Текст книги "Тригинта. Меч Токугавы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зимина

Соавторы: Дмитрий Зимин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

ГЛАВА 18

НАОМИ

– Если хотите пить, там есть вода. – глядя на дорогу, предложил Ростов. – Открывайте бар, чувствуйте себя, как дома.

Тристан слегка толкнул дверцу:

– Ух ты, Макаллан! Это гораздо лучше, чем вода.

Он взял бутылку и хлебнул прямо из горлышка. Затем протянул мне.

– Не советую. – барон наблюдал за нами в зеркало заднего вида. – Лучше выпейте вот это… – он передал назад ампулу с двумя черными, похожими на марганцовку, крупинками.

Я несказанно удивилась.

– Алкагест? Откуда он у вас?

– Неважно. Возьмите маленькую бутылку воды, растворите одну гранулу и выпейте.

– Спасибо. Я знаю, что нужно делать.

В одиннадцать лет я упала с крыши. Лететь было метров шесть: сломала обе ноги и позвоночник. Да еще железный штырь проткнул брюшину, задев печень.

Никодим не повез меня в больницу. Сам вправил кости, собрал позвонки, перевязал и напоил такими же крупинками. Через несколько дней я могла вставать, через две недели – нормально ходить…

Алкагест – самое ценное вещество на Земле. Помогает заживлению любых ран и излечивает все болезни. Если практиковать его постоянно – продлевает жизнь до бесконечных пределов. Одна доза стоит, между прочим, как небольших размеров королевство.

Говорил Никодим: Алкагест – это кровь огненного дракона.

На древнееврейском огненный дракон называется Сараф, или Серафим.

– Пейте, Наоми. Вам понадобятся силы.

Я покачала головой и протянула ампулу Ростову.

– Я не смогу заплатить за него. У меня ничего нет.

– Я заплачу! – встрял Тристан.

– Ничего не нужно. – отмахнулся Ростов. – Пейте и слушайте: вы знаете, кто такой Вито Лучано?

Алкагест, растворенный в воде, имел характерный металлический привкус и выглядел, как жидкое золото.

– Еще бы! – буркнула я. – Сын Счастливчика Лучано, вампир.

– Много лет назад Токугава сделал его своим приемным сыном. Или, как говорят в Японии, кобуном.

– Дом Токугава уничтожен. – заметил Тристан. Ему явно было лучше: лицо уже не походило на отбивную. Принц глотнул виски и добавил: – Со смертью Мастера вымирает весь клан, у них абсолютная зависимость.

– Вито попал к Токугаве будучи взрослым, полноценным вампиром, обращенным самим Лучано. – барон снова посмотрел на меня в зеркало заднего вида. – Вы украли его меч.

– Это меч моего деда!

– Вито имеет на него больше прав, чем вы. Меч Токугавы…

– Это мой меч!

– Вы забываете, Наоми, что сейчас клинок находится не у вас, а у Ярриста! – резко одернул меня Ростов. – Но недавно ситуация в клане Лучано обострилась: Счастливчик объявил, что передает меч вам. И не имеет никаких претензий. – я фыркнула.

– Да как он смеет? Меч и так принадлежит мне по праву!

– Вы меня не слушаете. Ничего хорошего в вашем положении нет! – Ростов ловко вел машину в плотном утреннем потоке, не обращая внимания на сигналы светофоров и гудки других автомобилей.

– Подарив меч Наоми, Счастливчик окончательно разругался с сыном, так? Вито потерял лицо и обязан мстить, пока не смоет позор. – это сказал Тристан. Лицо его вдруг стало очень серьезным.

– Не просто обязан. Он жаждет этого больше всего на свете. Можно сказать, Вито Лучано объявил вам вендетту, Наоми. Украв меч, вы нанесли ему смертельное оскорбление. И знаете, у меня есть все основания думать, что он преуспеет в своем намерении убить вас. Вы привлекли внимание существ, о могуществе которых не имеете никакого понятия!

– У меня почти получилось убить Вито!

– "Почти", – как совсем недавно сказал ваш друг, – не считается. Мне не нравится ваше легкомыслие, Наоми. Я бы сказал, преступное легкомыслие.

Ростов на мгновение повернулся, вперив в меня желтый взгляд. Помнится, на выставке глаза у него были серые. Как зимнее море.

– Я сама разберусь с Вито! Это только моё дело, вас оно не касается. – я разозлилась. – Зачем вы встреваете? Вам-то что до всей этой истории, господин барон? Неужели больше нечем заняться?

– Представьте себе, есть чем. – он почти рычал. – Но я трачу время на вас, глупая вы девчонка, потому что это важно!

Я уже собралась отбрить Ростова как следует, но Тристан предостерегающе вцепился мне в коленку. Уши барона заострились и поднялись к макушке, челюсти удлинились, глаза запали в круглых глазницах. Руки на руле укрупнились, вместо ногтей появились черные когти… Но через секунду барон совладал с гневом и вернулся в человеческое обличье.

Ростов покрутил головой, поправил воротничок рубашки и чуть ослабил галстук.

– Всё. Приехали. Это ваш дом, не так ли, ваше высочество? – машина остановилась у парадного. – Хоть вы её вразумите, очень прошу. Иначе нас ожидают большие неприятности.

Я фыркнула. Не родился, или давно умер тот кровосос, которого я испугаюсь!

– Сделаю всё, что смогу. – в тон ему ответил Тристан.

– Вот, возьмите. – Ростов протянул ему визитку. Такую же, как давал мне, но я свою где-то посеяла.

– Благодарствую. – Тристан взял белый прямоугольник, запихал в карман джинсов. – Мы вам обязаны, барон. Если будет нужна помощь…

Ростов лающе рассмеялся, затем вышел и придержал дверь, пока я выбиралась. Затем вновь повернулся к Тристану:

– Это вам в скором времени опять понадобится моя помощь. – сказал он еле слышно. Вы что же, думаете, ваша матушка на этом успокоится? – Тристан пожал плечами.

– Нам с Диргом и раньше приходилось выяснять, кто сильнее.

– Не будьте ребенком! Вы – наследник престола Сидхе Эрина, а стало быть, деяния ваших родственников по отношению к вам – государственная измена. Если вы еще не поняли, Маха теперь не остановится ни перед чем.

– У меня еще не было времени об этом подумать. – Тристан смущенно уставился в землю.

– Ну так изыщите! Развивайте широту мышления, ваше высочество. Хватит скакать по лесам…

– Это не ваше дело! – вступилась я за Тристана. В конце концов, по какому праву этот барон читает нотации, будто мы – пара нашкодивших щенят? – Мы сами справимся!

– Ну разумеется. – Ростов опять оскалился по-волчьи. – Разумеется, всё это абсолютно не моё дело. Просто встретил на улице пару ребятишек и решил помочь. Кто я такой, чтобы указывать, как себя вести, наследному принцу сидхе и лучшей ученице Ярриста Барбароссы?

– Извините нас, барон. – Тристан примиряюще протянул руку, Ростов её принял. – Вы правы, нам следует обо всем хорошенько подумать. Но, как вы изволили заметить, я – наследный, Фоморы меня побери, принц. У меня есть определенное влияние и более чем широкие возможности…

– Вот и воспользуйтесь ими побыстрее, ваше высочество. Честь имею… – он передал Тристану небольшой металлический кейс. – Вам, как оборотню, это ни к чему, а вашей спутнице пригодится обязательно.

Ростов посмотрел мне в глаза, и всё моё тело будто пронзило током. То же самое было там, на выставке, бездну времени назад. Затем он развернулся, сел в машину и укатил. А мы поплелись вверх по ступенькам.

В парадном, мраморно-хрустальном, с орхидеями и лилиями в огромных напольных вазах, я поняла, почему в первый раз Тристан повел меня через гараж.

На двери отдельного лифта солидно поблескивала табличка: гравировка с именем TARANIS и герб: две рыбы, переплетенные хвостами и вписанные в круг. Знаменитый на весь мир вензель короля Оберона. Скромненько и со вкусом: – здравствуйте, приятно познакомиться. Зовите меня просто: Царь…

Глава 19

ГЛАВА 19

НАОМИ

В лифте мне снова поплохело. Тошнота подкатила к горлу и стоило больших усилий не испакостить пол. Ввалившись в прихожую, я прилегла на ковер и закрыла глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Становилось то холодно, то жарко, в голове гудело.

Реакция на Алкагест, – подумалось отстраненно. Когда я была маленькая, тоже сильно лихорадило, рвало – организм избавлялся от токсинов. Несколько дней я исходила кровавым потом и оставляла на подушке клочья волос. Никодим за мною ухаживал. Обтирал влажной губкой, смоченной терпким травяным настоем, кормил, в редкие минуты просветления развлекал историями…

Неужели все эти радости ожидают меня и сейчас? Да нет, не может быть! Всего-то пара порезов. Это ведь не переломы и не сотрясение. Наверное, скоро пройдет. Вот, полежу немножко… Джутовый ковер приятно царапает щеку, легкий сквознячок охлаждает потную спину, а еще на черном не так видна кровь.

Пришла в себя от тепла. Я в ванне. И не в своей – точнее, той, что в гостевой комнате, а в огромной ониксовой чаше в покоях Тристана. И, хотя из пасти серебряного дракона бьет чистая струя, вода вокруг меня неприятного бурого оттенка и покрыта грязной пеной. Передернувшись от отвращения я попыталась встать, но ноги только скользили по гладкому дну.

– Эй, как дела? Пришла в себя? – на край чаши присел Тристан. Всё в тех же драных джинсах, чумаз… Значит, не так уж много прошло времени.

– Почему я в воде? – на мне всё ещё было кимоно. Подол его пузырями колыхался на поверхности, сковывая движения.

– Шелк прилип к ранам, нужно было отмочить. И ты была холодная, как ледышка. А теперь давай избавимся от этого тряпья, нальем чистой водички…

Оборотни не знают стеснения, но я вся посинела от неловкости, пока принц помогал мне стащить намокшие тряпки и заскорузлое от крови белье.

Когда чашу заполнила свежая вода, я смогла даже немного расслабиться. Плечо жгло и дергало, но вовсе не так сильно, как ожидалось. Рука только не двигалась.

– Если бы не пояс с этим дурацким бантом на спине, быть бы тебе калекой. – Тристан осторожно смывал тряпочкой остатки грязи и крови с моей кожи.

– А ты как? – наконец-то можно говорить нормально, не икая от холода и слабости.

– Офигенно. Помогаю принимать ванну красивой девушке…

– Я имела в виду твои раны.

– Не беспокойся. Всё путем.

Мне было видно, что штанина джинс, порванная почти по всей длине, промокла от крови. Всё это время Тристан ухаживал за мной, совершенно не думая о себе.

– Снимай штаны и лезь в воду. – сомневаюсь, что предложить такое парню – уместно для воспитанной девушки, но… сейчас это казалось правильным.

– Ты уверена?

– Места более чем достаточно. И тебе тоже надо вымыться. А то псиной разит.

Тристан сел позади меня, осторожно обнял и принялся вылизывать рану в плече. Я закрыла глаза. По коже растекся жар, в висках застучало.

Он принц. А кто я? Случайная попутчица? Товарищ по оружию? Фальшивая принцесса… Ну и пусть. Я тоже хочу быть счастливой! Любить, быть любимой. Не ловить мимолетный взгляд, собирая, как нищенка, крохи одобрения, а чувствовать, что я – единственная.

И, самое главное, – не убивать. Перестать быть киллером.

Повернувшись, я стала целовать его глаза, губы, щеки… Тристан обнял меня сильнее, прижал к себе и улыбнулся. На какое-то время можно забыть о ранах, не так уж и больно. Алкагест, наверное, действует.

…Тристан донес меня до кровати. Хотелось спать.

– Надо рану зашить. – нашла в себе силы промямлить я. – А то заживать долго будет и шрам останется некрасивый… – а в ответ – тишина. – Эй… Ты что, заснул?

– Нет. Просто думаю, как быть.

– Да как тут еще быть? Тащи аптечку! Вколем обезболивающее, вытащим пулю, заштопаем… Что такого-то?

– У меня нет аптечки.

– Ктулху тебя заешь!

Я только что сообразила: оборотням не нужна первая помощь. Они или восстанавливаются сами или умирают. В основном.

– Никуда не уходи! – Тристан вдруг сорвался с места, а я даже не пошевелилась. Куда я денусь-то с подводной лодки?

– Вуаля! – принц поставил на кровать серебристый чемоданчик, подаренный бароном.

Я заглянула внутрь: бинты, стерильные упаковки с цеплючкой, пневматические шприцы… Армейская аптечка! Причем самого лучшего разбору. Каким предусмотрительным оказался этот Ростов. А всё-таки, почему он взялся опекать незнакомых ему людей? Не за красивые же глаза?

– Надо бы разузнать об этом бароне. Какой-то он шибко хитрый. И слишком много знает, тебе не показалось?

– Уже. – Тристан, сверяясь с инструкцией на внутренней стороне крышки чемодана, раскладывал шприцы по цветам.

– В смысле?

– Я приказал нарыть на него всё, что получится.

– О. Никак не могу привыкнуть, что ты принц, твое скорокоролевское. Реверанс потом сделаю, ладно? А то вставать лень… Или вам больше нравится, когда ручку целуют?

– Так и будешь язвить?

– Ну, должны у меня быть свои маленькие радости?

Покопавшись в аптечке, я отобрала несколько шприцев: болеутоляющее, антибиотик, коктейль витаминов. Затем вспомнила про Алкагест, и всё, кроме анастетика, отложила.

Цеплючка, укладываемая Тристаном на раны, стягивала края кожи не больно, но противно. Со временем она растворится, оставив тонкие, едва заметные швы. Я кусала губы, стараясь не шипеть.

– Значит, Яррист – твой крестный? – надо было отвлечься, хоть чем-то. – Ну, ты как-то сказал, что он – крестный отец наследника…

– Запомнила, значит.

– И когда ты станешь королем?

– Через два года.

Святые Серафимы! Так скоро?

– Твоему папе, насколько я помню, несколько тысяч лет – и ничего, живет себе… Зачем ему наследник?

– Оберон берет отпуск. Лет на двести, минимум.

– А сколько тебе самому? – пришло в голову, что я этого не знаю.

– Двадцать пять.

– Всего-то? Я думала, ты – тоже древний… Неужели у короля сидхе больше не было детей? За всю долгую-предолгую жизнь?

– Были. – Тристан собрал использованные шприцы, смятые упаковки, окровавленные тампоны и запихал весь мусор в пластиковый пакет. – Дайре и Эйлил погибли во время последней войны с Фоморами, Бранвен – десять лет назад, Этайн – совсем недавно. Тогда отец и объявил наследником меня… – он замер с мешком в руках.

– Что?

– Я только сейчас понял, что две последние смерти могли не быть случайными.

Он достал бинт.

– А как же Дирг? Подожди... Он – не сын Оберона, да? – это было очевидно, стоило представить их рядом. Как выглядит король, я припомнила по нескольким телевизионным передачам, и, если немного подумать, Тристан на него очень похож… – А Маха – и вправду твоя мать?

– Биологическая: кровь Махи нужна для усиления метаморфного гена. Моей настоящей матерью была Ольвен, вторая жена отца. Она выносила меня. И воспитала.

Больно мудрено всё это. Наверное, таковы традиции всех королевских семейств: запутывать генеалогию так, чтобы никто, кроме специальных людей, не мог разобраться…

Закончив, Тристан улегся рядом со мной навзничь и заглянул мне в глаза.

– Ты выйдешь за меня замуж? – я растерялась. Наверное, каждая девушка мечтает услышать эти слова…

Воображаю: я, в длинном красном платье, напротив – принц в алмазной короне, цветы, подарки, салют в честь молодой пары… И тут появляется Яррист. Боюсь, такой свадьбы мне не пережить.

– Ты сам говорил, что межрасовые браки у вас запрещены. – губы слушаются плохо и почему-то хочется плакать.

Я ведь знала, что лучше быть одной! Терять слишком больно, это просто невыносимо. Лучше вообще никого не любить. Никогда.

– Я стану королем. Изменю закон. Это потребует времени, но…

– Прости. Давай не будем об этом. По крайней мере, пока.

Я его поцеловала. Тристан ответил, а потом грустно улыбнулся. Наверное, он всё понял. Два года… Ну что ж, не так уж и мало. С нынешним образом жизни я могу просто не дождаться коронации.

Глава 20

ГЛАВА 20

НАОМИ

Проснулись от телефонного звонка. Тристан взял трубку, а я, встав с постели, выглянула в окно. Темно. В смысле – абсолютная темень. Ни фонарей, ни фар автомобилей, ни светящихся окошек в домах… Как будто мы не в центре города, в пентхаусе современной высотки, а в какой-нибудь глуши, где на много километров нет жилья. Невольно я оглянулась на Тристана и вздохнула с облегчением: почудилось, что я не в Питере, в современной высотке, а у Ярриста, в его замке, спрятанном в отрогах Маттерхорн…

Тристан закончил говорить и повернулся ко мне:

– Одевайся. Пора уходить.

Я растерянно оглядела комнату.

– А что мне надеть-то? От кимоно остались одни тряпочки, а то, в чем я приехала, ты выбросил.

Он хлопнул себя рукой по лбу – такой милый, совершенно человеческий жест… И умчался.

– Вот! Я же оставил это в твоей спальне! – он вернулся и вывалил на кровать ворох тряпок. – Только быстрее.

– Что-то случилось?

Я вытащила из кучи джинсы, майку, кожаную куртку… Белье? А, вот что-то кружевное в отдельном пакетике.

Как выяснилось, Тристан накупил мне кучу одежды, и вся она была черной. «Машина может быть любого цвета, только если она черная…» – всплыло в памяти.

Пока собирались, Тристан говорил:

– Я поручил следить за домом. Ну, и за всем, что будет подозрительного. Засекли вертолет, он летит в нашу сторону.

– А почему темно, как в бочке? – Тристан тоже выглянул в окно.

– Маменькиных рук дело! Она на такое большая искусница… Просто иллюзия, чтоб посеять панику в наших рядах. Не пугайся.

– Гражданским вертолетам запрещено летать над жилыми кварталами.

– Вот то-то и оно. – принц кивнул. – Маха теперь ни перед чем не остановится, Ростов был прав. У нее просто нет выбора.

Мы уже входили в лифт.

– Если она тебя убьет, Оберон её из-под земли достанет.

– Честно говоря, я тоже не понимаю, на что она рассчитывает.

– Барон сказал, государственный переворот. Маха может пойти против короля?

– Сомневаюсь. Отец – чрезвычайно могущественная личность. Я имею в виду его личные качества. Не могу представить, кто мог бы с ним потягаться.

– Обман. Предательство. Вероломство. Наверняка у Оберона есть враги?

– Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Отец практически в одиночку выиграл войну с Фоморами. Он дрался с Балор'ом и победил его. А Балоръ, чтоб ты понимала, был Рефаим…

Двери лифта открылись на подземной парковке. Тристан повел меня к дальней стене, где в отдельном закутке стоял мотоцикл.

– Куда поедем? – я надела предложенный шлем.

– К друзьям. Пора прекращать это безобразие. – принц выглядел разозленным.

Где-то в вышине раздавалось «твок, твок» вертолетного винта, улицы, как и положено, сверкали огнями, впереди выгибался дугой мост через Неву.

Мы успели отъехать на пару кварталов, когда за спиной раздался взрыв. Я оглянулась: окна пентхауза пылали. Фугасный снаряд, скорее всего, выпустили из гранатомета.

– Там могут быть пострадавшие! – крикнула я. Но Тристан, наверное, не услышал.

Наращивая скорость, мы летели прочь.

Оставив мотоцикл на крошечной стоянке, побежали к метро.

– На Ленинском пускают до без четверти час, должны успеть… – на ходу бросил Тристан.

– В доме могли быть пострадавшие!

– Обо всём позаботятся, не беспокойся. Мы там ничем не поможем.

В вестибюле я бросила взгляд на часы: половина первого. Разговаривать было некогда. Подошел поезд, но мы, вопреки ожиданиям, в него не сели. Как только последний вагон скрылся в туннеле, Тристан спрыгнул на рельсы. Я, пожав плечами – за ним. Поздновато отступать, верно?

– В этом туннеле – один из входов в Шахту. – объяснил принц, топая по шпалам.

– Нибелунги ведут какие-то работы под городом?

– Так называется их подземное убежище. Это, своего рода, бункер, только огромный.

– Не знала, что под Питером живут гномы.

– Шахты есть под всеми стратегически важными городами. Когда-то они большей частью селились в Европе, но вампиры, во время Второй Мировой, устроили геноцид и почти всех истребили. Тогда король Нибелунг принял решение о Рассеянии… Гномы выкупают подземные пространства везде, где могут, и строят Шахты.

– Ты много о них знаешь.

Нибелунги – самая скрытная раса. Они не любят публичности, не выносят, чтобы к ним приставали с вопросами. «Мы любознательны, но не любопытны» – как сказал в интервью один из них. Фраза стала мемом.

Обычные сведения о гномах, доступные всем: лучшая в мире техника, лучшее в мире оружие и самые дорогие украшения. Всё.

– Полди, – ты видела его на выставке, – друг детства. Наши семьи тесно связаны.

– Значит, его отец тоже важная шишка?

Тристан скрылся в темной нише и теперь возился там, чем-то погромыхивая. Наконец он с трудом повернул колесо ржавого шлюза, приоткрыв его, и мы протиснулись в узкий проем. Там, кроме крошечной площадки и бетонного колодца, ничего не было. В глубину уходила вереница лампочек, и в их тусклом свете виднелась череда металлических скобок, вбитых в стену.

– Нам туда! – подмигнул Тристан и полез в колодец.

Всё страньше и страньше, – подумалось мне. – Теперь вот – в нору за белым кроликом… То есть, бурым волком.

Лезть молча, слыша только свое натужное пыхтение, отдающееся в колодце зловещим эхом, было неуютно, и я продолжила допрос:

– Мы говорили о твоем друге детства… – голос гулко разнесся по трубе.

– Ну да. Полди – сын Гейдериха, короля Нибелунга.

– Ну надо же. Еще один наследник.

Я вспомнила клетчатую рубашку с закатанными по локоть рукавами, видавшую виды жилетку с кучей карманов, оттопыренных всякой всячиной. Кожа в татуировках, темные волосы забраны в хвост… Нос картошкой, хитроватые умные глаза…

– У Нибелунгов нет кровных традиций наследования. Королем становится самый достойный, или, как говорят у них, компетентный. Тот, кого выберет сообщество.

– Весьма похвально… – руки отваливались, швы на спине неприятно тянуло.

Я уже всерьез опасалась, что упаду, потеряю сознание и разожму руки, когда эхо изменилось.

Наконец мы спрыгнули в горизонтальный туннель. По дну бежала узкоколейка, под потолком, насколько хватало глаз, в обе стороны тянулись провода с желтыми лампами в проволочных сетках. Пахло пылью и крысиным пометом.

– Глубоко забрались господа Нибелунги… – пробормотала я, переводя дыхание. В висках бухало, ноги дрожали, но я не хотела подавать виду, насколько мне хреново.

– Их город расположен под сетью метро. – объяснил Тристан. В тусклом свете ламп лицо его казалось мутным белесым пятном. – Питер стоит на слишком вязкой почве, так что гномам пришлось углубиться ниже уровня грунтовых вод, чтобы их всё время не заливало. Это – самая глубокая Шахта в мире.

– Ясно… Слушай, тебе ведь нужно с матушкой разобраться, а мы, получается, прячемся.

– Не прячемся. Предпринимаем стратегическое отступление. Тем более, без Полди я её не найду. Барон прав в одном: хватит бегать по лесам. Пора задействовать тяжелую артиллерию.

Потихоньку мы двинулись вперед. Точнее, куда-то на запад, всё так же шагая по шпалам.

– Послушай… как бы между прочим спросил Тристан, – а ты не хочешь рассмотреть идею вернуться к Ярристу?

Меня будто ударили. Лицо онемело, воздух вдруг нагрелся и загустел. Почувствовала себя раком, брошенным в кипяток.

– Хочешь от меня избавиться? – он остановился, и секунду пусто смотрел на меня, а затем взорвался:

– Да нет же, нет! Никогда так больше не думай! Просто… Видишь же, со мной как? Два покушения за один день.

– А моя жизнь – сплошь розы да песни, ты это хочешь сказать? Забыл о Носферрату? О Вито?

– Я мог бы сказать, что рядом с Ярристом тебе на на Вито, да и на Носферрату будет плевать с высокой башни.

– Мог бы. – согласилась я. – Но ведь не скажешь, верно?

Мы снова тихонько пошли вдоль рельсов, молча, слушая шорох собственных шагов. Да еще лампочки над головой иногда негромко потрескивали и мигали.

Через полчаса я не выдержала:

– Я тебе уже говорила, что в любом случае не вернусь! Только не к Ярристу.

– Ты его любишь. Ты любишь его, и поэтому никогда не будешь со мной!

– Конечно, я его люблю! – я задохнулась. – Но… Ты ту ни при чем. Понимаешь, он – как солнце. Когда далеко – излучает живительное тепло, но стоит приблизиться – опаляет. Я… Я просто не могу. Когда я с ним, всё выглядит простым и ясным до предела: я его люблю, отдам за него жизнь, сделаю всё, чтобы он был счастлив. Но его глаза… Эти его прекрасные устрашающие золотые глаза, говорят: ты – ничто. Меньше, чем ничто. По сравнению с вечностью ты – пыль на немытой пятке нищего погонщика ослов. Возможно, ты представляешь некоторую ценность, но это еще надо доказать.

– Согласен, в этом что-то есть. – Тристан начал прихрамывать. Туннель всё не менялся.

А я не могла остановить словоизвержение. Мне еще ни с кем не приходилось говорить о Ярристе, о своих чувствах к нему. Мне кажется, Тристан должен понять. Он – такой же, как я…

– Когда Яррист рядом, я будто растворяюсь. Перестаю осознавать себя личностью. Помнишь, я рассказывала, что он меня бросил на Майорке? Так вот: когда он ушел, я решила умереть. Его отсутствие воспринималось, как глубокая рана в сердце и причиняло нестерпимую боль. Казалось, кровь больше не бежит по венам, легкие не желают качать воздух. Я хотела спрыгнуть с обрыва. И знаешь, что остановило? Мысль о нем же, о Ярристе! О том, что он расценит моё самоубийство, как трусость. Я прекрасно понимала, что Майорка – просто очередное испытание. На эмоциональную устойчивость, в том числе. Я просто не могла его подвести. Но, через некоторое время, преодолев ломку, я решила, что больше так не могу. Он играл мной, как куклой. Захотел – приблизил, надоела – оттолкнул без сожаления. Я больше не хочу гореть. Никогда.

– «Серафимы находятся в постоянном движении вокруг божественного, и озаряют все вокруг жаром от своей быстроты и бесконечности полета. Они способны возвышать и уподоблять себе низших существ, воспламеняя их сердца, а так же очищать их, подобно молнии и всепожигающему огню. Их образ световиден и обладает неприкрытостью и неугасимостью.»

– Что это?

– Цитата. Из Симеона-мага, если не ошибаюсь. За точность не поручусь, но примерный смысл таков.

– И… Почему ты её вспомнил?

Тристан остановился. Я, не успев остановиться, ткнулась ему в спину.

– Ты ни о чем не догадываешься, так? – взгляд его выражал насмешку пополам с сочувствием.

– По-твоему выходит, я дура полная. О своем происхождении и то не знала. – чтобы передохнуть, я прислонилась к бетонной стене. Была она абсолютно гладкой, чуть вогнутой и совершенно ледяной.

Слова Тристана меня обидели. В силу определенных обстоятельств я привыкла считать себя… особенной. Не такой, как все. Но, вот уже в который раз, Тристан дает понять, что я – всего лишь маленькая дурочка, недостойная приобщиться взрослых тайн.

– Он ангел, наш Яррист! Как этого можно было не заметить? Ты что, совсем слепая?

– А что ты на меня орешь? Я не виновата, что мне ничего не говорили!

– А головой подумать не пробовала? Яррист – одна из самых известных личностей в нашем подлунном мире, звезда первой величины! Архистратиг, Ктулху его заешь! Ты – его ученица, и ты даже не задумывалась, кто он такой?

Эхо улетало в тоннель, отражаясь от стен.

Меня начало трясти. Закрыв глаза, я по стеночке сползла на пол и обхватила колени руками. Опустила голову на руки и замерла. Я всегда знала, что с ними что-то не так. С ним, и с его отцом, Никодимом. Просто… Ведь я знала их с раннего детства! Глаза, которые временами заливает расплавленное золото, тень громадных крыл на стене...

То, как Яррист иногда мог «усложниться» – так это я назыалал про себя. Реальность становилась, как слоистый пирог. В такие минуты рядом с драгоценным учителем было особенно нелегко.

Ничего "такого" на самом деле не было, но казалось, из глаз выступает кровавый пот, а в ушах звенит столь оглушительно, что нормальный слух уже никогда не вернется.

А потом он вновь «упрощался», становился самим собой, и я как бы «забывала» о том, что было. Не то, чтобы забывала, просто не думала. Не брала в голову.

И еще его красота. Я видела, я знаю: она ранила не только меня. Все, кто лицезрел Ярриста, на время мутился рассудок.

С Никодимом такого никогда не бывало. Никаких «усложнений». Он как бы постоянно пребывал слегка "по ту сторону". «Не от мира сего» – так ведь говорят?

А с виду Никодим был… обычным. Высоким, худощавым. Седые, чуть вьющиеся и не очень густые волосы до плеч. Морщины бурно пожившего человека. Печальные серые глаза. Иногда теплые и бархатистые, как лепесток подснежника, а временами холодные и пустые, как покрытая коркой старого льда лужа… Никто и никогда не сказал бы, что Яррист и Никодим – одна кровь.

– Эй, ты как? – Тристан присел рядом и обнял меня за плечи. Оказалось, я плачу, всхлипывая и пуская сопли.

– За кого они меня держат? – вытерев глаза рукавом, я посмотрела на Тристана. – Домашний зверек? Их тоже любят, заботятся… Дрессируют, как мартышек в цирке. Кто я для них? – Тристан поднялся, помог мне встать и обнял.

– Никакая ты не мартышка. Ты… Понимаешь, так вышло, что ты – очень важная для них штука. От тебя зависит всё на свете.

То, как он это сказал… Вроде бы в шутку, но… Будто говорил о неодушевленном предмете.

Мы вновь зашагали вдоль рельс. Меня еще немного трясло, но надо брать себя в руки. Неважно, кто я для них и что они там себе думают. Сейчас я сама по себе.

– В Предании сказано, что давным-давно Ангелы жили на Земле. Им разрешил Господь, не знаю уж, за какие заслуги. – буркнула я. А потом они все взбесились, и Господь их уничтожил.

– Да брось ты сейчас об этом думать. Зря я вообще тебе сказал.

– Он наслал Потоп. Никодим говорил, после Потопа никто не выжил. Понимаешь, я ведь верила Никодиму. Раз он сказал, что никаких ангелов не осталось, мне и в голову не приходило… Выходит, Яррист как-то уцелел?

– Стало быть, так.

– Ну и хрен с ним. В конце концов, это его личные проблемы.

– Вот и правильно. – Тристан обнял меня за плечи и чмокнул в щечку. – Мы, кстати, пришли.