Текст книги "Неудавшаяся история (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Пункт третий: не вздумайте терять ведьму из виду; вы обязаны знать ведьмовские ходы наперёд
Ночной базар оказался столь же красивым, как и дневная копия. Зачарованные кристаллы, развешенные на каждом столбе, создавали видимость сотен маленьких солнц, и никому не мешала подступившая темнота. Покупателей едва ли убавилось, скорее – наоборот.
Я погрузилась в гущу людской возни. Изогнутые линии торговых рядов с самыми причудливыми товарами привлекали взор, заставляя ошарашено оглядываться в поисках нужного маршрута. Призывали к вниманию торговцы, сплошь плутоватые, зазывающие окриками да свистами.
– Так и будем стоять посреди дороги? – Лис нетерпеливо пихнул меня к ближайшему прилавку.
На нем были разложены украшения из недрагоценных камней, с вкраплениями перьев заморских животных и обвитых травами-оберегами. Кулоны смотрелись громоздко, неладно, и я отошла от них.
Лис, чересчур заинтересовавшийся изящными кинжалами, свильнул направо. Он скрылся за чьими-то головами, а я с удвоенным удовольствием – никто не пыхтел над ухом – принялась осматривать легкое струящееся платье.
– Берите, милая, – подмигнула молоденькая торговка, оторвавшаяся от созерцания собственных ногтей. – Сидит отменно! Сама ношу похожее.
На её великолепной фигурке платье служило, казалось, второй кожей, но меня боги обделили и настолько пышной грудью, и такими плавными изгибами. Я уж молчу про улыбчивое веснушчатое личико, за одно которое можно простить любые недостатки тела.
– Все мужчины вашими будут, – убеждала девушка, наматывая золотистый локон на тоненький пальчик.
– Да нужны ли они вообще? – рассудительно спросила я, разглаживая невидимые складки на невероятной ткани.
– Истину говорите, – расхохоталась девушка. – Берите, полцены скину.
Рука потянулась к кошельку, но разум завопил: «Куда тебе, дурная? К ведьме поедешь в платье до щиколоток?» Внутренний голос обычно нес всякую ахинею, но сегодня правда оказалась на его стороне. Денег мало, а трат хватает: куртка разваливается на лоскутки, штаны протерлись, сапоги расклеиваются.
Пришлось трагично всхлипнуть и попрощаться с платьем, перебираясь к более необходимым вещам.
Водоворот ночных гуляк увлек за собой. Менялись палатки, тропинки, запахи корицы мешались с ароматом пирожков. Минимальный походный набор я купила сразу, потому как особо не выделывалась в выборе кожи или наличии карманов на новой рубашке. Монеты перекочевывали к продавцам, и те расцветали, как небо на рассвете. Мужчины-палаточники отвешивали разнообразные комплименты, от самых приличных из которых розовели щеки, а от излишне заковыристых – появлялся удушающий кашель.
– Как зовут красавицу? – начал разливаться соловьиной трелью очередной торговец, выловив меня из людского потока.
– Рада… – задумалась я. – Или Слава…
– Не важно, мне и так, и так приятно познакомиться с вами, – пресек он. – А я – Миодраг. Возьмите сапожки. Пятый месяц хожу с ними. Никому не подходят! То нога вываливается, то натирают, то жмут. Но я увидал вас и как понял: вашими станут.
Я едва бросила беглый взгляд на пустующий лоток, как коротышка-торговец достал словно из пустоты два высоких сапога из идеально выделанной черной кожи. Сапоги шнуровались шелковой перекрестной тесьмой по всей поверхности голени, имели непривычный кругловатый носик и высокий – с палец – каблук.
– Ой, какие милые… – только и вымолвила я.
– Примерьте, – Миодраг любезно помог мне усесться на стульчик.
Обувь налезла так, будто шилась специально для меня. Ничто не тянуло ногу, не приносило неудобства или раздражающего натирания на пятке. Если бы не каблук, то я бы, не раздумывая, схватила эту невероятную пару сапожек.
– А неплохо выглядят. – Раздался рядом зевающий голос.
Светящийся неясным счастьем Лис приблизился ко мне и показал большой палец в знак одобрения. Причины его радости оказались банальны – старые набедренные ножны сменились новенькими черными. К тому же из обновки торчала коричневатая кривая ручка нового кинжала.
– Ходить в них не смогу. – Я разочарованно крутила округлым носочком.
– А вы попробуйте, – убеждал хозяин. – Вон, вашему мужу пришлись по душе.
Я, спустив намек на отношения с Лисом, поднялась и сделала пару неловких шажков. Никогда не пробовала вставать на каблуки, лишь видела в городах, как богатые модницы цокают по мостовым в новеньких туфельках. Страх свалиться был велик, но сапоги оказались прекрасными. Я держалась так, как если бы стояла босой.
Заметивший замешательство варрен ловко присел на корточки и постучал костяшкой по подошве.
– Качественно сделано, – хмыкнул он, ощупывая обувку. – И кожа мягкая, теплая. А из какого зверя пошиты?
– Так откуда ж я знаю? – Глаза Миодрага пылали честностью. – Дикий, ясное дело. Видать, и без волшбы не обошлось. Да вот не берет их никто. Пылятся сапожки, старятся. А тут гляжу, не девушка – дриада идет. Ей и не подойдут? И размерчик её – как раз на хрупкую ноженьку. Не на лапы, что отъели нынче дамочки.
После порции лестных отзывов о себе я воспылала невероятной любовью и к сапогам из невиданного животного, и к лукавому продавцу неопределенного возраста, и ко всему миру в целом.
– Сколько?
– Четыре златца, – обрадовался торговец.
Радость сменилась огорчением. К сожалению, трату столь огромной суммы я себе не позволяла, поэтому начала вылезать из сапожек, во второй раз за ночь чуть ли не рыдая от горя. Лис понимающе прошептал:
– Заплатить за тебя?
– Не-а, – шмыгнула я.
Мужичок, вздохнув, забрал сапоги обратно.
– Может, передумаете? Да, цена ощутимая, но поверьте – они будут служить вам веками. Я вам и златец скину, чтоб уж наверняка.
Нет, и на трешку можно кутить с неделю. А где гарантия долговечности сапог? Развалятся при любом удобном случае, и кого винить?
– Нет, спасибо, – я оперлась на Лиса, и мы пошли прочь от базара.
Друг тревожно поглядывал на погрустневшую меня.
– Вот сдалась тебе эта обувь? – начал он, дружественно щелкнув ногтем по носу. – Не куксись. Они ж неудобные, как по кочкам в поисках утопленников будешь в них скакать?
– Удо-обные, – взвыла я. – И красивые.
– Ну и что, что красивые? Перед кем красоваться-то? – напирал не разбирающийся в женских проблемах варрен. – Если думаешь соблазнить меня, то знай, я полностью твой и без дополнительных прикрас.
– Лис, – рассмеявшись, парировала я, – ты соблазнился бы после страстной пляски с камнем вокруг сеновала. Не выдумывай.
Друг надул тонкие губы, но после улыбнулся.
– Не понять тебя. Чего ты ожидала от покупки сапог? Разве не восхищенных охов?
– Только самих сапог.
Неспешно, но все-таки мы добрались до места ночлега. Улица как оборвалась, затихли любые крики. Старый мрачноватый домик не горел ни единым окошком. Надрывно скрипела от ветра несмазанная калитка.
– А если хозяин спит? Разбудим? – Лис первым добрался до двери и негромко постучался в неё.
Но опасения были излишними, потому как послышался звук откидывающейся защелки, и дверца, противно застонав, открылась вовнутрь. На пороге появился потирающий глаза Сомысл. Он выглядел разозленным, но лишь завидев нас, просиял.
– Детишки, вот и вы! Проходите, разувайтесь. Небось голодные? – Он потянул нас внутрь освещенной всего одной свечей горницы.
– Нет-нет, – уверила я доброго дедушку.
Разуваться в почти полной темноте было сложно, поэтому я трижды спотыкалась о неясные предметы, в то время старичок с оханьем тянул за тяжелую крышку, которая прикрывала проход в погреб. Вместе с Лисом они открыли её, затем Сомысл зажег от своей свечи две другие и протянул их нам.
– Располагайтесь. Местечко, конечно, то ещё, но чем богаты.
– Мы ко всему привыкшие. – Лис двусмысленно посмотрел на меня, а я смутилась.
Ну да, случалось, запирала его в погребе. Не умер же, чего возмущаться.
– Там солома лежит, – объяснил дедушка, – чтоб помягче спать. Грызуны, правда, надоели. Поможете?
– Разумеется.
Я незамедлительно спустилась по хлипкой лестничке. Неприятный запах пробрался в ноздри и осел чужеродным комком в горле. Да, и к таким «удобствам» мы привыкшие. После склепов да болот запах – досадная мелочь.
Но чуть приторная вонь казалась знакомой. Немного отдавала паленой шерстью и гнилью. Не вспомнить…
Тонюсенькая свечка неярко светила и скорее чадила, распуская по пустому помещению сероватый дымок. Лис спустился сразу за мной и несколько раз недовольно пофыркал, стараясь свыкнуться с ароматами.
– Извините уж, – стыдливо бормотал Сомысел. – Что есть. Была бы постелька свободная – так я б с радостью одолжил.
– Нам и здесь нравится, – криком уверила его я.
– Даже слишком, – подтвердил разлегшийся на горе соломы Лис. – Спасибо вам.
– Не за что, ребятки. Я крышечку прикрою, чтоб запашок-то не распространялся?
– Не нужно, – попросила я.
И глухой удар грузной дверцы лучше слов сказал о том, что хозяин чхать хотел на согласие гостей.
Свечки погасли в тот же миг. Мы остались во мраке.
– Пойдем ловить крыс? – безо всякого желания предложила я.
– Вот ещё. Как зашуршат – так и отловим, – сонно отозвался Лис. – Или наворожи гадости какой, чтоб они её сожрали да померли.
– Лень в книге копаться.
– Значит, по ситуации и наворожишь.
Отличный вариант, так и поступим. Я пожелала Лису спокойной ночи – тот не ответил, наверное, уснул, – поворочалась с боку на бок, потому что под ребра постоянно попадали острые камешки. Солома была несвежая, прогнившая от влаги. К аромату я почти привыкла, но носом старалась не дышать.
Справа что-то зашуршало. Вначале тихо, скромно, но всё громче и раздражающе.
– Лис. – Я обернулась к предполагаемому месту нахождения спутника.
Друг не ответил. Шорохи нарастали, теперь они доносились сразу с четырех углов. Под кожу закралось некое подобие страха. Я почувствовала, как невдалеке резко вскочил варрен.
– Лис! – Негодование наполнило меня до краев. – Чем ты занимаешься?!
– Убиваю крыс, – невозмутимо отозвался друг.
– А, ну ладно.
Я вновь попыталась предаться сладкому сну.
– Нет, не ладно. Тут такое дело.
– Какое? До утра подождет? Я посплю и прихлопну этих крыс.
– Глазки приоткрой, Славочка.
Небывалая нежность пробрала до костей, поэтому я последовала совету и посмотрела в кромешную темень. Сквозь черноту с разных краев погреба на меня уставилось несколько десятков прищуренных алых огоньков.
– Э… – выдавила я.
– Угу, это крысы, Слав, – всё с тем же умиротворением уточнил Лис. – Размером с отъевшегося пса. Не знаешь случаем, кто они и чем их можно убить? Моего ножа на всех не хватит. А они из своего лаза прут и прут.
– Ты почему так спокоен?! – Я заорала и подпрыгнула, ударяясь затылком о низкий потолок.
– Ко всему привыкший, – повторил он свою же фразу.
Огоньки приближались. Шипение, сопение, скрежет усиливались. Я судорожно выискивала в памяти необходимые чары. Ой как не вовремя вспомнился источник неестественного запаха. Вот и пригодилось обучение у ведьмы да увесистые книжки со старыми набросками-рисунками.
На нас надвигалось с десяток нечестивых тварей, помощников болгов.
Итак, взять этих домашних любимцев рискнет не каждый. Быть те могут хоть крысами, хоть котами, хоть коровами; тварями становятся, когда их покусает будущий собрат. Создания раздуваются до невообразимых размеров, начинают гнить заживо и источать вонь разлагающегося тела. И подчиняются они лишь желанию питаться. А потому как при больших объемах едят мало – предпочитают вырвать внутренности жертвы, – то служат «компаньонами» для иной нежити. Например, для болгов – разумных упырей.
Что я помнила про последних? Да ничего, честно говоря. Упырями так же становятся после укуса. А дальше, как ляжет монета. Или станет совершенно неразумным существом, ошивающимся по сельским кладбищам да дремучим лесам. Если же повезет, и разум не покинет обратившегося хозяина, то болг останется вполне человечным. Правда, чтобы не появились признаки гниения, питаться он должен исключительно человеческой плотью. Другого ему и не хочется.
Сам по себе болг слаб, обычно они хилее ребенка. Без помощников такому не прожить.
– Слава! – из долгой цепочки воспоминаний меня вывел Лис. – Погрезишь позже! Я не справляюсь.
Я и не представляла, как он умудрялся сражаться. Единственным источником света служили налитые кровью огоньки, да и то, глаза лишь указывали на их обладателей, но не освещали погреб. И если варрен лавировал между крысами и стенами и иногда всаживал кинжал в очередную тварь, то я тупо прижалась к стене, пытаясь вспомнить собственные действия при первой встрече с нечестивыми. Воды не боятся, огня – пожалуй, но если нечаянно подожгу солому, то обреку себя на бесславную смерть в запертом погребе.
Лис загородил меня спиной. Он запыхался, потерял прежнюю ловкость. Ему требовалась нешуточная поддержка.
И тут я завопила. Пронзительно, во весь голос, так, что у самой зазвенело в ушах сотнями набатных звонов. Крик заполнил подвал, как вода – тонущий корабль. Варрен в одно движение повалил меня на солому и встревожено закричал:
– Они укусили тебя?!
– А-а-а! – немногословно ответила я, отпихивая друга коленкой.
Нечестивые твари остановились. Угольки их глаз сощурились до едва различимых щелочек. Я сбивалась с дыхания, из горла вырывался свист вместе с душераздирающим хрипом.
– Лис, – из последних сил позвала я, – они утихают при громких звуках. Убивай, скольких сможешь.
Повторять дважды не пришлось. Пока я набирала воздуха для новой волны визга, варрен прибил аж двух явно обескураженных происходящим крыс – иначе бы те сопротивлялись. Они просто стояли, скребя по полу длинными когтями.
Вой спас меня в прошлый раз, когда я так испугалась зараженных овец, что не могла сложить вместе двух слов. Орать-то мне никто не мешал. После ведьма подтвердила, что сей способ хоть и попахивает бестолковостью, но вполне действенный. Конечно, лучше не орать на тварей, а оглушать их иначе: скрежетом, воем, чередой звонких ударов.
В любом случае, я нашла верный способ, потому что вспомнить нужные чары была неспособна, а на обращение к ведьмовскому искусству не осталось физических сил – оживление утопленника до сих пор отдавалось ноющими висками и ломотой в конечностях.
Вот и получилось, что я создавала фон, добавив к оранью постукивание книгой по крышке погреба, а Лис метался из угла в угол, разрезая тельца умелыми ударами под живот.
Сверху послышались шаркающие шажки. Вероятно, хлебосольный дедушка решил убедиться, что питомцы справляются с гостями. Да так удачно, что те визжат от ужаса и отчаяния.
Сомнения в нечистой сущности Сомысла отпали сами по себе, иначе бы нас предупредили, например, о размере крыс.
Уши окончательно оглохли, голос в третий раз сорвался, и я замолкла, сползая по стеночке. Никогда бы не подумала, что худенький, жилистый Лис способен прибить как минимум пятнадцать огромных созданий. Никто больше не шевелился, не лез из щелей. Только тяжелое пыхтение разрезало тишину.
Аккуратно приоткрылась крышечка. Натужно, долго. Мы замерли. Сверху появился малюсенький просвет от свечи. Лис махнул по ступенькам вверх и рывком ударил в дверцу плечом. Та с громким хлопком откинулась, а Сомысл дико заверещал, составляя неплохую конкуренцию моему вокалу.
Я еле-еле выбралась наружу, хватаясь ослабшими пальцами за поломанные ступени и вонзая в кожу занозу за занозой, а когда вдохнула свежего – по сравнению с подвалом – воздуха, увидала чудную картинку: Лис поднял дедка за ворот рубахи и держал его на расстоянии локтя над полом. Старичок дрыгался, плакался и скалился в полные два ряда выросших упырьих клыков.
– Драсте, уважаемый болг, – проворчала я. – А мы тут работку выполнили, крыс прикончили.
– Гады! – визжал Сомысл, которого Лис, во избежание пинков, умудрился держать на вытянутых руках. – Ненавижу!
– Сам такой. Ты чего на ведьму-то полез?
Я угрюмо скрестила руки. Болг завертелся с удвоенным упорством, но варрен держал его крепко. Со стороны это выглядело смешно и малость странновато. Молодой круглоглазый парень зачем-то схватил несчастного седовласого старца. Интересно, скольких этот благопристойный дедуля схарчил до нас?
– Не ведьму… – оправдывалась разумная нежить. – Чародейку! Ты себя как кликала? Именно что кудесницей, ворожеей! Ваш род слабый, ничего сделать не можете! Всегда выходило мозги задурить… А вы ещё и хилые попались, если б я знал… Отпустите.
– Обязательно, – усмехнулся Лис. – Слава, чем болги убиваются?
– Всем. Но огнем надежнее, – безразлично отозвалась я.
В руке насмешливо зажегся небольшой рыжий шарик. Мне и не верилось, что я создала его без поджигания дома. Огонек лизал кожу теплыми язычками, пощипывая только-только запекшуюся рану.
– Бросай его, – посоветовала я, с недоверием перекатывая шарик от пальцев до запястья. Тот держался, не собираясь вылетать без моей на то воли. Расту, надо же.
Лис подчинился приказу, и старичок плюхнулся на деревянный настил. Болг суетливо отполз прочь, зарыдал и принялся уверять в чистоте любых помыслов, но шарик уже летел точно в цель. Вскоре огонь разошелся по одежде, упырь зашипел, зацарапал себя отросшими когтями. Я в отвращении отвернулась. Запах горелого мяса оповестил о кончине нежити. Пламя не переметнулось на стены, погаснув ровно тогда, когда от болга осталась гора праха.
– Хорошо, что у тебя мужа нет; вот бы он настрадался. Вечером спасла охотника на ведьм, теперь едва не стала ужином крыс. – Лис подобрал свечу и пристально осмотрел пепел. – Как в городе не заметили промышляющего… Кстати, а кто это?
– Упырь. – Я присела, вытягивая ноги во всю длину, на лавку. – Как-как, он сам объяснил. Искал путников в базарные дни, приглашал к себе. Никто не знает приезжих и счета им не ведет. Ушли и ушли, пропали или нет – никому нет дела. В чем подозревать дедушку?
– Нас не обвинят в его сожжении?
Друг настежь распахнул ставни. Яростный ночной ветер пробрался внутрь, закружил, засвистел. Огонек на огарке свечи испуганно заплясал. По спине пробежали стайки мурашек.
В горле першило, а по макушке било, словно по жестяным тазам каплями дождя. Тянули занозы.
– Если смотаемся вовремя, не обвинят. Да и помнит ли кто-то этого Сомысла? Жил, небось, одинокий, не лез ни к кому. Короче говоря, Лис, я спать.
– Тебя проводить до погреба? – прыснул юноша, заботливо обтирающий кинжал о найденную тряпку.
– Я, пожалуй, останусь наверху. Запах почти выветрился.
И, не дожидаясь ответа, я свернулась калачиком на лавке. Последней мыслью перед тяжелым провалом в объятия сна было: «Зато мы нашли неплохой домик. И крыс убили. Всё четко по договору».
* * *
Утро началось с надоедливого стука в дверь. Я легонько приподнялась на локтях, протерла уголки глаз и увидела прислонившегося к створке Лиса. Сонный, встрепанный варрен прижал ухо к щелке, разделяющей косяк с дверью, а затем со вздохом отпер защелку.
Я не видела стоящего на пороге, но кто-то говорил с Лисом писклявым, тоненьким голосочком.
– А от кого? – удивленно отвечал друг. – Да ну. Точно? Не обманываешь? Ладно, спасибо тебе. Эй, не наглей. Медянки в самый раз будет.
Лис передал кому-то монетку и развернулся к моей «постели». Я зажмурилась, но притворный сон не помог, потому как меня за шиворот насильно выволокли с теплого места.
В отлежанном боку покалывало, невыносимо ныла затекшая шея. И я бы хотела немного размяться, но варрен нетерпеливо тянул меня за рукав к выходу.
– Лис! – сипло возмутилась я. – Я ж ничего не натворила, почему ты меня выгоняешь?
– Иди за мной, – напористо убеждал друг.
Он вытолкнул меня за порог. Я скромно поправила выбившуюся прядь и осмотрелась.
Солнышко неохотно поднималось из-за смутной линии горизонта. Ветерок задувал под одежду, и я ежилась, не понимая, на кой Лису понадобилось выпроваживать меня с уютной лавки в неприлично ранний час.
Причина рассветной побудки нашлась лишь после того, как варрен нетерпеливо ткнул вниз.
Я опустила взор и обомлела. Сердце замерло, перестало отсчитывать удары. И снова забилось в утроенном темпе. К щекам прилил румянец.
У порога стояли те самые сапоги. Высокие, с перекрестной шнуровкой и тоненьким каблучком. Они будто искрились сотнями крошечных чешуек при свете восходящего солнца. Они были прекрасны. И они, по всей видимости да при отсутствии иных хозяев, принадлежали мне.
Пункт четвертый: вотритесь к ведьме в доверие; клинок легче всадить исподтишка да в спину
Я зажмурилась, посчитала до десяти, но находка не исчезла. Лис по-хозяйски осматривал сапоги.
– Как блестят-то! – присвистнул он. – И кожа чешуйками. Вот повезло же, Слав. Мне б принесли поутру какой-нибудь ножичек.
– Откуда они здесь? – лепетала я, выхватив один сапожек.
Пальцы скользили по гладкой поверхности. На слабом ветерке колыхались завязки из тесемочки. Я влезла в обновку и только собралась прогуляться по окрестностям, как Лис впихнул меня обратно в дом.
– Пришел мальчонка. Сказал, будто торговец передал их в подарок.
– Глупость несусветная, – откликнулась я, покачиваясь на непривычной высоте.
Каблучок постукивал едва заметно. Голенище, идеально облегающее ногу, заканчивалось ровно под коленкой и не мешало ей сгибаться. Я с восхищением ускорилась, переходя разве что не на бег.
– Почему это? – Лис отвлекся от созерцания моей пробежки и закопался в рюкзаке. – Да где вся еда?!
– А она была? – Я недоверчиво посмотрела на варрена. – Так вот, почему? Потому что, во-первых, откуда продавец знал, где мы остановились? Во-вторых, сапоги стоят огромных денег, и на его месте я не стала бы отдавать их задарма неизвестно кому.
Друг откинул сумку и начал бесцельно разгуливать по сеням. Сомневаюсь, что та еда, которую он отыскал бы тут, оказалась питательной, вкусной и не грозящей нам людоедством. Но Лис умудрился даже залезть за выщербленную печь, откуда с отвращением выпрыгнул буквально спустя мгновение.
– Отвечая на твои вопросы: ну, узнал. Мало ли, кто нас видел.
– Лис! – Я от возмущения не заметила щели между половицами и зацепилась за нее каблуком. Почти поцеловалась с грязным полом, но повезло, устояла. – Ты не думаешь, что тогда мы становимся преступниками? Кто-то знает, где я остановилась, вдруг зайдет в гости. А мы уже успели прихлопнуть дедульку.
– Не мы, а ты, – деловито поправил юноша. – Не волнуйся. Сегодня же смотаемся из Выгодска. Далее, насчет денег. Может, он докумекал, как малы шансы продать дорогущие сапоги, а так их поносит та, которой они подошли? Всякое случается.
– Он мог бы хоть монетку да выручить.
– А предпочел подарить тебе.
Звучало слишком натянуто. Вроде и возможно, но кто бы так поступил? Не знаю ни одного приличного торговца, который добровольно променял бы свой заработок на чье-то счастье.
– Не верю столь добрым жестам.
– Радовалась бы. – Лис вырыл из-под груды тряпья незапертый ларь, куда безрассудно полез. – Вчера всю дорогу ныла о неразделенной любви, а теперь нос воротишь.
– Ли-ис? – Я задумчиво прищурилась. – А не твоих ли ручонок покупка?
– В смысле?
Друг вынырнул из приоткрытого сундука. Волосы покрылись слоем пыли, а одинокий паучок уже важно забирался по тончайшей паутинке в сторону лба.
– Что мешало тебе купить сапоги, пока я спала, попросить мальчишку донести их сюда, а теперь разыграть представление передо мной.
– Ничего, – он легко согласился, погружаясь обратно во внутреннее содержимое сундука, – но зачем? Если бы я удумал подарить тебе сапоги, то взял бы и подарил.
– Но ты не захотел? – продолжала допытываться я.
– Нет. Я предложил заплатить за них – ты отказалась. Зачем покупать что-либо просто так, когда денег впритык, а ехать ещё с неделю?
Я, тяжело вздохнув, убрала сапожки поглубже в сумку.
– Не романтичный ты, Лис.
– С какого ляда мне быть романтичным? – огрызнулся юноша и схватился за урчащий живот. – У нас разве любовь и трое детей?
Второй вопрос, на мой взгляд, полностью исключил романтику, но спорить я не отважилась.
Друг с трудом выудил наружу по очереди: продранную желтоватую простыню, проржавевший молоток, буханку хлеба и длинную кость, вероятно, человеческого происхождения. Буханка оказалась насквозь почерствевшей и со стыдливо раскинувшимися по корке зелено-синими пятнами. Лис побил ею по стене и откинул прочь.
– Водичкой залей да кушай, – сочувственно порекомендовала я, усаживаясь на излюбленную лавку. – И прекрати осквернять жилище добропорядочного болга. Нет тут еды. Пойдем, перекусим в таверне.
– Отличная мысль! – В голосе появилось оживление.
Заплетать волосы в косу пришлось на ходу – Лис опять схватил меня за рукав и потащил на выход под надрывную песнь его желудка. Мы воровато осмотрели округу сквозь дырку забора, плотно заперли калитку и только потом рискнули убежать.
Несмотря на раннее утро, народу в каждой харчевне хватало и без нас. Пришлось воспользоваться проверенным методом и откушать чуть ли не отобранной у других гостей города еды прямо на улице. Остывшая каша слипалась комочками и не приносила удовлетворения. Черные точки в ней смутно напоминали безвременно почивших жуков.
Я была настолько разбитой, что хотела улечься на траву и заснуть. Но помешал Лис, зачем-то осматривающий свой локоть.
– Интересно? – без любопытства спросила я, закидывая руки за голову и подставляя лицо жарким летним лучам.
– Как сказать. Вчера одна из крыс умудрилась покусать, да сильно так, зараза. После убиения твоего болга это как-то из головы вылетело, а теперь вот опять напомнило о себе. Печет.
Я стремглав вынырнула из утренней неги и вцепилась в руку друга. Тот зашипел и попытался отдернуться, но я была проворнее.
Шутить с нежитью нельзя: один разок цапнет, а мне умерщвлять нового упыря. Кожа оказалась прокусана чуть ли не насквозь. Четыре ямочки от клыков глубоко входили внутрь.
– Болит?
– Чешется.
– Нужно обеззаразить. – Я потянулась к книге.
– Мелочи. – Он скривился.
– Ну-ну, вначале значения не придают, а потом могилу им копай. Не дергайся.
Взгляд бегал по строчкам, а губы бесшумно двигались, нашептывая простенькие чары против всякой прилипчивой заразы. От монотонности в сон клонило всё больше, и я непроизвольно накренялась на бок.
А сама виновата. По дурости отказалась от хлебосольной работки при князе. Высыпалась, кормили на убой, никакой нежити поблизости – чем не жизнь? Но нет, упрямство взыгралось, собралась в гости к учительнице. Мол, встречай, миленькая, мы тут с другом на постой просимся. Будто недостаточно друг дружке кровушки попортили за годы обучения.
Да и нельзя сказать, что расставание с ведьмой получилось слезливым или теплым. Скорее так: я послала её, куда не следует, и меня выгнали взашей, кинув на прощание многострадальную книгу с чарами. Учительница не проклинала меня, наоборот, заверяла, что я вернусь, а я кричала, что такого не произойдет никогда. И что теперь?
Не только возвращаюсь, да ещё и варрена прихватила. А она тех жутко не терпит, как сейчас помню нелицеприятные высказывания, пересыпанные с горячими грезами о том, что когда-нибудь вся раса «круглоглазых чудовищ» уничтожится за ненадобностью. Якобы, и предпосылки существуют, и способы известны. Осталось подождать.
В общем, девчонка, ты наступаешь на одни и те же грабли с поразительным упорством.
– Слав, – Лис привычно пощелкал перед моими глазами, – ты уснула?
– Думаю о будущем.
– По пути подумаешь. Поехали?
Я отряхнулась от грязи и направилась к конюшням. Старые сапоги натирали пятки, но подарок лучше сберечь до подходящих времен, посему пришлось терпеть.
Лис посвистывал и был весьма бодр.
Дорожка поднималась в горку. Горожане бесцельно бродили по пустующим улицам. Я теребила застежки на приобретенной куртке. И тут, когда мы почти добрались до вершины уклона, сзади раздалось властное:
– Постойте!
Мы с Лисом не обратили никакого внимания на кричащего – мало ли кто требовался орущему. Не всё ж мне отдуваться.
Но звук бега позади нарастал, и именно к нам подбежал темноволосый мужчина. Я, опять выругав плохую память, попыталась вспомнить, где могла его видеть.
– Хорошо, что я вас нашел, – бесцеремонно заговорил он.
А, ну точно, утопленник. Ожил, приоделся да стал куда лучше прежнего: огромные синие глаза; темные волосы, затянутые в тугой хвост; вычищенная одежда в черных тонах, сидящая ровно по поджарой фигуре. Широкие линии недовольно нахмуренных бровей. Породистый мужик, что тут сказать.
Так, Слава, прекрати рассматривать охотника так, будто сама не прочь поохотиться на него.
– Мы и не прятались. – Лис встал между мною и мужчиной.
– Я забыл, как выглядел дом, на который указала твоя спутница, – смутился «утопленник». – И мне требуется ваша помощь.
– Какого рода?
– В поимке ведьмы.
– Опять я?! – Я, недоуменно выдохнув, отвлеклась от внешности спасенного.
– Практически. – Уголки его губ дрогнули. – Для начала познакомимся. Радислав.
Темноволосый протянул руку Лису, и тот зашелся в беззвучном хохоте.
– А вы похожи, ребята, – хихикнул гадкий друг.
Я насупилась, но ответила вместо ржущего варрена крепким рукопожатием.
– Радослава. Бываю Радой. Или Славой
– Так как называть-то? – хмыкнул практически тезка.
– А, как хочешь, – милостиво разрешила я.
– Значит, ведьма, – недолго размышлял охотник. – Итак, мне срочно требуетесь подмога, иначе бы не стал бегать за вами по всему Выгодску. Присядем?
Присесть-то мы согласились, да вот куда – искали долго. Все места были заняты, в основном – старушками. Те поглядывали на нас искоса и клали рядом с собой сумки, чтоб свободного пространства совсем не оставалось. Через сотню мгновений поисков Радислав все-таки уселся на скамейку, предварительно согнав оттуда пару нежно воркующих голубков. Я проводила опечаленную молодежь отрешенным взором, подняла кулек недоеденных ими семечек и принялась слушать нового знакомого.
– Понимаете, – завел он, – я волнуюсь насчет той ведьмы, от руки которой мог погибнуть.
– И когда именно ты затревожился о ней? – Я раскусила толстую кожуру на семечке.
– Не о ней. – В мимике охотника отразилась полная гамма недовольства. – А по поводу тех неприятностей, которые она принесет городу.
– Поэтому обратился к другой ведьме? – понимающе прошмякала я с набитым ртом.
Лис выдал недобрый вздох, а затем хорошенько стукнул меня по спине. Я зашлась в кашле. Он ударил второй раз, но уже с невероятно счастливой улыбкой. Чуть не высыпанные из бумаги семечки перекочевали к варрену.
– Эй, зачем?! – накинулась я на него.
– Ты же подавилась, – невинно почесал затылок друг. – И, насколько я понял, речь как раз о той ведьме, про которую сплетничали в трактире. Пускай Радислав объясняется.
Тот склонился в насмешливом полупоклоне.
– Понимаете, она точно вернется и убьет кого-то другого. Кодекс охотника четко говорит о необходимости уничтожения нечистых. А кто способен отловить ведьму, если не другая ведьма?
