Текст книги "Легенда "Роузтауна". Призрачная любовь."

Автор книги: Татьяна Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Нет! – хором отозвались оба, и тут же отошли друг от друга на приличное расстояние.

– Я пошутила, – улыбнулась Элинор. – Просто вы постоянно спорите, вот я и решила подколоть вас. Купились, надо сказать.

– У нас к тебе дело, – выразила общую мысль Оливия.

– Дело? – Элинор необычайно оживилась. – Правда?

– Да. На сто миллионов и даже больше, – отозвался Оливер.

– Излагайте.

– Давай, не здесь?

– Почему?

– Это личное.

Андерсону показалось, что в глазах девушки зажегся огонь, настолько она обрадовалась их предложению.

– И это срочно, – вновь подключилась к разговору Гэйдж.

– Сейчас, иду.

– Ребята, вы куда? – жалобно спросила Камилла, не желавшая оставаться одна.

– У нас важное дело, – ответил Оливер.

– А что мне делать... Я же здесь одна.

– Не волнуйся. Тебе обязательно повезет сегодня вечером, – подмигнула ей Элинор. – Обязательно найдется тот, кто проводит тебя до пансионата. К тому же, мы, возможно, вернемся, и очень скоро.

– Не думаю, – проворчала Оливия недовольно.

С некоторых пор она вообще ни в чем не была уверена. Привычный мир рушился с ужасающей скоростью, а новый не торопился отстраиваться. На отдых Оливия ехала уверенная в том, что это будет самое обыкновенное школьное приключение: песни у костра, ночные посиделки, во время которых принято рассказывать страшные истории, общение с новыми людьми... В общем, стандартный отдых в загородном лагере. А вместо этого получала нечто весьма странное. Сначала перепалки, плавно переходящие в скандалы, потом провалы во времени, странные двойники, свободно разгуливающие по территории острова. Кому рассказать – не поверят. А лучшие друзья, в лучшем случае пальцем у виска покрутят, а в худшем – сразу посоветуют обратиться в заведение, где мягкие стеночки и каждый второй мнит себя, по меньшей мере, Наполеоном.

До пансионата они дошли в молчании. В молчании же поднялись на второй этаж. Оливия распахнула дверь, приглашая проходить внутрь. Элинор бросила на подругу удивленный взгляд, но ничего не сказала. Гэйдж зашла последняя, включила свет и, последний раз выглянув в коридор, чтобы удостовериться, что никого нет, закрыла дверь. Элинор присела на кровать и теперь вопросительно смотрела на Оливера и Оливию, стоявших у двери в идентичных позах. Руки за спиной, ноги на ширине плеч, а взгляд устремлен строго на неё. Элинор чувствовала себя странно. Как нашкодивший щенок, которого хозяева поймали на неблаговидном поступке, и теперь наступает момент расплаты.

– Быть может, вы расскажите, что у вас произошло?

– Произошло многое, – вздохнула Оливия.

– Даже больше, чем хотелось бы, – подхватил Андерсон.

– Кто будет рассказывать?

– Давай, я?

– Давай.

– Так вот, – Оливер вздохнул. – Дело в том, что мы встретили призраков.

– Призраков? – Элинор недоверчиво посмотрела на них. – Вы же не шутите?

– Нет, – ответила Гэйдж.

Пока Оливер рассказывал обо всём Элинор, Оливия смиренно молчала, не пытаясь перебить своего друга по несчастью и вставить пару-тройку своих замечаний. Когда Оливер замолчал, она принялась озвучивать свою версию происходящего.

– Насколько я знаю, ты в этом хоть немного, но разбираешься. И мы подумали, что ты можешь подсказать, что делать?

– Увы, – Бейкер развела руками. – Подсказать я вряд ли смогу. Призраки ведь не со мной заговорили, а с вами. Значит, считают, что только вы способны им помочь. Если это так, то я бессильна.

– И что, совсем нет никаких зацепок?

– Вообще-то это немного рискованно, – неуверенно произнесла Элинор. – Но я могу попробовать помочь вам не столько советом, сколько тем, что на время отправлю вас в прошлое.

– То есть?

– Оливер ведь сказал, что сегодня днем ему виделось что-то вроде отрывка прошлого. Если он сможет передать мне свое видение, я отправлю вас в тот период, и вы досмотрите все до конца. Правда, я не знаю, насколько мне хватит сил... И ещё, я не знаю, сможете ли вы продержаться. Это может оказаться слишком сложным испытанием для психики.

– Я второй день подряд разговариваю с призраками. Что может быть большим испытанием? – хмыкнул Оливер.

– В принципе, согласна, – ответила Бейкер. – Как на это смотришь ты, Оливия?

– Даже не сомневайся в моем согласии.

– Элинор, а ты не можешь вызвать этих самых призраков к себе? – спросил Андерсон. – Мне казалось, колдуньи такими способностями обладают.

– Я не колдунья, – покачала головой девушка. – Мне не дано общаться с потусторонней силой. Я, скорее, начинающий белый маг.

– Белый?

– Белый. Мой готический имидж – не является отражением моей философии.

– Ясно.

– Вот что! Давайте для начала закроем дверь, чтобы нам никто не помешал.

– А, если помешают? – шепотом спросила Оливия, уже предполагая, что ответ будет не самым радостным.

– Если помешают, может случиться многое. И это вряд ли можно назвать хорошим. Например, я не успею закрыть портал воспоминаний, и кто-то из вас останется там навсегда. Нет, тело, конечно, будет в этом времени, а вот душа – там. По сути, это состояние, близкое к смерти. Думаю, вы понимаете, о чём я.

Тезки переглянулись. Идея уже не казалась такой привлекательной. Она и на начальном этапе особого восторга не вызывала, а сейчас тем более. Но все же перспектива каждый день болтать с призраками в списке самых желанных занятий была ещё менее популярной, чем эта затея с переносом во времени.

– Встаньте на середине комнаты, – попросила Элинор. – Закройте глаза. И, пожалуйста, возьмитесь за руки.

Она взяла со своей тумбочки три свечи, поставила их в линию. Взяла спички, зажгла каждую из них. Встала перед ними на колени, закрыла глаза, сложила руки перед грудью и тихо-тихо что-то зашептала.

Оливия на первых порах старалась вслушиваться в то, что произносит соседка, но так как ничего не разобрала, решила, что это безнадежно. Оливер хотел сначала отпустить колкое замечание в адрес начинающей волшебницы, но вовремя прикусил язык, вспомнив, что не стоит мешать девушке, иначе последствия могут быть непредсказуемыми.

Он чувствовал ладонь Оливии в своей ладони, слышал её мерное дыхание и попытался вспомнить свое состояние днем, когда увидел девушку стоящей у окна.

А дальше все завертелось с сумасшедшей скоростью. Он вновь ощутил на себе то, что и днем. Он стоял на месте, но не оставляло ощущение, будто его затягивает куда-то в глубину. И снова нет возможности сдвинуться с места, нет возможности ни слова проронить. Голос Элинор становился все тише, слышался, как через слой ваты. На секунду ему почувствовал, как кто-то осторожно проникает в его мысли, и в тот же момент перед глазами встали все те картины, которые описывала Оливия. Пожар, пожирающий все вокруг. И девушка, мечущаяся по комнате, как мечется загнанный зверь. Пламя, пожирающее её платье, опаляющее кожу, плавящиеся волосы. А потом какой-то мерзкий запах, с настойчивостью пробивающийся в ноздри. Гарь, углекислород, заполняющий пространство вокруг и его собственные легкие.

Кажется, ему только что стал доступен сон Оливии. Он попытался мысленно отмотать все увиденное назад, чтобы внимательно рассмотреть одежду девушки, умирающей от пожара. На ней было то самое красное платье, в котором она представала перед ним каждый раз.

И в этот момент картинка резко сменилась. Теперь он переживал на себе чувства иные. Отчего-то отчаянно защемило сердце, как будто там жила самая сильная боль на свете. Спустя мгновение, Оливер понял, почему все так. Он больше не наблюдал со стороны за тем, как погибала от огня Эдельвейс. Он сам стал участником событий. Тем самым Оскаром, который день за днем наведывался к Оливии и рассказывал о своей возлюбленной. Оливер стоял на основательно задымленном участке, кашлял постоянно и тоже с ужасом понимал, что огонь подбирается к его ногам. Он посмотрел вниз, пытаясь различить, что же на нем надето. Удивительно, но у него это получилось, и густой дым не стал помехой.

Тот самый наряд, который описывала Оливия.

Картинка в очередной раз сменилась, и теперь Оливер снова оказался у комнаты, где девушка стояла у окна с розой в руках. Он снова чувствовал присутствие кого-то постороннего рядом с собой, но не видел его.

Оливия ощущала практически все то же, что и Оливер. Сначала сцена пожара, когда она в один из моментов увидела его, отделенного стеной огня. Затем сцена, схожая с той, что происходила днем. Только сейчас на девушке были не современные вещи, а какое-то ужасно неудобное платье, серое с жемчужным отливом и шляпка, завязывающаяся широкими лентами под подбородком. Оливия стояла у окна, сжимала в руке полураскрывшийся бутон розы и целовала его лепестки.

Обстановка вокруг мало напоминала интерьер современного 'Роузтауна'. Общее у них оказалось лишь название.

Оливия услышала шаги, обернулась. У двери стоял он... Оливер. То есть, это, конечно же, был Оскар. А она сама сейчас носила имя Эдельвейс.

– Оскар, – нежно произнесла она и сама зарделась не хуже Камиллы.

– Эдельвейс.

Парень нерешительно топтался у входа в комнату. Естественно. Иные времена, иные нравы. В то время непринято было оставаться девушке наедине с парнем. Рядом обязательно должна была находиться компаньонка. Потому-то Оскар и стоял у дверей. Точь-в-точь, как Оливер днём.

Эдельвейс подошла к двери, не решаясь поднять взгляд на своего собеседника.

– Что привело тебя сюда? – спросила тихо.

– Я просто хотел увидеть тебя, – ответил он.

Она нерешительно протянула ему руку, затянутую в кружевную перчатку. На секунду пальцы соприкоснулись.

Оливер почувствовал, что их рукопожатие с Оливией на мгновение стало точно таким же. Едва ощутимое соприкосновение, минимальное. Но потом девушка вновь схватила его за руку и сжала сильно-сильно.

– Ты же понимаешь, что это небезопасно. Меня снова будут ругать.

– Условности! – воскликнул Оскар немного зло. – Они вечно мешают нам.

– Оскар, не сердись, – Эдельвейс улыбнулась. – Не стоит портить такое прекрасное мгновение спорами.

– Сегодня вечером бал...

– Да, я знаю, любимый. Как раз по этому случаю, отец прислал мне подарок. Знаешь, что это?

– Нет.

– Это новое платье. Оно такое очаровательное, – девушка была счастлива, рассказывая о своем новом наряде Оскару. – Не описать словами, как оно прекрасно. И, самое главное, оно идеально подходит к твоему подарку.

Она показала Оскару раскрытую ладонь, на которой лежала роза.

– Тебе понравился мой подарок? – спросил Оскар немного неуверенно.

– Очень. Это же тот самый куст, да?

– Да. Куст, который мы посадили вместе...

–... в знак нашей любви.

– Я обязательно приколю эту розу к поясу платья.

– Ты будешь самой очаровательной леди на этом балу, Эдельвейс.

– А ты самым очаровательным кавалером, Оскар.

Девушка тихонько хихикнула, открыла дверь шире, посмотрела по сторонам, надеясь, что никого нет поблизости. А, когда убедилась в этом, наклонилась и мягко коснулась губами щеки своего любимого.

– Я люблю тебя, Оскар, – тихо произнесла.

– Я люблю тебя, Эдельвейс, – так же тихо ответил он.

На лестнице вновь раздались шаги.

– Ах, Боже мой! Сюда кто-то идёт!

Она захлопнула дверь перед лицом Оскара, а ему ничего не осталось, как отправиться к лестнице, сделав вид, что он собирается спускаться вниз.

Теперь Оливер прекрасно понимал, что заставило его признаться в любви Оливии днем. Просто провалился во временной коридор и не смог вовремя из него выбраться.

Картинка постепенно начала рассеиваться. Сначала она потеряла цвет, как теряют его старые фотографии, затем стала черно-белой, а после и вовсе начала рассеиваться, как туман. К Оливеру вновь возвращалось ощущение реальности. Он снова понял, что стоит в комнате пансионата, а не бродит по неизвестным закоулкам. Стоявшая рядом Оливия тяжело дышала. Рука её мелко подрагивала. Однажды Гэйдж особенно сильно сжала ладонь Оливера, и он почувствовал, как её ногти впиваются ему в кожу. Кажется, для девушки испытание оказалось более серьезным испытанием, чем для него.

– Можете открыть глаза, – произнесла Элинор, и Оливер незамедлительно последовал этому совету.

Девушка сидела на полу, поджав ноги. Лицо у нее было бледное, а она сама опиралась руками на пол. Будто боялась в любой момент упасть в обморок.

Оливия тоже открыла глаза и обвела взглядом комнату, пытаясь понять, где находится.

– Мы вернулись? – спросила неуверенно.

– Да, – ответила Бейкер. – Всё прошло более или менее успешно.

Андерсон не торопился отпускать руку своей тезки. Девушка по-прежнему дрожала. По лицу стекало несколько капелек пота, а прядки волос слиплись и прилипали ко лбу и к щекам. Грудь тяжело вздымалась, словно при нехватке воздуха.

– Лив, с тобой всё нормально? – спросил Оливер, всерьез опасаясь за состояние девушки.

– Да, всё хорошо, – ответила она.

Андерсона это не убедило. Для него доказательством того, что с Оливией всё в порядке стала бы какая-нибудь колкая фраза. Тем не менее, руку он разжал. Оливия сделала шаг вперед, подходя к кровати, и в тот же момент рухнула, как подкошенная. Андерсон бросился вперед, подхватывая девушку.

– Кровь, – прошептала Бейкер, зажимая ладонью рот.

Оливер посмотрел в лицо Оливии. Из носа вытекала тонкая струйка крови. Оливера почему-то охватил жуткий страх, природу которого он не мог объяснить. Девчонка совсем ничего для него не значила, но почему-то кратковременная мысль о том, что Гэйдж может умереть, отозвалась в его сердце болью.

– Эй, магичка, ты что натворила?! – крикнул он, что сам свой голос с трудом узнал.

Настолько устрашающе он звучал.

– Успокойся, – произнесла Элинор, поднимаясь с пола. – Это всего лишь переутомление. Придёт твоя красавица в себя.

– Она не моя красавица, – прошипел Андерсон.

– Ну да...

* * *

– Уберите от меня эту мерзость, – простонала Оливия, распахивая глаза.

Рука, державшая у нее под носом ватку, смоченную нашатырным спиртом, мгновенно исчезла.

Две пары глаз смотрели на нее испуганно. Гэйдж присела на кровати и посмотрела поочередно на Оливера и на Элинор.

– И? – спросила саркастическим тоном.

– Ты помнишь, что тут произошло?

– Перемещение в прошлое?

– Помнишь, – констатировала соседка.

– Помню.

– Я же говорила, простое переутомление. А ты из этого едва трагедию международного масштаба не раздул.

– Знаешь, у меня не было цели – попасть в столь юном возрасте в тюрьму за соучастие в убийстве, – отрезал Оливер. – Ты точно в порядке? – обратился к Оливии.

– В полном. Только почему-то очень сладкого хочется, – неохотно призналась она.

– Фрукт какой-нибудь подойдёт? – спросила соседка.

– Вполне.

– Держи, – Элинор взяла из вазочки апельсин и бросила его Оливии. – Не смотри на меня так. Я не ворую еду. Просто сходила вниз, пока ты была в отключке и взяла немного. Ужинать-то нам чем-то нужно.

– Тоже верно, – согласилась Гэйдж, прорезая остро пахнущую кожуру ногтями.

Она бросала корки прямо на пододеяльник, не думая о том, что на белоснежной материи могут остаться крошечные желтые пятнышки. Нестерпимо хотелось поскорее добраться до мякоти. В какой-то момент Оливия поняла: со стороны это выглядит, как одержимость и стала вести себя сдержаннее. Подняла глаза и встретилась взглядом с Оливером, который тут же отвел взгляд.

– Тоже хочешь?

– Нет.

– Хочет, – вмешалась Элинор. – Из твоих рук он даже цикуту примет.

– Не пори чушь! – вспылил Оливер.

– Да ладно, – девушка махнула рукой. – Видели, знаем.

– Не я, а Оскар. И не из её рук, а из рук Эдельвейс.

– Особой разницы не вижу.

– Не беси меня, – бросил Андерсон.

– Хочешь ты этого или нет, но это так. И изменить что-то не в твоих силах.

– О чём вы? – спросила Гэйдж, отделяя от апельсина дольку и отправляя её в рот.

Элинор развернула стул, присела на него, опираясь локтями на спинку. На губах заиграла заговорщицкая улыбка. Весь её вид кричал о том, что она знает тайну, которая пока остается в секрете для Оливии.

– Ничего особенного. Если не брать в расчет тот факт, что в прошлой жизни вы были влюблены друг в друга и сейчас, оказавшись на острове, стали причиной особой активности призраков.

Гэйдж закашлялась. Оливер заботливо похлопал её по спине.

Девушка, конечно, допускала подобную мысль, но одно дело – просто предполагать, другое – знать наверняка. Второй вариант Оливии совершенно не импонировал.

– И что делать? – спросила, прокашлявшись.

– Не знаю. Призраки хотят, чтобы вы до всего дошли своим умом. Здесь я вам не помощница.

– Так, всё!

Оливия откинула одеяло, не обращая внимания на тот факт, что апельсиновая кожура разлетелась по полу. Сейчас голова у девушки была забита другими мыслями, чистота в комнате волновала её в самую последнюю очередь. Не обращая внимания на удивленный взгляд Элинор, она развивала бурную деятельность. Вытащила из-под кровати чемодан, расстегнула молнию, ловким движением смела с тумбочки все свои вещи. Забросила внутрь чемодана все, что лежало в тумбочке... Скорость была потрясающая. Практика в военном лагере давала о себе знать. Девушка собиралась моментально.

Гэйдж вытащила телефон из кармана и тут же набрала номер родителей.

– Кому ты звонишь? – поинтересовалась Бейкер.

– Родителям, конечно, – ответила та. – Дурацкая сеть. Вечно какие-то перебои.

– Зачем?

– Видимо, собирается уехать отсюда, – вздохнул Андерсон.

– Именно, – подтвердила Оливия. – Я лучше опять по грязи буду пластаться и отжиматься на скорость, чем общаться с теми, кого другие считают выдумкой.

– Нельзя, – покачала головой Элинор.

– Это ещё почему?

– Потому что призраки этого не хотят. Уедешь благополучно, но тоска по этим местам заставит вернуться. Сама сюда потянешься. Может случиться и так. Если ты прямо сейчас сорвешься с места, вполне возможно, до дома не доберешься. Иными словами, ты должна им помочь, или...

– Умру, да?

– Ну... да, скорее всего.

– Думаешь, я не порывался уехать домой? – меланхолично поинтересовался Оливер.

– Отлично, – Оливия с размаха плюхнулась прямо на свой чемодан и хлопнула себя по коленям. – Просто сказка, что ещё сказать?

– Если вы хотите, я могу дать вам один совет. Вместо того чтобы тратить время на ссоры, объедините усилия и начинайте думать, чего от вас хотят призраки. И как вы можете им помочь? Время идёт быстро, и три дня уже истекло. Осталось не так много.

– Можно вопрос? – нарушил внезапно наступившую тишину Андерсон.

– Можно, – кивнула Элинор.

– Призраки эти... Они ведь оба на острове. Почему они не видят друг друга? Почему они видят только меня и Лив?

– А, кстати...

Элинор пораженно замолчала. Ответа на этот вопрос она не знала.

– Всё с тобой ясно, – махнул рукой Оливер. – Так и быть, сам попробую найти ответ.

– Ты всерьёз веришь, что сможешь им помочь? – усмехнулась Оливия.

– Что мне остается делать? Знаешь, на самом деле, мне на них наплевать. В данной ситуации я больше забочусь о себе. Перспектива остаться на острове и всю жизнь провести здесь, в разговорах с девушкой в красном меня не особо прельщает.

Глава 5. Тайна мистера Брауна.

– Смотри-ка, Оливер, – Гэйдж хлопнула Андерсона по плечу. – Это тот самый куст, который мы посадили. До сих пор цветет, как и наша любовь.

– Неужели, тот самый? Не узнал... Надо же, как быстро время летит.

Они расхохотались.

Камилла, сопровождавшая их во время прогулки, едва не расплакалась. Она рассказывала своим соседкам по комнате эти историю не для того, чтобы они теперь глумились над легендой. Девушка искренне верила, что соседки разделят её восторг на тему силы любви, которая живет уже более века и не угасает. Но вместо понимания получила совершенно другую реакцию. И самое неприятное заключалось в том, что девушки не только сами смеялись, но парням проболтались. Джастин, как всегда, пропустил рассказ о волшебных розах мимо ушей, буркнув что-то, вроде 'ерунда это всё', а вот Оливер мгновенно включился в игру и теперь потешался с Оливией на пару. Ещё недавно они только и делали, что ругались, а теперь смеются в один голос над прекрасной легендой.

На самом деле, их смех можно было охарактеризовать, скорее, как истерический. Тезки до сих пор не могли смириться с тем положением вещей, которое открылось перед ними после общения с Элинор. Слова о том, что в прошлой жизни они были парой, звучали, как приговор, увы, не подлежащий обжалованию. О своих приключениях они предпочитали не распространяться, потому Камилле всей правды не открыли. К ней обратились потому, что именно она упомянула легенду о розах возлюбленных.

Сразу после завтрака Гэйдж и Андерсон налетели на нее с двух сторон, как коршуны, завидевшие жертву, и принялись допытываться, кто, когда и при каких обстоятельствах рассказал Камилле о существовании такой легенды. Девушка слабо отбивалась, не зная, как реагировать на столь бурное проявление интереса к её персоне, но в итоге сдалась и выдала все, что знала. И сама не заметила, как дала согласие проводить парочку любопытствующих к мистеру Брауну, поведавшему ей эту легенду. Он много рассказывал о паре влюбленных, которые посадили эту розу, да так проникновенно, будто сам лично был с ними знаком. Эта характеристика, промелькнувшая в речи Камиллы, особенно насторожила слушателей. Они переглянулись и с ещё большим энтузиазмом принялись анкетировать свою несчастную жертву.

– Правда, сколько лет-то прошло? – задалась вопросом Оливия.

– Сто, а, может больше, – моментально отозвался Оливер.

– Больше ста, – подтвердила Камилла, которая, несмотря на то, что исполняла роль гида, плелась позади, время от времени вздрагивая от громкого смеха парочки.

– Ах, Олли, больше ста лет, – Гэйдж закатила глаза, привставая на цыпочки и прижимая ко лбу ладонь. – Не могу в это поверить.

– Ах, Лив, а мы всё так же любим друг друга! – усмехнулся он, приобнимая её за талию.

– Руки не распускать, – напомнила Оливия.

Оливер тут же убрал руку. Они снова переглянулись и снова захохотали.

– Прекратите немедленно! – возмутилась Лоренс.

– А мы что? – спросили тезки одновременно. – Мы ничего.

Камилле хотелось хоть как-то заставить их проявить немного уважения к памяти этого места, но ей, как всегда, не хватало смелости. Она не умела в нужный момент дать отпор, как-то обратить внимание на себя, заставить уважать своё мнение. Так было всегда. Взять ту же школу. Там постоянно происходило что-то подобное. Камилле удавалось привлечь внимание к своей персоне лишь на время. Например, с помощью злобного выкрика. На время все замолкали, удивляясь тому, что мышка может, оказывается, подавать голос, но потом их удивление уходило, и голос Камиллы снова тонул в гомоне.

'Просто не обращай на них внимания', – приказала себе девушка.

Они, наконец-то, оказались вдали от куста, и больше поводов для смеха у парочки не осталось. Камилла была этому несказанно рада.

Лоренс воспринимала происходящее в ином ключе. Для нее эта легенда была воплощением мечты о безупречной любви, способной пройти любые испытания, а рассказ о влюбленной паре лишь усиливал желание найти свою истинную любовь, как и герои столетней истории. Окажись Камилла на месте Оливии и Оливера, она вела бы себя по-другому. Не пыталась иронизировать и насмехаться. Она, скорее, обрадовалась бы такому повороту событий. Но жизнь распорядилась иначе.

– Мистер Браун! – крикнула Камилла. – Мистер Браун!

– Он точно здесь? – Оливия недоверчиво посмотрела по сторонам и принялась ковырять носом кеда землю.

– Он говорил, что каждый день приходит в сад, – ответила Лоренс.

– Но мог и солгать, – закончил за нее Оливер.

– Мистер Браун! – вновь крикнула Камилла.

В кустах раздалось покашливание, свойственное людям, которые много курят. Глухой, сиплый кашель. Осторожные шаги свидетельствовали о том, что кто-то приближается. Судя по всему, это и был таинственный мистер Браун, о котором говорила Камилла.

Спустя какое-то время, из кустов вышел старичок маленького роста, сухонький, сгорбленный. На носу у него были очки с толстыми стеклами, а в узловатых пальцах дотлевала папироса, сделанная явно вручную. Покупных сигарет садовник 'Роузтауна' не признавал, считая их глупой тратой денег. От старика пахло табаком и весьма специфическим запахом свежей земли.

– Камиллочка, это ты? – спросил он. – Пришла порадовать старика разговорами.

– Мистер Браун, я сегодня не одна, – радостно сказала Лоренс. – Вас хотели видеть мои знакомые. Вы не возражаете, что я их к вам привела?

– Ну что ты. Нет, конечно. Здесь так редко можно найти собеседника. Я даже рад, что кто-то ещё ищет встречи со мной, – улыбнулся старик, поправляя очки.

Он вновь закашлялся. А, прокашлявшись, посмотрел на своих потенциальных слушателей. Оливер и Оливия смотрели прямо на старика, а он на них. И, чем дольше длилось это пересечение взглядов, тем бледнее садовник становился. Мистер Браун ухватился за сердце и стал оседать на маленькую скамеечку, стоявшую тут же.

– Господи, Боже мой, – прошептал он, не отводя взгляда. – Не может быть. Быть этого не может.

Он размашисто перекрестился.

Достал из кармана платок, снял очки и принялся протирать стекла. Руки не слушались, пальцы дрожали. И в горле пересохло, когда он увидел, кто именно к нему пришел. Водрузив очки обратно на нос, он вновь посмотрел на пару, стоявшую перед ним. Ничего не изменилось. И парень, и девушка были реальными людьми из плоти и крови. В их взгляде отчетливо читалось беспокойство.

– Камилла, внучка, – обратился он к Лоренс. – Ты тоже их видишь?

– Кого? – удивилась она.

– Нас, – пояснил Оливер.

– Конечно, – кивнула Камилла. – Собственно, это мои знакомые. Это...

– Оливия, – представилась рыжеволосая, синеглазая девушка.

– Оливер, – добавил зеленоглазый блондин.

– Как же так? – бормотал старик. – Не может этого быть. Ведь вы же...

– Послушайте, – Андерсон в очередной раз взял всю ответственность на себя. – Если вы думаете, что мы – Эдельвейс и Оскар, то это не так. То есть, конечно, так, но в то же время и не совсем так. Мы не призраки, мы обычные люди, которые с этими самыми призраками столкнулись. А поскольку вы на острове живете давно, наверняка, знаете, что за легенды связаны с этим местом. Нам нужно добраться до истины, и, чем быстрее, чем лучше.

Из всей речи Оливера Камилла особо выделила лишь одно слово. Призраки. Сразу стало как-то не по себе. Девушка задрожала, и, чтобы скрыть свою неуверенность, обхватила себя руками за плечи. Успокоиться не получалось, сердце колотилось быстро-быстро.

Камилла не знала, знать не хотела, какое отношение имеют призраки к паре тезок, зато ясно осознавала одну простую истину: находиться рядом с ними становится опасно.

– Вот как, – промолвил старик, пожевав нижнюю губу. – Признаться, первый раз с чем-то подобным сталкиваюсь.

– Мы, если честно, тоже, – заметила Оливия.

– Что ж... – Мистер Браун поднялся со скамейки. – Думаю, нам лучше поговорить в другом, более спокойном месте. Пойдемте со мной, ребята.

Оливия и Оливер переглянулись. Согласно кивнули.

Иначе и быть не могло. Для них теперь было жизненно важно найти ответы на все вопросы. И для того, чтобы эти ответы найти, или хотя бы обнаружить пару подсказок, они готовы были бежать на край света. К счастью, ничего подобного от них не требовалось.

– Камилла, пойдешь с нами? – спросила Гэйдж.

– Пойдёт, – решительно ответил Оливер, хватая Лоренс за руку.

– Я боюсь, – пропищала та. – Не хочу... Там призраки.

– Нет там никаких призраков. И мы не призраки.

– Но...

– Мы потом всё тебе объясним, – вздохнула Оливия. – Не волнуйся, тебя никто не тронет.

– Обещаете?

– Обещаем.

Подростки послушно двинулись вслед за мистером Брауном, который, несмотря на почтенный возраст, шел достаточно быстро.

* * *

Окна в маленькой комнате были распахнуты настежь. Ветер беспрепятственно проникал внутрь помещения, беззастенчиво играл с занавесками, осторожно касался листов бумаги, лежавших на столе ровными стопками. Сверху на них лежала книга, потому-то они и не разлетались по помещению. Оливер осторожно подвинул книгу, чтобы лучше рассмотреть листки. Они пожелтели от старости и почти полностью были исписаны убористым, неразборчивым почерком. Андерсон попытался прочитать хотя бы строчку, но, поняв, что с задачей не справится, оставил эту затею.

Камилла и Оливия суетились, помогая хозяину дома заварить чай. Глядя на Оливию, Андрсон отмечал, что она не совсем уместно смотрится здесь. Как будто находится не на своем месте, а вот Лоренс создана для этой жизни. В своих ощущениях Оливер был не одинок. Камилла тоже придерживалась такой точки зрения.

Чем больше времени она проводила на острове, тем острее чувствовала, что здесь ей лучше, чем в городе. Даже дышится легче, нежели там. Рассказы старого садовника неизменно вызывали у нее восторг. Однажды девушка поймала себя на мысли, что не хочет покидать это место. Ей здесь очень нравится.

Часто она задумывалась о том, чему может посвятить свою жизнь. И зачастую вопрос оставался без ответа. Перед Камиллой было открыто множество дверей, родители готовы были оплатить ей обучение в любом заведении. Ей оставалось только сделать выбор, но она пока так и не определилась с тем, чего хочет от жизни. Все профессии казались слишком 'чужими', Лоренс не могла представить себя ни в одном амплуа. А стоило только попасть на остров, как проблема выбора отпала сама собой. Очарованная рассказами мистера Брауна о жизни на острове, девушка поняла, что сама не отказалась бы от такой судьбы. Здесь тихо, спокойно, есть возможность побыть наедине с собой. Самое прекрасное место на свете, какое только можно представить.

– Можно садиться, – Камилла расставила чашки с напитком и присела на самый краешек стула.

В доме мистера Брауна была впервые, потому боялась показаться слишком наглой или каким-то образом стеснить хозяина.

Оливер подвинул книгу на место, чтобы листы не улетели, и подошел к столу.

Места распределились как-то сами собой. В итоге Андерсон оказался за столом рядом с Оливией. Он этому даже не удивился. В последнее время они часто сталкивались в самых неожиданных ситуациях. Нужно было, наконец, забыть о прежних разногласиях, закопать топор войны и попытаться не реагировать на Гэйдж так остро, или же реагировать, как прежде. Но у Оливера почему-то не получалось.

Достаточно оказалось всего одного сеанса магии, чтобы он понял...

Понял что?

На этом момента Андерсон обычно приказывал себе притормозить и подумать, в первую очередь, головой, а не сердцем. Нет, его волнение было вполне оправданно. Он долгое время не верил в колдовство, магию и существование иных форм жизни, а тут вдруг оказалось, что всё это время он ошибался. Все его взгляды на жизнь оказались букетом предрассудков, который постепенно увядал. Здесь было намешано столько всего, что впору, на самом деле, свихнуться и провести всю оставшуюся жизнь в комнате с мягкими стенами, принимая лекарство по часам. Тесно сплетенное прошлое и настоящее; воплощение в одном человеке, перерождение в другом. Разговоры с призраками, букеты, появляющиеся и исчезающие, как по заказу. Теперь Оливер нисколько не сомневался в том, кто подбросил букет на его тумбочку. Конечно, Эдельвейс. Только она могла попросить его вспомнить её. Точно так же, как Оскар, подкладывая цветы Оливии, просил вспомнить её о прошлой жизни.