Текст книги "Скандальное предложение"

Автор книги: Тина Габриэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 28

Что, предполагается, она должна сказать Блейку сегодня утром?

Виктория прошла мимо того, что осталось от двери ее спальни, осторожно обходя рассыпавшиеся по ковру щепки.

«Только Богу известно, что об этом подумает прислуга».

Она увидела, что дверь в комнату Блейка открыта, и мысленно стала молиться, чтобы он уже уехал и желательно – на весь день.

Мысли о прошедшей ночи ни на минуту не оставляли ее в покое, хотя она изо всех сил пыталась избавиться от них. Он использовал ее, просто чтобы доказать, что она не может устоять перед его мастерским обольщением. Он мог бы легко овладеть ею, она умоляла его сделать это, и все же он отступил. Она видела, чувствовала его желание, понимала, чего ему стоило сдержаться.

В ней боролись противоречивые чувства. Чувство обиды и одновременно злости. Викторию раздражало такое состояние своей души. Она хотела большей определенности, ей нужны были четкие, осмысленные ответы на ее вопросы, но Блейк молчал, он по-прежнему оставался для нее загадкой.

Виктория спустилась по главной лестнице и осторожно подошла к столовой. Запах жареного бекона говорил о том, что там кто-то есть. Надев маску холодного безразличия, Виктория вошла в комнату.

Блейк сидел за столом перед полной тарелкой еды, лицо закрыто газетой. Виктория видела только сильные пальцы, которые держали газету.

– Доброе утро, милорд.

Газета опустилась, и Джастин Вудуард приветливо улыбнулся Виктории:

– Доброе утро, мисс Эштон. Виктория в удивлении смотрела на него:

– Джастин… Я думала, вы…

– Равенспер просил извиниться, но у него появились неотложные дела, ему пришлось уехать. – Джастин встал и вежливо ждал, пока села Виктория, затем снова занял свой стул.

– Дела Равенспера заключаются в том, чтобы избежать встречи со мной?

– Почему вы так говорите? – Джастин смотрел на нее в полном недоумении.

– Послушайте, мистер Вудуард, прожив несколько месяцев под крышей Равенспера, я знаю, что вы пользуетесь абсолютным его доверием. Еще я знаю, что вчера вечером вы были на маскараде у леди Ховард. Давайте будем честны друг с другом.

– Вы имеете в виду поведение леди Уолгрейв?

– Я говорю сейчас не только о поведении леди Уолгрейв.

В столовую вошла служанка с тарелкой, на которой лежали яйца, бекон и булочки. Она поставила тарелку перед Викторией и вышла так же тихо, как и вошла.

Джастин подождал, пока они опять остались одни.

– Леди Уолгрейв ничего не значит для Равенспера. Он защищал вашу репутацию.

– Почему его это беспокоит?

– Вы интересуете его больше любой другой женщины. Вы должны это знать.

– Если это правда, тогда почему он не может забыть… не оставит прошлое в покое… не живет ради будущего?

– Вы не понимаете. Он не простой человек. В прошлом на его долю выпали большие страданиями именно это сформировало его характер.

– Я знаю. – Виктория закусила губу и отвела взгляд.

– Но не все, – заметил Джастин. – Вы знаете о самоубийстве его отца, о болезни матери, которую она приобрела из-за ужасающих условий жизни в работном доме, но вы не знаете правды о его сестре, Джудит.

– Так расскажите мне, – тихо, настойчиво проговорила Виктория.

– Блейк был мальчишкой, когда его семью отправили в работный дом. Джудит была старше и считала себя ответственной за свою семью. Надсмотрщик, человек по имени Герман Матт, отличался особой жестокостью и заставлял заключенных работать по пятнадцать часов в сутки за шесть унций хлеба и две унции сыра на ужин. Женщины должны были стирать, гладить, готовить и шить. Мужчин заставляли пилить бревна и дробить камни для дорог. Кости, которые шли на удобрение, тоже дробили вручную. Очень часто заключенные сдирали с костей остатки мяса и ели их. А там были кости не только животных.

– Я думала, дробление костей запрещено. – Виктория с трудом проглотила подкатившийся к горлу ком. У нее задрожали руки, и она прижала их к коленям, чтобы успокоиться.

Джастин только головой покачал и продолжил рассказ:

– Герман Матт не пропускал хорошеньких заключенных, а Джудит была очень симпатичной. Когда мать начала кашлять с кровью, а Блейка ранили во время обыкновенной драки, Джудит продала свое тело Матту. Он обещал обеспечить специальный уход за младшим братом и больной матерью, но они продолжали все так же много работать, разве что стали получать в день на одну картофелину больше.

Как только Джудит ступила на эту дорожку, ее жизнь покатилась под откос. Матт не только сам ее использовал, но и заставил заниматься проституцией, а затем продал за очень большие деньги. Видите ли, работный дом по ночам превращался в бордель Матта. Выбранные им девушки днем работали в прачечной, а вечером – в так называемом борделе. Ничего, кроме нескольких «рабочих платьев», Джудит не получила. Ни единого шиллинга.

– Когда Блейк узнал, в конце концов, правду, он пришел в ярость и набросился на Германа Матта. Но Блейка связали, избили и поместили на несколько месяцев в одиночную камеру. Матт стал его злейшим врагом. Блейк просидел в камере более двух месяцев, когда Матт навестил его в камере. К тому времени Блейк зарос грязью, мышцы атрофировались, а глаза не переносили даже слабого света. Понимаете, Матт выждал, пока ужасные условия ослабили его физически, и рассказал Блейку, что его мать умерла от болезни, а его сестра подхватила сифилис и была направлена в приют, в Уэйкфилде умирать. После этого Матт закрыл дверь камеры, которую Блейк, в конечном счете, разбил.

– Я не знала. – Виктория побледнела, отодвинула тарелку. У нее перевернулось в желудке после такого рассказа. – Как же он вышел?

– Позже он убил Матта голыми руками и сбежал.

– Понятно… – еле слышно прошептала Виктория.

– Я рассказал вам это, потому что вы должны знать прошлое Блейка, чтобы понять его нынешние поступки. Все эти годы он жил мыслью о мести. С самого раннего возраста он стал свидетелем чудовищного зла и поклялся отомстить за свою семью, когда у него появилась возможность. Он считает, что дьявол должен быть наказан. У него все либо черное, либо белое, правильно или неправильно, для него не существует полутонов. Он не может ни оставить в покое человека, который является причиной всех его бед, ни забыть прошлое. Он уверен, что должен отомстить, и это всегда будет стоять впереди собственных желаний или потребностей.

– Тогда в его жизни нет места для меня, – в полной безысходности произнесла Виктория.

– Я сказал вам, что он думает, но вовсе не обязательно, что это правда: он заблуждается в своих мыслях, не подозревая об этом. Равенсперу вы нужны больше жизни. Вы можете исцелить его, изменить его жизнь. Вы – его совесть.

– А вы, почему с ним? – спросила Виктория. – Вы талантливый человек, вы можете работать на любого.

– Равенспер может быть жесток со своими врагами, но если он предан кому-то, то до гроба. Он яростно защищает слабых и ранимых.

– Не понимаю…

– Равенспер спас мне жизнь. Я – младший сын в семье и родился в богатстве и роскоши. Но мой старший брат проиграл все состояние семьи и умер от сердечного приступа. Он оставил после себя кучу долгов и никаких средств, чтобы расплатиться с ними. Меня арестовали и доставили в работный дом, тот самый, где работал Блейк.

В памяти Виктории всплыл глубоко запрятанный образ.

– Теперь я вспомнила вас. В первый раз, когда я увидела вас на боксерском ринге в Роузвуде, ваше лицо показалось мне знакомым. Теперь я вспомнила вашу семью. Я все время думала, что же случилось с ней? Как вам удалось выбраться из работного дома?

– Равенспер вернулся из Ост-Индии богатым человеком. И первое, что ему хотелось сделать, – приобрести работный дом и не оставить от него камня на камне. Там он и нашел меня, со сломанным носом и в синяках, потому что я отказался вести бухгалтерию надсмотрщика. Блейк выплатил мои долги, а потом нанял меня на работу. С тех пор я с ним.

– Теперь мне понятно, почему вы так преданны ему.

– Я жизнью ему обязан. Именно поэтому я так откровенно говорю с вами сейчас. Я уверен, вы – та, которая ему нужна, ваша любовь может исцелить его, освободить от демонов.

– Я – дочь его заклятого врага. Как я могу освободить его?

– Он любит вас. Он просто не понимает этого. Как только поймет, сможет забыть прошлое и жить ради будущего. Вы должны заставить его признаться в его чувствах.

– Заставить Блейка Мэллори? – засмеялась Виктория. – Вы не могли придумать мне более трудного задания?

– Поверьте мне, у вас получится, – подмигнул Джастин.

Впервые Виктория поняла, как Джастину Вудуарду удалось очаровать леди Саманту.

Глава 29

Гайд-парк представлял собой поразительный простор ухоженных лужаек и старых дубовых деревьев. Но Виктория почти не замечала красоту природы, когда быстро шла вдоль залитого солнцем берега искусственного озера Серпентайн.

Она пришла сюда, чтобы привести в порядок мысли, переварить то, что услышала от Джастина Вудуарда.

Несколько хорошо одетых леди, гулявших с раскрытыми зонтиками от солнца, остановились, чтобы поглазеть на Викторию, которая осмелилась гулять без зонтика, подставив солнцу свою белую кожу. Она мельком взглянула на них и продолжила свой путь.

В голове звучал ровный голос Джастина. Страдания Блейка намного превзошли то, что ей рассказал отец, и то, как она сама все представляла.

Джудит. Бедная Джудит. Чувствуя ответственность, перед семьей и пытаясь облегчить страдания матери и брата, она хотела помочь им, но стала жертвой торговца плотью Германа Матта, человека, потерявшего совесть.

И вдруг ужасная мысль прокралась в укромный уголок мозга и сразу отравила ее существование.

Неужели он пытается сделать ее проституткой, решив, таким образом, хоть отчасти расплатиться за судьбу Джудит? Неужели его сладкие слова, его будоражащие кровь поцелуи – всего лишь заранее запланированные действия?

Виктория чувствовала себя так, словно получила удар в живот. Она резко остановилась и прислонилась к старому дубу, росшему на берегу озера.

Джастин убежден, что Блейк любит ее, но сам не понимает этого. Виктории трудно было принять такую логику.

Как это Блейк не знает, что он любит?

И сколько бы она ни боролась с собой и ни отрицала своих чувств, в конце концов, она не могла себе лгать: она полюбила Блейка Мэллори всем сердцем. И мысль о жизни без него была невыносима.

Виктория подняла голову и поморгала, чтобы прогнать непролитые слезы. Ее внимание привлекла выложенная булыжником дорога через Гайд-парк. Ее наводняли экипажи и фаэтоны цвета высшего света, тем, кто восседал в них, важно было, чтобы их увидели, – красота окрестностей их не интересовала.

Виктория взволнованно прочертила ногтем кору дерева. Когда-то и она была частью таких людей. Какой пустой и бездарной казалась ей теперь ее прошлая жизнь.

– Рад снова видеть тебя, дочка.

Виктория застыла, знакомый голос вызвал дрожь в позвоночнике. Она медленно повернулась, стараясь не терять Самообладания, и посмотрела отцу прямо в глаза:

– Добрый день. Как ты нашел меня?

Чарлз Эштон был не один. Рядом с ним стоял Джейкоб Хоббс, тонкие губы которого растянулись в улыбке, и только взгляд бледно-голубых глаз оставался жестким.

– Конечно, мне пришлось следить за тобой, – ответил Чарлз.

– Конечно, – приглушенно повторила Виктория, как будто это было в порядке вещей.

– Ты неважно выглядишь, Виктория. Равенспер плохо обращается с тобой?

– Со мной все в порядке, – отозвалась Виктория. Отец шагнул вперед, и Виктория окинула его взглядом.

В свои шестьдесят с лишним лет Чарлз Эштон по-прежнему был видным мужчиной с проницательными зелеными глазами, острым носом и мясистыми щеками. Он, как всегда, был изысканно одет: темно-синий пиджак и в тон ему полосатый жилет и брюки. Коротко стриженые волосы, почти седые, гармонировали со стального цвета бровями.

Его манера держать себя и одежда говорили о том, что это сторонник строгой дисциплины, что очень не нравилось Викторий, когда она была ребенком.

Виктория вдруг поняла, что этим мужчинам, стоявшим перед ней, она больше ничего о финансовых делах Блейка не скажет. Они напоминали ей парочку стервятников, кружащих над трупом, только она не была мертва и несла ответственность за свои поступки.

Виктория мысленно встряхнулась. Перед ней был ее отец, а не наемный убийца, присланный, чтобы покончить с ней. При этом именно он заставил ее в позоре жить с Блейком Мэллори только для того, чтобы на несколько месяцев отсрочить появление долговых сборщиков.

Виктория взглянула на суровое лицо отца. Внезапно ей захотелось, чтобы он ушел.

– Прости, что не связался с тобой сразу, как только ты вернулась в Лондон, Виктория, – сказал Чарлз. – Я работал, искал способ выбраться из ловушки, расставленной Равенспером.

– Значит, у тебя есть деньги и ты готов вернуть Равенсперу долги?

– Пока нет, – нахмурился Чарлз.

– Именно поэтому мы и решили встретиться с тобой, – впервые за все время подал голос Джейкоб Хоббс.

– Я не понимаю, – ответила Виктория. – Я выполнила ваше требование. Вопреки своему желанию я пошла, жить к Равенсперу. Я раскрыла и передала вам самые важные его секреты. Больше я ничего не могу сделать для вас.

– Нам надо кое-что еще… – Джейкоб пристально посмотрел на Викторию.

– Мы ценим твою жертву, Виктория, – предупреждающе поднял руку Чарлз. – Я знаю, тебе нелегко жить с этим развратником, когда над головой висит угроза потерять репутацию. Но мы близки к тому, чтобы добыть деньги и освободить тебя из его лап.

– Что еще вам нужно?

– У Равенспера много складов в лондонских доках, в каждом из них хранятся различные товары для экспорта, – ответил Чарлз. – Эти товары – его деньги. Нам удалось узнать, что находится в каждом из складов, за исключением одного склада под номером тринадцать. Надо, чтобы ты помогла нам пробраться на этот склад, – мы; должны узнать, что там хранится. А потом мы вложим деньги в такой же товар, и прибыли, которую мы заработаем, должно хватить, чтобы выплатить все долги Равенсперу, а не только проценты по ним.

Виктория подозревала, что они подкупили портовых рабочих, чтобы узнать, что Равенспер хранит у себя на складах.

– Разве нет другого способа узнать это? – спросила Виктория.

– Мы пытались, но все провалилось, – заметил Чарлз. – Мы уверены, на этом складе Равенспер хранит какой-то особый товар. И поскольку его товары пользуются огромным спросом на рынке, мы считаем, что можно хорошо заработать, если опередить его.

– А почему вы думаете, что я могу незаметно рыться в его вещах, чтобы найти такую мелочь, как ключ? – скептически проговорила Виктория.

– Ты должна сделать это. Я содрогаюсь от мысли, что станет с моим положением в комитете казначейства, если все узнают о твоем позоре.

Виктория открыла рот. Отец говорил только о своем положении и нисколько не заботился о ней. И при этом он ждет, что она станет рисковать своей безопасностью, чтобы снова помочь ему. Какая наглость!

– Я не могу помочь тебе. Если я соглашусь на это, то подвергну себя большой опасности.

– Но теперь-то уж ты научилась манипулировать Равенспером, – сказал Джейкоб. – Нет смысла притворяться, что ты не спишь с ним. Соблазни его и выкради ключ. Обман – это то, что женщине удается лучше всего, не так ли?

Виктория, потрясенная, молчала.

Чарлз, более тактичный, положил ей на плечо тяжелую руку.

– Я не виню тебя за то, на что тебе пришлось пойти, чтобы выжить. Равенспер заставил тебя делать такое, на что в других обстоятельствах ты бы ни за что не пошла.

«Нет, – подумала Виктория, – это ты заставил меня, отец».

Но вслух она ничего не сказала. Повисло молчание, и Чарлз, сжав ее плечо, улыбнулся.

Но она не поддалась на эту фальшивую демонстрацию сострадания. Он думал точно так же, как Джейкоб, только скрывал свое отвращение за безупречным фасадом опытного политика.

– Мне… жаль, – прерывающимся шепотом произнесла Виктория, – но вам придется искать другой способ.

– Мы перебрали все возможные варианты, – Чарлз убрал руку с ее плеча, – другого способа нет. Я понимаю, – сказал он, видя ее нерешительность, – ты глупо позволила себе влюбиться в Равенспера.

Его лицо окаменело и приняло обиженное выражение. Именно таким она помнила своего отца. Ей сразу стало легче. Теперь отец сбросил маску, и она опять имела дело с оскорбленным сторонником строгой дисциплины, который ненавидел, когда ему перечили.

– Почему я должна опять помогать вам? – холодным тоном начала Виктория.

– Потому что, – с сатанинской улыбкой проговорил Чарлз, – теперь все стало проще. Ты вообразила себе, что влюбилась в Равенспера, но он не выразил своих чувств к тебе, правильно? Я думаю, дорогая, он по-прежнему намерен погубить нашу семью. Им управляют месть и гнев.

И ты уверена, что в нем кипят только эти чувства. Я прав, Виктория?

Ей невыносимо было видеть самодовольную улыбку отца, и она отвела взгляд. Но тут же наткнулась на презрительный взгляд Джейкоба.

Чарлз приблизился к ней и взял ее своими тонкими пальцами за подбородок, заставив Викторию смотреть ему прямо в глаза.

– Ты поможешь нам, потому что, как только долги будут выплачены, мы освободимся от гнета Равенспера, и ты тоже будешь свободна.

От правды, которая стояла за этими словами, у Виктории закружилась голова. Не важно, насколько эгоистичен ее отец, у него очень хорошо развита интуиция. Она не знает, какие чувства испытывает к ней Блейк, и ее сомнения делали ее положение уязвимым и даже отчаянным. Она хотела, нет, ей необходимо было узнать, любит ли ее Блейк. Эта необходимость обострилась еще сильнее после того, как Виктория услышала рассказ о судьбе его сестры.

Интересно, он настаивает, чтобы она жила с ним, потому что если она уйдет, то разобьет его сердце? Или же он был убежден, что ее присутствие в его доме заставляет страдать Чарлза? А может быть, Блейк хотел, чтобы она страдала так, как страдала Джудит, которой пришлось торговать своим телом?

Виктория готова была продать свою душу, только бы узнать правду.

Отец с Джейкобом давали ей возможность узнать настоящие чувства Блейка. И хотя ее помощь пойдет во благо их интересам, но ее действия, как быстро сообразил отец, разрешат и ее сомнения.

А какой вред это принесет Блейку?

Ей ничего не придется воровать, она просто позаимствует ключ на несколько часов, а потом вернет его на свое место. И никто ничего не узнает. Ей не нужно будет рыться в бумагах, переписывать секретные данные или красть записи по фондовой бирже. Товар, который хранится на складе Блейка, никто не тронет, не повредит, и он продаст его с прибылью, как и планировал.

Виктория приняла решение и взглянула на мужчин, которые выжидательно смотрели на нее.

– Я знал, что здравый смысл возьмет верх, – кивнул Чарлз, и на его губах заиграло подобие ухмылки. – Моя дочь никогда не променяет родную кровь на Равенспера, – повернулся он к Джейкобу.

«Родная кровь не имеет к этому отношения, отец. Ты давно научил меня этому», – мысленно возразила ему Виктория.

Она собралась уходить, когда Джейкоб положил ей на плечо напряженную руку:

– Тогда завтра вечером, в одиннадцать. Я буду ждать тебя у доков.

Блейк нетерпеливо ждал ее возвращения. Едва она ступила на мраморный пол холла, он бросился ей навстречу:

– Я беспокоился. Мистер Кент сказал, что ты отправилась в Гайд-парк несколько часов назад. С тобой все в порядке?

Виктория чувствовала себя неловко после событий вчерашнего вечера и искала правдоподобное объяснение. Нельзя показать, что что-то не так и что она недавно встречалась с отцом и Джейкобом Хоббсом.

Виктория с невинным видом посмотрела на Блейка, удивляясь, что его так обеспокоило ее отсутствие. Вид у него был серьезный и хмурый.

– Со мной все в порядке. Правда. В это время года в парке так хорошо, я, должно быть, пробыла там дольше, чем думала.

Виктория прошла мимо Блейка в глубь холла. На столе в хрустальной вазе стояла дюжина желтых роз на длинных стеблях. Тонкий запах наполнял холл, и Виктория удивилась, что не заметила цветы раньше.

– Прекрасные цветы. – Она протянула руку и коснулась шелковистого лепестка.

– Это для тебя. – Блейк подошел ближе, и пристально посмотрел на нее. – Прости за мое поведение вчера вечером.

– Твое поведение было просто варварским, – повернулась к нему Виктория. – Чтобы забыть это, потребуется нечто большее, чем розы.

– Ты имеешь полное право злиться на меня. Я потерял над собой контроль, когда ты сказала, что я могу занести любовницу… и что ты собираешься сделать то же самое. Твои слова вывели меня из себя, и я действовал единственным известным мне способом. Надеюсь, сегодня ты примешь мои извинения.

У Виктории появилось сумасшедшее желание обнять Блейка и поцеловать, погладить пальцами подбородок, разгладить его нахмуренные брови, чтобы он снова улыбнулся ей. А еще ей хотелось выцарапать ему глаза, чтобы он кричал так же, как кричала она, когда он оставил ее одну в постели вчера вечером.

Блейк взял ее руку в свою. Она не стала сопротивляться, и тогда он взял ее под руку и повел в главную часть дома.

– Мистер Кент накрыл чай в библиотеке. Я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне.

Виктория молча последовала за ним, чувствуя его собственническое прикосновение к своей руке и тепло его тела.

Их действительно ждал чай. Сверкающий серебряный сервиз с чайником, сливочником и сахарницей стоял на подносе, на буфете.

Блейк прошел вперед, снял сюртук и бросил его на стол.

Только теперь Виктория заметила, что он был одет для улицы.

– Я думала, ты ждал меня. Но, похоже, ты пришел перед самым моим приходом.

– Я не стал снимать сюртук, – с серьезным лицом пояснил Блейк, – потому что, когда мистер Кент сказал, что тебя уже долго нет, я решил, что ты бросила меня и вернулась к отцу. Я собирался идти тебя искать. Но ты ведь не станешь нарушать свое обещание и проживешь здесь целый год, да?

«Нет, не стану, если ты скажешь, что любишь меня, – подумала Виктория, – и что ты скорее откажешься от своих чудовищных планов мести, чем захочешь потерять меня».

– Я не стану нарушать клятву, даже если моему отцу удастся выплатить тебе долги. – Виктория задержала дыхание, надеясь услышать то, чего она так ждала.

– Ну, это случится еще не скоро, – как бы, между прочим, заметил Блейк. – Но если ты уйдешь раньше, имей в виду, я стану тебя преследовать.

Его ответ застал Викторию врасплох.

Почему? Почему он так хочет, чтобы она была рядом? Неужели он думает, что Чарлз Эштон страдает бессонницей, зная, что его дочь живет под его крышей? Или здесь есть какая-то другая причина?

В сотый раз за этот день Виктория подумала о планах отца. В его словах была правда, хоть и искаженная. Только когда она освободится от своего обязательства жить с ним год, он раскроет ей свои настоящие чувства.

Попросит он ее остаться или будет наблюдать, как она уходит?

Блейк полез в карман и достал огромную связку ключей. Тяжелые ключи громко звякнули, когда он положил их в ящик стола.

Это не осталось без внимания Виктории.

– Джастин сказал мне, что ты уходил утром по делам.

– Да. Мне пришлось обойти несколько своих складов в доках. Похоже, участились случаи воровства. Необходимо было поговорить с охраной.

Блейк налил чай и передал Виктории дымящуюся чашку с блюдцем.

– Что ты имеешь в виду? – Виктория поставила чашку на стол, стараясь не очень демонстрировать свой живой интерес.

– На днях ко мне подошел начальник охраны и сказал, что в один из моих складов пытался проникнуть вор, подкупив охрану. Я предпринял меры предосторожности: сменил замки и усилил охрану.

– Понятно. Надеюсь, все обойдется, – обронила Виктория.

В этот момент раздался стук в дверь, и в библиотеке с мрачным лицом появился Джастин Вудуард.

– Простите мое вторжение, мисс Эштон, но мне необходимо поговорить с Равенспером. – Он повернулся к Блейку: – Пришел твой адвокат, он ждет в гостиной. Он что-то бормотал об одной из твоих компаний.

– Проклятие. Я так закрутился утром, что совершенно забыл об этой встрече. – Блейк поставил свою чашку и вышел из библиотеки вместе с Джастином.