Текст книги "Ты теперь мой враг (СИ)"
Автор книги: Тиана Тесса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Глава 26
Почти четыре года назад
Мужчина обращается ко мне на вы, но вопрос звучит враждебно, чувствую в каждом слове неприязнь. Что я ему сделала? Не отвечаю на обвинение, вместо этого присматриваюсь, а он усмехается:
– Не помнишь, где видела меня? – переходит он на «ты» без церемоний. – Неудивительно, такие принцессы не обращают внимание на простых парней, не так ли?
– Простите?
Делаю шаг назад – мне всё это не нравится ещё больше, здесь явно замешано что-то личное, но разбираться я не собираюсь.
– Лика, ну не бойся меня, старых друзей разве сторонятся?
– Мы знакомы? – тяну время, прикидывая, есть ли у меня шансы сбежать. Парковка недалеко, но и мужчина уверенно наступает.
– Почти, но ты совсем меня не замечала. Нос воротила, – он словно выплевывает обиду, и я вдруг понимаю, что это просто какой-то псих. Однако всё равно присматриваюсь, я точно его где-то видела, но возможно, его лицо мне кажется знакомым лишь потому, что он следил за мной?
Этот сумасшедший приближается, а я снова отхожу. Не знаю, почему не боюсь его, как должна, скорее, просто не понимаю, что происходит.
Но когда мужчина убирает с лица улыбку, становится не по себе, по позвоночнику теперь пробегает холод, если передо мной ненормальный, то кто знает, на что он способен. Пару приёмов я применить могу, но нахожу более разумным просто сбежать, успеть бы до парковки, а там наверняка кто-то есть. Здесь же тусклый свет от одинокого фонаря и ни единой живой души.
Делаю глубокий вдох, и собираясь, резко разворачиваюсь.
Но далеко убежать не выходит, каблук застревает в решетке на асфальте, чем пользуется неизвестный и шансов мне не оставляет: он хватает меня, сбивая с ног, и то, что все же применяю приём, помогает едва. Мужчина прижимает меня кирпичной стене позади, я упираюсь, но он сильнее.
У меня выпадает сумка, звук эхом проносится по безлюдному переулку, и это кажется зловещим, здесь никого нет, кроме нас, и никто не придет на помощь.
Я уже, конечно, жалею, что не пошла на главный вход, и пусть вечер не такой уж поздний, но темнеет сейчас рано, вот только случись что днём на участке, где нет ни единой души – результат мог бы быть тот же.
В сумке, которая выпала и теперь лежит неподалеку, принимается звонить телефон, мелодия оповещает, что это Демид, он словно чувствует, что мне нужна помощь, но только мужчина, наваливаясь, продолжает удерживать меня в кольце своих рук, и вариантов добраться до телефона просто нет, мне остаётся только упираться изо всех сил, не давая ему приблизиться.
Однако вопреки моим опасениям, этот псих не торопится приступать к иным действиям, он просто держит меня и усмехается:
– Вот настырная. Ты куда собралась? Мы не договорили, – всё же наклоняется ко мне, но я нахожу в себе силы его отпихнуть, он продолжает меня удерживать, но теперь при этом корчится от боли – моя коленка попадает точно в цель.
Вряд ли отныне он хочет разговора: мужчина принимается материться, не выбирая выражений, и если до этого просто кого-то из себя изображал, сейчас злится по-настоящему.
А дальше всё происходит очень быстро, я чувствую, что его хватка становится слабее, а после и вовсе исчезает, и только сейчас понимаю, что ненормальный отпустил меня не сам: какой-то мужчина буквально отшвыривает его и закрывает меня собой. Он среднего телосложения, но так напряжен, что лично у меня нет сомнений: психу вполне может не поздороваться.
Я тяжело дышу, пытаясь унять пульс, а тот, кто ещё минуту назад чувствовал себя крутым парнем, просто сбегает. Он при этом что-то бросает напоследок, не могу разобрать что – слишком громок гул в ушах.
А мы так и стоим: мужчина передо мной, глядя вслед сбежавшему, а я рассматриваю его широкую спину, и хоть спасителю я должна быть благодарна, отчего-то испытываю противоречивые чувства.
Мужчина медленно оборачивается, и я задерживаю дыхание, а потом встречаюсь с ним взглядом. На долю секунды мне кажется, что это вовсе не спасение, я вижу злобу в светлых глазах, но как только шум в ушах утихает, понимаю, что это последствия страха.
Спасителя в темноте видно едва, вряд ли он настроен враждебно, к тому же теперь мужчина участливо заглядывает в глаза, трогая меня за плечо, но я все равно немного отстраняюсь:
– С вами всё в порядке, он что-то вам сделал?
– Нет, всё хорошо, спасибо, – говорю, приходя в себя.
Разглядываю незнакомца, возможно, он тоже был на лекции, но я не уверена.
Мужчина вдруг спохватывается:
– Меня зовут Глеб. А вы…
– А мне пора. Очень приятно познакомиться, – говорю скорее из вежливости. Пока что я не чувствую ничего, кроме растерянности.
– Тогда наберусь смелости и приглашу вас на кофе. После такого стресса он вам просто необходим.
Мужчина говорит вполне обычные вещи, даже улыбку растягивает, но мне всё равно это не нравится.
Не знаю, почему, просто хочется скорее уйти. Всё неправильно.
– Я откажусь, простите, мне пора.
Пячусь, а Глеб сдвигает брови:
– Я что-то не то сказал? Простите ради бога, я хотел разрядить обстановку.
– Мне правда нужно идти.
– Тогда может быть в другой раз?
– Я замужем и не хожу на кофе, ещё раз извините.
Делаю шаг в сторону, но мужчина выставляет перед собой руки:
– Если напугал вас, прошу прощения, я не хотел. Поверьте, ничего плохого в виду не имел, бог с ним с кофе. Вы на машине? Подвозить не предлагаю, вы все равно откажетесь, – угадывает он, и я рада, что он не настаивает.
– На такси, – киваю в сторону парковки и поднимаю сумку.
– Я всё равно вас провожу до машины, – он качает головой и заверяет: – Обещаю молчать.
Глеб снова мягко улыбается, теперь он действительно просто молчит, и пока мы идём к стоянке, чувствую себя ужасно глупо. Мужчина просто мне помог, более того, спас.
Да, я не обязана теперь пить с ним кофе и не собираюсь вовсе, но почему я в штыки его воспринимаю, до сих пор понять не могу.
У такси я коротко прощаюсь и вскоре уезжаю, всё ещё испытывая странные чувства. И только когда машина выезжает на оживленный проспект, наконец выдыхаю, а потом унимая дрожь, набираю номер Демида, он почему-то сбрасывает, наверно, занят.
Но спустя время перезванивает, у него грустный голос, и внутри всё замирает:
– Прости, малыш, важные переговоры.
Ты уже освободилась?
– Да, – отвечаю тихо и закусываю губу.
– Тебя у главного входа ждёт водитель. Ты не брала трубку, я волновался, всё в порядке?
Молчу. У него важный проект, и я не хочу всё испортить, к тому же просто не знаю, с чего начать, в горле так и стоит ком.
– Всё хорошо? – чувствует он, что тишина в трубке затягивается. А я в совершенно несвойственной себе манере просто теряюсь.
– Да. Да, все хорошо, я просто устала, – отвечаю спешно. Я не договариваю, и чувствую себя паршиво от этого. Что-то останавливает меня, и я пока не разобралась, что именно.
– Расскажи, как прошла лекция? – спрашивает он обеспокоенно, и я рассказываю. Как была рада, что пришло много людей, как отзывались обо мне присутствующие, как директор крупного центра обещал рекомендовать меня коллегам, я говорю и о том, что в конце меня пытались спровоцировать, но запинаюсь. Умалчиваю лишь о том, что на меня напали, и прерываю рассказ.
Водителя прошу отпустить, так как уже подъезжаю к Оксане, слышу в голосе Демида хмурые ноты, он недоволен, что я отказалась от сопровождения его машиной, но выражать недовольство не будет.
Он ещё раз спрашивает, все ли хорошо, но я уверяю, что со мной порядок.
Тогда я решаю, что обязательно расскажу о нападении позже, тем более все уже позади, а сейчас у Демида важный проект, к тому же он говорит, что завтра уже вернётся.
И это моя первая ошибка. Сейчас понимаю, что получается, скрываю от Демида и знакомство с Глебом. Пусть мои мотивы совсем не подлые, а всё равно чувствую себя предательницей. Я обязательно расскажу об этом инциденте позже в общих чертах, как и собираюсь тогда, вот только роль Глеба в своем спасении расписывать не стану. На это будут причины.
Оксана встречает меня уже довольно спокойной, она даже улыбается, и снова просит прощение за то, что вытянула. Глаза девушки опухшие от слёз, губы искусаны, но кажется, она действительно чувствует себя лучше.
Оказывается, она ещё и уволилась из музея, и хоть работа ей нравилась, считаю это решение правильным и поддерживаю подругу, уверяя, что она обязательно найдет что-то другое, лучше, интереснее. Зато так она, по крайней мере, не будет видеть своего Олега.
Девушка вздыхает, понимаю ее опасения, профессия у Оксаны специфическая: она работала в музее, а Олег там же охранником. Подруга же искусствовед, она даже не представляет, куда теперь устроиться, музеи города уже обзвонила, но вакансий нет.
Предлагая поискать другие варианты, мне в голову приходит замечательная, как мне тогда кажется, идея, и я спешу поделиться с девушкой мыслями:
– Демид ищет в новую студию сотрудника, администратора, ничего сложного в работе нет, я поговорю с ним, – выпаливаю, понимая, что это действительно выход.
В этом городе у девушки никого нет, наверно, эта часть биографии тоже влияет на моё отношение к ней. Ведь вижу в Оксане родственную душу, я тоже остаюсь совсем одна и знаю, как это сложно, без поддержки в чужом городе. Сейчас у меня есть Демид, а у нее, кроме меня, никого.
Оксана замирает. Мне тогда кажется, это потому что она не ожидает подобного предложения, и если бы я тогда знала причину её неуверенности, вряд ли бы стала настаивать. Но тогда я искренне хочу Оксане помочь, а прочие мысли мне просто в голову не приходят. Я и помыслить не могу, что это будет ещё одна ошибка.
– Это плохая идея, – тихо шепчет подруга, словно предостерегая меня заранее, но я упрямо не вижу её дрожащие руки. Впрочем, Оксана тщательно скрывает истинное положение дел. Да и я тогда ещё не догадываюсь, что добро не останется безнаказанным.
– Брось, там ничего сложного, а потом подыщешь что-то подходящее по профессии. Я поговорю с Демидом, и это не обсуждается. Он мне не откажет, тем более, тебя знает.
Девушка теперь лишь кивает и тихо добавляет:
– Ты меня всегда выручаешь, Лика.
Она отчего-то вытирает щёки.
– Ты очень хорошая.
Усмехаюсь в ответ на это:
– Брось, я самая обычная.
Просто обнимаю её, а она всхлипывает, прижимаясь:
– И тогда, когда я пришла к вам на порог, ты меня не выставила. Хоть мы на новоселье тебе явно не понравились…
Оксана ещё не успевает закончить фразу, а у меня в голове проносится простая мысль. Я хватаю её и удерживаю, чувствуя, как принимается колотиться сердце. Отстраняясь от девушки, беру её за плечи и заглядываю в глаза:
– У тебя остались фотографии, где вы с Олегом? Вы же часто в компании были вашей? У тебя есть фото?
Оксана растерянно кивает.
– Есть. А тебе зачем?
Я выдыхаю, думая, что фото могут причинить очередную порции боли девушке, но прямо сейчас мне очень нужно кое-что выяснить. Подтвердить собственные догадки. От нетерпения сжимаю пальцы:
– Мне кажется, я знаю того, кто не меня сегодня напал.
– На тебя напали?
Она поднимает брови, а я наконец её отпускаю и прикладываю ладони к щекам.
Киваю и коротко пересказываю, что происходит совсем недавно, я рада, что делюсь с ней, потому что мне необходимо выплеснуть эмоции, лишь про Глеба я не говорю. Точнее, имени не упоминаю. Просто считаю, что это не так важно, к тому же вряд ли я когда-нибудь его ещё встречу. Так я тогда считаю.
Подруга в изумлении хлопает ресницами, а после достаёт телефон, и я, волнуясь, перелистываю фото. Натыкаясь на те, где мы вдвоем с Демидом, растягиваю губы в улыбке. Мы хорошо выходим, и наши счастливые улыбки обволакивают теплом даже через экран. Перелистываю несколько снимков и всё же нахожу то, что искала. Даже ладони потеют от того, что вижу, а по позвоночнику проходит холод.
Теперь понимаю, почему черты лица того психа показались мне знакомыми, я указываю пальцем в парня на фото и Оксана хмурится:
– Это Иван, друг Олега, помнишь, он был с нами, когда мы новоселье отмечали у вас. Ты тогда ещё его выставляла. Он тебе потом приветы передавал и даже звал куда-то, ты оказывалась.
Помню. Теперь помню, сейчас образ в памяти становится отчётливым. Значит, Иван. И, выходит, он затаил обиду уже тогда.
– Кстати, Малена передавала тебе привет, – говорит Оксана, и я поднимаю взгляд, выныривая из потока мыслей.
Интересно, с чего её подруга и по совместительству моя соседка в прошлом обо мне вспомнила.
Впрочем, она довольно долго пыталась набиться в подруги, но в итоге произошёл окончательный разлад.
Я просто киваю. Ответного привета не будет.
Глава 27
Наши дни
Слышу гром вдалеке, он вырывает меня из прошлого, и я открываю глаза. Снова будет дождь. Такое забавное совпадение – внутри у меня тоже пасмурно, правда уже давно. И хоть сегодня мелькает «просвет» среди тяжелых, давящих своим могуществом, туч, неизвестно, чем он для меня обернётся – от Демида я уже давно ожидаю, чего угодно, но только не проявления чувств. Хоть и безрезультатно всё это время надеюсь на них.
Встаю и подхожу к кофеварке, нажимаю кнопку. Стараюсь не думать о том, кто хозяин этой квартиры, но не выходит. Видимо, место жительства придется сменить, впрочем, я могла бы и раньше догадаться, что с этой квартирой что-то не так, хоть по понятным причинам, даже представить не могла, кто мне её сдаёт.
Но почти в центре снять что-то подобное за относительно смешные деньги – чудо, поэтому, если менять жильё, то на окраину. Это не радует, офисы, где я провожу тренинги, располагаются в центре, но есть ли другой выход?
Кофе готов, я забираюсь с ногами в небольшое кресло у журнального столика и открываю ноутбук, но работа сегодня не клеится, всё чаще в голову лезут непрошеные мысли, мне хочется разобраться в том, что происходит, причем рядом, но за спиной. Прокручиваю в голове события и вдруг понимаю – всё это время уверенно отвергаю мысль, что я важный персонаж в происходящем.
Мне сложно поверить, что моя персона значима, и благодаря этому отрицанию, я как будто упускаю нечто важное, основную деталь пазла, которая поможет собрать остальную картинку. Но если предположить, что я не так уж случайно оказываюсь втянута в этот водоворот событий?
Мысли крутятся, но главную выхватить не могу, всё, что у меня есть – обрывки отдельных фактов, но сейчас прихожу к выводу, будто всё это может быть связано: сгорает район, в котором мы когда-то жили, намеки в интернет-сообществах, что за этим стоит Юдин, неизвестный, который уверяет, что всё знает, он подписывается именем моего отца, который погиб довольно давно.
Странности, которые происходят вокруг добивают ещё одним происшествием – в доме, где мы жили с бабушкой когда-то, случается пожар. Но из города меня теперь не выпускают и узнать что-то не выходит. Возможно, всё это совпадения, но я беру ручку и пишу в записной книжке эту цепочку в столбик. Некоторое время смотрю, а потом дописываю рядом два имени: Демид и Глеб.
Бред. Вырвав лист, сминаю его, но не выбрасываю – снова расправляю, задумчиво кусая губы.
Слова Демида про Астахова звучат в голове всё настойчивее:
«Просто подумай над тем, что он появился неслучайно».
Бронский всё же смог вложить в мои мысли сомнения; делаю глубокий вдох, и именно в этот момент начинает звонить телефон – я оставляю в покое измятый листок, переводя взгляд на мобильное устройство, и хмурюсь.
Оказывается, из раздумий меня вырывает Ирина, это её основной номер, и поднимая трубку, примерно представляю, что прозвучит просьба об очередной встрече. Макарова объяснила мне, что нас прослушивают, и даже если не так, я принимаю условия этой её игры. Значит, сейчас мы подруги.
И мы действительно какое-то время говорим о погоде, Ирина заявляет, что у неё «плохое настроение», при этом зовёт в клуб, чтобы развеяться. Она намеренно выделяет наш пароль, который вслух звучит обычной фразой, это значит, что поступило задание, и она должна его выполнить.
Я могу и отказаться, в конце концов, не обязана ей помогать, но всё же соглашаюсь – в квартире сидеть невыносимо, плюс во время встречи можно выяснить что-то новое, и если очень повезёт, выяснить, кто за нами наблюдает. Судя по описанию Ирины – «заказчика» я знаю. От этой мысли в груди тревожно сжимается сердце: сегодня будет необычный вечер, я чувствую это.
* * *
В «Роял Брейк» приезжаю за десять минут до назначенной встречи, и уже подходя к массивной стеклянной двери, охватывает волнение. Я бывала здесь не раз, да и клуб один из самых популярных в нашем городе, с ним меня связывают определенные воспоминания, однако характер тревоги с ностальгией не имеет ничего общего, и я оборачиваюсь, присматриваясь: город уже погрузился во тьму, в переулке людно только у входа, а сам оживленный проспект за углом, всё остальное: парковка и дорога в обе стороны, подсвечиваемая лишь светом от вывески и несколькими фонарями сейчас не наполнена народом.
Возможно, вот та пара появляется из-за угла неспроста? Или парни, что стоят недалеко от входа, надвинув капюшону на лоб, по мою душу?
Одергиваю себя: так и до паранойи недалеко, поэтому беру себя в руки и усмехаюсь. Даже скептик по природе не застрахован от присвоения обычным вещам статуса «подозрительно». Да, сегодня в клубе будет тот, кому я зачем-то очень нужна, но видеть в каждом врага необязательно, поэтому спешу подключить всё имеющееся во мне хладнокровие.
Однако касаясь металлической ручки, всё равно чувствую озноб: где-то слышится очередной раскат грома, по привычке принимаюсь считать, пусть хоть так, но немного отвлекаюсь от навязчивых мыслей. Успеваю до десяти – гроза ещё далеко, и несмотря на то, что с неба беспорядочно срываются редкие капли – ливень так и не обрушивается потоками.
Но именно сейчас непреодолимо хочется, чтобы он смыл ту пыль, что витает в воздухе, вот только погода мне помогать не собирается, я тяну тяжелую дверь на себя и вскоре оказываюсь внутри.
Здесь достаточно шумно: субботний вечер набивает помещение жаждущими отдыха после рабочей недели, поэтому пройдя внутрь огромного зала, Ирину замечаю не сразу. Обращаю внимание на вип-зону: огороженные столики с кожаными диванчиками располагаются в стороне от танцпола, и совсем рядом обнаруживаю Макарову.
Ирина, поднимаясь из-за стола, машет мне рукой, она при этом широко улыбается, будто и впрямь так рада видеть меня, но прямо сейчас я не отвечаю на это приветствие, лишь осматриваю её с головы до ног.
Моя дорогая «подруга» выглядит впечатляюще: волосы уложены в причёску, коралловое платье чуть ниже колен, в тон помада, туфли же синие – яркие и вызывающе смелые. Она подготовилась: именно так выглядит женщина, которая этим вечером решает поднять себе настроение, устраивая бунт депрессии. Присаживаюсь за столик и вот теперь растягиваю губы в улыбке.
Признаться, за это время, я немного проникаюсь к Ирине. Она даже могла бы мне нравиться, если бы вся эта история не была такой странной. Если бы мы не притворялись подругами, и нам не приходилось бы улыбаться друг другу, чтобы дождаться настоящих действий со стороны «заказчика». Но увы, всё именно так.
К нам подходит официант: Ирина выбирает вино, я безалкогольный коктейль, но парень в белоснежной рубашке всё равно приносит к бутылке два бокала. Ирина шутит по этому поводу, говорит, что мне необходимо развеяться, потому что я слишком напряжена, но я отмахиваюсь, отшучиваясь при этом. Если ей нужно меня споить, то ничего у женщины не выйдет.
Ирина не настаивает, она делает глоток красного и вполне естественно рассказывает о своих делах, я в ответ делюсь информацией о тренингах, правда в отличие от Макаровой обрисовываю ситуацию довольно сухо.
У «подруги» же со временем напротив развязывается язык, нахожу в этом плюс, если удастся, смогу её разговорить, поднимаю бокал, усмехаясь, и предлагаю выпить за нашу дружбу, разумеется, я произношу это с иронией, Ирина меня понимает, отвечая в этом же духе:
– И дружили они долго и счастливо, пока заказ не разлучил их, – она беззлобно смеётся, а я растягиваю улыбку в ответ, звон бокала тонет в нарастающих ритмах известной композиции, делаю глоток напитка и тут же замираю.
Причём ещё до того, как понимаю настоящую причину учащающегося пульса: мозг анализирует обстановку и иногда опережает сигнал, несущий информацию, и лишь когда взгляд фокусируется на паре, которая проходит к вип-зоне неподалеку, я отмираю и отставляю бокал в сторону.
Продолжающая щебетать Ирина становится размытым пятном, звонкий голос – фоновым звуком, всё моё внимание направлено на то, что происходит за её спиной. Замечаю, что несколько человек из компании, к которым приближаются эти двое, кажутся мне смутно знакомыми, и с опозданием вспоминаю, какой сегодня число.
Значит, Оксана пришла сюда, чтобы отметить день рождения и, конечно, её сопровождает Демид.
Бронский теперь сидит ко мне боком и хмурит брови, зато Чистякова светится от счастья настолько, что это видно даже отсюда.
Я не хочу на это смотреть и не понимаю, для чего и кому здесь нужна. Если это Бронский послал Ирину следить за мной, зачем в таком случае этот спектакль? Добить меня? На Оксану, конечно, не думаю, но если не своими руками – может ли она быть причастна к этой постановке?
Но ни Демид, ни его «подруга» меня не видят, не блуждают глазами по залу в поиске, Чистякова вообще никого не замечает, кроме Бронского; в приглушенном свете, я не могу разглядеть эмоции слишком отчётливо, но кажется, Демид совершенно не расслаблен, напротив – напряжен, он не улыбается и на взгляды Оксаны не отвечает. Но я всё равно большой радости от зрелища не испытываю: предпочитаю их вообще не видеть.
Поэтому пытаюсь отвлечься на Ирину, она что-то говорит про открытие новых офисов, ещё несколько фраз я просто пропускаю из-за нарастающего гула в ушах. Я снова не могу отвести взгляд от парочки, очень неудачно устроившейся как раз за спиной Макаровой, тусклый свет над их столиком, словно издеваясь надо мной, позволяет за ними наблюдать, а вот мы в тени, поэтому я их вижу, а они меня – нет.
Мазохизм это или какой-то гипноз, но отвести взгляд теперь не могу. Внутри разрастается злость, на них, на себя, на то, что никак не могу игнорировать происходящее, я мечтаю, чтобы лампы над ними вмиг перегорели, лопнули, погружая их столик в темноту, но, к сожалению, этого не происходит. И я задерживаю дыхание, кода Оксана несмело касается плеча Демида.
Она проводит рукой по плечу, придвигается и заглядывает в глаза, но Бронский её руку вдруг перехватывает, смотрит в упор, молчит. Оксана же делает вид, что ничего не происходит, она уже выпила пару бокалов, и видимо, это придает ей смелости, она улыбается, отстраняясь и вытягивает Демида на танцпол, он всё же поднимается и идет с ней, а я отмираю, делая глубокий вздох.
Медленная мелодия подходит к концу, её сменяют быстрые мотивы, и на танцпол прибывает народ; принимаются двигаться в ритм, ускоряясь, и другие пары, но я всё не могу оторвать взгляд от одной-единственной. Вижу как Оксана в танце опирается на Демида, словно теряя равновесие, и как он обхватывает её руками за талию, препятствуя падению, и как она вдруг неожиданно обхватывает его за шею и… прижимается к губам.
Сердце обрывается и падает в пятки, оставляя вместо себя жгучую правду – они вместе, теперь сомнений нет. И я резко отворачиваюсь, понятия не имея, откуда берутся силы на это.
Удивленная Ирина наблюдает, как беру бутылку и наполняю пустой бокал до краев, но мне плевать на её незаданные вопросы. Пью быстро, залпом, голову тут же наполняет туман. Надеюсь, что он полностью затмит сцену, которая разворачивается на танцполе, потому что я снова перевожу взгляд туда, где два когда-то близких мне человека стоят практически вплотную друг к другу.
Они уже не целуются, и я рада, что пропустила это зрелище, Демид что-то говорит Оксане и отходит в сторону вип-кабинетов, Чистякова же некоторое время просто смотрит ему вслед.
Глупая, догоняй же, кажется, тебе сейчас перепадёт счастье.
Но она медлит, нервничает – я понимаю это по тому, как она сжимает пальцы, обхватывая себя, и нервно водит руками по плечам, словно согреваясь.
Но в зале жарко, а сейчас и одна вип-комната наполнится разгоряченным дыханием вперемешку со стонами, потому что Оксана наконец решается и следует за Демидом. Больше не собираюсь здесь находиться: быстро поднимаюсь с места и бросаю несколько купюр на стол.
– Уже уходишь? – хлопает Ирина ресницами. – Лика, но…
– Всё в порядке, не переживай. Думаю, те, кто тебя послал, цели достигли. Ты хорошо поработала.
– Но ничего же не…
– Случилось. Я сыта по горло вашей игрой, – я быстро вдыхаю и выдыхаю, успокаивая пульс. Стараюсь не думать, что прямо сейчас происходит в випе. – Кто тебя послал?
Ирина непонимающе качает головой.
– Я спрашиваю, кто?
Точно знаю, она не ответит. И если я всё же надеялась, что хоть часть её слов правда, сейчас сомневаюсь и в этом небольшом проценте.
– Лика, какая муха тебя укусила? Мы же говорили об этом, подожди…
– Прости, но мне уже пора. Засиделась что-то.
Разворачиваюсь, но Макарова, поднимаясь следом, останавливает меня, беря за локоть, и я оборачиваюсь:
– Лика, всё, что я рассказала – правда.
– А ещё ты говорила, нашу дружбу завершит заказ. Ты была права. Всё закончилось.
Она отпускает мой локоть, а я лишь ухмыляюсь:
– Будь аккуратнее на дорогах.
Ирина молчит, добавить ей явно нечего. И теперь беспрепятственно быстрым шагом направляюсь к выходу, сжимая в руках пиджак с сумкой. Больше я не оглянусь.
Но в холле сворачиваю не к выходу, а к дамской комнате, где какое-то время умываюсь холодной водой. Остужаю пыл едва, но выхожу, всё же немного успокоившись и уже вызвав такси.
На улице в кого-то врезаюсь, моё «простите» не особо воспринимается тем, в кого впечатываюсь, на извинения мужчине явно плевать, поднимаю взгляд и тихо ругаюсь под нос, мне вообще не до этого амбала, который сейчас пьяно дышит и, кажется, недоволен.
– Куколка, это ты мне? – всё же слышит он мои высказывания.
Но я лишь делаю шаг в сторону:
– Дайте пройти.
Пропускать меня, конечно, никто не будет, мужчина тоже делает шаг в сторону и качает головой, явно не собираясь удаляться с моего пути. Напротив, он словно ищет и находит повод прицепиться. Я не чувствую страха, лишь раздражение и, может, совсем немного досаду: вечер и так выходит паршивый, а теперь ещё и этот не даёт пройти.
Оглядываюсь, понимая, что помощи ждать неоткуда: парочка, которая обжималась только что у входа, юркает внутрь, избегая разборок, и мы остаемся на пустынной улице одни.
Мужчина делает шаг и хватает за руку, но я свою одергиваю, даже пытаюсь обогнуть мужчину, однако мой манёвр не спасает – пьяный боров лишь распаляется и резким движением притягивает меня так, что обе мои руки теперь в его захвате, а попытки отпихнуть этого идиота заканчиваются ничем.
Он заплетающимся языком говорит, что мне следует с ним быть повежливее, потому что персона он важная, а я отмечаю, что он продолжает держать слишком крепко для человека в таком состоянии, но всё равно его не боюсь, внутри всё занято другими чувствами, от которых я ещё не отошла, и лишь когда он наклоняется, обдавая перегаром, становится действительно не по себе.
А потом я слышу как позади открывается дверь, и спустя несколько секунд мужчина с удивленным видом отлетает в сторону. Я распахиваю ресницы, только сейчас по-настоящему испытывая ощущения отличные от злости. Чувство дежавю и учащённый пульс – только спасает меня сейчас не Глеб.
– Ты чего… да я… я же… просто спросить хотел… совсем сдурел? – мужчина хватает ртом воздух, когда мой спаситель его отпускает, буквально отшвыривая. То, что он невероятно значимая персона, мужчина, видимо, забывает. И почему-то мне кажется, что теперь он вовсе не пьян, или быстро пришел в себя, речь по крайней мере к нему вернулась чёткая.
– Свалил отсюда, – буквально рычит в ответ тот, за чьим сильным плечом сейчас стою. Я так не ожидаю увидеть Демида, что и дышу через раз, но во мне по-прежнему нет страха. Водоворот чувств, который окатывает меня, словно волной, не имеет ничего общего с испугом.
Мужчина уходит быстро, и я его понимаю: разъяренный Бронский – зрелище впечатляющее, а то, что Демид зол, сомнений нет, кажется, даже, что воздух наэлектризован настолько, что сейчас посыпятся искры.
Судя по сухому асфальту дождя так и не было, тучи словно ходят вокруг, потому что вдалеке раскат грома всё-таки слышится, а воздух наполняется предвестниками неминуемой грозы – становится душно. Мы так и стоим молча, не двигаемся и слушаем звуки удаляющихся шагов, и лишь спустя некоторое время Бронский оборачивается на меня.
Мрачный взгляд выдерживаю, смотрю, свой не отводя, в голове сотни предположений: они атакуют одновременно: не очень понимаю, почему он здесь. Почему не с Оксаной в «випе», времени прошло не так много, они закончили? Начинали?
– Ты в порядке? – задает свой вопрос Демид, обрывая мои.
Я просто киваю, пока ещё не понимая всех чувств.
– Подвезу тебя, – бросает он безапелляционно, но теперь возражаю.
– Спасибо, но я умею пользоваться такси.
Говорю уверенно, и не дожидаясь его ответа, просто разворачиваюсь и иду к парковке, точно зная, что он сейчас смотрит мне вслед. Затылок буквально жжёт, но Бронский за мной не идёт, с трудом дохожу до машины, которая меня уже ожидает у парковки, сажусь в нее, даже не пытаясь угомонить удары в груди, я просто называю адрес, и водитель срывается с места, увозя меня отсюда, словно спасая.
А я так и дышу через раз.
Знаю, что поступаю правильно, не соглашаясь на его предложение, потому что очередная пытка рядом с Демидом закончится для меня плачевно, но чем дальше мы удаляемся от клуба, тем больше сжимается всё внутри.
Он ведь не остаётся с Оксаной в её день рождения. Он собирался уходить, иначе что делал на улице? А в его взгляде я видела то, что уже и не надеялась: сегодня на меня смотрел Демид из моего прошлого, который не ненавидит. И который… что-то ко мне чувствует.
Пока я блуждаю в своих мыслях, водитель сворачивает в переулок, решая сократить, но на дороге авария, и собирается пробка. Мы теряем полчаса и время совсем не экономим. Поэтому добираюсь домой уже немного придя в себя – времени подумать было достаточно.
Вот только всё напрасно.
Подхожу к подъездной двери и, прикладывая магнитный ключ, замираю, потому что слышу тихие, но уверенные шаги, а следом улавливаю и знакомый запах парфюма. Я его не спутаю ни с чем, по позвоночнику проходит мелкая дрожь – быстро оборачиваюсь и вижу, что не ошибаюсь. Позади стоит Демид, его потемневший взгляд припечатывает к месту и говорит больше любых слов, но Бронский всё равно произносит низким голосом:
