Текст книги "Неудавшаяся история (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
В-шестых, не переступайте дорогу ведьме
«Настоящий чародей точно знает результат своих действий. Иначе и быть не может».
Кодекс чести истинных кудесников, часть третья
Следующий месяц прошел в полнейшем умиротворении. Непривычный ритм жизни вначале пугал, затем надоел однообразием, а недавно я свыклась с ним и попросту перестала замечать.
Горожане ходили ко мне нескончаемым потоком – некоторые умудрялись забредать трижды за день, требуя самой разнообразной помощи. Утомленность, болезненные роды, неурожай, неудачи в личной жизни – чудотворная сила волшбы была обязана исправить любую неприятность. Кому-то я помогала вполне искренне, других же откровенно дурила. Женщинам, мечтающим о привороте, выдавала бутылочки с «настойкой», в состав которой входили измельченные лепестки цветов да колодезная вода.
– Подлейте приворотную настойку любимому в любую жидкость, – монотонно твердила я, – а затем попытайтесь понравиться ему: приготовьте стол, напоите самогоном, выразите симпатию красивыми словами. Зелье закрепит результат. Удачный исход гарантирован в большинстве случаев.
– А в меньшинстве? – интересовались женщины, бережно складывая скляночки в кармашки платьев.
– Он – не ваша судьба, – патетически заявляла я.
В погребе росла гора продуктов. В рядок выстроились горшки, полные великолепного масла, густой сметаны. Под потолком висели тушки ощипанных курей, в отдельный угол улеглись овощи и фрукты. Кроме того, ежедневно приносили готовую пищу: супы, пирожки, масленые блины. В общем, смерть от истощения пока не грозила. А позже я бы смогла открыть ещё и съестную лавку.
Зашедший князь, впервые завидев сомнительное объявление на двери, смущенно спросил:
– Почему ты берешь за услуги еду? Голодаешь?
– Смотри, – я сама не заметила, как перешла на «тыканье», – платы за обучение хватит на одежду да гулянки, жилище досталось задарма. Готовить мне лень, а народ разве скупится ради собственного благополучия? Все в выигрыше. Пустое накопительство монет – это скучно.
– Да, ведь когда-то дом стоил жутких денег.
Князь, выловив из объяснения единственную фразу, обвел столовую задумчивым взглядом.
– Предлагаешь его купить? Мне не сложно, пусть не сразу, но обязательно выплачу полную стоимость.
– Забудь, – он отмахнулся от меня привычным жестом левой руки. – Никто сюда не переедет, даже если мы сами доплатим ему, а ты прижилась, вот и пользуйся в свое удовольствие.
– Кстати, с чего началась череда неудач дома?
Князь присел на край стоящей у стены лавки и простецки зевнул, не прикрыв рта ладонью. Потолстевший за неделю кот с довольным визгом запрыгнул на колени к Всемилу, уцепившись острыми когтями за тоненькую ткань его шелковой штанины. По ней пробежала змейка расползшихся нитей. Князь в полнейшем молчании стянул с себя орущего благим матом Кота.
– Лет десять тому назад здесь обитала ведьма, промышляющая чернокнижьем. Её с позором изгнали, ну она и прокляла всех последующих жителей. Но, видимо, на чародейку порча не действует.
«Именно, – умозаключила я. – Иными словами, дом принял родственную душу».
Хотя знакомого напряжения, источаемого чернокнижными предметами, не чувствовалось. Разве что в момент пробежек по шаткой лестнице мне было немного неуютно, но скорее из-за боязни сломать себе шею. Поэтому я списала рассказы о проклятии на домыслы суеверных жителей Капитска.
Всемил заходил ко мне редко, зато частенько предлагал прогулки по вечернему городу или ужины в княжеском тереме. Иногда я соглашалась, чаще предпочитала списать нежелание на «составление плана занятий». Но симпатия с прелестным князем росла и пылала, что не могло не радовать чисто девичье сердце. Хотя, откровенно говоря, меня раздражала его заносчивость и самолюбие. Князь млел от себя, это было видно в каждом его движении.
Изредка заходила суетливая Ельна, оказавшаяся помощницей Всемила и хорошей знакомой его родителей, совсем недавно уехавших из княжества в столицу. Она интересовалась делами «Радославусечки», обещала подыскать новое жилье, но быстро уходила восвояси, провожаемая неприятным шипением защищающего территорию Кота. К слову, его она неоднократно предлагала выбросить в речку.
Пару раз возле ворот ошивался похожий на шарик паренек, постоянно любопытствующий, не нужна ли мне починка какая али прочая подмога по дому. Давно скрипели ступени – одна разваливалась на глазах, – но от помощи я отказывалась. Потом не отвяжешься от назойливого кавалера.
Дела в школе шли успешно. К моему счастью, ни один ребенок не проявил никакого намека на зарождающиеся способности, поэтому я вешала детям на уши настоящую кашу, смешанную с байками о ведьмах и красочными описаниями собственных странствий по белому свету (которых, разумеется, не было). Ученики восторженно слушали, а я успешно завершала занятие, так и не дав никому стоящих знаний по чародейству.
Не радовала только погода – Капитск, казалось, собрал все возможные невзгоды. Не снег, так дождь, не дождь, так град. Иногда вылезало припекающее макушку солнышко, которое превращало заледеневшую землю в водянистое месиво. Ночью холодало, и утром жители скользили по зеркальным гладям льда, которые днем опять становились лужами. Круг замыкался ежедневно.
К тому же немного протекала крыша, но я залатала её довольно шаткой волшбой. Пока на голову ничего не падало, а значит волшба действовала.
Кот отъелся на дармовых харчах, потолстел, заметно округлился. Характер его оставался неизменно противным, а залезать на облюбованную печь он так и не научился без посторонней помощи.
В общем, я закрепилась в крошечном городке на задворках Рустии. Привычные проблемы забыли дорогу к моей бестолковой голове.
И это пугало.
* * *
То ли поздней ночью, то ли ранним утром меня разбудили шорохи. Внизу кто-то двигался. Практически беззвучно, тихо, но вначале скрипнула половица, затем открылась дверца шкафчика, брякнула тарелка. Я поднялась на ноги, зажгла чарами свечку и смело понеслась на встречу к ночным приключениям.
На первый взгляд ничего не изменилось. Кот по ночам уползал сквозь щель за печью во двор, где, вероятно, добивался взаимности у орущих самок. Входная дверь была плотно закрыта, окна заперты на засов. Я поставила свечу на стол, немного потопталась на месте и собиралась уже вернуться обратно в постель, но неожиданно темный силуэт пересек слабо освещенное пространство кухоньки, вплотную приблизившись ко мне. На разворот не хватило ровно мгновения, за которое к горлу было приставлено лезвие ножа. Оно неприятно давило на покрывшуюся мурашками кожу. Сердце остановилось да застыло непроходимым комом у горла. Ночной гость обхватил мою талию второй рукой, мешая выскользнуть из цепкого захвата. Я замерла.
Грубоватый голос щекотал шею:
– Не кричи, и я тебя не трону. Пересижу тут и уйду. Возвращайся в кровать. Утром меня здесь не будет.
Конечно, не будет. Ты улетишь на крылатой корове к богам. Когда преступники исполняли обещанное? Во-во, никогда. Убьет, а никто и не узнает, в какой глупой обстановке погибла симпатичная молодая девушка с огромным потенциалом нерастраченных возможностей. Мне стало так жалко себя, что я едва не разрыдалась от горя.
– Не буду, – искренне всплакнула я. – Только отпустите. Я жить хочу…
Услышавший в голосе жертвы испуг мужчина расслабился, несколько ослабив хватку сжимающей тело руки. Но, к сожалению, нож оставался прижатым к горлу, перехватывая сбившееся от всхлипываний дыхание.
Срочно нужно спасать собственную шкуру. Если меня не подводит память, то сзади, прямо на полу, стоит горшок с тушеным мясом, принесенный очередной довольной пациенткой. Он оставлен там для постоянно голодного кота, и если постараться, то я смогу поднять предмет с пола, а после оглушить им разбойника.
«Детально представляешь желаемую вещь, пытаешься мысленно обхватить её», – в ушах ожил скрипучий голос ведьмы. Сознание вырисовало глиняный горшочек размером с ладошку, разрисованный желтыми цветочками. Вот я обхватываю его, легонько приподнимаю. Пальцы незаметно рисовали замысловатые линии.
Неожиданно разбойник, неприлично выругавшись, обронил нож. По непонятной причине он перестал сжимать мою талию, и сомневаюсь, что добровольно. Я обернулась и содрогнулась от беззвучного хохота.
Разбойник завис в аршине от пола головой вниз. Нескладный худощавый парень, черты которого было не различить в свете единственной свечи, смешно тряс ногами, размахивал подобно птице длинными руками. Юноша бранился такими словами, что появившийся из-за печи Кот подошел к нам поближе, словно стараясь запомнить забористые выражения в подробностях.
– Опусти меня! – верещал преступник.
– Знать бы, как… – честно призналась я. – Сам упадешь. Со временем.
Очевидно, уверенность в голосе показалось парню весьма спорной, потому как он задергался с удвоенным старанием. Наконец, мое терпение лопнуло. Я с тяжелым вздохом приблизилась к молодому человеку и остервенено дернула его под подмышки, не особо веря в успех данного начинания. К всеобщей радости, разбойник плюхнулся на пол, выражаясь особенно крепким словечком.
– Как ты это сделала? – пробормотал он, не рискуя больше нападать на «невинную девушку».
– Я самую малость ведьма, – стеснительно приукрасила я.
– Бес тебя подери!
Его тон приобрел брезгливость. Конечно, кто в здравом уме любит ведьм?
– А теперь поподробнее, от кого вы, молодой человек, бежите и почему избрали мой дом местом укрытия? – Голос окрасился сладостью и бескрайним уважением к потирающему отбитый зад «страдальцу».
– Не твое собачье дело, – окрысился юноша.
Я издевательски склонила голову набок. Куда же ты от меня денешься, голубчик? Не на ту напал.
Хорошо, что парень не знал о чистой случайности случившегося, а значит был расположен к беседе и не спешил докончить убиение безумной лохматой девушки с каким-то там нерастраченным потенциалом несуществующих возможностей, синие глаза которой горели настоящим азартом.
Эх, в первый раз я охарактеризовала себя величественнее.
Пауза затягивалась. Я взяла со стола свечку и поднесла её к лицу зажавшегося в углу парня, на чале которого явно стояло клеймо невезения. Иначе он бы выбрал для разбоя дом поспокойнее, не обремененный мною. Предатель-Кот с нежным мурлыканием попытался усесться парню на колени, но тот с неприязнью отодвинул зеленоглазую тушку от себя.
При свете крохотного трепещущего огонька черты, конечно, не стали особо различимее, но я хотя бы перестала смотреть на хмурую тень. Юноша оказался варреном. Угольно-черные остриженные пряди волос, круглые, будто монеты, жуткие глазища на половину лица, сжатые в нить тонкие губы, отчего-то неровные, не имеющие правильного изгиба, а словно пришитые нитями за правый кончик к щеке. Да, даже разбойник мне попался жутковатый. Парень отвернулся от пламени свечи.
– Дай пройти, – прошипел он, рывком поднявшись. – Ненавижу чернокнижниц.
– Губу раскатал, ага. – Я преградила дорогу. – Признавайся: почему забрался в мой дом?
– Пропусти.
Варрен застыл в локте от меня. Атаковать он так и не решился.
– Должна же я знать, кто покушался на мою честь, жизнь и здоровье в столь ранний час! – Я скрестила руки под грудью, становясь окончательно похожей на недовольного беловолосого призрака в длинной ночной рубашке.
– Сдалась ты мне! – выплюнул он, делая крошечный шажок по направлению к проходу.
Выдать очередную едкую реплику помешал дробный стук. Вся троица – я, кот и варрен – подскочили от неожиданности. Слабая вера в то, что стучащие одумаются и уйдут, испарялась с каждым новым ударом. Пришлось выбежать из столовой и распахнуть входную дверь, едва не вылетев наружу вместе с ней.
Подобно серебрянцам, сверкали звезды – редкая краса для дождливого Капитска. Свежий ветерок легонько обдувал голые ноги. Из тишины вырывались единичные звуки: приглушенный лай, шепот листвы, стук ставней. И если бы не два плечистых мужика-стражника, загородивших порог собой, я бы сказала, что ночь задалась прекрасной. Поэтичной, восторженной, свежей.
Отвратительной.
– Что произошло?! – рявкнула я. – С каких пор вы тревожите добропорядочных граждан?
– Госпожа, – гундося, пробормотала правая фигура, – мы по важному делу. Извините, если разбудили.
Второй дружинник поедал меня жадным взглядом, и сомневаюсь, что его заинтересовала простенькая ночная сорочка с вырезом у бедра. Вырез, кстати, не имел никакого отношения к работам швей-мастериц – я просто за что-то зацепилась, и шов на боку разошелся самым бесстыдным образом.
– Да, госпожа, – прокашлялся товарищ, – вчера вечером из темниц княжеского терема сбежал воришка-варрен. Он представляет опасность, поэтому мы и опрашиваем жителей города.
– И многих опросили? – заботливо уточнила я.
– Только вас, – смутился первый стражник, закашливаясь под моим строгим взором. – Не встречали темноволосого варрена примерно в два аршина ростом?
Я оглянулась на пустующие сени. Интересно, как бы дружина отреагировала на утвердительный ответ и дальнейшие убеждения в том, что необходимый им варрен находится наедине с Котом?
– Какое сейчас время суток?
Один из стражников неуверенно предположил, что ночь. Второй вновь извинился. Если честно, в выборе между «коварным» варреном и парочкой пареньков-тугодумов я всенепременно выбрала бы первого.
– Вы действительно думаете, что после полуночи я усаживаюсь у окна и караулю варренов? – Правая бровь укоризненно поднялась.
– Нет, но…
– И вообще, – продолжила распаляться я. – Сбежал он вчера, так чего вы только опомнились, родненькие?
– Поздно заметили, – честно признался второй дружинник, разводя руками.
Меня пробрал лихорадочный смех.
– Поймите, госпожа, – заныл первый бугай, – он вооружен, а значит, представляет немалую угрозу для жителей города.
– Вдруг он уже пробрался в какой-нибудь дом, – поддакнул товарищ.
Мнущиеся возле порога стражники и не представляли, насколько были близки к истине.
– Милые мальчики. – Голос подобрел настолько, что мог опалить волосы жаром. – Возможно, вас не оповестили, но я – чародейка. И уж защитить себя от беглеца мне под силу.
– Ни в чем нельзя быть уверенным. – Первый страж порядка смущенно почесал затылок.
Тоже верно. Кто бы мог подумать, что моя волшба воспримет в качестве горшка тельце преступника.
– Хотите проверить? – совсем ласково.
Почему-то именно данное предложение подействовало на дружину особенно проникновенно. Они покачали головами и спешно удалились от озлобленной ворожеи, бормоча на ходу:
– Извините, госпожа чародейка.
Крупные фигуры исчезли за поворотом. Я закрыла дверь и вернулась к ожидающей меня парочке. Варрен беззастенчиво уселся прямо на стол, кот же с необычайным интересом обнюхивал валяющийся на полу нож. Вдали противно завыл волк, выражая все мои чувства одной протяжной нотой отчаяния.
– Почему ты меня не выдала? – Злой голос наполнился удивлением.
– А толку? Они бы вломились, натоптали, побили посуду, испугали Кота. Ты бы тоже вряд ли сидел да ожидал наказания. В общем, после поимки меня бы ждал погром, отчаяние и одиночество. Я этот дом в порядок неделю приводила. – Поток размышлений иссяк. – Не хочешь за спасение шкуры поделиться, как напакостничал закону? Или, для затравки, что забыл на моей кухне?
Он не хотел, это с легкостью рассматривалось в перекосившихся губах. Мне совершенно расхотелось спать, поэтому я уселась прямо на скрещенные ноги, забыв о стуле или правилах приличия. Какое, к бесам, приличие, когда у тебя дома ошивается преступник? Сомневаюсь, что его смутят голые коленки.
– Рассказывай, – поторопила я варрена. – Ещё не поздно привести охранников обратно.
– Ладно, – сдался парень. – Только что ты хочешь услышать? История скучна. Да, сбежал, твой дом самый близкий к терему, но охраняемым или богатым не выглядит. Поэтому и забрался сюда.
– Но дверь была закрыта!
Молодой человек (скорее всего, потому как возраст варренов довольно сложно определить даже днем, а уж тем более невозможно – при свете одинокой гаснущей свечки) смерил меня язвительным прищуром.
– Практически распахнута. Я сам её прикрыл.
Ну, возможно, он и не лжет. Хорошая память не входит в число моих достоинств.
– Слушай, как тебя зовут-то? – варрен несколько смутился.
– Радослава. Какие дальнейшие планы?
– Ты не выдашь меня?
Я хмыкнула. Как может ученица захудалой болотной ведьмы, строящая из себя великую чародейку, кручиниться о свободе какого-то там беглеца? Какое мне дело до того, перережет он жителей города али сбежит в чащобу?
– Заняться мне нечем, буду я бегать в поисках стражников.
– Радослава, не разрешишь ли тогда… – он призадумался. – Остаться до утра?
Правильно, куда ж без наглости! Мгновение назад едва не прирезал, а теперь просит о приюте. С другой стороны, не будет ли странно, если разыскиваемый варрен выскользнет из дома «чародейки», горячо убеждавшей дружинников в том, что никаких преступников она и знать не знает?
Ну и как теперь из всего выпутываться? Ещё не поздно, конечно, с дикими воплями выгнать парня в объятия стражей правопорядка. Но мне так лень.
– Во-первых, слезь со стола. – Парень молниеносно спрыгнул, очевидно, докумекав, что лучше подчиняться «вершительнице судеб» в лице одной единственной меня. – А во-вторых, так уж и быть, располагайся. Одеяла не предлагаю, как и угощений, но если голоден – весь погреб в твоем распоряжении. И чтобы к рассвету духу твоего здесь не было.
Варрен сверкнул жуткими черными глазами. Да, подчиняться ему не нравилось. А меня куда больше раздражало то, что вместо сладких сновидений я вынуждена была пристраивать незваного гостя в благоустроенном печном углу.
– Спасибо, – выплюнул он.
– Доброй ночи.
Я, стараясь выглядеть как можно более величественно, но спотыкаясь о всевозможные предметы, включая визжащего Кота, ушла на второй этаж. Юноша остался стоять посреди помещения, с очевидным неудовольствием рассматривая мою спину. Я ощущала режущий взор лопатками.
Через каких-то полчаса ерзания по простыне я поняла две вещи: сон заблудился в прохладной ночи и… завтра в школе выходной день. Если не ошибаюсь, то какой-то храмовый праздник, в который категорически запрещено любое обучение, тем более – такому бесовскому предмету, коим является волшба. Что они все к бесам-то придрались? Я в их компании живу двадцать с хвостиком лет и ни разу не жаловалась.
Итак, мне не нужно вставать перед рассветом, то есть, я могла бы спать целый день. Ненавижу стражников, страдальцев и тех двух гадов, которые сейчас копаются в погребе с удивительным взаимопониманием. Все черноволосые существа приносят мне одно разочарование.
Чую, недолго мне осталось радоваться белому свету. Не за обман четвертуют, так за сокрытие голодного сбежавшего варрена.
В-седьмых, не поддавайтесь на её уловки
«Женщину украшает целомудрие, помешенное со скромностью. И длинные ноги».
Из речи храмовника
Позднее утро встретило меня раскалывающейся надвое головой. Всегда знала, как вреден прерванный сон и последующая дрема до полудня, но часам к пяти утра тело ослабло, и усталость победила рассудок. Лучше бы я всю ночь ворошила запасы вместе с двумя черноволосыми нахлебниками – не так сильно мучилась бы сейчас.
Я погрузилась в чудодейственную книжку, пытаясь отыскать там средство против головной боли. Среди множества различных чар сложно ориентироваться даже в нормальном состоянии, а уж когда перед глазами танцует выводок мушек – полнейшее издевательство. И почему кудесник, оформивший книгу, не додумался разбить волшбу по разделам? Вроде как нужная строка находилась между созданием морока одежды и длинными чарами на убиение вшей.
Поиски завершились успехом. Я быстренько пробормотала фразу, закрепив ее несколькими беглыми жестами. Разум прояснился, но осталось смутное «послевкусие», словно я выпила браги.
В Капитск ворвалась долгожданная благодать. Потеплело настолько, что дамы выбрались из меховых шаровар и влезли в легкие платья. Непонятный город. В нем не определить, когда кончается весна и начинается лето.
Насмотревшись на благоухающих горожанок, я тоже отважилась приодеться – в праздничный день рынок обещал быть оживленным, – поэтому надела недавно купленное аляповатое платье в пол и спустилась по шаткой лестнице.
Неужели я и впрямь ожидала, будто вчерашний незнакомец покинет дом с первыми лучами солнца? Парень, как ни в чем не бывало, возлежал на лавке, сцепив руки в замок на макушке и рассматривая беленый потолок. При моем появлении варрен вскочил, отвесил мне шутливый полупоклон и задержался заинтересованным взглядом в области левого запястья, на котором болтался железный браслет.
– Как спалось? – улыбчиво вопросил он, растеряв прежнюю ершистость.
– Просто чудесно. Тебе, видимо, тоже. Что ты здесь забыл?
Я бесстыдно рассматривала ночного гостя. Да, не красавец: ко всем увиденным ночью особенностям прибавлялась еще и паутина шрамов на коже. Именно из-за одного из них, рассекающего правую щеку, губы казались пришитыми. Острые скулы, острый нос, острый подбородок – сплошная острота. Только круглые, по-настоящему варренские, глаза выглядели чужеродно, как прилепленные от другого существа.
Хорошо, что он напал на меня при свете луны – сейчас бы я без разговоров отдала неприятную личность в цепкие лапы охраны.
– Понимаешь, – варрен с трудом отвел взгляд от руки, – дружинники постоянно ошиваются поблизости. Недавно они опять стучались к тебе, но менее уверенно, вот ты и не услышала. У меня не получилось бы сбежать.
– Почему это должно меня волновать? – крикнула я из печного угла, где с помощью волшбы пыталась подогреть вчерашние пирожки с капустой. Запахло сгоревшим тестом.
– Слава, – он показался в дверном проеме, – позволь остаться у тебя на какое-то время. Я бы ушел, честно, но боюсь, дорога эта будет вести прямиком в на виселицу. Я тебе заплачу.
На стол из разжатой ладони гостя выкатились три золотистых монетки размером с сердцевину ромашки. Три златца?! Да за такие деньжищи можно купить молодую корову или с неделю кутить в хорошей харчевне. Откуда у беглого преступника деньги? Явно украл. А нужно ли мне ворованное?
Нужно, но не в данных обстоятельствах.
– Рано разбрасываешься монетами, – я укоризненно цокнула. – Я не согласилась.
– Пожалуйста, – юноша нахмурился. – Ты ведь одна живешь? У порога только твоя обувь.
– Может, и не одна, – таинственно отозвалась я, делая как можно более неприступный вид. – Так почему ты решил сбежать?
– Тебе бы понравилось годами питаться практически пустой водой за то, что однажды украла ботинки?
Неоспоримая истина. Таких глупцов поискать надо. Но неужели приятный, симпатичный Всемил мог оказаться строгим судьей? Вот уж от него не ожидала. А впрочем, все светловолосые – истинные сволочи. Говорю об этом с полной уверенностью – я такая же.
– Тебя судил князь? – вместо ответа поинтересовалась я, постукивая почерневшим каменным «пирожком» по столу.
– Нет, – варрен тряхнул засаленными волосами. – Его отец. Да какая разница, кто? Глупы вопросы, Слава. Ты разрешишь остаться?
– Как тебя зовут? – Мой тяжкий вздох означал скорое поражение.
– Лисан-дэро-кодльонор, – величавой скороговоркой ответил парень.
Терпеть не могу варренских имен. Их можно или сокращать до первых букв, или часами давиться, но так и не проговорить слово правильно и с верным ударением. А варрены жутко не любят коверканья их драгоценных имен, каждое из которого что-то значит: первое – имя, данное матерью; второе – имя отца; третье – родовое имя. За искажение слов варрены могут и глотку перерезать. Чего я вру? Они могут лишить несчастную девушку жизни в её собственном доме глубокой ночью. Просто так.
– Сколько тебе лет? – решилась я на крайне волнующий вопрос, потому как возраст данного варрена колебался от двадцати пяти лет до всех сорока.
– Восемнадцать.
Мои глаза поползли на лоб. Да он моложе меня! Причем хорошо моложе. Совсем ребенок. Помнится, я в его годы со слезами ползала по сельским кладбищам в поисках горсти земли с могилы усопшего в пятницу тринадцатого. Видите ли, зелья хорошие получаются. Убойные. В прямом смысле слова.
– Скол… – начала я, но вовремя прикрыла нетактичное восклицание покашливанием.
Да, именно тогда и решилась дальнейшая судьба варрена. Как я могу отказать совсем молодому парню в небольшой поддержке? Не за деньги, правда.
– Лис, – варрена будто скрутило, но он промолчал, – я согласна на временное совместное сосуществование, но с одним условием.
Юноша покопался в карманах перештопанной одежды, очевидно, в поисках четвертой монеты. Я пресекла поиски жестом ладони.
– Починишь третью ступеньку на лестнице? Уж больно она противно шатается.
– Я сбегал не ради очередного угнетения! – огрызнулся юный разбойник.
– Какое угнетение? – Я дожевала несъедобный пирожок и отряхнулась от крошек. – Взаимовыгодный обмен. Я предоставляю жилье, ты – помощь. Инструменты внизу. Если отказываешься от предложения – выметайся вон.
Лис недовольно кивнул, с тяжелым вздохом удаляясь из кухоньки. Послышался звук поднявшейся дверцы погреба. Я смерила уход нового знакомого довольной ухмылкой. Работай, мальчик. Не только же мне страдать от сомнительного соседства.
Буквально в то же мгновение в дверь скромно постучались. Неужели толпа несчастных побежит ко мне даже в выходной день? Кстати, нужно предупредить Лиса о «приработке» его соседки, иначе он рехнется, завидев здесь полгорода.
Но нет, на пороге стоял сверкающий великолепием князь, несколько встревоженный, но выражающий привычное благодушие. Всемил попытался войти. Я бесцеремонно загородила проход собой, оскаливаясь во весь зубастый рот:
– Здравствуй! – От громкого выкрика князь аж отшатнулся. – Что-то случилось?
– Зайти думал. С праздником поздравить…
– Волшба слабо сочетается с храмовыми празднествами, – честно призналась я. – Но можем прогуляться.
– С удовольствием, – не привередничал Всемил. – Увы, у меня есть и одно нехорошее известие.
Я спешно накинула поверх платья потрепанную кожаную куртку и выбежала, громко хлопнув на прощание дверью. Обескураженному Всемилу хватило такта не спрашивать о нервозности чародейки. Всяко лучше, чем если бы он заметил варрена, нагруженного молотком и слабым желанием чинить ступени.
В связи с чудной погодой на улицу выползли представители различной фауны: начиная с облезлых дворовых собак, усердно вылизывающих животы, и заканчивая стайкой пьянчуг, которые смущенно икали и старались не показываться на глаза благообразному князю.
Я впервые за долгие годы ощутила себя женщиной. Более того! Женщиной симпатичной наружности. Платье подчеркивало тонкость талии и, невероятно, наличие выпуклостей в области груди. Чем я хуже других обольстительниц? Начнем хотя бы с князя. В доказательство своей привлекательности я изобразила милую улыбку и промурлыкала:
– О чём ты хотел мне рассказать?
Ресницы затрепыхались. Думается, судорожного моргания и испугался не привыкший к подобной форме внимания Всемил. Он, тревожно сглотнув, начал:
– Вчера сбежал один преступник…
– Всего-то… Меня уже оповестили. – Я обиженно надула губки.
Далее я изобразила походку от бедра, но очередной жест соблазнения окончился, не успев начаться, потому как я запуталась в собственном платье и едва не улетела в канаву. К всеобщему огорчению, удержалась на ногах.
– Учти, он опасен, – стараясь выглядеть безразличным, продолжил князь. – Озлобленный варрен способен на многое.
Угу, например, сейчас он чинит ступеньку.
– Не беспокойся, – И с гордостью выпалила: – Настоящая вед… ворожея запросто обезвредит любого преступника.
– Я не собираюсь спорить с тобой. – Всемил указал на не облюбованную никем скамейку, куда мы и уселись, подставив лица радостным солнечным лучам. – Кстати, насчет истинной ворожеи. Ты, наверное, догадываешься, что являешься едва ли не единственной чародейкой в городе?
Да, приходили подобные мысли. Обычно они посещали меня в тот момент, когда в дверь ломились очередные страждущие с целым букетом «неизлечимых хворей».
Я отвлеклась от разговора, заинтересовавшись окружающим миром. Мимо проплывали разряженные по случаю потепления горожане. Женщины испепеляли статного князя горящими взорами. Мужчины любопытно поглядывали на мои ноги, едва различимые под тканью. Но потому как ветер чудил в своё удовольствие, низ платья постоянно стремился оказаться в районе груди, и ноги представали перед счастливцами в полной красе.
Праздник ощущался в каждом движении. Невдалеке вовсю гудел базар, исходил сладкий запах печеных яблок. Одурманивающе пахло заморской пряностью – корицей. Рот наполнился слюной. Я пропустила половину размеренной речи Всемила и очнулась только тогда, когда он спросил:
– Ты планируешь остаться в Капитске или в скором времени уедешь из нашего захолустья?
– Ты преуменьшаешь значение города, – любезно не согласилась я.
– Давай обойдемся без лести. Я и сам знаю, что город – дыра, которую мне оставили родители. Те меньше всего хотели барахтаться в сточной канаве. А ты – наверное, единственное яркое пятно всей нашей глуши.
Яркое пятно покрылось пунцовым румянцем. Кроме того, свершилось долгожданное: юбка, повинуясь очередному порыву ветра, взлетела вверх, оголив ноги практически полностью. Всемил аккуратно помог мне выпутаться из платья, ни единым жестом не выказывая усмешки или восхищения. Мог хотя бы присвистнуть.
– У тебя наверняка есть мечты? – В голосе вопроса не звучало, но фраза была поставлена именно вопросительным образом.
– Да как тебе сказать…
Мои сокровенные грезы можно охарактеризовать одним словом: несбыточные. Ибо желаю я исключительно покоя.
– В конце концов, тебе необходим жених, а разве у нас найдется достойный?
Так тут не в достойности дело. Женихи ломятся в мои незапертые двери с поразительной частотой – один разбойник в два десятка лет. Мне кажется, это – самая большая проблема на пути к замужеству. Исключая то, что я жутко не хочу связывать себя какими-либо узами.
Да и вообще, как можно познакомиться с «тем самым» мужчиной, если встречаются только вылизанные до блеска князья да устрашающие варрены-малолетки?
– Я не особо искала.
Носок сапога стеснительно расковырял в песке целую яму.
– Знаешь, Рада, ты – невероятная женщина. И мне бы не хотелось, чтобы город потерял незаменимую чародейку. Да и просто красавицу. – Князь лукаво подмигнул. – Я готов сделать всё, чтобы ты осталась.
Его ладонь легонько коснулась моих пальцев, а у меня кончились любые колкости. Или у меня завышенная самооценка, или только что нагрянул первый из предполагаемых женихов.
Несчастный.
