Текст книги "Идеальный скандал"
Автор книги: Тина Габриэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава 45
В это утро Маркус прибыл в свою контору на Треднидл-стрит к восьми тридцати и тотчас же, усевшись за стол, погрузился в изучение писем, финансовых отчетов и прочих документов. Но уже минут через десять он отодвинул от себя бумаги и, поднявшись из-за стола, открыл настежь дверь. После чего снова сел и стал ждать. Маркус прекрасно знал: в коридоре вот-вот появится Ральф Ходж, контора которого находилась напротив его собственной.
Поглядывая время от времени на медную табличку на двери Ходжа, Маркус невольно сжимал кулаки, он твердо решил, что на сей раз узнает все, что следовало узнать. Да, он прекрасно знал, что мерзавец очень хитер, но в этот день Ходж обязательно должен был появиться в своей конторе. И Маркус не ошибся. Прошло еще минут десять, и он услышал шаги, эхом разносившиеся по коридору. Вскочив со стула, он чуть прикрыл свою дверь и спрятался за ней.
Вскоре послышался звон ключей, а затем дверь кабинета напротив отворилась. Маркус тут же ворвался в контору Ральфа Ходжа и схватил его за ворот модного сюртука. Захлопнув ногой дверь, он с силой ударил Ходжа о стену.
– Хоксли, какого черта?.. – Глаза Ходжа вылезли из орбит.
– Заткнись, мерзавец! – Маркус схватил его за горло и прорычал: – Мне нужна правда, ясно?!
Ральф тщетно пытался высвободиться. Наконец прохрипел:
– Я не знаю… о чем ты…
Маркус чуть ослабил хватку.
– Я говорю об Изабель.
– О твоей жене? Я и пальцем до нее не дотронулся!
– Я и не считаю, что дотронулся. Но ты ей угрожал!
– Угрожал?.. Нет, я только намекнул на то, что не прочь вступить с ней в связь, когда ты ей наскучишь.
Маркус отпустил Ходжа и проворчал:
– Не дождешься, болван.
Ральф отступил на шаг и, потирая шею, пробормотал:
– Похоже, ты рехнулся, Хоксли.
Пристально взглянув на Ходжа, Маркус сказал:
– А теперь ответь, что тебе известно о Томасе Гейнсборо?
– Это один из твоих клиентов? – насторожился Ральф. – Клянусь, я ничего о нем не знаю.
Маркус криво усмехнулся:
– Весьма приятно беседовать с тобой об изобразительном искусстве.
Ходж уставился на него в недоумении.
– Об искусстве?.. – переспросил он.
– Ты кого-нибудь нанимал, чтобы обвинить меня в краже картины?
– Нет, конечно. – Ходж покачал головой. – Но знаешь, в этой идее что-то есть…
– Тебе хотелось бы засадить меня за решетку, не так ли?
Ральф пожал плечами:
– Хоксли, не стану отрицать: я тебя терпеть не могу. И наши прежние отношения были весьма далеки от дружеских. Но я никогда не стал бы угрожать твоей жене и не имею никакого отношения к той картине.
Маркус молча кивнул. Конечно же, Ральф Ходж был мерзким субъектом, но сейчас он говорил правду – Маркус нисколько в этом не сомневался. Впрочем, он и прежде считал, что Ходж едва ли мог спланировать такой заговор, и учинил этот допрос только для очистки совести.
Маркус уже хотел уйти, но тут в дверь Ходжа постучали, причем стук был довольно настойчивый.
– Открой, – потребовал Маркус.
Ральф оправил свой модный сюртук и, шагнув к двери, отворил ее. У двери стоял курьер в красной куртке, черных штанах и в шляпе с красной лентой.
– Доброе утро, сэр, – приветствовал он Ральфа. – У меня пакет для… Контора этого джентльмена расположена напротив вашей. – Курьер заглянул в листок, который держал в руке. – Пакет для мистера Маркуса Хоксли. Но его сейчас, к сожалению, нет. Не могли бы вы принять этот пакет?
Маркус выступил вперед:
– В этом нет необходимости. Я Маркус Хоксли.
Курьер тотчас оживился:
– Очень хорошо, сэр, замечательно!
Он повернулся и взял плоский пакет в коричневой оберточной бумаге, стоявший рядом с ним у стены.
– Вот, сэр, возьмите. Рад был вам услужить. – Курьер развернулся и быстро зашагал по коридору.
«Не может быть… – думал Маркус, глядя на плоский пакет. – Ведь в этом нет совершенно никакой логики».
Собравшись с духом, он разорвал оберточную бумагу и, шумно выдохнув, пробормотал:
– Так и есть, «Морское побережье с рыбаками»!..
Но почему же это полотно именно сейчас доставили в его контору? Какой в этом смысл? Ведь теперь его уже никто не сможет обвинить в похищении…
Маркус внимательно посмотрел на картину. Да, критики не заблуждались. Морской берег с тремя рыбаками, сидящими в лодке, а четвертый подталкивал лодку к полосе прибоя, – и все это было столь реалистично, что и впрямь чувствовался ветер и соленые брызги на лице…
Ральф откашлялся и пробурчал:
– Это и есть та самая картина, из-за которой ты чуть не задушил меня, предположив, что я ее украл?
Не удостоив Ходжа ответом, Маркус разглядывал оберточную бумагу в надежде увидеть адрес отправителя. Но ничего подобного не было. Впрочем, он увидел листок бумаги, прикрепленный к левому углу рамы. Вытащил его и прочитал: « Я был не прав, предположив, что картина Гейнсборо – это то, чем вы дорожите больше всего на свете. Но теперь самое время забрать у вас то, без чего вы и впрямь не можете жить».
Сердце его пронзил ужас, и он, поставив картину у стены, повернулся к Ходжу.
– Сохрани это. – Маркус указал на полотно. – Ее хочет заполучить принц-регент. – Выскочив за дверь, он помчался по коридору. – Только бы не опоздать, только бы не опоздать, – шептал он на бегу.
– Полагаю, это просто совпадение, – ответил Роман. Он прошелся по столовой и добавил: – Я абсолютно в этом уверен.
– Откуда у вас такая уверенность? – спросила Изабель. – Вы считаете, что фамилия Тернер слишком уж часто встречается? Кажется, так говорил ваш сыщик мистер Харрисон.
– Нет, дело не в этом.
– Тогда в чем же? – допытывалась Изабель. – Ведь логично предположить, что брат Бриджет Тернер хочет отомстить за смерть сестры, не так ли?
– Этот человек не может быть ее братом, – возразил Роман. – Я забыл сообщить вам, что брат Бриджет Тернер умер во Франции, находясь на военной службе.
– Откуда вы это знаете?
– Его тело не было доставлено в Англию, но нам стало известно, что он заболел во Франции чахоткой и там умер.
– Тогда все понятно, – кивнула Изабель. – То есть понятно, почему Маркус ничего не заподозрил, узнав имя человека, арендовавшего студию.
Тут в дверях, деликатно откашливаясь, появился Дженкинс. А за ним следовал невысокий, но довольно крепкий мужчина средних лет. У этого человека были маленькие черные глазки под густыми бровями, и он шумно дышал, словно задыхался после быстрого бега; к тому же весь лоб его покрылся испариной.
– Это Калцер, слуга мисс Шарлотты Беннинг, – пояснил Дженкинс, кивнув на своего спутника. – У него срочные новости для вас.
Калцер тотчас заговорил:
– Прошу простить мое вторжение, миссис Хоксли. После того как мисс Беннинг покинула ваш дом, она решила покататься в Гайд-парке. Все было хорошо, но во время прогулки мисс Беннинг почувствовала себя скверно. Сейчас она находится там с кучером. Она попросила меня дать вам знать о случившемся. Я бежал всю дорогу. Она просит вас срочно приехать, миссис Хоксли.
Изабель побледнела.
– А вы не знаете, что с ней случилось?
– Нет, миссис Хоксли. Она сейчас лежит в карете. И она хочет, чтобы вы поскорее к ней приехали.
– Я сейчас же еду, – ответила Изабель, выбегая из столовой.
Роман и Дженкинс последовали за ней.
– Я поеду с вами, – сказал Роман.
Калцер покосился на него и пробурчал:
– Мисс Беннинг просила приехать только миссис Хоксли, милорд.
Роман с подозрением взглянул на слугу:
– Я все равно поеду с Изабель. Можно взять мою карету.
На щеке Калцера задергался мускул, но он, взяв себя в руки, почтительно поклонился и проговорил:
– Как пожелаете, милорд.
Глава 46
Они сели в карету Романа, и экипаж тотчас же тронулся с места. Калцер объяснил им, куда ехать, и сейчас они катили вдоль Серпентайн. Был теплый июльский день, и, как обычно в это время, центральная дорожка Гайд-парка была запружена экипажами.
Но вскоре они свернули на другую дорожку, вымощенную булыжником. Листва здесь была гораздо гуще, и ветви деревьев, а также кустарники то и дело задевали за стенки экипажа.
– Почему кучер Шарлотты завез ее сюда? – удивился Роман.
– Она хотела отдохнуть в уединенном месте, – пояснил Калцер.
Через несколько минут они увидели карету Беннингов. Подъехав к ней, остановились. Роман повернулся к окну и пробормотал:
– Но где же кучер Беннингов? Я не вижу его.
Тут Калцер открыл дверцу кареты и спрыгнул на землю. Взглянув на Романа, ответил:
– Наверное, кучер отошел на минутку.
Роман и Изабель также выбрались на дорожку и подошли к карете Беннингов. Изабель постучала в дверцу и закричала:
– Шарлотта! Это я, Изабель! Что с тобой?! Ты заболела?!
Калцер открыл дверцу и опустил подножку. Взглянув на Изабель, он сказал:
– Заходите, миссис Хоксли.
Роман хотел последовать за Изабель, но Калцер остановил его жестом и проворчал:
– Может быть, вы позволите леди повидаться с подругой? – Понизив голос, он добавил: – Миссис Беннинг сказала, что хочет видеть только ее.
Роман нахмурился, но, все же, кивнул и посторонился. А Изабель забралась в карету, после чего Калцер закрыл за ней дверцу.
И тотчас же ее окутала темнота. Занавески на окнах были задернуты, а газовые фонари не горели. И в карете как-то очень странно пахло… Запах нисколько не походил на обычные духи Шарлотты.
Пытаясь хоть что-то разглядеть, Изабель позвала:
– Шарлотта!.. Шарлотта, где ты?!
Внезапно послышался тихий смех, но он совсем не походил на смех Шарлотты. Изабель потянулась к занавескам, чтобы раздвинуть их, но тут чья-то сильная рука – явно мужская – сжала ее запястье.
– Позвольте мне это сделать, дорогая, – услышала она знакомый голос, на сей раз показавшийся ей зловещим.
Тут занавески на противоположном окне раздвинулись, и Изабель зажмурилась от слишком яркого света.
– Мистер Беннинг! – воскликнула она. – Но что вы здесь делаете? Где Шарлотта?
– Моя падчерица, разумеется, дома.
Изабель в недоумении уставилась на Гарольда Беннинга.
– Это… какая-то шутка? – пролепетала она.
Какое-то время он молча смотрел на нее. Потом усмехнулся и тем же зловещим голосом произнес:
– Нет, это не шутка, моя дорогая.
Что-то в его поведении и облике насторожило Изабель, и она почувствовала, как заколотилось ее сердце. «Почему он так странно ведет себя? – думала Изабель. – Почему так странно смотрит на меня?»И тут она вдруг заметила удивительную перемену в его одежде. Теперь вместо яркого наряда, обычного для него, на нем были весьма скромные бежевые бриджи и столь же скромный синий сюртук, а на ногах – сапоги, а вовсе не башмаки на высоченных каблуках и с серебряными пряжками. В глазах же мистера Беннинга не было привычного блеска, проистекающего от злоупотребления крепкими напитками, сейчас его бледно-голубые глаза смотрели на нее пристально и пронзительно. « Да и тембр голоса у него вроде бы изменился, – подумала Изабель. – Сейчас он более густой и низкий…»
Ее вдруг охватила паника, и она потянулась к дверце кареты.
– Мистер Беннинг, я должна сказать Роману, что с Шарлоттой все в порядке и что она сейчас дома. А Роман тут, возле кареты…
Гарольд Беннинг с ухмылкой кивнул:
– Пожалуйста, дорогая. – Протянув руку, он открыл дверцу. – Можете сказать ему все, что хотите.
Изабель вскрикнула и тут же прикрыла рот ладонью. Роман стоял возле кареты на коленях со связанными за спиной руками. А Калцер держал пистолет у его виска. Рядом лежал бесчувственный кучер Романа, и по его щеке из раны на голове стекала кровь.
Роман поморщился и пробормотал:
– Изабель, вышло так…
Тут Калцер ткнул Романа кулаком в бок, и тот глухо застонал. Изабель громко закричала и попыталась выпрыгнуть из экипажа, но Беннинг схватил ее за плечо и бросил обратно на сиденье.
Пытаясь подняться, Роман крикнул:
– Не тронь ее!
Но Калцер тут же снова его ударил и проворчал:
– Если не хочешь, чтобы леди застрелили, оставайся на месте.
А Беннинг рассмеялся и, обращаясь к Калцеру, спросил:
– Лорда Хоксли было нетрудно приструнить?
Калцер тоже засмеялся:
– Совсем нетрудно. Этот влюбленный болван так волновался за мисс Шарлотту, что ничего вокруг не замечал. Мне не составило труда расправиться и с ним, и с его кучером.
Тут Изабель, взглянув на Беннинга, в ужасе закричала:
– Господи, зачем вы это сделали?! Почему?!
– Странный вопрос, дорогая… Я сделал именно то, что уже долгие годы требовала справедливость.
Внезапно Изабель все поняла. И теперь страх ее сменился гневом.
– Значит, это вы все придумали!.. Это вы говорили в саду с Робби Боунсом! Это вы решили погубить Маркуса! – кричала она в ярости.
– Вы всегда были сообразительной, дорогая, – процедил Беннинг. – Да, все именно так, как вы сказали.
– Вы – Г. Тернер!.. Гарольд Тернер! И вы – брат Бриджет Тернер!
– Мы полагали, что вы умерли, – пробормотал Роман, Гарольд Беннинг пристально посмотрел на него, и теперь его глаза казались голубыми льдинками.
– Да, можно сказать, что я умер. Ваш проклятый братец убил меня в тот самый день, когда убил мою сестру.
– Он ее не убивал. Она сама убила себя, – возразила Изабель.
– Ее вынудили это сделать! – рявкнул Беннинг. – Она приняла такое решение, когда узнала, что носит бастарда Маркуса Хоксли. Я обожал свою сестру, и мы строили грандиозные планы на будущее. Наш отец был коммерсантом, но Бриджет заслуживала лучшей участи. Она не желала становиться женой торговца. Ей следовало стать женой титулованного лорда, именно так мы решили. Еще детьми мы строили планы и думали, как добиться этой цели. А потом, когда я уже служил во Франции, она написала мне, что подцепила наследника титула. Ее беременность была уловкой: ей хотелось окончательно поймать наследника в свои сети. Но оказалось, что Маркус Хоксли ввел Бриджет в заблуждение, заставил считать его наследником. Увы, бедняжка при всем своем кокетстве и умении покорять мужчин не очень-то разбиралась в подобных делах. Она никогда не появлялась в высшем свете и никого не знала из этого круга. Я написал ей и сообщил, что Маркус – всего лишь младший сын графа. И я уговаривал сестру разделаться с ублюдком, которого она носила во чреве. Но наш отец каким-то образом узнал о ее беременности, и она не успела избавиться от плода. Отец же грозился выгнать ее из дома без единого фартинга, и Бриджет пришлось сделать то, что она сделала. Пришлось покончить с собой.
– Но ведь это безумие! – воскликнула Изабель. – Как вы можете винить Маркуса, если Бриджет намеренно завлекала его в ловушку?
– Он был негодяем и лжецом! Мог наговорить что угодно – только бы затащить женщину в постель.
– Это гнусная ложь, – вмешался Роман. – Маркус никогда не вводил Бриджет в заблуждение. Вы ведь сами сказали, что она никогда не бывала в высшем обществе. Мы с братом внешне очень похожи. Вероятно, ваша сестра вообразила, что Маркус – старший сын. Но он собирался честно поступить с Бриджет и ребенком, он хотел на ней жениться.
– Она не желала выходить за младшего сына! – вопил Беннинг. – Из-за его лжи она и повесилась! Он отнял у меня Бриджет!
Снова взглянув на Беннинга, Изабель в ужасе отшатнулась; теперь в глазах этого человека были явственные признаки безумия.
– Я долгие годы провел в странствиях по континенту, разрабатывая свой план, отшлифовывая его, – продолжал Беннинг. – А потом, уже в Англии, я много раз перекраивал себя, пока не достиг совершенства и не стал самым модным из всех лондонских денди, мистером Гарольдом Беннингом. В Лондоне же я нашел себе достойную супругу, женился на тщеславной и глуповатой Летиции, сентиментальной особе, отчаянно нуждавшейся в подтверждении того, что подлинная любовь существует в нашем жестоком мире.
Теперь Изабель смотрела на этого человека не только со страхом, но и с искренним изумлением.
– Неужели вы совсем лишены совести?
Беннинг презрительно фыркнул.
– Моя совесть умерла в тот день, когда я потерял сестру. Теперь я возвращаю долг, то есть отбираю кое-что у Маркуса Хоксли. Сначала я намеревался отобрать у него картину Томаса Гейнсборо, которую он мечтал заполучить, а его самого обвинить в краже и засадить в тюрьму. Я бы успокоился, если бы его арестовали и обрекли на пожизненное тюремное заключение. Но вмешались вы, моя дорогая. Сначала я был в ярости, но потом, заметив, как он смотрит на вас, я понял, что он влюбился. И мое отчаяние сменилось бурной радостью.
Беннинг несколько секунд помолчал, потом усмехнулся и вновь заговорил:
– Знаете, я ужасно веселился, даже наслаждался, когда дразнил его своими угрожающими записками. А сегодня я сумел отправить в его контору ту самую картину… Картину, постоянно от него ускользавшую. Сожалею только о том, что не смогу видеть, как он это воспринял.
А Изабель тем временем оглядывала карету и лес за ее пределами в надежде найти хоть какой-то путь к спасению. Но Беннинг, должно быть, заметил это и, крепко сжав ее запястье, проговорил:
– Не смотрите туда, моя дорогая. Там нет ничего интересного. Знаете, должен признаться, я очень сожалею, что его выбор пал на вас. Поверьте, вы всегда мне нравились, и просто безобразие, что вам придется умереть. Вам предстоит быть повешенной на балке, потому что убийство Бриджет должно быть в точности воспроизведено. Да-да, именно на балке найдет вас Маркус Хоксли, как когда-то нашел мою сестру, – добавил Беннинг с совершенно невозмутимым видом, словно говорил о погоде.
– Вам не удастся уйти от ответственности, – заявил Роман. – Маркус вас убьет.
– Нет, не думаю. – Беннинг покачал головой. – Если он до сих пор не раскусил меня, то и сейчас ничего не поймет. А к тому времени, когда он наконец-то узнает правду, я буду уже очень далеко от Лондона.
Склонив к плечу голову, Беннинг какое-то время рассматривал Романа и, казалось, о чем-то размышлял. Потом вдруг ухмыльнулся и заявил:
– Знаете, милорд, ваше появление не входило в мои планы. Но раз уж вы здесь, то послужите благой цели. Когда очнетесь, будьте любезны, сообщите вашему братцу, что он может доставить себе удовольствие и снять с балки тело своей жены в той самой студии, где я расправился с Робби Боунсом.
Сделав отчаянную попытку освободиться от пут, Роман закричал:
– Не делайте этого, Беннинг!
– Что вы имели в виду, когда сказали «когда он очнется»? – спросила Изабель.
И в тот же миг Калцер ударил Романа в висок рукояткой пистолета. Не издав даже стона, Роман рухнул на землю.
– Вы его убили! – закричала Изабель.
Беннинг с улыбкой покачал головой:
– Ни Роман, ни его кучер не убиты, моя дорогая. Они только потеряли сознание. Через час оба очнутся с ужасной головной болью и с огромными шишками на месте удара. И тогда они смогут сообщить вашему муженьку о том, что случилось, и привезти его к вашей балке, дорогая.
Воспользовавшись тем, что Беннинг на мгновение отвернулся, Изабель бросилась на него, вцепившись ногтями ему в руку. Потом впилась ногтями ему в лицо и одновременно пнула его в колено острым мыском туфельки. Беннинг вскрикнул от боли и выпустил ее руку. Изабель тотчас же вцепилась ему в волосы и попыталась ударить его головой о стенку кареты.
Но в этот момент Калцер пришел на помощь хозяину, и они вдвоем без труда справились с пленницей. Изабель громко кричала, звала на помощь и пыталась сопротивляться, но негодяи связали ее по рукам и ногам и затолкали в рот кляп.
После этого Калцер выбрался из кареты, и Изабель осталась наедине с Гарольдом Беннингом. Он шумно выдохнул, утер лоб носовым платком и взглянул на нее с насмешливой улыбкой:
– Вот и все, дорогая…
Тут послышался скрип рессор, и Изабель поняла, что Калцер взбирается на козлы. Через несколько секунд карета дрогнула и тронулась с места.
Глава 47
Маркус ураганом ворвался в дом.
– Где Изабель?! – закричал он. – Где она?!
Дженкинс и миссис Маклафлин уставились на него в недоумении. Потом переглянулись, и дворецкий, в смущении откашлявшись, сообщил:
– Она уехала с лордом Ардмором.
– С моим отцом?
– Нет, сэр. С вашим братом.
– Роман был здесь?
– Да, сэр.
– И куда же они отправились?
– Мисс Шарлотте внезапно сделалось плохо, когда она отправилась в своей карете на прогулку в Гайд-парк. Ее слуга прибежал сюда за вашей супругой, а ваш брат, сэр, поехал с ними, – доложил Дженкинс.
Маркус пожал плечами и пробормотал:
– Все это выглядит очень странно…
Миссис Маклафлин, нервно теребившая свой крахмальный передник, со вздохом кивнула:
– Да, сэр, я подумала то же самое, когда Дженкинс рассказал мне о том, что случилось.
– И как давно они уехали? – спросил Маркус.
Дженкинс бросил взгляд на огромные часы, стоявшие в углу.
– С полчаса назад, сэр.
В этот момент парадная дверь распахнулась, и в холл, спотыкаясь, ввалился Роман. Его правая щека была в крови, сюртук порван, и весь он был заляпан грязью.
– Господи, Роман!.. – воскликнул Маркус. – Что случилось?! И где Изабель?!
Роман со стоном привалился к стене. Лицо его было пепельно-серым, он тяжело дышал, и было очевидно, что ему лишь усилием воли удается держаться на ногах.
Маркус шагнул к нему, но Роман дрожащей рукой отстранил брата.
– Изабель… в опасности, – выговорил он с трудом. – В смертельной опасности. Надо немедленно ехать в ту студию, где был убит Робби Боунс. Моя карета на улице.
«Я опоздал! – промелькнуло у Маркуса. – Этот безумец захватил ее!»Он взглянул на Дженкинса:
– Помогите мне усадить Романа в карету. Поторопитесь. У нас слишком мало времени.
С помощью дворецкого Маркус усадил брата в карету. Увидев бездыханного кучера, он вскрикнул от неожиданности. Кучер, так и не пришедший в сознание, лежал поперек сиденья, и голова его была вся в крови.
– Я правил сам, – пояснил Роман, перехватив вопросительный взгляд брата. – Он, как и я, получил удар рукоятью пистолета…
На языке у Маркуса вертелись сотни вопросов, но он сдержался – было ясно, что дорога каждая секунда, что любое промедление могло стать трагическим…
Бросив взгляд на Дженкинса, Маркус распорядился:
– Заберите кучера в дом. Надо, чтобы его осмотрел доктор. И сообщите сыщику Харрисону, куда мы отправляемся. Он знает, как связаться с полицией.
Кучера тотчас внесли в дом, и Дженкинс приказал одному из слуг взобраться на козлы. Маркус же, прежде чем вскочить в карету, забежал в дом и взял пистолет из ящика письменного стола.
Карета тут же тронулась с места, и они помчались по улицам Лондона. Колеса время от времени попадали в выемки между булыжниками мостовой, и тогда Роман со стоном хватался за голову и прижимал окровавленный носовой платок к огромной шишке над виском.
– А теперь расскажи, что случилось, – сказал Маркус.
Роман выругался сквозь зубы.
– Все это задумал и осуществил Гарольд Беннинг. Он – брат Бриджет Тернер. И жаждет отомстить за сестру.
Маркус в изумлении пробормотал:
– Но я считал, что брат Бриджет умер.
– Я тоже так думал. Однако смерть его была мнимой – каким-то образом ему удалось это устроить. И после этого он совершенно изменил свой облик и образ жизни. Поверь, этот человек – безумец… Он всю свою жизнь посвятил мести, думал только об этом. И теперь он… собирается убить Изабель.
Маркус в отчаянии закрыл глаза. Роман вздохнул и вновь заговорил:
– Он сочинил историю о недомогании Шарлотты, чтобы выманить нас из дома и завлечь в отдаленный и пустынный уголок парка. Его новый сообщник оглушил меня и кучера рукоятью пистолета, и мы оба потеряли сознание. Когда я очнулся, Беннинга уже не было. Он увез с собой Изабель. Думаю, я пришел в себя быстрее, чем он рассчитывал, но молю Бога, чтобы мы не прибыли на место слишком поздно.
Маркус пристально взглянул на брата:
– Поздно – для чего? Что он собирается сделать?
– Повесить ее на балке – точно так же, как повесилась Бриджет. Он хочет, чтобы ты нашел Изабель так же, как когда-то Бриджет.
Из горла Маркуса вырвался громкий стон – сердце его пронзила такая боль, какой он еще никогда не испытывал. Ведь было совершенно ясно: если Гарольд Беннинг, безумец, восставший из мертвых, действительно столько лет мечтал о мести, если он все эти годы растил и лелеял свою ненависть, то он будет безжалостен к Изабель. И никакие ее крики и мольбы не тронут его, не заставят отказаться от безумного плана…
И тут ему вспомнился их с Изабель последний разговор в библиотеке. Он тогда был холоден и деловит, как будто беседовал с одним из своих клиентов на фондовой бирже. Она сказала, что любит его, а он попросил ее уехать. И – что еще ужаснее! – он ввел ее в заблуждение, заставил думать, что питает какие-то чувства к Симоне Уинстон.
Маркус вспоминал искаженное болью лицо Изабель, когда он повел Симону в библиотеку. Разумеется, он просто хотел узнать, не располагает ли Симона какой-нибудь полезной информацией – не задавать же ей вопросы в присутствии Изабель. Да она и не стала бы отвечать в присутствии его жены… Но получилось так, что он своими действиями ужасно оскорбил Изабель, заставил ее думать, что питает какие-то чувства к своей бывшей любовнице. Ох, какой же он болван!
Да-да, он редкостный болван!
И теперь уже не было смысла отрицать правду. Он любит Изабель – это совершенно ясно. Но увы, он упрямо отказывался признавать свои чувства и ответить взаимностью на ее идущие от сердца слова. И поступал он так только из страха. Потому что после предательства Бриджет начал считать любовь оружием, используемым против слабых и ранимых. Он погрузился в работу и окружил себя дорогими произведениями искусства. И поклялся, что никогда больше никого не полюбит. Он убедил себя в том, что только деньги и произведения искусства способны радовать его и заполнять пустоту в его жизни.
Но внезапно в его жизнь ворвалась Изабель, добавившая в нее ярких красок, с которыми не мог сравниться ни один живописный шедевр. Он был ею очарован и влюбился в нее. Правда, сначала его привлекла только ее красота… Но вскоре он понял, что эта женщина словно создана специально для него. И самым привлекательным в ее поведении было то, что Изабель – также, как и он, – совершенно не придавала значения глупейшим светским условностям. Невозможно было отрицать правды, заключавшейся в том, что он нуждался в любви, способной исцелить его израненную душу. Но вместо того чтобы признаться ей в своих чувствах, он оскорбил ее. К тому же не сумел защитить, хотя и обещал…
– Каковы твои планы? – прервал его размышления Роман.
– Насколько серьезно они вооружены?
– Не думаю, что у Беннинга есть оружие. Но его новый сообщник по имени Калцер вооружен. К тому же он отъявленный головорез.
Маркус кивнул и процедил сквозь, зубы:
– В таком случае я убью его в первую очередь.
Роман сунул в карман носовой платок и заявил:
– Полагаю, что смогу оказать тебе помощь. Я ведь, как ты видишь, еще не умер.
– Да, разумеется, мне потребуется любая помощь.
Коснувшись плеча брата, Роман тихо произнес:
– Главное – не теряй веры. Ты еще скажешь ей о своей любви.
