Текст книги "Неудавшаяся история (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Татьяна Зингер
Неудавшаяся история
Часть первая. Правила обращения с ведьмой
Во-первых, остерегайтесь знакомства с ней
«Во всех людских бедах виновата нежданная удача. И женщины».
Народная мудрость
Тот день начался совершенно бессовестным образом. Около лица, норовя забраться в нос, жужжали настырные насекомые. В волосах запуталась колючая листва. Кожа покрылась мурашками – холодные ночные ветра никто не отменял.
Проснуться пришлось от не слишком дружелюбного тычка под бок. Не без пыхтения поднявшись на одно колено – вторая нога затекла и не разгибалась, – я столкнулась с озлобленными взглядами. Они принадлежали семерым людям, нашивки на одеждах которых гласили: «Стража». Главный из них, мужчина с вздернутым подбородком и козлиной рыжей бородкой, громогласно заявил:
– Сдавайтесь силам нашей дружины, безбожники!
Мой протяжный зевок прервал выдержанную паузу. Стражники напряглись. Со стороны, наверное, смотрелось комично: преклонившая колено девушка, двое хмурых от недосыпа мужчин по оба плеча от неё и семь громил – напротив. В довершении картинки, стражники оказались при полном вооружении: на нас было наставлено пять длинных мечей да парочка блестящих наконечников стрел, разумеется, не без прилагающихся к ним луков.
Дружина приготовилась основательно – как когда-то на забой мавок. Мавки в ту особенно засушливую весну, повылезали из болот и пошли охмурять деревенских мужчин. Не безрезультатно. Вскоре мужское население перетекло из сел в топи. Селянки вздохнули спокойно без любимых пьянчуг, но правитель разглядел в этом угрозу рождаемости и приказал мавок истребить. Стража вооружилась до зубов и перебила тех без разбору. Грустные мужики вернулись в родные дома, болота зацвели без хозяек, а оставшиеся мавки озлобились и принялись топить путников втрое чаще. Спрашивается, требовалось ли внимание к столь мелкой неприятности?
– Может, не будем горячиться? – натянуто улыбнулась я, стараясь отвлечься от посторонних мыслей.
– Заткнись, ведьма! И мы, так и быть, не отдадим тебя храму на сожжение. Обойдемся своими силами. Или охотничьими. Чьи больше по нраву?
Главарь захохотал над удачной шуткой, а я закатила глаза от возмущения. Да какая из меня ведьма? Я без книги по бытовой волшбе практически бесполезна. Котов не мучаю, привороты на крови не творю, кости не заговариваю. Только зубы. А уж зажравшимся храмовникам больно надо дрова тратить на поджог худосочной «ведьмы».
– Вообще-то – чародейка, – я с трудом встала на ноги.
– Ага, а твой дружок – правитель! – засмеялся главарь. Он играючи перекинул меч в другую руку, чем, вероятно, попытался произвести впечатление на сонную ведьму.
– Князь, – печально поправил шутника один из моих спутников.
Заявление не добавило страже священного ужаса: лучники до предела натянули тетиву, а кончик лезвия одного из стражников оказался направленным мне в грудь.
И как я до такого докатилась?
А начиналось всё как у каждого невезучего человека. С нежданной удачи.
* * *
– Радослава, дочь Сефелея?
Громовой голос вывел меня из состояния затяжной спячки.
– Я же представлялась. – Я скучающе разглядывала собственные ногти.
– Нам по службе положено задокументировать, – с обидой пробасил сутулый мужчина.
Вообще их было двое. Два длиннющих лысеющих чиновника, барабанящих пальцами по столу и надувающих щеки при любом моем глупом ответе. Для важности, что ли.
Спина разнылась от неудобной позы. Предполагаемое мягкое место саднило, нестерпимо чесался затылок. Я бес знает сколько сидела на шатающемся стуле посреди крошечной пустой комнатки. Стеллаж с бумагами, стеллаж без оных, два стола, четыре стула и посеревшее от пыли окно. Малоприятная обстановка.
Подвинуться не представлялось возможным – или сваливалась, или начинали скрипеть ножки, что сильно не нравилось нанимателям.
– Обладаете знаниями в сфере кудесничества? – подозрительно поинтересовался второй мужчина, обмакнув перо в чернильницу.
– Угу, – без особой уверенности согласилась я.
– И желаете практиковать в данной области?
– Угу. – Лицо приняло кислое выражение.
А что делать? Ситуация безвыходная. Или поля вскапывать в ожидании плохенького урожая, или чародействовать. И если второе хоть и отвратительно, но получалось, то вид невспаханной земли вгонял меня в явную тоску. От которой вяла трава, сгнивала картошка и издыхали полевые вредители. Нет, лучше чародейство.
Никакими талантами, как и умом с красотой, боги меня не обременили. Светлые волосы, темные брови, две руки, две ноги – вот и вся внешность. Характер – в меру противный, инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. В общем, пропащая личность. Такие или воруют на постоялых дворах, или спиваются, или побираются на улицах некрупных городов.
Родилась в семье крестьян, которые, узнав о способностях дочери, перекрестились и предложили выгнать бесовские происки из тела раскаленным прутом. Бесы воспротивились «изгнанию» и спешно удрали из родительского дома. К сожалению, меня они прихватили с собой.
В мечтах меня бы обучил какой-нибудь малоизвестный ворожей, передал свои навыки и отправил в свободное плаванье. Но смертников не нашлось. Все или были «завалены учениками», или «перестали передавать знания, дабы насладиться покоем», или «не заметили искры таланта», или «не верили в мою усидчивость и возможности».
Возможности, ха! Помнится, как-то в юношестве захотелось мне покрасоваться перед ребятней. Решила сотворить крохотную тучку посреди ясного неба. Слов для волшбы я не знала – действовала только по ощущениям.
Дождь лил неделю.
В итоге меня подобрала старая болотная ведьма, поток желающих учиться у которой почему-то оказался крайне мизерным. Никаким, я бы даже сказала.
Семь лет в пустую голову вбивали колья образования, заставляли шататься по кладбищам, лесам, ночевать на кочках. Ведьмы из меня не получилось. Чародейки, впрочем, тоже. Но от учительницы я сбежала, нагруженная бесценными знаниями: прихватила книгу по бытовой ворожбе да бесконечный страх к любой мертвечине.
И вот, стоит девица на распутье. То ли с позором возвращаться в родительский дом, то ли подрабатывать выездной «ведьмой», то ли облюбовать лес и запугивать народ одним видом. Бесы решили поступить по совести – устроиться на службу. Пока я добралась до столицы, пока отстояла очередь из безработных (в основном – бездомных и плутоватых мужчинок с бегающими глазами и шаловливыми ручонками). Наконец предстала перед важными лицами и, разумеется, забыла упомянуть о своем образовании.
– Обучались у столичного ведуна?
– Почти… – уклончиво ответила я, потупив взор аки нецелованная дева.
– Почти обучались, почти у столичного или почти у ведуна? – хохотнул чиновник, не понимая, что трижды попал в цель.
Я неоднозначно ухмыльнулась.
– Рекомендательные письма предоставите?
«Если дадите перо да бумагу – обязательно», – подумала я, усердно закивав.
– Обладаете ли стихийным чудодейством? – он продолжил заполнять форму.
– Боги упасли.
– Чудно. Готовы ли служить при княжестве?
Ответом стал изумленный кашель. Я ожидала глухую деревеньку, старушек с освященной водицей, тяжелые роды местных женщин и неурожай пшена. Но княжество? Мор у них там или вурдалаки бушуют – явно дело нечисто.
– А позволите?
– Лерейское княжество давно запрашивает чародея для обучения министерских детей ворожбе. Вы могли бы подойти.
– Другие претенденты на хлебосольное место не воспротивятся?
– Да кому оно надо? – задал резонный вопрос первый чиновник. – Ехать в дальний конец карты, холодина постоянная, ещё и избалованные отпрыски под вашей опекой.
– Зато плата стабильная, – вмешался товарищ, заметив, как я напряглась, – дом предоставляется вместе со всей утварью. С князем познакомитесь, при дворе будете числиться. Соглашайтесь, пожалуйста. А то уже, право слово, замучились отправлять им извинительные письма.
В уставших серых глазах появилась явная мольба. Возможно, так и строятся судьбы? Книжка с чарами есть, теоретические навыки – тоже. Глядишь, окажу пользу обществу.
– А давайте, – я взмахнула рукой.
Стул предательски пошатнулся.
– Когда готовы выехать? – облегченно спросили оба чиновника разом.
– Да хоть сейчас.
Мешок со скудным скарбом валялся под стулом, иных пожитков или накоплений не наблюдалось. Как и дома.
– Имеете ли лошадь?
Отрицательный моток головой.
– Знаете, выпишем одну из государственных. Но, ради богов, отправляйтесь сие же мгновение.
– Но я ведь могу украсть её и никуда не поехать.
– Там такие лошади, – чиновник скривился, – они даром не нужны самому захудалому вору. Удачи на новом месте.
Мне передали направление и спровадили с благодарностями, из-за которых стало ясно – от одного гиблого задания служащие благополучно избавились.
Так молодая чародейка и вступила в новую жизнь. Впереди ждала недельная дорога до княжества, хромая лошадка гнедой масти с редкой гривой, всеобщий хохот при выезде из города на ковыляющем существе (между прочим, на широкой дороге моя «хромоножка» дала такого жару, что я едва не вывалилась из седла) и куча открывшихся перспектив.
Куча – правильное слово.
Во-вторых, не недооценивайте её спутников
«Если на вас напал мертвяк, постарайтесь расслабиться. Незачем омрачать последние мгновения жизни».
Из свитка по выживанию
Весь первый день я тщетно пыталась слиться с лошадью и не вывалиться из старенького седла. Хромоножка тяжко вздыхала после каждой кочки и норовила, подмахивая задом, выпихнуть меня на землю. Наша парочка успешно распугивала редких путешественников – те считали, что я путешествую как минимум на помершей лошади.
Хромоножка великолепно оправдывала статус умирающего существа: она то сильно покачивалась, грозясь завалиться на бок, то замирала и печально рассматривала безоблачное небо, часто дыша, то разгонялась так, что обзавидовались бы скакуны при дворе правителя.
После полудня она зашлась в надрывном кашле и замерла на месте, навострив маленькие рыжие ушки и подогнув неправильно сросшуюся после давнего перелома ногу.
– Решишь помирать – предупреди. Хоть пообедаю. – Я щелкнула лошадку по носу пальцем.
Хромоножка пронзительно чихнула, а затем понеслась с такой скоростью, что ветер завывал в ушах.
Удивляло лишь то, что из сотен развилок, множеств мелькающих полей и манящих пролесков лошадка выбирала те дороги, указатели рядом с которыми отсчитывали версты до Лерейского княжества.
Переночевала я в маленькой деревушке за небольшую ворожбу, которая таковой не являлась. Хозяин дома, добродушный пузатенький старичок, попросил потравить насекомых. Я старательно обследовала все углы, пошептала в ладонь, сплюнула через левое плечо, обогнула дом, обстучала его стены – короче говоря, убедительно доказала причастность к миру чародейства. Ночью нас никто не покусал, и поутру старичок кланялся мне в ноги, радуясь свалившейся на него чудодейке. А после печально заключил, что лошадь моя не сегодня-завтра отправится в лучший мир.
Ох, как же гостеприимный хозяин обомлел, когда ковыляющая лошадка пустилась в грациозный галоп. Я сама не ожидала подобной прыти.
Во второй день заночевать пришлось у дороги. Лицо распухло от комариных укусов. Хромоножку отказались есть даже паразиты.
На третьи сутки моя спутница решила проявить характер. Она очень по-женски прислонилась к стоящей у дороги березке и отказалась двигаться. Хлеб, найденный на дне сумки сахарок, ласка и угрозы – ничто не заставило упрямое животное сдвинуться с облюбованного места. Ничего не оставалось, как усесться с другой стороны той же березы и поискать в книге чары против несговорчивых лошадей.
Внезапно раздался пронзительный свист. А вскоре передо мной из-за высокой полевой травы вырос рыжеволосый парень, в особенности внешности которого стоило бы записать отсутствие трех зубов да наличие двух одинаковых синяков под глазами, а в материальные достоинства – присутствие ржавого ножичка, которым вероятный разбойник поигрывал, надвигаясь на нас.
– Эй, девка, не желаешь познакомиться с красным молодцем?
Лошадь отрицательно помотала мордой, а я навесила на лицо безразличие.
– Да не тушуйся, – загоготал парень. – Что такая начитанная красавица забыла в наших краях?
Он подошел совсем близко. По ноздрям ударил едкий запах пота.
– Лучше не приставай, – скривившись, посоветовала я. – Или тебя не пугает знакомство с чародейкой?
– И что она мне сделает? – Заплывший синевой глаз разбойника подернулся, очевидно, в лукавом прищуре.
– Книгой ударю, – честно призналась я.
Парень заржал. Хромоножка в это время нерешительно подобралась к нему и задумчиво принялась жевать ворот меховой жилетки разбойника. От такой наглости обомлел не только он, но и хозяйка всеядного существа.
– Эй! – заверещал парень. – Убери свою скотину! Она ж, тварь такая, парадную одежду сожрет.
Он отбивался, но тщетно. Ножичек выпал из пальцев, когда лошадка попыталась надкусить волосы завидного жениха. Тот в немом удивлении осел на землю, мигом забыв про похабные мыслишки. Моя обида на Хромоножку испарилась, и мы отправились дальше, оставив красного молодца осматривать ощипанную жилетку.
Четвертый день закончился без происшествий. В очередном селе «несчастную девоньку» щедро накормили и предоставили кишащий мышами сеновал.
Не спалось. В зубах скрипела солома, раздражала духота. В дверь скребся пузатый хозяйский кот, не желающий ловить грызунов и оттого верящий в то, что заезжая чародейка изловит их лично для его плешивой персоны.
Всё-таки как несправедливы боги! Угораздило же ворожее родиться в простецкой семье. Я никогда не мечтала о другой судьбе, надеялась жить как мама: наплодить детишек, завести хозяйство, встречать муженька с сенокоса кринкой молока и наваристой кашей. Но лет в пятнадцать грянул гром. В прямом смысле. Однажды от злости на паренька, не проявляющего ко мне внимания, я едва не спалила дом обидчика тремя прицельными ударами молний. Местная убогая распознала во мне чародейку, после чего среди деревенских ребят я приобрела небывалую известность, а взрослое население села единодушно захотело отдать меня на растерзание священнослужителям.
Затем была изматывающая дорога. И старая ведьма с когтистыми пальцами и шипящим голосом, решившая, будто нашла прилежную ученицу. Она не учла, что ребенок ей попался апатичный и в меру глупый.
Первая встреча с мертвечиной настигла меня через месяц обучения – в обвалившемся склепе на разрушенном погосте.
До сих пор помню, как в загробной тишине на меня надвигался разложившийся мертвец. Провал его рта напоминал засасывающую бездну, сквозь сгнившее мясо виднелись кости. Факел выпал из моих онемевших пальцев. Не знаю, каких действий ожидала ведьма, но я прижалась к стене и решила не брыкаться.
«Шестнадцать лет – тоже жизнь», – подумалось мне.
Труп, с хрустом склонив голову, задумчиво посмотрел на покорную жертву уцелевшим глазом, а после почесал голый череп.
– Почему ты не защищаешься? – прошелестел он.
– А на кой? – смиренно поинтересовалась я, не совсем понимая, зачем он общается с жертвой.
После выяснилось, что мертвец оказался хорошим знакомым ведьмы, а я – бездарной личностью с неистребимой склонностью к самоубийству.
Уже покинув дом учительницы, я навсегда отказалась чародействовать на крови и предпочла направить силы в мирное, бытовое русло.
Старуха хоть и проклинала меня за уход, но не оставила без прощального подарка. Отныне на запястье болталась широкая полоска железного браслета, в котором сверкал рыжий камень размером с монету. Вряд ли драгоценный, но чары контролировал хорошо. Дома больше не горели, но без браслета я, как и прежде, представляла опасность для всех, включая себя.
Напоследок учительница заявила, что я всё равно вернусь к ней. И, более того, от силы крови отказаться невозможно. И когда-нибудь я это пойму.
Да ни за что на свете.
Оставшиеся дни, однообразные и скучные, стерлись из памяти. От графика я отставала, поэтому подъехала к княжеству только на десятые сутки. Заметно похолодало, солнце скрылось за сплошным полотном из туч. Потянулись длинные голые поля с чернеющими крестами тряпичных кукол, отпугивающих ворон, и, собственно, сами вороны, гадящие прямо на пугал. Впереди уже виднелись остроконечные башенки единственного крупного города княжества – Капитска.
Хромоножка всё чаще надрывно чихала, шатаясь из стороны в сторону при малейшем порыве ветра. Пришлось спешиваться и идти рядом с наглым животным, умело давящим на жалость.
– Я тебя волкам скормлю, – пригрозила я.
Гнедая лошадка не ответила. Она вообще не особо любила общаться с хозяйкой. Только печально посмотрела на меня, в очередной раз натужно вздохнула, завалилась на бок и…
Благополучно издохла, оставив растерянную чародейку в полнейшем одиночестве. До города было ещё три часа пешей прогулки.
В-третьих, не доверяйте ей
«Лерейское княжество самое холодное и неприветливое из всех. Не ходите туда».
Из путеводителя по Рустии
Волкам несчастное существо я, конечно, не отдала. Наоборот, заприметила вдалеке фигурку работающего в поле мужичка и слезно попросила того присмотреть за лошадкой до моего возвращения из города. Мужичонок почесал окладистую бородку и почти побежал, но с помощью мольбы, разбавленной шантажом, согласился скоротать время весьма необычным способом.
Колдобистой дороге не было конца. За три часа ходьбы я возненавидела окружающую природу: редкие лесочки, осунувшиеся хижины, чахлые придорожные кусты, в которых стрекотали кузнечики. Мимо не проехала ни одна телега, не проскакало ни единого путника.
Почему кто-то безмятежно посапывает на печи, а я вынуждена добираться до будущего места работы едва ли не ползком? Где справедливость? Даже Хромоножке повезло – она отправилась в Кущи богов. Или где обычно проводят вечность лошади?
Рядом с городом появилось оживление. Тощие собаки приветливо помахивали обрубками хвостов; конопатые дети, улюлюкая, носились за псами с вытесанными из веток ножами; воняющие брагой представители мужского пола спали по обочинам. Мрачные дружинники вальяжно расхаживали по вытоптанным в грязи дорожкам. Один из них, нескладный и сутуловатый, похлопал меня по плечу.
– Это… Ты куда?
– Туда, – я неопределенно указала пальцем.
– А на кой ляд? Нам нищих и так хватает.
– По приглашению на службу.
– Зачем? – продолжал допытываться охранник. – К кому? Покажите бумаги.
Вот еще, объясняться с каждым встречным! Вздохнула полной грудью и улыбнулась самой теплой из возможных улыбок.
– Дяденька-стражник, – засюсюкала я, всучив дружиннику бумагу с направлением, – отстаньте, пожалуйста. У меня лошадь скопытилась, поэтому за ней следит какой-то мужчина. Мне некогда беседовать.
– А зачем следит? – Стражник настороженно захлопал белесыми ресницами.
– Чтоб не убежала, – с ленцой сообщила я. – А ещё я ученица болотной ведьмы. Не пропустишь?
– Не пропущу, – гордо вымолвил дружинник, дочитав бумагу и потому отодвинувшись в сторонку. – Ходят тут всякие… Общественный дух подрывают.
В чём-то он прав. Насчет «всяких» ничего сказать не могу, а от меня город точно поплачет.
До княжеского терема, указанным как пункт встречи с нанимателями, я шла около получаса. Он нашелся практически сразу, как пустующие окраины сменились оживленными улочками. К нему вели все вымощенные камнем тропинки в этом захудалом городе. Кажется, боги давно поставили на Капитске жирный крест. Дома оказались перекошенными, рынок – тихим, единственный воришка, встретившийся на пути, слезно попросил «милостивую госпожу» отдать ему кошелечек. Особо неразумная собака робко пристроилась к ноге, за что получила троекратное проклятье и слабый пинок под мягкое место.
Город походил на крупное село. Выделялся только расписанный дом князя да стремящиеся в небо башенки постовых.
В терем я так и не попала. На выходе меня изловила пухлая женщина в непривычно длинной юбке, та волочилась по земле. Дама кокетливо поправила угольно-черные вьющиеся волосы и воскликнула, оскаливаясь во весь рот:
– Деточка! Родненькая!
– Кто? – Я огляделась.
Прием показался чрезмерно пышным для чародейки сомнительной наружности.
– Как дороженька, лошадка не устала? – заискивающе тараторила женщина.
– Ей хорошо, – заверила я. – Вы, наверное, обознались. Я приехала по направлению из столицы.
Дама закивала с такой силой, что я испугалась. Как бы голова не оторвалась от короткой шеи.
– Да-да, дошла весточка. Дождались спасительницу!
«Почему письмо пришло быстрее, чем работница?!» – вознегодовала я. Впрочем, ответ прост: письмо тащила не изнеможенная лошадь, а воробьиная почта. Тощий с виду воробышек умудрялся за день доставить весточку в другой конец карты. Конечно, можно было бы отправить зов с помощью волшбы, но сомневаюсь, что в княжестве, где нет чародейки для обучения детей, работают специально обученные отправители зовов.
Куда сильнее волновало то, каким образом меня вознесли в ранг спасителей. И что мне за это будет.
– Можете звать меня Радой. – Мою протянутую руку сжали в крепких объятиях.
– Радочка! – возопила ненормальная. – Я – Ельна.
– Приятно познакомиться. Знаете… – Я засеменила назад. – Лучше – Славой.
– Славочка! – Губы расплылись в счастливой улыбке.
Нужно было остаться с Хромоножкой. Прилегла бы рядом, обняла… Померла по-тихому.
– Честно говоря, мне больше нравится полное имя – Радослава, – решилась я, искренне веря в невозможность ласкового сокращения. Ошиблась.
– Радославусечка наша! – «Радославусечка» поперхнулась. – Мы ж чародея столько месяцев ждем. Наши-то, самоучки треклятые, двух слов связать не могут, ворожат по бумажкам каким-то. Неучи.
«Убегай отсюда, Радославусечка, ты подходишь под все отрицательные качества здешних кудесников», – промелькнуло в раскалывающейся от обилия болтовни голове.
Путь к побегу мне отрезали. Ельна цепко ухватилась за мой локоть и потащила к пустующей центральной площади. Я бежала позади, едва поспевая за прыткой женщиной. Так и не поняла, можно ли считать ее моим наемщиком. Если так: боги, за какие согрешения вы наказываете меня?
– Куда мы? – выдернув локоть, пропищала я.
– Город покажу.
– А может, вначале – дом? – Жалобно всхлипнула.
Живот заунывно урчал, всё тело чесалось. Я и так не горела желанием рассматривать безликие улочки, но сейчас – особенно.
– Какой дом? – опешила Ельна.
– Мне сказали, он предоставляется вместе с работой.
Глаза провожатой непроизвольно округлились до размеров небольших блюдец. Она разом обмякла, затеребила рукав моей рубашки. Наконец, махнула рукой:
– Так уж и быть, пойдем. И то верно, чего вам бояться-то?
– А чего нам бояться? – Я в сомнениях искривила бровь.
– Так нечего, – окончательно запутала меня Ельна. – Вот и он.
Буквально в сотне локтей от терема находилось место моего предполагаемого существования. Небольшое, но крепко сколоченное двухэтажное зданьице с расписными ставнями и узорной крышей выглядело слишком хорошо для простой ворожеи. Ельна приоткрыла незапертую дверь. Та пронзительно скрипнула, распахиваясь настежь.
Дом был, к сожалению, занят – его облюбовали насекомые. Паутина оплела все стены в замысловатые орнаменты, сами пауки, каждый размером с ноготь, раскачивались на тонких ниточках, как на качелях. В момент знакомства с домом передернулась даже я, привыкшая к ужасам, ибо вспомнила заброшенные склепы.
– Ну, – пробормотала Ельна, не рискнувшая зайти за порог, – если прибраться – приличный домишко для хорошенькой девушки.
– Да, – согласилась «хорошенькая девушка», – тут… неплохо. Но почему дом пустует?
Ельна сделала широкий шаг от крыльца и заявила:
– Народ-то суеверный, а тут до вас пятеро в Божьи кущи отправились. За полгода.
Я так и застыла с открытым ртом посреди запущенных сеней.
– Но они сами умерли, – непонятным образом утешила Ельна. – Одного сожрала собака, другой захворал, третий вон с той лестницы скатился. Четвертая…
– Хватит, – застонала я.
Один паучок бесцеремонно заполз за шиворот. Его крошечные лапки ощупали рубаху. Если бы он мог говорить, то, наверное, поприветствовал бы нежеланную домовладелицу, а затем с удовольствием перекусил ею.
Изумительно! Пять человек. За полгода. По одному в месяц. Постоянство – признак качества. Оставалось время как раз для меня. Дом окончательно потерял возможную прелесть.
– Но вы же молодая, – радостно подытожила Ельна. – Не суеверная?
– И?
– Не собираетесь умирать?
– Вроде нет.
– Значит, заселяйтесь. Ничего с вами не случится. Я к вам зайду через часик-другой – покажу город да школу, где будете преподавать.
Живот то ли от страха, то ли от голода свело долгой судорогой.
– А перекусить ничего не найдется?
– Обязательно принесу! Вы только не уходите!
И она спешно скрылась из виду, оставив меня созерцать жутковатое замусоренное тряпками помещение. Ладно, не зря ж родилась чародейкой, уж с бытовыми проблемами расправлюсь.
Первый взрыв громыхнул вскоре после повторного ухода Ельны. В окнах дома полыхнуло алым, оповестив округу о том, что от пауков я избавилась довольно изощренным способом. Из трубы повалил едкий черный дым, застилающий небеса. На представление сбежались встревоженные соседи.
– Чумной дом, – всплакнула какая-то бабушка. – Совсем юная девка была…
– Быстро она тудыть-то отправилась, – поддакнул охрипший мужской голос. – Другие недельку хоть, но выживали.
– Пожить совсем не успела.
– Интересно, обуглились телеса али нет?
– Вдруг вещи какие остались после нее, – проблеял особо жадный паренек.
Замызганная сажей морда выглянула в окошко, сверкая зелеными глазищами. На лицах «встречающих» моментально появилась крайняя степень огорчения моей живучестью. Народ, не нашедший свеженького мертвеца в многострадальном доме, понуро разошелся.
Второй этаж оказался пригоднее для существования: в нем оставалось подмести полы, выкинуть жутко пахнущие тряпки и избавиться от выводка крыс. Точнее от того, что от них осталось – много разлагающихся трупиков, прижавшихся друг к другу тельцами.
Уборку прервал настойчивый стук в дверь. Я сбежала вниз по скрипящей лестнице, позабыв о том, что до сих пор держу одну из мышей за хвост. На пороге вновь возвышалась Ельна, которая приоделась в крайне парадную одежду: цветастое платье до щиколоток да сапожки на клепаных застежках. Из пушистых волос выглядывал бутон розы.
Я застыла у порога с мышью в одной руке и веником – в другой.
Для меня вырядилась, что ли?
За Ельной показался молодой мужчина самой обворожительной наружности: небольшой прямой нос, резко очерченная линия бровей, глаза цвета небес в солнечный день. Золотистые волосы шелком спадали на широкие плечи. О подвигах таких красавцев поэты слагают замысловатые песни. А девушки скатываются к ногам, целуя следы, оставленные на песке. В данном случае, – на грязной земле.
Я моментально зарделась и, не задумываясь, вручила мужчине мышь. Он принял своеобразный подарок с вымученной улыбкой на тонких губах.
– Ой, да выбросите вы её, – истерично хихикнула я, неожиданно вспоминая о прорехе в рубашке, засаленных после путешествия волосах и саже на щеках.
– С удовольствием, – хмыкнул мужчина. Голос подходил под внешность – ровный, мелодичный, напевный. – Приятно познакомиться с вами, Радослава.
– Всемил – наш князь, – встряла раскрасневшаяся Ельна. – Солнышко для всего княжества.
Мужчина притворно закатил глаза и произнес:
– Мы рады, что на наши мольбы откликнулась столь милая девушка. Городу не хватает чародейки. Кудесники имеются, но люди они малообученные. Ворожея, присланная столицей, – дело иное. Вы, думается, учились у людей, чьи возможности нам и не представить.
«Вам и не снилось, откуда выползла ваша чародейка», – я едва сдержала глуповатый смешок.
– И всё же. – Мой голос приобрел приторные нотки. – Работа хорошая, отчего же так долго искали учителя?
– До вас приезжало несколько наемников, но, к сожалению, не пришлись мы им по душе. Говорят: нет творческого роста. Увы, княжество маленькое, не знающее роскоши, – и заметив, как я скисла, тут же поправился: – Зато люди свойские, секретов не держим, за замками не прячемся.
«Это точно. Хоронить меня они пришли очень по-свойски».
– Радослава, – продолжил Всемил, – не откажите мне в чести показать вам город. Но вначале побеседуем за обедом, расскажите о путешествии до нас.
– Называйте меня Радой, – в очередной раз смилостивилась я.
Всемил дождался, пока я, чуть не прищемив пальцы, закрыла входную дверь, а затем галантно подал руку, помогая спуститься со ступенек.
– Вы красивы, – любезно подметил он, наблюдая, как я пытаюсь отряхнуть волосы от паутины.
Я мельком взглянула на себя в отражение лужи и закашлялась от стыда. Или у князя напрочь отсутствует вкус, или присутствует обостренное чувство такта.
– Как добрались до нас? – Всемил завел непринужденную беседу.
– О! – вместо внятного ответа я встрепенулась. – А вы можете отправить кого-нибудь с телегой к южной дороге в город?
– Разумеется, отправим сей же момент. Но для чего?
– Да у меня кобыла там издохла. Похоронить хочу.
В синих глазах промелькнул долгожданный испуг. Но князь, не обронив ни слова против, подозвал Ельну и, дождавшись, когда та уйдет на поиски слуги, неестественно усмехнулся:
– Как же вы так измотали лошадь?
Я промолчала, кокетливо подмигнув князю.
Он судорожно сглотнул засевший в горле комок и поспешил к терему.
