Текст книги "Тригинта. Меч Токугавы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Пролог

ДЖОВАННИ

Сицилия, замок Сангре де Диос

…Зал приемов гудит от могучих раскатов музыки. «Норма», ария Каста Дива, в исполнении Констанцы Алигъери, самая любимая опера дона. Довольно скучная вещь, на мой взгляд, но ему нравится. Музыка слышна даже на втором этаже, за плотно закрытыми дверьми кабинета Лучано.

Дон еле заметно кивает в такт мелодии, меланхолично глядя на апельсиновые деревья за окном. Руки его сцеплены за спиной, пальцы чуть заметно подрагивают.

Вито, как тигр, мечется по кабинету, молча, ни на кого не глядя. Гвидо и Нунцио изображают статуи. Неизвестно, на чью голову падет гнев Лучано за ночное происшествие.

Господь свидетель: то, что меч украден – вовсе не их вина. К такому ни офицеры охраны ни их подчиненные не были готовы.

Ария наконец закончилась и дон развернулся к нам. Гвидо и Нунцио перестали дышать, Вито застыл на месте, я затаил дыхание: если подумать, меня тоже можно причислить к виновным…

Лучано посмотрел на сына:

– Говори, Вито. Хочу знать твое мнение.

Тот рычит от избытка чувств.

– Синоби. К нам проник презренный синоби. Нужно отыскать его и предать смерти! Мы потеряли лицо. – дон, прикрыв глаза сухими, как у древней черепахи, веками, поджимает губы.

– Хочешь сказать, к нам забрался какой-то доморощенный… ниндзя?

Последнее слово Лучано произносит осторожно, сначала покатав на языке.

Нунцио, взглядом спросив разрешения, включает экран ноутбука, стоящего на столе дона. Всего один кадр: смазанная тень на фоне старинного гобелена. Узкий торс, небольшой рост – вор запечатлен на фоне знаменитой фрески, в Львиной башне.

Чтобы попасть в зал, нужно миновать охрану на стенах, пересечь двор, с которого не спускают глаз ни днем ни ночью, пройти через казармы и подняться по узкой винтовой лестнице. Отпереть тяжелые дубовые двери. Замок выдержал множество осад, здесь каждое помещение – неприступная крепость.

Висячие сады, апельсиновые и оливковые рощи, розарии, хозяйственные постройки, комнаты слуг, казармы и винные погреба – всё просматривается на камерах. Датчики движения, «соловьиный пол», охрана, в конце концов…

Допрос персонала не принес плодов: никто ничего не видел. Остается одно: вор забрался по отвесной скале со стороны моря, затем – по каменной стене башни, и протиснулся в бойницу.

Отзвучали финальные аккорды оперы и дон вновь отвернулся, недовольный тем, что во время выступления певицы приходиться торчать здесь, в кабинете. Приглашение Констанцы на благотворительный бал в пользу детей-сирот обошлось в немалую сумму, кроме того, Лучано хотел лично преподнести диве старинную брошь, «Крыло ангела», работы Бенвенуто Челлини…

Вито подошел к Мастеру.

– Отец, поручи это мне! Я найду презренного синоби и верну меч.

Лучано остался неподвижен.

– Удивляюсь твоей глупости, сын. – Вито вскинулся, но дон остановил его мановением руки. – Не меч должен тебя волновать, а то, как этот вор проник в замок. Мы все в огромной опасности.

Самому Лучано не о чем беспокоиться: он спит под землей, в специально оборудованном бункере. Никто не сумеет проникнуть в его тайное логово.

– Синоби должен умереть! – в ярости процедил Вито. – Мы потеряли лицо. Если не убить его, что скажут остальные Семьи? Ты сам впустил его, отец. Все эти… – узкие губы Вито презрительно скривились, – Гости. Бездельники, для которых ты так радушно распахнул двери.

– Говоришь, это я виноват? – голос дона звучал на редкость кротко.

Вито упал на одно колено, прижав руку к сердцу, и склонил голову:

– Нет, отец, совсем нет! Я хотел сказать, что синоби мог проникнуть в Цитадель днем, в часы посещений. Под видом зеваки или слуги. Эти ничтожные умеют искусно перевоплощаться. Он мог работать у нас многие месяцы, подметальщиком или садовником, ничем не выдавая своих намерений, ожидая удобного случая.

Гвидо протестующее взмахнул рукой – ответственность за подбор персонала лежала именно на нем, – но не осмелился перебить сына босса.

Лучано, стремительно шагнув к сыну, навис над ним и, обнажив клыки, с присвистом зашипел. Еле слышно звякнули хрустальные подвески люстры, тяжелые драпировки на стенах колыхнулись. Вито склонил голову еще ниже, вытянув беззащитную шею. Над воротником сорочки показался краешек татуировки.

Лучано лишь усмехнулся, а затем протянул руку и чиркнул ногтем по обнаженной шее сына. Смуглая кожа разошлась глубоким порезом, но Вито остался неподвижен. Дон пару минут без всякого выражения смотрел на кровь, затем бросил к ногам сына шелковый платок и отвернулся.

– Не стоит пачкать рубашку. Вижу, тебе по душе ткань, сделанная сидхе.

Вито не шевелился, хотя кровь, пропитав воротник, уже капала на ковер. Гвидо, находящийся ближе всех, сглотнул. Будто камень упал на дно железной бочки. Видимо, давно не питался – иначе не допустил бы такой бестактности в присутствии старших.

– Встань. Мне просто хотелось, чтобы ты проявил уважение, сын. – в голосе Лучано зазвучали теплые, бархатные нотки. – Ты должен понять: мы не можем вести дела так же, как в старые времена. Нужно держать двери открытыми. Пусть видят, что мы – такие же, как они. Помогаем детям. Поддерживаем культуру. Ценим искусство.

– Да, отец. – Вито поднялся, и, не обращая внимания на рану, отошел к бару. Плеснул в бокал багровой, тягучей жидкости из серебряного термоса, сделал большой глоток. Кадык Гвидо вновь судорожно дернулся.

– А что скажет мой консильери? – наконец-то меня соизволили заметить. Сделав шаг вперед, я осторожно сказал:

– Безусловно, необходимо узнать, кто это был. – дон поощрительно кивнул. – Отыскать, и… – я бросил короткий взгляд на Вито – допросить. Узнать, как вор проник в замок, есть ли возможность повторной атаки. Но не убивать. Не сразу.

Тяжелый бокал грохнул о палисандровый столик. Вито опять не смог удержаться от проявления эмоций.

Я игнорировал его промах, сосредоточив внимание на Лучано. Дон хитро сверкнул глазами: он явно что-то задумал и поинтересовался моим мнением, только чтобы подразнить сына.

– Поступим так… – он говорил, как всегда, негромко. – Витторио, поручаю тебе найти этого вора. – тот принял приказ, как должное, и, победно вскинув подбородок, направился к выходу. – Подожди! – дон чуть повысил голос. – Ты найдешь вора и сделаешь ему предложение. – одно мгновение казалось, что Вито вновь решил испытать терпение отца…

– Какое предложение? – спросил он.

– Работать на нас. У Семьи много врагов: нам нужны искусные люди, способные действовать втайне.

Вито с каменным лицом поклонился, жестко прижав руки к бокам. Я позволил себе выдохнуть, процессионе тоже немного расслабились – гроза миновала.

– А теперь… – дон Лучано поправил черную орхидею в петлице и стряхнул невидимую пылинку с рукава белоснежного фрака, – я хочу выразить восхищение прекрасной Констанце, пока она не решила, что наша семья – сборище невоспитанных невежд.

Я тоже поднялся, но дон меня остановил:

– Консильери! Задержись на два слова.

Спина Вито на мгновение окаменела: очередной знак недоверия со стороны отца! Но он справился с собой и вышел, не оглядываясь.

Когда за сыном закрылась дверь, Гвидо и Нунцио синхронно надели наушники и замерли. Я насторожился: немного было такого, что Лучано отказывался обсуждать при родственниках.

– Ты уже догадался, кто это был, Чичо? – дон подошел к бару, плеснул в бокалы красной жидкости – не крови, нет. Всего лишь Романе Конти, с тем самым фиолетовым отливом, который появляется только с возрастом. – Ты знаешь, я вижу.

Лучано протянул мне один из бокалов, я пригубил вино. Да. то, что нужно.

Конечно, я догадался, кто это был. Никому другому просто в голову не придет красть у Лучано. Только ей. Но я всё равно в замешательстве: куда смотрел Яррист? О чем думал Никодим? Как они позволили девчонке пойти на такой риск?

Безрассудство. Детское своеволие. Привлечь к себе внимание Семьи! Только глупец мог решиться на такое… Или донельзя самоуверенный подросток, избалованный успехом. Ярристу нужно лучше присматривать за ученицей.

– Ты должен присмотреть за ней, Джованни. – прервал мои мысли Лучано. – Девочка может наделать глупостей.

– У неё есть наставники.

– Разумеется, но… – дон тоже пригубил вино и многозначительно приподнял брови.

– Хотите, чтобы я с ней познакомился? Завоевал доверие?

– Ты, как всегда, угадываешь мои мысли, Чичо.

– А вы, как всегда, дальновидны, дон Лупе.

Он согласно кивнул.

– Она – сокровище. Под умелым руководством такой талант может взлететь на небывалую высоту, ты меня понимаешь?

– Как нельзя лучше.

Ох уж этот хитроумный дон Счастливчик! Если ему удастся перетянуть на свою сторону Наоми, он будет несокрушим. Об этом нужно хорошенько подумать.

Глава 1

ГЛАВА 1

НАОМИ

…Он почувствовал. Я знаю что меня никто не видел. Не сработала ни одна система сигнализации: ни соловьиный пол, ни электронные датчики движения. На видеокамерах я тоже не засветилась.

Этот вампир просто-напросто почуял чужого. И, надо знать Вито, он не стал поднимать тревогу и вызывать охрану. Он решил разобраться сам.

Мы столкнулись на лестнице, ведущей из казарм к Львиной башне. Я как раз спускалась, прихватив в арсенале меч…

Вампир то-ли вернулся с вечеринки, то ли еще откуда: волосы гладко зачесаны и блестят, как лакированные, в петлице белоснежного фрака черная орхидея, штиблеты начищены так, что отражают потолок.

Мы замерли друг против друга на расстоянии лестничного пролета: у меня – меч Токугавы, по-сути просто катана, у него – длинный но-дачи. По тому, как заострились скулы и сузились зрачки вампира, я поняла, что он меня узнал. Хорошо. Значит, и я не ошиблась.

Первым же выпадом он меня чуть не задел, пришлось подняться на несколько ступеней. Вито вновь атаковал – но-дачи позволял держаться на расстоянии – и мне пришлось подняться еще выше.

В конце концов, отступая, я вновь уперлась в двери Львиного зала. Вампир, победно оскалившись, коротко рубанул сверху, я успела присесть. Площадка тесная, мы едва могли разминуться. Длинный меч в таких обстоятельствах – не самое удобное оружие. Изловчившись, выбила но-дачи из рук Вито, меч загромыхал по ступеням.

Я слегка расслабилась, но тут вампир достал кинжал: длинные хвостовики, обоюдоострое прямое лезвие с необычным поперечным хватом. Индийский катар, я видела такие в коллекции Ярриста.

Уперевшись в дверь спиной, я выставила перед собой меч. Патовая ситуация: он не может меня достать, а я не могу сбежать.

Глядя мне в глаза, вампир плавно повел головой из стороны в сторону, как кобра. Я в ответ подмигнула: такие штучки на меня не действуют.

Тогда Вито попытался дотянуться катаром, я отбила выпад и зацепила его чуть выше локтя. На белоснежной ткани смокинга проступило черное пятно, вампир отшатнулся. Будто испугался, что царапина его убьет.

Еще один выпад. Меч звякает о хвостовик кинжала, но кончиком я успеваю чиркнуть Вито по щеке. Вампир отлетает так, будто щеку прижгло раскаленным железом. Позволяю себе улыбнуться: вампиров убивать легко.

Усмехнувшись в ответ, Вито расстегивает фрак. Грудь его пересекает перевязь с метательными ножами.

В панике оглядываюсь: площадка со всех сторон закрыта, мне просто некуда деться, а вампиру всего лишь нужно спуститься на несколько ступеней, а затем, не спеша, пригвоздить меня к дубовым доскам. И почему я не прихватила пистолет? Он бы меня сейчас ой как выручил! Видно, сработала вбитая палками программа: идя на кражу, не бери шумного оружия…

Первый нож просвистел над ухом, второй – вампир метал их с дикой скоростью – чуть задел плечо, пропоров куртку и кожу под ней, третий летел прямо в правый глаз, я в последний момент успела отвернуться и нож зацепил хвост на затылке, отрезав прядь волос. Времени на раздумья не осталось. Издав пронзительный боевой клич, я бросилась напролом. Вампир этого не ожидал.

Меч прошел между боком и рукой Вито, вспоров плотную ткань фрака. Он отскочил, как ошпаренный, я ссыпалась по лестнице и рванула к выходу из башни, каждое мгновение ожидая, что вампир бросится за мной или поднимет тревогу. Но всё было тихо. Вито ничего не сделал: упустив меня, он потерял лицо. И, естественно, не хотел привлекать к инциденту лишнего внимания.

Под стеной, в тихом месте, у меня был подводный скутер, а на другом берегу пролива ждала «Цессна». Ныряя в воду, я поняла, что не могу двинуть правой рукой, и только в самолете обнаружила ножик, застрявший в плече. Такие дела.

Слежку заметила, только оказавшись в родном городе. Выругалась, отчитав себя за глупость и сентиментальность, но идти на попятный было поздно.

…Захотелось побывать дома. Прийти к старикам на могилу, похвастаться: – смотри, деда, я совсем взрослая! Вот он меч, опять у семьи Ямада.

Потом заглянуть в наш старый дом, проверить, что там и как. Продолжает Никодим ухаживать за виноградником, или уехал куда-нибудь?

Вспомнить, как это было в детстве: я вбегаю в комнаты, в глазах темно после яркого солнца, почти на ощупь иду по теплым доскам пола, останавливаюсь возле дайсё, протягиваю руки… Если вытащить меч из полированных ножен и приложить лезвием к щеке, можно почувствовать пение клинка. Как будто грохочет горный поток. Это дедушка научил: когда очень жарко – так, что хочется упасть в траву под забором с высунутым языком, как наш пес Стрелок, – можно подойти к подставке, чуть вытащить лезвие и прижаться к нему щекой. Сразу становится легче.

Почувствовала их на остановке трамвая: в метро с мечом точно не пустят, а в трамваях, кроме пенсионеров, никто не ездит, можно спокойно устроиться на задней площадке.

Трое вампов, почти не скрываются: первый – метрах в десяти. Делает вид, что любуется своим отражением в витрине продуктового. Второй – у газетного ларька, изучает журнал кроссфордов, третий – в черном тонированном джипе.

Профессионалы: обычный человек и не поймет, что они кровососы. Глаза за солнцезащитными очками, свободные летние рубашки, кожа не бледная – успели подкрепиться.

А может, это местные? Получили заказ и теперь отрабатывают гонорар? Да нет, только не в нашем городе. Не там, где жил дедушка.

Придется менять план: с вампирами в трамвай нельзя. Мало ли, что им в голову взбредет? Хорошо бы разобраться по-тихому, заманив в глухой переулок или на помойку…

Я огляделась: вон, одинокая шестнадцатиэтажка! Выше ничего нет – из-за землетрясений высоток у нас не строят. Значит, если забраться на самый верх, можно рассчитывать, что драки никто не увидит. Я хорошо знаю этот тип домов: люк из чердака ведет на плоскую крышу, а подъезды, как правило, не запирают.

Двигаю в сторону шестнадцатиэтажки. Над головой – высокое небо, на горизонте – синие горы, мимо – равнодушный поток машин, а за мной, один – руки в карманах и зубочистка в зубах, второй – томно обмахиваясь газетой, – вампиры из Сицилийской мафии.

А где же третий? Ага, в пробке застрял, на своем черном раскаленном монстре. Так ему и надо.

Ныряю в подъезд, вызываю лифт, еду на последний этаж. Затем, по пахнущей пометом и пылью узкой лесенке, на чердак. Замка на почерневшей, засиженной мухами решетке нет, так что беспрепятственно выбираюсь на крышу. Залитая гудроном площадка пуста и раскалена, как электрическая плитка.

…Схватка оказалась короткой. Переводя дыхание над тремя дымящимися трупами, я подумала, что впервые убивала дедушкиным мечом. И, что греха таить, это было здорово! Меч сам находил цель, рассекая плоть легко и свободно, будто воздух.

Не удержавшись, я рассмеялась. Святые Серафимы! Владеть таким оружием – счастье. Этот меч создан для меня!

Стряхнув кровь и полюбовавшись своим отражением в червленом лезвии, убрала его в ножны. Это было легко! Трупы к вечеру истлеют, останется только дурно пахнущая одежда, и никто ни о чем не догадается. Может, на крышу до самой осени никто не заглянет. Вприпрыжку побежала к люку, но, услышав негромкий свист, обернулась.

Они стояли у самого края крыши. Лысые черепа обтянуты желтоватой татуированной кожей, лица похожи на экзотические маски: раскосые глаза, высокие скулы, остро подпиленные зубы… Носферрату, одетые в черные глухие плащи, походили на злодеев из комикса. Убийцы Тригинты я еще не встречала, но много слышала.

Стало быть, красавчик Вито сам преследовать поленился. Или испугался? Говорят, Носферрату всегда выполняют заказ. И пленных не берут.

Киллеры разошлись в стороны и замерли. Я снова достала меч. Сейчас и проверим, кто круче: охотники за головами из Бразилии или я, скромная ученица Ярриста Барбароссы…

Когда всё закончилось, я без сил рухнула на крышу, жадно глотая тягучий, как смола, воздух. Не вставая, отползла в тень от пристройки, утыканной телевизионными антеннами и закрыла глаза. В висках стучало, дыхание никак не успокаивалось, в горле чесалось от пыли. Водички бы… можно даже из арыка. И отдохнуть. Немножко, всего несколько минут.

Как так вышло, что я убила двоих Носферрату? Яррист говорил, они – самые крутые.

Поднялась, но голова закружилась, пришлось наклониться и замереть на пару секунд, глядя в зернистый пыльный толь, залитый гудроном.

Я хороша с мечами. Это всегда говорил Никодим и признавал Яррист. Но сейчас я поняла: без дедушкиного клинка я бы не справилась. Не будь его, кровососы настрогали бы меня, как бастурму и съели без перца. Живую.

Еле передвигая ноги, спустилась в тесный и пыльный чердак. Думала переждать до вечера, когда мой потрепанный вид, свежие ссадины и синяки не будут так бросаться в глаза, но здесь было еще хуже, чем на крыше. Пыльная, раскаленная духота, пол устилают перья: это место облюбовали голуби. Их сонное воркованье доносилась со всех сторон.

Сокрушенно вздохнув, я полезла вниз. Глоток холодной воды, иначе я погибну от теплового удара. Спущусь к арыку, напьюсь, промою царапины, а затем где-нибудь спрячусь до темноты…

На поскрипывающих качелях перед подъездом сидел драгоценный учитель и ел мороженное. Я остановилась, как вкопанная, забыв про усталость, жажду, дохлых вампиров на крыше…

Он же, Ктулху его заешь, должен пребывать в Маннергейме и ни о чем не догадываться! Я же специально устроила так, чтобы меня не хватились, как минимум, трое суток!

Учитель был в камуфляжных штанах и такой же рубашке. За погон засунута защитного цвета панамка. Разглядев острый блеск воткнутых в тулью крючков и блесен я поняла, что Яррист, до того, как отправиться устраивать мне головомойку, предавался любимому своему занятию: рыбачил на озере за замком.

Поймав себя на том, что сутулюсь и прячу меч за спину, выпрямилась. Сделала глубокий вдох…

Когда я вижу Ярриста, сердце подскакивает к горлу, живот сводит судорогой, а колени подгибаются. Не важно, виделись мы десять минут назад или я только что вернулась с задания, проведя в отлучке не меньше двух недель.

Чувствуя себя последней замарашкой в драных джинсах, стоптанных кроссовках и пыльной, пропахшей смолой и вампирами куртке, я сделала несколько шагов навстречу учителю. По вискам и спине текли горячие струйки. Надеюсь, это всего-навсего кровь.

На тренировках мы оба потели, и это нормально. Бой в прохладной каменной зале, затем – горячий душ, легкий ужин на веранде замка, с видом на горы и альпийские луга…

Но сейчас, во дворе обычной многоэтажки, рядом с чахлыми кустиками чертополоха, ободранной лавочкой и забитой окурками песочницей, Яррист казался небожителем, существом из другого мира. И это – несмотря на заляпанные тиной берцы и стаканчик с недоеденным мороженным. А я…

Дернув щекой, я вынула меч из-за спины. Яррист, аккуратно поставив стаканчик на сиденье качели, поднялся и подошел ко мне.

– Сколько трупов? – буднично спросил он.

– Вампиры и так мертвые. – чего я хотела? Признания? Да нет, хотя бы искры, намека на уважение в его глазах. А вместо этого:

– И чего ты добилась?

– Меня не убили, вот чего! А Носферрату гниют на крыше.

– Это очень плохо.

– Плохо, что я осталась жива?

Яррист скривился, будто от зубной боли.

– Спрошу по-другому: зачем ты залезла в вампирское гнездо и похитила меч?

– Затем, что именно этому меня и учили! Затем, что я была обязана это сделать! – почувствовав, что перехожу на крик, я сделала глубокий вдох. – Затем, что это дедушкин меч. После его смерти… Вампиры не имели права держать меч у себя. Я должна была его забрать.

– После убийства Носферрату уладить недоразумение будет гораздо сложнее. – сказал Яррист. И, кивнув на меч, добавил: – Во всяком случае, это придется вернуть.

Вцепившись в рукоять так, что побелели пальцы, я уставилась ему в глаза и процедила сквозь зубы:

– Ни. За. Что.

Яррист усмехнулся. Так, как умеет только он один. Сердце зашлось от восхищения его красотой, а разум… Разум прекрасно понимал: меня считают слизняком. Меньше, чем слизняком. Пылью под ногами. И, что гораздо хуже: учитель считает меня ребенком.

– В данный момент сей артефакт принадлежит дону Фортунато, главе одного из самых могущественных вампирских семейств. Члену Тригинты. Если он сделает официальное заявление…

– Пусть этот член лучше расскажет, как вампиры убили моего деда!

Лицо Ярриста посуровело.

– Замолчи. – сказал он, и я замолчала. Слово окутало, будто тяжелый плащ. Плечи согнулись под непомерной тяжестью, язык прилип к небу, в груди не осталось воздуха.

Ненавижу Ярриста. Сильнее, чем хочу отомстить вампирам, я ненавижу Ярриста Барбароссу! Он думает, что может пользоваться мною, как послушным инструментом, просто отдавая приказы. Но я – живая!

На детской площадке кроме нас ни души. Самое жаркое время дня: ни бабулек с вязаньем, ни мамаш с колясками, мальчишки не носятся с воинственными воплями, играя в войнушку, алкаши не роются в мусорках, даже собак нет.

«Можно поднять меч и всадить Ярристу в живот».

От этой простой мысли потемнело в глазах. Что со мной твориться? Ни в самых страшных снах, ни в припадках отчаяния мне не приходило в голову убить Учителя. И не только потому, что я твердо знала: убить его невозможно. Сама идея была кощунственной…

Отмечая краем уха, как на улице гудят машины, как на чьем-то балконе захлебывается плачем ребенок, я думала: – убить Ярриста прямо сейчас – легко. И даже правильно.

Вспороть живот, разворотив внутренности, а затем смотреть, как он валится навзничь, подергивая ногами, как взвиваются фонтанчики пыли вокруг его лица… подождать, пока не прекратятся конвульсии, и… уйти. Равнодушно переступив через труп.

Ладонь на рукояти меча вспотела, пальцы свело судорогой, в глазах запрыгали цветные пятна, а в уши врезалось свербящее жужжание. Я будто провалилась в жирно поблескивающую, ребристую глотку Левиафана, на дне которой поджидала голодная тьма.

И вдруг лица коснулся порыв прохладного ветра. В нос ударил пряный аромат шашлычного дыма, в желудке забурчало и… наваждение схлынуло. Уже так поздно? Как я не заметила наступления вечера?

По традиции, с уходом дневной жары, в нашем городе разжигают мангалы, выкладывая на угли шампуры с ароматным, маринованным в специях мясом.

Непроизвольно сглотнув, я шмыгнула носом.

– Пойдем, поедим. – вдруг предложил Яррист. – он заметно расслабился и уже не выглядел таким потусторонним и чужим, как несколько минут назад. Будто ничего и не было.

– Только где-нибудь на воздухе. – поспешно сказала я, тоже делая вид, что ничего не произошло. – в чайхане, например.

Зная Ярриста, я ожидала, что он захочет пойти в какой-нибудь пафосный ресторан с крошечными порциями и запредельными ценами, но он неожиданно согласился.

– За городом сейчас очень хорошо. Прохладный ветер с ледников, соловьи в яблоневых садах…

Я закатила глаза.

– Здесь мой дом, не забыл?

Учитель улыбнулся. Простой доброй улыбкой палача.

…Вина он заказывать не стал – Яррист не любит вино, а скотча, такого, к которому он привык, боюсь, не сыскать и во всём нашем городишке.

Мы взяли шашлыку из молодого барашка, маринованного в гранатовом соке, лепешек, только что из тандура, огромный пук зелени с капельками родниковой воды на листьях и чайник душистого чаю с чабрецом.

Иногда Яррист может перестать быть Командором и побыть просто человеком. Жаль, это случается очень редко.

– Меч придется вернуть. – буднично напомнил учитель, разливая чай. Я подавилась куском мяса. Чуть не выплюнула ему в лицо, честное слово!

Зажмурившись, я замотала головой.

– Даже не уговаривай!

– А я и не собираюсь. – он коротко глянул на меня, и смягчился. – Но… Постараюсь объяснить.

Учитель поудобнее умостился на застеленном ковром топчане. Берцы он снимать не стал, но ослабил ремень на брюках и расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, обнажив исчерченную тонкими шрамами шею. Духота – такая, как бывает перед грозой – ощущалась даже здесь, в предгорьях.

– Дед когда-нибудь говорил тебе, что это – необычный клинок?

– Сто раз. – я погладила ножны. Меч лежал у меня на коленях.

– Но не объяснял, почему именно?

– Ну…

– Давай я просто расскажу.

Учитель никогда не отличался терпением.

…Когда Господь завершил Творение, и люди расселились по всей Земле и стали плодиться и размножаться, как Он им велел, Создателю стало скучно…

Большого труда стоило не зевать во весь рот: байками про Бога меня потчевали с тех пор, как я выросла из пеленок. Надоело. Всё это было очень, очень давно.

Если Бог ушел, и вряд ли снова вернется, какой смысл мусолить древние сказки о том, как было при нем? Что это изменит?

…Он решил проведать детей своих, живущих на Земле. – Яррист, не обращая никакого внимания на мои мучения, продолжал говорить. – Спустившись с Небес, Господь создал себе в помощь железный посох, прицепил к нему железную миску для подаяний, а на голову надел железную шапку, и, под видом бродячего сказителя, стал ходить из селения в селение, из дома в дом. Так Он путешествовал много лет, пока не обошел все, до единого, человеческие жилища, и не познакомился со всеми Своими детьми…

Сделав глоток чаю, Яррист промокнул рот салфеткой и сообщил:

– После того, как Он вновь удалился к себе, на Седьмое Небо, на Земле остались свидетельства Богоявления: посох, шапка и чашка для подаяний. Никто не знает, куда делись чашка и шапка, но посох… – он сделал многозначительную паузу, – Жезл, на который опирался сам Господь в Своих многолетних странствиях, которого касались Его руки… Учитель замолчал, но я терпеливо молчала. На Ярриста иногда находит: нужно просто дождаться, чтоб он вернулся к реальности.

– Доподлинно известно, что в свое время сим святым предметом удалось завладеть одному из Тригинты, Носителю Седьмой Печати. Токугаве Иэясу… Он выковал их посоха меч, а затем покорил Страну Восходящего Солнца и основал собственный Дом.

Я недоверчиво поджала губы.

– Хочешь сказать, это тот самый меч? – Яррист кивнул.

– Может меняться форма, размер, даже предназначение. Но он всегда останется подлинной Вещью и Вещью в себе. Дланью Господа.

Вот почему Вито шарахался от меча. Даже небольшая рана причиняла ему неимоверные страдания: Длань Господа – единственное, чего боится плоть умертвий.

Яррист, как ни в чем не бывало, взял тонкий лист лаваша, положил на него несколько кусочков шашлыка, посыпал маринованным луком, бросил щепотку кинзы, завернул кебаб и начал есть.

А мне кусок не лез в горло. Значит, это действительно меч, мне не показалось. Так легко убить Носферрату!

И он хочет отдать такое сокровище в лапы вампиров? Он что, спятил? Вспомнилось почти непреодолимое желание всадить меч в живот учителя.

Я всегда чувствовала, что этот меч особенный. По отношению к нему дедушки, по тому, как он заботился о клинке…

– Дедушка погиб, охраняя его. – сказала я тихо. – В тот самый день… – я сглотнула, во рту сильно пересохло. – В тот самый день, как деда не стало, я поклялась вернуть меч. И отомстить за смерть своей семьи. Только благодаря этой клятве я держалась все эти годы. Сначала – у Никодима, затем в Иокогаме, и наконец – у тебя. Выполняла все твои прихоти… Ради этого я стала убийцей, Яррист! Мне уже никогда не очиститься, не стать обычной девушкой. Счастье, любовь… У меня никогда этого не будет. Потому что меч – это только начало. Я поступила правильно, отобрав его у кровососов… Теперь я буду убивать вампиров, пока не почувствую, что отомстила. Пока не обрету покой. Пока не останется никаких умертвий… Разве не это – долг и задача каждого Рыцаря?

Он молчал. На миг, на одно только мгновение в глазах Ярриста мелькнуло что-то… Понимание? Сочувствие? И он вновь закрылся.

– Двенадцать лет я ждала. – с нажимом сказала я. – И вот, когда я почувствовала, что время пришло, что наконец я смогу исполнить свою клятву, ты хочешь мне помешать!

– Я должен.

Показалось, что я уперлась лбом в каменную стену. Это равнодушие не поколебать. Никакие признания, никакие просьбы мне не помогут. Ему просто всё равно.

Конечно, я задумывалась, почему мы с дедом жили именно здесь? Маленький городок, простые люди… Барон Ямада был рыцарем Ордена Святого Динария высшей ступени посвящения, так почему он выбрал такое место? Скромный дом, виноградник… Он мечтал снова увидеть Фудзи, но когда я спрашивала, почему он не поедет, дед только улыбался.

Он берег меч. Барон Хирохито Ямада был Хранителем Длани Господней.

Я вновь прикоснулась к гладкой, прохладной поверхности ножен, чувствуя кончиками пальцев каждую извилину чуть выпуклого узора.

– Если ты отдашь меч вампирам, я тебя никогда не прощу. Слышишь, Яррист?

У него чуть заметно дрогнули пальцы правой руки. Старый рефлекс: при малейшем намеке на агрессию выхватывать оружие.

– Если ты вернешь меч деда вампирам, я снова его украду. Он не должен быть у них… Ты сам говорил, что грядет война. Представляешь, что может натворить Вито Лучано, например, владея Дланью Господней? Хочешь получить еще одного Токугаву? Я, Ктулху меня заешь, хотела убить тебя час назад! Слышишь? Я! Хотела! Убить! Тебя… Этот меч, он ставит человека на самую грань, понимаешь? Еще чуть-чуть, и…

– Спасибо, что удержалась.

Повисла долгая пауза. Наконец я разлепила губы и прошептала:

– Ты знал.

– Разумеется.

– Знал, и выжидал, гадая, как я поступлю?

– Я не гадал. Я верил.

… Я еще раз вгляделась в его расстегнутую рубашку с пятнами пота на боках, впопыхах засунутую за погон панамку… берцы его были заляпаны тиной и грязью… при том, что Яррист просто не терпел никакого беспорядка в одежде. Ни при каких обстоятельствах.

Получается, как только драгоценный учитель узнал, что я стащила меч, моментально прыгнул в самолет и рванул сюда, в мой родной город. И покорно, как агнец, ждал: совладаю я с силой Бога, или превращусь в такое же умертвие, как Вито Лучано…

Значит, вот в чем дело! Он меня провоцировал. Вернуть меч вампирам… Какая ерунда! Учитель хотел вывести меня из равновесия, чтобы понять, кем я являюсь. Кем я стала.

Мерзавец. Ненавижу его.