Текст книги "Ты теперь мой враг (СИ)"

Автор книги: Тиана Тесса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 32

Примерно год назад

– Ты серьёзно? – удивленно произношу, не веря тому, что слышу. Мне кажется, даже телефон в руках нагревается от новостей.

Оксана закидывает ими наповал. Говорит, что рассталась с Артуром, два дня назад уволилась и вообще подумывает город покинуть. Она объясняет это тем, что в соседнем открывается какая-то галерея, и она хочет попробовать туда устроиться. Я лишь руками развожу, совершенно точно чувствуя, что дело не только в работе.

Она впервые просит меня не приезжать, говорит, хочет побыть одна, но всё же уговариваю её встретиться. Я хорошо знаю, как она переживает стрессы, и как ей сейчас тоскливо и одиноко. Мы теперь реже видимся, и с опозданием понимаю, что в последнее время не особо интересуюсь её жизнью. Чувствую укол совести, что упускаю из вида её состояние, да даже о делах подруги узнаю через Демида. И он ей от меня передает приветы.

Правда дело не только во мне, отныне по вечерам Оксана всё чаще со своим мужчиной, впрочем, и у меня всё больше лекций и индивидуальных консультаций. К тому же я разрабатываю методическое пособие – у самой дел невпроворот. Мы незаметно отдаляемся, но тогда я не придаю этому большого значения. Ведь это обычное явление – у каждого свои заботы.

– Лика, – шепчет она в трубку, когда я уже практически отключаюсь, собираясь ехать к ней, и на ходу обуваю туфли. Беру сумку с тумбы, открываю дверь. – Лика, я плохая подруга, прости.

– Почему это? – спрашиваю вполне искренне, хотя в таком состоянии Чистякова всегда себя в чём-то винит. И скорее всего, сегодняшний вечер не исключение. Но всё же напрягаюсь.

– Просто плохая… – вздыхает она в трубку. – Приезжай скорее, пожалуйста, приезжай, – теперь просит она, хотя буквально несколько минут назад сама же отговаривала.

Обещаю, что скоро буду, и через некоторое время уже мчусь в такси по направлению к её дому. Набираю Демида, но он не берёт трубку, а позже приходит сообщение, что он сейчас занят. Пишу, что вечер проведу у подруги и убираю телефон в сумку. Снова возвращаюсь мыслями к тому, что происходит с Чистяковой.

С Артуром у Оксаны хоть и не случается великой страсти, но всё же девушка уверяет, всё у них в норме, мы не раз поднимаем эту тему в наших беседах, и я интересуюсь, что она чувствует рядом с ним, потому что у меня всё по-другому происходило. Оксана на это отшучивается – не всем дано смущать соседей стонами, и в принципе, её такое положение дел устраивает. А раз ей всё подходит, то и я успокаиваюсь. Каждый ищет в другом человеке что-то своё, и это абсолютно нормально.

Я даже однажды говорю на эту тему с Демидом, без имён и прочего, в шутку спрашиваю, нашёл ли он то, что искал, на что получаю однозначный ответ – я оказываюсь прижата к стене, и на встречный вопрос обо мне растягиваю улыбку, говорю, что нахожусь в постоянном поиске, потому что с ним каждый день подобен неизвестности. Приятной, томительной.

Даже спустя четыре года не перестаю открывать в своём муже что-то новое. Неизменными остаются лишь чувства. Точнее не так. С каждым днём они всё сильнее, страсть безумнее, объятия крепче, хотя каждый раз кажется, что это уже предел, и круче просто невозможно.

Правда иногда на фоне приятных открытий возникают ситуации, которые вводят в ступор.

Есть запретные территории и в наших беседах, и в сферах жизни. И непонимания тоже случаются. Но ведь это неотъемлемая часть любых взаимоотношений.

Меня, конечно, настораживает, что Демид по-прежнему не пускает меня в свои рабочие вопросы, впрочем, тут ничего нового. Я и не требую подробностей, но рассказывая про свои лекции, в ответ нередко получаю тишину. Никакой информации толком.

Иногда вижу, что у него сложности. И я очень хочу его поддержать, но единственное, что могу сделать, просто не доставать расспросами. Однако мне всё равно не нравится, что он чаще закрывается в кабинете, телефонные разговоры дольше, взгляд после мрачнее, Демид стал задерживаться, а ещё всё, что касается Бронского-старшего, тоже под запретом.

Ещё тогда, год назад, случайно узнаю, что он ссорится с отцом, который пусть и реже, но подкидывает ему проекты. Я не могу быть уверенной, но кажется, тот крупный клиент, с которым расходится Демид, не просто влиятельная личность, а ещё и друг отца, поэтому давление идёт со всех сторон, однако шантажировать моего мужа – дело бесполезное.

Возможно, в бизнесе есть рычаги, но кажется, ему плевать на подобные методы, и пусть у него какое-то время дела идут не так хорошо, но вскоре всё меняется, Демид талантлив и всегда найдет выгодные предложения для своей компании. Поэтому со временем всё нормализуется, с отцом он мирится, но как понимаю, отношения отныне с прохладой.

Оксана встречает меня вымученной улыбкой, мы уже сидим в гостиной за небольшим столиком, и на стандартный вопрос о том, как у подруги идут дела, она делает глубокий вздох, будто собирается с духом, чтобы что-то сказать. Но не говорит.

И тогда я ей помогаю:

– Что-то в студии произошло? – разглядываю внимательно подругу и даже добавляю: – Демид постарался? Почему ты решила уйти?

Вижу, что если и не угадываю, то очень близка. Мой муж довольно строг на работе, но вроде бы с подругой они ладят.

– Демид… замечательный… начальник, ты не подумай, – быстро отвечает Чистякова. – Я ведь ещё год назад хотела уйти, просто сейчас всё сложилось.

Оксана делает паузу, а потом поднимает взгляд:

– Он что-то… говорил про меня?

– Про тебя нет. Про Малену рассказывал, – откидываюсь на кресло, беру чашку кофе, которую протягивает мне Оксана. Тогда я расцениваю её расстроенный взгляд, как реакция на Малену. Подруга как между двух огней, они, насколько знаю, дружат давно, но и девушка действительно берегов не видит. Оксана всё чаще принимает мою сторону.

Я достаточно хорошо умею держать себя в руках, но когда дело касается бывшей соседки – завожусь. Демид как-то обмолвился вскользь, что Малена снова снимала помещение в переговорных, и что отвлекала Оксану от работы, но на этом всё. Замечаю, что Чистякова прячет глаза и прищуриваюсь. Задаю вопрос:

– Она никак не уймётся, верно?

В груди нарастает волнение. Неконтролируемое. Царапающее.

Оксана не отвечает, вместо этого обхватывает свою чашку, делает глоток. А потом поднимает взгляд:

– Ты же сама говорила, у неё ничего не выйдет. Какие к нему только не приходят, – Оксана качает головой: – Да он бы и действительно не стал…

– Вот ты увольняешься, кто теперь будет за ним присматривать, – пытаюсь разрядить обстановку в ответ, но подруга на мою шутку реагирует странно:

– Лика, – зовёт она меня. – У вас Демидом же всё хорошо?

– Почему ты спрашиваешь? – задаю вопрос, не мешкая. Пытаюсь понять, что за интерес. – Что-то произошло?

– Нет, нет, ничего… нового, – спешно отвечает подруга. – Просто он в последнее время сам не свой.

А вот это я и сама замечаю. Но не обсуждать же с Чистяковой то, что Демид меня не посвящает в дела совершенно.

– Но ты бы мне сказала, если бы Малена чем-то поделилась?

Оксана мнётся и, вздыхая, произносит:

– Она так и крутится вокруг Демида, ты права. В день, когда я решила уйти… Она вообще прошла в его кабинет и даже слушать меня не стала. Сказала, что она своя.

Вот как. Тут же, словно ледяной водой окатывает:

– Подожди, Малена снова была в студии?

Оксана молча кивает, а я кусаю губы.

Нет, конечно, не верю, что Демид мог на неё повестись. Это даже не обсуждается. Не хочу верить и всячески сопротивляюсь вспыхивающим картинкам, это просто абсурд. Невозможно. Но если она пришла по поводу проекта, он вполне мог и не упомянуть роль моей бывшей соседки. И всё же, Демид мог хотя бы сказать, что видел её.

– Я одного не понимаю, – выдыхаю, унимая разбушевавшийся пульс. Намеренно не продолжаю тему, я не готова обсуждать мужа в таком ключе. Я поговорю с ним позже. Сама. Поэтому продолжаю мысль: – Вокруг полно экземпляров, за счёт которых Малена может самоутверждаться. Ты сама рассказывала, что она какого-то папика охмурила недавно. Состоятельного, как она и хотела. Тогда почему она так настойчиво цепляется к нам? Что ей надо?

Задаю вопрос вслух, но понимаю, что он риторический.

Оксана опускает взгляд, и я вспоминаю, что ей и самой сейчас хреново.

– Хорошая я подруга, – качаю головой. – Вываливаю на тебя, хотя приехала поддержать.

Оксана смотрит внимательно, она сегодня вообще какая-то странная:

– Ты хорошая, – акцент она делает на слове «ты», но я тогда слишком погружаюсь в свои размышления и не замечаю этого. А потом начинаю расспрашивать Чистякову о галерее, об Артуре, я эгоистично спасаюсь в проблемах Оксаны от ненужных дум, так проще отгонять тревожные мысли.

Это помогает. Выясняю, что инициатором разрыва была сама подруга, на мои поднятые брови, она отвечает, что ни о чём не жалеет. И вообще, это надо было сделать раньше – вот её вердикт.

Вечер мы проводим просто болтая, и в самый разгар приходит сообщение. Открываю мессенджер и тут же хмурюсь.

Чёрт, я совсем забываю про Глеба.

Год назад, так и не звоню его знакомому, хотя выясняется, что он есть тот самый владелец интересующего меня центра. Я тогда здорово себя накручиваю и в итоге решаю обойтись без этого предложения. Но Арсений Павлович звонит сам.

У нас завязывается разговор, в результате которого мы и документы договариваемся подписать, и сотрудничать на взаимовыгодных условиях. События развиваются так стремительно, что я упускаю момент, когда на небольших кофе-брейках всё чаще начинает появляться Астахов. Он говорит, что собирается открыть школу искусств и мои лекции ему очень помогают в организации процесса.

Я со временем отпускаю от себя навязчивые мысли – Глеб ведёт себя всё это время достойно. Да, я чувствую его симпатию, но дальше дружеского наше общение не заходит. Никогда. И намеков Астахов не делает. У меня даже появляется мысль, что он мог бы подойти Оксане, но у неё ведь Артур.

– Прости, мне пора, – говорю, убирая телефон.

– Демид? – спрашивает подруга, но я качаю головой.

Она теперь подозрительно прищуривается. Хмурится. Отмахиваюсь, что это по работе, предлагаю Оксане пока не горячиться и не уезжать, а на неделе сходить в клуб. Я надеюсь взять Демида с собой, и даже появляется мысль познакомить Оксану с Глебом. Он вроде бы не женат, она тоже, выходит, не обременена отношениями, так почему бы и нет?

Выхожу из квартиры со странным ощущением. Я довольна своим выводом, но внутри нарастает тревога – помню, каким взглядами смотрели друг на друга Глеб и Демид. И хорошая идея становится не такой уж славной.

У подъезда уже стоит серый внедорожник, с неба срывается дождь и Астахов предлагает сесть в машину, чтобы документы не намокли. Просьба абсолютно логична, но когда я занимаю место на пассажирском сидении, чувствую себя неуютно.

Глеб передаёт мне пакет документов, который нужен мне завтра, я его тут же просматриваю, а после кладёт сверху папки буклет. Беру его в руки, рассматриваю.

– Выставка, посвящённая реставрационному мастерству?

– На днях состоится, приходи. Там будут и мои работы. Никакой скуки, которую ты себе представляешь, думая о подобных мероприятиях, всё по-современному, хоть и с налётом старины, – Глеб мягко улыбается. – А после состоится вечеринка участников. Действие пройдёт в «Женаве», – называет он место, это заведение действительно славится громкими вечеринками. Видя моё замешательство, Глеб добавляет: – Будет весело.

По привычке хочу отказаться, но внезапно вспоминаю про Оксану, и что давно хотела выбраться куда-нибудь с Демидом. Поэтому возвращаюсь мыслями, как тогда снова кажется, к замечательной, идее.

Я внимательно рассматриваю Глеба, когда её озвучиваю, замечаю, что он немного поникает, но вслух говорит, что совершенно не против.

– Тебя подвезти? – спрашивает Астахов, но я не вижу в этом необходимости. И так неловко себя чувствую, что сижу у него в машине.

– Возьму такси, – отрезаю, чтобы не последовало уговоров, и смотрю так, что Глеб просто кивает.

Мне нравится, что он никогда не настаивает, не идёт напролом. Вот например Демид полная противоположность Глебу, он как раз безапелляционно озвучивает решения, и в муже меня эта черта как раз покоряет, невольно отмечаю, что дружить с Демидом я бы точно не смогла. А ещё ловлю себя на мысли, что намеренно стараюсь думать о муже в присутствии Глеба, видимо, срабатывает защитный механизм.

Именно в разгар этих мыслей приходит сообщение от Демида, он как будто чувствует, что я о нём думаю.

«Ты у Оксаны?»

«Да, скоро буду дома».

Пишу и спешно прощаюсь с Астаховым. Выхожу из машины, даже не понимаю, когда Глеб успевает обойти машину, он помогает мне выбраться, касается рукой моей ладони, еле уловимо задерживает её в своих руках и тут же отпускает.

– Спокойной ночи, Лика, увидимся, – говорит он, но я внезапно перевожу взгляд за его спину, и сердце падает в пятки.

Позади внедорожника Астахова стоит другой джип. Чёрный, гладкий. Глеб его не видит, а вот я – да.

Мне становится так неловко, что даже сдвинуться с места не могу. Потому что за рулем совершенно точно Демид.

– Пока, – шепчу одними губами, взгляда от мужа не отводя. Я не слишком хорошо вижу его в темноте, но свет фонаря освещает часть лица и даже отсюда замечаю, как Демид хмурится.

Глеб уезжает, а я так и стою, словно прикованная к месту.

Дурацкая ситуация.

Глава 33

Почти год назад

Ночью начинается ливень, молнии сменяются раскатами грома, звук прокатывается эхом отбиваясь от стен, и комната снова мерцает. Может показаться, что наступает конец света, но тогда я ещё не знаю, что мне не кажется. И совсем скоро смогу в этом убедиться.

Только мир под угрозой личный. Мой. Внутренний. Да и внешний разорвётся в клочья, но сейчас опасность лишь за окном, она стучится громко, небрежно, вызывает волнение, постепенно переходящее в тревогу. Я переворачиваюсь на бок и обнимаю Демида со спины, прижимаясь так крепко, что чувствую себя в относительной безопасности.

Он сейчас отвёрнут, и я могу лишь слушать его размеренное дыхание, вдыхать аромат геля для душа, прикасаться губами к гладкой коже. Вчера я всё ему объясняю, говорю про выставку, уверяю, что мы приглашены: и он, и я, и также замечаю, что хочу взять Оксану.

Демид задаёт вопросы, обозначая, что он не доволен, хмурит лоб, но больше молчит. И это даже угнетает. Демид за всё это время, что мы вместе даже в ссорах не особо на меня злится, а сейчас не договаривает, не просит оправдаться, а как будто сам ждёт моих слов. И хоть мы даже не ссоримся, но всё равно миримся, как только входим в квартиру. И по обыкновению это происходит бурно.

Теперь растягиваю губы в улыбке.

Всё хорошо, Лика. Всё хорошо. Ты напрасно переживаешь.

Так и лежу, слушая его дыхание, но сон теперь не идёт.

Тянусь за телефоном, он на тумбе, спросонья беру не свой, впрочем не важно, я просто хочу убедиться, что до рассвета ещё много времени, но то, что я вижу на экране, тут же затмевает всё прочее. И теперь бестолково зависаю на сообщении, которое, видимо, пришло ещё вечером, но Демид его ещё не просмотрел. Некоторое время так и пялюсь, пытаясь уговорить себя, что это какая-то ошибка.

«Давай снова встретимся. Лика ничего не…» – сообщение обрывается, и чтобы дочитать до конца, необходимо его открыть, но и то, что сейчас видимо, светится так ярко, что мне кажется, прямо сейчас ослепну.

А ещё понимаю, что практически не дышу. Спокойно, Лика. Контакт явно не записан. Да, я не сомневаюсь в муже, но делать из себя дуру тоже не позволю. Не мешкая, набираю на телефоне комбинацию из цифр, чтобы снять блокировку. Но меня ждёт неудача и учащённый пульс.

Пароль, который я знаю, не подходит. А значит, Демид его зачем-то сменил.

Будить мужа для выяснения отношений прямо сейчас я, конечно, не буду, и даже рада, что у меня есть немного времени, чтобы успокоиться. Иду в кухню, варю кофе, долго сижу в темноте, просто пялясь перед собой. И слушаю гром, который вскоре вообще становится фоном. Я в силу профессии знаю, сколько жён даже не подозревают об изменах мужа.

Но также осознаю, что есть другая статистика, где жёны себя накручивают, и сами того не ведая, разрушают брак. А все подобные совпадения в итоге можно объяснить, как бы очевидны они на первый взгляд не были.

Пытаюсь включить здравый смысл, хоть объективность сейчас даётся мне очень тяжело. Всё же задаю себе вопрос, который своей формулировкой заставляет нервы вытянуться в струну: а я бы заметила, если бы Демид меня обманывал?

Та часть, которая навсегда утонула в кареглазом взгляде смеётся в ответ, уверяя, что это даже звучит нелепо. Мой муж меня любит и не променяет наши чувства на какую-то интрижку. А вот внутренний скептик ухмыляется и молчит.

Всё-таки иду спать, ложусь рядом, но теперь не обнимаю Демида, просто не могу. Я хочу поговорить с ним и выяснить, что становится причиной смены пароля. Мысленно представляю диалог, но в какой-то момент засыпаю.

И когда открываю глаза в комнате пусто. А в квартире тихо. Здесь только я и барабанящий по стеклам дождь.

* * *

Лекцию сегодня провожу, сильно сбиваясь с мысли, хоть и собираюсь в итоге, а всё равно по венам расползается тянущее чувство тревоги. Я звоню Демиду, но он всё утро на переговорах и толком поговорить не удаётся, я уж молчу о выяснении отношений. Прислушиваюсь к интонации и ругаю себя, что пытаюсь выхватить на слух, что происходит там, в его окружении, прямо сейчас. Вот он едет в машине.

Один?

Один.

А потом у него встреча. Я кусаю губы, но приказываю себе не писать сообщение, а после он сам мне звонит, говорю, что в обед свободна и могу подъехать, но он занят. И когда я кладу трубку уже знаю, что всё равно сверну на парковку, проезжая мимо его офиса. Он как раз уже должен вернуться, и я иду к большим стеклянным дверям, унимая разбушевавшиеся мысли.

Волнуюсь я действительно зря. Демид на месте и на моё появление удивленно поднимает брови.

– Арина сказала, у тебя что-то срочное? – он откладывает папку и встает из-за стола, опирается на него, присаживаясь. Прищуривается. – У тебя что-то случилось?

Я мотаю головой, внимательно его разглядывая.

– Иди сюда, – понижает он тон, но я вместо того, чтобы сделать шаг и прижаться к нему, просто всё выкладываю.

Демид смотрит, хмурясь.

Молча достает, телефон вбивает пароль и протягивает мобильный мне, открыв мессенджер. Выхватываю знакомое сообщение.

«Давай снова встретимся. Лика ничего не заметила? Представляю её удивление».

Выше какая-то ссылка, которая занимает половину страницы.

– Листай выше, – он смотрит серьёзно и уверенно.

Провожу пальцем по экрану и действительно прихожу в недоумение.

Речь идёт о доме за городом, ремонте, и о том, что это сюрприз на нашу годовщину свадьбы. А судя по первому сообщению, его компаньон сменил номер, и вчера об этом сообщил.

– Не записал в контакты, но сейчас сделаю это, чтобы ты не волновалась. Если у тебя ещё остались вопросы, я на них обязательно отвечу.

Демид говорит серьёзно, в голосе нет злости. Он обращается сейчас со мной, как с ребёнком, которому нужно что-то объяснить, набравшись терпения. Вдруг понимаю, что он ещё довольно спокойно реагирует на моё недоверие.

– Прости, – виновато поднимаю глаза. Я такая дура. – Не знала, что и думать. И, конечно, тебе верю…

– А теперь обнимешь? – наклоняет он голову, и я подхожу к нему, тут же чувствуя, как он обхватывает меня руками. Прижимаюсь к его груди, вдыхаю родной аромат, растягиваю губы в улыбке, Демид самый лучший, и он меня не предаст. Не предаст никогда, верно?

Мы так и стоим, когда ему приходит новое сообщение, и Демид по-прежнему меня обнимая, просматривает его, зачем-то отворачивая экран. Ещё одно сообщение. И звонок.

И если до этого он был абсолютно расслаблен, то теперь явно напрягается. Трубку он при мне не берёт.

– У меня важный разговор, а потом встреча. Увидимся вечером, хорошо?

Уже на парковке, сидя в «ауди», замечаю Малену, которая направляется в сторону студии, и сцепив зубы, смотрю ей в след. Так радуюсь новости – то сообщение не представляет угрозы, и совершенно вылетает из головы, что собираюсь ещё и про Малену расспросить. И про Оксану. У нас накопилось достаточно нераспакованных пунктов, и эта недосказанность выматывает.

Но Демиду всё же удаётся зарядить меня уверенностью своими объятиями и успокаивающим взглядом – причин волноваться нет. Поэтому завожу авто, вскоре от студии отъезжая.

* * *

Сегодня вечером та самая выставка, но внезапно выясняется, что Демид срочно должен уехать по работе. На два дня. И меня это расстраивает. Мы ведь договорились.

– Не иди сегодня туда, – говорит он, застёгивая рукав, небрежно поправляет запонку и наталкивается на мой взгляд в зеркале. Я сейчас стою позади, скрестив руки на груди.

– Только потому, что ты меня снова бросаешь одну? – ухмыляюсь. Хотя на самом деле и сама уже не хочу идти.

– Возникли срочные дела, Лика. Ты же знаешь, как это бывает.

– Я не знаю, – отвечаю, ухмыляясь. – Ты меня в свои дела не посвящаешь. И почему ты говоришь о них только сейчас?

Демид оборачивается, он наверняка слышит мой упрёк, игнорирует его, и довольно спокойно произносит:

– Потому что они только сейчас появились.

Он подходит, поправляя ворот рубашки.

– Малыш, у меня снова встреча, я очень тороплюсь, но ты можешь взять водителя и поехать с Оксаной куда-нибудь развеяться. В другое место.

Он как будто разрешает мне, хотя по сути никогда не запрещает походы куда бы то ни было. Но я сама предпочитаю коротать вечера в тоске по нему не в шумном заведении, а в одиночестве с книгой.

– Я просто беспокоюсь за тебя, Лика, – добавляет Демид. – Пока меня нет в городе, пожалуйста, будь осторожна.

Он явно что-то не договаривает. Ревнует? Или это связано с его работой?

Если бы сама недавно не сходила с ума от собственных сомнений, возможно, по-другому бы отреагировала и проявила твёрдость, но сейчас я его очень понимаю. Если его напрягает Глеб, я не буду настаивать.

– Хорошо, – выдыхаю всё же. – Мы с Оксаной сходим в более спокойное место.

Разворачиваюсь и, уже выходя из комнаты, говорю:

– Я поеду на такси.

Наши дни

Новая вспышка, ещё одна, и ещё. Реальность не становится лучше, прошлое ранит даже спустя время. Я зажмуриваюсь и больно кусаю губы. Невольно отмечаю, что тогда тоже погода разбушевалась не на шутку, и если бы я не понимала, что уже проходит больше года, думала бы, что снова попала в прошлое.

Хорошо, что это всего лишь воспоминания.

Жаль, что я ничего не могу изменить.

Почти год назад, тот же день. Вечер

Я уже выхожу из дома и жду такси, сидя на остановке недалеко от дома, когда вдруг приходит неожиданное сообщение от Оксаны. Она говорит, что внезапно приехала Малена, у неё какие-то проблемы, и Чистякова сейчас подругу успокаивает, она робко предлагает взять её с нами, но я не уверена, что это хорошая идея, говорю, что всё понимаю, и мы можем сходить куда-нибудь в другой раз.

Уверяю, что всё в порядке, я найду чем заняться, к тому же настроение веселиться пропадает ещё несколько часов назад, когда уезжает Демид.

Я не знаю, почему, но как будто чувствую, что обнимаю его вот так в последний раз. Хотя нет. Если бы только предполагала, что всё может совсем скоро измениться, я бы вцепилась в него и ни за что не отпускала.

И пусть бы назвал меня сумасшедшей, я ведь действительно люблю его так сильно, что иногда кажется, готова лишиться рассудка, только бы не переставал меня обнимать. Только бы продолжал шептать моё имя по ночам. Или вот так, прощаясь у порога, не разжимал пальцы.

Собираюсь вернуться домой, отменяю такси, пишу Демиду, что развлекательная программа отменяется, и ему теперь точно не о чем беспокоиться. И именно в этот момент мне приходит сообщение в мессенджере. Ещё, одно и ещё несколько.

Они сыпятся один за одним, и почему-то я заранее понимаю, что хорошего в них ничего нет. Убеждаюсь в этом, как только открываю первое фото, а их приходит достаточно. Кто этот неизвестный, отправивший фотографии, не знаю, это не Малена, она ведь сейчас с Оксаной. Но кто бы это ни был, он очень жесток.

На фото мой муж, он стоит в профиль, но я вижу чётко, это точно он, а на следующем фото он в объятиях девушки. Кадры будто случайные, смазанные: вот его рука на её бедрах, вот здесь, мужчина целует её в шею, даже мысленно не могу сопоставить, что это Демид, но костюм тот же. Они на танцполе, и движения однозначные. Несколько кадров такие, что я просто закрываю мессенджер и зажмуриваюсь.

Сердце колотится у горла, пальцы дрожат, к глазам подступает что-то жгучее. И где вся твоя былая уверенность, Лика? Сейчас ты готова находить всему объяснение?

Сжимаю подрагивающие губы, а нужно ли сохранять лицо?

Я набираю Демида раз за разом, но длинные гудки сменяются короткими, мой муж трубку не берёт.

Давлю волну отчаяния, это бред. Дождь усиливается, порывы ветра закидывают крупные капли прямо на лицо, но я их словно не чувствую. И не вытираю.

Дрожащими пальцами быстро открываю мессенджер и набираю Демиду сообщение. Я прошу прислать фото, потому что очень соскучилась. Он отвечает не сразу, проходит минут десять, к этому моменту я готова разрыдаться так сильно, что закрываю рукой рот. Ливень нещадно сменяет капли на потоки воды, но мне плевать.

И всё же выпускаю эмоции наружу.

Они прорывают свою блокаду, когда Демид присылает фото. И оно в такой же обстановке, что и на тех кадрах, где он целует другую. Он приписывает, что после встречи всех пригласили на афтепати*, поэтому он там, и что скоро идёт в номер, а завтра с утра сразу ко мне.

Сразу ко мне.

После неё.

У меня больше нет сил сопротивляться очевидному. По щекам катятся слезы, они перемешиваются с дождём, прокручиваю в мыслях вновь и вновь его сообщение, оказывается я уже бреду по улице, вот только куда, сама не знаю – перед глазами туман.

Если верить фото – Демид мне изменяет, и придумать разумную причину, что это может быть очередной ошибкой и результатом неуёмной фантазии, просто без вариантов.

И хоть в голове не укладывается, как это возможно – ведь он только днём обнимает меня и шепчет, что любит, а не верить глазам тоже не выходит. Получается, он вечером спокойно уезжает и прижимает к себе другую. Лица девушки на фото не разглядеть, да это и не нужно, достаточно других частей тела, чтобы понять – преград для этих двоих нет.

В какой момент совсем рядом с обочиной тормозит серебристый джип, я не знаю. Как и то, где нахожусь. Слышу удивленно:

– Лика? – и оборачиваюсь, понимая, что передо мной Глеб. Кажется, он говорит, что возвращается с выставки домой и случайно видит меня. Ему действительно по пути. Он спрашивает, что произошло, и почему я одна бреду по дороге под дождём, но мне нечего ему сказать. Я поднимаю голову и вижу впереди мост.

Зачем я туда иду? У меня нет ответа. Впрочем и объяснять я Глебу ничего не собираюсь.

– Ты вся промокла, пойдём в машину.

Я не сопротивляюсь, он меня усаживает на сидение, чувствую только сейчас, как замёрзла, начинаю против воли дрожать, Глеб включает тёплый обогрев, и когда протягивает металлическую фляжку, тоже не возражаю. Пью большими глотками, и тут же чувствую, как внутри растекается обжигающая жидкость.

Куда меня отвезти? Куда хочешь.

На вечеринку, которую организовывают для реставраторов после выставки? Она как раз в самом разгаре? Отлично.

Соглашаюсь на всё скорее от отчаяния. И хоть Глеб действительно привозит меня в заведение, где всё вокруг располагает к веселью, мне становится не по себе ещё больше. Так тошно, так горько, я вообще жалею, что приезжаю сюда, да ещё и показываю Астахову свои эмоции.

Я, конечно, ничего не объясняю, он и не спрашивает. Вечно-понимающий-Глеб к моим услугам, он даже в какой-то момент тянется ко мне, но я кладу ему руку на грудь, немного отталкивая.

Как бы больно мне не было, я сначала разберусь с Демидом. А утешаться в объятиях другого – это не про меня.

Не знаю, что делать дальше, и с каждым бокалом чувство, разрывающее на части, усиливается. Кажется, я даже танцую, кричу подпевая, перехожу на рыдания и снова делаю несколько глотков из бокала, а потом чувствую на себе мужские руки. Чужие.

Глеб бережно прижимает меня к груди и гладит по волосам. А я прошу отвезти меня домой.

Навеселилась.

* * *

Голова тяжёлая, я не понимаю, что происходит.

Гул в ушах не даёт сосредоточиться, хватаюсь обеими руками за виски, и тут же острой болью в память впивается вчерашний вечер. Демид, фото, Демид. Фото. Демид.

Новая боль бьёт изнутри, на этот раз в области груди. В голове по-прежнему не укладывается, что мой муж может вот так с какой-то девицей, но я так хорошо запоминаю картинки, что даже смотреть снова не надо: вот он её обнимает, прижимает к себе. Его рука на её ноге, на следующем фото, уже под юбкой.

В голове ехидный голос Малены, что у неё не раз такое было.

«С виду благоверный говорит жене, что в командировку, а сам с ней в загородный дом…»

Но Демид ведь не такой!

Порция отчаяния несётся по венам с новой силой.

Всё равно хочу с ним сначала поговорить. В глаза посмотреть.

Я тогда ещё не знаю, что уже поздно.

Распахиваю глаза и удивлённо оглядываюсь. Испуганно прижимаю к себе край пледа, которым сейчас укрыта.

Только сейчас понимаю, что нахожусь не дома, не в своей постели.

На мне нет ничего, и этот факт окатывает ледяной водой. По позвоночнику проносится холод.

Рядом лежит мой телефон, а вот одежды нет.

Быстро сажусь на кровати и подтягиваю под себя ноги, не узнаю, где я – точно здесь впервые, пытаюсь понять, что вчера происходило, но помню только дождь, который судя по звуку, до сих пор не прекращается. И на этом всё.

Вспышка, и с новым ударом в груди вспоминаю, что была с Глебом в клубе. Кажется, я хочу уехать домой. Но то, что я вижу сейчас, никак не вяжется с тем, что в свою квартиру в итоге попадаю.

А значит я… у него?!

Астахова рядом нет, и я надеюсь, этот вывод не подтвердится.

Быстро беру телефон, стоит беззвучный режим, вижу пятнадцать пропущенных от Демида, и у меня сводит пальцы. А вот сообщение всего одно:

«Где ты?»

И отправлено оно рано утром.

Я не удерживаюсь и снова пересматриваю фото, только сейчас на двух из них в самом низу замечаю мелким шрифтом водяной знак, программу с помощью которых фотографии сделаны. Я пользовалась такой, чтобы создать картинки для презентации, и теперь зажмуриваюсь, отсчитывая удары ритма.

Это дешёвый монтаж. Монтаж. Даже если не так, я хочу в это верить.

Цепляюсь за эту мизерную надежду, тут же понимая, что катастрофа неизбежна. Она уже произошла.

Резко встаю и оглядываюсь, но не ошибаюсь – нет одежды, и приходится завернуться в плед.

Звонок в дверь застаёт меня, когда уже выхожу из комнаты, отсюда вход в квартиру видно хорошо, ещё один звонок и ещё, из небольшой комнаты, которая, по видимому, служит душевой, выходит Глеб, и к горлу подкатывает ком. Это какой-то сон.