Текст книги "Легенда "Роузтауна". Призрачная любовь."

Автор книги: Татьяна Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Ванда, ты как? – доносились до них голоса близняшек.

– Андреа, – в голосе второй девушки были слышны слёзы. – Я ноготь сломала и руку расцарапала. Дурацкие розы, кто их только посадил здесь в таком количестве?!

Оливии показалось, что она услышала, как кто-то присвистнул...

Додумать свою мысль девушка не успела, потому что на них со Стеллой некто добрый выплеснул ведро воды. Оливия вскочила на ноги, отряхиваясь, как собака, которая только что выбежала на берег из речки. Её любимая белая майка была безнадежно измазана грязью.

Стелла продолжала сидеть на земле, отряхивая с колен грязь и траву.

Близняшки затравленно смотрели на обеих, переводя взгляд со своей соседки на Оливию. А с них на Оливера, стоявшего с пустым ведром в руках.

– И что здесь происходит? – поинтересовался он елейным голосом.

Стелла глупо захихикала.

– Оливер... Ты... А мы тут...

– Мы тут подраться решили, – произнесла Оливия зло, заслужив ещё один уничтожающий взгляд от Стеллы. – Девочки посовещались и пришли к выводу, что я перетягиваю твое внимание на себя. Им это не нравится. Сделай милость, осчастливь хоть одну из них своим вниманием, а то ведь с ума сойдут от тоски.

Она прошла с гордым видом мимо Оливера. Не желала слушать, что он скажет в ответ. Да и оправдания девочек из клуба поклонниц Андерсона тоже.

Оливер тоже долго не задержался в компании своих фанаток. Он догнал Оливию у входа в пансионат, ухватил под локоть, как в прошлый раз и произнес почти ласково:

– Подожди, Лив.

– Ты что-то хотел, Олли? – поинтересовалась она.

– Не хочешь рассказать, что произошло, на самом деле?

– Почему ты не стал слушать их?

– Ну, понимаешь... Они меня и так достали своими знаками внимания. У меня нет желания общаться с ними.

– А у меня нет желания общаться с тобой, – ответила девушка, наморщив нос в точности, как Ванда.

– Ты могла бы сказать мне спасибо! – вспылил Оливер, моментально растеряв всё самообладание. – Я, между прочим, спас тебя.

– Я тебя об этом не просила, – отпарировала Оливия. – Да и за что благодарить? Ты испортил мою лучшую майку!

– А Стелла испортила бы твое прелестное личико.

– Оставь свои комплименты для других, – Гэйдж отстранила руку Оливера. – Мне они не нужны.

– То есть благодарности я от тебя не дождусь?

– Нет! – произнесла Оливия и скрылась в здании пансионата.

– Бесишь, – прошипел ей вслед Андерсон, но она этого уже не услышала.

* * *

Оливер снова ушел из пансионата. Ему не хотелось пересекаться со своими поклонницами. Внимание девушек докучало, а очередное столкновение с Оливией окончательно убедило в том, что тёзка его – та ещё штучка. Ей палец в рот не клади, по локоть откусит, не придав этому значения.

Совершенно невыносимая особа, с которой невозможно найти общий язык.

Андерсон тщательно размешал мыльную воду и осторожно подул, выдувая цепочку мыльных пузырей. Получилось много, но очень маленьких. Легкий ветерок подхватил их и понес вверх, к облакам.

Мыльные пузыри оказались в сумке Оливера случайно. Сам он давно вырос из возраста, когда увлекаются подобными вещами. Скорее всего, это был презент от младшей сестренки. Она до позднего вечера сидела в комнате Оливера, расспрашивая его о поездке. Не хотела уходить, не попрощавшись. Утром Оливер уехал очень рано, когда девочка ещё спала, потому попрощаться они решили вечером.

Разбирая вещи, Андерсон обнаружил коробочку и положил в карман. Сейчас развлекал себя тем, что выдувал пузыри и смотрел, как они улетают в небо.

– Ой, как красиво!

Оливер обернулся.

За спиной стояла Оливия. В том же красном платье, что и в прошлую их встречу, с той же красной лентой на волосах. Она едва ли в ладоши не хлопала от восторга. Будто никогда прежде не развлекалась таким способом.

Девушка подошла ближе к Оливеру. Заглянула ему через плечо.

– Как ты это делаешь? – спросила заинтересованно.

– Что именно?

– Как заставляешь эти штучки летать?

Оливер посмотрел на нее удивленно.

– Мыльные пузыри?

– Это мыльные пузыри? Здорово.

– Ты что никогда в детстве не развлекалась подобным образом?

– Нет.

– Правда? Никогда-никогда?

– Никогда.

– Хочешь попробовать?

– А можно?

– Если тебе хочется, то почему нет?

– Тогда, конечно, хочу.

Андерсон протянул девушке упаковку.

– Знаешь, как ими пользоваться?

– Нет, – немного смущенно ответила она.

– Вот смотри, – он поболтал мыльную жидкость. – Набираешь совсем немного, а потом дуешь. Только осторожно. Может получиться несколько маленьких пузырей, а можно попытаться выдуть один большой.

– Он не лопнет?

– Может, и лопнуть, конечно, но раствора много. Количество попыток неограниченно.

Их руки вновь соприкоснулись, и Оливер снова почувствовал тот жар, что шел от девушки. Когда Оливия прикоснулась к нему в столовой, да и когда он схватил её за руку, ничего подобного не было. Так что же тогда происходит сейчас? Почему сейчас, когда он до нее дотронулся, создалось впечатление, будто он с открытым огнём контактирует?

– Эдельвейс? – осторожно позвал Оливер.

– Да?

– У тебя, по-прежнему, температура... Ты точно нормально себя чувствуешь? Может, тебе стоит соблюдать постельный режим?

– Я хорошо себя чувствую, – улыбнулась она. – Всё отлично.

– Ну... ладно.

Голос Оливера звучал неуверенно.

Эдельвейс помешала пену и попыталась выдуть пузырь. Первая попытка провалилась. Девушка расстроилась, это ясно отразилось на её лице.

– Мне казалось, что это просто. Но ничего не получилось.

– Ты просто слишком сильно подула. Нужно вот так...

Оливер набрал немного раствора и осторожно подул. Несколько пузырей вновь взмыли в небо.

– Попробуй, это, на самом деле, просто.

Пока девушка развлекалась, Оливер пытался разобраться в своих мыслях. Может ли быть так, что Эдельвейс и Оливия – разные люди? Он встретился с этой девушкой всего второй раз, но уже сейчас прекрасно понимает, что поразительное сходство с Оливией у Эдельвейс только во внешности. В остальном – они противоположности.

Вчера он, конечно, был уверен на сто процентов, что это Оливия так над ним шутит, виртуозно притворяется, стараясь воплотить в жизнь образ наивной девушки, мечтающей о принце, живущей в глуши и именно эту жизнь считающей идеалом.

Но сейчас его уверенность пошатнулась.

'У меня нет красного платья!', – прозвучали в голове слова Оливии.

– Красивое платье, – произнес Оливер первое, что пришло ему в голову.

– Спасибо. Мне оно тоже очень нравится.

– Ты сама выбирала?

– Нет, мне его подарили.

– Неужели?

Эдельвейс кивнула.

– На день рождения. Он у меня осенью. Кстати, а ты будешь здесь осенью?

– Вряд ли.

– Жаль.

Она тяжело вздохнула.

– Ты хотела пригласить меня? – усмехнулся Оливер, не очень веря в такую возможность.

– Думаю, ты хороший человек. Мне нравится с тобой общаться, и я была бы рада продолжать дружить в будущем. А, что касается твоего вопроса... Да, я хотела пригласить тебя, но, кажется, у нас не получится встретиться.

– Ты и осенью будешь жить здесь?

– Скорее всего.

– А как же школа?

– Школа? – девочка наморщила нос. Оливер отметил про себя, что мимика Эдельвейс удивительно похожа на мимику Оливии. – Я не хожу в школу. Бросила её.

– И в университет поступать не собираешься?

– Нет.

– Вот как, – протянул он.

– Да, мне хорошо здесь, – ответила она. – К тому же, родители меня полностью в этом плане поддерживают. Отец всегда говорил, что я – идеальная леди, и из меня получится отличная жена. Разве замужество и семья – не самое важное в жизни девушки?

– Не знаю, – пожал плечами Оливер. – Никогда об этом не задумывался.

– Оскар говорил, что сможет обеспечить нам достойную жизнь. Мы ни в чем не будем нуждаться.

Вспомнив о своем возлюбленном, девушка снова всхлипнула.

– Ну-ну, не плачь, – Оливер попытался успокоить её, положив ладони ей на плечи.

На этот раз девушка плакать не стала. Достав из кармана платочек, промокнула глаза и грустно улыбнулась.

– Прости.

– Не извиняйся. Ты не виноват. Это же я вспомнила о нем.

– Я понимаю. Всё-таки, ты любила его. Забыть об этом не так просто.

– Ты такой хороший, Оливер...

– Оливия так точно никогда не сказала бы, – тихо произнес Андерсон, вспоминая утренний разговор.

* * *

Он опять проводил её до дома. Уже у порога Эдельвейс обернулась и помахала рукой на прощание. На этот раз Оливер не стал стоять у дома, зная, что всё равно никто не выйдет и признаваться в обмане не станет.

Мыльные пузыри настолько девушке понравились, что Андерсон по доброте душевной решил сделать новой знакомой подарок. И она долго рассыпалась в словах благодарности.

Потом пришла к выводу, что не может принять дар просто так и решилась сделать ответный подарок. В результате, Оливер стал обладателем венка из ромашек, который девушка там же, на полянке и сплела.

Она надела свой подарок Андерсону на голову и сказала, что это очень мило.

Оливер чувствовал себя идиотом, но спорить не стал и подарок всё же не снял. Эдельвейс обижать не хотелось. Оливия только и делала, что спорила с ним, вызывая на грубость. Эдельвейс провоцировала улыбки.

Он снял венок только у входа в пансионат, полагая, что, увидев его в таком виде, соседи по комнате точно будут смеяться. Спрятал сувенир в карман и направился к лестнице. Но вновь притормозил и по привычке заглянул в гостиную. Сегодня там не было обитательниц комнаты под номером два. Зато девушки из комнаты четыре присутствовали в полном составе.

Стелла сидела на диване, закинув ноги на маленький столик и время от времени прикладывала к лицу пакетик со льдом. Оливер невольно усмехнулся, подумав о том, что Оливия не просила защиты. Она отлично справилась со всем сама, и синяк под глазом Стеллы был тому ярким подтверждением.

Заметив Оливера, Стелла тут же стушевалась, убрала ноги со стола и одернула юбку.

– Как ты? – спросил парень ради приличия.

– Ничего, жить буду, – усмехнулась та. – Послушай, Оливер... Можно поговорить с тобой?

– Конечно. Разве кто-то мешает.

Девушка поднялась из-за стола, бросила в сторону своей свиты недовольный взгляд, как будто приказала им оставаться на месте. Сама направилась к Оливеру.

Она вышла в коридор, некоторое время не знала, как начать разговор. Старательно разыгрывала смущение, а Оливер ждал, чем его удивят на этот раз.

– Насчёт утреннего происшествия. Я хотела извиниться перед тобой.

– Почему передо мной? – удивился Андерсон.

– Мне не хотелось бы думать, что теперь у тебя не самое хорошее мнение обо мне. Прости меня, пожалуйста.

– Всё равно не понимаю, отчего ты приносишь извинения мне, – вздохнул Оливер. – Ты же не со мной дралась.

– А перед ней я извиняться не буду! – вспылила девушка.

Собеседник вскинул бровь.

– Я и не говорил, что ты обязана это делать.

– Но это не совсем то, о чем я хотела поговорить с тобой.

– Тогда давай быстрее, – поторопил Андерсон.

– В общем, ты, наверное, и так в курсе, что сегодня вечером в пансионате состоится нечто вроде конкурса-посвящения. Я хотела пригласить тебя. Очень надеюсь, что ты ответишь согласием, и мы пойдем туда вдвоём.

– Нет.

– Не поняла...

– Что непонятного? Я отвечаю отказом.

– Ты не можешь так поступить со мной! – Стелла от негодования даже топнула ногой.

– Почему не могу? Я уже так поступил, – Оливер развернулся и ушел, оставив девушку в одиночестве.

Она кричала ему, чтобы он подождал, но Андерсон наоборот прибавил шаг.

Проходя по коридору, он притормозил у двери комнаты, расположенной напротив его собственной. Дверь была приоткрыта, и Оливер мог без труда наблюдать за происходящим внутри.

Его вечный враг, Оливия Гэйдж, стояла у окна с полотенцем в руках, время от времени промакивая мокрые волосы.

На время Оливера охватило странное чувство. Отчаянно хотелось сбросить с себя это липкое оцепенение, но ничего не получалось. Казалось, что кто-то намазал его ботинки супер клеем, и они намертво прилипли к полу. Ни шага влево, ни шага вправо.

Интерьер комнаты перед глазами Оливера стремительно менялся, превращаясь в залу, оформленную в стиле викторианской эпохи. Одежда на девушке тоже претерпевали изменения. Вместо таких привычных джинсов и футболки Оливия вдруг оказалась облачена в длинное платье. И полотенце в руках исчезло. Девушка стояла у окна, сжимая в руках бутон красной розы, время от времени прикасаясь губами к цветку, словно мечтала подарить этот поцелуй дарителю.

Оливер хотел что-то сказать, но понял с ужасом, что ни слова не может произнести. Дар речи его покинул.

В коридоре послышались шаги. Андерсон повернулся в сторону лестницы, но никого не увидел, хотя ощущение присутствия рядом ещё одного человека было фантастическим. Оливер помотал головой, но это чувство никуда не исчезло. Просто появилась уверенность в том, что сейчас он смотрит на девушку чужими глазами, и она кажется ему самой прекрасной на свете.

Она повернула голову, увидела Оливера и...

– Чего уставился, Олли? – спросила Гэйдж своим обычным тоном, без намека на романтичность в голосе.

– Я... – Андерсон чувствовал себя на редкость глупо и нерешительно. Им целиком и полностью овладело такое чувство, как робость.

Временной коридор разрушился, больше ничто не напоминало то здание, которое Оливер видел пару минут назад. И Оливия снова была самой собой, а вот он... Ему казалось, что он совершенно потерялся во времени и пространстве.

– Ты? – поторопила девушка.

– Я люблю тебя, – само собой сорвалось с его губ признание.

Оливия посмотрела на Андерсона, прищурившись.

– Я чего-то не понимаю? – спросила подозрительно.

И в это время Оливер почувствовал, что его как будто встряхнуло изнутри. Он окончательно выпал из своего сна, в котором Оливия была девушкой его мечты, а он – её прекрасным принцем.

– Чего ты не понимаешь? – излишне грубо спросил он.

– Ты только что сказал, что любишь меня.

Оливер недоуменно посмотрел на неё.

– Ты сошла с ума? Я не мог тебе такого сказать!

– Олли, если здесь кто-то и сошел с ума, то явно – не я. Может, тебе нужно успокоиться, таблеточки какие-нибудь попить, а?

– Может быть, – растерянно произнес он, все ещё вспоминая ту картину прошлого, что всплыла в памяти.

– Так иди и выпей их! – рявкнула Оливия, захлопнув дверь перед носом тезки.

А он продолжал стоять под дверью, не двигаясь с места.

Неужели он, на самом деле, сказал, что любит её? Но почему же тогда ничего не помнит?

Глава 4. Ночь видений.

Он так и не смог придумать ничего стоящего. Из ступора вышел в тот момент, когда Джастин окликнул его, спрашивая, по какой причине он стоит под дверью комнаты девчонок. Оливер ответил что-то резкое, но наблюдательный пост покинул. Смысла дальше стоять под дверью чужой комнаты не было.

То, что произошло между ним и Оливией казалось чем-то удивительным. Временным помешательством рассудка, не меньше. Он сказал, что любит её? Да не могло этого быть! Он бы и под пытками ничего подобного не произнес. А тут его даже никто не собирался пытать. Сам подошел к двери, сам увидел какие-то странные картинки, не имеющие ничего общего с настоящим, сам же признался в несуществующих чувствах. И что прикажете делать в этой ситуации?!

Оливер искренне ненавидел моменты, когда его мать прикладывала пальцы к вискам, изображая крайнюю степень озадаченности происходящим, но сейчас не придумал ничего лучше, чем самому забраться на кровать с ногами и прижать пальцы к вискам. Его сознание как будто разрывалось между прошлым и настоящим. Его затягивало во временную воронку, стараясь выбросить на поверхность какие-то зацепки, приоткрывающие завесу тайны, но Оливер все равно не мог сложить два и два, каждый раз получая разный результат. Оливия, Эдельвейс, таинственным образом появившийся и практически сразу исчезнувший букет маков. Не менее загадочная надпись на карточке, которая сейчас вновь вспыхнула перед глазами Оливера. Кого он должен вспомнить? Почему?

Перед глазами вновь появилась девушка в красном платье.

Временами в её речи проскальзывали достаточно странные для современной девушки суждения. Если заявление о том, что предназначение женщины в сохранении семейного очага Оливера не особенно удивили, то пара других замечаний натолкнула на размышления. Когда они заговорили о возможности поддерживать связь в дальнейшем, Оливер спросил о том, есть ли у девушки телефон. Она посмотрела на него удивленно. Когда Андерсон показал ей свой мобильный, она на некоторое время растерялась. А потом перевела разговор на другую тему, и больше они о достижениях цивилизации не заговаривали. Тогда Оливер отвлекся, а сейчас вспомнил.

Он запустил руку в карман, чтобы достать подарок Эдельвейс. Венка в кармане не оказалось. Оливер выскочил из комнаты, как ошпаренный. Прошел по коридору, внимательно глядя себе под ноги, по лестнице, возле гостиной. Подарка не было. Он исчез точно так же, как и букет маков.

– Что здесь происходит? – задумчиво произнес он, не особо надеясь на ответ.

Ответа и не последовало. Зато за спиной раздался окрик. Знакомый голос заставил Оливера содрогнуться, но он нацепил картинную улыбочку и повернулся к девушке, старательно добивавшейся его внимания, лицом.

– Оливер, я хотела сказать...

– Внимательно тебя слушаю.

– В общем, днём я вела себя некорректно.

– И?

– Я подумала... Пожалуй, я могу извиниться перед Оливией, если ты этого хочешь, – Стелла старательно прожигала взглядом пол, боясь поднять на Оливера взгляд.

На самом деле, это был ещё один хитроспланированный ход. Она не столько боялась встретиться с Андерсоном глазами, сколько пыталась создать себе имидж хорошей, застенчивой девочки из примерной семьи.

– Нет, не хочу, – прервал её исповедь Оливер. – Если хочешь, можешь пойти и нагрубить ей ещё раз. Мне всё равно.

– Но Оливер...

Стелла окончательно запуталась. Она весь день старательно продумывала пути отступления. Хотела предстать в глазах Оливера совершенством, а он снова сломал все её мечты. Они рухнули в одночасье, сложились, как карточный домик. Сначала Андерсон требует от нее извинений, а когда она решается сделать это, говорит, что извиняться не нужно. Можно идти и грубить дальше. И как понять, чего он, на самом деле, хочет?

– Отстань, – грубо ответил он. – Мне наплевать. Как хочешь, так и поступай. Я тебе не персональный помощник.

Стелла не придумала ничего лучше, чем рыдания. Но разжалобить Оливера не удалось. Он даже не обратил внимания на её слезы.

Девушка хотела сказать ему что-то, но потом заметила, как по лестнице спускается Оливия. Рыдать в присутствии соперницы казалось ужасно унизительным, потому Стелла поспешила скрыться. Она пролетела по лестнице, едва не сбив Гэйдж. Та успела отскочить, и в итоге больно ударилась о перила.

Потирая саднящий бок, она спустилась вниз и не удержалась от колкого замечания:

– А ты молодец. Отлично за девушками ухаживаешь.

– Ты тоже отстань, – ответил Оливер.

– Я к тебе ещё не приставала, – отпарировала Оливия.

– К счастью. Даже не хочу представлять, как это выглядит со стороны.

– Боишься?

– Не говори глупостей.

– Тогда почему не хочешь представлять?

– Гэйдж, ты что, тоже решила мне своё общество навязать?

– Нет, Андерсон. Я просто стараюсь тебя немного расшевелить, – усмехнулась она.

Оливер хотел сказать что-то колкое в ответ, но прикусил язык в тот момент, когда она слегка приобняла его. Не так, как обнимают любимых людей, а так, как обнимают друзей.

– Ты не в моём вкусе, Олли, – пояснила Гэйдж.

– У тебя вкус, оказывается, есть, – засмеялся Андерсон.

– Есть, – хмыкнула Оливия. – Конечно, есть. И типаж любимый у меня тоже имеется.

– И какой он?

– Тебе зачем?

– Интересно.

Оливия приложила палец к губам, делая вид, что задумалась.

– В принципе, я могла бы встречаться со своим лучшим другом. Мы с ним учимся в одном классе, дружим с детства, и, в общем-то, у нас море схожих интересов. Вот взять хотя бы род занятий. Он возглавляет мужскую сборную школы по волейболу, а я – женскую. Мы с ним – идеальная пара, как считаешь?

– Волейбольную команду, говоришь?

– Точно.

– Вот! Я вспомнил!

Оливия убрала руку и отодвинулась от своего тезки.

– Я тебя боюсь.

– С самого начала мне кажется, что мы с тобой уже когда-то встречались, но я никак не мог понять, где именно. Сейчас ты сказала, что возглавляешь сборную школы, и я понял, где мы с тобой могли пересечься. На соревнованиях, конечно!

– Ты тоже играешь?

– Играю. И моя бывшая девушка играла, – хмыкнул Оливер. – Кстати, сборную нашей школы возглавляла.

– Что-то не припоминаю.

– Неужели?

– Мне кажется, или это сейчас была попытка подколоть?

– Это была попытка подколоть.

– А почему?

– После игры ты сцепилась с моей девушкой в раздевалке.

– Или она со мной, – фыркнула Оливия, начиная вспоминать.

Теперь бессмысленно было отрицать тот факт, что они раньше пересекались. Просто в тот раз Оливия не придала встрече значения. Гэйдж постепенно восстанавливала в памяти события того дня. В ворохе воспоминаний ярко вспыхнула картинка, как какой-то светловолосый молодой человек отводит в сторону заплаканную блондинку, а ей, Оливии, посылает уничтожающий взгляд.

– Только не говори, что и тогда инициатором драки была не ты.

– Не я.

– Из-за чего хотя бы дрались?

– Не поверишь, – усмехнулась Оливия, прислоняясь спиной к перилам. – Это такая нежизнеспособная версия, что даже говорить не хочется.

– И всё-таки?

– Тебя ко мне приревновали. Твоей девушке одна из подружек тогда нашептала, что ты во время соревнований на меня смотрел. Точно, как я могла тебя забыть-то! Не первый раз ведь тебя ко мне ревнуют. И каждый раз безосновательно. Глупость какая... – Оливия засмеялась, чуть запрокинув голову.

Андерсон почему-то подумал, что смех у девушки весьма специфичен. Не похож на то, что ему доводилось слышать раньше. Но, несмотря на эту специфичность, его этот смех всё равно не отталкивает.

И снова появилось странное чувство.

Мысленно Оливера отбросило на два года назад, в момент, когда они впервые встретились на соревнованиях.

Он не стал оспаривать сейчас заявление Оливии о том, что предположение его бывшей девушки было глупым. На самом деле, его подружка не ошибалась. Все время, что шли соревнования Оливер смотрел только на свою тезку. Правда, тогда он ещё не знал её имени.

Сидел на трибуне, наблюдая за ходом соревнования, но взгляд постоянно останавливался на рыжеволосой девушке, виртуозно подававшей и отбивающей практически все атаки. На поле она была непобедима. Уж с кем, с кем, а с ней Оливеру пересечься там не хотелось. Но не манера игры привлекала его тогда, и не её внешность. Нет... Его привлекло... Он и сейчас не мог четко сформулировать, что именно. В тот момент его мучил тот же вопрос, что и во время отдыха в пансионате. Ему казалось, что он уже встречал Оливию раньше, и все её жесты, интонации, мимика были ему знакомы. Он знал, как она хмурится, как улыбается, как выражает негодование. Знал всё, но не мог понять, откуда взялись эти знания.

Ответов не было, а вот вопросов становилось всё больше и больше. Андерсон уже стал задумываться над тем, что обвинения его тёзки небезосновательны, и он, правда, сходит с ума. Может, ему, на самом деле, нужно отдохнуть и принять успокоительное? Выспаться, как следует, а утром все станет ясно, как на ладони? Оливер вздохнул. Внутренний голос уверенно заявил, что ничего ясно не станет. Загадки, как были загадками, так ими и останутся.

Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как Оливия уже перестала смеяться и смотрит на него изучающе, слегка склонив голову на бок, как это делают вороны, когда стараются рассмотреть то, что им интересно.

– Знаешь, я не думала, что у нас получится вполне мирно поговорить, – произнесла она, поняв, что Оливер смотрит прямо на неё. – А у нас получилось. И даже не один раз.

– В смысле?

– Оливер, – взмолилась девушка. – Только не начинай снова этот цирк.

– Какой цирк?

– Днем мы с тобой вполне нормально разговариваем. Уже второй день подряд. Причем, ты сам ко мне приходишь и затеваешь беседу. Я... Даже не знаю, почему я с тобой разговариваю, но, тем не менее, не отворачиваюсь. Только днём ты называешь себя Оскаром, одеваешься в строгий костюм и говоришь несколько высокопарно, словно пришел из другого времени. Не знаю, что у тебя за странности. Они меня пугают, но я стараюсь не обращать внимания и принимать тебя таким, какой ты есть, даже если...

– Я надеваю строгий костюм и прихожу к тебе?

– Да.

– Ты уверена в этом?

– Олли, – голос девушки прозвучал жалобно.

– Лив, честное слово. Это не я.

– А кто? Джастин так развлекается? Тайлер? Или, может, Йен? Но они не похожи на тебя и вряд ли так владеют искусством маскировки.

– Ты не допускаешь мысли, что это просто человек, похожий на меня?

– Почему-то нет.

– Послушай, Лив, я не сумасшедший, – на всякий случай уточнил парень. – Но днем я тоже общаюсь с девушкой, которая удивительным образом похожа на тебя. Она носит старомодное красное платье, отзывается на имя Эдельвейс и всё время рассказывает мне о своем погибшем женихе, которого звали Оскар. От нее сильно пахнет дымом. Ах да, когда я прикасаюсь к ней, мне кажется, что я сую руку в огонь.

– От Оскара тоже, – произнесла Оливия задумчиво. – И ощущения точно такие же.

– Знаешь, – Оливер облизал внезапно пересохшие губы. – Если бы я не был прагматиком до мозга костей, я бы подумал, что мы встретили призраков, и всё это время они морочили нам голову. Я думал, что ты притворяешься...

– А я думала, что притворяешься ты.

– Теперь выясняется, что мы оба были честны.

– Я должна кое в чём признаться, – произнесла Оливия.

– И в чём? Ты, действительно, притворялась?

– Нет, – девушка отрицательно покачала головой. – В первую ночь пребывания в лагере мне приснился пожар. Я видела, как девушка, похожая на меня, металась по помещению, съедаемому огнем, и звала кого-то. Там же кто-то звал её по имени. Да, точно этот голос! Это был твой голос. Ты называл её Эдельвейс.

– Слушай, а пансионат здесь давно построили?

Оливия посмотрела на своего собеседника. Об этом она тоже думала, но почему-то раз за разом отметала подобные мысли.

– Он два раза сгорал. Это третья постройка...

Андерсон приоткрыл рот.

– Неужели, правда, призраки?

– Даже не знаю, что тут думать,– пробормотала Оливия, приседая на корточки.

– О!

– Что такое?

– Сегодня я щелкнул её на телефон. Ты говорила, что у тебя нет красного платья, и я решил подловить тебя на лжи. Правда, уже во время общения с Эдельвейс засомневался в том, что ты и она – один человек. Ты же не мечтаешь выйти замуж и стать матерью семейства?

– Нет, – фыркнула Гэйдж. – Я вообще пока об этом не думала.

– А как же твоя идеальная пара, он же – капитан мужской сборной по волейболу?

– Это был абстрактный пример.

– Не очень-то абстрактный, – усмехнулся Оливер.

– Ты фотографию ищешь? Вот и ищи, – проворчала девушка.

Оливер достал телефон из кармана и теперь старательно пересматривал фотографии, стараясь найти ту, единственную, на которой была запечатлена Эдельвейс. Фотография нашлась, но, посмотрев на нее, Оливер окончательно распрощался со своим несчастным даром речи. Камера запечатлела исключительно лесной массив и домик, в котором второй день подряд скрывалась знакомая Оливера. Самой Эдельвейс на фотографии не было. Если бы Андерсон попытался уличить Оливию в обмане с помощью этой фотографии, в очередной раз выставил бы себя дураком.

– Нашел, – оповестил он Оливию.

– И как? Неопровержимые доказательства моего раздвоения личности есть?

– Нет.

Оливер бросил телефон Оливии. Она схватила его на лету, включила подсветку, успевшую погаснуть, и посмотрела на экран. Там не было ничего, кроме леса. Довольно темного и мрачного. И дома, полностью соответствующего давящей атмосфере.

– Тот самый дом, в котором, по твоим словам я скрывалась?

– Он.

– Ты плохо обо мне думаешь. Я бы ни за что в нем не поселилась, – ерничала девушка. – Там очень мрачно.

– Давай о твоих вкусах потом?

– Мы можем о них вообще не говорить.

– Вот и отлично.

– Значит, ты фотографировал свою знакомую, но на фото её нет? – вернулась к исходной теме разговора Оливия.

– Как видишь.

– Вижу. Вот почему вечно случается какая-то ерунда? Ради призраков сюда приезжают одни, а встречаются с ними – другие?

– А что, кто-то приехал сюда ради встречи с призраками? – недоверчиво спросил Оливер.

– Есть и такие, как оказалось. Моя соседка по комнате, Элинор, спит и видит, как бы найти какого-нибудь призрака.

– Знаешь... – Андерсон вперил в Оливию пристальный взгляд. – Быть может, это глупо, но я хочу поговорить с твоей соседкой. В принципе, я не верю в призраков, но что-то мне подсказывает, что после этой поездки я изменю свое мнение. Где Элинор?

* * *

Элинор в компании Камиллы обнаружилась на поляне за пансионатом. Как и все остальные обитатели пансионата, они отправились на праздник посвящения. А пока он не начался, развлекали себя, как могли. Бейкер, например, решила проявить свои способности гадалки, а Лоренс выступала в качестве самого первого клиента, желавшего послушать ложь благородных королей. Оливия и Оливер, пройдя, а, точнее, пробежав через лес, обнаружили девушек сидящими на разложенном пледе. В середине поляны ярко полыхал костер, оттого атмосфера казалась ещё более зловещей. Огонь подсвечивал профиль Элинор, и казалось, что она совсем не дилетант в данном деле, а завсегдатая шабашей.

Как зачарованные, наблюдали они за тем, как она перетасовала карты.

– Задавай вопрос. Про себя. Загадала?

– Да.

– По одной карте?

– Да.

– Хорошо. – Девушка наугад вытащила карту из колоды и перевернула её лицевой стороной. – Посмотрим, что тут у нас. Так-с... Тебе выпал король кубков. Стоит отметить, что кубки, или, как их ещё называют, чаши, символизируют стихию воды и отражают личные, главным образом, любовные переживания. А, в целом, это значит, что на твоем пути появился человек, мужчина. Мягкий, романтичный, добрый, заботливый. Настоящая душа компании. Его все любят и обожают, а врагов совсем нет. Он умеет находить положительные стороны во всем и во всех, с ним интересно общаться, и вообще, он – просто мечта.

По мере того, как девушка озвучивала значение карты, Камилла все сильнее смущалась, уверенная в том, что все это относится к Тайлеру.

Перед тем, как отправиться на праздник, она вновь вплела себе в волосы цветок, подаренный Коулом накануне, и с нетерпением ждала появления парня на поляне.

– Так что всё отлично. Во всяком случае, сейчас, – улыбнулась Элинор. – Не переживай, всё будет хорошо.

Она повернулась и увидела Оливию и Оливера, с интересом разглядывающих её.

– Гадание хоть правдивое? – шепнул Андерсон.

– Для Камиллы вполне актуально.

– Карты не лгут, – ответила Бейкер, услышавшая их разговор. – Во всяком случае, не мне. Меня бабушка научила, а она была одной из лучших предсказательниц в своё время. Вы тоже хотите погадать? Неужели хотите узнать свою совместимость?