Текст книги "Тригинта. Меч Токугавы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 34

ГЛАВА 34

НАОМИ

Темнота, ровный гул двигателя, вибрация. Жесткий пол, в бок впивается что-то острое. Вертолет. Машину сильно болтает, переборки скрипят, в щели свищет ветер. Лоханка. Корыто.

Руки связаны за спиной… Не связаны. Пластиковая стяжка, очень тугая. Такой захват не перевести вперед – руки соприкасаются локтями, выворачиваясь в суставах. От боли я и пришла в себя. Во рту вязкая горечь. Пошевелить ногами… Руками… Слава Богу, пальцы двигаются.

Осторожно перемещаю голову, делаю медленный вдох… Знакомый запах: псина, смешанная с дорогим парфюмом, Альфонсо Борджа № 1. Это Ростов.

Начинаю усиленно моргать, чтобы прогнать слёзы, замечаю светлое пятно рубашки. Вижу треугольник загорелой шеи, в ямке у ключицы бьется жилка. Для того, чтобы заглянуть барону в лицо, пришлось бы поднять голову. Но я до сих пор не знаю, наблюдают за нами, или нет…

Жилка на шее Ростова бьется всё быстрее, дыхание становится глубже: приходит в себя. Что дальше? Так и будем лежать, как два кролика со связанными лапками?

– Наоми… Вы меня слышите? – чуть заметно киваю, ощущая макушкой его дыхание. – Ничего не предпринимайте. Делайте вид, что вы в обмороке. – хочу заглянуть ему в лицо, но Ростов, предугадав движение, прижимает мою голову подбородком.

Его руки тоже стянуты за спиной, нас бросает друг на друга, я утыкаюсь лицом ему в шею и вдыхая запах самого дорогого в мире одеколона. И крови. Ею залита вся щека, шея и ворот рубашки Ростова. Он горячо дышит мне в макушку, тихо шепча:

– Только не дергайся… Пусть они думают, что ты в обмороке. Не двигайся…

Скосив глаза вдоль тела, вижу хвост вертолета: машина и вправду маленькая. Мы лежим в узкой щели, стиснутые ящиками. Чтобы посмотреть, кто в кабине, нужно задрать голову, но этого мне не дает сделать Ростов.

Бездействие сводит с ума. Нужно успокоиться. Не забиться, судорожно, как рыба на крючке, не закричать, не завыть в голос… Вдох – выдох. И заново: вдох – выдох…

Пол содрогнулся: к нам кто-то подошел. Меня грубо схватили за плечи, поволокли, в нос ударило чужое смрадное дыхание. Оттащив от барона, вновь бросили в проходе, на какие-то мешки. По груди, по бедрам грубо зашарили, майку задрали, под ремень джинсов пролезла потная рука, человек задышал чаще… Подтянув ноги к животу, я ударила. Он согнулся, брызгая слюной и ругаясь по-арабски. Пахнуло кислым потом и марихуаной.

Я пинаю еще раз, целя в подбородок. Голова мужчины дергается назад, из носа брызжет кровь. Справившись с болью, араб рычит, хватает меня за майку, наотмашь бьет по лицу. Голова стукается о переборку, в глазах взрываются фейерверки. Я, не обращая внимания на удары, пытаюсь высвободиться.

Впереди, на фоне колпака кабины, еще две тени. Одна – в наушниках, у другой – автомат. Человек с калашом встает, замахивается прикладом, целя мне в голову. Мимо летит огромная волчья туша, автомат дергается и дает очередь в потолок, голова стрелка откидывается под жутким углом, из горла бьет фонтан крови.

Пилот оборачивается, на фоне колпака кабины – резкий горбатый профиль и совершенно белый вытаращенный глаз…

Ровное «твок-твок» начинает прерываться, видимо, автоматная очередь повредила винт. Вертолет кренится, нас с Ростовым-волком бросает на переборку.

Пилот выбирается из кресла, у него пистолет. Наводит его то на меня, то на Ростова, ствол гуляет, он никак не может выбрать, в кого стрелять. Я прыгаю, целясь ногами ему в голову. Звучит пара выстрелов, визг рикошета, короткий взвизг. Кажется, задело Ростова. Я ничего не вижу, упала в проход, грузный пилот рухнул сверху, он без сознания. Извиваясь как гусеница, пытаюсь выбраться, но не выходит – мужчина слишком тяжелый.

Судя по звуку, винт вращается всё медленнее, нас заносит и – удар! Не могу сдержать крика. Жуткий скрежет, кабина подскакивает несколько раз, мы, вместе с трупами и ящиками, летаем от переборки к переборке, но наконец всё замирает. Пахнет горелой проводкой, откуда-то просачивается черный дым.

Извиваясь, ползу к Ростову. Тот сидит, уже в человеческом облике, совершенно голый, и трясет головой.

– Вас задело?

Барон шатаясь поднимается, я стараюсь не смотреть на его торс. Он помогает мне сесть, находит какую-то железяку и рывком рвет путы. О-о-о… Только не надо разгибать руки слишком быстро. Все мышцы пронзает боль. Барон склоняется над моими ногами.

– Так вас задело? Я слышала крик.

– Уже всё хорошо.

Пока я растираю онемевшие конечности, барон находит свои брюки и рубашку, одевается, затем пытается открыть люк наружу. Удается не сразу – его заклинило при падении.

Увязая в песке – вертолет врезался в дюну – мы бредем прочь.

– Наоми… – голос Ростова меня пугает. – За каким хреном вам понадобилось нападать на наших конвоиров?

– А что, лучше бы нас убили?

– Почему вы решили, что нас непременно убьют? – барон, прихрамывая, бредет по песку босиком.

– А почему нет? Очень популярный обычай: вывезти в пустыню и пустить пулю в затылок. – На том, что меня собирались изнасиловать, я решила внимание не заострять. – К тому же, одному из них вы, дорогой барон, вырвали глотку. Зубами. – Ростов хмыкнул.

– Вы – слишком ценный товар, дитя моё. Скорее всего, нас везли к союзникам Вито, чтобы придержать до поры до времени. Может быть, потребовать выкуп… А теперь мы просто умрем.

– Сами вы товар. И почему мы непременно умрем? С чего вы взяли?

– Мы в пустыне. Подумайте хорошенько.

– Не могу я сейчас думать! У меня в голове гудит. Вы – приспешник вампиров, однако помогаете мне… Что вы здесь делаете?

– То же самое, что и вы. Пытаюсь выжить. – он пожал плечами, на которых болталась замызганная, залитая кровью рубашка.

– Консильери… Советник, да? Правая рука, близкий из близких… И за что Лучано вас так любит? Поставляете оборотней для опытов?

Он резко повернулся ко мне и оскалился. Сквозь запекшуюся на лице кровь проступил шрам.

– Вам не кажется, что сейчас неумно меня злить? Мы в пустыне, до ближайшего жилья, или хотя бы источника воды, может быть, недели пути. Желаете рассориться прямо сейчас?

Я хотела сказать еще что-нибудь обидное, но… Мы и вправду в пустыне. К тому же, он меня защищал. Дал алкагест, благодаря которому я, возможно, до сих пор жива. Пытался встать перед Вито, чтобы тот меня не убил…

– Ладно, перемирие. Пока не выберемся. Идет? – я протянула руку. Барон только презрительно фыркнул и прошел мимо.

Через пару минут я его догнала.

– Всё еще злитесь, да? – он не ответил. – Как думаете, нас будут искать? – Ростов пожал плечами и поморщился.

– Мало данных.

– Да ну, барон, вы же – любимец Счастливчика. Уж всяко знаете больше, чем я… Колитесь. – он явно хотел огрызнуться, но сдержался.

– Скорее всего, нас везли к халифу Асламу. У младшего Лучано с ним дела.

– Вито пророчил мне умереть со связанными руками и мешком на голове.

– Хотел напугать. Чтобы вы запаниковали.

– Храфстра.

– Что вы сказали? – он аж вскинулся. – Где вы это слышали?

– Разбойник, которого я пнула по лицу. По-моему, он так обозвал меня. Любопытное словечко… Значит, халифат? Иран, Ирак?

Барон, игнорируя мои вопросы, бормотал себе под нос:

– Всё-таки они решились. Ну что ж, посмотрим… Что вы говорили? – он повернулся ко мне.

– Я спросила: где мы могли оказаться?

– Аслам в данный момент пребывает в Омане, очевидно нас везли к нему. Так что сейчас мы в пустыне Руб-эль-Хали.

Оглядела дюны: плавно изгибаясь, как спины гигантских китов, они уходили к горизонту. И кроме дюн, насколько хватало глаз, ничего больше не было. Наконец до меня дошло.

– Как вы себя чувствуете? – тон барона смягчился.

– Не знаю. – я устало плюхнулась на песок. – Скорее всего, нам и правда хана. – опустив голову меж колен, я закрыла глаза. Набежали слезы. Я их вытерла, думая: какая напрасная трата влаги…

– Вы принимали алкагест? – спросил Ростов.

– Только на нем и держусь.

– Значит, шанс есть. Я попытаюсь найти воду.

– Здесь её нет по определению. А мы с вами потеряли много крови. – я кивнула на его рубашку, влажно поблескивающую в свете луны. Затем посмотрела на свою майку, сплошь мокрую. Порез, нанесенный Вито, до сих пор кровил.

– Я могу помочь. – барон кивнул на мою рану. Я вздрогнула.

– Нет! Правда, не стоит…

– Брезгуете? – на него было страшно смотреть: половины лица не видно под коркой крови и грязи, глаза горят желтым огнем, изо рта торчат клыки.

– Это личное. – я отвернулась, стараясь не всхлипывать слишком заметно.

– Бросьте. Вам понадобятся силы.

– Можете оставить меня здесь. В волчьем облике спокойно добежите… куда-нибудь.

Судя по звукам, Ростов поднялся и пошел прочь. У меня упало сердце.

Затем шаги вернулись, он сел рядом.

– Скажите… Никодим часто вас наказывал? – я удивилась.

– Бывало.

– За проступки или за длинный язык?

– Что вам не нравится, барон? Хотите, чтобы я была душкой? С чего бы? По вашей милости мы оказались в этой пустыне!

– По моей? Вы ничего не путаете, девочка моя?

– Не смейте называть меня девочкой! Вы служите вампирам! Вы… предатель и негодяй!

– А вы – убийца. К тому же, капризная глупая девчонка, из-за гордыни не желающая видеть ничего дальше своего носа! – он вновь поднялся, пыхтя. – Честно говоря, очень хочется вас хорошенько выдрать, Наоми.

– Кишка у вас тонка!

Он наклонился, уперев руки в колени и зубасто улыбнулся:

– Проверим?

Я смутилась.

– Проехали… Давайте лучше подумаем, что делать дальше.

– Так-то лучше. – он снова сел рядом. – Снимайте майку. Да не бойтесь, не укушу…

Язык у Ростова был жесткий, как терка. Рану жгло и дергало, я еле сдерживалась, чтобы не шипеть.

– Когда мы встретились впервые, вы сказали одну фразу… – он молча глянул исподлобья. – «У Бога нет мертвых». – барон лишь слегка пожал плечами, продолжая вылизывать рану. – Я тогда подумала, что вы от Никодима. Откуда вы так много о нем знаете?

– Долго живу на свете. – он сплюнул в песок. – Кажется, слишком долго.

– И всё же у меня в голове не укладывается, как можно было продаться… – он негромко зарычал, сжав руки на моих боках сильнее. – Заткнуться?

– Очень обяжете. – он снова сплюнул.

В движениях его языка как будто не было ничего эротичного, но по телу всё равно пробегали мурашки. Рану перестало жечь, осталось приятное тепло – так всегда бывает от слюны оборотней. Барон отодвинулся, вытер рот. Я поспешила натянуть заскорузлую майку.

– Спасибо.

– На здоровье. А теперь, с вашего позволения, я перекинусь. Вас не затруднит взять мою одежду? Не хочется щеголять голышом.

Вервольф поднялся на дюну и застыл там, нюхая воздух. Я подумала: если аварию кто-то видел, наверняка захочет проверить, не уцелело ли чего ценного. Здесь появляются только разбойники и бродяги, бедуины в Пустые земли не заходят. С другой стороны, даже разбойники – это наш шанс на спасение…

Барон спустился, легонько толкнул меня плечом в бедро и потрусил вперед, низко опустив голову помахивая кончиком хвоста. Я, скатав его одежду в тугой узел, пошла следом.

Чем ближе к центру пустыни, тем выше дюны – так гласит народная мудрость. Здесь они были высотой с десятиэтажный дом. Мы обходили их одну за другой по вогнутому краю, пыльный ветер сек лицо острыми песчинками. Я даже не пыталась ориентироваться – идти вслед за волком было проще. Голова немного кружилась. Или это небосвод, усыпанный громадными, каждая в несколько каратов, звездами, медленно вращался над головой?

Вервольф, не прекращая бега, выхватил что-то из песка и, щелкнув зубами, проглотил. Затем виновато обернулся… Я махнула рукой:

– Ну что вы, дорогой барон, кушайте на здоровье… Хотите сказать, мне тоже не мешало бы подкрепиться? Возможно, но… Через пару дней. Когда змеи и личинки и покажутся более привлекательными. О! Раз здесь водится живность, так может, и для нас не всё потеряно? А, барон? Не отвечаете… Ну и ладно, это я так… Оказалось, говорить в одни ворота гораздо легче. Просто болтать, что в голову взбредет, лишь бы отвлечься.

– Вот вы говорили, я нужна Счастливчику… И даже пытались сделать некое предложение. – я невольно хихикнула. – При том, что вы, барон, удивительно много обо мне знаете… Вы серьезно думали, что я соглашусь?

Глава 35

ГЛАВА 35

ВИТО ЛУЧАНО

Оман, дворец Аль-Алям в Маскате.

Тварь впечатляла. Двигаясь вдоль стен зиндана, она будто перетекала внутри черной, маслянисто поблескивающей шкуры. Как огромная капля ртути с обсидиановыми когтями и каменным взглядом горгульи.

– Она будет слушаться команд?

Халиф тоже смотрел на тварь. Следил за каждым её движением.

– До этого еще далеко. – пробормотал он. – Но зато какая мощь! Скорость! Отсутствие разума – даже преимущество, в некотором роде.

– До тех пор, пока не нападает на своих, – заметил я. Аслам поморщился, но отмахнулся.

– Тысячу лет назад у нас были целые армии таких созданий.

– Да, но ими управляли Носители.

Халиф посмотрел раздраженно.

– Тогда нас было больше, уважаемый. Кто-нибудь из Тригинты брал на себя управление войском. Поступить так сейчас нет никакой возможности. Вот если бы вы возглавили Сицилийский дом… А я не могу распылять силы. Не сейчас.

– Боитесь не справиться?

Аслам только фыркнул в бороду.

– Моя поддержка и так нужна слишком многим.

Я склонил голову, чтобы халиф не увидел моей усмешки. Аслам хочет казаться больше, чем он есть. Халифатом управляют его сыновья. Они командуют экстремистскими отрядами, нападают на людские поселения, наводят свои порядки на захваченных землях… Сам же халиф прячется. Или, как он сам говорит, пользуется гостеприимством своего названного брата, султана Саббаха. Он не высовывается из Омана вот уже лет пять.

Очень удобно: позволяет сибаритствовать в роскошном дворце, среди финиковых пальм и фонтанов, вместо того, чтобы глотать пыль на безводных просторах Магриба, вдохновляя полчища разбойников. А питать подданных силой Печати Аслам может и отсюда…

– Хочу узнать, какова она в деле. – коротко глянув на халифа, я вновь принялся изучать тварь. Движения её завораживали, гипнотизировали, трудно было за ними не следить.

– Будь по вашему. – кивнул Аслам. – Я прикажу доставить пленника… Кого вы предпочитаете, мой друг? Урсуса? Вервольфа? Может быть, тигриса?

– Нет. Я сделаю это сам. Пусть принесут мой меч.

– О… – халиф улыбнулся. – Сразу видно истинного знатока! Что ж, ваше желание – закон для меня. – он хлопнул в ладоши.

Из темноты меж колонн выплыла тень слуги в белой рубахе. Поспешно вручив мне меч, он исчез, даже не взглянув в сторону ямы.

– Такое впечатление, уважаемый Аслам, что вы ожидали такого поворота.

– До нас доходили слухи о вашем необыкновенном мастерстве, мой друг. Но всегда лучше увидеть собственными глазами.

Старый кровосос испытывает меня. Пусть. Пусть видит, с кем имеет дело… Надеюсь, это умерит его колебания.

Скинув куртку, я проверил клинок – вот был бы сюрприз, оказавшись в яме обнаружить, что лезвия нет… Халиф понимающе хмыкнул. Улыбнувшись в ответ, я легко спрыгнул в яму.

– Помните: пока вы неподвижны, она вас не видит! – прокричал напоследок Аслам.

Тварь, заслышав шорох, будто вывернулась внутри шкуры и уставилась на меня мертвыми глазами. Хвост, напоминающий плеть, хлестал по лоснящимся, будто облитым нефтью бокам, когти оставляли глубокие борозды в камне, покрывающем дно ямы. Задрав голову, она обнажила клыки и шумно втянула воздух. В горле твари заклокотало, по телу пробежала дрожь…

– Прекрасный бой! Услада для глаз и чувств! Давно я не испытывал такого наслаждения! – Аслам довольно потирал пухлые руки.

– Вы забыли предупредить, что плоть её скорее похожа на набитые камнями шланги. – я придирчиво осматривал лезвие меча. Кромка была покрыта еле заметными выбоинами. – Но драка и мне доставила удовольствие.

– К сожалению, это был единственный жизнеспособный экземпляр.

– Единственный? Вы говорили, опыты очень успешны, и скоро можно будет создать целую армию!

– Да. Возможно. – Аслам протянул хрустальную чашу для омовений. – Но пока что цена слишком высока. На каждую тварь мы тратим от двух до пяти доноров, в зависимости от их личной силы. Эдак я останусь без подданных, уважаемый… Храфстры требуют слишком много крови – нашей крови, измененной силой Печати.

Откинувшись на подушки, я прикрыл глаза. Резные листья пальм рассеивали безжалостные солнечные лучи, кожу приятно холодила мелкая водяная пыль из фонтана, в серебряной клетке заливался любимец халифа – соловей Алмаз.

Аслам мне не доверяет. Его нежелание расходовать на тварей силу Печати… Что-то он темнит, мой магрибский союзник. Ладно, пока стоит делать вид, что я ему верю.

– Как поживает ваш драгоценный батюшка, дорогой друг? – я открыл глаза.

– Как обычно.

– Он… Не догадывается о ваших планах?

– Хотите знать, насколько длинен мой поводок?

В этом всё дело: халиф не верит, что можно избавиться от уз крови. Не верит, и в то же время опасается. У него много сыновей, некоторые из них достаточно сильны для того, чтобы попытаться завладеть Печатью, если появится такая возможность.

– Не беспокойтесь, халиф. Я – единственный, кому удалось ослабить удавку. Благодаря двойной инициации и тому, что Токугава готовил меня в наследники – а это требует особых ритуалов, вы же знаете, – мне удалось слегка растянуть петлю. На это ушло много лет и много сил. Не переживайте, вашей власти ничего не угрожает.

– Сыновья преданы мне не только благодаря узам крови. – Шейх самодовольно затряс подбородками. – Они – проводники и воплотители великой идеи. Когда весь мир подпадет под власть вампиров…

Я перестал слушать. Халиф сел на любимого скакуна, и теперь его не остановить. Все эти рассуждения о превосходстве нашей расы, о том, что раз мы высшее звено в пищевой цепи…

Для того, чтобы идея стала явью, нужно не сидеть толстой задницей в мягких подушках, ожидая, когда другие сделают грязную работу, а трудиться. Тяжело, напряженно трудиться.

– Последний вопрос, уважаемый Витторио.

– Да?

– Что с Ш'хиной? Вы обещали разобраться…

– Всё в порядке, драгоценный Аслам. Девчонка больше не повлияет на наши планы.

– Вы уверены?

– Я отдал приказ выбросить тело в песках.

– Значит, сами вы труп не видели.

– Я должен быть чист перед отцом. Вы же знаете: если он спросит напрямую, я не смогу лгать. Но в её смерти легко убедиться, нужно только послать отряд...

– Ну что вы, Витторио, друг мой! Я вам доверяю. Всецело.

Глава 36

ГЛАВА 36

НАОМИ

Арабский полуостров, пустыня Руб-эль-Хали.

– Наоми! Просыпайтесь, я нашел воду.

– Вода? – я приподнялась, чувствуя, как со щеки осыпается песок, и провела сухим языком по потрескавшимся губам.

– Да, вода. Немного, но вам хватит. Идемте… – поднимаясь, я отметила синюшные ногти и почерневшие полоски на запястьях.

Ноги затекли, ступни жгло. Но остановиться, чтобы размяться, вытряхнуть набившийся везде песок, я просто не могла. Ростов сказал «вода».

В глубокой лощине притулилось несколько тощих кустиков, под ними была вырыта яма. Я бросилась к крошечной лужице на дне… И остановилась на краю, обернувшись к Ростову.

– А вы?

Он скупо усмехнулся.

– Я уже. Пейте.

Напившись, я сняла майку и промокнула ею остатки лужи. Затем обтерла лицо, шею… Казалось, кожа покрыта глиняной обожженной коркой, и, если улыбнуться или заплакать, пойдет трещинами. Не знаю, что бы я отдала за тюбик увлажняющего крема...

– Знаете, барон, в последние несколько часов я поняла одну вещь. – выбравшись из ямы, я устроилась в тени дюны рядом с Ростовым. – Я не хочу умирать.

– А у вас и не получится. – он лежал на спине, прикрыв глаза рукой, и ответил, не глядя на меня. – Инстинкт самосохранения, усиленный рефлексами вам этого не позволит.

Я вспомнила, как вела себя в Керкуане. Он прав. При необходимости я буду цепляться за жизнь зубами, но не сдамся. И не смогу покончить с собой – как это делают настоящие самураи…

– Но я не хочу быть убийцей. Даже нет, не так: не хочу больше убивать. Понимаете?

– Убивать никто не хочет.

– Тогда почему всё так? Вот вы сказали, что долго живете на свете… Может, объясните, отчего мы убиваем ближних? Почему мы всё время боремся? За землю, за ресурсы, за… Всё подряд. Ведь в большинстве случаев можно договориться?

Он хрипло рассмеялся, но закашлялся.

– Это программы, Наоми, доставшиеся людям от далеких предков, живших на заре времен.

– О чем вы говорите?

– Об ангелах, разумеется. Неистребимый дух соперничества… В конце концов, он их и погубил. А люди многое переняли от ангелов. Помните, легенды о Нифилим?

– Господь отпустил ангелов на землю, и разрешил им входить к человеческим женщинам. Так появились Нифилим – дети людей и ангелов. – я привстала на локте. – Слушайте! Яррист ведь говорил, что его матерью была женщина! В смысле – не ангел, а человек! Какая-то там эдомская царевна…

– И вовсе не какая-то там, а единственная, в своём роде, женщина. – сказал Ростов, не отнимая руки от глаз. – Благословенная Зарина.

– Ну! Так значит, Яррист – Нифилим? – я вспомнила наш разговор с Тристаном. Казалось, это случилось в какой-то прошлой жизни…

– Яррист не Нифилим. – отрезал барон. С ним… С ним всё сложно.

– В Предании сказано, Нифилим были отвратительные существа. Безобразные великаны, угнетатели людей. Чтобы их уничтожить, Господь и наслал Потоп…

– Всё было не так! – вскинулся Ростов. – И давайте не будем об этом.

– Хорошо. До Ярриста мы говорили о соперничестве. О желании убивать. В чем заключается талант к войне? Он тоже перешел от ангелов?

Ростов, тяжело вздохнув, сел. Взяв горсть песка, пропустил между пальцев. Я молча наблюдала, как падают песчинки.

– Хороший лесоруб любит дерево, которое собирается срубить. Хороший охотник понимает добычу, и никогда не причиняет боли сверх необходимой. А хорошая добыча, в свою очередь, любит охотника – за его точность, его быстроту… Понимаете? Великий воин прежде всего должен любить своего врага. Через любовь приходит понимание. Талант к войне заключается в способности сопереживать.

Ангелы этого начисто лишены. Они не умеют любить.

Я вспомнила полные боли глаза чудовищ. Перед самой смертью в них появлялось… облегчение. И благодарность.

– Я убила Маху. – тихо сказала я. – Я убила мать короля Тараниса. Я больше никогда не смогу посмотреть ему в глаза.

– Вы проявили милосердие по отношению к королю. – сказал Ростов. – Теперь ему не придется убивать самому.

– Что? Что вы говорите, барон? Я чудовище! Я убила его мать! – вскочив, я заметалась по песку. – Даже если он простит… Есть еще моя стая. Вы были правы, барон. Я – чудовище. Убийца. Я не смогу стать другой. Никогда. Три месяца я убивала вампиров. Наверное в общем – несколько сотен обращенных. После того, как умирал Мастер, они просто падали, как… мертвые пчелы. Я всё шла, и шла по берегу, и радовалась, когда находила новый поселок. Вы говорите о любви к врагу. – я присела, и посмотрела Ростову в глаза. – А я ненавижу вампиров. Они мертвецы, которые только притворяются живыми. Они… пиявки. Паразиты, присосавшиеся к людям. Я никогда не смогу их понять. А уж, тем более, полюбить.

– Вы правы, Наоми. Существование вампиров противоречит самой идее Жизни. Но ведь их такими создали…

– Кто? Бог? Он что, совсем не соображал, что делает? Или… Это тоже сдерживающий фактор? – Ростов смотрел с любопытством, приподняв одну бровь. – Хищник и жертва, вы сами говорили… Если антилоп, например, расплодится слишком много, они вытопчут все пастбища, земля превратится в пыль, и начнется засуха. Но есть ягуары. Они держат поголовье антилоп на безопасном уровне.

Барон вновь рассмеялся.

– Человечество всегда сравнивали со стадом. Но подумайте вот о чем: а если человечество – это и есть ягуар! – Ростов улегся на песок и вновь прикрыл глаза рукой.

– Ну конечно. – я примостилась рядом, положив голову ему на плечо. – Все выглядят не теми, кем кажутся. Вы кажетесь негодяем, я – убийцей... А на самом деле мы оба – белые и пушистые.

Какое-то время мы молчали, но я всё-таки не выдержала:

– Барон… это были вы? В моем детстве. Тот белый волк…

– Спите, Наоми. Ночью – долгий переход. Попытаемся добраться до оазисов.

– Наоми… – солнце еще высоко, над песками гудит раскаленное марево. – Слышите? – Ростов шепчет в самое ухо, горячее дыхание отдает кислотой. – Шум мотора. Это за нами.

– Может быть, просто мимо?

– Это или люди халифа, или Вито.

– Один хрен. – я села, потянулась, чувствуя, как от сухости лопается кожа и трещат суставы. – Почему вы уверены, что это – не разбойники, например?

– По опыту.

– Может, вы сможете договориться с халифом. Как его?

– Аслам – не дон Фортунато. Халиф – экстремист, мечтает видеть людей в загонах, как скот. По сравнению с ним дон Лучано – просвещенный визионер!

– А как же Тунис?

Шрам на его щеке вдруг дрогнул, поехал к виску, и побелел. Барон оскалился, но, громко втянув горячий воздух сквозь зубы, овладел собой. Вскочил и отошел на несколько шагов, встав ко мне спиной.

– Я ничего не мог сделать. Так иногда бывает: чтобы остановить негодяев, нужно стать одним из них.

– Вы говорили, нельзя купить счастье слезой ребенка.

– А речь вовсе не о счастье. Речь о выживании. И о беспрекословном повиновении тому, кому ты предан всей душой и телом.

– Подчинении вампиру? – я встала, чтобы видеть лицо барона. – Неужели вы…

– У меня один хозяин: Господь. – рыкнул Ростов. – Только Ему я подчиняюсь и только Его приказы выполняю. – глаза барона засверкали, почти как раньше. – Вера – это когда делаешь что-то, даже когда сомневаешься. Даже когда не согласен. Иначе – никакого смысла.

Я хотела спросить, каким образом он выполняет приказы Бога, если всем известно, что Он давно уже не говорит с людьми, но услышала натужный вой двигателя. Отдаленный рокот то становился громче, то стихал, как далекий прибой. Эхо металось среди дюн. Ростов прислушался, и, отворачиваясь, бросил через плечо:

– Продолжим позже, Наоми. Сейчас нужно решить, что делать: будем прятаться, или попытаемся захватить транспорт.

Я с трудом сосредоточилась: от жары, жажды и совершенно новых, неизведанных мыслей кружилась голова.

– Конечно, захватить! У них может быть еда, оружие…

– Но вы мне не доверяете.

Он защищал меня перед Вито. Нашел для меня воду, не сбежал, пока я спала без задних лапок…

– Мой добрый враг, мой злейший друг. Так, кажется, говорят? Я вам доверяю, барон. Просто не могу заставить себя вас ненавидеть.

Он долго смотрел на меня, затем кивнул.

– Я перекинусь и сбегаю посмотреть.

– А я? – голос вдруг сделался жалким и писклявым, как у сломанной куклы. Очень страшно остаться одной.

Ростов, наверное, понял мои чувства. Оборотни – хорошие эмпаты. Уже шагнув прочь, он вернулся и обнял меня. Прижал к себе, крепко-крепко. Затем дотронулся сухими губами до моего лба.

– Я вернусь. Обещаю.

…Два открытых «Хаммера». В каждом – по три бойца. Автоматы, пистолеты – полный набор. И это люди шейха. – барон тяжело опустился на песок. Под истончившейся, замызганной рубахой ребра ходили ходуном: метаморфоза с каждым разом давалась ему всё труднее.

– Вы говорили, Аслам – халиф.

– Так его тоже зовут. Те, кто не признает суверенитета Персидского халифата.

– Ладно, без разницы. Шесть вампиров – это ерунда.

– Еще кое-что. Они везут в клетке… существо. Вероятно, хотят пустить его по нашим следам.

– Вы… о таком же чудовище, как были в Тунисе, да? Оборотень – модификант?

– Нет. Там кое-что другое. Чрезвычайно опасное.

– Ну, если вы так говорите…

– Поверьте, Наоми.

– Ладно, ладно. Каков план? У вас, я надеюсь, есть план?

Солнце только-только склонилось к горизонту, на открытое место выходить было страшно. Воды в яме пока нет…

Я потерла ладонями лицо, попыталась пальцами расчесать волосы, одернула майку. Ростов наблюдал. сутившись, я отвернулась. Иногда становилось не по себе от его требовательного, пристального взгляда. Будто он ждет чего-то и никак не дождется. Знать бы еще, чего…

– Машины идут медленно, предлагаю их опередить. – сказал он мне в спину. Я обернулась.

– Устроим засаду?

– Не совсем… – барон присел и стал чертить пальцем в песке: – Боевики подъедут к упавшему вертолету и выпустят существо по нашим следам. Мы же обойдем их и нападем, пока твари не будет рядом. Тогда к её возвращению у нас будет оружие.

Я пожала плечами.

– Положусь на ваш опыт – я же не видела, кого они там везут. Только… Как мы успеем? Машина – все же машина…

– Поедете верхом.

– Вы обезвожены и истощены. Останетесь совсем без сил.

– Ничего. Я гораздо крепче, чем вы думаете.

Я прикинула: пешком я точно никуда не добегу, свалюсь от истощения. А Ростов, надеюсь, не станет предлагать ничего такого, с чем не сможет справиться.

– Хорошо. Перекидывайтесь, дорогой барон.

Снимая лохмотья, когда-то бывшие щегольским костюмом, он проворчал:

– Может, хватит дразнить меня бароном? У меня есть имя.

Езда на волке не доставила особого удовольствия. Пришлось распластаться по его спине и поджать ноги. Мышцы сводило от напряжения. К тому же, узел с одеждой всё время норовил выскользнуть, но, если я его потеряю – барон не поймет.

Бежал он быстро, песок так и летел из-под лап. Нас обдувало горячим ветром, дюны мелькали перед глазами. «И вскочил Иван-царевич на серого волка, и повез его волк на край света…»

К тому времени, как солнце скрылось за горизонтом, мы были у цели.

Легли с подветренной стороны от останков вертолета и затаились. Сначала был слышен рев двигателей, затем – лязг железа, скрип, хлопанье автомобильных дверей, голоса – опять то самое слово: «храфстра»… Затем, – уже были сумерки – порывом ветра донесло характерный сладковатый душок марихуаны, и когда взошла луна, Ростов поднялся.

– Заходим с разных сторон, убиваем всех, кого увидим. Двигайтесь по внешнему краю дюн, там песок плотнее.

Я кивнула.

Песок тихо осыпается из-под ног, обозначая четкую в лунном свете дорожку следов. Ветер пахнет скорпионами: кисловато-горький, разъедающий, он оставляет на нёбе привкус яда.

…Однажды мы с Никодимом разбили лагерь у подножия Поющего бархана, на берегу Или. Самум задул глубокой ночью, когда мы мирно спали у потухшего костра. Провизию и утварь, которые я с вечера поленилась спрятать в палатку, занесло песком. Спички пришлось искать по одной, в радиусе километра…

Меня злило, доводило до исступления то, что Никодим, мой драгоценный учитель, никак мне не помогал. Сидел себе на вершине бархана, не реагируя на крики и мольбы. Один раз я даже решилась его пнуть. Без толку…

Чтобы не умереть с голоду, пришлось целыми днями ползать на карачках по мелким, теплым и густым, как верблюжье молоко, протокам, нашаривая речных беззубок. Моллюски при малейшем прикосновении шустро зарывались в ил, и ловля требовала определенной сноровки. Полуметровая гора раковин давала небольшую миску белка: жестких, мускулистых «ног». А скорпионы? Никодиму зачем-то понадобился их яд…