Текст книги "Ты теперь мой враг (СИ)"

Автор книги: Тиана Тесса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

– Но… уже поздно, – говорю и усмехаюсь, вдруг понимая, что после выхода статей с письмом, бумаги, которые сохранил Демид будут очень кстати. Я пока что только предполагаю, что именно то, что мы зашли с разных сторон в короткие сроки приведет нас к результату. Так и будет. И мы об этом узнаем позже.

Но сейчас важнее другое.

Я как будто только осознаю, отхожу от шока. Чувствую мелкую дрожь, сжимаю пальцы на своих плечах, хоть на улице довольно тепло. Демид здесь. Прямо сейчас он рядом. Но что будет дальше?

Порыв ветра заставляет прищуриться, перевожу взгляд на телефон, который сейчас замечаю, он лежит ниже места, где стоим мы, на несколько ступенек. Уверенность, что у нас хотя бы на время получится «вывести из строя» Юдина в душе поселяется. Но как быть с нами?

Заканчивается или начинается с начала?

– Ты снова исчезнешь? – поднимаю глаза.

Ловлю в ответ внимательный взгляд, внутри всё замирает в ожидании. Демид прищуривается, но не отвечает.

– Ведь Мирослав по-прежнему может до тебя добраться, – начинаю, но Бронский серьёзно добавляет:

– Он ничего не сделает. Теперь ничего. Он опоздал, Лика. Ты ведь уже всё знаешь.

И мне сейчас кажется, речь не только о документах. Демид как будто задаёт вопрос, вслух не произнося, но настороженно разглядывает меня. Ищет ответ.

Смотрю в упор.

Вспоминаю слова Глеба, когда он уверяет, что Демид ничем не лучше него.

В памяти, словно яркой вспышкой, проносится и фраза самого Демида:

«Все свои цели преследуют, Лика».

И тут же эти мысли отгоняю. Я же обещала себя не накручивать.

Астахов бы обязательно сейчас намекнул, что Демид появляется передо мной не случайно. И вообще, если бы Мирослав захотел – избавился бы от него и ничего бы не помешало. И то, что Демид жив наверняка их сговор. Что он для Юдина разнюхивает информацию обо мне, что документы ищет и прочее, но я точно знаю, это несусветный бред. Даже странно, что он вообще приходит мне в голову.

И пусть я понятия не имею, что Бронский чувствует сейчас. Но я ему небезразлична. В качестве кого не знаю, но мне достаточно того, что он просто жив.

Я медленно киваю.

И вспоминаю свою находку. То, что долгие годы хранит бабушка. Информацию, которую она ни за что не хотела мне раскрывать. Но которая могла бы спасти жизнь, если бы мне угрожала опасность. Вот такой парадокс.

Если бы я узнала её тайну раньше, непременно бы решила выяснить правду и подвергла бы себя опасности. Но если бы случилась ситуация наоборот, если бы мне угрожала опасность, то информация могла бы меня спасти.

– Всему своё время, – повторяю слова Демида.

И вот сейчас это время, видимо, приходит. Развернув лист, обнаруженный в ветхой записной книжке, я вижу потрёпанное фото не очень хорошего качества, снимок сделан в комнате, однако явно определяется, что там, за большим окном на улице зима. Снег белым полотном устилает дворик за стеклом.

На фото девушка, молодая, на руках у неё ребёнок, сразу же замираю, увидев сходство. Улыбаюсь. Я очень похожа на маму, тут Юдин не врёт. И судя по всему, запечатлен момент в первые месяцы моей жизни. Я имела дело с клиентками с детьми на руках, когда ещё вела личные консультации. Дети в первый год очень быстро растут, и определить, что на фото малышке не больше месяца, максимум двух, совсем не сложно.

И всё бы ничего.

Но день рождения у меня летом.

А с обратной стороны фото надпись аккуратным почерком.

«Мирослав, Лика твоя дочь».

Фото Юдину так и не было отправлено, раз оно остается у бабушки.

Небольшое пояснение на листе от неё расставляет всё на свои места, скорее всего, она писала это для меня, и возможно, надеялась, что я найду это послание. Оказывается, у мамы с Юдиным был непродолжительный роман, тайный, ещё до того, как она вышла замуж за Виктора Новак. Мирослав ещё тогда был слишком увлечен карьерой, к тому же, выяснилось, был женат, его брак позже распался, уже после того, как они с мамой разошлись, именно когда и выяснила, что является не любимой девушкой, а всего лишь любовницей.

О том, что беременна, мама Юдину не сообщила, к тому же Виктор, который жил по соседству, благородно сделал девушке в положении, которую давно любил, предложение; он принял меня как родную дочь. Только дату рождения они намеренно записали другую, Новак подсуетился. Очень он не хотел, чтобы Мирослав меня отнял, к тому же работали они в одной сфере и хоть пересекаться стали намного позже, решил обезопасить нас от его внимания. Хотя я лично очень сомневаюсь, что Юдину было до меня дело.

Тогда не было, а вот сейчас мне удается его удивить. Я вряд ли забуду его взгляд, когда на пороге его кабинета, уходя, обернулась и бросила на прощание в его же манере:

«Вы были правы, не нужно строить иллюзий, к тому же, я тоже привыкла к потерям… папа».

Звук захлопывающейся позади двери, когда я выскакиваю из кабинета, даже сейчас звучит в голове слишком громко, да, Юдин потрясен не меньше меня. Вот только в моём случае я успеваю немного справиться с эмоциями. И отцом этого человека не считаю.

Биологическое не перевешивает чашу бесчеловечного, пусть это странно, но я чувствую себя уверенно, и угрызений совести нет, меня полностью устраивает моё отчество. Возможно, меня настолько кидает от новостей из стороны в сторону, что чувства на разрыв и обстоятельства, связанные с ними, закаляют. Факты словно бьют пощечинами, но вырабатывается иммунитет.

А вот Мирослав, подозреваю, очень захочет всё проверить. Не знаю, сможет ли он убедиться в правдивости моих слов. Но тронет меня теперь вряд ли.

– Лика, – слышу сквозь гул в голове. И возвращаюсь в реальность.

Демид наблюдает за мной исподлобья. Я замираю от предчувствия, волнение охватывает вмиг. Мы ведь и не были вместе всё это время, у нас слишком всё неоднозначно, Демид ведь даже не знает, что измены не было. Но поменяет ли это что-то сейчас? Проходит время, ошибки уже совершены.

Я молчу. Натянутые нервы, вытягиваются, словно струны, ещё немного и слетят к чертовой матери. Чувствую, он хочет сказать что-то очень важное. Вот только пока что не знаю что, и от мучительного ожидания сводит пальцы. Почему же он медлит?

Воздух между нами накаляется до предела, и когда молчание достигает пика, Демид просто протягивает свою ладонь, как тогда, на нашем первом свидании и теперь ждёт. А я смотрю на его руку и не могу отвести взгляд. Пошевелиться не могу, не то, что вслух произнести что-то. И когда поднимаю глаза на Демида, он всё же произносит низким голосом:

– Ты говорила, что пойдёшь со мной до конца, – напоминает он, и сердце тут же совершает путешествие по всему телу. Волна импульсов охватывает снизу вверх, заполняет полностью и разливается томительным теплом по всему телу. Демид добавляет: – Продолжим?

И я теперь просто кладу свою ладонь поверх его.

Рука Демида обжигает своим теплом, он сжимает пальцы и тут же притягивает меня к себе. Забирается одной рукой в мои волосы, другой крепко прижимает к себе за талию. И прикасается к моим губам, я растворяюсь вмиг в нашем поцелуе, сначала осторожном, бережном, вжимаюсь в любимого мужчину и чувствую, как начинают щипать слёзы в глазах. Но на это раз горечи нет.

Мокрая дорожка прокладывает путь следующей слезинке, да и плевать, что он увидит. Поцелуй становится прерывистым, мы будто не можем друг другом надышаться, Демид увеличивает напор и, кажется, наш ураган вообще не остановить. Но в какой-то момент он отстраняется и утыкается в мой лоб. Рвано выдыхаю, как будто он и есть мой воздух.

А потом растягиваю губы в глупой улыбке. Смешок, ещё один, я принимаюсь нервно смеяться. Напряжение рвётся наружу новой истерикой, я слишком долго сохраняю внешнее хладнокровие, а внутри свожу себя с ума сомнениями; прохожу путь, полный страданий, и даже не рассчитываю на то, что когда-нибудь буду улыбаться в объятиях любимого мужчины.

Чувствую, как Демид снова притягивает меня к себе, прижимает, целует в висок, и я всё-таки успокаиваюсь. Цепляюсь за его плечи вновь, будто боюсь потерять.

И мы какое-то время так и стоим. Я, вдыхая аромат его парфюма, он, поглаживая меня по волосам.

Нет. Ничего не начинается вновь.

И не заканчивается.

У нас всё продолжается, и это самая точная формулировка.

Эпилог. Эпизод 2
Ты теперь мой

Спустя несколько месяцев

Лекции сегодня заканчиваются раньше, чем обычно, и я возвращаюсь домой, когда улицы ещё только готовятся к сумеркам. Подхожу к невысокому крыльцу, шурша листвой под ногами: осень в этом году теплая, яркая. Она особенная.

Замечаю во дворе машину Демида, и сердце принимается стучать громче – он уже здесь. Мне нравится наш дом, тот самый, который Бронский готовил к нашей годовщине, но тогда ремонт остаётся заморожен. Мы доделаем его спустя год. Этим летом.

Наше жилище – это произведение искусства, как и всё, к чему прикасается Демид. Он по-настоящему талантлив, и это не просто слова.

Несколько ступенек преодолеваю вмиг – очень спешу увидеть мужа. Не терпится ему кое-что отдать.

В гостиной Демида не обнаруживаю и иду в его кабинет, стучу скорее для формальности, но войдя внутрь, замечаю, что и тут никого нет. Кухня, мой кабинет, другие помещения первого этажа – тот же результат. Поднимаюсь на второй. Да где он?

Постепенно охватывает тревога. Переживания не исчезают, после нашего возвращения в город уклад переворачивается полностью. Проект замораживается, и отец Демида, как я и советую, занимается опросом населения. И хоть на первый взгляд он по-прежнему ищет и выгоду, однако произошедшее на него влияет. Чувствую его изменившееся отношение ко мне, нет, большой любви к невестке он не испытывает, но то, что он практически теряет сына и вновь его обретает, что-то в нём меняет.

В городе смута, наши действия с Демидом, пусть и не сразу, но приводят к волнениям, Юдин не сразу воспринимает всерьёз происходящее, или вид делает, но вскоре оказывается под стражей. Не знаю, удастся ли его адвокатам добиться снятия обвинений, но это возможно с его-то связями. Не удивлюсь.

Однако Демид в разговоре признается, один из защитников – бывший житель района, и по ухмылке мужа, понимаю, это не совпадение. А когда в дело вплетается личное, цель становится желаннее. Так что Мирослав рискует за грехи всё же расплатиться по полной. И мне его не жаль.

Бронский однажды слишком тщательно выспрашивает, чего хочу я. И как уже подозреваю, в курсе наших с Юдиным родственных связей. Он позже признаётся, что вместе с документами находит блокнот и оставляет его для меня. Чтобы я сама обнаружила то, что скрывала столько лет бабуля. Но как и прежде, отцом я считаю того, кого в живых уже нет.

Мы с Демидом много разговариваем. У нас накопилось взаимных вопросов, но стараемся справиться с ними, озвучивая ответы. И всё же в последнее время, мне кажется, Бронский хочет чем-то поделиться со мной. От одной только мысли, что ему вновь угрожает смертельная опасность, тело цепенеет. Из города мы не уезжаем, с трудностями боремся прямо на не затянувшихся ранах. Это и делает нас сильнее.

Вот только волнение теперь не отпускает. Не обернулась ли наша смелость катастрофой?

Сводит пальцы, по позвоночнику холод проносится.

Уже практически достигая отчаяния, толкаю дверь, ведущую через небольшое сырое помещение возле гаража на задний двор.

И наконец-то выдыхаю – он сидит на веранде в плетенном кресле и смотрит перед собой. С этой стороны открывается захватывающий вид на речку и на небо, где закат оставляет после себя алое зарево, меняющее цвет на розовато-фиолетовое свечение по мере удаление от горизонта, но Демид красоты явно не замечает. И вообще как будто не здесь.

– Привет, милый, – отвлекаю его от раздумий и присаживаюсь рядом. Он тут же переводит на меня взгляд, который становится мягче, но насовсем напряжение не исчезает.

– Малыш, ты сегодня раньше.

Его губы трогает улыбка, легкая, едва уловимая. Не знаю, о чём он снова думает, но теперь точно знаю, поделится, просто нужно время. Мы теперь обсуждаем моменты, если они касаются нас. И может не всё ещё рассказали друг другу, но идём к этому. Процесс ёмкий и временами болезненный, учитывая, что между нами произошло.

– Кое-какие дела были, лекции завершила раньше, – отвечаю уклончиво.

Замечаю перед ним на столе папку. И теперь вижу, как меняется взгляд Бронского. Мне не нравится холод, который мелькает в его глазах. И почему-то тревога, которая не отпускает меня, пока искала его по дому, тоже не исчезает. Она лишь нарастает.

И от предчувствия сжимается всё внутри. Откровения между двумя людьми – способ донести друг до друга важную информацию. И порой правда коварна. Раскрывая её, можно стать честнее перед самим собой, вот только по жестоким правилам жизни, истина способна навсегда оттолкнуть.

Ведь будущего не знаем, мы можем в него только верить. И создавать, лишь рассчитывая на ожидаемый результат. Возникает стойкое ощущение – Демид сейчас меня в очередной раз ошарашит.

Связано ли это с тем, что я на днях отдаю ему документы на отца? А с тем, что делюсь знаниями о прошлом, о письме, о документе?

Не знаю. Но сердце теперь замирает в ожидании.

Снова перевожу взгляд на папку, Бронский мой интерес замечает.

– Я должен тебе кое-что показать, – говорит он и уже уничтожает меня своим голосом.

Однако так и не решаюсь протянуть руку. Поэтому Демид делает это за меня, берёт папку, и передаёт мне. А когда её открываю, понимаю причину его настроя.

Переворачиваю листы, жадно вчитываюсь, руки теперь дрожат. К горлу подступает ком.

Неужели это ещё не всё?

Глеб был прав. Прав. С самого начала.

Дата в графе, переписка, фото, моё фото, сделанное на нашей набережной, я помню тот день, день, когда я ещё наивно полагала, что моя жизнь самая обычная, и что любви не существует тогда практически уверена, поднимаю взгляд на мужа. Потемневшие омуты не дают нормально вздохнуть.

Хаос накрывает постепенно, хрупкий мир, который мы только создаём с Демидом, на волоске от саморазрушения, ищу внутри себя ответ. Но знаю, что он уже готов. Цепляться не за что. Прочие версии отлетают, разбрасывая варианты тут же их обесценивая.

Допустить просто, что Демид всё это время просто ждёт, когда я всё ему передам. То, что было у Глеба, любую информацию, связанную с тем районом. Всё.

Только заручившись моим доверием, возможно вытянуть информацию. И устроить фарс возможно с этим заключением под стражу Юдина. И Отец Демида вполне может дать заднюю и продолжить находить выгоду в крупном проекте. Картинка складная – меня используют.

И я бы даже могла бы в неё поверить.

Если бы не одно «но».

– Ты хотела правды, – слышу сквозь бездну разбушевавшихся мыслей.

– Хотела, – киваю, прищуриваясь. – Без неё дальше никак.

Замечаю ухмылку, но тут же Демид становится серьёзным, он слышит мой ответ, он видит в нём мою готовность продолжать, моё «но» – это доверие. Демид поднимается с кресла, и встаю вслед за ним.

– Ты меня разве теперь не возненавидишь? – делает он шаг на встречу.

– Ты ещё сомневаешься? – прищуриваюсь. Рассматриваю внимательно.

А он берёт в свои ладони моё лицо и, кажется, заглядывает в глаза так глубоко, что словно мысли читает.

– Не сомневаюсь, – произносит низким голосом. И понижает тон: – Я люблю тебя, Лика. И никогда не переставал.

От его признания по телу проносится дрожь, он словно отвечает на моё, которое негласно прозвучало в кухне после той нашей ночи. И теперь я сама немного отстраняюсь. Он опускает руки, ждёт, чувствует.

– У меня тоже для тебя кое-что есть.

Демид прищуривается, из своего взгляда не выпускает, и я преодолевая сбившееся дыхание, достаю из кармана сложенный лист.

Демид разворачивает его медленно, звук шуршащей бумаги звучит в тишине тревожно. Я внимательно наблюдаю за ним, ловлю каждую эмоцию. И когда он поднимает глаза на меня, застываю:

– Как тебе такая правда?

Лишь небольшая растерянность мелькает во взгляде. А потом он переводит взгляд на мой живот.

Да, мы не выдыхаем, это долгий и ёмкий процесс продолжается, и наверняка возникнут трудности. Нам обязательно будет сложно, но мы справимся. Старых ошибок мы не допустим.

И если раньше я сомневалась, что Демид держа меня над пропастью, способен из объятий выпустить, теперь кажется, не разожмёт рук. Нет, не так. Мне не кажется.

Потому что я ему верю.

Просто верю.

Ведь он теперь мой.

Эпилог. Эпизод 3
Враг

– Понял, говорю же, сделаю. Не лечи.

Кладу трубку и хмурюсь. Бросаю взгляд на реку. В это утро на поверхности образовывается рябь от ветра, прищуриваюсь, смотрю на массивные часы. Скоро полдень, а пока что есть шанс избежать жары.

Мне приходится на некоторое время из города уехать, но возвращает важное дело. Действовать нужно быстро, мой отчёт ждёт Юдин, да и отец. Но мне нужен ответ.

Лика, Лика…

Где же ты?

Возможно, смогу перехватить её уже на мосту, вот только не знаю, появится ли она сегодня. И где конкретно. Поэтому несколько минут ещё смотрю на противоположный берег недалеко от лестницы, которую сам же и проектировал, и уже собираюсь идти к машине, когда оборачиваясь, замечаю, как к ступенькам подходит девушка.

Тут же замираю.

Её не спутать ни с кем. Я мысленно усмехаюсь от того, какие противоречивые чувства во мне вызывает эта девчонка.

Ну, здравствуй, Лика.

В груди сводит, но я не двигаюсь. Продолжаю завороженно наблюдать за девушкой.

Она поднимается плавно, вижу её сейчас со спины: грациозная, стройная, уверенная.

И пока она делает шаги по ступенькам, принимаюсь вспоминать причины, почему я здесь.

Всё начинается с отца.

У нас странные отношения, с самого детства больше напоминают деловые, чем классические между отцом и сыном. Не знаю, что такое семья, а вот то, что нужно много вкалывать, чтобы взять высоту в желаемой области – это уясняю с малых лет. Конечно, отец мне показывает, что без обходных путей никак. И не всегда эти лазейки в законе.

Таковы правила. Хочешь добиться – иди любым путём. Вот такой урок он мне преподносит, однако я всё же делаю свои выводы.

Мне приходится рано повзрослеть.

Уже к двадцати семи очень многого добиваюсь: свой бизнес, развивающееся направление, связанное с дизайном, участие в крупных проектах и сотрудничество с архитектором города. И это в большинстве мои заслуги, хоть отец и пытается меня пропихнуть сам. Ухмыляюсь. Сколько я отказывался от его помощи даже считать не берусь.

Он действительно многое в меня вкладывает в своё время – подозреваю, вину чувствует.

Болезненным спазмом отзываются воспоминания, горечь утраты стоит комом в горле, хоть со временем чувства притупляются – в двенадцать лет я лишился матери. И это произошло на моих глазах.

Отец забрал меня к себе, до этого особо не принимая участия в моей жизни. Они с мамой то сходились, то расходились, и в тот период мы жили отдельно, но разведены родители не были. Яркая вспышка воспоминаний бьёт по вискам, но я её умело отсекаю, переключаясь на мысли об отце.

Я ему, конечно, благодарен за старт, и хоть дальнейшее – это мой собственный выбор, помню, с чего всё началось. С юности привыкаю к тому, что он дает мне поручения. И по мере взросления своеобразные «просьбы» меняют возрастной ценз.

Сейчас всё по-другому, да и пути с отцом всё чаще расходятся, но партнёрские отношения сохраняем. Мы практически на равных. Однако иногда я ему помогаю, хоть это снова носит характер не родственный.

В этот раз дело довольно серьёзное, из-за одной бумажки может накрыться весь проект. Выгодный. И слишком значимый.

К тому же мой отец рискует по-крупному встрять. Странная история, слухи ходят, что на земли в районе есть какие-то документы, которые могут помешать строительству. Нужно разузнать, выяснить, так ли это, ничего особенного, просто проследить за девчонкой.

Эта идея с самого начала восторга у меня не вызывает. Нет, конечно, и раньше не все проекты на гладких условиях осуществлял, но тут мне не нравится всё. И я отказываюсь.

К тому же у меня важное дело на носу, и сразу из Италии, мчусь на несколько дней в один крупный областной центр. Об этом и говорю, мне не до их разборок, но отец не слушает.

Ухмыляется и говорит, что спешить мне никуда не нужно будет, а на моё «какого чёрта происходит», лишь выдерживает паузу. Знает, что для меня предстоящий проект важен – это моё детище, крупные центры по личному плану должны будут построены в самом центре областной столицы, я бился за этот заказ год, и вот, он мой. Да только, как я сейчас понимаю, мне могут перекрыть кислород, поэтому повторяю, повышая голос:

– Какого хрена?

– Демид, это бизнес, ничего личного.

– Поэтому я с тобой дел стараюсь не иметь, – буквально выплёвываю. – Ты со своим бизнесом не видишь краёв.

– Зато ты у меня какой молодец, – ухмыляется. – Не зря учил тебя уму-разуму.

– Этот проект я выбил сам.

Сжимаю зубы, а заодно и телефон в руках. Ещё немного и он лопнет к чёртовой матери. Я завожусь, но отец спокойно произносит:

– Выбил сам, но помочь прикрыть его смогу как раз я. Чтобы не отвлекал.

– Не ты, – опускаю его на землю. – А Юдин.

Напоминаю про его странную дружба с этим человеком, которая ставит под удар и его. Мирослав человек в нашем городе достаточно влиятельный, но с отменной репутацией, которая лишь с виду походит на благодеяние.

– Из-за твоей жажды к деньгам я теперь должен прикрывать твой зад! Рискуя своим проектом.

– Демид, – отец теперь вздыхает. – Я помню про твои принципы, но дело сейчас серьёзнее.

– Засунь себе это дело… – говорю уже почти рыча и добавляю конкретное место, куда; при этом доходчиво в красках объясняю, где я видел его дела и весь бизнес.

Слушает отец молча. Ждёт, а потом невозмутимо задаёт вопрос:

– Так что, это «да»?

– Это «нет». И плевал я на ваши земли и миллионы. Шантажируй своих «шестёрок».

Отключаюсь и откидываюсь на кресло, отбросив телефон в сторону. Отец что-то говорит в трубку, когда я нажимаю на кнопку, но я уже не слушаю, да и чёрт бы его побрал. Он вполне может проект прикрыть, нет у него сожаления и родственных чувств, был бы я наивней, решил бы, что блефует. Но удивительно, хоть добрых семейных отношений у нас не складывается, я его хорошо знаю. Деньги заполонили весь его мозг, даже удивительно, как мы выходим такие разные.

И плевать. Найду другой проект, все дороги он мне не перекроет. Где-нибудь да сдуется.

Снова утыкаюсь в ноутбук, пью кофе, просматриваю ленту, почту и вижу входящее. Первая мысль – отправить в корзину, не глядя – письмо от отца, сразу вижу в скрепке файлы, не уймётся никак. Но от клика мышки послание открывается, и тут же обращаю внимание на прикреплённое фото, его видно в теле письма крупным планом.

Буквально замираю, вглядываясь в черты лица на изображении.

Такая красивая.

Это девушка, она довольно обаятельная, но внешность необычная, даже на фото глубокий взгляд и напряжённые скулы, хотя смотрит она явно не в камеру, кто-то сфотографировал её на набережной украдкой.

Невольно рассматриваю, любуюсь.

Не могу оторваться.

Даже успокаиваюсь.

Серые глаза с голубым отливом, а может это от освещения, потому что на следующем фото они зеленоватые, губы пухлые, но не накаченные, она соблазнительно их приоткрывает. Так и хочется узнать их вкус, распробовать. Светло-русые волосы застывают в полете, видимо, она как раз оборачивается: удачный кадр, и девушка собой неимоверно хороша.

Неужели эта малышка может схемы коварные строить против такого махинатора, как Юдин?

Это кажется абсурдом.

Отец поясняет ещё до моего отъезда, предупреждает, что возможно, понадобится моя помощь, но тогда я отмахиваюсь. Хоть и слышу тревожные ноты: знать никто не должен, в курсе только круг заинтересованных лиц, кому выгоден проект, и кто не сольёт. Мы из таких, поэтому в теме. Потому что всё серьёзно, и вторая сторона неимоверно хитра.

И вот это очаровательное создание воплощение хитрости? Да, ладно.

Я так удивлён, потому что ожидаю увидеть совсем не такую милую барышню. И она мне нравится заранее. Мне её даже жаль, раз Юдин намерен вытрясти из неё информацию, девушке придется несладко, уж истории, как он целей добивается ходят по городу хоть и отголосками, но даже они впечатляют. Правда вслух об этом никто не говорит. Официально Юдин чуть ли не святой и очень многое делает для области. Усмехаюсь. Грёбаный санитар города.

Значит, теперь он нацелился на неё?

Впрочем, внешность может быть обманчива, я всегда оцениваю картинку – профессиональное. Но теперь мне интересно узнать, кто эта Лика. Почему именно она?

И когда обращаю внимание на её данные в инструкции, мрачнею. Глазам не верю и снова перечитываю. Может ли быть такое совпадение? Чёрт возьми, вот такого никак не ожидаю.

Сжимаю кулаки, неконтролируемая тяжесть расползается по венам мгновенно.

Все эти годы я обхожу стороной тему той страшной аварии, случившейся пятнадцать лет назад. Хотя было время, когда я жаждал мести, уже будучи не ребенком, в восемнадцать лет. Именно тогда и выяснил, что у пешеходного перехода, когда мы с матерью собирались переходить дорогу, на нас наехал автомобиль Виктора Новака. Его иномарка вылетела на тротуар, где стояли мы, а потом врезалась в столб. И мужчина, конечно, виновен. Но мне некому предъявлять претензии.

Он тоже погиб, как и его жена, которая находилась с ним в автомобиле. Писали, что это несчастный случай, по одним данным, техническая неисправность, по другим, машину подрезали, поэтому, водитель потерял управление, но я искал хоть одну зацепку, что возможно, этот Виктор был пьян и прочее, мне нужно было кого-то обвинить, но ничего не подтверждалось.

Повезло лишь мне, но саму аварию я почти не помню. Только отрывки. Снова вспышка, звук тормозов в ушах. Вспоминаю злость на весь мир, которую когда-то всё же сумел обуздать. Вот так из-за чудовищной катастрофы в двенадцать лет я остался без матери.

Костяшки пальцев белеют, слишком я напряжен и кулак разжимаю, а потом снова сжимаю и разжимаю. Словно разминаюсь перед невидимым ударом.

Вздыхаю. После того, как моё личное расследование заходит в тупик, тему я закрываю, а все эти годы пресекаю мысли о прошлом, и вот теперь возвращаюсь к ним вновь. Возникают новые вопросы.

Может ли у Новака быть дочь?

И так ли случайно после аварии в нашей жизни появляется Юдин?

Кажется, он выспрашивает, видел ли я что-то подозрительное, но я действительно не помню, слишком велик был шок. Лишь иногда всплывают в памяти обрывки происходящего: крик, скрежет, ужас, почему-то запоминается ещё и как из машины девушку, и как сейчас понимаю, жену Новака, вытаскивает мужчина, он и вызывает скорую, прижимает девушку, кажется имя её выкрикивает, но уже оказывается поздно.

Сейчас сопоставляю, мог бы это быть Мирослав?

И может быть, у нас была одна цель? Поквитаться с виновными?

Возможно, но утверждать не берусь. И если это был он, то явно не хотел, чтобы его с этой аварией связывали.

Получается у виновника трагедии была дочь. У которой могут сохранится документы тех лет. Занятно.

Лика Новак теперь не выходит у меня из головы, я пересматриваю фото, информации о ней в файле немного, только то, что нужно для знакомства, её примерный маршрут из деревни в город. Она недавно окончила институт и теперь ищет работу и жильё.

Под фото отец пишет:

«Посмотри, какая красотка, в качестве бонуса можешь развлечься».

Но я качаю головой. Дело не в развлечениях, хоть девушка действительно даже по фото меня чем-то цепляет. И я соглашаюсь на предложение отца.

Но почему делаю это, ему не говорю.

И вот теперь стою и рассматриваю, как она следует на мост.

Порыв ветра, закидывает ей на лицо светлые волосы, сразу же представляю, как зарываюсь в них руками, как вдыхаю аромат, вот так, со спины прижимаю её к себе, хочется её обнять, отгородить от мира. Наваждение какое-то.

Лестницу, по которой поднимается девушка, лишь недавно отстроили, это мой проект, и я ещё не был на этом объекте после открытия из-за поездки. Но признаться, не ожидаю, что встречу Лику именно здесь. Стою теперь и не могу отвести от неё взгляд, решая, что вполне могу подъехать на мост, необязательно её сейчас догонять, но вдруг она подворачивает ногу. Судьбе словно не терпится нас поскорее столкнуть.

И когда выпавший из её рук телефон оказывается на нижней ступеньке, даже не успев всё током обдумать, подхожу, повинуясь порыву, и беру разбитое, и кажется уже не работающее, устройство, в ладони.

А когда поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с девушкой, внутри всё окончательно перемыкает. Я пропадаю уже тогда. И ей бы бежать от меня, но она сидит на ступеньках и наблюдает, как я приближаюсь.

Медленно. Изучая её глазами. Впитывая каждую черту её лица. Надо же, как сильно она меня волнует.

Вот так, в жизни, она ещё очаровательнее, смотрит настороженно, но не боится. Чувствуется в ней внутренняя уверенность, хоть сама девушка с виду хрупкая. Взмах ресницами и бездонный взгляд убивает меня окончательно.

– Кажется, вы уронили, – ухмыляюсь, протягивая телефон, и когда она касается моей руки, немного сжимаю её ладонь в своей, я тогда уже точно знаю: даже если эти чёртовы документы действительно у неё, в обиду её не дам.

Заранее понимаю, я здесь, чтобы уберечь её от отца, от Юдина и от её собственной тайны, о которой она, как совсем скоро выясню, даже не знает. И сделаю всё, чтобы от этих акул её защитить.

Но всё равно произношу:

– Будьте осторожнее.

Она даже не поймёт, что я её от себя тогда предостерегаю.

И не догадается, с какой целью появляюсь у неё на пути. И кем бы мог для неё стать.

Но я ей теперь не враг.

КОНЕЦ.