Текст книги "Скандальное предложение"
Автор книги: Тина Габриэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
Экипаж катился по разбитой колее деревенской дороги, заставляя пассажиров подпрыгивать на мягких кожаных сиденьях.
Блейк сидел напротив Виктории, его длинные ноги касались ее юбок. Виктория была напряжена, она смотрела в окно, тонкие пальцы, сжатые в кулаки, лежали на коленях. И хотя она молчала и отводила взгляд, ее тревога была настолько осязаема, что Блейку казалось: достаточно протянуть руку и можно дотронуться до этой тревоги.
Изучая профиль Виктории, Блейк нашел его очаровательным. Тонкие черты лица, пухлые губы, пушистые ресницы, прикрывающие зеленые глаза. Таких глаз он никогда не видел.
Бессмысленно отрицать его влечение к ней. По его настоянию она проводила с ним много времени, но эти изумрудные глаза и черные волосы притягивали его так, что он вдруг понял: он придумывает все больше и больше причин, чтобы еще дольше удерживать ее рядом.
В нем росло чувство неудовлетворенности, и, сидя в экипаже, Блейк ощущал себя запертым в клетке зверем. Ее красота была наркотиком, который туманил его мозг, лишал его разума, разрушал его планы.
С момента прибытия Виктории в Роузвуд все пошло не по плану. Он собирался представить ее перед всеми своей любовницей и тем опозорить Чарлза Эштона. Отличная возможность сделать это представилась сегодня днем при встрече с известной сплетницей леди Таддлсуорт.
Но использовал ли он эту возможность?
В самый ответственный момент, когда, казалось, он мог бы принести Викторию в жертву этой злобной женщине, в нем поднялось горячее желание защитить ее. Он едва сдержался, чтобы не протянуть руки к тщедушной шее леди Таддлсуорт и не задушить ее.
С его губ слетела глянцевая ложь, и Блейк неожиданно для самого себя обнаружил, что заталкивает в экипаж Викторию и захлопывает дверцу перед самым носом леди Таддлсуорт.
Колеса экипажа попали в очередную яму на сельской дороге.
Виктория качнулась вперед и, чтобы не упасть, ухватилась руками за бедра Блейка. Она побледнела, немедленно отдернула руки, словно ошпарила их, и опять молча уставилась в окно.
Все мускулы в теле Блейка напряглись, а на лбу выступили капельки пота. Он проклинал себя за то, что позволяет дочери врага так волновать себя.
Блейку казалось, что он потихоньку сходит с ума. Всего одно невинное прикосновение рук к его бедрам, а он-то жаждал большего и был таким напряженным, полным страсти, будто сексуально возбужденный школьник, впервые заглянувший в публичный дом. Подобные чувства были для Блейка новыми и вызывали у него тревогу. Ему никогда не требовалось заманивать женщин в свою постель – они приходили сами, да и расставался он с ними совершенно безболезненно, уходил без оглядки.
В порыве самонадеянности ему показалось, что он сможет очаровать и ее и она по собственной воле придет к нему в постель. Но все его попытки соблазнить Викторию обернулись против него самого. Он с ума сходил от желания.
Вместо того чтобы придерживаться четко продуманного плана, Блейк растерял теперь почти всю свою уверенность. Чарлз Эштон должен быть уничтожен, должен заплатить за свои прошлые грехи. И все это надлежит сделать Блейку своими собственными руками.
Он почувствовал раздражение. Куда подевался его острый и расчетливый ум, его жесткая деловитость?
Он выдержал издевательства злобного надзирателя и голод в работном доме, он стал свидетелем страшной смерти матери, трудился на тяжелой работе под палящим солнцем Вест-Индии. Теперь, когда он, наконец, готов искать справедливость, только от одного несчастного вида Виктории у него все сжималось внутри и в груди росло чувство вины.
Блейк потер затылок, чувствуя, что у него начинает болеть голова.
– Почему ты не сказал леди Таддлсуорт правду?
Удивленный ее вопросом и тем, что молчание было, наконец, нарушено, Блейк поднял голову и посмотрел на Викторию. Он нахмурился, не зная, как отвечать на ее вопрос – ему и самому были не ясны его побуждения. Виктория пристально смотрела на него, ожидая ответа, широко раскрыв глаза и немного приоткрыв пухлые губы.
Чувствуя себя неловко под ее взглядом, Блейк выпалил первое, что пришло на ум:
– Я сам знаю, когда мне надо будет сказать правду, и не желаю, чтобы это определяла какая-то назойливая сплетница.
Виктория коротко кивнула, словно в его нелепом объяснении был какой-то смысл.
– Мне бы хотелось заранее получить предупреждение, милорд.
– Предупреждение? О чем?
– О том, когда вы решите раскрыть нашу… нашу договоренность, – запинаясь, уточнила Виктория.
Блейку ужасно захотелось погладить ее напряженные руки, лежащие на коленях, но вместо этого он только стиснул зубы.
– Я не хочу говорить ни о леди Таддлсуорт, ни о нашей так называемой договоренности, – произнес он напряженным, резким голосом.
– Ты сердишься на меня, – закусила губу Виктория. – Почему?
Блейк почувствовал, что головная боль усиливается и теперь пульсирует в висках. Ему хотелось сказать Виктории, что он злится на себя, а не на нее, но слова не шли с языка. В конце концов, у него есть гордость, ему необходимо побыть одному, чтобы привести свои мысли в порядок и выработать план дальнейших действий.
Блейк вздохнул и покачал головой, давая ей понять, что не намерен дальше говорить на эту тему.
Виктория подалась вперед, прикоснулась к его руке и подняла ресницы.
– Спасибо, что ввели в заблуждение леди Таддлсуорт, милорд. Вы ведь легко могли сказать ей правду, и, хотя у вас были собственные причины не разглашать нашу договоренность, я все равно вам благодарна.
От ее нежного прикосновения у Блейка кровь отлила от головы и устремилась в пах. Нарастающее возбуждение и нежность заставили сердце колотиться в бешеном темпе.
Бог мой, она поблагодарила его, и ему невыносимо захотелось уложить ее на кожаном сиденье, сорвать одежду и заниматься любовью всю дорогу до самого дома.
Единственная мысль останавливала его от осуществления этого желания. Она была девственницей и заслуживала более бережного отношения, чем быстрый секс в экипаже, да еще на ухабистой дороге… А еще проклятое обещание не тянуть ее в кровать силой. Он уже много раз пожалел, что сказал это.
«Он врет. Я не верю его отговорке, не верю, что он сам хочет выбрать момент моего краха. Наверняка я значу для него больше, чем ему хочется это признать», – думала Виктория, пока пила чай.
Леди Девон с Викторией сидели в гостиной в Роузвуде. Виктория пригласила Саманту в гости, когда узнала, что Блейк будет занят делами с Джастином.
– Я предвидела это, – сказала леди Девон. Сидя с прямой спиной на краю стула, она приняла чашку с блюдцем. Ее глаза возбужденно заблестели, когда Виктория описала ей странное поведение Блейка во время вчерашней поездки в провинциальный городок. – Что я тебе говорила, моя девочка? Я великолепно разбираюсь в мужчинах.
Виктория поставила чашку с блюдцем на стол и села напротив леди Девон.
– Не важно, как он вел себя вчера. Я по-прежнему убеждена, что он ищет способ, как уничтожить моего отца, и планирует каким-то образом для этой цели использовать меня.
– Он ведет себя не как человек, который намерен заставить тебя страдать.
– И все же я не могу позволить себе доверять ему, – настаивала Виктория. – И не важно, сколько новых платьев он мне купил, как щедро он сорит деньгами и даже насколько он добр к своим людям.
– Но твою репутацию он защитил дважды за один день. Почему он это делает?
– Я не знаю, почему он солгал мадам Флер. Возможно, он считает, что для кузины портниха постарается сшить лучше, чем для его любовницы. Что касается леди Таддлсуорт, то тут он объяснил мне свои причины.
– Я надеюсь, ты не принимаешь его объяснения всерьез, – проговорила леди Девон. – Равенсперу наплевать на то, что подумает мадам Флер. Ему от нее ничего не нужно, кроме отлично выполненного заказа. А его поведение с леди Таддлсуорт я могу объяснить только искренней обеспокоенностью твоими чувствами.
Виктория потерла переносицу, размышляя над правдоподобностью услышанного.
– Возможно, ему показалось глупым использовать грязный язык леди Таддлсуорт. – Виктория подняла глаза на леди Девон. – Но он все еще может получить удовлетворение, похваставшись нашей с ним договоренностью в любом клубе джентльменов.
Леди Девон поднесла чашку к губам и подула на горячий чай.
– Он до сих пор держит свое обещание не стучать ночью в дверь твоей спальни? – Ее накрашенные губы растянулись в дразнящей улыбке.
– Да, – Виктория почувствовала, как загорелось лицо, – но это не мешает ему прикасаться ко мне под любыми предлогами.
– Я тоже надеюсь, что не мешает, дорогая. Но теперь-то ты признаешь, что имеешь над ним власть?
– Я не могу признать это, – решительно покачала головой Виктория. – Вся власть – у него. Над моей головой висит кирпич, и я должна ждать, когда он решит опустить его на мою голову.
– Не драматизируй положение, Виктория. Ты должна кокетничать, как я тебе сказала, и поощрять его чувства к тебе. Так ты можешь защитить себя и обрести влияние на него.
«Это – не единственный способ обрести влияние, – подумала Виктория. – Я могу также следить за ним и выкрасть его самые сокровенные деловые секреты. А потом я накажу его за каждую оскорбительную деталь».
Виктория обещала отцу просматривать его бумаги и все никак не осмеливалась покопаться в себе, чтобы понять, почему до сих пор не сделала этого.
Сначала она твердила себе, что ей не представилась такая возможность, потому что Блейк настаивал на ее постоянном присутствии рядом. Потом решила, что не станет делать этого, пока с ней не свяжутся отец с Джейкобом Хоббсом и не изложат свои требования.
Но чем дольше она жила в Роузвуде, чем больше она узнавала о хозяине имения, тем больше восхищалась им.
Прислуга его обожала, те, кто работал на его земле, уважали и восхищались им, а он проявил к ним большое внимание и даже купил бедному ребенку игрушку. Сама Виктория признавала, правда, без особого желания, что в Роузвуде она питалась и одевалась лучше, чем под отцовской крышей. И насколько она знала, в обществе о ней не было сказано ни одного плохого слова.
Возможно, Блейк вознамерился заставить ее отца страдать от одной только мысли, что она целый год будет жить под его крышей? А возможно, если ей удастся подогреть, нет, воспользоваться чувствами Блейка к ней, то ее принудительного проживания в Роузвуде будет достаточно, чтобы полностью удовлетворить его жажду мести. Тогда ей не придется шпионить за Блейком, а Блейку не надо будет порочить ее репутацию.
Волнение, которое она испытала от мысли, что ей надо влюбить в себя Блейка, потрясло Викторию.
Он сказал ей однажды, что ее детское увлечение переросло в женское желание. Тогда она с яростью отрицала его слова. Но разве можно оспорить тот факт, что Блейк – самый неотразимый мужчина, которого она когда-либо встречала? Виктории приходилось бороться не только со своими теплыми детскими воспоминаниями. Великодушие Блейка, которое она недавно открыла для себя, поколебало ее твердое решение сохранять холодность в отношениях с ним.
Жизнь в течение года в столь тесной близости с взрослым Блейком Мэллори, несомненно, потребует от нее необыкновенного самообладания.
Если интуиция леди Саманты не подвела, и Блейка действительно волнуют чувства Виктории, тогда надежда есть. Если Виктории удастся превратить его интерес в горящее пламя, тогда, возможно, он не станет позорить ее на публике.
Вот только сможет ли она заставить его испытывать нежные чувства к ней без физической близости с ним? Виктория была уверена: Блейк настроен, покончить с их отношениями в конце года, и если она позволит ему заняться с ней любовью, то сердце ее будет разбито.
Виктория посмотрела на Саманту:
– Как я могу заставить Равенспера полюбить меня без того, чтобы он не осуществил свой сумасшедший план? Как я смогу поощрять его, удерживая при этом на безопасном расстоянии?
– А, так ты не собираешься спать с ним? «Интересно, – подумала Виктория, – смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к прямолинейности леди Девон?»
– Он не собирается предлагать мне выйти за него замуж и через год планирует избавиться от меня.
– Так ты хочешь получить от меня совет, как смягчить его сердце… чтобы манипулировать им?
– По крайней мере, у моего отца будет шанс сохранить место в комиссии и выплатить ужасные долги. А я смогу сохранить свою безупречную репутацию.
– Понятно… – Саманта отщипнула виноград из вазы с фруктами и бросила ягоду в рот, при этом она склонила голову набок, обдумывая ситуацию. – Возможно, это будет не так легко, как тебе кажется, даже, несмотря на его нынешнее, заботливое поведение. Мне кажется, Равенспер – не тот мужчина, с которым можно заигрывать, при этом, не пуская его в спальню.
– Леди Саманта, – Виктория поняла, что ее неопытность может обернуться для нее крахом, – я в этом ничего не понимаю. Пожалуйста, подскажите мне, что делать.
– Я дам тебе несколько советов, дорогая. Но для начала ты должна поверить в себя, в свою женственность. Власть женщины стара как мир. Она настолько сильна, что мужчины – всего лишь заложники, выжидающие момент, когда оборона женщины ослабнет или она сама решит сложить оружие.
– Я не понимаю. – Виктория нахмурилась. – Я должна повиноваться каждой его команде, надеясь, что однажды его напор ослабнет, и он станет считаться с моими желаниями?
– Совсем нет! Я хочу, чтобы ты делала все наоборот. Мужчины, особенно такие влиятельные, как Равенспер, обожают сложные задачи. Чем труднее им приходится, тем больше они теряют голову. Заставь его, максимально напрячь силы, чтобы добиться твоего расположения.
– Но как?
– Заставь его потерять душевный покой, – решительно заявила Саманта. – Будь то пылкой и соблазнительной, то холодной как лед.
Виктория откинулась на спинку стула, стараясь запомнить все, что говорила ей опытная баронесса.
– Флиртуй у него перед носом с его самыми близкими друзьями. Это заставляет мужчин сходить с ума от ревности. В твоем случае я разрешаю тебе поиграть с Джастином.
Совет леди Девон противоречил здравому смыслу. Разве не будет мужчина презирать и с недоверием относиться к женщине, которая флиртует с его друзьями?
– Ты должна излучать уверенность, – продолжала Саманта. – Женская аура притягивает мужчину точно так же, если не больше, как и ее красота. И никогда не раскрывай ему своих настоящих чувств, особенно если ты его любишь. Если ты заставишь его теряться в догадках, он проведет в сомнениях множество бессонных ночей, пока не сойдет с ума от желания сделать тебя своей.
– Боже мой, – прошептала Виктория, неподвижно сидя на стуле, – в прошлом я такой и была. Почти такой.
– Используй свою сексуальную власть, чтобы очаровать его и взволновать. Ищи предлоги, чтобы погладить его руку, грудь и даже бедро.
Виктория представила, как она намеренно прикасается к телу Блейка, и почувствовала, что ее собственное тело заливает горячая волна.
– Расскажи мне еще что-нибудь, пожалуйста. Саманта покачала головой:
– Я думала дать тебе подробные инструкции, начиная с того, как выглядит обнаженный мужчина, и, заканчивая тем, что он делает с женщиной в постели, и как можно доставить ему удовольствие, но теперь передумала. Пожалуйста, не сердись. Причина очень проста. Твоя невинность – исключительное достоинство. А еще это – соблазн, который дает тебе необычайную власть над мужчиной, о которой опытная куртизанка может только мечтать.
У Виктории поднялось настроение. У нее будет неограниченная власть над Блейком Мэллори! Будет!
– Мужчины гибли за невинность, предлагали несметные богатства, чтобы обладать ею. Такой мужчина, как Равенспер – прирожденный охотник, которого соблазняет и возбуждает запах нетронутой плоти.
От волнения у Виктории участился пульс, и она прижала пальцы к губам.
– Ты играешь в очень опасную игру с таким опытным мужчиной, как Равенспер, который уже испытывает к тебе чувства. Ты уверена в себе, дорогая? – В голосе Саманты прозвучало откровенное предупреждение.
Значит, суть вопроса состоит в том, сможет ли Виктория заставить Блейка полюбить себя, не потеряв своей невинности и души по дороге?
Глава 15
У Виктории дрожала рука, когда она стучала в дверь библиотеки.
– Войдите, – ответил глубокий мужской голос. Виктория грациозно впорхнула в комнату.
– Если ваша работа позволяет, не сыграете ли со мной в шахматы сегодня вечером, милорд? – соблазнительно улыбнулась она Блейку.
По его лицу промелькнуло выражение приятного удивления. Положив бумаги, которые он держал в руках, на стол, Блейк немедленно встал и устремился к ней:
– С большим удовольствием, дорогая. Я работаю с бумагами по новой компании, которую мы с Джастином создали, но для тебя у меня всегда найдется время.
Осторожно придерживая Викторию за локоть, Блейк подвел ее к шахматному столику и подвинул стул.
Виктория села, расправляя падающие свободными складками юбки. Сегодня вечером она с особой тщательностью выбирала наряд, решив надеть одно из тех новых платьев, которые купил для нее Блейк. Это было ее любимое, из белого шелка, отделанное розовым крепом и пуговицами в форме сердечек, с рукавами с буфами и низким круглым вырезом.
Волосы Виктория уложила в греческом стиле, со свободно спускающимися по спине черными завитками, и закрепила с одной стороны небольшим гребнем – еще одним дорогим подарком от Блейка. Опалы и жемчуг, которые украшали гребень, великолепно подчеркивали безупречную белизну шелкового платья.
Цвет платья символизировал непорочность, и Виктория выбрала его, вспомнив слова леди Саманты.
Отреагирует ли мужской инстинкт охотника за нетронутой плотью на ее демонстрацию невинности? И что самое главное, даст ли это Виктории неограниченную власть над ним?
– Ты замечательно выглядишь в белом, Виктория. – Блейк сел на стул напротив нее, и Виктория видела, как темнели его синие глаза, когда он смотрел на нее.
– Вы очень много работаете, милорд. Я чувствую себя несколько одиноко в таком огромном доме.
– Ты никогда не будешь здесь одинока. – Блейк взял ее за руку и пристально посмотрел в лицо. – Все, что тебе нужно сделать, это позвать меня.
Виктория подалась вперед, наклонилась к нему и сжала его руку. Он окинул ее незнакомым, ищущим взглядом. От такой реакции Блейка Викторию охватила волнующая дрожь. В голове пронеслись инструкции Саманты: легкое прикосновение, кокетливый взгляд, соблазнительная улыбка. Черт возьми, пока это работает.
– Я очень рад, что ты пришла ко мне, Виктория. Даже когда тебя нет рядом, я всегда думаю о тебе.
От таких приятных слов у Виктории тревожно забилось сердце. «Осторожно, Виктория. Ты играешь определенную роль и не должна позволить ему околдовать себя».
Она была убеждена, в первую очередь его привлекла ее внешность и только потом то, что она отказала ему и тем самым уязвила его мужскую гордость. Если она когда-нибудь отдаст ему свое тело, цель его, как говорила Саманта, будет достигнута и ее ценность быстро снизится. Самомнение Блейка возрастет до невиданных размеров – еще бы, дочь Чарлза Эштона сама бросилась на него.
Нет, ей нельзя терять голову, она должна помнить, чего хочет, чего всегда хотела. Ей нужен мужчина, который прежде оценит ее ум, а уж потом – красоту. Такой человек действительно редкость, и Равенспер не подходит к данному определению.
– Может быть, вина? – спросил Блейк.
Виктория кивнула, Блейк встал и открыл шкафчик с напитками, стоявший в углу библиотеки.
Виктория передвинула пешку на шахматной доске и украдкой бросила взгляд на спину Блейка, пока он наполнял два бокала. Сколько же мужчин завидуют ему, размышляла Виктория. Она точно знала, что фасон его пиджака подчеркивал естественную ширину плеч без всяких специальных подкладок, как это было в пиджаках у многих других мужчин.
Блейк вернулся на свое место и поднял бокал. – У меня тост. За самую очаровательную партнершу по игре в шахматы, с которой я когда-либо играл.
– За интересную игру, – добавила Виктория, поднимая свой бокал. – Я играю вполне достойно.
– Я по-другому никогда и не думал, дорогая.
Они играли целый час, и за это время стало понятно, что они – равные по силам противники. Легкое вино подогрело ее кровь, а спокойная беседа Блейка успокоила нервы. Он рассказывал о том, как планирует изменить к лучшему жизнь своих арендаторов, вскользь упомянув об обновлении кухни.
Помня совет леди Саманты, Виктория решила изображать из себя внимательную слушательницу, но очень скоро поняла, что ей нет нужды притворяться и ее интерес вовсе не является фальшивым. В отличие от Джейкоба Хоббса Блейк мало говорил о себе. Он рассказывал о нуждах людей, жизнь и заработок которых полностью зависели от него.
Она невольно восхищалась его энергичным умом и созидательными решениями по улучшению жизни людей и прислуги в имении. Виктория сама вносила какие-то предложения, и, к ее удивлению, Блейк не отвергал их полностью, а с некоторыми даже соглашался.
Потом он сменил тему разговора и стал вспоминать ее детство. Виктория, сразу напрягшись, вертела в руках шахматную фигурку из мрамора.
– Прости, если мои слова поставили тебя в неловкое положение. Просто мне хотелось узнать, как вы со Спенсером жили, когда я уехал. Мы ведь с твоим братом в детстве были друзьями, помнишь? Мне совсем не хочется портить приятный вечер, вспоминая прошлое наших отцов.
Виктория подняла глаза и увидела искренность в его взгляде, тон его голоса успокоил ее, напряжение отступило, и она поставила пешку на шахматную доску.
– На мой двенадцатый день рождения, спустя два года после твоего отъезда, мы переехали в Лондон. К тому времени отец официально стал членом фондовой биржи, а это требовало его присутствия в городе. Сначала мы со Спенсером ужасно скучали по деревенской жизни, но вскоре поняли, какие преимущества предлагает жизнь в Лондоне, и привыкли.
– Надо полагать, Спенсер не тратил времени попусту, с головой погрузившись в удовольствия.
– Ты ведь уже знаешь о его предпочтениях – поиграть и выпить. – Виктория осторожно посмотрела на Блейка.
– Я бы солгал, если бы сказал сейчас, что меня не возмущает поведение Спенсера. Думаю, он способен на гораздо большее. – Блейк слегка наклонился вперед, взгляд синих глаз стал пристальным. – Но я скажу тебе вот что: я не собираюсь взыскивать долги Спенсера. Никогда.
– Я испугалась, что ты принес счета Спенсера, когда пришел в наш дом в то утро. Решила, что хочешь рассказать отцу о делах Спенсера.
– А отец не знает?
– Он даже не догадывается, до какой степени Спенсер увяз во всем этом.
– В таком случае от меня он никогда не узнает этого. Я тебе обещаю. Со Спенсером я не ссорился.
Узнав, что у Блейка нет враждебных чувств по отношению к Спенсеру, Виктория почувствовала облегчение. У ее безответственного братца и без той огромной суммы, что он должен Равенсперу, полно кредиторов, которые преследуют его.
– Давай продолжим игру, – обезоруживающе улыбнулся Блейк, – хотя беседа доставляет мне не меньшее удовольствие, чем игра.
– Мне тоже, – откликнулась Виктория и поняла, что говорит правду.
Они играли до позднего вечера, но победитель так и не определился. Решено было, оставить на доске все как есть, и вернуться к игре в следующий вечер.
Блейк перенес бокалы с вином на столик рядом с камином, и Виктория присоединилась к нему, присев рядом на диван.
Сидя бок о бок с ним, Виктория всем своим существом ощущала мощное физическое притяжение этого мужчины. Знакомый запах одеколона – сандаловое дерево и гвоздика – волновал ее чувства. Она украдкой рассматривала его красивый профиль и никак не могла избавиться от мысли, что за подобный вечер в юности отдала бы все на свете.
Если бы только обстоятельства сложились иначе…
Блейк передал ей бокал вина, и Виктория одним махом осушила его до дна. Летний вечер оказался необычайно прохладным, и в камине горел огонь.
– Виктория, тебе что-нибудь нужно? Я хочу, чтобы в Роузвуде тебе было уютно.
– Миссис Смит обо всем заботится, у нее это отлично получается.
– Прости, если мое эгоистичное желание постоянно видеть тебя рядом утомило тебя. Если днем тебе скучно, ты в любое время можешь покататься верхом или навестить леди Девон.
«Смотреть на тебя никогда не наскучит»; – подумала Виктория.
– Я скучаю по Спенсеру и по матери, – сказала она первое, что пришло ей на ум, чтобы скрыть свои истинные мысли.
– Я могу организовать их приезд сюда.
Виктория знала, что отец никогда не разрешит ни матери, ни Спенсеру приехать в Роузвуд без него. Но она сомневалась, что Блейк позволит Чарлзу Эштону когда-нибудь переступить мраморный порог Роузвуда. И, тем не менее, услышала вдруг свой голос:
– Я бы хотела этого.
Тепло камина и легкое головокружение от вина вызвали дрожь и странное покалывание во всем теле.
Блейк поставил бокал на стол и, повернувшись, стал неотрывно смотреть на Викторию. Он внимательно и неторопливо изучал ее лицо, черточку за черточкой. Виктория пыталась справиться с волнением, которое охватило ее от столь пристального внимания. «Держи себя в руках. Это тактика, а не любовное свидание», – напомнила она себе.
– Никогда прежде ум и сообразительность женщины не привлекали меня в такой же мере, как и ее красота. – Блейк подвинулся ближе и провел пальцем по щеке Виктории. – Ты действительно редкое сокровище.
От такого признания у Виктории гулко застучало сердце. Он как будто читал ее мысли, знал, чего она хочет больше всего, и говорил приятные слова в нужный момент.
Блейк взял у нее из рук бокал, поставил рядом со своим и снова повернулся к ней. Он медленно наклонился вперед, не отрывая глаз от губ Виктории, и она уже знала, что он собирается поцеловать ее.
– Я хочу поцеловать тебя, Виктория.
Она замерла – прикосновение его губ обезоружило ее. Он дразнил ее своими ласками. Виктория сдавленно выдохнула и положила дрожащую руку на его теплую грудь. Почувствовав под ладонью напряженную неподвижность мускулов, она прикрыла глаза и неторопливо массировала их стальную упругость.
Блейк застонал, обхватил ее за талию и прижал к себе. Теперь его поцелуй стал требовательным, и губы Виктории покорно раскрылись навстречу его губам. Ее язык скользнул навстречу, отвечая на его страстный поцелуй, и по всему телу прокатилась волна желания.
Блейк запустил настойчивые пальцы в ее волосы и обхватил лицо Виктории, не отрываясь от ее губ. Потом стал покрывать поцелуями все лицо, нежную кожу век, спустился к шее… Его губы достигли низкого выреза платья, и результат был ошеломляющим: ее соски мгновенно напряглись в ответ. Когда он нежно прикусил один, Виктория задохнулась и почувствовала, как горячо пульсирует ее кровь.
Все запреты рухнули перед мощной волной, которая давно накапливалась в ней и ждала своего часа. Голова ее откинулась назад, руки обхватили крепкие плечи, и Виктория потянулась ему навстречу, покорно отдаваясь во власть желания.
Блейк вдруг остановился, тяжело дыша. Его лицо было напряжено, синие глаза горели страстью.
– Скажи, что ты хочешь меня, Виктория. Скажи, что не хочешь, чтобы я останавливался.
– Что?..
– Скажи мне, – настаивал Блейк. – Мне нужно услышать, что ты сказала это. Что ты хочешь, чтобы я прикасался к тебе.
Его слова медленно проникали в затуманенный страстью мозг. Страсть грозила накрыть ее с головой. Что она делает?
Ее план смягчить отношение Блейка к своему отцу и при этом все же удерживать его на безопасном расстоянии искусные пальцы Блейка легко разрушили. Нет, она не может находиться рядом с ним и сдерживать свои чувства. Где-то в тайных уголках мозга скрывалась мучительная правда о том, что только его умение владеть собой и его обещание не затаскивать ее силой в свою постель удержало ее сегодня от капитуляции перед Блейком.
– Я не могу. – Виктория предприняла слабую попытку оттолкнуть его.
Немного отодвинувшись от нее, Блейк провел большим пальцем подрожавшей нижней губе Виктории.
– Я обещал не принуждать тебя, поклялся, что ты придешь ко мне как взрослая женщина, познавшая свою сексуальность. Такое сильное влечение, которое существует между нами, редко встречается между мужчиной и женщиной. Это нужно ценить, изучать и наслаждаться. Даже при своей невинности ты чувствуешь жар страсти, когда мы прикасаемся друг другу. Твое тело требует большего, молит об удовлетворении. И только глупое упрямство удерживает нас на расстоянии друг от друга.
Виктория коснулась холодными пальцами припухших губ. Сможет ли она лечь в постель с этим человеком, подарить ему свою невинность, зная, что истинный мотив всего, что он затеял, простая месть? А самое главное, понимая, что у них нет будущего?
– Прости, – прошептала она. – Это не просто упрямство. Я не могу легко отдать ту часть себя, которую я ценю превыше всего.
Виктория встала и на дрожащих ногах покинула библиотеку, зная, что впереди ее ждет бессонная ночь.
Блейк, глядя ей вслед, чувствовал, как сжалось и напряглось его тело, готовое в любую минуту разорваться на тысячи кусочков. Он скоро, уже скоро овладеет ею. Она – словно созревший плод, умоляющий, чтобы его сорвали. Только благородство и его дурацкое обещание остановили Блейка сегодня, только поэтому он не повалил ее на диван и не задрал шелковые юбки. И хотя он чувствовал, что Виктория не стала бы протестовать, а скорее наоборот, стала бы страстно торопить его, гордость требовала, чтобы она попросила его заняться с ней любовью или, в крайнем случае, признала свою собственную страсть.
Блейк глубоко вздохнул и, стараясь унять тяжелое дыхание, сосчитал до десяти. Тело остывало медленно, таким сильным было возбуждение.
Предложение Виктории провести сегодняшний вечер вместе заставило его вздрогнуть, но он ни на секунду не задумался об истинном смысле, который скрывался за ее приглашением.
«Неправда», – тут же подумал Блейк. В тот момент, когда она вошла в библиотеку, похожая на непорочную соблазнительницу, которая пришла лишить его разума и чувств, в нем всколыхнулось недоверие и подозрительность. Однако под напором безудержного желания, от которого его рот наполнился слюной, эти мысли исчезли так же быстро, как и появились. Невероятно, но, разжигая ее страсть, он становился жертвой собственного возбуждения.
– Господи! – воскликнул Блейк, проведя рукой по темным волосам. Поднимаясь с дивана, он ладонью наткнулся на твердый предмет, затерявшийся среди подушек. Шахматная королева. Он вытащил ее и нахмурился. Этой фигурой Виктория делала последний ход. Должно быть, она обронила ее, когда он поцеловал ее в первый раз.
Блейка не удивило, что Виктория так хорошо играет в шахматы. Сложная игра. Он получал удовольствие, продумывая следующий стратегический ход против достойного соперника.
Виктория оказалась интересным игроком. Потягивая вино, она играла страстно, восторженно, ее глаза возбужденно горели. В середине игры, когда Виктория закусила губу, обдумывая следующий ход, Блейка вдруг осенило, что ее умом он восхищается даже больше, чем ее красотой.
