Текст книги "Подлинное искупление (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Мое лицо вспыхнуло от смущения, когда брат Лука прошел к кровати и вернулся, демонстрируя толпе испачканные простыни. Люди заулюлюкали и подняли руки, поддерживая своего Пророка.

Пророчество исполнилось. Я почувствовала исходящую от них радость.

Райдер поднял руки – один в один истинный Пророк Ордена. Толпа затихла.

– Теперь для меня и моей новой жены начнутся четыре дня уединения. Потратьте это время на то, чтобы задуматься о своих грехах и помолиться о спасении наших душ.

Народ радостно вскочил на ноги.

– Торжества начнутся в западном зале. Идите и празднуйте свое спасение и купайтесь в любви, которую Господь ниспослал своему избранному народу!

Я услышала шум толпы, расходящейся за тем, чтобы начать празднование. Райдер повернулся к брату Луке.

– Я отведу окаянную в Дом уединения. В течение этих четырех дней никому нас не беспокоить, всё понятно?

– Да, Пророк. У меня здесь все под контролем. Наслаждайся очищением своей новобрачной.

Райдер взял меня за руку и потащил в противоположном от толпы направлении. Я опустила глаза, изо всех сил стараясь поспевать за быстрыми шагами Райдера. Мягкая трава быстро сменилась дорогой, и, отважившись взглянуть вверх, я увидела впереди свадебный Дом уединения.

Но когда мы приблизились к зданию, Райдер, вопреки моим ожиданиям, меня туда не повел. Вместо этого он пробежал мимо входа и направился в окружающий нас лес. Когда земля, по которой мы шли, превратилась в неровную, сухую почву и сучья, я в растерянности нахмурилась. Несколько сломанных веток оцарапали мне ноги сквозь сандалии, но Райдер продолжал все глубже и глубже тащить меня в лес, всё его внимание было сосредоточено исключительно на том, куда он меня вел.

По мере того как над нами начал меркнуть свет, у меня в груди стало нарастать беспокойство.

Райдер, не оглядываясь, двигался вперед. Когда он увеличил скорость, у меня на лбу выступили капли пота. Чем дальше мы шли, тем больше сгущался влажный воздух. Пока мы пробирались сквозь лес, прошло столько времени, что наступил вечер. Не привыкшая к таким физическим нагрузкам, я начала задыхаться.

Вдруг Райдер отбросил с дороги ветку, и у нас перед глазами вырос забор. Забор оказался железным, но прямо перед нами в нем была вырезана панель… панель достаточно широкая, чтобы мы оба могли пролезть. Райдер отодвинул в сторону вырезанный лист металла. Я стояла, покачиваясь. Я была так растеряна и измучена, что у меня раскалывалась голова.

– Давай, детка, – поторопил меня Райдер, жестом показывая мне проходить.

Я так долго колебалась, что он схватил мою руку и сам провел меня через забор. Райдер закрепил на прежнем месте лист металла, затем снова потянулся за моей рукой. На той же скорости, что и раньше, мы миновали еще несколько рядов деревьев и вышли к пустынной дороге… Пустынной, но со стоящим на ней черным автомобилем с затемнёнными стёклами.

Я судорожно втянула в себя воздух. Что происходит? Куда мы едем? Райдер повернулся ко мне. Он взял меня за плечи и, толкнув назад, прижал к машине. Его руки соскользнули с моих плеч и обхватили мое лицо.

– Райдер – прошептала я, пытаясь перевести дыхание.

Подавшись вперед, я положила ладони на его руки у меня на щеках. Я вдохнула его запах и почувствовала, как напротив моей груди бешено колотится его сердце. Он смотрел на меня так, словно я его солнце. Всем своим сердцем я чувствовала, что он тоже моё солнце.

– Как? – тихо спросила я. – Как ты… как такое вообще возможно? Я в полной растерянности. Я должна была выйти замуж за Пророка! Должна была! Чтобы помочь нашему делу… Что… что ты натворил?

Он сделал шаг назад, проигнорировав мои вопросы.

– Детка, нам нужно ехать.

Я потянулась к его запястью.

– Куда? Куда мы направляемся? Мне нужно знать, что происходит!

Я оглянулась в сторону общины, и мои вены сковал страх.

– Мои друзья. Мои опекуны… мы не можем их оставить! Я им нужна. Нужна им, чтобы подобраться к Пророку!

Райдер остановился и притянул меня к себе.

– Хармони, они знают. Это они помогли мне все это сделать. Теперь мне нужно, чтобы ты поехала со мной, и мы смогли помочь и им. Планы поменялись. Мы просто тебе не сказали, чтобы не подвергать тебя опасности.

Мой разум окутал густой туман. Если они помогли Райдеру…

– Их же накажут! – я прижала руку ко рту. – Он их убьет. Он убьет их всех за предательство. И куда ты дел своего брата? Он всё ещё жив?

Райдер снова обхватил мое лицо. Его взгляд был сочувственным, но полным решимости.

– Он жив. Хармони, именно ради этого момента твои друзья долгие годы оставались в Пуэрто-Рико, хотя запросто могли сбежать. Именно поэтому ты тоже вызвалась вернуться. Мы привели этот план в действие; просто он немного отличается от первоначального.

– Не понимаю, – ответила я и крепче сжала запястья Райдера. – Я должна была выйти за него замуж.

– Они все – брат Стефан, сестра Руфь, Соломон и Самсон – не могли смотреть на то, что происходит. Мы все видели, что творилось с тобой при мысли об этой свадьбе. Это убивало тебя изнутри. Никому из нас не хотелось видеть, как ты приносишь себя в жертву. Мой брат… он бы причинил тебе боль. И даже если бы ты смогла это вытерпеть. Я бы не смог. Мы бы не смогли.

Райдер закрыл глаза.

– Мы разработали этот план в ночь, когда они узнали, кто я. Я могу добраться до людей, которые смогут нам помочь. Потому что одни мы не справимся. Нам нужна помощь… не погубив при этом тебя.

По его глазам я поняла, что он так же боится покидать их, как и я.

– Райдер, – прохрипела я, сквозь подступившие к горлу слезы. – Кто поможет нам выбраться из этой передряги? Местные власти, о которых говорил брат Стефан?

Лежавшие на моих щеках ладони Райдера на мгновение напряглись.

– Нет. Люди, которых Иуда боится больше всего.

Сначала я не поняла, кто бы это мог быть. Тогда у меня в сознании всплыли учения Пророка. Проповеди, которые он читал на всю общину сквозь громкоговорители.

– Люди дьявола, – прошептала я.

Райдер кратко кивнул.

– Чтобы избавиться от Пророка, мы должны пройти через ад? – спросила я, пытаясь набраться мужества перед встречей с такими людьми.

Райдер пристально смотрел на меня, казалось, целую вечность.

– Боюсь, детка, мы и так уже живем в аду.

От резких слов Райдера у меня замерло дыхание.

– Нам нужно ехать, сейчас же, – сказал Райдер и хотел было отвернуться.

Но не успел он этого сделать, как я потянула его за запястье и развернула лицом к себе. Его брови поползли к переносице. Он с беспокойством смотрел на меня. Я шагнула к нему, потом еще, до тех пор, пока не оказалась прямо перед ним.

– Мы женаты, – с благоговейным шепотом произнесла я.

Я поглядела на наши сжатые руки с одинаковыми золотыми кольцами на безымянных пальцах. Пробежав большим пальцем по кольцу Райдера, я взглянула ему в лицо. Он уже смотрел на меня, и у него блестели глаза.

– В глазах нашего народа мы навечно муж и жена. И мы божественно соединены. Ты и я…

Райдер ничего не говорил. Я видела, как он сглотнул, и на его горле задвигался кадык. Мое сердце забилось быстрее, и мне вдруг стало страшно, что всё то, что я чувствовала – пьянящая легкость трепещущего у меня в душе счастья, – не было взаимным. Что всё это было только ради плана.

Я уже собралась вытащить свою руку из ладони Райдера, как он вдруг снова прижал меня к машине. И теперь уже мое сердце заколотилось по совершенно другой причине. Всё из-за странного, пронзительного взгляда Райдера. Словно радужные оболочки его тёмных глаз вспыхнули огнем, в их глубине отразился жгучий голод.

Я хотела было что-то сказать. Но вдруг Райдер обхватил мое лицо и обрушился губами на мои губы. Я затаила дыхание и остолбенела, от того, как рот Райдера пожирал мой – страстно, отчаянно и с таким диким желанием, что у меня прямо там задрожали ноги. Я скользнула руками к его груди, пытаясь крепко ухватиться за новое ощущение того, что мною овладевают вот так. Это движение лишь еще больше подстегнуло Райдера. Его язык сражался с моим, так властно, но в то же время нежно и ласково. Мое тело наполнилось живительным светом и пламенем, настолько, что заныла грудь, и мне пришлось стиснуть бёдра, поскольку внизу живота пробудилось теперь уже знакомое мне чувство.

Наконец, Райдер отстранился и, пока мы оба жадно хватали ртами воздух, прислонился лбом к моему лбу. Наши грудные клетки лихорадочно вздымались и опадали. Когда, наконец, наши изголодавшиеся легкие успокоились, Райдер провел большим пальцем по моей руке, прямо к обручальному кольцу.

– Я хочу тебя, Хармони. Поверить не могу, что ты моя жена. Что мы… что ты стала моей первой. Что я только что обладал тобой вот так…

Он отвёл назад голову и, касаясь губами моих губ, сказал:

– Такая чертовски красивая и идеальная. И моя. Действительно моя, во всех отношениях.

Я закрыла глаза, почувствовав облегчение от того, что и он тоже меня хочет.

– Но я тебя не заслуживаю. Ни капли.

Я открыла глаза. Мне хотелось ему возразить, сказать, что он заслуживает меня больше, чем кто-либо другой, но он уже отошел к машине и открыл дверь.

– Садись, детка, нам нужно ехать.

Я удивилась, почему он называет меня "деткой". Я никогда не слышала такого обращения по отношению к взрослой женщине, но в его тоне уловила нежность.

Детка.

Полагая, что Райдер знает, что делает, я села в машину, и Райдер скользнул на водительское сиденье. Он завел двигатель и выключил фары. Мы сидели в темноте. Райдер глубоко вздохнул. Я увидела, как он закрыл глаза и, кажется, сжал губы. Что-то его тревожило, он выглядел нервным, возможно, даже испуганным. От этого мне тоже стало страшно.

Люди дьявола.

Я понятия не имела, кто они такие. Но потом я подумала об этих рисунках на руках у Райдера, и всё начало обретать смысл. Он знал этих людей. Он очень хорошо их знал.

Я взяла его за руку. Райдер повернулся ко мне, и я слабо ему улыбнулась. Он вздохнул; он знал, что я уловила его страх.

Райдер поднес к губам мою руку, коснувшись целомудренным поцелуем моей кожи с ароматом ванили. Он выехал на дорогу и увез меня из тюрьмы, в которой нас так долго удерживали. Всё время пока мы ехали по тёмным извилистым дорогам, я не отпускала его руку.

Я не отпускала ее и тогда, когда почувствовала, как у меня внутри зашевелилось что-то темное. Когда Райдер вез меня в логово зла, и что-то у меня в сердце твердило мне, что у его ворот нас ждет боль еще страшней.

Поэтому я продолжала держать его за руку.

И поклялась держаться за своего мужа всем своим существом.

Поклялась никогда его не отпускать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Райдер

Уносясь прочь от общины, я чувствовал, как во мне закипает жуткая смесь страха и адреналина. У меня перед глазами маячила только одна цель, одно место, куда я должен был доставить Хармони без каких бы то ни было происшествий. Это наш единственный выход. Теперь я лишь молился тому, кто там, черт его дери, нас оберегал, чтобы я ее туда довез.

Ей необходимо было туда попасть. После всего, что она пережила… бл*дь. У меня закружилась голова. Я только что на ней женился… Я только что с ней был. У меня горела кожа. Это было самое крутое ощущение на свете. Но в то же время я чувствовал себя так, словно её обманул. Она впервые в жизни отдалась мужчине… а я оказался гребаным мошенником.

Как по мне, я был хуже Иуды.

Я тревожно заёрзал на сидении и почувствовал на себе взгляд Хармони. Каждый раз, когда она совершенно точно угадывала, что я вот-вот сорвусь, ее маленькие пальчики немного сильнее сжимали мою ладонь. Но я не сорвусь. Я должен взять себя в руки и довести дело до конца. Брат Стефан, сестра Руфь, Соломон и Самсон на меня рассчитывают.

Больше часа мы ехали в тишине. Впереди показались предместья Остина. Я невольно взглянул на Хармони. Выпрямив спину и широко распахнув глаза, она внимательно смотрела на проносящийся мимо нас внешний мир. Крепко держа меня за руку, она жадно глядела на всё вокруг.

Я вспомнил, каково это. Мне было восемнадцать, когда наш учитель Авраам впервые взял меня с собой, чтобы подготовить к тайному внедрению к Палачам. Я вспомнил, что был настолько ошеломлен внешним миром, что хотел убежать назад и спрятаться. Но постепенно я привык к огням и к городской суете… к безмозглым грешникам, как я тогда о них думал.

На самом деле я так быстро адаптировался к окружающему миру лишь потому, что ни капли не сомневался в том, что весь он проклят. Я считал себя святым среди грешников и был уверен в этом со стопроцентной убежденностью. Глядя теперь в окно, мне тоже казалось, что я смотрю на мир новыми глазами. Но на этот раз я был облажавшимся идиотом. На этот раз я был негодяем, который насаждал веру педофилов и насильников.

Я никогда ещё не чувствовал к себе такого отвращения.

Такого отвращения ко всему, что натворил во имя Бога, который, как я теперь был уверен, лишил меня своей милости. Чем больше я об этом думал, тем сильнее убеждался, что мной повелевает что-то совсем другое. Я почти физически чувствовал, как мне лижет пятки огонь преисподней.

– Свет такой яркий, что я почти ничего не могу разобрать, – с благоговейным страхом произнесла Хармони. – Брат Стефан много раз мне это описывал, рассказывал все о внешнем мире, но слышать и видеть – это совсем разные вещи.

У меня сжалось сердце. В ее возрасте она не должна видеть это впервые. Я заглянул ей в лицо и подумал обо всем том, что рассказал мне брат Стефан в ту ночь, когда обнаружилось, кто они все такие.

Сначала я не мог в это поверить. Мой разум просто отказывался этому верить. Но я знал, что это правда. Теперь, присмотревшись к ней повнимательней, я это увидел. Она была такой красивой, самым прекрасным созданием на свете.

Все выглядело очень логично.

Отпустив руку Хармони, я потянулся к бардачку. Как и обещал Соломон, в нем лежало достаточно денег, чтобы сделать задуманное, и даже больше, на случай, если нам придется бежать. Вероотступники из Пуэрто-Рико обо всем позаботились. Они прибыли в Новый Сион подготовленными и настроенными на успех.

Хармони молча смотрела на меня. Окинув взглядом местность, я понял, где мы находимся. Совсем недалеко от нашей конечной цели. Я промчался еще три мили, повернул направо и, увидев впереди аптеку, глубоко вздохнул. Въехав на парковку, я заглушил мотор. Хармони по-прежнему не сводила с меня глаз. Я увидел на ее лице смятение и страх. Взяв ее за руку, я притянул девушку к себе.

– Мне нужно здесь кое-что купить, ладно?

Она посмотрела на магазин.

– Мне подождать в машине? – взволнованно произнесла она.

Я кивнул головой и достал из бардачка пачку наличных.

– Я запру дверь, – сказал я.

Мне пришлось отвернуться от ее перепуганного лица и уйти. Гнев, который кипел в моих венах последние несколько недель, обрушился на меня с удвоенной силой. Видя, как Хармони изо всех сил старается быть храброй, я просто сходил с ума.

Я, бл*дь, подыхал.

Вспомнив список того, что велел мне купить брат Стефан, я промчался по тихому магазину, не обращая никакого внимания на странные взгляды, которые бросал на меня персонал. Я знал, что белая туника вызовет некоторое удивление. Но это ведь Остин. Здесь кругом одни чудики.

Я, как можно быстрее, вышел из магазина и бросил покупки в кузов автомобиля. Вернувшись на место водителя, я наклонился к Хармони. Она прижала к коленям стиснутые в кулаки руки. Но ее взгляд по-прежнему сохранял твёрдость и решительность.

Я знал, что так и будет. Казалось, она оставалась бойцом в любой ситуации.

– Детка, с тобой всё в порядке?

Я поцеловал ее в лоб, затем в губы.

– Да, – кивнула она.

Я улыбнулся ее стойкости. Она потянулась и провела рукой по моей щеке, затем пробежала глазами по моему телу.

– При таком освещении я могу как следует тебя разглядеть. Твои волосы, твои карие глаза… подстриженную бороду…

Она потупилась, и ресницы коснулись ее щек. Вновь подняв взгляд, она уставилась на меня глазами олененка и добавила:

– Ты очень красивый.

В ответ я не проронил ни слова. У меня сдавило горло.

– Они даже закрасили твои жуткие синяки.

Я стер с лица пудру, которую нанесла мне на кожу сестра Руфь.

– Меня сестры тоже всем этим намазали, – произнесла она. – Я не привыкла носить это на лице.

Хармони от природы была потрясающей; а то, как она выглядела с макияжем, подчеркивающим ее и без того совершенные черты, просто сразило меня наповал. Ясно, почему Иуда тут же объявил ее окаянной.

Она, несомненно, была самой прекрасной окаянной, какую я когда-либо видел. Даже прекраснее Мэй. Мэй была красивой, но теперь я понял, что все мои чувства к ней, даже отдалённо не напоминали то, что я чувствовал к Хармони. С Хармони это было скорее… всем. Я даже не мог этого объяснить. Благодаря ей я пришел в себя. Почувствовал уверенность. Когда я так долго был совершенно потерян.

Мы проехали еще пару миль, пока я не увидел слева захудалый мотель. Я остановился, выбрался из машины и подошёл к пассажирской двери. Открыв ее, я взял Хармони за руку. Когда она вышла из автомобиля, я почувствовал, как дрожат у меня в ладони ее пальцы. Она огляделась вокруг.

– Мы приехали? Это сюда мы хотели обратиться за помощью?

Я покачал головой и потянулся к багажнику за сумкой с покупками.

– Сначала небольшая остановка, потом поедем.

Хармони кивнула и попыталась улыбнуться. Она была чертовски храброй. И она мне доверяла. Она полностью мне доверяла. Черт, я ничем этого не заслужил. Скоро, вне всякого сомнения, она тоже, бл*дь, меня возненавидит.

Я знал, что у меня осталось совсем немного времени.

Держа Хармони за руку, я вошел в холл мотеля. И сразу чуть не врезал прыщавому парню, что стоял за стойкой регистрации и не сводил с Хармони своих бараньих глаз. Меня охватил безотчётный собственнический инстинкт, просто закипел у меня в крови. Парню повезло, что я торопился, иначе он сожрал бы на ужин свои зубы. Выхватив из его руки ключи, я повел Хармони наружу, а затем в комнату.

Это была сраная дыра, но мы не собирались здесь спать. Я закрыл за нами дверь и включил лампу. Увидев стоящую в номере дерьмовую мебель, Хармони ахнула. Я хотел было сказать ей, что мы задержимся здесь максимум на час, как она вдруг произнесла:

– Это самая прекрасная комната на свете.

Хармони с сияющими глазами повернулась ко мне.

– Ты привез меня сюда, Райдер? В комнату с кроватью и ванной?

Она подошла к кровати и, прежде чем на нее сесть, надавила рукой на матрас. Затем подняла голову, и улыбнулась такой ослепительной улыбкой, что почти затмила стоящую радом лампу.

– Она такая мягкая, – радостно сказала Хармони, и у нее из груди вырвался легкий смешок. – И на ней постельное белье.

Я стоял, как последний истукан, глядя на то, как она, теперь уже моя жена, восторгается дерьмовой кроватью и вылинявшими, перекрахмаленными простынями. То, через что ей реально пришлось пройти за всю свою жизнь по вине моей семьи, по моей вине, сделало своё дело.

Мы лишили ее всех удобств, даже таких элементарных, как чертова кровать. У нее ничего не было. Ничего, кроме всеобщей ненависти и осуждения. Изнасилованная, не видевшая в своей жизни ничего, кроме жестокости… лишенная элементарных человеческих прав.

Я заслуживал смерти. Все мы, кто был в ответе за то, что это стало для нее нормой, заслуживали грёбаной смерти.

– Райдер?

Я сморгнул застилавшую мои глаза пелену ярости. Хармони всё ещё мне улыбалась. Мне было необходимо, чтобы она всё время улыбалась. Я поклялся, что к концу сегодняшнего дня улыбка никогда больше не покинет это прекрасное лицо.

– Пойдем, – еле сдерживая эмоции, прохрипел я.

Я прошёл в крошечную ванную и высыпал содержимое сумки на выцветшую белую столешницу. Хармони застыла в дверном проёме, наблюдая за каждым моим движением. Ее взгляд упал на стоявшую рядом краску для волос.

– Нам нужно изменить твою внешность, – сказал я, подняв коробку. – Чтобы, если мой брат с последователями-охранниками бросится на поиски, он тебя не узнал.

Хармони долго и пристально на меня смотрела, потом медленно кивнула и неуверенно вошла в ванную. Я снял с ее головы венок из цветов и распустил две закреплённые на затылке косы. Они мягкими волнами рассыпались у нее по плечам.

Когда мы начали красить ее длинные светлые волосы, Хармони уже не улыбалась. Пока я наносил краску на ее пряди, она неподвижно сидела лицом к зеркалу, однако не сводила с меня своих настороженных глаз. Когда ее светлые волосы приобрели глубокий черный оттенок, я застыл, словно завороженный, глядя на произошедшие в ее внешности перемены.

Хармони приняла душ, смыв с себя остатки краски и нашего брачного воссоединения. Она оделась, и я высушил ей волосы. Когда с этим было покончено, я встал позади Хармони и сглотнул. Не помню, сколько я так простоял.

Очнувшись от оцепенения, я взял ее за плечи и повернул к себе.

– Детка, посмотри наверх.

Хармони опустила плечи. С пересохшим от волнения ртом я по очереди поднес палец к ее глазам и вынул из них контактные линзы.

Я посмотрел на свою жену и, не веря собственным глазам, отшатнулся назад. С трудом собрав остатки самообладания, я снова подошел к неподвижно стоящей Хармони. Я увидел в ее глазах непролитые слезы.

– Брат Стефан рассказал тебе… обо мне…? – прошептала она.

На самом деле это был не вопрос. Это было утверждение. Жуткое понимание, что я всё о ней знаю.

Взяв ее за запястье, я влажным полотенцем стер с него внушительный слой грима…

Татуировка. Татуировка, которую я видел всего три раза. Название и номер отрывка из Священного Писания: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая».

– Откровение 21:8, – настороженно произнесла Хармони.

Поднеся к губам ее запястье, я поцеловал татуировку. Я обнял ее и привлёк к груди, крепко сжав в своих объятьях.

– Прости меня, – хрипло проговорил я. – Прости меня за ту жизнь, что у тебя была.

Хармони заплакала, но это продолжалось всего пару мгновений. Она отстранилась и вытерла глаза. Я не мог отвести от нее взгляд. Из-за нее мое сердце одновременно билось и истекало кровью. Сейчас она стала еще красивее, но не так, как я ожидал. Она стала просто более красивой Хармони. Никем другим. Я не мог ее ни с кем сравнивать. Для меня просто не было никакого сравнения. Как бы ни было трудно в это поверить.

Хармони изо всех сил пыталась вернуть самообладание, и я сказал:

– Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. То, через что ты прошла, что пережила… что готова сделать ради спасения людей в общине…

С губ Хармони сорвался невеселый смешок.

– Это не так. Я была вынуждена быть сильной, потому что люди на меня рассчитывали. Те, кого я любила, считали меня сильной. Но внутри, – Хармони поднесла руку к груди, прямо к сердцу. – Здесь я терялась, как и любой другой. Просто я ото всех это скрывала. Я не дам жестоким людям, причинившим нам боль, черпать силы в моих слезах. Сила – это щит, опустить который можно лишь заручившись доверием.

Ее слова стали для меня ударом, но последнее, что меня окончательно добило, это блеск ее глаз. Он говорил о том, что она мне доверяет. Бл*дь… она мне доверяет.

Приблизившись к ней, я положил руку на ее черные волосы и заглянул в ее чарующие глаза. Я утонул в их красоте, но нам нужно было торопиться. Пришло время Хармони обрести покой… даже если для меня это станет началом той ещё грёбаной войны.

Взяв ее за руку, я сказал:

– Ты готова, детка?

– Да, – ответила она, а затем украла последнюю частичку моего сердца, взволнованно добавив:

– Детка.

Я ласково улыбнулся, и она покраснела.

Я привел Хармони к машине. Нам оставалось проехать всего около двадцати миль.

Поэтому я снова держал Хармони за руку. Улыбаясь от уверенности, что очень скоро ее разбитое сердце полностью исцелится.

Малая толика искупления в полной жопе под названием «моя жизнь».

***

Я не знал, что почувствую, подъезжая к месту, которое когда-то называл домом. Думал, что буду нервничать – черт, да я думал, что буду ощущать один лишь страх перед неизбежным… Но как ни странно, я просто оцепенел. Мое сердце не колотилось в бешеном ритме, пульс не учащался. Я был совершенно спокоен, поскольку знал, что отвозя сюда Хармони, поступаю правильно.

Она это заслужила.

Направив грузовик к последнему повороту, ведущему к их воротам, я увидел мерцающие огни обнесённой забором территории.

Хармони заёрзала на своём месте. Я чувствовал, как внимательно, настороженно наблюдают за мной ее глаза, но продолжал смотреть вперед. Не удосужившись включить поворотник, я свернул налево и остановил машину. Я окинул взглядом территорию. С тех пор, как я был здесь в последний раз, это место напичкали всеми возможными средствами защиты. На воротах я не увидел решеток – теперь они были отлиты из цельного железа. Стены стали выше, прочнее и толще. Однако самым большим сюрпризом оказались возвышающиеся сторожевые вышки, с которых просматривалась единственная ведущая в это место дорога.

Это была чертова крепость. Неприступная. Крепость, в которую невозможно прорваться, и, что самое важное, невозможно оттуда сбежать.

Моё внимание привлекло движение на одной из вышек, и я увидел там глядящего на нас парня, одетого во всё черное. Стекла нашего грузовика были затонированы, и сейчас я этому очень обрадовался. Они не могли заглянуть внутрь, в этом и заключался план.

Парень на вышке держал в руках пистолет и осматривал нашу машину, но я не мог разобрать, кто это из братьев. Глаза Хармони распахнулись от страха.

– Оставайся здесь, хорошо? – сказал я.

Она сглотнула и бросила долгий взгляд на черные железные ворота за ветровым стеклом.

– Райдер… Мне страшно. Что-то мне подсказывает, что это плохая идея.

Склонившись над консолью, я приподнял пальцем её подбородок и приблизил ее губы к своим. Я целовал ее нежно, сладостно, стараясь как можно дольше не отрываться от ее рта. Я понимал, что это, скорее всего, последний раз, когда я вижу ее такой, сижу с ней здесь вот так… и нам больше не представится такого момента. Хармони растаяла у меня на губах. От этого я почувствовал себя таким чертовски живым. До нее я был просто мертв.

Я прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза. Мне не хотелось двигаться. Я бы отдал всё на свете, лишь бы остаться в этом грузовике до конца своей жалкой жизни. Но пришло время встретиться с моими бывшими братьями.

Пришло время начать платить за все то дерьмо, которое я натворил.

Пришло время освободить Хармони… от меня и тех людей, что держали её в плену.

Сквозь тишину машины прорвался звук раздающихся снаружи громких голосов. Пора.

– Оставайся здесь, пока я тебя не позову. До этого не выходи… пожалуйста, – настойчиво произнёс я.

Не оглядываясь на Хармони, я открыл дверь и вышел из грузовика. Подняв вверх руки, я направился к передней части автомобиля. Чтобы определить мою личность, за стенами огороженной территории один за другим загорались огни, вспыхивали лампочка за лампочкой. Я поморщился от яркого света направленного на меня прожектора.

– Нихрена себе!

Я узнал этот голос. Увидев своего бывшего лучшего друга, я почувствовал, как у меня сжалось сердце. Мой мото-брат, единственный настоящий друг в этом клубе.

Смайлер.

Я шагнул в сторону от бьющего мне в глаза луча света, чтобы посмотреть вверх и как следует разглядеть его лицо. Смайлер таращился на меня, разинув рот. Поймав его взгляд, я уловил у него на лице проблеск глубокой печали.

– Смайлер, – сказал я, достаточно громко, чтобы он услышал.

Похоже, мой голос вырвал его из транса, и застывшее выражение его лица сменилось безграничным гневом.

Смайлер перегнулся через ограждение вышки и заорал на всю обнесённую забором территорию:

– Зовите, бл*дь, преза! Сейчас же!

Он снова оглянулся на меня.

– Не, забейте! Зовите всех! Всех братьев до единого сюда! У нас тут пи*дец какая проблема!

– Нет никакой проблемы, – спокойно сказал я.

Смайлер резко повернулся ко мне лицом. Подняв пистолет, он наставил его мне на голову, а затем осмотрел дорогу позади себя.

– Какого хрена, мужик? Вы, придурки, еще недостаточно начудили в этом гребаном клубе? Ты привел новых уродов из секты? Снова попытаетесь украсть гребаных сучек, словно кучка отчаянных пидоров?

Меня пронзила сквозящая в его голосе злоба, но я покачал головой.

– Нет. Это всего лишь я. Я здесь не для того, чтобы доставлять вам проблемы.

Смайлер усмехнулся, затем потоптался на месте. Он постоянно вытягивал шею, глядя в сторону изгиба дороги в ожидании появления моих людей… моих бывших людей.

Из-за железных ворот раздались звуки грохочущих по асфальту шагов.

– Что, черт возьми, происходит? – заорал чей-то голос.

Я не мог сказать точно, но мне показалось, что это Кай.

Дерьмо.

Я на мгновение закрыл глаза. Забытый страх вернулся с прежней силой, вытравив всё то спокойствие, которое овладело мною на пути сюда.

– Второе, бл*дь, пришествие! – прокричал ему в ответ Смайлер. – Открывайте ворота!

Железные ворота начали со скрежетом отворяться, и у меня в грудной клетке бешено заколотилось сердце.

Я попытался сделать вдох, но воздух оказался слишком влажным и густым. Либо так, либо это моя проклятая грудь отказывалась функционировать. По шее заструился пот. Я настороженным взглядом наблюдал за тем, как за открывающимися воротами нетерпеливо замелькали тени огромного количества ног. Как только ворота отворились настолько, чтобы сквозь них могли проскользнуть мои бывшие братья, я поднял руки выше.

По окружающим нас деревьям эхом пронёсся звук щёлкающих предохранителей и затворов. Затем, словно прекрасно организованное и чертовски беспощадное полчище, передо мной единым фронтом появились Палачи.

Они резко остановились напротив меня.

Мои глаза пробежали по лицам моих бывших братьев. Все они уставились на меня в полном шоке, который очень быстро сменился чистой ненавистью. Первым из строя вырвался Кай.

– Какого хрена он здесь делает? – прошипел он.

Он впился мне в лицо своими голубыми глазами, и кинулся на меня, но Стикс схватил Кая за ворот жилета и оттащил обратно.

– Какого черта! – рявкнул Кай, сбросив с шеи руку Стикса.

Один из братьев вышел из стоя и, держа наготове пушку, начал прочёсывать дорогу. АК, бывший снайпер, проверял, нет ли поблизости какой-либо угрозы.

– Я убью эту ничтожную мразь! – ночь взорвал знакомый гортанный, едкий рев.

Следующее, что я помню, это как меня опрокинули на спину. На меня, словно гребаные стальные кувалды, обрушились два кулака, и у меня перед глазами всё поплыло.

– Ты пытался у меня ее забрать, пи*данутый ты ху*сос! Ты и твой мудила-брат, насилующий детей!

Мою шею обхватили чьи-то руки и сжали ее, словно тиски. Мне хватило времени взглянуть вверх и увидеть черные, как смерть глаза Флейма. Я не сопротивлялся. В этом не было никакого смысла.