Текст книги "Двенадцать шагов. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Тим Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Глава 3

(Шаг 1. Печать Артага)

       Очередь к ветхому домику на вершине холма была огромной, тянулась аж за соседний холм. Посетители стояли, сидели и даже лежали на траве, ожидая приглашения. На Алекса с Роком косились с опаской, но с лёгкой. Мало ли, кто к Оракулу приехать может. И вот такое чудовище – тоже может. Оракул – это Оракул.

       Вообще, насколько Алекс понял, народ во владениях Сакара был непуганый. Что народ, что сам Сакар, что его страж Рамор, который Алексу не нравился больше остальных. Мало того, что непуганый, так еще и как будто не дурак. Вместо того, чтобы возрадоваться приезду важного гостя – лепестки в голове находит и издевается.

       Вот и очередь здешняя – вместо того, чтобы в страхе разбежаться или хотя бы посторониться, смотрят, молчат, с места не сдвинутся.

       Пришлось брать нахрапом.

       Он остановил Рока у самой двери. Старушка, сидящая на пороге, смерила его таким взглядом, что Алекс даже на миг передумал было, но потом все же решился.

       – Оракул! – прокричал громко и мысленно взмолился: “Шевелись быстрее, кто бы ты ни был, пока меня бабка не избила”.

       Бабку, правда, отвлёк Рок – теперь взглядами она мерилась с ним, и трудно было определить, кто побеждает. Зато Алекс очень чётко чувствовал сразу несколько десятков подобных взглядов на спине.

       Дверь скрипнула, на порог вышел несколько растерянный парень, которого, вероятно, вытолкали довольно поспешно, а вслед за ним – высокий человек в темном плаще и глубоко надвинутом капюшоне. Из-под капюшона на Алекса смотрели невыносимо долго, потом соизволили пригласить: взметнулась вверх рука и поманила узловатым пальцем. Оракул развернулся, дверь за ним захлопнулась, а парень на пороге стал еще более растерянным, узрев Алекса на коне. Ну и самого коня.

       Алекс спрыгнул, тихо скомандовал Року:

       – Иди погуляй, – от греха подальше. Но Рок был слишком занят, чтобы послушаться: продолжал играть в гляделки со старушкой.

       – Иди, – настойчивее процедил Алекс, толкая его в бок, – по-гу-ляй.

       Рок фыркнул, отвернулся и нехотя побрел прочь, продолжая то и дело бросать на бабку угрожающие взгляды через плечо.

       – Иди-иди, – пробормотал ему вслед Алекс. Виновато улыбнулся ей, осознал, что улыбку за воротником не видно, и протиснулся в дверь, постаравшись не задеть предыдущего посетителя.

       Внутри было дымно, душно. Оракул сидел за столом, гостю полагалось то ли стоять, то ли присесть на лавку у стены. Алекс шагнул к лавке, взялся за ее край и потащил к столу.

       Оракул на это никак не отреагировал, сплел пальцы в замок, глядел куда-то мимо. Куда именно, было не видно из-за капюшона, и Алекс даже успел испугаться, что тот вообще отключился, нанюхавшись своих благовоний. Он сам тут пару мгновений, и уже голова от дыма кружится, а Оракул, бедняга, весь день этим дышит.

       Но как только Алекс наконец уселся, тот заговорил:

       – Это честь – познакомиться лично.

       Голос был глубоким, бархатистым. Гипнотизировал бы, если б Алекс не чувствовал столь явно, как в него впились взглядом, придирчиво изучая. Та же манера смотреть на собеседника, что и у Сакара.

       “Вот куда лордёнка нужно определить, – подумал Алекс. – Вот этому в ученики. И пусть смотрят друг на друга, хоть глаза поломают. И им не скучно, и остальным жить проще”.

       – Когда знакомятся, обычно открывают лицо и называют имя, – отметил Алекс.

       Оракул тихо хмыкнул:

       – Кому, как не тебе, знать: имена и лица в нашем деле зачастую только мешают.

       – В нашем деле? – переспросил Алекс.

       – Брось, – отмахнулся Оракул, откинулся назад и – Алекс почувствовал – прекратил изучать: то ли понял что-то для себя, то ли смирился с тем, что ничего понять не сможет. И голос сразу стал живее. – Ты водишь народ за нос по-своему, я – по-своему. Мы в некоторой степени коллеги.

       “Вот это вряд ли”, – подумал Алекс, но спорить не стал. Спросил:

       – Как вышел на меня?

       – Земля полна слухами, – мягко проговорил Оракул, – а я их, можно сказать, коллекционирую. Ты же Алекс, убийца драконов, охотник Семи холмов, тебя знают многие. И твоих связных совсем нетрудно вычислить.

       “Не хочешь говорить, значит, – понял Алекс, – ну и не надо. Дело, в конце концов, взаимовыгодное”.

       Кивнул, извлёк из-за пояса кошель и отсчитал положенные позвавшему десять процентов. Выложил на стол аккуратной горкой. Оракул ловко сгрёб их привычным, обыденным жестом. Снова откинулся назад. Помолчал. Оттарабанил пальцами по столу длинную дробь.

       Наконец спросил:

       – Ещё что-то интересует?

       – Ты убедил лорда, что ему нужна побрякушка? – уточнил Алекс. – Зачем?

       – Почему сразу я? – Оракул как будто усмехнулся, но точно сказать было нельзя – проклятый капюшон скрывал всё. – Не я, звёзды…

       – Не мог предложить какую-нибудь другую побрякушку? Сам бы слепил… Зачем моё участие? Зачем храмы, боги?

       – Такие деньги, – Оракул кивнул на кошель, – платят только за подвиги. А Оракулы, юноша, подвигов не совершают. Для подвигов у нас есть вы.

       – Что в Храме? – прямо спросил Алекс.

       – Древний бог, – Оракул пожал плечами.

       – Настоящий?

       – Для тех, кто в него верит, вполне.

       Оракул замолчал, но когда Алекс уже собрался вставать, неожиданно сообщил:

       – Ты разочарован. Но был готов к этому. Ты привык разочаровываться.

       Алекс удивлённо уставился на него.

       – Ты ожидал встретить кого-то, наделённого иными способностями, нежели просто уметь читать людей и запоминать слухи, не так ли, юноша?

       Алекс не ответил. Но и не попытался еще раз подняться. Он хочет что-то сказать, странный мужик в капюшоне? Ну пусть. Пусть говорит.

       Оракул и правда заговорил.

       – Ты... – подался вперёд и медленно, словно подбирая слова, договорил. – Ты ищешь что-то. И не можешь найти.

       – Все мы ищем, – равнодушно пожал плечами Алекс и поднялся. – Если у тебя всё…

       Развернулся и направился к выходу.

       – Очень давно ищешь, – в спину ему сообщил Оракул. – Потому и носишься по всем Семи холмам и даже дальше... Сколько лет уже носишься?

       Алекс, дошедший до порога, все-таки не вышел под этот бубнёж в спину. Остановился, тяжело вздохнул и глянул на Оракула через плечо. Раздраженно подумал: «Что за театральные паузы? Что за риторические вопросы? Ну, хочешь ты что-то сказать – так говори сразу!»

       Оракул, будто назло, помолчал еще немного. И наконец закончил мысль:

       – У всего есть свой срок, охотник. Готов ли ты к тому, что найденное окажется совсем не таким, каким тебе помнится? Каким представляется? И возможно, уже совершенно ненужным. Тогда жизнь потеряет смысл.

       – Какие мы оптимисты... – пробормотал Алекс вместо ответа и захлопнул за собой дверь.

***

       До храма добрались быстро. Гора Собр оказалась вовсе не горой – ещё один высокий холм у самой черты города, окружённый лесом, который по мере подъёма к вершине становился все темнее, гуще и мрачнее.

       Рок заметно нервничал, фыркал и озирался: его всегда тревожили чащи. Чащи, улицы, города, люди… Рока тревожило всё, кроме еды. Ну и открытых пространств, где он мог хорошенько разогнаться и скакать в своё удовольствие, не обращая ни на кого внимания. На Алекса в том числе. Несколько раз они заезжали совершенно не туда, куда надо было, исключительно по инициативе коня.

       Последние метры до храма Алекс одолевал уже пешком. Снова тащил за собой упирающуюся скотину, не растрачивая на этот раз силы на жалобы и ругань. Силы могли ему пригодиться. Он искренне надеялся, что всё пройдет гладко, но вот когда пройдет – тогда он и будет разъяснять коню, что кони себя так не ведут.

       Ну, а если и ведут, то хотя бы не по два раза на дню.

       Наконец, в очередной раз выбравшись из кустов, Алекс оказался на вершине, в нескольких шагах от стены храма.

       Храм был высоким и когда-то красивым – пока не треснули стены, не облупилась краска, не прогнили бревна. Не рухнули на землю и не рассыпались в труху ставни, оставив в стене зияющие провалы. Алекс медленно пошёл вдоль стены, косясь на эти чёрные глазницы, которые будто пристально следили за ним.

       “Где тут чертов вход?”

       Храм был высокой, едва заметно кренящейся набок, пирамидой. Может, так было задумано изначально, может, с глазомером у строителей было что-то не то, а может, пирамида просто покосилась со временем, но именно из-за лёгкой кривизны стен как будто искривлялось и пространство вокруг. Храм стремился вверх – правда, по диагонали, – пытался взлететь, казалось, он вот-вот рванёт в небо так, что и гору с собой утащит.

       Алекс нашел дверь, пройдя вокруг храма почти полный круг. Точнее – нашел очередную одну дыру, которая была слишком большой, чтобы быть окном. Ну и расположенной весьма удобно, чтобы в нее шагнуть.

       Так он сделал. Заглянул, конечно, сначала внутрь. Всмотрелся, щурясь, в темноту. Не рассмотрел ничего, тяжело вздохнул, вынул меч – и шагнул.

       Внутри было сыро. Где-то неподалеку громко и ритмично падали капли воды. Под потолком щебетали птицы, и Алекс, коротко глянув вверх, заметил несколько небольших гнёзд. Из дальнего темного угла к нему метнулась тень – Алекс дернулся было, но вовремя остановил себя, чтоб не зарубить ни в чём не повинную мелкую зверюшку, которая, видимо, тоже тут обосновалась.

       Он проводил зверюшку взглядом. И совершенно неожиданно понял, до чего здесь красиво.

       Лучи света пробивались сквозь дыры и щели в стенах, причудливо пересекались, сплетались между собой, разбегались в стороны; вьющиеся по стенам цветы пахли хорошо и сладко, но по отдельности это не значило ничего, а вот всё вместе превращало храм из полуразрушенной прогнившей постройки в нечто живое, цельное, волшебное.

       Подумалось, что храм поэтому и стремится улететь – потому что он живой.

       – Рок! – громким шёпотом позвал Алекс, развернувшись к двери. – Рок, иди глянь! Тут красиво!

       Конь, оставшийся ждать у порога, отозвался презрительным фырком. Полезным фырком, потому что он привёл Алекса в чувство. Пришлось помотать головой и как следует проморгаться, чтоб отбросить несвоевременное и чуждое ему обычно восхищение, сосредоточиться, оглядеться и увидеть алтарь у противоположной стены.

       – Ага-а... – победно протянул Алекс и решительно двинулся к нему.

       Алтарь был увит теми же цветами, что и стены, только здесь цветов было больше, и пахли они куда сильнее: сладко, пряно, остро. За шаг до алтаря Алекса повело, он вновь мотнул головой, нахмурился, пытаясь вспомнить, когда и сколько пил, но не смог, потому что воспоминания увели совсем не туда.

       Воспоминания увели домой.

       Там было солнечно, и цветы тоже были, вот точно такие же, как эти, на лесной поляне, и можно было идти вглубь леса, потому что его должны были вот-вот окликнуть, но пока не окликнули можно было сделать еще один шаг, а потом еще шаг, всего двенадцать шагов, он помнит каждый, он возвращается, и цветы пахнут так же, как прежде…

       Руку к печати он протянул уже по инерции, продолжая начатое движение. И даже схватил её, мирно покоящуюся в самом центре алтаря. Ещё совсем размыто успел увидеть жертвенный кинжал тут же, рядом с печатью, и почувствовал, как покатилось, захрустело что-то по ногами.

Опустил взгляд, увидел целую груду костей, которая тут же рассыпалась, превратилась в цветы, те самые цветы, что пахли так хорошо, пахли домом…

       Дом. Лес. Поляна. Он почти дошел. Он почти видел ее.

       – Алекс! – резко окликнули его, и он заставил себя вскинуться. Больно ударился затылком, с трудом разлепил глаза. Оказалось, что он уже сидит, привалившись спиной к алтарю, в груде костей и черепов. Медленно поднялся, опираясь свободной рукой о камень. Отметил, что камень тёплый, но не слишком сосредоточился на этом ощущении, потому что куда большее недоумение вызвал возникший в дверях силуэт Рамора.

       Ну, и кости.

       И местный дурман.

       Алекс уже имел дело с дурманом. С дурманом, мороками и наведёнными думами. Гадость, гадость! Самое отвратительное – теряться в реальностях.

       Несмотря на то, что Алекс в этом деле, можно сказать, эксперт.

       “Что ж за боги тут такие? – сердито подумал он, пытаясь удержаться: в сознании, на ногах. – Почему нельзя просто выйти подраться? Зачем обязательно в голову лезть и все в ней путать? Там и без них все ох как запущено...”

       – Рамор... – пробормотал он.

       Да, в дверях стоял Рамор. Кажется. Дурман – такая штука, что верить ничему вокруг нельзя.

       – Она у тебя? – напряжённо спросил тот и коротко зыркнул по сторонам – видимо, чтобы определить, с чего это вдруг Алексу вздумалось поспать.

       – Она? – переспросил Алекс.

       – Печать! – раздраженно ответил Рамор.

       Точно.

       Он пришел сюда за печатью.

       И до сих пор сжимал ее в руке. Меч, главное, выронил – вон, под ногами, валяется. Зато печать – держит.

       Протянул в ответ:

       – Возмо-ожно… – лихорадочно пытаясь понять, какая выгода древнему богу отбирать печать, прикидываясь человеком, который вырвал его из странного сна. Получалось, вроде как, что никакой. Но кто их, этих древних богов, знает? Всё у них не как у людей.

       Алекс оттолкнулся от алтаря и сделал шаг к выходу. Рамор двинулся навстречу, следом за ним, вошел Рок, глядя в спину так, будто раздумывал, не укусить ли. Впрочем, почему «будто»? Настоящий сторожевой конь!

       Но не успел Алекс расслабиться, как и Рамор, и сторожевой конь, сделав еще пару шагов, дружно упали. Рамор лишь успел улыбнуться блаженной счастливой улыбкой, и на миг показалось, что он гораздо младше, чем пытается выглядеть. Рок не улыбался – просто завалился на бок.

       – Та-ак... – растерянно протянул Алекс и оглянулся. – А я почему не падаю?

       – Твои сны иные, – раздался голос из-под свода, очень спокойный, почти отсутствующий голос, даже немного скучающий. – Ты не простой человек. Ты мне пригодишься, Алекс. Ал-лекс-с… Странное имя. Твоё и в то же время не твоё.

       – Артаг, я полагаю? – уточнил Алекс, который все время, пока скучающий голос говорил, крутился вокруг своей оси, вскинув голову и пытаясь определить источник звука. Не определил, зато голова закружилась.

       – У меня много имён, – отозвался сразу отовсюду Артаг.

       – Вот и у меня та же фигня, – честно ответил Алекс.

       “Два в одном, чтоб его. Оно существует, но оно нематериальное, – лихорадочно забормотал про себя. – Думай, что с ним можно сделать. Мечом не ткнёшь. Как ведьму – тоже не того. Что, наверное, хорошо... Сжечь? Так непонятно, где поджигать. До смерти заговорить? А если он бессмертный? Сюрприз за сюрпризом, блин! Надоели уже!”

       – А ты, прости, бог чего? – Он решил спросить напрямую .

       Артаг не обиделся и ответил даже с нотками гордости в только что безразличном голосе:

       – Я един и верховен. Бог самой жизни, ведь что есть жизнь, если не сновидение, принесенное на крыльях ветров…

       “Да-да, – скучающе подумал Алекс. – Все вы едины и верховны. Потому и грызетесь постоянно. Кто верховнее. Вы, люди, монстры... Все, кому не лень”.

       А вслух уточнил:

       – То есть бог ветров? Или снов?

       Или того и другого? Тоже может быть.

       Галлюциногенные ароматы разносит ветер.

       “Думай, Алекс! Чем можно победить ветер? Уточнение. Чем можно победить ветер в насквозь дырявом древнем храме на самом высоком, а значит, самом ветреном холме на местности?”

       – Хватит разговоров! – отрезал Артаг.

       – Конечно, – с готовностью согласился Алекс. – Тебе печать нужна?

       – Печать – бесполезный кусок металла, – возразил бог. – Печать – всего лишь первый шаг на моём пути домой, и ты, человек, ищущий дом, единственный, кто смог сорвать её, преодолев преграду из сна. Ты должен понять меня, Алекс-с. Ты ведь тоже хочешь вернуться домой. На лесную поляну…

       – Эм-м… – протянул Алекс и поднял руку.

       Бог замолчал, и Алекс напомнил:

       – Тут только что кто-то возмущался, что “хватит разговоров”...

       – Алекс-с! – сердито зашипел Артаг.

       Ну да, правильно. Не знаешь, что делать с древним богом? Разозли его.

       – Давай к делу, – объяснил Алекс. – Все спят, я – нет. Я, как ты утверждаешь, единственный, кто смог преодолеть, и вообще молодец. Чего тебе от меня нужно?

       – Мне нужна жертва! – провозгласили из-под потолка.

       Алекс фыркнул:

       – Да ладно! – вновь поднял голову к источнику звука. – Серьёзно?! Когда вы придумаете что-нибудь новое?

       – А-алекс, – теперь Артаг заговорил мягко, а голос его прозвучал совсем рядом, справа, потом – слева, потом – отовсюду. – Я увидел твой мир в твоем сне. Я знаю этот мир, как многие другие. Как во многие другие, я знаю, как в него попасть. Помоги мне вернуться в мой, и я помогу тебе оказаться в твоём. Здесь ты чужой. Там – забудешь всё, что было, как страшный сон. На твоих руках уже много крови. Немногим больше, немногим меньше – уже неважно. Это – уже сон. Скоро ты будешь дома, Алекс. Дома.

       Запахи снова пришли – на этот раз в настоящем воспоминании. Как глупо было не повернуть обратно. Как глупо было идти вперёд. Целых двенадцать шагов. Ну сделал бы один, ну два...

       Но нет! Он шел. Он постоянно идёт вперед, навешивает очередную глупость на предыдущую.

       А ведь нужно было всего лишь вовремя остановиться…

       Алекс молчал. Долго смотрел перед собой. Потом спросил:

       – Что я должен сделать?

       – Человека, что лежит у входа, должно хватить, чтобы наполнить меня силой, – все так же мягко, будто говорил с ребенком, ответил бог. – Потом нужно будет ещё несколько. На твое усмотрение. Я знаю, ты добр к людям. Отдашь мне тех, кого не будет жалко.

       Будто с ребенком. Но Алекс – давно не ребенок. И да, на его руках уже много крови.

       – И как это сделать? – он снова покрутился вокруг себя, будто это помогло бы ему увидеть бога. – Как наполнить тебя силой?

       – Кинжал на алтаре, – ответил Артаг.

       Алекс вернулся к алтарю. Подхватил кинжал, подбросил, поймал, когда тот провернулся в воздухе. Правда, поймал не за рукоять, за лезвие – и тут же зашипел, выпустив из руки. На ладони остались две кровавые бороздки.

       То ли ему показалось, то ли Артаг тяжело вздохнул.

       «Ты еще не понял, с кем связался», – с мрачной гордостью подумал Алекс.

       Наклонился было за кинжалом, но вновь пошатнулся и схватился за камень, чтоб не упасть. Тот был уже не просто тёплым – горячим.

       Но Алекс держался.

       – Мне тут недавно сказали, – заговорил он, и теперь Артаг уже явно вздохнул – раздраженно.

       «А вот нечего было!» – подумал Алекс и продолжил:

       – Сказали, что когда я найду путь домой, то окажется, что дом изменился. Окажется, что мне туда не надо. Но я думаю, дело будет в другом. В том, что если убью этого человека, изменюсь я. Понял, нет? Это я не буду нужен дому. Видишь, какая дилемма? Если я вернусь так, как ты предлагаешь, возвращаться будет поздно. Хотя…

       Алекс прищурился, наблюдая за тем, как в нескольких шагах перед ним в плотном облаке взметнувшийся пыли вырисовывается фигура.

       Всё просто. Древняя гадость не материальна – её не убить. Чтобы материализовать, нужна жертва. Нужна кровь. Немного крови из порезанной ладони на алтарь – и может получиться. Конечно, крови мало, но какие у него еще были шансы?

       – Хотя, – продолжил Алекс, глядя в пустые глазницы почти соткавшегося из воздуха существа напротив. – Уже. Поздно.

       Упал на колено, схватил кинжал и метнул. Кинжал вошёл в плоть.

       Алекс подхватил меч, поднялся с шагом вперед и коротко ударил.

       Без красивого размаха, зато быстро и четко – прямо в сердце.

***

       Артаг успел только почувствовать боль – острую, резкую, почти невыносимую: за много веков, проведенных без формы, боль стала смутным воспоминанием, а потом и вовсе забылась. Может, потому он почти задохнулся от нее. И мир, только что ощутимый, твердый, настоящий – поплыл, растворяясь, словно он сам проваливался в одно из собственных сновидений.

       Он попытался удержаться за что-то, но держаться было не за что. Только безумно горящие зеленые глаза человека, стоящего напротив. Настолько чуждые, холодные и неотвратимые, что тоже, наверное, были уже частью сна. Это ему снился кто-то из давно забытых братьев, других древних богов – у человека не может быть таких глаз.

       Даже у такого, как этот.

       Так смотрит смерть.

***

       Ветер, ударивший порывом в лицо, взметнувший пыль, утих так же резко, как поднялся. Пыль осела.

       И пропал пряный аромат.

       Тело медленно завалилось к ногам Алекса и рассыпалось в прах, ударившись о каменные плиты. Он пнул ногой звякнувший рядом кинжал, побрёл, пошатываясь, к начавшему проявлять признаки жизни Рамору. Решительно подхватил того под локоть, резко вздёрнул на ноги, пробормотал:

       – Страж, подъём, – и потащил его, едва стоящего на ногах, к Року. Легонько пнул самого Рока.

       – Конь, подъём. Давайте, шевелитесь! На улицу, на свежий воздух.

       Вывалился в дверной проём вместе с Рамором, только здесь наконец отпустил его и медленно осел на крылечко – отдышаться.

       Рок, пошатываясь, прошел мимо, побрёл прочь, в кусты. Есть захотел, наверное. От пережитого стресса.

       Рамор удержался на ногах, оперся о ствол ближайшего дерева. С трудом ворочая языком, спросил:

       – Что… там… было?

       – Нет-нет-нет, – помотал головой Алекс, глубоко вдохнул, поднял на него недобрый взгляд. – Спрашивать буду я. Какого лешего ты здесь делал?

       – Чего какого? – растерялся Рамор.

       – Что ты забыл в храме? – продолжил напирать Алекс.

       – Да я... – Рамор наконец выдохнул, пришел в себя и искренне возмутился. – Я спас тебя!

       – Меня бы и конь спас! – рявкнул в ответ Алекс. – Я работаю один! Один! У меня нельзя путаться под ногами. Мне нельзя мешать. И я очень не люблю, когда за мной следят.

       – Ладно, – примирительно отмахнулся Рамор. – Прости… Ты пойми – ты не похож на человека, способного на то, что о тебе говорят. Я должен был перестраховаться.

       – Не похож? – прищурился Алекс. – Я там у вас только что бога зарезал, – и увидев, как расширяются глаза Рамора, быстро добавил. – Немного. Такие надолго не помирают.

       Достал из кармана печать, подбросил вверх так, чтоб она, взлетев по плавной дуге, упала в руку стражу. Тот рефлекторно поймал ее и только потом опустил на руку растерянный взгляд.

       – Вот ваша побрякушка, – сказал Алекс. – Но передай лорду, что она бесполезна. Скажи ему, что это знак: нечего играть в войнушки. Пусть с фигурками сначала научится играть. И свои земли в порядок приведёт. Избавится от древних монстров, например.

       – Это был бог, – все еще растерянно поправил Рамор, с трудом оторвав взгляд от печати и косясь на храм.

       – Бог, монстр, – Алекс отмахнулся, – какая разница? – и очень жёстко добавил. – Храм – сжечь. Если это чучело появится снова, то пусть появляется в другом месте. Не люблю возвращаться.

***

       Рамор тяжело вздохнул. Жечь храмы – не лучшая идея, особенно для молодого лорда, который и без того смахивает на темного колдуна. Народ может напрячься. Успешный поход к соседям принес бы гораздо больше пользы. Это, конечно, с условием, что лорд бы при этом выжил...

       – Скажи, – спросил Рамор, когда они спускались с горы. – Это правда, что ты убил дракона?

       Алекс коротко кивнул.

       – Как? – спросил Рамор.

       Алекс поднял взгляд, но смотрел не на него: вперёд, вдаль, будто пытаясь что-то высмотреть.

       Ответил коротко:

       – В спину.