Текст книги "Ты теперь мой враг (СИ)"

Автор книги: Тиана Тесса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Ни к чему не прихожу, хоть всё это и складно звучит, даже может сойти за правду, но чёрт возьми, я знаю, что это не так. И Ирина врёт.

* * *

Я действительно принимаюсь вести обычный образ жизни. Удивительно, но несколько дней, я настолько погружаюсь в работу, что пусть и на жалкие мгновения, но забываю о том, что творится. Тренинги отбирают силы, однако возвращают меня к жизни. Несколько встреч с Ириной приятельницами нас не делают, но со стороны наверняка это выглядит именно так.

И хоть я совсем не забываю, но теперь спокойнее дожидаюсь подходящего момента, чтобы из города уехать. Желание наведаться в деревню растёт, и однажды я даже решаюсь выехать на объездную, уверенно направляясь в сторону поселков, но меня останавливают на дороге люди в форме. Досадно сжимаю руль, прекрасно понимая, что товарищи вовсе не для проверки документов меня останавливают. И не ошибаюсь.

После некоторых разбирательств меня отправляют обратно в город, сначала убеждая, что я должна пройти освидетельствование, потом, откровенно говоря, что терпение их заканчивается, и что подкинуть мне что-то – это пара минут. Приходится машину развернуть, вот только теперь мой интерес растёт. И я вспоминаю о визитке от Ирины. Правда пока что решаю ей не пользоваться. Знаю, за мной следят.

Глеб меня не тревожит. Совсем. Впрочем, как и Демид. Лишь пару раз за это время я вижу на дороге знакомый чёрный джип, от чего моментально учащается пульс. Я ничего не могу с этим поделать, боль никуда не уходит, она тянется за мной, иногда одолевает, впиваясь острыми иголками под кожу, а иногда тупой ноющей тяжестью в груди. Каждый раз джип просто проносится мимо, а я потом не сплю всю ночь.

Но однажды мне кажется, что я вижу знакомое авто в своём дворе, из окна парковку почти не видно, лишь можно увидеть её край. И когда выхожу, убеждаюсь, что не ошибаюсь.

Демид стоит у подъезда, засунув руки в карманы брюк. Взгляд серьезный, прибивающий к месту. От позвоночника снизу вверх проносится дрожь, я совсем не ожидаю, что он вот так может ждать меня у подъезда, кажется, совершенно перестаю дышать.

И опережая мои немые вопросы, которые даже не успевают толком прийти в голову, Демид произносит:

– Нужно поговорить.

Глава 24

– Кому нужно? – усмехаюсь после недолгого молчания. Разговоры с Бронским мне в принципе противопоказаны, но я нахожу в себе силы не идти на поводу у свихнувшегося пульса и смотрю прямо, взгляд не отводя.

Демид же в ответ на мой вопрос прищуривается:

– Тебе. Это нужно тебе, – повторяет он, делает паузу, усмехается: – И выходит, мне.

Его последняя фраза заставляет сердце замереть. Рассматриваю Бронского внимательно: замечаю в глазах усталость, он явно плохо спал, и возможно, несколько дней. Его образ дополняет отросшая щетина и немного растрепанные волосы, но даже так он выглядит впечатляюще, чёрт бы его побрал.

Не хочу думать, почему его ночи проходят без сна, где он их проводит. Просыпается ли с Оксаной по утрам? Варит ли ей кофе и будит ли поцелуями?

Не хочу, но мысли сами врываются, они захватывают меня раньше, чем я выставляю мысленную защиту, и приходится просто принимать уже такую привычную горечь.

– Как ты узнал, где я живу?

– Ты не особо скрывалась, – пожимает плечами Бронский.

– Следил за мной?

– Нет.

Ясно, объяснять он не собирается. Да и не это самое главное.

Бронский делает шаг навстречу, ещё один, руки по-прежнему в карманах, взгляд сосредоточенный, я намеренно остановилась на достаточном расстоянии, и поэтому то, что Демид приближается, вызывает лёгкую дрожь, которую я пока что могу унять. Жду, что последует дальше, и хоть понятия не имею, зачем ему понадобилась, внутри всё отчаянно сжимается – просто так Демид ничего не делает, а значит, оказывается здесь по веской причине.

– Зачем ты приехал, Демид?

Вижу, что Бронский сегодня слишком задумчивый, и понятия не имею, что скрывается за этим тёмным взглядом. Он явно слышит мой вопрос, но отчего-то отвечает не сразу, словно намеренно растягивает минуты. И наконец произносит:

– Оксана мне призналась, что на неё выходил Юдин, – наклоняет голову, наблюдая за моей реакцией.

Я всё же теряюсь. Совсем не ожидаю, что речь пойдёт о Чистяковой, и тем более не предполагаю, что прозвучит в следующую минуту.

– Ей на днях угрожали со ссылкой на твою беседу с ним.

Фраза ещё даже до конца не прозвучала, но сердце тут же падает куда-то вниз. Я вижу во взгляде немой упрек.

Хоть разумом и понимаю, у Демида не осталось ко мне ничего, кроме ненависти, но где-то глубоко внутри наивная часть меня всё ещё верит, что я могу ошибаться на этот счёт. Собранная по крупицам информация его мимолетных слов, жестов, поступков, соединяет в небольшой процент факт, что он обо мне вспоминает. Но выходит, интересует его… лишь она.

– Хочешь знать, не сдала ли я её? – даже усмехаюсь.

Помню, как Оксану трясло, когда она говорила, как её вынуждали со мной связаться. Но несмотря на моё отношение к ней, у меня и мысли такой не было – подставить девушку, просто рассказав, что она мне всё передала. Пусть и с пробелами в рассказе. Если Иван и сделал какой-то вывод, то сам.

– Хочу знать, чего ты добиваешься.

– Ты с кем-то меня путаешь, – хмурюсь, совершенно не понимая обвинений. Но Демид не даёт мне даже отдышаться:

– Где ты познакомилась с Глебом, Лика? – ошарашивает меня вновь. Он впервые спрашивает меня о подобном, но я не собираюсь оправдываться.

Ну в самом деле, мы будем говорить о нас с Глебом? Сейчас?

– Раньше это значение не имело.

– А теперь имеет.

И я всё же закипаю.

– Ты не проявлял интереса к моей жизни, – отвечаю вполне уверенно. – Сотни раз я пыталась с тобой поговорить, но ты не слушал! Так какого чёрта я сейчас должна отвечать? Только потому что ты соизволил задать вопрос?

Бронский становится мрачным. Он злится, делает ещё шаг, нависает надо мной:

– Лика… – начинает он, но сказать я не даю. Упираюсь ему в грудь.

– Не надо, Демид. Ты сам пресекал все разговоры о прошлом. Ты сам, – повышаю голос, даже не пытаясь сдерживаться. – И не надо ворошить то, что уже ничего не изменит. Если хочешь рассказать, что происходит, так я готова выслушать. Но ведь не расскажешь.

Тяжело дышу, а он молчит, его скулы напряжены, мне кажется, даже слышу скрежет зубов. Если бы это было возможно, Демид вмиг бы испепелил меня этим мрачным взглядом. Он отбирает немыми укорами мои силы, но я ещё держусь.

– Хорошо, – отвечает в итоге, и снова сжимает губы, делает паузу и продолжает, мрачно усмехаясь: – Просто подумай над тем, что он появился неслучайно.

И отстраняется сам.

– Если ты просто хочешь таким образом наговорить на Глеба…

– Он сам себя подставляет, – обрывает меня Демид. – И тебя.

Я не знаю, что думать по этому поводу, в любви Глеба я никогда не сомневалась. И не сомневаюсь. Её видишь, как на ладони, когда сам чувств не испытываешь. Нет, Глеб точно не притворяется, я видела в его глазах боль, так разве можно играть?

– Он говорит, что меня больше не тронут, – возражаю на обвинение. Я верю Астахову, но и слова Демида теперь вызывают беспокойство.

– Глеб считает, что может тягаться с Мирославом Юдиным. Но не думает, что его козыри временные.

Демид делает паузу, прищуривается:

– Скажи, как ты попала к Юдину?

Я лишь качаю головой. У меня тоже по этому поводу большие вопросы. Но Чистякова мне толком ничего не ответила.

– А это у Оксаны спроси.

– Она всё-таки тебя сдала?

Бронский теперь мрачнеет.

– Моя дорогая подруга говорит, что хотела помочь, – усмехаюсь, иронизируя. – И не знала истинную причину, зачем к ней наш знакомый пожаловал. Тебя такой ответ устроит?

– Оксана не способна на намеренную подлость, – хмурясь, произносит он, и я прихожу в недоумение.

Просто невероятно. Он приходит ко мне, говорит о девушке, которая ему нравится, и расстраивается узнав, что она не так хороша, как он полагал. И он говорит, что разговор нужен мне? Это бесчеловечно и слишком жестоко.

– Ты прав, Оксана замечательная, – говорю с сарказмом. Но Демид игнорирует.

– Её могут использовать. Вы ведь были подругами, ты могла бы уже и составить её психологический портрет, или как он там называется, – Демид смотрит внимательно, а я мысленно усмехаюсь.

Демид явно не знает, что Чистякова планировала подобраться ко мне поближе. Он всё-таки выгораживает её невольно, так наш мозг устроен, идеализировать того, кто тебе симпатичен. И пусть он не понимает того, что сказал, я это теперь вижу.

Зачем он так со мной?

Очередная порция боли несётся по венам и рассредотачивается, занимая каждую клетку.

Демид прищуривается, но мне теперь так тошно, что сил оставаться и делать вид, что его слова не задевают, не могу.

– Это все? Ты не спросишь, какие у Оксаны любимые цветы? Какой кофе она предпочитает. Чем увлекается. Ты спрашивай, я всё подскажу.

В какой-то момент эмоции перехватывают власть, моя невидимая защита даёт сбой. Внешнее хладнокровие рассыпается. Я так устала носить эту маску, что сейчас тяжело дышу и даже не пытаюсь скрыть истинные эмоции. И я выплевываю то, что болит:

– Про позы не расскажу, но это ты сам разберешься.

Вряд ли моё остроумие тут кто-нибудь оценит, да я и не жду. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Демид не дает, он вмиг обхватывает меня за плечи со спины, а я замираю. Он прижимает к себе, и я теперь чувствую, как колотится его сердце. Это меня останавливает, парализует, я больше не вырываюсь, а коротко вдыхаю и выдыхаю, закрывая глаза, в ноздри ударяет аромат его парфюма. Дерзкий, опасный. Зачем он так близко?

– Я задаю вопросы не из праздного любопытства, Лика, – шепчет Бронский, чувствую еле уловимое касание губами, мне даже кажется, что это короткий поцелуй, и по телу проносится дрожь. Хватка ослабевает, но пальцы Демид не разжимает, и я даже не думаю вырываться. Лишь сильнее зажмуриваюсь в этих когда-то таких родных объятиях. – Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – говорит Демид полушёпотом.

И я, чёрт возьми, просто не могу. Не могу держаться. Теперь хочу уйти, потому что эта обманчивая иллюзия окунает в прошлое, наше, общее. Я тут же вкладываю смысл в его слова, но значат ли они что-то на самом деле?

Знаю, что эта дымка надежды рассеется, оставив мне напоследок очередную порцию безысходности, от которой я непременно сойду с ума, если не буду отталкивать и сопротивляться. Резко оборачиваюсь, оказываясь снова слишком близко и впервые за долгое время не вижу в его глазах ненависти. Демид делает шаг назад и произносит:

– Ты спрашивала, как я тебя нашёл, – говорит он внезапно, и от его взгляда по телу проходит волна импульсов, я снова сжимаю пальцы на сумке, предчувствуя ответ, порыв ветра обдает прохладой, а где-то символично срабатывает сигнализация, и когда она выключается, Бронский добавляет: – Ты живёшь в моей квартире, Лика.

Замираю, теряя дар речи, хочу спросить, но Демид уже отворачивается и идёт к машине.

А потом уезжает, оставляя меня со своими ответами.

Только вопросы теперь изменились.

Глава 25

Наверно, стоит просто развернуться и идти домой, в свою квартиру, чтобы хотя бы немного прийти в себя, но вместо этого, словно на автопилоте, направляюсь к машине. Сажусь за руль, вставляю ключ в замок зажигания и нервно усмехаюсь. Поправка. В квартиру Демида.

Я сняла его квартиру.

И пытаюсь вычеркнуть из жизни бывшего мужа в его же владениях.

Такая ирония. Смешок, ещё один. Принимаюсь смеяться, нервно, сначала беззвучно, потом громко, машина тихо дребезжит, практически бесшумно напоминая, что можно трогаться с места, просто включить скорость и надавить на газ, но я всё не могу остановиться, теперь нервно всхлипывая, а потом изо всех сил бью по рулю.

– Какого чёрта? – выкрикиваю, сквозь слезы. – Ответь, какого чёрта?!

Мне, конечно, никто не ответит, я лишь замечаю, как соседка, которая идет возле парковки со стороны проезжей части, широко раскрыв глаза, смотрит прямо на меня через лобовой стекло, и становится смешно. Теперь по-настоящему. Молодец, Лика. Напугала женщину.

Вытираю слёзы тыльной стороной ладони и, соседка снова продолжает идти, иногда оглядываясь, а когда скрывается из вида, всё же трогаюсь с места.

Ну и что это было?

Ответом мне служит сжавшееся в груди сердце. Оно так долго привыкало к мысли, что нет у Демида ко мне ничего, что он никогда больше меня вот так к себе не прижмёт, не прошепчет, что я имею для него значение, и мне останется довольствоваться лишь его ненавистью, но всё равно глупое осторожно, почти неуловимо надеялось – что-то может измениться.

И Демид это что-то меняет. Лишь одной фразой и невесомым касанием губами моих волос.

Только сейчас в полной мере приходит уверенность, что к тому, чтобы квартиру сняла именно я, он причастен. Пытаюсь мыслить рационально: зачем Демид это делает? Хочет проследить? Но тогда бы он не признавался.

Перед глазами так и стоит его взгляд, а в ушах слышится шепот.

«Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось».

Прокручиваю слова практически до бесконечности, когда понимаю, что это нужно прекращать, и обрываю всё вмиг. Мне нужно ехать на работу, но ещё есть немного времени, чтобы собраться, а сделать это необходимо: сегодня лекция по саморазвитию, группа из десяти человек, они не поймут, если к ним приедет коуч* и начнет со слезами на глазах рассказывать, как избавиться от страхов и блоков. Поэтому я быстро беру себя в руки, просто запрещая себе думать о Демиде.

Но всё равно нахожусь в прострации. На автомате веду лекцию, объясняю, что значат приведенные тезисы, отвечаю на вопросы, и очень надеюсь, что никто не замечает моего состояния. Как бы я не хотела, внутри бушует ураган, который то и дело норовит вырваться из установленных рамок.

Мысли всё это время блуждают где-то далеко. Но я держусь. Сжимаю пальцы и сосредотачиваюсь на беседе. А спустя некоторое время, с трудом заканчиваю лекцию, вымотанная и опустошенная. И уже вернувшись домой, падаю на кровать и, уставившись в потолок, впускаю поток воспоминаний, который тут же сносит всё на своём пути.

Слова Бронского снова на повторе, я больше не хочу сопротивляться этому наваждению и погружаюсь в прошлое.

Почти четыре года назад

Мы только что возвращаемся из свадебного путешествия. Пышного торжества не было, мы с Демидом просто расписались в загсе и поужинали в кругу самых близких.

Отца Демида я видела до этого всего несколько раз, и все эти разы он и его супруга довольно быстро под предлогом важных дел нас покидали. Они не принимают меня, чувствую это, но также знаю, что исправить это не в силах – я не их круга, и пусть моя карьера стремительно набирает обороты, это никого не волнует, и на лице отца Демида написано – за всё, что у меня есть, я должна быть благодарна его сыну и невмешательству самого Бронского-старшего в его выбор.

Впрочем и открытой неприязни он не выражает. Просто сокращает общение к минимуму, и меня это вполне устраивает. Поэтому остаток вечера мы проводим вполне неплохо: несколько друзей Демида с жёнами, преимущественно коллеги, а вот с моей стороны только Оксана.

А на следующий день мы отбываем в Италию, и это путешествие сближает нас ещё больше, хотя мне и кажется, что ближе невозможно. Я и так полностью его, и Демид ни на секунду не даёт мне усомниться, что он тоже мой. Радуюсь, что несколько дней мы проведем только вдвоем – никто нас не потревожит, Демид мне обещал.

Мы улетаем прочь от внезапных командировок, которые происходят всё чаще. Мне кажется, Бронский-старший прикладывает и к этому руку, но я не могу возражать, Демид говорит, что проекты для него важны, каждый раз он испытывающе смотрит в глаза, а я не показываю беспокойства. И он снова уезжает.

Поэтому отсутствие внезапных звонков и спешки меня радует невероятно. Мы просто наслаждаемся друг другом, то намеренно растягивая мгновения, то срываясь в бездну от неминуемой страсти.

Но иногда мне становится тревожно.

Я ругаю себя за то, что в мои мысли пробираются страхи, особенно они одолевают по ночам. Ведь всё хорошо, почему же я волнуюсь? Кольцо на пальце, рядом любимый мужчина. Демид теперь мой муж. Муж. Я в это верю и не верю, но хочу наслаждаться каждым мгновением.

Вот только возвращаясь в город, всё же грущу. Стараюсь заместить волнение работой – завтра начинаются важные лекции, и я должна ещё раз всё проверить. А когда спустя время закрываю ноутбук и выхожу в гостиную, застаю Демида, сидящим перед телевизором, но явно думающем не о кадрах на экране. Он ловит мой взгляд и поднимается, подходя ближе.

– Мне срочно нужно в командировку, – говорит Демид, и я внимательно разглядываю его тёмные глаза. Не хочу его сейчас отпускать, как никогда не хочу. – Это всего на несколько дней.

– Не уезжай, – говорю, как будто что-то предчувствую, на что получаю удивлённый взгляд. – Я просто ужасно по тебе скучаю, когда ты в отъезде, – признаюсь, а он растягивает губы в улыбке. Подходит ближе, обнимает, зарывается руками в мои волосы и притягивает к себе.

– Я тоже скучаю, малыш, – говорит и целует. Пульс учащается, как и всегда, когда он держит меня в своих руках. А после Демид, немного отстраняясь, шепчет: – Обещаю, надолго тебя не оставлю.

И я ему верю.

Но позже выяснится, что волнуюсь не зря.

* * *

– Что-то случилось? У меня через пять минут заключительная часть лекции, но потом я свободна, – говорю растерянно, услышав в трубке тихий голос Оксаны. Она там плачет?

– Прости, я думала, ты уже освободилась, – почти шепчет она и всё-таки ревёт. Минуту назад, получив от неё в мессенджере короткое «прости», решаю, что дела её плохи, поэтому тут же перезваниваю. Уж просить у меня прощение ей точно не за что, как тогда полагаю, но всё равно не ожидаю, что всё настолько далеко заходит. Оксана пьяна.

– Это снова из-за него? – спрашиваю, опуская подробности. Мне кажется, что я знаю причину слёз, ведь и подумать не могу, что объект её желаний вовсе не бывший. И становится Чистякову жаль, Олег её бросил больше года назад, но до сих пор периодически появляется в её жизни, и хоть подруга говорит, он ничего для неё не значит, но что-то же Чистякову волнует, раз она доводит себя до такого состояния.

Оксана выдерживает паузу и коротко отвечает:

– Да.

И я лишь вздыхаю.

– Дождись меня, пожалуйста, и никуда не уходи, – говорю, обращая внимание на время. – Прошу тебя, будь дома, – повторяю, понимая, что накрыло подругу конкретно – в таком состоянии вижу её крайне редко, поэтому сейчас беспокоюсь.

– Не стоит, Лика. Поезжай домой, – Оксана запинается. – Демид наверняка ждёт тебя. Он у тебя такой хороший, – говорит теперь едва различимо, – я желаю вам счастья, – снова ревёт сквозь шепот. Нет, я никак не могу оставить её в таком состоянии. Добиваюсь от девушки обещания, что в клуб она в таком состоянии не поедет, и отключаюсь – перерыв подошел к концу, и мне нужно продолжать лекцию.

Невольно чувствую свою вину, хотя, конечно, не виновата, что в отличие от неё счастлива. Просто когда в душе тепло, хочется, чтобы так было и вокруг, я бы не верила, если бы сама не испытывала: чувство, которое живет в моём сердце, взаимно, оно делает меня слабой, но парадоксально придает сил и позволяет парить высоко настолько, что кружится голова.

Мне жаль, что подруге в этом плане не везет: все, с кем она знакомится, надолго не задерживаются, лишь этот Олег маячит перед глазами, как я тогда считаю, потому что подруга от него до сих пор без ума, хоть он и тот ещё козёл. Хочу поддержать Оксану, к тому же Демид сегодня утром улетел, и вечер всё равно пройдет в тоске по нему, поэтому решаю после лекции отправиться к ней.

Теперь немного растерянно отвечаю на последние вопросы, всё же разговор с Чистяковой повлиял на моё состояние, всё ещё работаю над собой и умение быстро собираться мне ещё осваивать и осваивать. Я в этом преуспею позже, а пока что почти теряюсь, когда один мужчина меня атакует вопросами, которые как по мне, так и темы не касаются, к тому же я уже завершаю лекцию. И хоть пока ещё сдержана в высказываниях, а всё равно сжимаю кулаки, останавливая себя от более откровенных ответов.

Сейчас совсем не время заводиться: это моя третья лекция с собственным докладом, и мне важно, что так много людей пришло меня поддержать. Не хочу их подводить и устраивать словесные перепалки, но всё равно довольно резко обрываю неугомонного.

И как только заканчиваю тему, выдыхаю и спешу на выход. Основная часть народа отправляется на главный вход – представляю какая там толкучка, поэтому решаю идти на боковой, благо, знаю это здание очень хорошо. У меня остается довольно неприятное ощущение после окончания лекции – сказываются вопросы-нападки того мужчины, и хоть то, чем я занимаюсь, мне нравится, а всё равно подобная попытка вывести из привычного состояния заставляет понервничать.

Бросаю взгляд на забитый людьми вестибюль, Демид просил позвонить, когда я закончу, он обещал прислать машину, но я вполне могу вызвать такси, к тому же гомон в холле совсем не располагает к беседе. Убираю телефон в сумку и решаю позвонить, когда буду ехать в авто. Пять минут роли не сыграют, как я тогда полагаю.

Выхожу, когда улицы уже тонут в темноте, вечер не поздний, но по городу уже расползается осенняя прохлада, я кутаюсь в шарф и обнимаю себя за плечи, вдыхая свежий воздух. В наших краях погода так быстро меняется: только вчера все вокруг твердили о затяжном «бабьем лете», а сегодня уже ощутимо, что морозы не за горами, и приходится срочно приспосабливаться к изменившимся условиям.

Становится тоскливо: мне так не хватает Демида, что грудную клетку сковывает тяжестью, дурацкое состояние. И пусть он совсем недавно уехал, а я уже схожу с ума – наваждение какое-то. И это даже хорошо, что сегодня я еду к Оксане, накручивать себя – не лучшая идея.

Остается совсем немного, повернуть за угол и выйти на парковку, но я не успеваю – меня окликает мужской голос, и я резко оборачиваюсь.

– Лика, вы не ответили на мой последний вопрос.

Позади меня тот самый мужчина, который изводил меня последние десять минут лекции, он что – шёл за мной? Смотрит незнакомец надменно, с насмешкой. Но образ его ненатурален, мужчина пытается выглядеть самоуверенным, но я замечаю, что это лишь неудачная постановка.

– Он был не по теме, – говорю, напрягаясь, мне не нравится этот взгляд, и теперь улавливаю нечто знакомое в неприятной мимике, вот только не помню, где видела этого мужчину раньше.

– Разве? Я спросил про ваши отношения, ведь личностный рост всё же связан с окружением, вы сами говорили. Вот, всё по теме.

– У вас поразительная способность искать двойное дно там, где его нет.

– А у вас находить толстосумов.

Я присматриваюсь к этому хаму, иногда внешний вид может сказать больше, чем слова, но не статус меня волнует а то, как неизвестный себя подаёт. Потёртые джинсы, немного растянутый свитер, нет, на моих лекциях бывает совершенно разный народ, и это абсолютно нормально, но в образе этого сквозит пренебрежение. Он пришёл не за инновационными веяниями.

– Что вам нужно от меня? – задаю прямой вопрос, но ответа не получаю. Зато убеждаюсь, что была права насчёт целей этого участника тренинга, потому что в следующую минуту мужчина задает провокационный вопрос:

– Скажите, Лика, а ваш рост, карьера, разве не связаны с тем, что вы просто удачно замуж вышли?

_________________________________________________

*Коуч – тренер; человек, который проводит обучение