было ее ощущать. Она словно теплилась между нами, пробежала по коже электрическими разрядами. Там, где мои пальцы скользили в его волосах, я ощущала, как он... наполняется. Словно каждое моё прикосновение вливает в него жизнь, силу, энергию.

Это было не просто удовольствие. Это был обмен. Связь. Его тело отзывалось на мои движения, но я чувствовала, как и он забирает что-то невидимое – ровно столько, сколько позволено меткой.

Я крепче сжала пальцы в его волосах, не зная, остановить его или позволить довести меня до той сладкой черты, за которой больше не будет места для размышлений.

Он знал своё дело. И я понимала – это не была любовная игра. Это был ритуал, в котором мое удовольствие было лишь ширмой для его выживания.

Он довёл меня до грани с такой мастерской нежностью, что тело дрожало от удовольствия, а дыхание сбивалось в сладком предвкушении разрядки. Но когда волна блаженства схлынула, оставляя после себя только томное послевкусие, я вдруг поняла – этого мало.

Нежность приятна. Но что-то внутри тяготело к другому. Тело, привыкшее к жестокости, требовало большего – грубее, сильнее, жёстче.

Я открыла глаза и посмотрела на него. Он стоял передо мной, опустив голову, всё такой же безупречно покорный. Но я видела, как он ловит мой взгляд, как ждет оценки своей работы.

– Вы довольны, Лея? – спокойно спросил он, но в голосе звучала едва уловимая уверенность. Он знал, что был хорош.

Я медленно провела языком по губам, позволяя тишине растянуться, прежде чем ответить, вперяя в него холодный взгляд:

– Нет. Ты думал, сможешь обхитрить меня? Решил, что обойдёшься без наказания, если окажешься между моих ног?

Он мгновенно опустился на колени, склонив голову так, как подобает рабу, готовому принять кару.

– Я готов принять наказание, Лея.

Но я уже знала – не будет никакого наказания. Мысли путались в одном направлении. Желании, что он разжёг в моей крови. Мне было мало. Эти ласки были лишь прелюдией, дразнящей и недосказанной. Я хотела больше – почувствовать его внутри, грубого, сильного, чтобы это тело получило наказанеие, но по другим правилам.

И тогда я поняла, как сыграть.

Я медленно поднялась с кресла, подойдя к нему вплотную, глядя сверху вниз с тем самым выражением, что видела во снах – надменным, хищным, властным.

– Значит, ты решил взять всё в свои руки? – голос прозвучал холодно и опасно, как обещание кары.

Он покорно склонил голову. Но я не позволила ему спрятаться.

Схватив его за подбородок, заставила поднять взгляд.

– Тогда возьми плеть.

Он без колебаний поднял плеть с пола и протянул мне, ожидая, что я приму её. Но я лишь усмехнулась, наслаждаясь тем, как его уверенность начинает трещать по швам.

Медленно, глядя ему в глаза, я стянула с себя одежду, позволив тканям бесшумно упасть на пол. Ощущение наготы только подстегнуло кровь. Я сделала шаг вперёд, приблизившись к нему вплотную.

– Хочу посмотреть, что ты будешь делать, когда плеть в твоих руках... – хмыкнула я, стараясь, чтобы голос звучал так, как звучал бы у неё – вызывающе, с ленивой насмешкой.

Он замер.

– Я не понимаю, Лея, – тихо произнёс он.

Я сложила руки на груди, наклонив голову в сторону, играя с огнём в глазах.

– Обидно... – протянула я с усмешкой. – А я думала, мы сможем поиграть.

Я видела, как в его взгляде зарождается внутренняя борьба. Он не понимал, но инстинкты уже шептали ему, что эта игра не та, к которой он привык.

Я отвернулась, медленно подошла к кровати и опёрлась руками о край, выгнув спину, преднамеренно подчёркивая изгиб бедер, откинув волосы на одну сторону и бросив на него томный, провокационный взгляд через плечо.

Желание сжигало изнутри, тянуло между ног так, что каждый вдох превращался в пытку. Но я знала – он не бросится на меня по первому зову. Это был раб, хорошо воспитанный болью и страхом.

Я уже почти отчаялась, когда увидела, как он сжал плеть сильнее, поджал губы, поднялся на ноги и медленно направился ко мне.

Его рука легла на мою спину, горячая, уверенная. Я вздрогнула, когда он медленно провёл пальцами выше, вдоль позвоночника, скользнул по шее... и вдруг сжал горло, заставив меня выпрямиться и прижаться к его груди.

Волна жара накрыла с головой. Сердце забилось в бешеном ритме, когда я почувствовала силу в его хватке.

– Лея хочет почувствовать себя рабыней? – горячее дыхание коснулось уха, голос был хищным, бархатным, опасным.

– У тебя пятнадцать минут, – выдохнула я, ощущая, как внутри всё сжалось в предвкушении.

Его пальцы сомкнулись крепче, он почти вдавил меня в своё тело, и я услышала этот опасный отклик:

– Как пожелает... Лея.

В следующую секунду он резко отпустил меня, схватил за талию и швырнул на кровать животом вниз. Я не успела даже выдохнуть, как почувствовала холодный кожаный конец плети, легко скользнувший по ягодицам, прежде чем с хлёстким звуком опуститься, оставляя сладкую, терпкую боль.

– Считай, – его голос стал другим – низким, глухим, с нотками настоящего удовольствия.

Я застонала, не то от боли, не то от удовольствия, и срывающимся голосом произнесла:

– Один...

Следующий удар был сильнее. Жгучая боль растеклась по коже, но желание только вспыхнуло ярче. Это было то, что хотело это тело... и я больше не могла отрицать, что мне это тоже нравилось.

– Два... – выдохнула я, когда плеть снова с хлёстким звуком опустилась на кожу, оставляя за собой сладко-жгучий след.

Он не спешил. Каждое движение было выверенным, словно он наслаждался не только самим действием, но и тем, как я изгибаюсь под его ударами, как дрожит тело, сливаясь в одно целое из боли, желания и покорности.

– Три... – голос предательски дрожал, но уже не от страха. Между ног пульсировало так, что я едва сдерживалась, чтобы не податься назад, не прижаться к нему, умоляя о том, чего жаждала каждой клеткой.

Плеть ласкала мою кожу не хуже его языка. Жёстко, но так... восхитительно правильно.

– Четыре... – стон слился с цифрой, когда он поймал ритм, выводя меня на ту самую грань, где разум отступает перед первобытным инстинктом.

Я чувствовала, как горячие капли стекают по спине – то ли пот, то ли кровь, но мне было всё равно. В этом безумии было что-то освобождающее. Что-то такое, от чего кружилась голова и сердце било в унисон с каждым ударом.

Он знал, когда остановиться. Плеть упала на пол, оставив меня дрожащей и жадно ловящей ртом воздух.

Я услышала, как он двинулся за моей спиной. Почувствовала, как его руки грубо обхватили мои бёдра, подтягивая меня назад, заставляя податься ещё сильнее.

Я успела только выдохнуть:

– Ты...

Но договорить не получилось.

Он врезался в меня рывком, заполняя собой так жёстко и глубоко, что я закричала, выгнувшись навстречу, сжав простыни в кулаках. Это было не ласково, не нежно – это было владение, грубое, дикое, и именно этого мне хотелось. Тело отзывалось на каждый его толчок, дрожало от ощущения силы, с которой он буквально вбивал меня в постель.

Его пальцы сжали мои бёдра так, что наверняка останутся синяки, а я только сильнее выгибалась, подаваясь навстречу его движениям, словно жаждала ещё большей боли, ещё большего забвения.

– Лее нравится... быть наказанной... – выдохнул он мне в ухо, наклоняясь вперёд, одной рукой вцепившись в мои волосы, заставляя голову откинуться назад.

Я не ответила. Просто застонала громче, позволяя этой волне накрыть меня с головой.

Магия вспыхнула между нами – горячая, дикая, неконтролируемая. Я чувствовала, как связь между нами оживает с каждым его движением, как он наполняется силой, словно питается моим желанием, моим телом, каждым моим стоном.

И мне было плевать.

Потому что сейчас я хотела только одного – чтобы он не останавливался.

Он двигался жёстко, уверенно, с тем сладостным безразличием к моим стонам, которое только сильнее разжигало огонь внутри. Каждый его рывок был точным ударом в самое сердце моего желания, и я уже не могла думать – только чувствовать, растворяясь в этом диком ритме.

Я не помнила, когда в последний раз позволяла себе забыться так полностью… или она позволяла это себе. Но сейчас было всё равно – чьё это тело, чья власть, чья страсть. Я просто тонула в ней, выгибаясь под ним, срываясь на крики, когда волна оргазма накрыла меня так резко, что на мгновение стало темно перед глазами.

Он не остановился сразу. Двигался до тех пор, пока я не обмякла под ним, дрожа всем телом, задыхаясь от переполняющего блаженства.

Лишь тогда он выдернул член резко, заставив меня всхлипнуть от острого ощущения пустоты. Схватил за волосы, поднял мою голову и без слов подвёл к своему напряжённому члену, пульсирующему от сдерживаемого желания.

Я не сопротивлялась. Даже если бы захотела, сил не осталось. Да и не было желания говорить «нет». Открыв губы, я приняла его, чувствуя, как он проникает в мой рот так же грубо, как только что брал меня.

Его пальцы вплелись в мои волосы, контролируя ритм, заставляя двигаться в такт его желаниям. Он держал меня так, словно я и правда была рабыней, и это было опасно возбуждающе. Несколько глубоких движений, сдавленный рык – и тёплая, солёная сладость наполнила мой рот.

Он держал меня ещё секунду, пока я проглатывала, не давая отстраниться, словно проверяя, насколько покорно я приму его финальный приказ.

Когда он отпустил, я медленно опустилась обратно на постель, с трудом переводя дыхание и пытаясь прийти в себя. Сердце стучало где-то в горле, тело всё ещё вибрировало от пережитого.

Он выпрямился, посмотрел на меня сверху вниз – и в его глазах было что-то новое. Не просто пустота привычной покорности. Нет. Там скользнуло удовлетворение... настоящее.

– Пятнадцать минут вышли, Лея, – его голос был хриплым, но уверенным, с лёгкой, почти незаметной усмешкой. – Был рад доставить вам удовольствие.