Текст книги "Подсластить победы горечь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
– Интересно, – все так же вяло ответил его величество.
– Вам грустно? Плохо? – всполошилась девушка. – Может, партию в фигурки? Я расскажу вам подробнее о жизни Странников?
– Доставай доску, – согласился Боэланд. И надо позвать кого-нибудь, зажечь больше светильников. Как-то окончательно темно.
– И попросим пажа, принести сладостей. Здесь делают вкусный, тягучий мармелад, с разными соками. Мне нравится – с карласской черной смородиной с орешками.
– Согласен на мармелад, – почти улыбнулся Боэланд.
* * *
Несмотря на трудности, деятельность прогрессоров и их добровольных помощников привела к желанному результату. Настал, наконец, день, когда новые больные перестали поступать в карантинные дома. Для находящихся там людей угроза для жизни миновала. И, хотя карантин не был снят ни с домов-лечебниц, ни с города, люди ликовали. Возможность жить дальше пылкой радостью выливалась на улицы Альнарда, выражалась в танцах на площадях, в звоне гитар под балконами по ночам, в песнях и частом смехе. А иногда интерес к жизни принимал странные формы. И такой необычной формой стала лекция-диспут: «О физической картине космоса» в Альнардском университете. Настояли на ней студенты, активно помогавшие прогрессорам, настояли так же и на лекторе – Анастасии Лазаревой. Девушка произвела сильнейшее впечатление на любителей толочься в свободное время в лаборатории прогрессоров.
Настя плохо говорила по-остарийски. Обычно ее спасало то, что вся остарийская знать и, тем более, клирики, как с удивлением недавно обнаружили земляне, практически свободно могли общаться на международном языке прогрессоров. У них была своя собственная методика быстрого освоения языка, заключавшаяся в выучивании наизусть текста на языке пришельцев, текста, который они уже знали наизусть на своем родном. Поэтому у Насти не было проблем в общении с остарийцами. Но читать лекцию!? Положение спас Айвен Рудич, вызвавшийся побыть переводчиком.
Когда отзвучали три звучных и гулких удара в гонг, девушка в длинной черной мантии, наголовном покрывале и дымчатых очках, старательно скрывая страх, вошла в огромную аудиторию, венчавшуюся куполом. В Альнарде, единственном из городов Остарии, сохранились здания работы старинных архитекторов, увенчанные куполами, не имеющие колонн, поддерживающих крышу. И университет был одним из таких зданий. Свет лился через узкие окна, имевшиеся в куполе и в подкупольной части стен, ярким потоком; кресла из темного дуба располагались полукруглым амфитеатром, кафедра лектора находилась внизу и в центре. Настя подошла к ней, огляделась и побледнела. Вся правая часть амфитеатра была занята людьми в темных сутанах.
– Важнейший факультет – теологический, – просветил девушку Айвен. – Чего ты дергаешься? У них иначе не бывает. Во всех университетах важнейший факультет – теологический. Поэтому в Вальямаресе у меня будет не университет, а академия.
– И они пришли послушать женщину?
– Настюш, ты куда глядела последние недели? Практически все студенты теологи помогали нам выбирать из города зараженных людей. И все, даже те, кто не был в лаборатории, о тебе уже слышали. Сами пригласили – пусть сами и страдают.
Настя еще раз оглядела заполненный людьми огромный зал, увидела в первом ряду Фенеллу и затравленно ей улыбнулась. С убранными под накидку волосами, в дымчатых очках, закрывших большие, сияющие голубые глаза, Настя выглядела обыкновенной, не слишком даже красивой девушкой; лектором, никого не смущающим внешностью. Аудитория замерла в ожидании.
Для начала зажегся экран. С Земли в небо взлетела ракета, пламя из дюз, земля стремительно уменьшилась в размерах. И вот уже на экране маленький шарик в бездонном космосе. Потом все было показано в обратном направлении. Шарик планеты в иллюминаторе постепенно увеличивался в размерах и внезапно стал родной студентам Остарией. Успокоившаяся девушка начала лекцию. Слушатели нормально восприняли идею о том, что планета, на которой они живут, – круглая. Идею о том, что вокруг планеты есть воздушная оболочка, они тоже пережили. Тем более, что Настин ассистент продемонстрировал опыт со свечкой в запаянном сосуде, гаснущей, когда из сосуда откачивают воздух. Лектора прервали, только когда она заявила, что планеты движутся вперед по круговой орбите вокруг своего солнца.
– Извините, сеньора Лазарева, наши ученые тоже высказывали сходные мысли, но почему тогда, если земля движется вперед, воздух с нее никуда не отбрасывается? Почему нет ощущения встречного ветра в лицо?
На пару секунд девушка растерялась.
– Сила тяжести удерживает вокруг планеты все материальные объекты, в том числе и атмосферу.
Подчиняясь движениям ее пальцев, на экране возник шарик, стрелки от периферии к центру указали действующую в отношении центра земли силу тяжести, мешающую отрываться чему-нибудь от поверхности планеты.
– Подробнее, подробнее, просим вас, – раздались возгласы слушателей.
Формула с квадратами масс и расстояния никого не устроила.
– Что такое есть сила тяжести по существу? В своем философском смысле?
– Это нематериальный феномен, – сказала Настя.
– Никому толком непонятная хрень, – перевел Айвен.
Слушатели как-то невнятно загалдели.
– Возможно, лучше перевести слово «феномен» словом «явление»? – на международном языке прогрессоров уточнил принц Гай.
– А ты как перевел, Айвен? – испугалась Настя.
Переводчик повторил для нее словечко, однокоренное с огородным растением. Термин, который в Остарии употребляли в том же смысле, что и на Земле.
– Пожалуйста, переводи меня точнее, – девушка густо покраснела.
– Да ладно, сеньора, не волнуйтесь так, мы все поняли, – вдруг заявил кто-то из самого центра теологической массы слушателей басом на языке прогрессоров. После чего обстановка окончательно разрядилась. И до самого конца лекции-диспута слушатели уясняли для себя материальную картину мира пришельцев, согласно которой множественные центры масс притягиваются друг к другу и соединяются в единое целое тем, что прогрессоры называют силами притяжения, которые по существу своему являются непонятной хренью, по меткому выражению Айвена Рудича.
Такая картина мира вызвала почему-то бурное одобрение слушателей. Только через час они, затихнув, стали снова смотреть на экран с изображениями плавающих в космосе различных небесных тел.
А после окончания лекции потребовали прочитать им еще несколько.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Дни шли за днями, больше никто не заболевал. Только ядовито-малиновый цвет заборов на тех улицах, которые были подвергнуты прогрессорами санэпидемической обработке, потому что там жили зараженные чумой люди, напоминал об отступившей от города черной смерти. Только малиновый цвет ободранных от глицинии и винограда каменных заборов да темные траурные одежды многих горожан. Смерть собрала себе обильный урожай в городе. Погибли сотни людей. Не тысячи, как могло бы быть, но и не единицы, даже и не десятки.
В один из тихих вечеров, когда солнце перестало раскалять желтые камни города, его величество открыл новоучрежденный праздник «Белой цапли» на центральной площади Альнарда. Белая цапля по давно забытым причинам связывалась в народном сознании с душами умерших родственников, поэтому всем понравилось придуманное кем-то название для праздника в честь победы над черной смертью.
Началось торжество с награждения всех участников борьбы с эпидемией и плавно продолжилось народными танцами и бесплатным угощением на площадях города. Для знати был организован бал во дворце наместника. Мраморные колонны украсили живыми цветами и дополнительными факелами, звучали веселые танцевальные мелодии, кто-то смеялся. Приподнятое настроение праздника быстрее вирусов передавалось от человека к человеку. Большинство людей беззаботно веселились. Большинство, но не все.
– Диана, возьми себя в руки. В конце концов, ты сама все и предложила. Помнишь, еще в Вальямаресе? – прошептала Фенелла, обнимая эмиссара прогрессоров в малозаметном уголочке площади между резной каменной решеткой и пальмой, перевитыми цветущей глицинией и розами. – Не думаю, что Боэланд должен видеть, как он тебя задел.
Диана сцепила руки и закусила губу, чтобы успокоиться. Получалось плохо. Слезы стояли в глазах, несмотря на какие-то там прогрессорские успокаивающие лекарства. Его величество во время награждения повел себя откровенно оскорбительно. Он заплатил прогрессорам за помощь исключительно как наемникам. Заплатил по-королевски щедро, да это так. Но в какую сумму можно было оценить ночные кошмары Насти Лазаревой? Обморок от перенапряжения самой Дианы, многодневную бессменную работу большинства прогрессоров. Очевидно же было, что для пришельцев несчастье в восточных провинциях Остарии совсем не было способом заработать деньги. Да, в свое время сама Диана и предложила оплатить наемный труд прогрессоров, но это можно было сделать куда тактичнее.
«Мне не жаль золота, чтобы втрое оплатить предъявленные мне прогрессорами счета за предоставленные услуги… Я надеюсь, сеньора Ардова, что вы сумеете грамотно распределить между своими людьми ту сумму, которую я вам выделил».
И все это на площади, битком заполненной народом, с помоста, откуда благодаря прекрасной акустике, слова далеко разносились.
Ошеломленный откровенным цинизмом короля Остарии наместник Альнарда даже счел необходимым вмешаться.
– Я хочу лично передать восхищение самоотверженной работой землян еще и от профессоров и студентов Альнардского университета, – объявил он, когда Боэланд торжественно сошел с помоста в центре площади. – В качестве знака их уважения и на долгую память мне доверена честь, вручить сеньору Айвену Рудичу золотую цепь почетного члена университета.
– Нереальная засада, – с чувством высказался прогрессор, поднимаясь по ступенькам на помост. Вряд ли он хоть сколько-нибудь высоко оценивал уровень местной науки, но цепь была массивной, красиво сплетенной, из золота высшей пробы, с огромным рубином. Принц Гай торжественно навесил цепь поверх джинсового костюма Айвена.
– Э-э-э, друзья, – откашлявшись, произнес прогрессор. – Я, конечно, нереально тронут вашим подарком. И искренне надеюсь, что наше знакомство получит продолжение. В Вальямаресе открывается медицинская академия, в которой я назначен ректором. Приглашаю всех медиков и будущих студентов. Вместе поднимем медицину в вашей стране на приличный уровень. В качестве бонуса будут лекции уже небезызвестной вам Анастасии Лазаревой.
– В вашем переводе? – с ехидством спросил кто-то из студентов.
– Само собой.
– О-о-о!
Да. Слов не было. На последней лекции теологи поинтересовались, откуда берется энергия для упорядочения, то есть, созидания во вселенной, если мера хаоса, то есть разрушения, все время растет?
Настя, подумав, ответила: «За счет энергии первоначального взрыва».
Кое-кто из теологов, понявших ответ без перевода, заволновался.
И Айвен Рудич перевел: «Не задавай глупых вопросов, не получишь глупых ответов».
– Но как же может быть, чтобы энергия от разрушения способствовала созиданию? – не унимались дотошные теологи. – И что вы все-таки называете энергией?
– Термин «знергия» не несет в себе какой-либо полярности, – начала было снова растерявшаяся Настя.
– Сожрал утром мясо, оно в тебе разрушилось, ты бегаешь, – доходчиво перевел Айвен. – Но чтобы еще и думать, мозги нужны. Упорядоченные, если у кого есть. Мясо переваривается, а твои упорядоченные мозги работают.
По потрясенной тишине Настя сообразила, что перевод снова оказался слишком вольным.
– Что ты им сказал?!
– Да ладно тебе, не парься. Продолжай. Видишь, всем интересно…
Торжественная часть праздника «Белой цапли» закончилась, тогда Фенелла и увидела эмиссара прогрессоров. Та стояла в тени огромной пальмы, среди фиолетовых соцветий глициний и темно-красных роз, как всегда красивая… такая одинокая. В конце концов, чужая для землян, которые в любой момент могли ее разоблачить. Чужая и для остарийцев.
Принцесса подошла к ней, Диана позволила себя утешить.
– Ваша светлость, – прозвучал рядом бархатный мужской голос. – Они обе обернулись, и Фенелла невольно ухватила спутницу за руку. С ними заговорил опальный придворный Боэланда граф Марильо ди Вентимеда, видимо, приехавший на праздник в Альнард. Единственный из знатных лиц королевства, кто мог узнать Данику Кальдаро в лицо.
– Вы обознались, – резко ответила бывшая Даника. – Мое имя – сеньора Ардова.
– Для меня вы всегда будете «светлостью», – галантно ответил дон Марильо, кланяясь. – Почему вы не во дворце?
Диана не стала говорить, что ее даже и не пригласили.
– Вы ведь знаете, дон Марильо, что король не любит прогрессоров, – ответила Фенелла, когда пауза затянулась. – Мы не можем решить, стоит ли навязывать ему свое присутствие.
– Но это дворец наместника Альнарда, а не королевский, – резонно отметил дон Марильо. – Иначе и я бы не рискнул навязывать королю свое присутствие. Позвольте представиться. Дон Марильо ди Вентимеда. Приглашаю вас, сеньора Ардова, разделить со мной радость праздника. Вас, ваше высочество, я не дерзаю куда-либо пригласить.
«Ага, ибо чревато проблемами».
Диана все еще молчала, чуть склонив голову, пушистая челка затеняла глаза.
– «Сеньора Ардова», – неискренне возмутилась Фенелла, давая возможность подруге опомниться. – Неужели нельзя назвать сеньору по имени. По фамилии никак не звучит.
– Но я не знаю имени сеньоры, – искренне удивился граф. – Ваше высочество, ваша подруга представилась по фамилии. Я подчинился.
– Меня зовут Диана, – тихо сказала бывшая Даника, все еще не в силах поднять голову.
– О, прекрасное имя, сеньора Диана, – с воодушевлением воскликнул опытный сердцеед, отобрал руку Дианы у Фенеллы и, склонившись, галантно поднес тонкие пальцы к своим губам. Над его головой подруги переглянулись. Граф Марильо, соблазнивший в свое время Данику, перевернувший всю ее жизнь, не узнал ту девушку в эмиссаре прогрессоров. Да и помнил ли он ее хотя бы через несколько недель после их единственной ночи?
Диана усмехнулась с еле заметной горечью, успокаиваясь.
– Что же, дон Марильо, с благодарностью принимаю ваше любезное приглашение.
И подхватив подол длинного серо-голубого с легкой серебряной вышивкой платья, опираясь на руку своего забывчивого спутника, она легко поднялась по широким ступенькам в распахнутые двери дворца.
«Да, с характером авантюристки нужно родиться! Какая крепость нервной системы. Впрочем, она ведь уже напилась успокоительных…»
Стоило Фенелле появиться в бальном зале, ее пригласил на танец сам наместник Альнарда.
– В вашу честь, Фенелла, уже сочинили балладу, – с теплой улыбкой сообщил он, и девушка чуть не сбилась с ритма. – «Прекрасная светлая принцесса, чьи руки несут исцеление», – тихо напел ей на ухо принц Гай. – Такой припев у баллады, – он приподнял девушку над полом, потому что на этот раз Фенелла с ритма сбилась.
– О, как вы впечатлительны.
– Просто напев баллады отвлек меня от мелодии танца, – проворчала она, глядя в темно серые глаза партнера. – Какие глупые слова.
Принц Гай тихо рассмеялся, и они продолжили танцевать, обмениваясь ничего не значащими замечаниями. Танец закончился, наместник поклонился принцессе, она присела в реверансе. Когда выпрямилась, его высочество уже куда-то устремился. Фенелле стало грустно. Рядом не было Сида. И никакое торжество не могло до конца заполнить пустоту в душе из-за его отсутствия. Девушка, скользя вдоль стенки, чтобы никого не задеть, добралась до балкона, увитого виноградными лозами настолько, что выход на него был почти не заметен из бального зала. Она раздвинула лозы и выскользнула наружу. Сладостно пахли ночные цветы под балконом. Темно-синее платье девушки сливалось с темнотой ночи. Никому не заметная, девушка долго стояла, глядя в звездное небо в просвете между шуршащими листьями винограда. Как-то там ее Сид? Постояв, Фенелла нашла в глубине балкона скамейку, с удовольствием скинула надоевшие туфельки и устроилась на широком сиденье, обхватив руками колени.
Внизу послышались голоса. Под балконом остановились принц Гай и Настя Лазарева. Фенелла раздвинула листья и чуть перегнулась, чтобы посмотреть вниз. Принц Гай прислонился к мохнатому стволу пальмы и смотрел на севшую на скамейку, ярко озаренную луной спутницу. Светло-желтое платье землянки казалось белоснежным, пушистые, светлые волосы сияли вокруг головы серебристым ореолом.
Ноги у Фенеллы гудели, вставать и уходить, чтобы не подслушивать, совершенно не хотелось. А спустя минуту, ее приковало к скамейке любопытство.
– Настя, ответьте мне честно. Могу ли я надеяться, что вы когда-нибудь согласитесь, стать моей женой? – спросил принц. – Только честно.
– Мне так не хочется вас огорчать… в такую чудесную ночь…
– Я понял.
Наступило молчание. Потом Настя встала.
– Нет-нет, подождите, – взволнованно сказал ее собеседник. – Я нечто подобное и предполагал. Не уходите. Вы обещали мне разговор.
Девушка молча села обратно на скамейку.
– Я совсем не сердцеед и не бабник, – тихо сказал дон Гай. – Если я полюбил вас, то для меня это слишком серьезно. Вы меня не любите, но очень вас прошу, возьмите от меня на память подарок.
– Какой подарок? – еле слышно уточнила Настя. – Какой подарок можно вручить с такими словами?
В ответ принц назвал сумму денег, запредельную сумму по меркам земной девушки, обычной стажерки. Та вскинула голову, глаза сверкнули. Принц Гай быстро продолжил.
– Вы сможете оплатить долг за свое обучение. Не будете здесь мучиться, а сразу приступите к тому делу, которым вам так хочется заняться. Вам не придется пробиваться в вашем мире, вы сможете сами оплатить работу лаборантов и установку нужного вам оборудования. Если денег не достаточно, я с радостью увеличу сумму.
Настя дернулась и опустила голову. Лунный свет серебрил ее сложную прическу.
– Вы сами не понимаете, что предлагаете, – резко сказала она. – Как мне теперь отказаться?! У меня ведь есть своя миссия в жизни. Я должна добиться признания в нашем обществе. Чтобы все поняли, что дети с Изолированных территорий достойны того, чтобы войти в нормальное общество на равных. Мне повезло оказаться первой, и я никак не могу их подвести. Я никогда теперь не забуду, от какой возможности отказалась. Зачем вы это сказали? Вы ведь знаете, что нельзя брать деньги у посторонних людей.
– Я старше вас, – спокойно ответил дон Гай. – Старше и опытнее. Поэтому я знал, что предлагал. Для того и предложил, чтобы вы не отказались. Примите мою помощь, Настя, и вы, с вашим умом и способностями уже лет через пять добьетесь успеха. Иначе вы можете бесполезно мучиться всю жизнь.
И снова повисло молчание. В саду завели свои скрипучие песни цикады. Из зала по-прежнему доносилась танцевальная музыка.
– Все равно это невозможно, – наконец, вздохнула Настя. – Я, наверное, очень циничная, я сейчас мысленно согласилась с вами. Но ваше предложение неосуществимо. Из Остарии в Ньюгард нельзя вывезти никакие ценности, превышающие сумму, оговоренную Договором деда Боэланда с прогрессорами. И уж наши то прогрессоры, уверена, вывозят по максимуму. Так что благодарю вас за желание помочь, но…
Она снова попыталась встать, но принц, мгновенно оказавшийся рядом, ее удержал.
– Вы совсем не циничная, – с нежностью сказал он. – Вы… Я никогда не думал, что возможно так гармонично сочетать в себе ум и женственность. И красоту. Постойте, выход есть. Вы на него сразу не согласитесь, но, прошу вас, подумайте над моими словами, время у вас есть. Я знаю, вы должны три года стажироваться после завершения обучения.
– Какой выход? – Настя прижала ладони к щекам и подняла голову, чтобы посмотреть в лицо стоящему в полутени собеседнику. Лунные лучи, окружив голову девушки светлым ореолом, оставляли ее огромные глаза в глубокой тени.
– Договор с прогрессорами – общественный, – быстро произнес наместник. – Вы сможете вывезти любые деньги по частному договору. Ваш муж сможет перевести на ваш счет неограниченную сумму денег.
– А вы все продумали, я смотрю. Как интере-есно!
– Естественно, я говорю о формальном браке. Вы ведь сразу же окажетесь на Земле. Нас с вами разделит вселенная.
– Но какая вам от этого польза?! – вдруг вскрикнула Настя, бессильно роняя руки на колени, – Какая-то вам должна быть от этого выгода? Какая?!
– Какая выгода? – невесело улыбнувшись, уточнил принц. – После того, как вы покинете Остарию, а вы покинете ее в любом случае, я смогу смотреть в звездное небо с надеждой, а не с пустотой в душе. Вы меня никогда не забудете.
– Я уже вас никогда не забуду, – пробормотала Настя, снова опуская голову, – Деньги для этого дарить совсем необязательно. Я даже, если бы встретила вас в своем мире, вполне бы возможно, влюбилась в вас без памяти. Но здесь? В чужом мире? Здесь домострой и бесправные женщины с этим: Kirche, Kuchen, Kinder.
– Что?
– В переводе «церковь, кухня, дети». Старинный девиз тех, кто считал, что женщина может существовать только как бесправный придаток к мужчине.
– Неплохой, кстати, девиз, – дон Гай сел рядом с Настей на скамейку. В свете луны серебрилась вышивка на его темной тунике. Темные провалы глаз – не видно их выражения.
– Вот. Даже вы так думаете!
– Только вы неправильно его понимаете. Церковь – символ вечного в жизни человека. Символ того, что со смертью жизнь не заканчивается. Нормально развитый человек никак не может ограничиться несколькими десятками лет жизни. Он создан для вечности и будет счастлив только тогда, когда ее свет озарит все его поступки.
Настя посмотрела на собеседника, приоткрыв рот от удивления.
– А кухня и дети – символ домашнего очага, который хранит женщина. Женщина-мать – это святое даже для мужчин Борифата с их гаремами и рабством. А уж мы в Остарии прекрасно понимаем, что только свободная мать может подарить стране настоящих воинов. Свободная женщина, которой восхищаются дети, их первый и самый любимый учитель, никак не бесправный придаток к мужу. Не знаю, кто вам нас так описал, Настя, но нас явно оболгали, – он осторожно взял обе ладони землянки в свои, не отводя от девушки глаз, поднес пальцы ее правой руки к губам. Настя не вырывалась, замерла неподвижно. Принц отпустил ее руки. Оба молчали довольно долго.
– Пойдемте, я вас утомил, – произнес, наконец, наместник, вставая. – У нас еще будет возможность поговорить. И не одна.
Фенелла, перевесившись через бортик балкона, проводила глазами двух удаляющихся людей, таких разных, чудом встретившихся в маленьком городе Остарии. Потом резкий шум на балкончике заставил девушку повернуть голову. Короля она сразу узнала по белой, расшитой золотом и сапфирами тунике, сверкающей даже в полумраке балкона.
– Вам так понравился граф ди Вентимеда? – со злостью спросил он свою несопротивляющуюся спутницу, затаскивая ее на балкон вслед за собой.
Диана явно была не в силах отвечать его величеству. Тогда Боэланд прижал ее к себе так крепко, так сильно прихватил пальцами ее волосы, что она выгнулась в его руках с коротким стоном. Страстный поцелуй длился, казалось, бесконечно. Потрясенная этим зрелищем Фенелла даже забыла, как дышать. Видимо, Диана забыла об этом тоже, потому что, когда король разжал руки, она, судорожно вдыхая воздух, сползла на каменный пол балкончика.
– И вот, что мне удивительно, – ледяным тоном произнес Боэланд, глядя сверху вниз на красивую женщину у своих ног. – Ведь вы – прогрессор, Диана. Как так могло получиться, что вы совсем не умеете целоваться?
– У вас дикое представление о прогрессорах, – с неожиданным достоинством ответила оскорбленная эмиссар прогрессоров, чуть отклоняясь назад, чтобы посмотреть на короля. – На Земле полным-полно порядочных женщин и девушек, которые не целуются со всеми подряд, а потому совсем неопытны.
Король еще несколько секунд сверлил Диану взглядом, затем резко покинул балкон. Та закрыла лицо ладонями и бессильно всхлипнула, давясь молчаливыми слезами.
И прозревшая Фенелла поняла, что, если она хочет видеть его величество Боэланда счастливо женатым, если она желает скорого появления долгожданного наследника короны, то нужно срочно действовать, спасая ситуацию. Ибо короля обычные остарийские девушки явно не цепляли. Его величеству было нужно нечто особенное. И загадочная эмиссар прогрессоров как раз подходила.
Девушка подошла к Диане, села на теплый пол рядом с ней. Та вздрогнула, но не прогнала подругу.
– Ты многого не знаешь, – тихо сказала новоявленная сестра короля. – Ты знаешь, что Боэланд ненавидит прогрессоров, но не знаешь точно, почему. Тебе кто-нибудь рассказывал о Марике Дуалье?
– Нет.
– Тебя не было тогда в Остарии… Боэланд полюбил, наверное, в первый раз в жизни так сильно, молодую актрису из дворян Марику…
– А я ведь ее видела! Видела на Земле запись спектакля с ней. Она действительно талантливая. И… красивая.
– Красивая. Она ждала ребенка от его величества. Боэланд был готов объявить Марику королевой. Но твоя предшественница, эмиссар прогрессоров Жанна Риче соблазнила молодую актрису сделать аборт и покинуть Остарию. Для будущей карьеры и всепланетной славы.
Урожденная остарийка Диана, забывшись, вцепилась в руку собеседницы, глядя на девушку с неподдельным ужасом.
– Она убила ребенка короля?
– Да. И с тех пор Боэланд стал таким… диким, – Фенелла обняла подругу. Та прижалась к ней, опустив голову на плечо девушки.
– Что же мне теперь делать? – с болью прошептала она. – Не так важно, что было в прошлом. Важно, что я не выдержу такого отношения к себе. Понимаешь, не выдержу. Такая ненависть…
– Извини, но тут явно не только ненависть. Боэланд ненавидел Жанну Риче, но никогда, никогда не вел себя с ней не то, что грубо, а даже невежливо. Он был безупречен, я тебя уверяю. Ты его зацепила, вот его и крутит, – Фенелла хмыкнула. – Еще бы!
– Я все равно не выдержу больше. Подам, наверное, заявление начальству, чтобы меня сняли с должности эмиссара. Останусь простым прогрессором. Не буду больше…
– Да, кстати, – насторожилась Фенелла после упоминания о начальстве, – последние полчаса у тебя видеозапись работала?
– Естественно, – с горечью ответила Диана. – Тут, правда, темно… Ладно. Сделанного не воротишь. Пошли спать, праздник кончен.
На следующий день Фенелла добралась до Боэланда.
– Меня к вам привел важный разговор, ваше величество.
– Садись, сестренка, – мягко ответил король.
– У меня неприятный разговор, – честно предупредила сестренка, усаживаясь в кресло напротив его величества. Боэланд, усмехнувшись, внимательно посмотрел на нее.
– Зачем вы так грубо, так непохоже на самого себя общаетесь с Дианой? Она собирается просить начальство об увольнении. Вам разве нужен другой эмиссар?
– Она не уволится, Фенелла. Даже, если твоя Диана и вправду подаст прошение с просьбой об увольнении, начальство ей не позволит. Ты думаешь, что я совсем глупец? Не понимаю, зачем к неженатому королю подсунули очень красивую женщину? Как ты все-таки наивна, сестренка. Прогрессоры любым способом пытаются взять меня на поводок.
– Но Диана – не простая пешка в руках прогрессоров, – пробормотала Фенелла. Чуть вздрогнула, потому что король резко наклонился к ней, пристально глядя в лицо.
– Да, я знаю.
– Тогда не будете ли вы так любезны, ваше величество, чтобы объяснить мне, зачем было так грубо приставать к Диане с поцелуем?! Буквально на глазах у ее начальства. Чтобы они решили, что все получается? Вы ведь знаете, что она вся увешена следилками. И этого не скрывает, между прочим.
– Да. Я погорячился, – вполне мирно признал Боэланд. – Не сдержался, увидев рядом с ней Вентимеду. Твоей подруге не хватало только связаться в Альнарде с доном Марильо. Мало ли, что ему в голову придет? Ты, кстати, дорогая сестричка, ничего не хочешь мне больше рассказать? – добавил он еще дружелюбнее, нежно, можно сказать; внезапно заинтересовавшись своим перстнем-печаткой.
«А что, если король знает, кто такая Диана Ардова? – ошеломленно подумала Фенелла. – Знает. И что? Чем это может грозить Данике-Диане? Может ли король считать ее засланным соглядатаем? Предавшей своего короля подданной Остарии?»
– Нет, не хочу, ваше величество. Пойду я, пожалуй.
«Как он может это знать? Даника была у него на приеме, закутанная в вуаль, не шевелилась, молчала. Не мог он ее узнать».
– Иди, Фенелла. Всегда рад тебя видеть.
