Текст книги "Пульт мертвеца"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

И снова Каландра обошла меня.

– Но разве то, что вы будете сотрудничать с нами и поможете вывести на чистую воду контрабандистов, не сможет реабилитировать вас в глазах властей?

– Кроме того, – добавил я, – мы, разумеется, не предполагаем искать преступников, которые якобы скрываются в ваших поселениях и маскируются под халлоа – членов вашего Братства. Вряд ли тот факт, что вы пребывание с ними на одной планете, может считаться соучастием в тайном сговоре.

– Верно, – вздохнул он.

Эдамс долго продолжал смотреть в чашку, и я внезапно понял, что его чувства менялись. Они изменились настолько незаметно, что я даже не успел уловить этот момент. Выглядело это так, словно он, оставшись сидеть перед нами, вдруг перестал ощущать наше присутствие, словно его внимание переключилось на что-то другое…

Или вообще отсутствовало.

Я взглянул на Каландру, чуть кивнув ей на Эдамса. Она кивнула в ответ, ее чувства говорили мне, что она сама в немалой степени озадачена происходящим.

Мне известен сын человеческий, которого четырнадцать весен назад вознесли на третьи небеса…

Эта надпись всегда привлекала меня, вызывая бурю противоречивых чувств, когда я был ребенком. Но теперь, лицом к лицу столкнувшись с чем-то схожим, я обнаружил, что разделяю неуверенность Каландры. Это казалось невозможным… Но, может быть, Эдамс и его Братство открыли для себя воистину святое место?

– Простите, – вдруг произнес он.

Я вздрогнул, понимая, что снова упустил нечто такое, что вполне могло оказаться ключом к пониманию.

– Я пытался получить ответ у Бога.

Я продолжал ощущать его нерешительность.

– И..? – не вытерпел я. Он пожал плечами.

– Ничего такого, что я мог бы использовать как руководство к действию. Прикоснуться к глубине Его мыслей – одно, истинное глубинное понимание того, что Он говорит – совсем другое. – Эдамс тяжело вздохнул, и я почувствовал, как его напряжение спадает. Видимо, эта форма медитации – не очень лёгкое занятие. – Господь, как обычно, предоставляет выбор решения мне, – продолжал он. – Скажите, чего конкретно вы хотите от нас?

Теперь тяжело вздохнул я.

– По пути сюда мы внимательно изучали бортовые карты Сполла, и выбрали один участок, на котором хотим сосредоточить поиски.

– Он большой?

– Несколько сотен квадратных километров. – Я взглянул на него и пожал плечами. – Понимаю, это капля в море. Но нас только двое, и у нас мало времени.

– Да, я понимаю. Нет, нет, ничего, продолжайте, прошу вас.

– Эта территория расположена в двухстах шестидесяти километрах на юго-восток отсюда и в восьмидесяти километрах от вашего поселения под названием Мюрр, ведь это ваше поселение, если не ошибаюсь?

Он кивнул.

– Значит, вам понадобится транспорт и пристанище в Мюрре.

– Да, сэр, – ответил я. – Я понимаю, что прошу много.

Он махнул рукой.

– О, что касается средств материальных, это не проблема. Но, кроме того, вам понадобятся и проводник, и помощники для ведения поисков?

– Нет, – поспешила заверить Каландра. Прозвучало это весьма решительно. – Лучше нам самим заняться этим.

Я недовольно посмотрел на нее.

– Каландра…

Она пристально посмотрела на меня.

– Мы и так втянули в это слишком много людей, Джилид. Так что или мы ищем сами, или не ищем вообще.

Едва ли я мог привести против этого какие-нибудь убедительные доводы.

– Хорошо, – согласился я, снова повернувшись к Эдамсу. – Полагаю, что наши потребности ограничатся материальными.

Он медленно кивнул.

– Этим мы вас обеспечим. Но есть еще кое-что, что вам понадобится: время. Сколько?

Сколько времени может уйти на то, чтобы облазить и обыскать целый мир?

– Сколько вы можете дать без ущерба для себя? – напрямик спросил я. – Если бы вы смогли в качестве оправдания заявить, что не знаете, кто мы такие… – Я беспомощно пожал плечами. – Но, конечно, теперь уже поздно.

– Ведь вам известно, что такое наркотики, развязывающие языки? Ведь их никто не запретит, ни сегодня, ни завтра, – мрачно заявил он. – Таким образом, если вы больше никому ни о чём не станете рассказывать, я остаюсь единственным, кому они могут предъявить обвинение в соучастии. – В его глазах появилась твердость. – Пускай всё так и остается. Вам ясно?

Я судорожно сглотнул. При воспоминании о Куцко и капитане Бартоломи во мне всколыхнулось старое чувство вины и стыда. Они тоже сумеют избежать прямых обвинений в пособничестве, но вряд ли это сможет послужить утешением и тому, и другому.

– Ясно, – спокойно ответил я Эдамсу. – У нас самих и так достаточно проблем, чтобы добавлять к ним и другие.

Твёрдость постепенно оставляла его.

– Я рад, что мы договорились. – Он едва заметно улыбнулся. – Впрочем, пока у вас не возникло неверное представление о нашей общине, разрешите мне сказать, что я рад тому, что вы были со мной честны. Неважно, чего это стоит. Правда всегда предпочтительнее лжи. – Он снова тяжело вздохнул. – Я могу дать вам три дня. Не больше.

Я встретился взглядом с Каландрой. Она пожала плечами, в её чувствах была беспомощность. Трех дней чертовски мало, но, с другой стороны, и десяти дней было бы для нас так же мало.

– Как бы то ни было, в любом случае вы правы, – сказал я Эдамсу.

– Мне очень жаль, но дать вам больше я не могу. – В его голосе слышалось искреннее сожаление. – Но если говорить по существу, у вас нет и этих трех дней. К тому времени ваше отсутствие, несомненно, будет обнаружено, а то, что вы отправили корабль пустым, не поможет вам дурачить их долго. К вечеру здесь уже будут агенты безопасности Солитэра.

К сожалению, скорее всего он был прав.

– Тем более, мы должны отправляться немедленно, – сказал я.

– Согласен. Я дам вам один из наших вездеходов, а вы поезжайте на нем к Мюрру. Это избавит меня от необходимости часов десять просидеть за баранкой, да и в самом Мюрре вам не придется терять время на поиски транспорта.

– Отлично, – сказал я. – Надеюсь, управление полуавтоматическое?

– Да, но можете не беспокоиться – нам приходится ездить туда так часто, что наиболее удобный маршрут уже запрограммирован в автопилоте. – Он поднялся. – Если вы позволите, пойду приготовлю для вас все необходимое. Боюсь, у меня не останется времени, чтобы как следует накормить вас перед дорогой, но кухня там, – он показал вглубь дома. – Пожалуйста, можете похозяйничать и выбрать себе что-нибудь.

– Благодарю вас, – сказал я, вставая. – Спасибо за помощь.

Секунду мы смотрели друг на друга.

– Надеюсь, – негромко сказал он, – у вас всё же хватит времени.

Эдамс ушел, а я посмотрел на Каландру.

– Думаешь, мы можем доверять ему? – спросил я.

Она едва заметно пожала плечами.

– Но у нас нет другого выбора, разве не так?

Я поморщился.

– Выбора, действительно, нет. Вздохнув, она поднялась. – Во всяком случае, вся надежда на этих халлоа. А теперь, ты слышал, что он сказал? Давай сходим на кухню и возьмём что-нибудь поесть в дороге.

ГЛАВА 16

Через полчаса мы отправились из Шекины на одном из вездеходов Эдамса, уверявшего нас, что это лучший в его небольшом транспортном парке. Силуэт этого вездехода был настолько ужасен, что я при виде его содрогнулся, но двигатель тянул отменно, и широкие его колеса прекрасно справлялись со всеми превратностями местных дорог, словом, жаловаться было не на что. Может, все дело было в том, что меня основательно подпортило восьмилетнее пользование плодами процветания «Карильона»?

Отправились мы по едва различимой среди камней и склонов тропинке, которая скорее подходила для пеших странников, нежели для передвижений моторизованных. Каландра, как я мог чувствовать, не была расположена к беседам, да и у меня не было ни особых поводов, ни желания тревожить её. Так что я, устроившись на относительно хорошо сбалансированном сиденье, настроился на долгую пятичасовую поездку и смотрел на проплывавшие мимо пейзажи. А здесь, как я, к удивлению, заметил, было на что посмотреть. Даже те участки нетронутой природы, окружавшие Шекину, вряд ли могли считаться безжизненной пустыней, которая представлялась нам, а теперь я убеждался в том, что даже и они были еще скудными по сравнению с тем, мимо чего мы сейчас проезжали. Нельзя сказать, что природа здесь была очень уж живописной, по крайней мере, если исходить из обычных эстетических представлений это было далеко не так. Растения были здесь серовато-голубыми или сизовато-фиолетовыми, следовательно, их основу составлял не хлорофилл, а какая-то другая субстанция. Большинство из них было низко пригнуто к земле, лишь некоторые типы могли быть чуть выше, чем средних размеров кустарник. Но их росло здесь необычайно много, и представлены они были множеством разновидностей. У меня возник вопрос: кто-нибудь из тех, кто с такой искренней убежденностью описывал Сполл как пустыню, действительно побывал здесь и видел все это собственными глазами?

– Интересно, почему все растения вокруг Шекины такие тонкоствольные? – в унисон моим мыслям спросила Каландра.

– Думаю, Эдамс со своими людьми что-то делают с почвой, чтобы на ней можно было выращивать урожай – может быть, добавляют какие-нибудь удобрения или что-нибудь ещё… Может быть, это что-то ещё оказывает на местную флору влияние. Установка термобурения, например.

– Может быть, – задумчиво согласилась она. – С другой стороны… – она не закончила фразу.

– Ничего, надеюсь, найдется кто-нибудь в Мюрре, кто сможет удовлетворить твою любознательность.

Она невольно улыбнулась.

– Надеюсь.

Халлоа, живущие в Мюрре, занимались земледелием в таких условиях уже года два. Может, у них хватило времени узнать чуть больше о своей новой родине.

Когда мы въезжали на центральную улицу, по обе стороны которой теснились несколько домиков, солнце уже почти скрылось за горизонтом. Мы остановились.

Поселение Мюрр во многих отношениях было всего лишь жалким подобием того, что мы увидели у Шекина. Оно было намного меньше, без сомнения, оно находилось еще на самой ранней стадии развития, но ясно было одно – Мюрр тоже принадлежал приверженцам Божественного Нимба. Молодой человек, почти мальчик, который вышел приветствовать нас, выглядел замарашкой по сравнению с теми, кто обитал в Шекине, но от него, тем не менее, исходило то же спокойствие и безмятежность, которые мы впервые ощутили в Эдамсе и его спутниках.

– Я приветствую вас, – кивнул он Каландре и мне, когда мы неуклюже выбирались из вездехода. – Простите, у нас здесь редко кто бывает. Чем я могу вам помочь? – спросил он, приветливо улыбаясь.

– Мы приехали сюда повидаться с пастырем Жоитой Загорой, – объяснил я, разминая затекшие мышцы. – У нас есть для него вести от пастыря Эдамса.

– А-а? Впрочем, я мог бы и сам догадаться, – кивнул мальчик, теперь его улыбка уже стала напоминать ухмылку. – Мне самому приходилось ездить по этой дороге Шекина-Мюрр – вот это весело, ничего не скажешь. Как она вам?

– Изумительная, – буркнул я. – Вам следовало бы сотрудничать с компанией по воспроизводству почек, отбитых на ней – вы бы их завалили заказами.

– Не знаю, может быть… Я вас могу проводить, если вы пожелаете…

– А где все? – поинтересовалась Каландра, когда мы шли через широкое, незастроенное место, напоминавшее небольшую площадь перед довольно большим домом, где находилась, вероятно, какая-то общественная постройка.

– У нас сегодня общий ужин, – объяснил он, полуобернувшись к нам, – очень многие готовятся к нему. Остальные либо сейчас вернутся с хоровых песнопений или ушли медитировать.

Он лавировал между домами, и вскоре я, действительно, увидел небольшую, человек в пять группу людей, сидевших невдалеке от домиков и сосредоточенно медитировавших.

– Вы ведь воспринимаете медитацию как нечто очень серьёзное?

Он не обиделся, ни внешне, ни внутренне.

– В ней не будет никакого проку, если отнестись к ней с прохладцей, разве не так? – осведомился он.

Вряд ли я мог с этим спорить.

Помещение, где происходил общий ужин, заполняли озабоченные люди и восхитительные ароматы, от которых мой желудок умоляюще заурчал. Наш проводник доставил нас к большим изогнутым в форме буквы «С» столам, затем в маленькую комнатку позади них, где за небольшим компьютером сидела женщина и сосредоточенно набирала что-то. Она вопросительно взглянула на нас, оторвавшись от дисплея, когда юноша постучал в распахнутую дверь.

– Что тебе, Томас?

– Это приезжие из Шекины, – сообщил он, указывая на нас.

– А-а, – она повернулась к нам и, грациозно поднявшись, вышла из-за стола. – Добро пожаловать в Братство Мюрр. Я – пастырь Жоита Загора. Чем могу помочь?

Вообще-то, удивляться было нечему – ведь тех нескольких секунд, в течение которых я созерцал ее в работе за компьютером, могло бы с лихвой хватить мне, чтобы ощутить и ауру внутреннего спокойствия, и ауру решительности, присущую только лидеру, но я умудрился этого не заметить. И посему то, что эта женщина оказалась коллегой нашего знакомого Эдамса, смутило меня настолько, что я даже не сразу смог сообразить, что и как говорить.

– Я… мы, меня зовут Джилид Рака Бенедар, – наконец, смог пролепетать я. – А это Каландра Мара Пакуин. У меня… у нас есть для вас послание от пастыря Эдамса.

– Который не удосужился вам сообщить, какого я пола? – пошутила она.

– Который не удосужился сообщить, какого вы возраста, – в тон ей ответил я. Вдруг меня охватило страстное желание абсолютно все и весьма подробно объяснить этой женщине. – Видите ли, если исходить из моего, не стану скрывать, очень небольшого опыта общения с представителями Вашего Братства, старосты приходов редко когда бывают такими молодыми, как вы. В особенности, в таком пограничном районе, как Мюрр.

Она понимающе кивнула, и, к моему облегчению, я почувствовал что мои слова не задели ее.

– В Божественном Нимбе все посты основываются не на старшинстве, а на преданности, глубине веры и на даре Божьем, – ответила она. Мельком взглянув на Каландру, она снова посмотрела на меня.

– Могу ли я сделать вывод, что вы оба не из тех, кто желает обрести Спасение?

– Нет, мы не из тех, – признался я, поспешно доставая конверт, врученный нам Эдамсом. – Вероятно, вот это всё объяснит.

Она распечатала письмо и стала читать. Я, не отрывая взора от ее лица, понял, что строки этого письма не вызывали у нее энтузиазма. Её всегдашнее хладнокровие стало постепенно окрашиваться неуверенностью, и она даже перечитала письмо еще раз.

– Я не обратила внимания на то, что у вас три имени, – в конце концов сказала она, снова глядя на нас коротким, но оценивающим взглядом. – До сих пор мне не приходилось встречаться со Смотрителями.

– А нам с Искателями, если на то пошло, – пожал плечами я.

Она постучала ногтем по краю листка.

– Пастырь Эдамс просит меня о том, чтобы Братство Мюрр оказало вам гостеприимство и содействие. Мы с удовольствием примем вас у себя. – Она колебалась, видимо, ей хотелось в наиболее деликатной форме расспросить нас о вещах совсем не деликатных…

– Мы, к сожалению, не можем рассказать вам больше, чем вам поведал в письме пастырь Эдамс. Так будет лучше и для вас, и для нас.

Губы Загоры моментально поджались. Видимо, пастырь Эдамс, всегда такой откровенный со своими собратьями, вынужден был что-то скрывать от неё, и все эти секреты и тайны были очень ей не по душе.

– Могу вам лишь сказать, – добавил я, – что дня через два-три нас здесь не будет, и сюда мы уже больше не вернёмся.

Она чуть удивленно взглянула на меня. Было ли все дело в пастыре Эдамсе или нет, но я смог заметить, что ее взгляд на людей и на мир основывался на изрядной доле скрытого скептицизма. Но у нее, по крайней мере, хватило вежливости, чтобы не заявить мне об этом вслух.

– Хорошо, значит, до тех пор Братство Мюрр и я лично – в вашем полном распоряжении, – вместо этого сказала она. – Пастырь Эдамс говорит здесь о жилье и энергии для вашего вездехода, я вот что хотела спросить – что вам нужно в первую очередь?

– Что нам нужно в первую очередь? – переспросил я. – Знаете, я на этот вездеход сейчас просто смотреть не могу и не смогу еще в течение, по крайней мере, нескольких часов.

Это вызвало у нее улыбку.

– Да, да, я понимаю вас. Мне знаком этот путь от Шекины до нас. Хорошо. Ужин, будет через полчаса. А сейчас, наверное, есть смысл задуматься над тем, где и у кого вас разместить.

Взглянув на Каландру, я прочел в её глазах одобрение.

– Хорошо бы, – согласился я.

– В таком случае, – сказала она, выходя из-за стола, – мы сейчас пойдем и посмотрим, что у нас имеется.

Ужин был многолюдным – на нем присутствовало человек сто двадцать, из которых примерно пятую часть составляли дети.

Еда в первый момент нас просто ошеломила. Я доселе не имел возможности отведать настоящей солитэрианской кухни, разновидностью которой была и эта, но в Мюрре блюда оказались даже острее, чем я мог судить о них по запаху. Все стало казаться мне необычайно вкусным, как только мой рот перестал пылать от жгучих приправ.

Во время еды я имел достаточно времени, чтобы изучить этих Искателей. Легче всего было наблюдать за детьми, разумеется. Полные энергии и слегка озорного душевного состояния, ещё не изуродованные окончательно бесчисленными социальными табу и препонами, они были такими, какими бывают дети везде: и на Патри, и в колониях. Мне вспомнилась брошенная мимоходом фраза Эдамса о том, что медитацию следует начинать с детства, и меня охватила тревога за них. Наши старейшины-Смотрители постоянно долго и упорно бились над проблемой, как постепенно развивать в ребенке наблюдательность, не перегружая его, чтобы ненароком не нанести непоправимый ущерб хрупкой, ранимой душе, и я мог лишь надеяться на то, что пастырь Эдамс и его сподвижники не идут напролом. В особенности, если брать в качестве меры эффективности методов их воздействия на примере взрослых, присутствовавших здесь.

В общем, это удивляло. Объективности ради следует признать, что лишь кучка тех, кто располагался достаточно близко от меня, и с кого я мог считывать их эмоции, обнаруживали, по меньшей мере, хотя бы признаки того просветления и умиротворения, какое я наблюдал в Эдамсе и Загоре – большинство же, напротив, все еще сохраняли в себе достаточно явственные следы того же самого напряжения и страха, причем самого низкого, почти подсознательного уровня, с которым мы сталкивались на Солитэре. Но в этих людях напряжение не было таким сильным, оно не стало их сущностью, и вскоре должно было исчезнуть вовсе… и теперь, пожалуй, впервые за последние одиннадцать лет я обнаружил, что могу расслабиться по-настоящему.

Одиннадцать лет, которые я провел вдали от поселения Смотрителей под названием Кана, причем восемь из этих одиннадцати – в атмосфере всеобщей алчности и зависти, характерных для лорда Келси-Рамоса, сумели почти полностью вытравить из моей памяти те простые, основанные на любви и стремлении к взаимопониманию отношения, какие я наблюдал здесь, в этой общине. Здесь не чувствовалось наэлектризованной атмосферы соперничества в борьбе за власть или богатство, здесь не было никаких споров, никаких конфликтов, никакого стяжательства – погони за, в общем-то, ненужными вещами. Здесь все стремились друг к другу и интересовались друг другом и Богом.

Состояние это можно было сравнить с лучом солнца, упавшим на закоченелое от холода тело, и я с блаженством ощущал эту полузабытую атмосферу и вдруг с удивлением почувствовал, что сидевшая рядом со мной Каландра чем-то очень обеспокоена, а когда я обернулся к ней, моя блаженная безмятежность лопнула, как мыльный пузырь.

– У тебя всё в порядке? – тихо осведомился я, не сводя глаз с сидевших за столом напротив. – Что случилось?

Ее напряжённость была небольшой, она целиком могла совладать с нею. Но все же была…

– Всё дело в этом месте, – напряженным шепотом сообщила она. – И в этих людях. Неужели ты ничего не чувствуешь?

Я лишь хмыкнул, вытянувшись еще сильнее на своем стуле.

– Ничего. Абсолютно ничего.

Она очень странно посмотрела на меня.

– Их единообразие, – вздрогнув, пробормотала она, – одинаковая у всех безмятежность – ты что, не понимаешь?

Я покачал головой.

– Я лишь чувствую здесь спокойствие и удовлетворенность.

Она быстрым движением языка облизала губы.

– Это мне напоминает Бриджуэй.

У меня по спине прошел озноб.

– Бриджуэй… и Аарона Валаама Дар Мопина.

– Нет, нет, не может этого быть. Ты хочешь сказать, что…

Слева от Каландры сидела Загора и собиралась обратиться к ней с каким-то вопросом.

– Потом, потом, – шепнула мне Каландра и повернулась к своей соседке слева.

Я озадаченно вздохнул. Этого не могло быть, этого не может быть, повторял я себе. Просто Каландра приняла это спокойствие, царившее здесь, за что-то зловещее, принцип строгого подчинения лидеру, за проявление темных, губительных для человеческой личности сил. Разумеется, в самом Эдамсе не было ничего от обуреваемого безумными амбициями Дар Мопина. Нет, конечно… и всё же Дар Мопину удалось скрыть свои недобрые намерения от тогдашних Смотрителей, многие из которых были куда проницательнее меня.

Я снова принялся за прерванную еду и продолжал беззаботно болтать и улыбаться. Но дружелюбие мое уже было сдержаннее, да и пища уже не казалась такой вкусной.

За ужином последовало богослужение, затем общий час и, когда пастырь Загора проводила нас ночевать, на улице уже наступила ночь.

– Прекрасное зрелище, – заметил я, глядя на усеянный звездами небосклон, раскинувшийся над нами, когда мы шли через маленькую площадь. – Уже давно мне не приходилось видеть такого прекрасного звёздного неба.

Загора кивнула.

– Я понимаю, что вы имеете в виду – я сама жила в Камео до того, как пришла в Божественный Нимб. Я иногда думаю, что пусть не будет ничего, но звезды на небе останутся, и уже ради одного этого стоит жить.

Внезапно что-то справа привлекло мое внимание…

– Там что-то есть, – быстро проговорила Каландра, уставившись в темноту. – Какое-нибудь животное?

Загора посмотрела туда, куда указывала Каландра.

– На Сполле нет таких больших животных, – заверила она. – Может быть, кто-нибудь из наших братьев углубился в медитацию.

– Что, сейчас? В такое время? – недоумевал я.

– Господь наш прислушивается к призывам и днем, и ночью, – суховато напомнила Загора.

Я почувствовал странную сухость во рту.

– Скажите, пастырь Загора, – волнуясь, начал я, – … как же это происходит?

Несмотря на то, что я из-за темноты не мог видеть лица Каландры, я явственно ощутил ее неодобрение. Загора же, наоборот, дала понять, что давно ждала от меня этого или подобного вопроса.

– Вы имеете в виду, каким бывает непосредственное общение с Богом? – спросила она.

Я кивнул.

– Вы, действительно… разговариваете с ним? Или же это скорее просто ощущение Его присутствия?

Она колебалась.

– Это можно сравнить с тем состоянием, которое испытываешь, когда ты уже на полпути к чему-то очень важному… бесконечно дорогому для тебя, – медленно и задумчиво произнесла она. – Дело в том, что на этот вопрос очень трудно дать исчерпывающий ответ, независимо от того, готов ли ты к нему или нет. Поверьте, это действительно трудно выразить словами. Это, наверное, присутствие, соседство — вот наиболее подходящие слова для того, чтобы описать это. Присутствие внутри и вне нас, детей человеческих, заполняющее нас, наши души…

– И Он обращается к вам? Говорит с вами? – Я почувствовал, как она криво улыбнулась.

– Конечно, конечно, Он говорит с нами, – ответила она. – А вот сумеем ли мы прислушаться к нему – другой вопрос.

Это были почти те же слова, которые я слышал и от Эдамса, когда он так и не получил вразумительного ответа на вопрос: что же делать с нами.

– Но ведь существуют же слова? – спросил я. – Или же это скорее эмоции или какие-то абстрактные мысли?

– Для некоторых из нас – и то, и другое, и третье, – пожала плечами она. – Нет каких-то определенных способов общения – Бог, вероятно, избирает разные типы общения для разных людей. Почему – нам это неведомо.

Кто Когда-нибудь постиг разум Божий? Кто когда-нибудь бывал его духовником?

– А со временем разве это не проясняется? – спросил я ее.

– Обычно проясняется, но среди нас есть и такие, которые наделены способностью слышать Его с тех пор, как родились на свет Божий. – Она колебалась. – Как, впрочем, и такие, кто по прошествии долгого времени не в состоянии обрести успокоение от общения с Ним.

Что-то слышалось в её голосе…

– Как вот тот человек, вон там? – предположил я, махнув рукой туда, где мне привиделось какое-то движение.

Я почувствовал ее удивление, за этим последовало неохотное согласие.

– Вы, Смотрители, своей жизнью оправдываете своё доброе имя, разве нет? – сказала она. – Интересно, а как бы вы стали общаться с Богом?

В ее словах не было ни вызова, ни оскорбления, скорее чистый интерес.

– Но мы не так долго находимся среди вас, чтобы постичь ваши методы, – решил напомнить ей я.

– А это нетрудно. Некоторым, самым простым способам я могла бы научить вас всего за каких-нибудь два часа.

– У нас не будет для этого времени, – вмешалась Каландра. Ее интонация призывала меня оставить эту тему.

Загора тоже вняла этому призыву, хотя он и не относился непосредственно к ней, и с явной неохотой уступила ей.

– Хорошо, но если вы вдруг измените своё мнение, если кто-нибудь из вас изменит своё мнение, – поправилась она, – то, пожалуйста, дайте мне знать. Так… В письме пастыря Эдамса говорится, что утром вы должны ехать. А вы вернетесь к вечеру?

Я покачал головой.

– Вероятнее всего, нет. Нам предстоит осмотреть очень большой участок территории, а у нас на это всего три дня.

Я видел, что ей очень хотелось спросить, кого и что мы собираемся искать, но воспитанность взяла верх, и она сдержалась.

– Хорошо, я сейчас прикину на компьютере, сколько энергии вам потребуется на три дня, и затем подзаряжу ваши колеса. У нас есть две бездействующие складные палатки, что-то вроде походных домиков, и если вы пожелаете, то можете ими воспользоваться. Всё же лучше, чем ночевать в вездеходе.

Я попытался вспомнить, не входили ли такие палатки в борткомплект корабля.

– Если вы предоставите их нам, то мы, конечно, будем вам бесконечно благодарны, – ответил я. – Но, если вы сами в них нуждаетесь…

– Нет, нет, ничего, – заверила она.

Мне вспомнились опасения Каландры по поводу возможной неприязни членов Братств Искателей по отношению к пришельцам. Надо будет ей об этом напомнить при случае, – решил я.

– Хорошо, мы воспользуемся палатками, – с поклоном ответил я Загоре. – Благодарю вас от души. Скажите, а что вам известно о территории, которая располагается к юго-востоку от вас?

– Не очень много, боюсь вас разочаровать. Местность холмистая, вы эти холмы увидите после того, как отъедете от Мюрра на километр-полтора. В основном, здесь растут кустарники. Еще дальше начинаются уже настоящие горы. Там вы обнаружите более пышную растительность, но они не настолько густы, эти заросли, чтобы помешать вашему продвижению. Я ощутил внезапный интерес Каландры.

– Более густая растительность, чем здесь, но того же типа?

– В основном, да, – ответила Загора. – Просто больше разновидностей, в особенности, более крупные экземпляры, такие, например, как гремучники.

– Все дело в больших запасах грунтовых вод, – бросил я наудачу.

Она пожала плечами.

– Понятия не имею. Это вполне может быть связано и с засоленностью почв, а может, и с самими растениями, вот всё, что я знаю.

Сдержанный интерес Каландры стал ослабевать, и я внутренне согласился сам с собой, что мы в общении уже дошли до мертвой точки. Но моя гипотеза о том, что горное оборудование, используемое контрабандистами, установки плазменного бурения вполне могут повлиять на растительность, казалась не лишенной логики. И даже если нам не было известно, какие конкретно повреждения растений из наиболее часто встречающихся мы можем обнаружить, то в том случае, если мы наткнёмся на большое число опалённых, обожженных растений, нам легче будет локализовать очаги высокой температуры, вызвавшей это обугливание.

– А как здесь с фауной? – поинтересовался я у Загоры. – Есть какие-нибудь хищники, достаточно крупные, чтобы нам их следовало остерегаться?

– В центре Царства Божьего? – с мягким укором переспросила она. – Нет.

Я почувствовал, что это вызвало ироническую гримасу у стоявшей рядом со мной Каландры.

– Да, да, конечно, – пробормотал я. – Хорошо, значит, тогда… – Я замолчал, думая, что еще сказать.

– Вот мы и пришли, – Загора заполнила брешь, возникшую в разговоре. – Как вижу, Мастэйны еще не пришли. Вы там одна справитесь, Каландра?

– Не о чем беспокоиться, – заверила ее Каландра. – Они уже приготовили комнату для меня и ещё перед ужином показали мне, где всё лежит.

– Отлично. Надеюсь, что и Чанги так же предусмотрительны к вам, Джилид? Тогда спокойной ночи, если позволите. Мне ещё надо забежать к себе в бюро и сделать этот расчет энергии. Пожалуйста, дайте мне знать, когда вы будете отъезжать завтра утром, и еще раз, спокойной вам ночи.

Мы заверили, что непременно дадим знать. После того, как мы распрощались с ней, мы долго наблюдали, как ее неясный силуэт перемещался по направлению к ярко освещенному входу в дом общины.

– Ну ты тоже, додумался спросить о хищниках в Царстве Божьем, – бормотала Каландра, когда шаги Загоры стихли в ночи. – Замахнулся на святыню, ничего не скажешь.

– Может, нам следует быть чуточку менее саркастичными по отношению к ним? – проворчал я, задетый ее слегка высокомерным тоном. – Не следует забывать, что они из милости нас к себе впустили.

– Хорошо, но ты простишь мне мою маленькую слабость не полагаться на людей, у которых мозги чуточку не в порядке, – отпарировала она.

– С каких это пор?

– Ладно, Джилид. Тоже мне, явились сюда каких-то пару лет назад, послушай их, так все просто обязаны поклоняться этому их Нимбу. А ты, конечно, так не считаешь?

Я вздохнул.

– Значит, по-твоему, это всё ерунда? И их медитации?

– А что же еще это может быть? Ты посмотри на них – они же все страдают либо галлюцинациями, либо это вообще куда более серьезный случай массового психоза. Или ты, действительно, думаешь, что это райское царство?

Двенадцать ворот были двенадцатью жемчужинами, каждые ворота сделаны из одной жемчужины, и главная улица города вся из чистого золота, прозрачного, как стекло…

– Если это действительно так, то общепринятое описание сильно не дотягивает, – уступил я. – Знаешь, я только сейчас вспомнил об этом… Когда мы летели в систему Солитэра, мистер Келси-Рамос попросил меня проверить, не является ли Облако живым существом.

– И что, оно на самом деле живое?

Даже теперь одно воспоминание о том разговоре заставило меня содрогнуться.

– Я не смог убедить себя попытаться, – вынужден был признать я. – Мне кажется, этот вопрос возник оттого, что власти Солитэра всерьез обеспокоены заметными успехами этих Искателей в области медитации.