Текст книги "Душа как скрипка. Биография, стихи, воспоминания"

Автор книги: Татьяна Снежина

Соавторы: Вадим Печенкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

ЭПИЛОГ

Опять Москва. Колеса самолета коснулись посадочной полосы, и по салону волной прокатились аплодисменты пассажиров, почти мгновенно сменившиеся нарастающим шелестом бесконечных свертков поклажи. Все куда-то торопились и с серьезными лицами снимали сумки и сумочки с полок, вставали и начинали толкаться в проходе. Стюардесса с безнадежностью в лице попросила через селектор всех вернуться на свои места до полной остановки двигателей и, как будто подавая пример, повесив микрофон на место, продолжила сидеть и отвернулась к иллюминатору. Смотрел туда и я. Небо необъяснимыми признаками говорило о том, что уже осень, но солнце, словно вопреки моим мыслям, приятно грело мне лицо и слегка слепило глаза, мешая рассмотреть силуэты зданий аэропорта – неких ворот, за которыми заканчивался мой отпуск.

Заканчивалось и мое чтение тетрадей сестры. Бой курантов, шампанское, любовь, счастье. Татьяна подарила в своем последнем романе все это своим героям. Героям, так похожим на нее и ее друзей. Мне стало грустно. Я вспомнил последний ее год. Любовь, предчувствие счастья… впереди свадьба, шампанское, а потом и бой курантов… все вместе и все счастливы. Все вместе… Вместе… Машина, скользкая дорога, грузовик, смерть. И конец всему, о чем она мечтала…

Я, бросив последний взгляд на ПЯТУЮ тетрадь, убрал ее в сумку… Что-то неуловимое, недосказанное, казалось, опять ускользало от моего внимания. Истекал срок моего решения и ответа в редакцию.

После аэропорта я поехал сразу на дачу к родителям. Земля меня встретила таким особенным грибным запахом, который бывает только на исходе лета. Еще издалека, в просвете еловых веток, в опускающихся на лес сумерках раннего вечера я увидел свет родных окон и уличного фонаря, ощутил тепло и уют в душе. Я дома.

Когда окружающий дом лес окончательно окутал багряный туман заката, отец, стараясь для любимого сына, на сосновых шишках растопил самовар. Вдыхая пряный запах этого дыма и аромат чая с листьями смородины, я поделился впечатлениями от отдыха и результатами прочтения тетрадок Татьяны. И тут от матери я узнал, что обнаружилась еще одна, ранее неизвестная, запись в тетради сестры: «Дальнейший сюжет романа: в результате некоторого смещения во временном пространстве, те события, которые должны произойти через несколько лет, отразившись во временном пространстве, влияют на память и сознание людей, с которыми эти события еще не произошли (так как должно было быть: Вадим и Анна любили друг друга. Через несколько лет Анна попадает в автокатастрофу, погибает и во временном пространстве становится Антолой)».

Анна и Вадим?!! Какая Анна? Поперек соседней страницы огромными печатными буквами было выведено слово, от которого у меня заледенело в спине, – КУРАНТЫ, и список героев недописанной повести «Антола», где напротив имени Антола в скобках было указано ее земное имя – Анна.

Круг замкнулся. Круг нельзя разорвать. Антола вернулась к себе.

Порыв ветра загудел в кронах деревьев и погнал быстрее осенние облака. Черные листья, словно пытаясь догнать уходящее лето, устремились в небо вслед за ними. Немного поежившись от неожиданной прохлады, я запахнул воротник кардигана и улыбнулся. Я уже знал, что завтра отвечу редактору. Антола не может не вернуться!

И я искренне позавидовал Емельяну – ему только предстоит прочитать эти пять тетрадей.

Памятник на Троекуровском кладбище

Приз имени Т. Снежиной. «Серебряная снежинка» за поддержку молодых талантов

Концерт памяти Т. Снежиной звезд российской эстрады

Алтай. Пик Т. Снежиной

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Алла Пугачева («Семь дней», 4 апреля 1998 года):

«У меня особое, личное отношение к Татьяне Снежиной. Ее я не знала, мы „познакомились“ после ее гибели. Конечно, останься Татьяна в живых, были бы известный автор и исполнительница песен и известный продюсер. Но „самой печальной истории на свете“ о современных Ромео и Джульетте не было бы. Татьяна Снежина для меня – символ всех талантливых людей, мимо которых мы часто проходим, не замечая, не вглядываясь. Отсюда смысл нашей акции – не проходите мимо талантов! Концерт в Новосибирске как бы продляет жизнь этим людям. Ведь пока помнят – человек бессмертен.

Мне в руки попадает очень много кассет – с песнями как ныне живущих молодых авторов, так и погибших. Но, когда у меня в руках оказалась кассета песен Татьяны Снежиной, меня поразила пронзительность этих песен. Не каждая песня так попадает в сердце.

От песен Татьяны Снежиной идет поток положительной энергии. Песня „Музыкант“ стала основным хитом для Кристины Орбакайте, Алиса Мон прекрасно исполняет „Снежинку“. А „Позови меня с собой“ – просто мистика какая-то! Мы записали ее на студии в Твери и, возвращаясь в Москву, все три часа в автомобиле беспрерывно слушали. Это редчайший случай для меня.

Мое исполнение похоже на Танино, не спорю. У меня не было желания сделать все наоборот, как бывает, когда берешь старую песню и волей-неволей стараешься спеть как-то по-новому. Но в истории с песней „Позови меня с собой“ был элемент мистики.

Я же не пела и не хотела петь, честно говоря. Но услышала „Позови меня с собой“ – и сомнений не возникло, что я ее спою. Когда я подошла к микрофону… я не знаю, что вдруг со мной случилось, но возникло ощущение, что это не я пою. Кто-то поет моим голосом! Хотите – верьте, хотите – нет. Со второй Таниной песней „Мы в этой жизни только гости“ случилось то же самое. Подхожу к микрофону и опять чувствую – кто-то рядом…

Я не очень-то мистически настроенный человек. Но был с песней „Позови меня с собой“ еще один случай странный. Я приезжаю в Питер снимать клип. Режиссер Олег Гусев о Татьяне ничего не слышал, истории ее гибели не знал, даже фотографий не видел. „У меня мало времени, – говорю, – могу только лицо отснять, а все остальное ты сам придумай“.

Приезжаю на студию смотреть видеоряд. И вижу дорогу, машину, автокатастрофу! А девочка, которая снималась, поразительно похожа на Снежину! Тогда я открываю томик стихов Татьяны, показываю Олегу фотографию. Где Татьяна и Сергей сняты за несколько часов до гибели, – ну копия, один к одному! Как это возможно? Объяснить мы не сможем никогда!»

Алла Пугачева (январь 2000 года):

«Мне кажется, что это настолько какая-то ранимая была, уязвимая душа и с такими какими-то глубочайшими, потайными такими ходами. Вот как художник, она чувствовала, что более важной, глобальной темы, как жизнь и смерть, нет.

Удивительно мистически получилось. Она ушла, и с ее песней я вернулась на сцену. То есть эта песня… – мы говорим о песне „Позови меня с собой“, – дала возможность мне вернуться не голой и босой, а уже вооруженной и в броне, можно сказать. У меня был хит. Хит, который перекликался со мной, с моим видением мира. И, пожалуй, это был тот самый редчайший случай, когда это была светлая поэзия. Вот она и осталась жить. Тани нет, а это живет.

Слишком хрупка была душа, слишком порядочна, светла, чиста. А мир такой вот сегодня, такой не такой, как хотелось бы этим, другого порядка, молодым женщинам. Берегите вы себя, думайте о хорошем. Мы – женщины – очень сильный пол, нам многое дано. Талантливым женщинам дано еще больше. Уметь свою печаль и трагедию вылить в песню и в поэзию».

Михаил Шуфутинский (Концерт в ГЦКЗ «Россия» 5 ноября 1997 года):

«Какая тонкая, нежная душа у этой девчонки. Какая глубокая жизненная философия в ее песнях, в ее стихах, в ее музыке.

Я хочу, чтобы все песни Тани Снежиной дошли до зрителя, дошли до слушателя. Это по-настоящему большое счастье, когда все узнают огромное творческое ее наследие».

Михаил Шуфутинский (интервью 5 ноября 1997 года):

«…Я просто был потрясен тем, насколько это юная совершенно, выглядящая неопытной в жизни, девушка и откуда у нее так много глубины, так много жизненной философии в ее стихах. И насколько они гармонично соответствуют музыке, той мелодии, которую она сочинила для этих стихов. И когда я послушал эти песни, решил, что попробую их спеть, если у меня, конечно, получится. И работа над ними была очень интересная, потому что иной раз за ее маленькой короткой фразочкой сказано столько много и звучит столько много вот этой жизненной глубины человеческой, что это просто поражает:

 
И я забуду о тебе,
Я буду крепко спать ночами,
Но ты живешь еще во мне —
Осталась память между нами.
 

Это! Это простыми словами… Это великое искусство… Видимо, оно приходит даже не от опыта, не от профессионализма, а… от Бога…

Это то, о чем надо петь, то, что по-настоящему сегодня трогает, и то, что по-настоящему заставляет задуматься и приносит нам тепло, приносит нам простые хорошие человеческие переживания. Я думаю, что Таня Снежина была очень тонкая натура, утонченная, глубокая, творческая душа».

Михаил Шуфутинский (Новосибирск, концерт памяти Т. Снежиной 28 марта 1998 года):

«Когда слушаешь некоторые песни Снежиной и некоторые ее стихи читаешь, есть ощущение, что это тепло заражает. К ним невозможно относиться хладнокровно.

Удивительно, сколько мудрости, сколько теплой любви и чистоты в хрупком нежном сердце этой девушки. Я надеюсь, и я хочу, мы все хотим, чтобы все ее песни стали достоянием всей нашей страны».

Игорь Крутой (интервью 5 ноября 1997 года, Москва):

«Когда погибает человек молодой, – это нелепо, страшно, несправедливо. Но когда погибает талантливый – это вдвойне страшно. И тем более такой разносторонне одаренный человек и красивый человечек, как Таня Снежина. Она и писала стихи, и писала музыку, и пела, и рисовала. <…>

Меня в ее стихах заинтересовала честность, прежде всего, потому, что настало время честных несен, просто писать песни о надуманных каких-то вещах уже невозможно. Они не дойдут ни до сердца, ни до души… Она умела писать честные песни. Мне думается, что она предвидела свое будущее, она до сих пор здесь, рядом, и видит нас…»

Лолита Милявская (интервью 5 ноября 1997 года, Москва):

«…Это красивая история о красивой девушке, о талантливой девушке. О девушке, которая знала больше, чем мы все. Девушке, обладающей даром предвидения. Девушке, которую ждала очень яркая судьба. И в данном случае качество материала, который написала Таня Снежина, не имеет никакого отношения к тому, насколько она была известна при жизни… Главное – количество души. <…>

Я иногда думаю… Она совершенно такой белый, прозрачный человек, очень белый и очень чистый, с фарфоровым лицом. Я ее себе такой представляю, и у меня есть ее любимая фотография в книге, и я иногда смотрю на эту фотографию, потому что… она все равно как-то здесь присутствует. Светлые люди, они всегда энергетикой помогают. Спасибо за то, что так вот судьба распорядилась, что моя любимая песня написана замечательной девушкой по имени Татьяна.

Я глубоко уверена, что это все у нее от Бога. Я думаю, ей эта судьба была предначертана, – она обладала даром и предвидения и предчувствия, и, с другой стороны, душа, которая в ней жила, я думаю, что это душа, которая прожила уже не первый круг. В это молодое юное тело пришла душа очень зрелой женщины. Может, царицы Нефертити, может быть, я не знаю, Клеопатры.

Я думаю, что она была одной из таких девушек, которые мне всегда нравились. Море обаяния, при этом очень стойкий характер. У меня даже не вызывает сомнения, что она была очень сильным человеком. Человеком, который никогда не даст себя подавить. Я не физиономист, но у меня ощущение. Вот глядя на фотографию Тани Снежиной, – что мне показалось – при такой хрупкости, изящности, „фарфоровости“ ее, тем не менее у нее очень глубокая и сильная душа. Если бы этот человек был сейчас здесь, вот среди нас всех, она бы спела все это сама замечательно и была бы в числе лучших и первых».

Лада Дэнс (интервью 5 ноября 1997 года, Москва):

«У меня такое впечатление, что я с Таней Снежиной давно знакома по ее стихам, по ее песням, по ее творчеству. И это творчество нас где-то познакомило и объединило, и когда я исполняю ее песни, у меня такое впечатление, что она где-то рядом. Я чувствую ее… Это абсолютно точно.

Ее песни настоящие, понимаете? Они искренние совершенно. Душа этой девушки в этих песнях. Эти песни мне очень близки по духу.

Плохой человек не может писать такие стихи. Это очевидно… Вся жизнь в этих строках. Я слушала все ее песни и могу сказать, что она была очень чиста, душевна… Не знаю, почему лучшие уходят? Вот это непонятно. Жалко.

Музыка и текст у нее очень органичны. Видно, что писал человек, как чувствовал.

Я слушала ее на кассете. Очень красивый тембр, приятный. И я думаю, что она могла бы стать популярной певицей и должна была бы стать. Но так сложилось, что она стала популярна после смерти, как, собственно, очень многие поэты, художники и великие.

Поражает, как может такая красавица быть такой талантливой. Потому что столько качеств в одном человеке было, это большая редкость. Может быть, потому что песни очень взрослые, такое впечатление, что эта девушка пережила очень много. Что-то в этом такое мистическое есть. В ее жизни и в ее трагическом конце. Можно писать и писать о ней. Снимать фильмы, писать книги…

Мне кажется, что Татьяна мне как-то помогает. Потому что я не прилагаю никаких усилий, чтобы раскручивать их (песни. – Ред.). Они сами как-то пошли к людям».

Лев Лещенко (интервью 5 ноября 1997 года, Москва):

«Ко мне случайно попала кассета Тани Снежиной. Поставил в магнитофон кассету, начал слушать. Первая песня меня очень заинтересовала. Вторая – меня как-то даже, знаете так, немножко порадовала и завела. А потом я понял, что это действительно… профессиональный материал, это, безусловно, талант… только талантливый человек может так вот в свои молодые годы ощутить окружающий тебя мир, причем мир не только молодых, но и мир людей с уже устоявшимся каким-то мировоззрением, с устоявшимися судьбами, характерами… Это черта настоящего художника – как бы синтезировать все это, соединить в себе, и потом уже сделать возможным, чтобы это стало художественными образами какими-то. Ее песни, каждая – это художественный образ. В последнее время очень мало песен, которые бы были точно решены в драматургическом плане. Каждая песня – у нее сюжет какой-то, рассказ или диалог. И это говорит о том, что она была достаточно зрелым мастером, несмотря на ее молодые годы. <…>

Снежина уникальная талантливая девочка, которая владела прекрасным – музыкой, поэзией… Она достаточно симпатично сама поет свои песни. Когда я слушаю, я не нахожу никаких пробелов. Она могла бы спокойно работать как актриса-певица.

Ее песни такие разнообразные и наполнены какими-то очень хорошими светлыми интонациями, хорошим настроением, душевностью. Дай Бог, чтобы они звучали и чтобы они пелись нашими исполнителями».

Татьяна Овсиенко (Новосибирск, концерт памяти Т. Снежиной 28 марта 1998 года):

«Я получила в подарок книгу Танину и прочла ее целиком. Я, наверное, за сутки ее прочла и была под диким впечатлением, потому что на самом деле, начиная с 13 лет, там были взрослые стихи. И видно, что этот человек отдал творчеству очень многое, часть своей жизни. Она пыталась сложить свою мечту, быть артисткой, что ей, к сожалению, не удалось. Зато, я думаю, что Боженька все видит. Все-таки мы исполняем ее песни. <…>

В песнях Тани все честно, эмоции, которые проходили через ее душу, были настоящими, непридуманными… И, наверное, не зря говорят, что Бог забирает к себе лучших…»