Текст книги "Неудавшаяся история (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Пункт шестой: ни при каких обстоятельствах не помогайте ведьме; помните, её смерть угодна богам
Пока охотник старательно закапывал ведьму, я молотила Лиса по щекам. Друг разлепил один глаз, ошеломленно уставился на меня и беззаботно закрыл его, словно ничего и не случилось.
– Эй! – закричала я прямо в ухо посапывающего негодяя. – Просыпайся, пьяница!
– Напрасно ругаешься, я ответственный, – прогундосил Лис. – Подошел к делу с серьезностью.
– И нажрался, как свинья. Да ну тебя! – Внимание перешло к Радиславу. – Чем занимаемся?
– Заметаем следы, – равнодушно ответил тот. – Лежащий посреди улицы мертвец, по меньшей мере, вызывает подозрения.
Торчащая из мусорной кучи рука тоже не вселяла особого спокойствия, но коли новому знакомому захотелось почувствовать себя кладозарывателем – пускай. Я не стала распространяться о том, что, судя по чистоте проулка и приторному запаху, ведьма – не первый забытый тут покойник.
– Поднимайся! – Я ущипнула Лиса за бок, но варрен застонал и лягнул меня. – Или ты встаешь, или я никуда не поеду. А камень отдам сироткам. И пусть тебя мучает совесть, когда ты будешь отбирать у них единственную драгоценность!
В движениях почти свернувшегося в клубочек друга появилась оживленность. Он повторно приоткрыл темные очи и… показал кукиш.
– Ты сама посоветовала заказать пива.
– А мозг варрену на что?! Я не говорила, что ты должен вылакать полтаверны.
– Но и не утверждала обратного!
– Давай его сюда, – вмешался подошедший Радислав. – Куда его положить?
От него крепко несло тухлятиной. Я, поднеся рукав к носу, чтобы зажать ноздри, передернулась – моя одежда пахла тем же, – и передала Лиса в горячие объятия охотника.
– На любую скамейку.
– Или сразу – в дом?
– Которого у нас нет. – Я почесала затылок.
– Но ты показывала какой-то? Возле болота?
Меж нахмуренных бровей охотника образовалась глубокая морщинка. Судя по всему, улыбался он нечасто.
– Вчера был, но мы выселились.
– Так попросите хозяина пустить вас на постой повторно.
– Сомневаюсь, что он откликнется на просьбу, к тому же некогда нам засиживаться в Выгодске. Отнеси пьянчугу на площадь. Пускай его осуждает народ.
Я брела по извилистым дорожкам первой. Кровь запеклась, и штанина прилипла к ноге. Движения приносили боль в разодранной голени.
Позади Радислав нес Лиса, словно влюбленный юноша – возлюбленную. Тонкие руки варрена обвились вокруг шеи охотника. Лис похрапывал, а Радислав заковыристо матерился. За три проулка я узнала больше неприличных слов, чем за много лет жизни. Прилежный охотник на ведьм начинал вселять сомнение в чистоте его «неоскверненного бесовщиной духа». Кроме того, Радислав имел приятную внешность – огромнейший недостаток любого воина. И умудрялся кутить, искать женщин да тонуть в болотах. И общаться с сомнительного вида чародейками. Иными словами, нарушал все пункты кодекса.
На выездную дорогу, вымощенную мозаикой из брусчатки, мы вышли довольно скоро. Брусчатки хватало ровно на пять саженей, зато в начале и конце аккуратно уложенной дорожки высились красочные столбы с полными завитков буквами: «Сей щедрый дар передан Выгодску за верную службу Рустии великим Говеном Могучим». По-моему, правитель, выстроив дорогу в столице, отправил остатки туда, где местные до сих пор восхищались его добротой.
Все скамейки были заняты. Но только мы приблизились к одной, сидящие с неё и ближайших двух сбежали. Вот и достоинства неопрятного внешнего вида да едкого запаха.
Лис улегся с ногами, растянувшись подобно умершему воину, с почестями сжигаемому на прощальном костре. Я умостилась на свободном кусочке и в сотый раз почесалась. Срочно требовалась помывка да, желательно, с теплой водой и мылом.
– Я забыл уточнить, – Радислав, наплевав на правила приличия, плюхнулся у скамьи, – отчего ты уверена, будто кто-то кем-то управлял?
– Помнишь амулеты покойницы?
– Да.
– В одном из них не хватало камня.
– Ну… – подумав, подтвердил охотник. – Потеряла. И что?
– Камень принадлежал жертве и помог установить тесную связь с ней – это я помню по книжкам. К тому же серебро раскалилось. Представляешь, какая должна быть погода, чтобы оно обжигало? Нет, дело в волшбе.
Радислав помрачнел пуще прежнего.
– Откуда тебе известны все подробности, ведьма?
– Ты сам ответил на свой вопрос, охотник, – легко парировала я.
– Допустим. И почему та чернокнижница пялилась на тебя перед смертью?
Я тряхнула железным браслетом. Он всё так же оставлял после себя зеленые следы и выглядел дешевой безвкусицей. От которой варрен сошел с ума, а ведьма лишилась жизни.
– Собственно, из-за него я и плутаю незнамо где. Лис убежден, что камень особенный. Мы решили узнать, откуда он взялся, поэтому едем…
– Куда?
Всем бы подобную лаконичность.
– К одной моей знакомой. Именно она передала мне браслет. Ну а дальше – как укажет судьба.
– Не боги? – переспросил темноволосый охотник.
Ах, я уколола в непоколебимую веру ловца? Их братия свято верит в божеств, почитает их и наизусть помнит все молитвы.
– Бес знает, есть ли они. – Голос наполнился загадочностью.
К моему удивлению, Радислав не накинулся на безбожницу с кулаками. Лишь хмыкнул.
– И не надоедает мотаться по городам?
– Нет, – уверила я, устраиваясь рядом с развалившимся Лисом. – Куча впечатлений. Сам видел, какой выдался денек.
Потеснить Лиса оказалось непосильной задачей, посему пришлось укладываться прямо на него. Охотник жеста не оценил.
– Твой любовник? – сухо поинтересовался он.
– Друг, – смущенно промямлила я, не спеша слезать с похрапывающего варрена.
– Как скажешь. И совсем не хочется спокойного существования, дома, в конце концов?
– Уж без них я точно не страдаю.
Практика доказала, что подобные диалоги оканчиваются вытиранием мужской рубашкой собственных соплей. Но плакать я не собиралась, ибо относилась к тому виду перелетных птиц, для которых каждая ветка – жилище.
– Странная ты, ведьма. Помогаешь «другу», – с издевательским нажимом сказал Радислав, – без собственной на то выгоды?
– Почему? Все тумаки – поровну. А от тебя противно пахнет.
– От тебя – тоже.
Это вошло в привычку, но наши глаза встретились. Но на сей раз чужая синева была лукавой, смешливой, с примесью ехидцы. Без злобы.
– Слушай, а вам компаньон не требуется? – первым сдался Радислав.
– Кто-то есть на примете? – слабо возликовала я.
– Я.
– Ты? Огласишь причины?
– Ну, начнем с того, что я обязан тебе жизнью. – Охотник загнул большой палец. – Вроде как имею долг, к тому же закрепленный кровью.
– Принимается. И всё?
– Нет. Мне бесовски скучно, – уныло сказал Радислав. – Свезет, если отловишь одну ведьму в полгода. А так попусту проматываешь дни. А где ещё встретишь столько проблем, сколько обещает наше сотрудничество?
– Деловые отношения? – съязвила я.
– И только. Я и заплачу, если надо. Возьмешь?
– Если где-нибудь отыщешь меч или наловчишься носить все сумки разом, то я не против.
А мне-то что, в самом деле? С пеной у рта убеждать Радислава в неразумности поступка? Так сам понимает, чай, не младенец. А лишние руки пригодятся. Жаль, что к ним прилагается дополнительный рот, требующий пищи, но с этим мы что-нибудь придумаем.
– Меч куплю прямо сейчас, – уверил охотник, оттягивая короткие штаны до лодыжки.
– Богатый?
– Не жалуюсь.
– Ты точно принят.
На его тонких губах промелькнула змеиная улыбка.
– Раз мы товарищи, то вытягивай ногу. Есть у меня настойка против твоей царапины.
И он достал из внутреннего кармана куртки маленькую прозрачную бутылочку. Я, помедлив, закатала штанину, содрав едва запекшуюся корку. Бесцветная капелька упала на рану, которая опять закровоточила. Затем ещё одна. И третья.
Удивительно, но боль стала спадать, а кровь – сворачиваться.
– Заживляет даже те ранения, при которых обычно готовят могилу, – хвастливо отметил Радислав. – Побаливать будет, да и кровоточить может. Но самую малость. Этот бутылек обошелся мне в целое состояние, и польза его неоценима.
– Спасибо, – поблагодарила я, наконец-то расслабившись.
Мужчина, кивнув, ушел, а я слезла с Лиса и помассировала виски.
Наверное, стоило уточнить, что спешим мы к жуткой болотной ведьме, поубивавшей за свой длинный век не меньше десятка таких вот целеустремленных недоумков. Ладно, объяснения подождут. Воин – это хорошо; воин с оружием – изумительно. Только лошадь бы нашел, иначе Тучка подломится от сидящего на нем народа.
Я сомкнула саднящие веки и насладилась давящей темнотой. По телу расплывалось умиротворение. Людской шум расплылся и исчез. Но ненадолго. Кто-то ткнул меня в живот палкой.
– Девушка. – Донесся грубый голос. – Именем нерушимого закона, коим наделена выгодская стража, приказываю проснуться.
– У?
– Чем вы занимаетесь?
– А как вы думаете? – ласково вопросила я.
– Уничтожаете городскую дисциплину.
– А вот и неправда, – я прищурилась. – Вляпываюсь в неприятности. Понимаете, я крайне невезуча и несчастлива.
Обомлевший от честности дружинник смешался и, после небольшой перебранки, ушел. Заметив напоследок, что вообще-то неблагосклонно относится к нищенкам, но надеется, что я найду жилье и работу, поэтому не будет сажать меня в темницу. На прощание дружинник вложил в мою ладонь медянку. Я, удивившись доброте стражей Выгодска, спрятала её в карман.
Стороннее мельтешение утихало. Сон пробирался под отяжелевшие ресницы. Время безудержно неслось, снося любые преграды. День плавно перетекал в вечер, сменял ясное голубое небо розоватой пеленой. В воздухе чувствовался запах приближающейся ночи: тревожный, но легкий аромат свободы.
За много томительных часов ожидания Радислав так и не появился, и во мне ожило смутное сомнение насчет его храбрости, а так же нарастающая уверенность в том, что охотник предпочел невероятным приключениям малодушный побег.
Лис безостановочно ворочался и постанывал, словно не набрался пива в трактире, а был, как минимум, серьезно болен, посему переживал последние мучительные мгновения перед неизбежной кончиной. Горожане поглядывали на нас опасливо, но не нарушали покоя умирающего и почему-то не рыдающей возлюбленной, которая изредка пихала «беднягу» под ребра.
Сумерки покрывали горизонт. Ожидание опротивело, но, когда я вознамерилась отправиться за Тучкой, вернулся запыхавшийся Радислав. Охотник переоделся во вполне приличный походный костюм, состоящий из легких тряпичных брюк с несколькими широкими карманами и льняной блузы с зашнурованной горловиной. За плечами Радислава виднелся эфес меча. Судя по размерам простецкой крестовидной рукояти, оружие было громоздким и неудобным, но мужчина не выглядел утомленным от добровольной ноши.
– Фух! – Он подошел ко мне и картинно смахнул пот со лба.
– Устал, бедненький? – сочувственно поддержала я нить разговора.
– За каждый медяк торговался в трех лавках, зато оружие отхватил – гордость!
Радислав плавным движением вынул меч из ножен. Длиннющий клинок пролетел рядом с моим носом, прорезал воздух в пальце от травы и, описав замысловатый круг, вернулся в обе ладони хозяина. Охотник, оскалившись, провел по сверкающему острию подушечкой пальца. Я опасливо прикоснулась к лезвию и попросила подержать оружие. Любопытство когда-нибудь добьет меня, потому как я чуть не рухнула на подкошенных коленках от веса, напоминающего мой собственный.
– Как ты носишь эту махину?
Кряхтя, я передала меч обратно, и Радислав закрепил его за спиной.
– Не всем дана бесовская сила, ведьма, – с укором сказал он. – Иногда приходится надеяться только на себя.
– На себя – вещь полезная, но я не смогу и поднять его…
– Главное – могу я. Остальное не должно тебя волновать.
Я не нашлась, что ответить и бесхитростно вручила обескураженному охотнику подаренную дружинником монету. В благодарность. Побольше бы подобных мужиков попадалось на моем пути. Чтобы резанул фразой, и всё – не беспокойся, девочка. А то некоторым нельзя поручить даже напиться, уж молчу про нечто ответственное.
– Отправляемся? – Радислав разом поднял все сумки и начал примеряться к тому, чтобы заодно прихватить Лиса.
– Нам бы помыться.
Я расчесывалась до кровавых царапин.
– Ну, если найдешь свободный дом или хотя бы пустующую общественную баню – помоемся.
– У тебя есть другие предложения?
– Да. – Он мотнул хвостом. – Потерпишь до речки.
Обидно, но он прав. Чистота – дело полезное, но Тучку нужно забрать до полуночи, иначе конюх не пустит поздних гостей внутрь конюшен. Я спросила, имеется ли у Радислава лошадь, и получила кивок. Удивительно, но проблемы испарялись, хотя обычно они накапливались, сваливаясь в одну кучу наподобие той, в которой я недавно искупалась.
Не обошлось без трудностей. Лиса мы расталкивали долго, тот упорно отсылал нас то к лешему, то к бесам, то к моим родственникам, но вскоре поднялся, робко взглянул на мир из-под опухших век, потер красноватую полосу на щеке и неровной походкой побрел следом.
Когда я увидела жеребца, обмерла. Он напоминал охотника: осанистый, вороной, породистый, на морде – отвращение, в глазах – неутихающая хитрость. Орден оснащал послушников великолепно обученными лошадьми, которых выводил сам, тайно и под особой строгостью, дабы никто сторонний не узнал секретов. Стоимость одного такого красавца зашкаливала за все нормы приличия. Но он того стоил. Конь стоял как по струнке и ожидал приказа.
– Что будем делать? – Я в сомнениях уставилась на привалившегося к валуну варрена. – Он ровно сесть-то не сумеет.
– Можно перекинуть его, как мешок, – без тени шутки ответил охотник.
– Не свалится?
– Привяжем.
– Я против мешка! – потряс кулаком Лис.
– Кто тебя спрашивает? – возразила я, усаживаясь верхом на Тучку. – Закидывай его ко мне.
Радислав издал некое подобие сочувственного вздоха, но водрузил варрена за моей спиной. Судя по тому, как спешно Лис схватился за мою куртку, он все-таки сидел. Главное, чтоб держался. Иначе придется ему добираться до ведьмы пешочком. Хороший выйдет урок в пользу трезвого образа жизни.
Увы, сбылись худшие предположения. Отличающийся непокорством Тучка отказывался идти, фырчал и мотал гривой. Ворон – конь охотника – умчался вдаль, поднимая копытами столб светлой пыли. Я умоляла Тучку, просила, гладила и угрожала, но тот оставался недвижен. Действо напоминало жреческие пляски: густой туманный вечер да девка, скачущая вокруг непокорной лошади и напевающая той хвалебные речи. Не хватало разве что гуслей.
– Вам помочь? – высунулся из-за ближайшего булыжника бесцеремонно подглядывающий конюх. Оставалось лишь догадываться, как долго он просидел там, содрогаясь от беззвучного хохота.
– Каким образом?
– Садитесь. – Он услужливо помог взгромоздиться на Тучку, маленько подумал и звонко шлепнул коня по крупу.
Удар получился великолепный. Подобной наглости изнеженный жеребец не ожидал. Он заржал от обиды и понесся, не разбирая перед собой пути. Я не могла остановить животное – оно обезумело в припадке ужаса и ярости. Единственное, до чего я додумалась, – обняла мускулистую шею и прижалась грудью к спине коня. Иначе бы свалилась в первый же куст.
Лис сразу протрезвел и сжал мою талию куда основательнее прежнего. Во всех прелестях скоростной верховой езды нашлось одно весомое «но»: я Тучкой так и не руководила. Он бежал сам, перемахивая через ограды, овражки, канавы и ошалевших собак.
Вместо выезда из Выгодска слабо различались центральные площади да знакомая вереница домов, за которыми находилось злополучное болото. Направления «лучше» Тучка выбрать попросту не мог.
Люди разбегались с воплями, потерявший последние крохи рассудка Тучка сносил всё: будь то торговые палатки или массивные бочонки, полные кваса. Кто-то особо неразумный попытался остановить коня на скаку, но ничего хорошего у него не вышло. На простодушные крики: «Эй, дурная, придержи лошадь» я отвечала нечленораздельным ором.
Я почти уверовала в богов и попыталась вспомнить молитвы о пощаде. Но в одну линию с Тучкой выстроился темный силуэт с наездником на нем. Им, к моему счастью, оказался не предвестник смерти – того всегда изображали в виде черной кобылы с огненно-рыжими зрачками и наездником-мертвецом, – а Ворон и Радислав. Охотник уверенно лавировал между людским потоком; он вплотную приблизился к Тучке и закричал:
– Прыгайте!
Лис моментально исполнил требование. Он не то, чтобы перебрался с нашего седла на Ворона, скорее – перекатился и был подхвачен Радиславом. Я не сумела выдать и похожего, потому как от страха словно приросла к Тучке.
– Ведьма! – рычал охотник, силясь сохранить расстояние между лошадьми и не врезаться в густо натыканные березки.
– Нет, – слабо пискнула я, вжимаясь в гриву.
Тучка сменил маршрут; теперь он направился к необходимым нам воротам из города. Да пользы от маневра было мало – ломать позвоночник одинаково неприятно везде. Рассерженные крики смешались с шумом ветра в ушах и тяжелым дыханием коня. Сердце невыносимо билось в горле.
Радислав не сдавался. Он четырежды требовательно протягивал мне руку, но я отрицательно мычала. Тогда охотник обернулся к Лису и вручил тому поводья.
– Не отрывайся от Радославы! – приказал мужчина.
Если варрен и хотел возразить, то слов у него не нашлось. Я не видела друга, но примерно представляла всю смесь чувств, испытываемую им в тот момент. Он, наверное, поседел. Правильно, если умирать, то скопом. Так веселее.
Охотник невозмутимо вымерял расстояние. И пока он боролся за мою жизнь, я тихонько скулила, понимая, что начинаю сваливаться. Вспотевшие пальцы скользили по взмыленному загривку Тучки. До стыдливого падения оставались считанные мгновения, а молитвы, побери их бесы, так и не вспоминались.
Мужчина сменил ругань громким отсчетом цифр; на «пяти» он с виртуозной грацией поднялся с седла, встав на стременах и удерживая равновесие с помощью рук, после перемахнул через Ворона и непонятным образом очутился прямо за мной.
Новый наездник не понравился бунтующему жеребцу. Он попробовал подняться на дыбы, но Радислав, словчившись, схватил болтающийся ремень и потянул поводья на себя. Тучка, к всеобщему удивлению, замедлился, а вскоре и вовсе перешел на легкую трусцу. Ворон послушно шел рядом, не теряя прежней величественности. Казалось, это он управляет Лисом, потому как друг, чуть заикаясь, бормотал: «Умничка, лошадка, так и иди».
Я оторвалась от шеи и не сдержала глухого аханья. Зрение затуманили слезы. Вроде и взрослая женщина, и чародейка, и вляпывалась в беды похуже, но пробежка по Выгодску верхом на обезумевшем коне уничтожила любое смирение. Сказалась недавняя стычка с ведьмой. Я обессилела. Выдохлась. И зарыдала.
Радислав недоуменно уточнил:
– Ты в порядке?
– А сам как думаешь? – всхлипнула я.
Ответа не последовало. Охотник предпочел брать не успокаивающими речами, а поступками; его тяжелая рука грубо обхватила мою талию и прижала к хозяину. Я, покорившись непонятному порыву, откинулась назад, вжавшись затылком в грудь спасителя, и искоса поглядывала на его подбородок.
– Не прогадал, поставив на приключения, ведьма, – подмигнул Радислав.
Повинуясь плавному жесту его кистей, Тучка убыстрился. Ворон со свойственной ему элегантностью двигался подле нас. Впереди показалась извилистая полоса тракта, а «спокойный торговый городок», Выгодск, оставался позади, отдаляясь с каждым новым ударом сердца.
– Нам на запад, – почти неслышно шепнула я.
– Как скажешь, – ответил мужчина.
– Славка, я так испугался. – Донесся пристыженный голос Лиса.
Я угукнула. Одеяло из усталости накрыло тело, и я погрузилась в приятные потемки глубокой закатной дремы, прижимаясь щекой к теплой коже охотничьей куртки.
Пункт седьмой: не вздумайте спать, коли ведьма близко; она учует вас по дыханию
Сны с детства строили мне козни. Давным-давно ведьма-учительница говорила, что каждый чародей видит сновидения, в которых таится особый смысл. Она умудрялась выковыривать таковой из своих, а я ночами усердно погружалась в бессвязный бред. Сейчас, например, убегала от Радислава, который пытался огреть меня по затылку табуретом. Проснуться пришлось от похлопывания, и я со злостью – потому как табурет настиг темечко – уставилась на охотника из-под опущенных ресниц.
За горами разгоралась заря. Она, как крохотная искорка пламени, попавшая на ветки, неторопливо росла, постепенно покрывая всё небесное пространство. Тучка весело скакал к светлеющему полотну рассвета.
– Доброе утро, – без улыбки сказал охотник.
– Я с тобой не общаюсь, – категорично заявила я.
Радислав подавился на зевке.
– С какой радости? Я её, значит, спасай, вези на себе, уберегай от падений…
По-моему, он передразнивал мою речь.
– Ты меня ударил.
– Да я легонько похлопал по спине.
– Нет, табуреткой, – с обидой объяснилась я.
– Как?! – Голос мужчины стал совсем недоуменным.
– Я не знаю. Но больно!
– Тебе это снилось? – с надеждой переспросил Радислав.
– Разумеется. – Я изогнула бровь. – А ты о чем подумал?
Охотник облегченно выдохнул. И судя по раскатистому хохоту слева от меня, Лис окончательно оправился от недавней попойки.
– Здравствуй, пьянчуга.
– Ха-ха-ха, – пробубнил тот. – Встала и, не продрав глаз, лезешь оскорбляться. Мы вообще тебя разбудили для того, чтобы сказать, что пора остановиться на привал.
– А что мешало сделать это раньше?
– Куча озлобленных торговцев, гнавшихся за нами от самого Выгодска, – со смешком влез Радислав.
– Да, Славка, прости, но вряд ли ты стала почетным гостем города.
– Нет, почему, – продолжал зубоскалить охотник. – Она – персона номер раз для каждого. Ух, сколько златцев они сдерут за перевернутую вверх тормашками площадь!
Радислав спрыгнул с остановившегося Тучки. От неожиданной потери опоры я не удержала равновесия, но спешно вцепилась в седло и слезла пусть и кривобоко, но без сторонней поддержки.
Тракт в ранний час пустовал. По обоим его краям возвышались древесные полосы лесов, а вместо живых существ, хотя бы назойливой мошкары, – тишина и отчужденность. В знак протеста где-то каркнула ворона. Я поежилась, но храбро поспешила за ведущими лошадей вглубь чащи спутниками.
– Зачем так далеко уходить от дороги?
Нас окружили угрюмые силуэты сосен и пушистых елей, нижние ветви которых подметали ковер из мха.
– Не люблю быть на виду, – объяснил Радислав. – К тому же тут есть речушка. Она делает изгиб и протекает совсем рядом с нами.
Обрадовавшись возможности искупаться, я ускорилась и остановилась только тогда, когда Радислав оповестил, что подыскал отличный пятачок для стоянки. Наше понимание идеала различалось, ибо неровный, полный ямок, клочок земли, поросший бессмертником, не вселял особого восторга. Я почти возмутилась, но вспомнила о реке.
Радислав указал на север, и я понеслась туда, подгоняемая вонью собственной куртки и на ходу перерывая содержимое сумки в поисках чистой одежды. Раненная нога ощутимо саднила и чесалась, и я сдерживалась от того, чтобы разодрать засохшую корку.
Близость к воде почувствовалась скоро. Воздух смягчился и посвежел. Зажужжали противные комары, окружившие меня, и, не мешкая, покусавшие за лоб и под брови. После поредели деревья, уступив место рваному, словно небрежно вырванному клоку бумаги, берегу. С противоположного края речушка напрочь заболотилась и поросла зеленой тиной с вкраплением белых кувшинок. Ближняя сторона отличалась прозрачностью и мелким каменистым дном.
Вещи полетели на траву; я вошла в холодные утренние воды. Ступни с непривычки онемели, но дрожь прошла, и неудобство сменилось наслаждением. Я до отупения намыливалась кусочком мыла, но противный запах никак не смывался – наверное, он успел въесться под ноздри.
Солнечный желток угнездился над кронами деревьев. Я устала натираться и вернулась к спутникам. Те явно страдали без завтрака – напоследок они вручили мне котелок, куда следовало набрать воды, о чем я, разумеется, вспомнила нескоро. Мужчины успели развести огонь и создать подобие постели, состоящее из наваленных еловых веток. Лис лежал в привычной позе: на боку с поджатыми коленями – всегда удивлялась его пониманию удобства. Радислав, сцепив руки за головой, всматривался в светлеющее небо.
– Всю кожу соскребла? – проворчал охотник. – Нам можно помыться?
– Будто я запрещала.
Немного поругавшись о том, как «нехорошо долго мыться, когда находишься в лесу с товарищами», мы утихли. Я повесила котелок над костром и всерьез задумалась, где бы добыть пищи. Помощники, насилу захватив с собой лошадей, сбежали. Намек понят. Стряпать буду одна и из пустоты.
Я вывалила в воду остатки крупы и посмотрела на неаппетитное жидкое варево. Удача не заставила себя ждать: парочка худощавых мух подлетела к каше и, застряв в ней лапками, пала смертью не шибко храбрых, но излишне любопытных. Белое с черными точками месиво смотрелось странновато, но немногим хуже моих обычных кулинарных изысков. Нет, готовить я умею. Если захочу и постараюсь. Или мне угрожает голодная смерть.
Смирившись с безысходностью положения, я нерадостно помешивала кашу ложкой и размышляла о том, что будет, выйди я замуж. И как не повезет предполагаемому муженьку, раз я умудрилась испортить даже пшено. На аромат жалоб не возникало – слюнки текли исправно. Но они испарялись, когда я видела котелок. Дабы не огорчаться, я и вовсе перестала туда смотреть, поэтому каша пригорела да намертво прилипла к стенкам.
Вернувшиеся мужчины застали меня, усердно отдирающую коричневатые ошметки от стенок. На моё – и их – счастье кушать перехотелось. Лис сразу лег спать. Охотник, греясь перед огнем, разглядывал меня с особой пристальностью, а потом с неясным сожалением выдал:
– Объясни, почему от тебя не пахнет ведьмой? Точнее – не всегда.
– Я помылась, – смутилась я, заглядывая в костер. Лицо припекало, глаза щурились от жара.
– Дело не в наружном запахе. Внутренний. Знаешь, нас в ордене с детства поили снадобьями, после которых вонь ваших способностей стала особо различима. А ты не пропахла ею насквозь, разве что изредка… он будто чадит. Иногда тухнет; после – разгорается. Если такое возможно.
– Так плохо, что я не пахну всякой мерзостью?
– Нет, просто неправильно.
И на сей непонятной ноте короткая беседа завершилась. Радислав пожелал мне «спокойного утра» и заснул, едва устроившись на лежанке.
Я осталась в одиночестве. Очистила котелок с помощью чар, развернула карту дорог и придавила её уголки камешками.
Вчера мы находились здесь. Ноготь уткнулся в восточную часть. По Торговому тракту путь займет день-другой. Палец прочертил линию от точки с надписью «Выгодск» до примерной остановки. Чуть помедлив, добрался до участка, где придется оставить широкую дорогу и съехать к тропинкам. После – в лес. И напоследок – к болоту. Его зеленоватая клякса образовалась около западного края страны. За болотом находились лишь высоченные Пограничные горы, которые оправдывали название, потому как проводили граничную полосу с варренской Галаэйей.
О принадлежности данных гор к какому-либо государству столетиями спорили жадноватые соседи, но в итоге те плюнули на высоченную гряду камней, начисто лишенную полезных ископаемых, и щедрым жестом вручили их нам. Правитель Рустии старательно размышлял, что делать со свалившимся на него «подарком», да так и не определился. Работы в горах не ведутся – добывать нечего, – посему огромное множество пещер остаются неизученными, а народ не особо рвется в первопроходцы. Всякий знает, насколько неблагодарное это занятие, ведь из пяти ушедших добровольцев хорошо, если вернется хотя бы полтора.
Меня всегда манила таинственность остроконечных шпилей, впивающихся в облака. Казалось, будто тучи зацепились за макушки гор и силятся слезть с них. Я мечтала побывать там, побродить среди узких дорожек и забраться наверх, чтобы насладиться высотой. Увидеть всю страну, кажущуюся оттуда рассыпанными крупинками городов, лесов, озер. Но ведьма твердила, что мне там не место, запрещала приближаться к горам и грозилась проклятьем за ослушание приказа. Она всегда исполняла обещания, и я оставила грезы о подъеме ввысь.
Воспоминания накатили тяжелой волной.
Нет, ну как завести разговор с ней? «Здравствуй, познакомься с охотником на ведьм и ненавистным тебе представителем варренов»? Я представила, как в тусклых сероватых глазах учительницы вспыхивает жадный огонь. Я не смогу противостоять ей, а ребята – защититься. Нет. Она не узнает, кто пришел со мной. Невелика проблема: пойду одна.
Мужчины бесстыдно дрыхли. Скучающая женщина, перелопатив сумки, перебрав вещи и выбросив всякую ерунду из кармашков, страдала да придумывала коварный план побудки негодников.
Заворочался Лис. Я взяла камушек размером с ноготь и, высунув от сосредоточенности язык, прицелилась. Камень ударил по лбу. Лис подскочил на лежанке.
– О, – бесхитростно восхитилась я, – не спишь?
– Видимо, нет. – Варрен уселся рядом с шипящим пламенем. – А не легче ли было позвать?
– Будить спящего человека? Да ты за изверга меня держишь?!
Я неискренне возмутилась, но Лис болтовней не проникся.
– Ну-ну. В следующий раз я тоже в тебя чем-нибудь кину. Непременно мертвым и облезлым.
Угроза могла бы напугать, если б варрен частенько не обещал придушить меня, обезглавить и закопать заживо.
Лис принюхался к блестящему чистотой котелку и почесал затылок.
– Поесть нечего?
– Осталась щепотка крупы.
– Крупа – не каша, – глубокомысленно заметил друг. – Её бы ещё приготовить.
И он, перехватив котелок, направился к реке. Когда вернулся, я залебезила:
– Ой, неужели ты приготовишь обед? – Ресницы восторженно захлопали. – Ой, да не мучился бы.
– Могу передать данную честь тебе. – Лис с язвительной улыбкой выдал остатки пшенки.
Я зарделась и помотала волосами.
– Моя ты хозяюшка. – Варрен попытался потеребить меня за щеку, но я успела увернуться и отвесить расшалившемуся другу увесистый подзатыльник. – Поговорим о насущном?
– О чем?
– Например, расскажи, откуда у тебя поистине безумное мышление?
Я не знала, что и думать: то ли мне отвесили тонкий комплимент, то ли банально оскорбили.
– М?
– Начнем вот с чего: каким образом ты докумекала, что огромные крысы из погреба боялись крика? Это лишено здравого смысла! И не лезь в кашу!
Я подула на обожженный палец.
– Та ситуация вполне объяснима. При первой встрече с ними я испугалась, вот и завопила. Помогло ведь.
– Мне не понять.
– Тебе и не обязательно – просто следуй. – В голосе появились знакомые, радиславины, нотки. – Что не устраивает?
– Он. – Друг ткнул на Радислава.
Тот пробубнил что-то во сне и перевернулся на живот. Мужчина не выглядел хмурым охотником и великолепным наездником. Скорее – уставшим человеком, который впервые за долгое время смог подремать.
Спящий человек бесконечно интересен. Он не только беззащитен внешне, но и приоткрывает свой характер. Я, например, считала себя этакой притомившейся красавицей с гобеленов, пока не узнала от Лиса, как люблю пускать слюни и обиженно сопеть, о чем-то вещая собственным сновидениям.
