Текст книги "Легенда "Роузтауна". Призрачная любовь."

Автор книги: Татьяна Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Оливия сама не заметила, как заулыбалась в ответ, но тут же погасила улыбку.

Она не должна смеяться в компании человека, который ей неприятен. Хотя, неприятен ли? В принципе, он ведь ничем не хуже её лучшего друга? Если бы не противостояние в первый день, они вполне могли бы общаться. А при благоприятном стечении обстоятельств – подружиться и ставить весь пансионат на уши в течение двух недель отдыха. Так почему же они начали не с того?

Глава 6. Один на один.

– Ты что-то ищешь?

Элинор вздрогнула от неожиданности и резко обернулась, чтобы посмотреть, кто отвлек её от важных дел. Между стеллажей стоял Джастин. Он с задумчивым видом листал книгу, время от времени отрываясь от своего занятия и поглядывая в сторону Элинор.

– Какая разница? – спросила девушка.

Она всё ещё не отошла от шока. Конечно, библиотека не являлась её собственностью, потому вероятность встретить здесь ещё кого-то из отдыхающих была достаточно велика. В теории. А вот на практике всё оказалось иначе. Элинор ходила в библиотеку на протяжении трех дней, и за эти три дня так никого здесь и не встретила. Единственным человеком, составлявшим девушке компанию в читальном зале, оказалась сонная библиотекарша, которая постоянно пила растворимый кофе из пластикового стаканчика и читала любовный роман в потрепанной обложке, время от времени стирая выступающие слёзы. Содержание романа оказывало такое влияние на сентиментальную женщину.

– Никакой, – пожав плечами, ответил Джастин. – Просто спросил.

– Просто так ничего не бывает, – вздохнула Бейкер, просматривая корешки книг. – Если ты задал вопрос, то явно, что-то за этим стоит.

– Мне нечем себя занять, – признался Грин, поняв, что собеседница ему досталась дотошная. – Оливер куда-то убежал с утра пораньше, Тайлер снова отправился любоваться красотами природы, прихватив с собой блокнот. Полагаю, вечером снова будет хвастать перед нами своими набросками. А мне скучно, я не знаю, куда сюда деть. Потому и пришел сюда. У меня здесь тетя работает...

– Тётя?

– Да. Меня потому в 'Роузтаун' и отправляют каждый год, чтобы я под присмотром находился. Родители, наверное, до сих пор считают, что я – маленький мальчик, которого всюду нужно водить за ручку, а без чужой помощи ничего не умею.

– Я смотрю, тетя не особенно справляется со своими обязанностями, – усмехнулась Элинор.

– Она вообще с ними не справляется. Смысл её жизни – эти дурацкие романчики, которые она пачками скупает, а потом до дыр зачитывает. Верит в любовь. Наивная...

– У каждого свои странности.

– Ты права. Но я всё равно не понимаю, как можно это читать.

– Я тоже не понимаю.

Элинор провела пальцем по корешкам книг. Больше всего её в данный момент интересовали книги исследовательские. С хотя бы частичным описанием истории острова в целом, и 'Роузтауна' в частности.

Отправив пару тезок и Камиллу на разговор с садовником, сама Элинор решила заняться исследовательской работой, чтобы восстановить хотя бы частично события из жизни пансионата и его обитателей. История Оливера и Оливии была наполнена мистической составляющей, и Элинор загорелась идеей распутать этот клубок, найти зацепки и понять, что мешает призракам встретиться друг с другом. К тому же, эта игра в расследование давала ей повод думать, что она причастна к какому-то великому событию, а это, несомненно, поднимало самооценку.

– И всё-таки, какие книги ты хочешь найти? Что-нибудь развлекательное?

Элинор покачала головой.

– История острова. Все, что с ним связано. Легенды, слухи, поверья... Ещё лучше что-нибудь о жизни 'Роузтауна', не общие слова, как нам говорили во время экскурсии, а в подробностях.

– В таком случае, тебе несказанно повезло, что ты встретила меня, – расцвел в улыбке Джастин.

– Почему? – удивилась девушка.

– Я знаю, где расположены такие книги.

– Правда?

Элинор была на седьмом небе от счастья.

– Я здесь бывал уже столько раз, что наизусть знаю расположение тех или иных книг. Подожди здесь. Я скоро вернусь.

Оставив Элинор в одиночестве, Джастин развернулся и направился к стойке, за которой сидела его тетушка. Женщина уже не просто смахивала украдкой слезы, а рыдала в три ручья, один за другим сминая бумажные платочки и выбрасывая их в корзину. Бейкер вздохнула: интересно, что в той книге написано? Её ещё ни одна книга не смогла довести до слёз. Может, она просто чего-то не понимает в этой жизни?

Со своего места она отлично видела все, что происходило в зале. Джастин подошел к стойке, облокотился на нее и заговорил с тетушкой. Она перестала плакать и почему-то нахмурилась, как будто слова племянника её насторожили. Через некоторое время улыбка на лице Грина померкла. От хорошего настроения не осталось из следа. Парень нахмурился. Между бровей пролегла складка.

Элинор вышла из-за стеллажей.

– Нет, Джастин, и не проси, – решительно ответила библиотекарь.

– Но почему – нет?

– Я помню твою прошлогоднюю выходку. Не хочу повторения.

– Ну, тётя!

– Нет, Джастин. Я же сказала.

– Джоан, это не мне нужно.

– Не тебе? А кому же тогда?

– Моей знакомой.

– Какой знакомой?

– Мне, – ответила Элинор, подойдя к стойке. – Не знаю, поверите ли вы мне, но мне просто невероятно пришлось по душе это место. 'Роузтаун' для меня – это любовь на всю жизнь. Я приехала сюда впервые, но очарована им невероятно. Знаете, мне всегда нравились места с историей. Здания, имеющие историю, которая буквально завораживает. Я не знаю, как выразить свои мысли, но это просто восхитительное место. Я практически влюблена в него, а потому мне хочется узнать о нем больше. Ведь, когда влюбляешься в человека, тоже хочешь узнать о нем всё. Вот и мне хочется знать, чем живет этот пансионат, что о нём говорят, сколько слухов связано с ним. Я чувствую, что это не обычное место, потому мне хочется понять его душу...

Элинор болтала без умолку, стараясь запутать женщину за стойкой. Джастин, вызвавшийся помочь, едва не испортил всё. Теперь Бейкер предстояло исправлять ситуацию, чем она активно и занималась.

Кажется, её речь произвела впечатление на библиотекаря, потому что та заворожено слушала посетительницу, а в итоге достала из ящичка небольшой ключ. Передала его Элинор и посмотрела на Джастина так, что удивительно, как парень не уменьшился в размерах под этим взглядом.

– Так и быть, поверю этой милой леди, – произнесла строго. – Ключ даю только потому, что меня её речь впечатлила. И я искренне надеюсь, что в этот раз всё обойдется, и мне не придется краснеть за тебя, дорогой племянник.

– Я и не собираюсь там оставаться, – проворчал Грин.

– Так даже лучше. В любом случае, веди себя подобающе, как ведут себя взрослые люди. Договорились?

– Да.

– Вот и отлично. Проводи свою знакомую в хранилище.

– Пойдём, – произнес Джастин и, не дожидаясь ответа, зашагал прочь из читального зала.

Он шел так быстро, что девушка едва за ним поспевала, хотя всегда была уверена в том, что ходит быстро. Джастин, чьё настроение было капитально испорчено выговором от тетушки, даже не задумывался о том, как себя чувствует спутница. Успевает она за ним или давно отстала и заплутала в коридорах 'Роузтауна'.

Выйдя из зала, парень свернул налево, шел по длинному коридору до самого конца, вновь повернул, на сей раз направо и, наконец, остановился. Прислонился к стене и принялся обмахиваться кепкой, которую всё это время держал в руках.

– Вот здесь, – произнес он, указывая на дверь.

– Слушай, это, конечно, не моё дело, но, что же произошло здесь в прошлом году? – поинтересовалась девушка, вставляя ключ в замочную скважину и несколько раз его поворачивая. Замок поддался достаточно легко. – За что твоей тёте пришлось краснеть? Ты можешь не отвечать, я не настаиваю.

– Да нет, всё нормально, – усмехнулся Джастин. – В прошлом году мы всей толпой ввалились в архив и напились там. Тетя нас застала в невменяемом состоянии и после того случая доверие ко мне пошатнулось.

– Напились? Откуда у вас алкоголь был? Его же на острове не продают.

– С собой привезли, – ухмыльнулся Грин.

– Ну, сегодня твоя тётя может быть спокойна. У меня и в мыслях не было распивать в библиотеке спиртное. К тому же, у меня, действительно, дела.

– Я в этот раз тоже не настроен на безумные поступки, – ответил Джастин, проходя внутрь помещения.

Он нашарил на стене выключатель; тусклый свет слабо озарил помещение. Несмотря на то, что свет горел, большая часть комнаты все равно оставалась затемненной. Стеллажи были высотой почти до самого потолка, и добраться до верхних полок можно было лишь с помощью лестницы.

Элинор осмотрелась по сторонам. Начать поиски она решила именно с верхних полок, предположив, что самые ценные документы должны находиться именно там, где до них сложнее всего добраться.

– Здесь есть лестница? – обратилась к Грину.

– Есть.

– Принеси, пожалуйста, будь другом, – произнесла Элинор, улыбнувшись застенчиво.

Получилось не очень убедительно. Во всяком случае, на Джастина должного впечатления не произвело. Он только хмыкнул многозначительно, а не упал к ногам прекрасной принцессы, готовый ради нее на любые подвиги. Бейкер окончательно убедилась в том, что так называемыми женскими чарами не обладает, и, тяжело вздохнув, добавила:

– Ну, или скажи, где она. Я сама принесу.

– Нет, я принесу, – тут же откликнулся Джастин. – Просто хотел тебе сказать...

– Да?

– Не пытайся кокетничать. Тебе это не идёт. Эти наигранные уловки только портят впечатление.

Элинор тяжело вздохнула.

И как после этого можно верить книгам, повествующим о любви мужчин к утонченным кокеткам? Она и раньше-то слабо верила в правдивость данных книг, а сейчас окончательно убедилось, что на сто процентов они состоят из мечтаний автора о мужском внимании.

* * *

– Договорились?

– Ты уже спрашивал. Повторять не обязательно.

– Это вместо скрепления договора рукопожатием.

– Вот оно что.

– Договорились?

– Да, – обреченно выдала Оливия. – Интересно, почему я с самого начала настроена на провал?

– Не будь такой пессимисткой. Не получится сейчас, попробуем ещё раз. Главное, не сидеть на месте, ожидая завершения отдыха, а потом кусать локти. Нужно пробовать.

– Не учи меня жизни, Олли. Я всё прекрасно понимаю.

– Значит, встретимся через час в условленном месте?

– Да, я же обещала. Только...

– Только что?

– Вдруг они не придут?

– Тогда ты позвонишь мне, или я позвоню тебе, и скажу, что всё отменяется.

– Хорошо.

Андерсон достал из кармана телефон, щелкнул пару раз кнопками, открывая телефонный справочник. Оливия продиктовала ему свой номер без особого энтузиазма, всё так же подчеркивая некую неприязнь, проскальзывавшую в их отношениях. Тем самым, давала понять, что ничего не изменилось. Она по-прежнему, не пребывает в состоянии блаженства от того, что столько времени проводит рядом с самым популярным мальчиком в лагере. Да и чему радоваться, если это происходит не по её воле?

Гэйдж старательно, раз за разом убеждала себя в том, что Оливер не сделал ей ничего плохого, и не стоит воспринимать его в штыки, тем не менее, не оставляло ощущение, что его стоит избегать. Подсознание кричало, что, находясь рядом с Андерсоном, она подвергает себя опасности, а потому лучше держаться от него подальше. Жизнь вернется в привычную колею, и проблемы отпадут сами собой.

Но Оливия игнорировала все советы своего подсознания. Её захватил азарт. Отчаянно хотелось раскрыть все тайны 'Роузтауна', найти ответы на вопросы и избавиться от общества призрака по имени Оскар, решившего стать её постоянным собеседником.

Оливия прекрасно понимала, чем грозит обернуться данная ситуация. Оскар живет на острове в одиночестве уже много лет, ему необходимо чьё-то общество. И, скорее всего, выбор уже пал на нее. И дело не в том, что они легко находят общий язык, а в том, что внешне она точная копия Эдельвейс. Оскар видит её, может в любое время подойти, прикоснуться, заговорить с ней... Он будет видеть перед собой Эдельвейс, и мысль о том, что она рядом, сделает Оскара счастливым. Вот только какая от этого выгода Оливии? Она же не любит его, даже другом близким не считает. Самое большее – приятелем, а жертвовать своей жизнью, положив на алтарь чужого счастья свое будущее... Это, несомненно, благородно, но не для неё.

Она не сможет поступить так ради живого человека. О призраке даже речи не идёт.

Оливер... Здесь всё было немного иначе. Рядом с ним Оливия испытывала всю гамму эмоций. В какие-то моменты готова была наброситься на парня с кулаками, а в какие-то – совсем наоборот. Единственное, что Оливию напрягало в отношениях с Андерсоном, – знание, что чувства у нее просыпаются лишь в тот момент, когда она каким-то образом попадает в тело Эдельвейс. Смотрит на мир чужими глазами, мыслит иначе, разговаривает иначе, в любой ситуации начинает плакать и прячется за чужое плечо. Когда возвращается обратно, отголоски чувств еще живы в ней, и она видит Оливера прекрасным принцем, который предназначен ей судьбой, не меньше. Оливия не стала бы противиться этим чувствам, начни они зарождаться, непосредственно, в ней. В конце концов, она не может прожить всю жизнь, так и не влюбившись.

Но эти чувства были навязаны извне, а потому раздражали. Это не она любит, не она хочет быть рядом с этим человеком. Это все эмоции и чувства Эдельвейс...

– Я пойду, – сообщил Андерсон, поднимаясь со скамейки.

– Да, хорошо, – отстраненно ответила Оливия.

– Жди звонка.

Он вновь дернул кепку Оливии за козырек так, что головной убор наехал на глаза. Гэйдж недовольно засопела. Оливер засмеялся, махнул ей рукой и, вновь направился к месту встречи с Эдельвейс. Всё на ту же полянку, где они встретились вчера.

Оливия не стала поправлять кепку; обессилено сползла по стволу дерева, досадливо поморщившись от ощущения того, как узловатая кора оцарапывает спину через ткань майки. Легла на скамейку, закинув ногу на ногу, и принялась ждать звонка, как ей и наказали.

Она лежала с закрытыми глазами и думала о том, как прошли последние несколько дней её жизни.

– Не надо было ехать в этот лагерь. Ведь, как чувствовала...

Внезапный порыв ветра прошелся по верхушкам деревьев, и Оливия вновь почувствовала, как её охватывает знакомое ощущение. Та самая, странная горячая волна, после которой обычно наступало короткое беспамятство.

– Ты – это я, – услышала она шепот у самого уха, и мгновенно переместилась в прошлое...

Оливия широко распахнула глаза. Да, трудно с этим не согласиться. Она – это Эдельвейс, хочется ей того или нет. Новое её воплощение, которое получило иной характер, новое имя, новую семью, но где-то на уровне подсознания у нее сохранились чувства к тому, кого любила Эдельвейс. И это не зависит от неё.

На этот раз видение оказалось не таким спокойным, как прежде. Она понимала, что бежит куда-то. Куда? Сама не знала. Просто старалась скрыться от своих преследователей. Чувствовала, что они вот-вот её догонят, слышала голоса и тихое ржание. Кажется, преследователи её ехали верхом.

Колючие ветки роз цеплялись за одежду, как будто сама природа ополчилась против неё, не давая возможности ускользнуть.

– Вот она! Я нашла её! – раздался чей-то торжествующий голос.

Оливия резко повернулась на голос, отчетливо понимая, что бежать некуда. Ей отрезали все пути к отступлению, и теперь ей ничего не остается, как смириться и ждать наказания за провинность или же наоборот бросить вызов судьбе.

Гэйдж смиренно опустила взгляд. Какой вызов? Она же сейчас в теле амебы по имени Эдельвейс, потому ничего не может сделать, только молча наблюдать за жизнью своей предшественницы. Кроме того, пытаться изменить прошлое – дело неблагодарное, неизвестно, как это отразится на будущем. Сколько перемен за собой повлечет?

Остается только смотреть на эту беспомощность и бессильно злиться.

Цокот копыт стал громче. Оливия обернулась и увидела, как конь перелетает через стройные ряды розовых кустов. На коне, в специальном костюме для верховой езды сидела девушка. Её роскошные черные, как ночь, волосы волнами спадали на плечи, губы были презрительно сжаты, а в синих глазах полыхало пламя гнева.

Пока Оливия рассматривала девушку-наездницу, её подруга подобралась ближе, и теперь без труда можно было рассмотреть и её. Она тоже была красива, только на фоне магической, чарующей красоты своей подруги смотрелась бледнее. Её светлые волосы были собраны в высокий хвост, лишь пара прядей, выпущенных из прически, обрамляли лицо. Девушка тоже была облачена в костюм для верховой езды.

– Ах, Эдельвейс, ну почему ты всё время убегаешь от нас? – насмешливо пропела брюнетка, спрыгивая с лошади.

– Плохо, очень плохо, – вторила ей блондинка.

– Что вам нужно?

Оливия мысленно выругалась. Как можно быть такой размазней? Голос дрожит... Не борец, а провинившаяся собака, которую хозяин носом в ковер тычет. Противно! Как она могла быть такой размазней? Как она с такими взглядами на жизнь до семнадцати лет дожила-то? И как такую можно было полюбить?! Что в ней Оскар нашел?

– Мадлен, а давай поиграем? – протянула брюнетка.

– Как на этот раз?

– А вот так!

Брюнетка взмахнула кнутом, который всё это время держала в руках. Хлестнула им воздух, а Эдельвейс отступила назад.

– Боится, – усмехнулась Мадлен.

– Конечно, боится. Она всего боится, даже своей тени, – засмеялась брюнетка. – Вечно прячется за спину Оскара. И почему он на эту дурочку позарился?

Она вновь хлестнула по воздуху.

– За что вы так со мной?

– А ты не понимаешь?

– Нет.

– Она не понимает! Хватит прикидываться, Эдельвейс. Ты же прекрасно знаешь, что до того, как ты вмешалась, я была невестой Оскара. Наши родители ещё в самом раннем нашем детстве договорились о заключении брака между мной и Оскаром. Все были довольны. Но тут появилась ты, и он меня оставил, решив, что женится на тебе! Ты хоть понимаешь, что повлекло за собой твоё вмешательство?

– Что? – всё так же тихо спросила Эдельвейс.

– Она издевается надо мной, – взвизгнула брюнетка.

Мадлен посмотрела на Эдельвейс с ненавистью, а потом резко толкнула её.

Эдельвейс с легким криком полетела на землю, и вновь услышала, как ударил по воздуху кнут. Она не пыталась отползти, не пыталась защититься.

'Дай же мне свободу. Позволь указать этим девчонкам, где их место', – взмолилась Оливия, не желавшая оставаться немым свидетелем этих издевательств.

'Нельзя, – прозвучал голос, удивительно похожий на её собственный. – В этой ситуации ты просто наблюдатель, не более того. У тебя нет возможности исправлять прошлое'.

'Но я не могу так просто наблюдать за всем этим. Мне хочется их самих этим кнутом отходить'.

'Прости... Я слабее тебя. Я не могла с ними бороться... Я просто не могла'...

'Почему?'

Вопрос так и остался без ответа.

А уже в следующий момент Оливия перестала задаваться вопросами, потому что почувствовала обжигающую боль. На неё градом сыпались удары кнута, а она, вместо того, чтобы сопротивляться, закрывала руками лицо. Под ладонями пролегали влажные дорожки от слёз... Конечно, Эдельвейс, как всегда, в трудной ситуации предпочла разрыдаться.

– Она снова воет, – презрительно бросила Мадлен. – Сколько можно? Это уже даже не занимательно! Чтобы мы не сделали, она всегда ревет!

– И Оскар всегда бросается ей на помощь.

– Никчемная мразь.

– Мнит о себе больше, чем, на самом деле значит. А ведь у самой даже происхождение только наполовину благородное. Нагуляла мамаша от знатного человека. Думала, что сможет место в обществе занять. Ничего подобного! Ты всегда будешь бастардом. Никто в обществе руки тебе не подаст.

– Да кто её в свет выведет? Оскар поиграет и бросит, как бросили её мамашу.

– А, если мы её личико испортим, Оскар прямо сейчас от нее отвернется. Зачем ему уродина?

Эдельвейс закричала в полный голос, так, что крик разнесся по всей территории пансионата. Вскрикнули испуганно вороны, до этого безмолвно наблюдавшие за происходящим.

– Что это с ней? – хмыкнула Мадлен. – Боится за свою красоту?

– Кровь, – произнесла брюнетка. – Смотри-ка, мы её до крови забили.

Мадлен пригляделась. На черно-белом жакете проступали кровавые полосы. Ткань была разорвана, кожа тоже лопнула и из раны теперь сочилась кровь, впитываясь в материю.

– А разве мы не на это рассчитывали? – удивилась блондинка.

– Нет, конечно! Я хотела её просто проучить, но заходить настолько далеко не планировала.

Брюнетка бросила хлыст своей напарнице, подошла ближе к лежавшей без сознания Эдельвейс, презрительно ткнула её носком своего сапога. Девушка в себя приходить не торопилась.

– Она хотя бы жива?

– Дышит.

– Бренда...

– Что?

– Я хотела сказать...

– Подожди.

Бренда присела на корточки, похлопала Эдельвейс по щеке. Та приглушенно застонала, а потом открыла глаза. Бренда смотрела на свою соперницу и не могла понять, что нашел в ней Оскар. У девчонки нет такого приданного, как у нее, нет той благородной красоты; Эдельвейс никто в сравнении с Брендой Уорен. Но почему же в ситуации, когда выбор очевиден, Оскар поступает иначе, вопреки доводам разума?

В глазах Эдельвейс, как всегда, стояли слезы. Ресницы слиплись острыми иголочками. На щеках пролегали дорожки высохших слёз, а глаза были мутными от боли.

– Ты меня слышишь? – поинтересовалась Бренда у Эдельвейс.

– Слышу, – ответила та пересохшими губами.

– Отлично. В таком случае, не придется ждать другого случая. Это было моё первое и последнее предупреждение. Я запрещаю тебе подходить к Оскару. Увижу рядом с ним, пеняй на себя.

– Бренда, – нервно повторила Мадлен.

– Что случилось? Дело не терпит отлагательств?

– Сюда кто-то идёт. Наверное, услышали крик нашей страдалицы.

– А раньше ты не могла сказать?

– Я пыталась, но ты...

– Замолчи! – властно приказала Бренда.

Она брезгливо поморщилась, посмотрев в последний раз на Эдельвейс, резво вскочила в седло и посмотрела на свою подругу.

– Не тормози. Запрыгивай и держись за меня. Не хочу, чтобы нам досталось из-за этой дурочки. А ты, – взгляд её остановился на лице Эдельвейс. – Помалкивай. Иначе тебе не сдобровать.

Она пришпорила коня, и лошадь сорвалась с места... Лежа на земле, Эдельвейс слушала удаляющийся цокот копыт, и время от времени закусывала губы, чтобы отвлечься от ноющей боли, охватывающей всё тело.

– Больно. Как больно, – шептала она...

Дымка начала рассеиваться. Окно в прошлое вновь закрывалось, возвращая Оливию к реальности.

Девушка резко дернулась и упала со скамейки на землю. Зашипела рассерженно, почувствовав, как ладонь начало саднить. Падая, девушка умудрилась ободрать руки о мелкую гальку, рассыпанную здесь практически повсюду.

– Ничего себе развлечения у детишек в девятнадцатом веке были, – хмыкнула Гэйдж.

Обвязав ветровку вокруг пояса и поправив кепку, зашагала в том направлении, куда ещё совсем недавно ушел Оливер. Захотелось поделиться с ним своими новыми знаниями.

Оскар не появился, и Гэйдж сделала выводы: сегодня призрак общаться с ней не желает. Что ж, это к лучшему. Ей нужно привести нервы в порядок, а для того, чтобы это сделать, необходимо выговориться. Желательно, живому человеку.

Оливия не заметила, как с быстрого шага перешла на бег. Буквально летела к полянке, где у Оливера было назначено свидание с её прошлым воплощением. Потому-то и не заметила выступ. Зацепилась носком кеда за корягу и полетела на землю. Упала как-то неудачно, почувствовав резкую, острую боль в спине. А, когда боль схлынула, появилось ощущение странного тепла. Оливия приложила ладонь к спине и присвистнула.

– Отлично....

Майка была разорвана, а кожа расцарапана, причем царапина оказалась довольно глубокой, на ладони осталась кровь. Оливия присела прямо на землю, подогнув ноги, и посмотрела, обо что так приложилась. На остром камне был клочок её майки и несколько капель крови.

В это время завибрировал телефон, и Оливия потянулась к сумке-почтальонке, валявшейся в отдалении.

– Да, Олли.

– Как у тебя успехи?

– Отвратительно.

– Почему?

– Ну, если не считать экзекуцию с применением кнутов, падение, содранные ладони и огромную царапину на спине чем-то неприятным, то у меня всё отлично. Если считать...

– Где ты сейчас находишься?

– Понятия не имею, – ответила Оливия, глядя на клочок голубого неба, проглядывавший сквозь кроны деревьев. – Кажется, я очень мило заблудилась в трех соснах.

– Можешь описать то место, где находишься?

– Попытаюсь, – хмыкнула Гэйдж.

Андерсон внимательно слушал её рассказ, некоторое время прикидывал, где приблизительно это место может быть. В итоге, сказал ждать и отключил телефон. Ждать, так ждать. Оливия не стала спорить. Вместо этого устроилась удобнее и решила потратить время, пусть и без пользы, но зато не на самоедство. Открыла первую попавшуюся игру на телефоне и начала стремительно уничтожать врагов, нападавших на нее в выдуманном мире, вымещая подобным образом всю злость, накопившуюся за это утро.

* * *

Спустя десять минут, Оливер дошел до места, где расположилась Оливия. Девушка сидела под деревом, прижав колени к груди. Держала в руках телефон, к которому было приковано всё её внимание.

Андерсон деликатно кашлянул, стараясь обратить чужой взгляд в свою сторону.

Оливия была ближе, чем он думал. Долго искать напарницу не пришлось, правда, из-за разговора с ней план, придуманный Оливером, оказался на грани срыва. Так и не дождавшись Эдельвейс, Андерсон решил заглянуть в тот дом, где каждый день скрывалась новая знакомая. Почти дошел до дома и тут решил позвонить Оливии. Чтобы найти её пришлось отказаться от первоначального плана и повернуть назад.

– Расскажешь, что случилось? – спросил парень, присаживаясь на корточки.

– Потому и бежала. Хотела поделиться информацией.

– И что за информация?

Гэйдж поморщилась, вставая с земли, и повернулась боком, чтобы Оливер мог видеть царапину на спине.

– В точности, как у Эдельвейс в моём видении.

– Она тоже упала?

– Упала, но не сама. Ей помогли.

Оливер тоже поднялся. Подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть рану. Она была не такой уж глубокой, но зато достаточно длинной. Кровь уже не лилась, а взялась корочкой. Края раны покраснели, сильно выделяясь на светлой коже. Поддавшись внезапному порыву, Оливер прикоснулся к месту ранки и немного надавил на нее. Гэйдж дернула плечами и зашипела сквозь стиснутые зубы.

– Больно? – спросил Андерсон.

– Приятно, – фыркнула девушка. – Тоже мне, целитель нашелся.

Она развязала ветровку и накинула её на плечи.

– А откуда у Эдельвейс такая рана? Она тоже на камень упала?

– Нет. Её избили хлыстом.

– Что?

– Не веришь? Неудивительно... Если бы мне такое сказали, я бы тоже не поверила. Две девушки, Мадлен и Бренда поймали её в саду и избили. А потом сбежали. Бренда была невестой Оскара до того, как появилась Эдельвейс, потому так обозлилась на новенькую. Теперь мы знаем, о какой девушке говорил мистер Браун. Бренда очень красивая. Но неприятная...

Оливия замолчала, думая, что ещё можно добавить к вышесказанному.

– Мы сейчас в пансионат? – спросила, не дождавшись реакции от Оливера.

– Я собирался зайти кое к кому в гости, – признался Андерсон.

– Да? У тебя есть знакомые на острове?

– Тот дом, в котором обитает Эдельвейс.

– Знаешь, не такая уж плохая идея. Ничего, если я пойду с тобой? Не помешаю?

– Нет. Это отлично, на самом деле. Может, вдвоём мы что-то и обнаружим.

Андерсон взял Оливию за руку, а она почему-то не стала возражать, послушно побрела за ним. Царапина саднила, бок болел после удара о землю. Прогулкам по лесу Оливия, конечно, предпочла бы постельный режим, но одна только мысль, что жалобы и нытье сделают её похожей на Эдельвейс, отбивали всё желание откровенно признаваться в слабостях.

Во время пути они с Оливером практически не разговаривали, лишь обменивались ничего не значащими фразами, а о деле предпочитали не заговаривать. Дом, который так хотел посетить Оливер, в реальности смотрелся ещё более устрашающим, нежели на фотографии. Он находился в глубине леса, куда практически не добирался солнечный свет. Оливия невольно поежилась, подумав, что посетить это место вечером не смогла бы. Гэйдж, конечно, была не из пугливых, но сейчас в душе зарождался страх. Обстановка напрягала. Она наталкивала на мысли об ужастиках. Темный, беспросветный лес, высокие деревья, вытянувшиеся вверх и закрывшие своими ветвями солнце. Из-за отсутствия солнца здесь было достаточно прохладно. Девушка застегнула ветровку и спрятала руки в карманы.

Дорога становилась всё уже, и идти по ней вдвоем оказалось проблематично. Оливия пропустила напарника вперёд, а сама немного замедлила шаг. Сейчас не было риска потеряться, потому можно было и не торопиться. От быстрой ходьбы обострилась ноющая боль, и девушка с трудом сдерживалась от того, чтобы не признаться, как сложно ей поспевать за Оливером. Заметив, что Гэйдж прилично отстала, парень притормозил и поинтересовался, всё ли в порядке. Оливия махнула рукой, беззаботно заявив, что всё отлично, о ней можно не беспокоиться. Она его обязательно догонит. Во всяком случае, никуда отсюда не денется, искать её не придётся. Андерсон покосился в её сторону с подозрением, но сделал вид, что поверил.

Оливия неторопливо шла по дорожке, внимательно глядя себе под ноги, чтобы в очередной раз не споткнуться. У нее уже был печальный опыт, повторения которого не хотелось. На секунду девушка остановилась, подняла взгляд в небо и почувствовала, как капелька дождя упала на щеку.

За первой каплей сорвалась вторая, за ней ещё и ещё... А потом на землю рухнула стена дождя, до нитки промачивая одежду. Оливии ничего не оставалось, как сорваться с места и побежать скорее к домику, ставшему сейчас из пугающего места одним из вариантов спасения. Взбежав по ступенькам, она остановилась под навесом. Теперь вода на нее не попадала, лишь редкие дождинки отскакивали на лицо и одежду. Капли барабанили по крыше, небо затянуло тучами. О былом солнечном дне ничего не напоминало.

Оливия стянула с себя ветровку и тщательно выкрутила вещь. Переложила телефон в карман джинсов. Ветровку перекинула через руку и направилась в двери. Гэйдж потянула дверь на себя и нос к носу оказалась к Оливеру, который окинув её критическим взглядом, произнес то, что и так было очевидно:

– Твоя одежда промокла насквозь. Если так и будешь ходить в ней, можешь заболеть.

– Я меня нет с собой сменной одежды, – ответила девушка, снимая кепку с головы.

Засунула головной убор в сумку; тряхнула волосами. Пряди были мокрыми, так, что только отжимай. Мокрые, тяжелые, они неприятно липли к лицу и к спине.

Оливер расстегнул свою толстовку, снял её и протянул Оливии.

– Надень это.

– Зачем?

– Не хочу, чтобы ты заболела.

– Но...

– Мне и в футболке хорошо. Не замерзну.

– Ладно, спасибо, – Оливия улыбнулась, заходя в помещение.