Текст книги "В плену прошлого (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Место обнаружения когда-то было огорожено лентами, привязанными к деревьям и кустарникам, но сейчас их остатки развиваются на ветру, скорее подсказывая, где искать.

– Должен признать, отличное место, чтобы спрятать тело, – отмечает Валя. – От дороги далеко, посадка надежно скрывает машину, если внедорожник, то проехать можно с легкостью. Землю не возделывают и вряд ли будут, если есть историческая ценность, но все давно разрушено, так что вероятность любопытных глаз минимальна. Двенадцать лет с захоронения первой жертвы, и случайность, из-за которой их всех обнаружили.

– Тут не на что смотреть, – хмуро пинает муравьиную кочку Смолин.

– Как знать, – тяну задумчиво. – Место-то хорошее. – Валя бросает на меня заинтересованный взгляд, и я продолжаю рассуждать, воодушевленная его реакцией. – Смотрите, в убийствах всех трех девушек есть некая система. Сначала три года промежуток, потом два, потом год. Марину не считаем, но после нее – никого. Кажется, будто убийца вошел во вкус, но после нее, случайной, ему пришлось искать другое место. Но зачем ходить далеко? – расставляю руки в стороны и прокручиваюсь вокруг своей оси. – Посмотрите, сколько места. Все прочие преимущества никто не отменял. Перекапывать гектары никто не станет, даже если обнаружат одну из могил.

– Одну из? – брезгливо кривит губы Смолин.

Пожимаю плечами.

– В этом что-то есть, – на свой манер хвалит Валя. – Разделяемся.

И сразу же начинает двигаться в обратном от дороги направлении.

– Одна ты никуда не пойдешь, – на всякий случай сообщает Костя, но я и без того уже иду к нему.

– Не собиралась, – отвечаю надменно и беру его под руку, которую он тут же сгибает в локте для моего удобства. – Тут женщин убивают, а я не самоубийца.

Бродим мы довольно долго. Доходим до места, где по карте, которую нарыл Валя, была деревня. Подтверждаем находку обилием произрастающей крапивы. Заросли такие пышные и высокие, что можно с легкостью определить, где были дома и сараи.

– Тут кто-то проезжал, – замечает Костя. – И не так давно. Не нравится мне это.

– С чего ты взял, что недавно?

– Позавчера был дождь, он бы смыл все следы. Скинь детективу локацию.

Отправляю и получаю аналогичный ответ.

– Он с другой стороны деревни, – говорю Косте. – Пойдем навстречу, мне как-то не по себе тут…

Смолин берет меня за руку и через десять минут мы видим Невзгодова, присевшего на корточки на том месте, где когда-то была проселочная дорога.

– Дальше не поехал, – сообщает Валя, когда мы подходим. – Развернулся и обратно. Там дальше есть удобный выезд на шоссе. Вы – направо, я – налево. Кто первый – свистит.

Невзгодов. Спустя минут пять, не больше. Я морщусь и вздыхаю, не испытывая никакого удовольствия от того, что оказалась права, Костя хмурится, но мы вместе идем посмотреть. Валю находим в паре метров от небольшого участка свежевскопанной сырой земли, успевшей лишь слегка подсохнуть.

– Вызываем? – спрашиваю у мужчин и оба кривятся, как от кислого. – Ну, вариантов-то нет.

– Вам лучше уехать, – говорит Невзгодов. – То, что нашел я – логично. Я интересовался делом, проблем не будет. Но мое имя мелькнет, моя физиономия – тоже. Так что безопаснее вообще вместе нигде не появляться.

– Ты знал, что мы найдем что-то такое, да? – уточняю хмуро. – Знал и поэтому не пошел с нами в ресторан.

– Шесть лет с гибели последней жертвы, – пожимает плечами Валя и грустно улыбается. – Но это, как не прискорбно, шанс разобраться. Если там одни кости, то тут… сами понимаете.

– И где ты будешь жить? – хмурюсь. – В мою квартиру по твоей же логике нельзя.

– В машине подремлю. Тут провожусь до глубокой ночи, на завтра другие раскопки, а там уже с образцами надо возвращаться. В вашем городе делать не стоит, даже в независимой лаборатории есть шанс привлечь внимание. А вы в это время покажете всем любопытным счастливое воссоединение, чтобы отпали любые вопросы.

– Как-то все это дурно пахнет, – ворчу. – И я не хочу оставлять тебя тут одного. А что, если этот тип вернется?

– В таком случае мы раскроем это дело еще быстрее, – улыбается Валя. – Я взял из машины пистолет, спрячусь, все будет хорошо. А вы успеете к поисковику. Давайте, не отсвечивайте. Я на связи, но лишний раз не звоните. Отпишусь, когда прибудет оперативная группа. – Костя делает шаг, а меня прям ломает, никак не могу уйти. – Вик, иди. Мы тут как три тополя.

– Ладно, – мямлю через силу. – Но пиши иногда, чтоб я не спятила.

– Договорились.

– Знаешь, что меня бесит? – я не в духе и даже не пытаюсь это скрыть. – Он даже ничем не прикрыл могилу. Мог бы накопать кусков земли с травой, все бы поросло, тут одни сорняки, им вообще плевать, где расти, но нет. Не потрудился.

– Место безлюдное. Какой смысл напрягаться?

– Нифига… – презрительно сощуриваюсь. – Он бравирует тем, что его до сих пор не поймали, урод. Насмехается надо всеми. Такая, знаешь, извращенная форма власти. Сначала над жизнями беззащитных девушек, потом над законом. Он просто больной ублюдок и Валька точно его поймает. Он всех ловит и всех находит.

– Так хорош?

– Да, хорош, – отвечаю с вызовом, почуяв издевку. – И я чувствую свою полезность, помогая ему в делах. В основном отчеты для клиентов клепаю, но иногда и от меня толк есть.

– Уверен, ты – как раз секрет его успеха, – улыбается. – Остынь, я просто спросил. И это плюс, я не хочу вечно заниматься расследованием. В моем плане есть еще как минимум один пункт.

– Какой? – спрашиваю без раздражения, осадив себя.

– Успеть пожить, – отвечает просто и подключается к размышлениям: – Я слышал, некоторые маньяки мечтают, чтобы их поймали. Осознают, что творят и хотят, чтобы это кто-то прекратил, потому как сами не в состоянии. Может, он из их числа, как знать. Когда нашли старое захоронение, новое решил не прятать.

– И так и так может быть, – заключаю дипломатично.

– М-м-м, компромисс, – смакует с ухмылкой. – Ты меня балуешь, малыш.

– Это правда, – отвечаю кокетливо, и сама не замечаю, как разговор уходит в совершенно противоположное от расследования направление.

Только когда к мосту подъезжаем появляется ощущение реальности и времени. А еще – недоумение. С ним так легко, будто не было этих шести лет, будто вовсе не расставались.

«Но они были», – проталкивает здравую мысль рассудок, от которой я тут же отмахиваюсь, снимая блокировку с мобильного. Сообщаю Смолину домашний адрес поисковика и пишу сообщение Вале:

«Ты в крапиве?»

«Увы», – приходит ответ буквально через полминуты, и я немного расслабляюсь, со слабой улыбкой таращась на сообщение.

– Порядок? – интересуется Смолин невзначай.

– Да, еще ждет.

– Логично. Они не могли доехать раньше, чем мы до города.

Конечно, логично. Почему только у меня такое чувство, будто выдрали шмат из сердца? Мы с ним уже три года рука об руку, в отношениях или без. Как я буду без него? За полторы тысячи километров… на пятьдесят отъехала и меня уже выкручивает.

Поисковик, а зовут его Александр Толмачев, живет в обычном спальном районе, похожим на тот, в котором я провела большую часть жизни. Пятиэтажки, старенькие детские площадки, разбитый асфальт, зелено и относительно чисто. Обычный пейзаж, обычные люди и горы хлама на балконах.

– Подождем, – загадочно улыбается Смолин у подъезда. – Люблю делать сюрприз своим появлением.

Фыркаю и отвожу взгляд, возвращаясь мыслями в тот день, когда он появился на пороге офисе Невзгодова. Что я тогда почувствовала?

Раздается писк домофона и на улицу выходит какой-то подросток, а мы пробираемся в подъезд. Поднимаемся на второй этаж, и Смолин долбит кулаком в дверь.

– Кто? – слышится из-за двери.

– Полиция! Открывай!

– Да сколько можно, – ворчит мужчина, распахивая дверь. – Что еще? Вы на часы вообще смотрите?

– Речь об убийствах молодых женщин, – строго ставит его на место Костя и делает шаг в квартиру. – А значит, у всех причастных к делу ненормированный рабочий день.

– Я свою смену уже отпахал, – саркастично кривится мужчина, но впускает нас.

Если честно, именно так я его себе и представляла. Длинные каштановые волосы не первой свежести собраны в низкий хвост, загар по футболке, худое вытянутое лицо, большие глаза немного навыкате. Хотя, последнее вполне возможно следствие того, что он увидел меня.

– Добрый вечер, – щебечу, выглядывая из-за Смолина. – Спасибо Вам большое, Ваше участие в расследовании имеет исключительную ценность.

– Добрый, – крякает и отступает, стушевавшись. – Ну, это… я вроде как все рассказал. Чего еще?

– Да тут понимаете какая несостыковка, – вздыхаю очень тяжело. Очень. На моих хрупких плечах сейчас все тяготы бренного мира и поднебесья до кучи. И приподнятые в удивлении брови Смолина меня в обратном не убедят. – Александр. Могу я к Вам так обращаться?

– Это мое имя, – подтверждает, моргнув и застыв.

– Сашенька, – снова вздох. Выплываю из-за Смолина. – Так что пищало? – задаю единственный вопрос, который не давал мне покоя еще с того момента, когда я впервые просмотрела дела.

– В каком смысле? – немного прищуривается Толмачев.

– В прямом, дорогой мой человечек. Как мой коллега уже сказал, мы тут не в игры играем, – продолжаю тем же сладким голоском, но смотрю на него в упор. – Женщин убили и они, как выяснилось, не единственные жертвы.

– Я тут не при чем, – заявляет тут же.

– Конечно! – возмущенно распахиваю глаза. – Господи, нам такое и в голову бы не пришло, – трясу головой и волосам, прогоняя «жуткую» мысль. – Но что пищало, Саша? Только не говорите снова «штифты в ноге», мы же с вами знаем, что «шмурдяк» звучит совсем иначе. Ну Вы же опытный поисковик, Саша, – смотрю с укором, а Смолин отворачивается, пытаясь не заржать.

Ну а что? Я тоже поисковик. И интернетом пользоваться умею.

– Ну, э-э-э, – теряется Толмачев.

– Я понимаю, Вы проделали огромную работу, – продолжаю наступление и делаю шаг вперед, – а любой труд должен быть вознагражден. Но, Саша, пусть этой наградой для Вас станет поимка преступника и благодарность близких погибших девушек. Это ведь правильно, Вы же согласны?

– Д-да, – отступает на шаг.

– Так что пищало, Александр? Я понимаю, поначалу Вы могли решить, что захоронение древнее, – сильно приукрашиваю, – поэтому несколько пренебрежительно отнеслись к останкам, лежащим поверх остальных. Но что-то привлекло Ваше внимание, что-то продолжало настойчиво подавать сигнал из-под земли. Иначе не получается, Саша. Иначе до второй жертвы Вы бы копать не стали. Что это было?

– Кулон! – выпаливает Александр. – В руке был кулон! Цепочкой вокруг пальца, в кулак зажат, походу, когда ее, ну… того. По голове, – выдыхает и опускает голову.

– Вы его продали?

– Почистил и отнес в ломбард, – отвечает с неохотой.

– Адрес и описание, пожалуйста.

Через пять минут выходим на улицу. Смолин пялится на меня во все глаза и улыбается.

– Неожиданно, – выдает со смешком.

– Понахваталась, – пожимаю плечами и достаю мобильный, опуская взгляд в экран. – Ломбард уже закрыт, – констатирую без удовольствия. – Завтра с десяти. Вот что за люди, а? Ну вот сколько ему за эту безделушку дали? Неужели совесть даже не гложет?

– Теперь, уверен, еще как, – хмыкает Смолин и импульсивно обнимает за плечи, целуя в голову. – Я впечатлен. Без шуток. Как там… шмурдяк?

– Ой, не придирайся. На каком-то форуме поисковиков мелькнуло, некоторые так всякий хлам называют вроде пивных пробок и прочего.

Едва устраиваемся в машине, пишу Вале хвастливо:

«А у нас зацепка!»

«Но она в ломбарде», – добавляю следом уже не так радостно.

«Молодец!», – хвалит без промедления.

«У меня тоже. Еще жертва. Неделя, не больше. Но только начали».

«Напиши, когда закончат, ладно?».

«Обязательно».

И снова грею телефон в руках, испытывая острое желание сорваться и поехать к нему, но останавливает то, что нас туда сейчас и близко не подпустят. Вот если бы остались… черт! Надо было остаться!

– Заедем поужинать? – спрашивает Смолин.

– Как хочешь, – отмахиваюсь и чувствую укол совести. – Да, давай, – говорю уже мягче. – Нашли одно тело, – теперь уже явно оправдываюсь. – Жуткое дело. И непохоже, чтобы как-то было связано с Андреем и Мариной.

– Как знать, – пожимает плечами Смолин. – В любом случае разбираться с ним придется в первую очередь.

– Да. Найденную девушку убили неделю назад. И она должна стать последней.

– Согласен, – берет меня за руку и сжимает пальцы.

В ресторане едим молча. Разговор не клеится, в голове рой мыслей и нервозность относительно завтрашнего мероприятия. Каково будет смотреть в глаза убийце собственного ребенка?

В раздумьях не замечаю, как у нашего столика появляется фигура.

– Владелец собственной персоной, – слышу голос и мгновенно покрываюсь холодным липким потом, – да не один, а с прекрасной спутницей. Ощущение, будто я выиграл в лотерею.

Смолин негромко смеется и поднимается, протягивая руку.

– Эд, рад встрече, – мужчины крепко жмут руки. – Позволь представить. Виктория, моя девушка.

– Виктория? – переспрашивает Эдуард, будто ослышался, а я с трудом перевожу взгляд от тарелки к нему. – Красивое имя. Вам идет, милая леди. Эдуард, – представляется и театрально склоняет голову, не сводя с меня взгляда.

– Смотрю, ты тоже не скучаешь, – Смолин кивает на один из столиков, где в одиночестве сидит девушка, отрешенно ковыряя вилкой в салате. – Жена?

– О, нет, я с этим завязал, – посмеивается Эдуард. – Последний брак мне слишком дорого обошелся, – бросает на меня взгляд, полный одним нам понятного смысла. – Что ж, не буду мешать. Приятного вечера.

Снова кланяется и отходит, а едва Смолин возвращается к еде, я украдкой пишу сообщение Вале:

«Угадай, кто знаком со Смолиным».

«Черт!», – приходит первым.

«Не психуй, все под контролем. Он контрабандой возит сигары».

«А доказательства-то есть?» – пропускаю тяжелый вздох.

«Понадобится – найдем. Повторяю, не психуй. Ты не одна».

– Нашли еще? – слышу голос Смолина как будто издалека.

– Да, – отвечаю на автопилоте.

«Еще тела?», – пишу Вале.

«Да».

Значит, минимум два. И я не соврала. А шесть лет никуда не делись. Вот оно, доказательство. Сидит в нескольких метрах от меня, буравя насмешливым взглядом. Первый обманутый мной мужчина. Жестокий ублюдок, избивающий собственную жену.

Глава 12

«Проснулась?», – приходит сообщение от Вали, развеивая остатки сна.

Быстро перезваниваю ему и слышу его тихий смех.

– Привет, – немного смущаюсь, радуясь, что меня никто не видит.

– Доброе утро, – отвечает тепло, но устало.

– Ты так и не подремал? – расстраиваюсь.

– Пару часиков, – отвечает уклончиво. Замолкает ненадолго и дает отчет: – Еще две девушки. Одна умерла года четыре назад, еще одна – несколько дней. В связи с последним меня и любят, и ненавидят, а дело держится в строжайшем секрете, чтобы не поднять волну в СМИ.

– Я вчера немножко увлеклась, – бормочу и покаянно вздыхаю. Пересказываю разговор с поисковиком.

– Ничего страшного, что сказала ему. Не думаю, что информация пойдет куда-то дальше. А вот что почистил – печально, могло бы остаться хоть что-нибудь, а так… но, не огорчайся. Ты большая молодец и я чертовски тобой горжусь.

– Есть ли смысл соваться в ломбард? – мямлю уныло. – Только время терять.

– В смысле?! – возмущается. – Это – зацепка! Смысл есть всегда.

– Поняла, шеф! – отвечаю бойко.

– То-то. Учить тебя еще и учить… – ворчит притворно. – Как ты вообще?

– Произошло то, чего мы пытались избежать, – пожимаю плечами, забыв, что он не рядом. – Но это когда-нибудь все равно случилось бы…

– Когда живешь в городе и вращаешься в тех же кругах, да.

– В тех же?

– Богачи, – отвечает легко. – В рамках города все связаны, пусть даже через десятые руки. Не столица. Закончим дело, послежу за ним, найду доказательства, чтобы не дергалась. Хотя, едва ли он позволит себе что-то. Как Смолин тебя представил?

– Как девушку, – снова смущаюсь. Вчера даже значения не придала, так естественно это прозвучало.

– Выдыхай, – смеется Валя. – Мне пора в морг, может, уже есть какие-то результаты.

– А тебя впустят?

– В таких делах лишних рук не бывает. У меня отличные рекомендации, мне не нужны деньги и почет, так что… не грусти. Ты собиралась сегодня блистать, помнишь?

– Что хотела – помню, – бубню себе под нос, а Валя снова приглушенно смеется.

– Ладно, сама напросилась. Спецзадание! – провозглашает торжественно.

– Какое? – воодушевляюсь.

– Они же с Мариной родные брат и сестра. И тусили в одной компании. Попробуй найти близкую подругу Марины или просто болтушку и разузнать, знал ли кто о беременности. Но так, чтоб никто не понял, что ты что-то пытаешься выяснить, это самое сложное.

– Принято, шеф! – отвечаю с готовностью, еще не зная, что задание безнадежно провалю.

– Все будет хорошо. Поверь мне, когда-нибудь все утрясется.

– Верю, Валь, – отвечаю тихо и с улыбкой. Всегда и во всем, безоговорочно. Как всю жизнь брату. – Ну все, не отвлекаю. Пиши, ладно?

– И ты, – отвечает коротко и отключается, а я потягиваюсь и иду в ванную в приподнятом настроении.

Личное общение, конечно, в сравнение не идет, но и разговор по телефону значительно улучшил мое душевное состояние. Наверное, можно и так. Наверное, и этого будет достаточно.

– Ну, что? – бодро осведомляется Смолин, когда я появляюсь в гостиной. – Завтрак и в ломбард?

– Да, только… не очень хочу в ресторан.

– И не получится, – улыбается. – Там уже идут приготовления к банкету. Море цветов и все прочее. Кафе, у меня есть как раз по пути.

Заезжаем в довольно милое заведение. Ничего особенного, но атмосфера приятная, персонал приветливый, а выпечка так вообще божественная.

– Я так растолстею и быстро, – откидываюсь на спинку диванчика, объевшись.

– Я поначалу тоже приналег, – хмыкает Смолин. – Но… все рано или поздно приедается.

Улыбаюсь, но ощущение, будто ножом по сердцу полоснули. А я? Что до меня?

– Поехали? Пока я не взяла с собой.

По дороге пытаюсь нарисовать кулон со слов поисковика, но «круглый с крышкой» – так себе описание. Еще и что-то противно скребется в голове, будто какая-то мысль пытается прогрызть себе путь, аж голова начинает болеть.

Когда заходим, мужчина подскакивает со стула из-за стойки, усмотрев богатых клиентов, громко здоровается, а мы с каменными лицами начинаем разглядывать украшения и часы под стеклом. Господи, каких там только нет… и бижутерия, причем, весьма посредственного качества, и ювелирные, явно не дешевые экспонаты. Но лишь одно притягивает мой взгляд. Душа покрывается коркой льда, а сердце рвется пополам, как тончайший лист бумаги.

– Это, – говорю глухо, с небольшой хрипотцой, тыкая пальцем в стекло.

– О, прекрасный выбор! – потирает ручки продавец. – Антиквариат! Только посмотрите на этот орнамент! Потрясающая филигранная и очень качественная работа!

Он деловито достает кулон и перекладывает его на бархатный коврик.

– Откуда он у Вас? – спрашиваю жестко.

– Что? – бормочет продавец и тянется рукой к цепочке, чтобы убрать украшение, но Смолин хватает его за запястье и прибивает к стеклу.

– Отвечай, – приказывает грубо.

– Ай, да что вы себе позволяете?! Отпустите! Немедленно, я сейчас вызову охрану!

– Отвечай, – шипит Смолин сквозь зубы.

– Это кулон моей бабушки, – нагло вру, глядя продавцу в глаза. – Тот самый, в котором ее похоронили. Поверьте, я узнаю семейную реликвию. Сравнить с фотографиями из семейного архива также не составит труда. Спрашиваю в последний раз и вызываю полицию. Откуда он у Вас?

– Ну, урод, – сквозь зубы цедит продавец. – Принес один! Кладоискатель, что б ему! Чернокопатель он, вот кто! К нему все претензии! Мне что принесли, то и продаю!

– Значит, так, – отпускает его руку Смолин. – Имя, адрес, телефон. Все, что знаешь. И кулон, само собой.

– Понятия не имею, где живет и остальное! Знаю только, что копает! А где – не мое дело вообще!

– А так? – Смолин достает бумажник и бросает рядом с кулоном несколько пятитысячных купюр. Просто бросает, не считая даже. Так… беспечно. И совершенно излишне: информация абсолютно бесполезная.

– Александр, живет через три дома отсюда, – тараторит продавец, забирая деньги. – Там, где клумбы с бегониями с торца, не пропустите. И там спросите копателя, уж точно подскажут.

Я аккуратно беру в руки кулон и выхожу на воздух, сжимая его в кулак и проваливаясь в воспоминания.

– Как тебя зовут? – спрашиваю тихо, когда девушка немного успокаивается.

– Люба, – отвечает через всхлип. – Любовь… – добавляет печально. – У нас на деревне моего возраста через одну либо Любовь, либо Надежда. А Вер нет. Все только любят или надеются.

– На деревне? – переспрашиваю.

Не очень-то она похожа на деревенскую. Черты лица может и простоваты, а вот ее мобильный на тумбочке, явно не свои ресницы и губы говорят об обратном.

– Масловка. Рассказать, почему Любы, да Нади?

– Расскажи.

– Через реку коттеджный поселок. Для богатеньких. Давно уж так соседствуем. Я на обоих берегах побывала. И знаешь, что?

– Что?

– В старом бабкином доме лучше. Всегда лучше там, где тебя искренне любят, а не только делают вид. Где не прикрываются деньгами и связями, где всего этого попросту нет. Я так хочу обратно, но он не отпустит меня… ни за что не отпустит!

– Эй, тихо, – оглядываюсь на дверь, а когда возвращаюсь взглядом к девушке, она пытается снять с безымянного пальца правой руки кольцо, но из-за отека не получается.

От бессилия она закрывает лицо, но одна рука останется сжатой в кулак. Та, в которой она держит кулон.

– Жестко ты его, – комментирует мое поведение Смолин. – Можно было просто выкупить.

– Не привыкла думать через призму денег, – отвечаю сухо.

– Претензия? – приподнимает брови.

– Факт. Не злись, – провожу ладонью по его руке, от плеча до кисти.

– К этому очень быстро привыкаешь, малыш. Быстрее, чем ты можешь себе представить, – отвечает хмуро.

Садимся в машину. Смолин разглядывает меня, я – кулон. Это точно тот же самый, я очень хорошо его разглядела в ту ночь в больнице. Люба им очень дорожила, бабушкин. Говорила, он ей удачу приносит. Когда в руке сжимает и просит помощи, она всегда приходит. Как пришла я.

Закрываю глаза ладонью и судорожно всхлипываю, не в силах сдержать хлынувшие из глаз слезы.

– Малыш, – шепчет Смолин, поглаживая мое плечо. – Заяц мой, иди сюда.

Он разворачивает меня и притягивает к себе, сам перегибаясь через подлокотник, а я тихо плачу ему в грудь. Так хочется рассказать ему, поделиться, но как? Что он обо мне подумает? Ни за что не поверит, что я не спала со всеми теми мужчинами. Решит также, как поначалу подумал и Валя – за деньги. Но у Невзгодова была возможность проверить, а у Смолина – нет. Господи, сколько же между нами лжи.

Люба… Как она там оказалась? В этой общей могиле, с Мариной и другими девушками. Самый очевидный ответ – по вине бывшего мужа. Того, кто неоднократно доказывал свою жестокость. Или она так и не смогла выехать из города и нарвалась на настоящего маньяка. Когда только она успела передать мой номер другой девушке? Когда успела рассказать свою историю? Я должна выяснить. Но рядом со Смолиным сделать это невозможно.

– Ты чего так расстроилась? – спрашивает ласково, когда я немного прихожу в себя. Я отстраняюсь, а он с нежностью проводит пальцами по моей щеке.

– Сложно… эмоционально, – отвечаю пространно.

– Это да, – вздыхает. – Малышка моя. Не нужно тебе в таком дерьме копаться. На этом личике не должно быть слез. Кишки сводит, когда ты плачешь. Давай чем-нибудь приятным займемся перед банкетом? Погуляем, в кино сходим. Сто лет не был в кино. Что скажешь?

– Ну, вообще-то, у меня были планы, – скромно потупляю взгляд. – Мне нужно сделать маникюр, педикюр и прическу. Там наверняка будет ужасно пафосно, не хочу выделяться.

– Ты в любом случае будешь выделяться, – берет меня за подбородок и прислоняется губами к моим в легком поцелуе. – Но идея мне нравится. Есть один салон недалеко от ресторана. Выглядит прилично. Оставлю тебя и свою банковскую карту на попечение профессионалов, а сам проверю как проходит подготовка.

Едва остаюсь наедине с мастером, вставляю в уши гарнитуру и звоню Вале.

– Отвлекаю? – спрашиваю быстро.

– Нет. В чем дело? – его голос звучит встревоженно.

– Я знаю, кому принадлежал кулон. Знаю, Валь. Любе. Понимаешь?

– Уверен, что да, – отвечает задумчиво. – Я все проверю, не переживай. Вернусь в город, у меня остались номера, с которых тебе звонили. Найду вторую и поговорю с ней.

– Да не будет она с тобой говорить, хоть кем представься, – бубню тихо. – Это должна сделать я. Я вернусь с тобой.

– Я, конечно, был бы рад, но, Вик… На пользу твоим отношениям это не пойдет.

– Скажу, что хочу забрать кое-какие вещи. Памятные.

– Очередная ложь? Плохой выбор. Подумай еще.

– Ты иногда такой правильный, аж подташнивает, – язвлю в отместку, а Валя смеется:

– Ты права, – а потом вдруг резко становится серьезным: – Но знаешь, что и я. Мне пора, скинь фото кулона.

Только открываю рот для ответа, как понимаю, что он сбросил вызов. Вот стервец. И да, прав, но все равно стервец. В принципе, я могу попробовать поговорить с ней и по телефону, нужно только узнать ее новый номер.

Когда мне заканчивают делать прическу, неожиданно звонит Смолин:

– Малыш, давай на такси. Тут проблемка, я решу ее и приеду. Ключи детектив оставил же?

– Да, они у меня, – бормочу растерянно. – Хорошо, договорились.

– Окей, целую.

Как интересно он не спускает с меня глаз. Что там такого случилось, что он предпочел отправить меня на такси?

– Как Вам? – интересуется мастер.

– Чудесно, – отвечаю, толком не взглянув. – Спасибо большое.

Расплачиваюсь и быстрым шагом иду до ресторана.

Дым там, конечно, коромыслом. И видно его еще издалека: даже на парковке суета. То ящики таскают из машин, то цветы, вроде и без спешки, но видно, что стараются. Наверняка в лучших традициях до приезда начальства курили бамбук, теперь наверстывают.

– Официантка?! – накидывается на меня какой-то мужчина, когда я аккуратненько, бочком пытаюсь незаметно пробраться к главному входу.

– Да, – отвечаю со страху.

– Быстро за мной! Разинула варежку… все уже переоделись и помогают! Три часа до приема!

Он огибает здание и идет к служебному входу, а я растворяюсь в кустах и ими же пробираюсь к внутреннему дворику, согнувшись пополам.

– Куда она делась?! – орет мужчина, а я приседаю и замираю. – Ты! Увидишь блондинку – ко мне ее! Уволю к чертовой матери!

Выглядываю, вижу, как он идет обратно к главному входу и продолжаю путь. В какой-то момент осознаю, что не понимаю, где нахожусь, снова выныриваю из-за кустов и сразу же шныряю обратно, увидев, как из ресторана выходит Смолин с каким-то мужчиной. Ложусь прямо на землю, чтобы видеть хоть что-то, и наблюдаю за приближающимися ногами. Они обходят фонтан и останавливаются буквально в паре метров от меня.

Слышу, как один из них чиркает зажигалкой, а через несколько секунд шумно выдыхает.

– Константин, ты же понимаешь, дорогой, – заводит незнакомый голос.

– Оставь свои нежности девкам, – огрызается Смолин. – Я тебе все сказал. Договоренность была на год, ты выторговал еще три, окей. Но на этом мы попрощались. С чего ты вдруг решил, что можешь вот так заявиться и требовать…

– Какие требования, дорогой, побойся Бога! – восклицает с немалой долей иронии.

– Хочешь проверить лимит моего терпения? – смеется Смолин. – Уверен?

– Ты стал таким несговорчивым, – цокает языком мужчина. – Хорошие деньги. Легкие деньги. Когда это вышло из моды? – теперь сокрушается.

– Руслан, я все сказал, – спокойно произносит Костя. – Давай не будем ссориться и закроем тему раз и навсегда. У меня дела. Выход найдешь сам.

Ноги Смолина начинают удаляться, а вот мужчина не торопится, чем очень меня огорчает. А потом огорчает еще сильнее, начав говорить, очевидно, в мобильный:

– Нарой все на его девку. Кто такая, откуда он ее взял, где живет, все! Гаденыш думает, что может отказаться от моего предложения. Посмотрим, без чего еще он сможет жить.

«Да что ж такое, – стону мысленно, а следом в голову пробирается другая мысль, повеселее: – Зато теперь ему точно придется рассказать о своих темных делишках. И я не просто могу уехать, мне придется это сделать…».