Текст книги "Ты теперь мой враг (СИ)"
Автор книги: Тиана Тесса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Глава 11
Астахов меня не слушает, держит крепко. Он не притягивает силой больше, но и не отпускает. А я ловлю его потяжелевший взгляд и перестаю упираться, просто устало опускаю плечи, и Астахов всё же освобождает одну руку.
Проводит ладонью по моей щеке, переводит взгляд на губы, словно знает, как они горели от поцелуя совсем недавно, он как будто всё понимает, и хоть мне перед Глебом ужасно стыдно, взгляд не отвожу. Лишь чувствую, как на щеке появляется мокрая дорожка, ещё одна, Астахов сжимает губы и именно в этот момент сдаётся.
Он всегда отличался этим – понимал без слов.
– Ты бросаешь меня? – звучит в полной тишине.
Я почти не вижу Глеба, слёзы снова заполняют глаза, хочу возразить, потому что такая формулировка звучит слишком жестоко, но не могу ничего сказать, в горле стоит ком, прикрываю веки, чтобы хоть как-то остановить этот поток.
– Бросаешь, – отвечает за меня Астахов.
Берёт меня за плечи, сжимает их, а я открываю глаза.
Как же это сложно: смотреть в глаза человеку, который тебе всё же дорог, но которому ответить взаимностью ты не в силах, и именно поэтому приходится причинять боль. Иначе я обязательно снова его подведу, потому что от него, к сожалению, ничего не зависит.
Глеб так внимательно смотрит в глаза, совершенно точно зная ответ, и внутри всё сжимается. Наконец-то собираюсь и теперь могу говорить:
– Если сможешь, прости. Возможно, ты когда-нибудь меня поймёшь, – говорю, рассматривая его зрачки, сейчас они расширены. – А пока что будешь ненавидеть.
Глеб вдруг усмехается и отпускает меня, вот только ему точно не весело. Он закрывает ладонями лицо, трёт его, забирается пальцами в свои волосы обеими руками, а потом отходит.
– Ладно, – в итоге выдает он и смотрит сквозь меня, качает головой. – Я сам виноват. Вот же идиот, – теперь он растягивает губы в улыбке. Она меня даже пугает.
– Это не так, Глеб.
Астахов фокусирует на мне взгляд:
– Так, Лика, – делает паузу, пристально разглядывая. – Именно так.
Смотрит пронзительно, и становится не по себе, мне давно неуютно в этих стенах, но сейчас особенно. Глеб единственный человек, на которого я могла опереться весь этот год, только он меня по-настоящему поддерживал, но сейчас его взгляд обдаёт холодом. Я словно выныриваю из чужого мира, в который попала по нелепой ошибке.
Астахов бросает на меня ещё один взгляд, а потом обходит и направляется в кухню, но возле арки оборачивается:
– Не уходи сегодня. Оставайся здесь. Этот ублюдок прав, на дорогах опасно, – качает головой, усмехаясь. И мне совсем не нравится его тон.
– Что изменится завтра?
– Всё, Лика. Я пойду на их условия, и тебе угрожать опасность не будет.
– А тебе?
– А за меня не беспокойся. Главное, что у тебя теперь всё честно.
Говорит и скрывается в кухне, а я стою и смотрю ему вслед.
Камень в мой огород долетел и засчитан. Но в своё решение я верю и менять не собираюсь. Вот только меня действительно волнует, что Астахову угрожает опасность. И теперь он меня даже слушать не станет.
Я складываю вещи в большую спортивную сумку, когда слышу хлопок входной двери, Глеб уходит.
Что ж. Так даже лучше. Желание уехать прямо сейчас велико, но также понимаю, один день ничего не решит, а доставлять Глебу новые хлопоты не хочу. Завтра я в любом случае съеду.
Устраиваюсь в кухне и снова просматриваю объявления о сдаче квартир, мне везет, один вариант подходит мне по цене, да и расположение удачное. Набирая номер, молюсь, чтобы квартира не оказалась занята, и кто-то сверху меня явно слышит, но встретиться арендодатель может со мной только послезавтра.
Выбора всё равно нет, остальные квартиры либо заоблачны по цене, либо совсем уж условия неподходящие.
Решаю, что завтра отправлюсь в гостиницу, пользоваться добротой Глеба больше не стану, тем более он уверяет, что проблемы уладит. И мне снова становится не по себе, что он делает это из-за меня. Астахов всё это время говорил, что способен разобраться со своими делами, его не пугают парни с дороги, которые его избивают, но сегодня он принимает прямо противоположное решение. Не думаю, что всё так просто.
Отбрасываю тревожные мысли, и углубляюсь в любимое дело, немного проработав материал, проверяю почту – второй план мероприятий недавним клиентом одобрен, и это меня радует. Деньги мне сейчас очень нужны, а работа всегда выручала, отвлекая от тоски. Тренинги можно проводить уже на этой неделе, даже не верится, что наконец-то мне улыбается удача.
Астахов до вечера так и не появляется, лишь присылает в мессенджере сообщение, что будет поздно, сейчас, когда эмоции утихают, понимаю, что наравне с тяжестью в груди, испытываю и некое облегчение. Потому что решение, хоть и с трудом, но принято.
Уже заканчиваю возиться с материалами, и мысли снова возвращаются к тому, что происходит вокруг. Повинуясь порыву быстро вбиваю в поисковик «Мирослав Юдин», и лента предлагает мне несколько статей. Изучаю внимательно информацию: общие фразы, достижения, высокий пост, заслуги, а вот фото нет. Ничего особенного, конечно, не нахожу, и лишь один заголовок смущает:
«Помогите остановить беспредел».
Судя по дате, беспредел происходил совсем недавно, и я с замиранием сердца перехожу по ссылке, надеясь увидеть подробности.
Но волнуюсь зря – большими буквами светится надпись:
«Страница не найдена».
И я досадно выдыхаю.
Неудивительно, что всё подчищено. Тогда я вбиваю в поиск слово «Эдванс», и теперь округляю глаза.
Судя по всему, это достаточно масштабный проект, он пока что на стадии разработки, но уже сейчас понятно, что огромный комплекс должен быть построен на месте, которое народ невольно обходит стороной: раньше здесь располагался частный сектор. Это старая часть города, но люди там когда-то проживали. Пока не случился пожар.
По окнам начинает стучать дождь, он вырывает меня из раздумий: подхожу к окну и всматриваюсь в вечерние сумерки, в которых растворяется город. Мерные удары по стеклу убаюкивают, но мне вовсе не до успокоения: я начинаю складывать в голове детали пазла, и вырисовывающаяся картина мне не нравится.
Если это тот самый проект, куда влез Глеб, то и без прочих подробностей ясно – деньги там крутятся немалые. И если он на стороне активистов, которые всячески препятствуют возведению этого комплекса, настаивая на восстановлении исторического наследия города, вместо постройки современного объекта, то с большой вероятностью, его ждёт неудача.
Об этом ли говорил Глебу Демид?
Дождь всё усиливается, и несмотря на то, что я весь день старательно пыталась выбросить из головы кареглазый взгляд, совершенно точно понимая, насколько эта идея бесполезная, всё же сдаюсь. Вспышками проносятся воспоминания, крепкие объятия, тёплые губы, внезапное безумие, его сила и моя слабость, я погружаюсь в те минуты, провожу пальцами по губам: этот наш последний поцелуй напоминает мне о первом, и именно сейчас я прокручиваю в голове то наше внезапное свидание с Демидом.
Почти пять лет назад
…Не знаю, куда мы едем, Демид не говорит. А я ему просто верю и даже объяснения своей уверенности не ищу – что-то мне подсказывает, мои сформировавшиеся убеждения насчёт всего этого трепета и тут потерпят неудачу. Рядом с этим мужчиной вся теория разбивается о практику вдребезги.
Демид иногда бросает на меня такие взгляды, что сердце тут же замирает, и хоть улыбаюсь в ответ довольно спокойно, внутри хаос, я никогда раньше не испытывала таких чувств рядом с мужчиной. И никогда раньше не позволяла себе сесть в машину к едва знакомому человеку, тем более когда стремительно темнеет. Но сейчас совершенно не боюсь.
Я как будто знаю Демида всю жизнь.
– Пристегнись, – вдруг переводит он на меня взгляд, от которого я снова испытываю необъяснимое волнение, – мы набираем скорость.
Демид серьёзен, и от его низкого голоса по телу проходит мелкая дрожь, приятная, томительная. Я действительно натягиваю ремень безопасности, замок защелкивается.
Но почему-то кажется, что речь идёт не только о стрелке спидометра.
Глава 12
Почти пять лет назад
Мы действительно какое-то время ускоряемся, выезжаем на объездную через мост, с этой стороны город смотрится особенно величественным: современные здания на противоположной стороне подсвечиваются мягким свечением, а заодно скрывают старую часть города, набережная бросает на этот берег свет от ярких фонарей, он отражается на мерной глади тёмной воды и тонет, не достигая даже середины реки.
На нашей стороне темно, и это тот случай, когда вдали картина более ясная, чем вблизи.
Любуюсь видом из окна скорее, чтобы переключиться: мужчина за рулём волнует меня куда больше великолепия города, я вжимаюсь в сидение и свожу коленки.
И всё-таки, куда он меня везёт?
Изумленно поднимаю брови, когда подъезжаем к стройке, я пока что не понимаю, почему Демид привёз меня сюда, перевожу на него взгляд, он рассматривает меня с интересом, отмечаю, что он следит за моей реакцией: решает удивить?
Пока что у него всё получается.
– Хочешь что-то спросить? – опережает он меня.
– А ты разве ответишь?
Демид растягивает губы в улыбке:
– Ты права, это сюрприз, – даже не спрашивает, что имею в виду, но отвечает верно.
Меня подкупает то, что мужчина понимает меня с полуслова, этим он зарабатывает ещё несколько баллов, хотя они ему и не нужны.
Я сама готова накинуть ему плюсов просто за то, что он так смотрит.
– Не боишься? – добавляет и делается серьёзным, а я снова окидываю взглядом высокое здание прямо по курсу. Оно необычное: закругленное с одной стороны и пестрящее острыми элементами с другой, пока ещё стройка не завершена, и в темноте разглядеть подробности не удается. Вряд ли это жилой дом, но размеры впечатляют, возможно, здесь будут офисы.
– Меня не пугает неизвестность, – отвечаю вполне искренне. Мне интересно, но совсем не страшно.
И всё же моя уверенность немного сдает позиции. По территории мы пробираемся в полной темноте, даже без фонарика, и если бы Демид не держал меня за руку так крепко, кто знает, не развернулась бы я обратно. Но с ним о побеге я не думаю, и мы пробираемся вглубь объекта, а позже уже поднимаемся по ступенькам.
– Не передумала? – слышу в тишине низкий голос. Он вселяет уверенность, несмотря на то, что сам вопрос – возможность изменить решение. Поэтому я лишь усмехаюсь в ответ:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Потому что я до сих пор не понимаю, что мы здесь забыли.
Скорее всего, наше проникновение на территорию незаконно, но мы продолжаем путь наверх и вскоре достигаем последнего этажа, выходим на небольшую площадку – на одной из плит специальный фонарь, освещающий часть территории, и теперь я вижу лицо Демида. Оглядываюсь вокруг: видно немного, совсем недалеко покачивается стрела подъёмного крана, он возвышается на небольшом расстоянии от строения и подсвечивается огоньками, выглядит даже красиво, но ветер немного пугает.
К тому же совсем некстати начинается дождь.
Демид поднимает руку ладонью вверх и смотрит на небо:
– А вот это совсем не по плану.
Качает головой, а потом протягивает руку мне.
– Идём до конца?
Некоторое время смотрю на широкую ладонь с длинными пальцами, капли продолжают срываться с неба, одна, вторя, третья. Сердце быстро-быстро стучит, словно я не только руку должна протянуть, а ещё и собственное сердце, которое вот-вот из груди само выпрыгнет.
– Я ведь уже здесь, – медленно поднимаю взгляд и кладу свою ладонь в его.
Демид тут же сжимает мои пальцы, смотрит серьезно, тянет на себя, и я оказываюсь ближе к этому мужчине. И дело не только в расстоянии.
Слышу его дыхание, вижу в полутьме его губы, они так близко, проносится глупая мысль, хочу, чтобы он поцеловал меня, прямо сейчас, и тогда я тотчас сойду с ума, но вряд ли пожалею об этом порыве. Поднимаю взгляд на глаза, тёмные, затянутые мороком, Демид немного наклоняется:
– Лика… – шепчет он и, возможно, хочет ещё что-то сказать, но не продолжает.
Да я бы и не различила, в ушах теперь стоит гул, а по телу проносится волна импульсов, каждый отдается приятным томлением в груди, это сумасшествие, мы ведь совсем друг друга не знаем, даже толком не разговаривали, но тянемся навстречу, словно это что-то естественное. Ещё немного, и он коснётся моих губ, даже замираю в предвкушении.
Новый порыв ветра треплет волосы, дождь усиливается, раздается скрип в стороне – всё это нас уже не волнует, но внезапно начинает звонить телефон. Не мой.
Как же не вовремя: Демид отстраняется, волшебство пропадает, момент упущен, а звучная мелодия продолжает разрывать тишину, тот, кто звонит, даже не подозревает, что он сейчас испортил.
– Мне нужно ответить, – хрипло произносит мужчина, и я киваю. Отходит на пару шагов.
Говорит Демид недолго, но так хмурит брови, что понимаю, звонок становится неожиданностью.
– Что-то не так? – спрашиваю, когда он возвращается.
– Номером ошиблись, я ждал другого звонка. Прости, мы можем продолжить, – говорит он, и теперь мы проходим к небольшому навесу, который становится нашим спасением. Здесь что-то вроде балкона, и я подхожу к краю, опираясь на своеобразные перила.
Открывающийся вид завораживает, из-за дождя кажется, что свет фонарей мерцает, весь открывающийся город нам словно подмигивает. Вдруг чувствую, как подходит Демид, он становится рядом и говорит:
– Красиво здесь, правда?
– Очень, – произношу в ответ, всё ещё не в силах отвести взгляд. От высоты немного кружится голова, а может, это от близости мужчины. – Почему ты сюда меня привёз? – всё же смотрю на Демида, и ловлю взгляд в упор:
– Хотел показать тебе свой мир.
– Это всё твоё? – указываю головой на город, улыбаюсь.
– Отсюда кажется, что да, – растягивает и он в ответ улыбку. Становится тепло и уютно, несмотря на холодные капли, которые долетают даже сюда. – Когда-то в детстве я часто сюда приезжал, – продолжает Демид, и я поднимаю брови, но он снова опережает: – На этом месте была старая башня, её несколько лет назад снесли, но мальчишкой я часто забирался по ветхой лестнице и наблюдал. Я видел город по-своему и всегда хотел воплотить свои идеи.
– Получилось?
Он кивает, делает шаг и оказывается ещё ближе.
– Не глобально, но кое-что уже удалось. Правда, как выяснилось, есть недовольные, – смотрит он, усмехаясь, а я чувствую, как краснею:
– Прости, я не знала, что ты проектировал лестницу.
– Ничего, – снова улыбается он, на щеках появляются ямочки. – Я рад, что встретил тебя.
Он становится серьёзным, медленно отводит взгляд, и мы какое-то время рассматриваем вечерний город.
– А что это, – указываю на тёмный сектор, недалеко от набережной, которую тоже видно отсюда. Странно, что светится всё, кроме этого участка, тёмное пятно на фоне великолепия.
– Это «Сафроновский», – произносит Демид, и теперь понимаю, о чём речь.
Прежде я видела этот район с другой стороны, и конечно, не с такой высоты. Центр состоит из современных зданий, которые сменяются старинными, часть старого города заканчивается этим районом, а дальше снова начинаются новостройки.
С этим местом у меня связаны некоторые воспоминания. Бабушка говорила, что мы жили там когда-то, но всё, что я помню, это огромной рыжий кот, который сидит на ветхом сарае. Когда я рассказывала бабушке об этом, она говорила, что это наш Прошка, его котёнком подарил мне папа. А потом с родителями случилось несчастье, и мы с бабушкой переехали в деревню к её сестре, которой вскоре тоже не стало. У меня тогда осталась одна бабушка.
– Кажется, у всего района, нет света, – отмечаю я, возвращаясь из воспоминаний. Не время им предаваться.
– При ветре там всегда так. В секторе мало кто остался, да и люд самый простой, никто и не спешит восстанавливать электричество.
– Службы не едут на выручку из-за того, что оставшиеся проживающие не из состоятельных? – даже брови поднимаю.
– Если и этих немногих хотят выжить оттуда – почему нет?
– А их хотят выжить?
Демид пожимает плечами:
– Учитывая, что такая большая территория находится в самом центре города, да ещё и в состоянии неудовлетворительном, неудивительно, что кто-то мог положить глаз на район.
– Но это же огромная площадь.
– Тем он и привлекателен.
– И что же, всех их собираются расселить? Неужели со всеми выйдет договориться?
– Возможно, есть другие способы, – ухмыляется Демид. Смотрю непонимающе. Но про другие способы я переспрашивать не стану. И вскоре думать забуду об этом разговоре. А зря.
Я обхватываю себя за плечи, духота сменяется прохладой, Демид замечает это, отходит и вскоре накидывает мне на плечи плед, растирает мои руки и задерживает свои ладони, а я дыхание.
– Замёрзла, – даже не спрашивает, а утверждает он.
Мурашки по телу вовсе не от холода, но я всё равно киваю.
Демид обхватывает меня руками за плечи со спины, притягивает, его близость обжигает, и я чувствую себя в его объятиях под защитой. Совершенно не знаю, выйдет ли у нас что-нибудь, но очень этого хочу. Мне кажется, он тот самый, кого я и не мечтала встретить когда-нибудь. Впрочем, нет. Мне не кажется.
Мы немного стоим так, а потом усаживаемся на плед, который расположен тут же, отмечаю, что Демид подготовился, щелкает тумблером и стена загорается огоньками, забавно. На пледе появляются фрукты, напитки:
– Настоящее свидание? – поднимаю брови.
Демид занимает место рядом со мной.
– Самое настоящее.
Ему удается снова меня удивить, признаться, не ожидаю, что будет место романтике, но дело даже не в этом, с этим мужчиной мне легко и хорошо, мы говорим о мелочах, Демид много расспрашивает обо мне, и я узнаю его немного ближе.
Всё портит лишь дождь, который теперь обрушивается ливнем, мы оказываемся окружены потоком воды, и не замечать её становится невозможно.
Смеясь бежим к ступенькам, ведущим вниз, промокшие насквозь, и даже пронизывающий ветер не портит настроение.
Но это ещё не все испытания на сегодня: по дороге мы пробиваем колесо, и уже решив эту проблему, обнаруживаем, что у моста, ведущего в город, собирается огромная пробка.
Там авария, и мы тратим полтора часа в попытке объехать это место. Поэтому домой Демид привозит меня за полночь.
Он так широко улыбается, что на моём лице тоже невольно расползается улыбка.
– Если ты теперь решишь мне отказать, я пойму, – напоминает мне про наш уговор, о котором я уже и забыла. – Но всё же прошу дать мне ещё шанс.
Делаю серьёзное лицо, хотя и так понятно, что отказывать не собираюсь.
– Я подумаю, – киваю и ловлю взгляд карих глаз. Наталкиваясь на них, снова улыбаюсь.
Наше далеко не идеальное свидание мне нравится, и это написано у меня на лице, лишь не хочется, чтобы всё прекращалось.
От взгляда немного теряюсь, пытаюсь отстегнуть ремень безопасности, но замок не поддается, Демид наклоняясь, помогает, его близость будоражит, аромат парфюма дурманит, по телу бегут мурашки, он аккуратно убирает ремень и заглядывает в глаза.
– Порядок, – шепчет и отстраняется, но я остаюсь совсем не в порядке, и пока мы идем к подъезду, всё ещё ощущаю на себе его дыхание. У двери я останавливаюсь: наш подъезд – не место для таких, как он.
Говорю, что дальше сама, и он кивает.
– Пока, Лика, – произносит Демид, смотрит в глаза, но не наклоняется. Даже попыток не делает меня поцеловать, хотя от собственных мыслей я уже вовсю схожу с ума. Очень рассчитываю на наше прощание, и теперь испытываю чувство досады, не получив желаемое. Чёртовы гормоны.
Сейчас достану свои записи и буду читать их всю ночь, чтобы избавиться от этого наваждения.
– Спокойной ночи, – низкий голос снова разрушает мои намерения. Плевала я на записи, потому что они мне точно уже не помогут. Я тону в этом мужчине просто потому, что он на меня так смотрит.
– И тебе, – произношу в ответ, ставя точку в нашем сегодняшнем свидании.
Вот теперь он уйдет, а что буду делать я?
Демид разворачивается и направляется к джипу, я тоже оборачиваюсь, мысленно ругая себя за свои же мысли, и уже берусь за ручку двери, когда позади улавливаю движение.
Тут же чувствую на себе мужские руки, резко оборачиваюсь и шумно выдыхаю, понимая, что моей точки, к счастью, оказывается недостаточно.
Демид без прелюдий прижимает меня к железной двери позади и с напором впивается в мои губы, а я обхватываю его за шею и вжимаюсь в него всем телом. Отвечаю на каждое движение, подаюсь навстречу, схожу с ума.
У него такие мягкие губы, он так нежно ими касается моих, что коленки просто подкашиваются, и в попытке удержаться на ногах, я впиваюсь пальцами в его рубашку, поцелуй становится требовательным, страстным, моё тело полностью во власти Демида, он обхватывает меня руками так крепко, что я вмиг растворяюсь в этих объятиях.
Стук его сердца, ритмы моего, рваные выдохи и шумные вдохи. Мне не хочется, чтобы он останавливался, понятия не имею, сколько времени проходит, и лишь когда мы тяжело дышим, с трудом друг от друга оторвавшись, понимаю, насколько безумные чувства испытываю.
– Вот теперь спокойно ночи, – хрипло произносит, еще раз целует, на этот раз коротко, и отстраняясь, идёт к своей машине. Он оставляет меня наедине с этим ураганом чувств.
– Неспокойной, – шепчу в ответ, хотя Демид меня, конечно, уже не слышит.
* * *
Он. Меня. Поцеловал.
Учащенный пульс, кажется, и не собирается замедляться, напротив, лишь ускоряется, стоит только ещё раз прокрутить в голове сцену у подъезда. Но я делаю это снова и снова. Какой-то мазохизм, не иначе.
Но мне так хорошо, что я буквально лечу по ступенькам, не чувствуя притяжения.
И почти не вспоминаю, что собираюсь выяснить у соседки, какого чёрта произошло – настолько пребываю в эйфории, но девушка сама появляется в прихожей, когда вхожу в квартиру:
– У нас гости, – растягивает она губы в улыбке. С искренней она не имеет ничего общего, и я напрягаюсь. Мне не хочется выныривать из наваждения, но видимо, придётся. – Ты же не против, мы отмечаем новоселье.
Она даже не спрашивает, а ставит перед фактом, насмехается, указывая, что от меня и не зависит ничего, ответа девушка явно не ждёт, и её наглость обескураживает.
– Против. Завтра рано вставать, у меня важное собеседование, – хмуро произношу в ответ и без приглашения захожу в кухню.
Новоселье явно в самом разгаре.
Незнакомая мне девушка и два парня устроились за столом, последние потягивают что-то из бутылок, оценивающими взглядами осматривают меня с головы до ног:
– Ух, а кто это к нам на огонёк пожаловал? Присоединяйся, красотка, – пьяно усмехается один из типов.
– Я пас, – смотрю без тени улыбки, мне всё это не нравится ещё больше.
– Лика, да брось, Ваня просто хочет познакомиться, – заступается за приятеля моя соседка.
– Мне неинтересно, что он хочет. Уже поздно, всем пора домой.
– Какая дерзкая у тебя подруга. Так я заинтересую.
Парень поднимается с места, недобро усмехаясь, подходит, но я хватаюсь за телефон.
– Выход там, – указываю на дверь позади, – а ко мне советую не приближаться.
Отступаю на шаг, возможно, неправильно лезть на рожон, но я злюсь ещё и на соседку, поэтому постепенно накрывает злостью.
Какого черта она себе позволяет? Мало того, что с контакт с моего телефона удалила, так ещё и притаскивает не пойми кого домой, хозяйка ясно дала понять, что водить сюда никого не стоит.
– Так может, вблизи ты рассмотришь больше, – игнорирует он то, что ему ничего не светит. Улыбаться он перестает, взгляд становится серьёзный. – И вместо выхода укажешь на вход в спальню.
– Ты видел на каком джипе её подвезли, – хватает друга второй, оказываясь рядом. Он дружески хлопает его по плечу и этим жестом останавливает. – Это ему мы звонили сегодня? – обращается парень к моей соседке, а я вдруг вспоминаю звонок который нас прервал, и внутри закипает злость. – Серьёзный тип. Отхватишь, Вань, – отговаривает этого типа его товарищ. – Мы скоро уходим, прошу простить моего друга за беспокойство, – расплывается в любезностях он.
Всё же выдыхаю, унимая эмоции, этот Ваня буянить не принимается, но хмурится и посматривает совершенно недобро.
Соседка же усмехается на этих словах, вижу как мрачнеет её взгляд.
– Да, Вань, сначала заработай на крутые подарки, а потом подкатывай, Лика абы к кому симпатий не испытывает.
Теперь я вспыхиваю:
– С тобой мы ещё поговорим.
Она замирает, по глазам вижу, всё она понимает. Но мы с ней выясним всё завтра, не собираюсь устраивать представление для всех.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но слышу вслед.
– А говорила, что надо всё самой. Поздравляю, Лика, обошла меня.
Ненадолго замираю, выдыхаю, но не оборачиваюсь. Несправедливое замечание меня не цепляет, больше удивляет, что я становлюсь объектом зависти:
– Ты бы за своей жизнью следила, – отвечаю и ухожу. Моей реакции она не дождется, спорить я с ней не собираюсь.
Эту ночь почти не смыкаю глаз, пару раз мимо комнаты кто-то проходит, один раз замирает на пороге, но не приближается. И я выдыхаю. Под подушкой тяжелая статуэтка, но надеюсь, мне не придётся ею пользоваться.
Я действительно очень рассчитываю на завтрашнюю встречу, и мне нужно выспаться. Тогда я ещё не знаю, что собеседование пройдет успешно, меня примут менеджером в тренинговый центр, и хоть принципы их работы по душе мне не придутся, но появятся кое-какие средства, и теперь не нужно будет думать о том, где взять денег на жильё.
А пока что я прислушиваюсь к голосам за стенкой, которые иногда понижают тон – меня обсуждают.
И всё же подруга выпроваживает гостей, становится тихо.
А наутро она извиняется, говорит, что такого с незваными гостями больше не повторится, чем очень меня удивляет. К тому же она просит прощения, что в порыве удалила номер из контактов и за звонок извиняется. Говорит, что злилась, но вину признает полностью. Ума не приложу, что происходит, но она готова и перед Демидом объясниться, но я с подозрением отношусь к её словам.
Во-первых, не рассказываю ему, что произошло с телефоном, а во-вторых, не собираюсь их знакомить. Мы далеко не подруги.
К тому же, я не очень ей верю, поэтому извинения принимаю, но на попытки подружиться пока что не реагирую. Она потом делает их несколько: зовёт в клуб, приглашает на пикник, однажды ей достаются билеты в двухдневное турне по реке, но и тогда я отказываюсь.
Лишь однажды мы проводим вместе вечер.
Придя с работы, успеваю принять душ, когда раздается стук в дверь: на пороге стоит девушка, которую я узнаю не сразу: тёмные волосы, светлые глаза. Они сейчас красные, девушка явно плакала.
– Привет, – говорит она, вытирая щёку. – Лика, верно?
Я киваю. И наконец её вспоминаю, она была в тот вечер, когда соседка притащила своих приятелей к нам в квартиру, чтобы отметить новоселье.
– Соседки нет, – говорю, понимая, что пришла она к ней. Замечаю в руках девушки бутылку: – И если у вас сегодня снова вечеринка…
– Прости за тех дурней, – перебивает она меня, виновато глядя исподлобья. – Ваня незлобный, просто выпил тогда, а второй, – глаза девушки наполняются слезами, – бросил меня час назад.
Она всхлипывает и мне становится её даже жаль.
– Я пойду, прости, – говорит и разворачивается, но я её останавливаю.
– Проходи, она скоро придёт.
– Я не помешаю?
– Нет, – говорю вполне искренне. Против неё я ничего не имею, претензии в прошлый раз были к парням. К тому же сама девушка действительно выглядит жалко: потёкшая тушь, запутанные волосы, потухший взгляд.
Пропускаю подругу соседки в квартиру, отмечая, что она напиток уже открывала, и это точно правильное решение, впустить её, неизвестно, куда она влипнет в таком состоянии, да ещё и в нашем районе:
– Тебе нужно умыться, – указываю на ванную комнату, и она кивает.
– Спасибо. Ты очень хорошая, Лика, – говорит серьёзно. А потом скрывается за дверью.
Тогда я была уверена, что всё делаю правильно.
И я ей действительно со временем очень помогу.
Вот только себе сделаю хуже.
