Текст книги "В плену прошлого (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Снимок УЗИ.

Шевелю губами, пытаясь подсчитать срок, Смолин достает мобильный и открывает календарь за тот год. Вместе считаем акушерские недели, и я подрываюсь с его колен, не в состоянии усидеть на месте.

Нарезаю круги по просторной гостиной, но никак не могу поспеть за собственными мыслями.

– Сядь, – приказывает Невзгодов, а Смолин дергает меня за руку, роняя на диван рядом с собой.

Прекрасная командная работа, но вихрь в груди продолжает свое губительное воздействие на нервные клетки.

– Пусти, – морщусь и пытаюсь встать, на что Смолин опускает руку мне на плечо, а Невзгодов начинает вещать, встав напротив нас:

– Итак, что мы имеем. Судя по месту обнаружения, Андрей и Марина готовились стать родителями. Где она наблюдалась непонятно, на выяснение можно потратить прорву времени и даже если чудом обнаружим клинику или больницу и получим подтверждение, нам это ничего не даст.

– И что же делать? – почти стону, заламывая пальцы.

– Иметь ввиду, – скупо отвечает Невзгодов. – Дата на снимке – неделя до исчезновения Марины и гибели Андрея. Она могла еще быть беременной, а могла и потерять ребенка, но я склоняюсь к первому варианту.

– Почему? – цепляюсь за вспыхнувшую искру надежды.

– Потому что в этом случае появляется обоснование того, что она умерла только через полгода после Андрея, – подключается Смолин. – И почему Андрей был так неаккуратен, что вылетел с моста на скорости в почти двести километров. Но это лишь теория. Одна из. Я по-прежнему вижу смысл в том, чтобы убедиться, что мы похоронили именно его. Сейчас смысла даже больше.

– Согласен, – кивает Валя. – И, Вик, это лишь шанс. Даже если она родила, мы не знаем, выжил ли ребенок. Но выясним.

– Да, хорошо, – бормочу, немного приходя в себя и запуская руки в волосы. – Хорошо, конечно. Вы правы. Вы оба правы. Просто…

– Когда речь заходит о детях, женщинами правят эмоции, – улыбается Валя, а я благодарю его взглядом.

– Вариант, который первым приходит в голову – ее похитили. Это бы объяснило, куда делись деньги и почему Андрей не сказал ни слова даже мне, – рассуждает Смолин.

– Как и то, почему выкуп потребовали с него, – Валя кивает на снимок УЗИ, который я по-прежнему держу в руке. – Кто-то знал. Как и то, что Андрей возит крупные суммы.

– А я тебе скажу, кто точно знал и о том, и о другом, – зло хмыкает Костя. – Вася.

– Не факт, – отвечает Валя и косится на меня.

– Соглашусь с Костей, – проговариваю тихо. По себе знаю, такую новость носить в себе нереально, поделиться хочется до зуда во всем теле. И да, она рассказала Андрею, он наверняка был вне себя от счастья, но этого мало. Всегда мало… на весь мир кричать хочется. – Думаю, она ему рассказала. С Васей всегда было просто делиться, он довольно замкнут и точно не стал бы трепать по углам. Но не думаю, что это говорит о чем-то, кроме самого факта.

– Напрасно, – презрительно отзывается Смолин.

– Не будем делать преждевременных выводов, – дипломатично вворачивает Невзгодов. – Теория с похищением рабочая. Но остаются и другие. Например, узнав о беременности, они решили, что Андрею не следует больше работать на ее отца, – думает вслух, постепенно увеличивая темп речи. – Скользкий путь. Хотели забрать деньги и все же сбежать, но что-то пошло не по плану. Допустим, он передал ей деньги, они условились встретиться в точке «А», у нее от стресса могло начаться кровотечение или что-то подобное, она позвонила, он погнал. Он погиб, она не смогла себе простить и закрылась от мира. Условно, все пока очень условно.

– Она могла похитить сама себя, при поддержке братца, – добавляет Смолин. – Рассчитывая, что, когда отец узнает, что он ее спас, простит ему эти деньги. Но Андрей разбился, она потеряла ребенка и спустя полгода покончила с собой, не выдержав. Например, выпив яд. Тканей не осталось, анализ не провести. Следов насильственной смерти на останках нет.

– А у других девушек есть, – проговариваю задумчиво и закрываю глаза, перебирая в памяти фотографии и отчеты.

– Машина, – с восхищением, но тихо комментирует мои действия Невзгодов.

– Хоть по телеку показывай, – довольно хмыкает Костя, поглаживая мое плечо большим пальцем. – Но ты меня услышал, – добавляет строго.

– Решение не за мной, – увиливает Валя, а я резко открываю глаза и смотрю попеременно с одного на другого.

– И что вы в очередной раз за меня решили? – уточняю недовольно.

– Ничего, – отнекивается Невзгодов.

– Все, – чеканит Смолин, сталкивая брови к переносице.

– Удачи тебе в твоих начинаниях, – улыбаюсь одними губами, а Невзгодов хрюкает. Смолин бросает на него злобный взгляд, и он отходит, оставляя нас наедине. – Я буду работать там, где сочту нужным, – ставлю перед фактом Смолина.

– Ты будешь работать там, где безопасно. После того, как закончишь ВУЗ, – втемяшивает свое мнение.

– Знаешь, что странно? – таращусь ему в глаза.

– Что? – переспрашивает с неохотой и только потому, что я жду встречного вопроса.

– Твоя наивная убежденность, что выводов для моего безоговорочного повиновения достаточно. Чтобы принять, мне нужно знать полную цепочку рассуждений, в связи с которыми ты пришел к тому или иному решению, – разъясняю развернуто, а его губы трогает легкая улыбка.

– Как по-взрослому, малыш.

Закатываю глаза, а его улыбка становится шире.

– Это относится и к Васе. Если бы нашли только Марину, тогда да, можно было бы подумать в этом направлении. Но другие девушки… ты же не думаешь, что он серийный убийца?

– В тихом омуте, я говорил.

– Не сходится, – возле нас снова появляется Невзгодов. – Не смотри на меня так, – невозмутимо отгораживается от взгляда Смолина, – я вашей кухни не знаю и в своих выводах руководствуюсь логикой. В то время, когда погибла одна из девушек, Василий Школьников проходил обучение в Англии.

– Чего? – брякаю растерянно.

– Не я его туда отправил на три месяца, – пожимает плечами Валя.

– Когда?

– Спустя три месяц, как ты уехала из города.

– Вернемся к девушкам, – отмахиваюсь от собственных мыслей. – Одна из девушек и Марина умерли примерно в одно время. Еще одна – за два года до этого. И последняя, точнее, первая, еще за три. И у троих – тупые травмы головы, что, вероятно, и явилось причиной смерти. У Марины – нет. Место говорит о том, что ее тело прятал тот же человек, что и тела остальных девушек, но ее судьба была другой. Я даже не уверена, что ее убили. Она ведь могла и родами погибнуть, если была не в больнице и справлялась сама, без надзора акушеров. Или еще чего… не знаю, но мне кажется, что ее смерть и смерть девушек не связаны.

– Пожалуй, – кивает Валя. – На этом предлагаю закончить с теориями и начать собирать доказательства. Анализ ДНК из могилы Андрея, также неплохо было бы смотаться на место обнаружения и побеседовать с поисковиком.

– И поговорить с Васей, – добавляю, косясь на Костю.

– Повременим, – неожиданно говорит Невзгодов. – Анализ будет делаться больше недели, нет смысла поднимать ил со дна раньше времени, это может быть опасно.

– Мужик дело говорит, – насмешливо подмигивает мне Костя. – К тому же, у него скоро свадьба. Не будем портить момент невесте. Она же не виновата, что выходит за подлого ублюдка.

Вздыхаю и встаю. Поднимаю альбом с пола и делаю мужчинам ручкой, отправляясь в свою комнату.

Сажусь на кровати, накрыв ноги одеялом и вновь разглядываю снимки. Какие же они красивые. И идеально смотрятся вместе. Оба голубоглазые и светловолосые, высокие, подтянутые. Брат с детства занимался на турниках, что весьма благосклонно отразилось на его фигуре, не забросил увлечение и повзрослев, да еще и Марину умудрился пристрастить к занятиям спортом на свежем воздухе. Правда, она предпочитала просто скакать рядом, неугомонная. Или бегать поблизости. Каждую свободную минуту вместе проводили. Интересно, из малыш был бы таким же заводным? Как бы он сейчас выглядел? Смогла бы я узнать родную кровиночку в толпе? Хочется думать, что да. Узнала бы, почувствовала.

Снова начинаю шмыгать носом и откладываю альбом. Как же это тяжело, когда речь заходит о детях. В любых делах тяжело, а тут… племянник или племянница. Кажется, будто мое сердце стало больше, чтобы вместить любовь к еще одному человечку, которого я никогда не видела и вполне возможно никогда не увижу. Но я все равно люблю, снимок. Как и тот, что храню уже шесть лет.

Мы со Смолиным всегда предохранялись. Он был на стороне Андрея, считал, что мне непременно надо получить высшее образование и не дергаться от ребенка к учебе, не уделяя достаточного внимания ни тому, ни другому, я всегда и во всем была с ним согласна. Да и разумно это. Тогда было разумно. Сейчас гораздо логичнее пожениться и завести ребенка, не теряя еще пять лет, даже больше, но он продолжает настаивать. Почему? Уж не потому ли, что вообще не собирается ни жениться на мне, ни заводить со мной детей? Убийственная для нервов борьба эмоций и сухой логики.

– Да, – отвлекаюсь от своих мыслей, позволяя войти стучащему с обратной стороны двери. Смолин приоткрывает дверь и кивает на тумбочку.

– Хочу еще раз посмотреть. На УЗИ.

– Посмотри, – пожимаю плечами, а у самой кишки жгутами закручивает.

Он проходит, садится на кровать и берет в руки листок.

– Так чудно, – произносит немного растерянно. – Ни черта не видно, а там ребенок, – проводит пальцем по обведенной в сердечко горошине.

Боже, как же больно… в сердце мое бедное точно иглы втыкают. Безжалостно, одну за одной.

– Да, – отвечаю чуть слышно.

– Даже представить не могу, что он чувствовал, держа его в руках, – переводит взгляд на меня, и мое сердце замирает. – А может и черт с ней, – говорит немного охрипло. Дышит чаще, грудь начинает вздыматься. – С учебой, в смысле. Деньги есть, работать вообще нет необходимости.

Сглатываю и судорожно вдыхаю. Облизываю сухие губы и закрываю глаза, прячась от его горящего взгляда.

– Замечтался, прости. С другой стороны, ты не могла не думать. Не могла же, Вик? Ты же тоже об этом думала?

– Чаще, чем ты можешь себе представить, – отвечаю чуть слышно, но глаза по-прежнему держу закрытыми.

– Все будет, малыш, – берет меня за руку, а я выдергиваю свою, как будто меня коснулся открытый огонь. Будто языком пламени обожгло. – Несколько позже, – вздыхает и встает. – Прикинули план, когда ты ушла. Просыпаемся, заезжаем позавтракать. Затем мы с тобой по магазинам, детектив на кладбище, договариваться с могильщиками.

– Что, вот так просто? – открываю глаза, опешив.

– Официальное разрешение запрашивать не будем. Долго и шумно. По-тихой все сделаем.

– Но как?!

– Малыш, – смотрит, как на несмышленое дитя. – Ну как? За деньги, конечно.

– Все никак не привыкну, – мямлю, отводя взгляд.

– Я тоже не сразу. Итак, план. Как освобождаемся, обедаем и выезжаем на место обнаружения. Затем, если успеваем, к поисковику, контакты есть, если нет – переносим на утро следующего дня. Что думаешь?

– Думаю, что вы уже все решили без меня, – отвечаю едко, а Костя с наглой широкой улыбкой выходит.

– Сладких снов, малыш, – желает, прежде чем закрыть дверь.

«Стервец! Теперь он еще и мысли мои читает!», – возмущаюсь мысленно и выключаю ночник.

Пристраиваюсь поудобнее, саму себя пытаясь убедить в том, что раздражена. А на деле же… прикусываю губу, чтобы стереть со своего лица широкую счастливую улыбку.

Глава 10

– Может, сюда закажем? – ворчу, обувая свои старые кроссовки. – Ну куда я в таком виде по ресторанам?

– Тут проблема скорее в другом, – окидывает меня взглядом Смолин. – Спускайтесь, я сейчас.

Выходим на улицу, Валя распахивает объятия, и я по привычке льну к нему.

– Сложно, – констатирует со вздохом и целует в голову. – Но у меня хорошее предчувствие, правда. Знаю, подло с моей стороны говорить такое, но как есть. Срок идеально вписывается.

– Да, но если она рожала непонятно где…

– Знаю, да. Черт. Наверное, просто хочется, чтобы в этой истории было хоть что-то светлое.

– Было. Их любовь, – отвечаю грустно и отстраняюсь. – Жаль, ты их не знал. Андрей был таким, знаешь, волевым и надежным. Кремень прям. А Марина – искра. Ну а вместе – зажигалка в разборе, – фыркаем на пару и переводим взгляд на открывающуюся дверь подъезда.

А там Смолин. И он переоделся в весьма потрепанные временем, а не дизайнером, джинсы, футболку и кроссовки, такие же убитые, как и мои.

– Проблема в том, куда я потом в брюках по полям лазить, – заканчивает мысль, которую начал озвучивать дома.

Обнимает меня за плечи и также, как и Валя, целует в голову. Невзгодов отводит взгляд, а мне как-то не по себе становится. Да, у нас давно ничего не было, но сексуальная подоплека в наших отношениях все же имеется, как ни крути. Мне бы совершенно точно не понравилось, увидь я Смолина, обнимающего другую. Любую.

Костя снимает с меня руку и идет к машине, и я вслед за ним.

– К чему мне готовиться? – спрашиваю с любопытством. – Помимо недоумения персонала касаемо твоего прикида.

– Не хочу смазывать первое впечатление рассказами, – увиливает от ответа. – Ехать совсем чуть-чуть, потерпи.

В самом деле доезжаем за совершенно смешные десять минут, да и то из-за того, что умудрились пять из них простоять в пробке. Въезд очень удобный, мы оказываемся на большой парковке прямо с дороги. Идеально ровное покрытие, свежая разметка, вдоль самого ресторана ухоженная зелень и цветы. Несмотря на близость оживленной улицы, место выглядит уютным и спокойным. Я выхожу в приподнятом настроении, но, когда доходим до входа и Смолин с ухмылкой распахивает передо мной дверь, я поначалу теряюсь: все выглядит довольно демократично.

Светло, чисто (и это бросается в глаза), современно. Справа стойка администратора, девушка приветливо здоровается с нами, уточняет количество гостей и берет три меню, следуя в зал. Дальше по курсу работающая гардеробная с улыбчивым подтянутым старичком на вахте, справа, сразу за стойкой, двери в уборную и еще одна с надписью «служебное помещение».

А затем мы проходим в зал, и я вцепляюсь в руку Смолина от переизбытка эмоций, внезапно вспыхнувших в груди.

– Да куда ты! – шикает Андрей, но не успевает поймать меня за руку, и я выбегаю из-под козырька подъезда под крупные капли дождя, переливающиеся на свету. – От мамы влетит, Вик!

– Я только посмотрю, – обещаю, задирая личико к небу.

Невероятно. Светит яркое солнце, на небе лишь редкие белые облачка, а дождь все равно идет. Как же красиво!

Ставлю маленькую ладонь козырьком над глазами, чтобы рассмотреть получше и над ней появляется еще одна. И еще. Андрей с Костей тоже вышли и задрали головы к небу, как и я.

– У нас не было детства, – отрешенно произносит брат.

– За это я ее и люблю, – отвечает Костя.

– Так неудобно смотреть, – капризничаю я, – остановите их.

– Кого? – смеется брат.

– Капли! – отвечаю возмущенно, негодуя над его непонятливостью.

Импульсивно обнимаю Смолина и отстраняюсь, вновь задирая голову к потолку.

– Ты смог. Ты сделал это.

– Остановил чертовы капли, да, – отвечает тихо и рассказывает, пока я продолжаю разглядывать невероятную инсталляцию из хрустальных капель на незаметной глазу леске, сводящихся по расписанному под небо потолку в роскошную люстру: – Три дизайнера посмотрели на меня как на дебила и заломили ценник, один поржал, еще один сразу отказался, а шестой сказал «я знаю, где взять хрусталь по дешевке». – Прыскаю, а он продолжает: – Расписывал один парнишка, выпускник местной художки.

– Как настоящее, Кость. Как живое прям. Нереально… – захлебываюсь своим восторгом словно каплями дождя.

Перевожу взгляд на мебель и понимаю, что она почти точная копия пластиковых кукольных, что когда-то дарили мне родители. Малышка через столик от нас за обе щеки уплетает макароны с сахаром. За огромными окнами внутренний дворик с фонтаном, близнецом того, что в центральном парке, где мы часто гуляли. Конечно, есть и изящные колонны по периметру, и вензеля, и позолота, и светильники по стенам в стиле люстры, но они лишь добавляют антуража.

– Это место – мои о тебе воспоминания. Пойдем, – он легонько подталкивает меня под спину.

Пока мы идем к единственному свободному в десять утра столику, здоровается с посетителями. С кем-то кивком, с кем-то за руку, девчушке с макаронами нахально подмигивает.

А я такая влюбленная… в это место и снова в него. Я так долго любила его, что забыла, как быть влюбленной. Когда душа парит над головой. Когда брошенный вскользь взгляд вызывает мурашки по рукам. Когда ненавязчивые прикосновения отзываются теплом внизу живота. Когда забываешь прикрыть рот, глядя на объект своего обожания.

– Это мэр? – шепчу, перегнувшись через столик, и скашиваю взгляд, показывая направление.

– Бывший. Действующий обычно обедает. У них что-то вроде негласного договора.

– Красиво жить не запретишь…

– Открой меню, – хмыкает Смолин, и я тут же делаю это, уставившись на цены. – Поесть тут может позволить себе среднестатистический гражданин нашего города, только попасть тяжеловато. А вот на банкетах я отрываюсь. Хотите, чтобы закрыл только под торжество? Без проблем, но придется неслабо раскошелиться. Где детектив? – отвлекается и разворачивается на вход.

– Сейчас узнаю, – бормочу и лезу за телефоном. – Валь, ты заблудился? – уточняю недовольно.

– Нет, подумал, что волка ноги кормят, – отшучивается Невзгодов, – и поехал сразу на кладбище. Кстати, пока ты спала, мы позавтракали остатками ужина. Купи себе что-нибудь красивое кружевное и никогда мне не показывай.

– Полагаю, ты тоже не голодный, – с укором смотрю на Смолина, откладывая телефон.

– Смотря о чем ты, – отмачивает тупую шуточку и он, а мои объятия с Валей начинают сильно смахивать на прощальные.

По магазинам пробегаем за пару часов: подбирать вещи, не глядя на ценники оказывается очень просто. Смолин загружает пакет за пакетом в багажник и выглядит чрезвычайно довольным, про меня и говорить нечего, но все меняется, когда мы возвращаемся в ресторан, куда уже подъехал Невзгодов. Смолина вылавливают еще на парковке, он отходит с менеджером в сторону, а спустя пару минут его торопливых объяснений, свирепеет на глазах.

– Есть накладки с завтрашним мероприятием, – сообщает сухо, вернувшись к нам. – Придется задержаться и решить.

– Давай, тогда как освободишься подъедешь? – предлагаю робко. – Ты явно хочешь поорать, а я совершенно не хочу это слышать.

Смолин выдыхает и прикрывает глаза.

– Ладно, – отвечает не слишком-то довольно. – Поаккуратнее там.

Натянуто улыбаюсь и дотягиваюсь до его щеки губами. «Там» – это, очевидно, на мосту, миновать которой не получится. Но даже если б было можно, я бы не стала.

– Останови-ка, – говорю Вале, едва мы его проезжаем. Он тормозит на обочине, а я выхожу и неловко спускаюсь в кювет, а затем иду к берегу, на то самое место, куда передними колесами приземлилась машина Школьникова. – Вот скажи мне, какова вероятность? – спрашиваю у Невзгодова не оборачиваясь, но точно зная, что он прямо за моей спиной. – Это ж чудо самое настоящее, Валь. Чтоб вот так случайно вылететь с моста, да прямо на берег.

– Тоже об этом думал, – отвечает глухо. – Давай-ка прогуляемся.

Возвращаемся к дороге и идем по пешеходной дорожке вдоль моста в обратном движению автомобилей направлении. Я останавливаюсь в том месте, где, судя по фотографиям, машина пробила ограждение, Валя идет дальше. Отходит от меня метров на пятнадцать, приседает и ковыряет металл.

– Вик! – зовет и я тороплюсь подойти, садясь на корточки рядом с ним. – Смотри.

Смотрю.

Делаю крен вбок, потом в другой, со злой ухмылкой глядя на то, как остатки белой краски бликуют, отражая солнечный свет.

– Сученыш, – нервно смеюсь и поднимаюсь, уперевшись ладонями в колени. – Подлый сученыш все спланировал.

Валя ставит ладони там, где начиналась и заканчивалась полоса светоотражающей краски, оглядывается на дорогу и морщится:

– Похоже на то. Расстояние до места, где вы вылетели, как раз хватит для того, чтобы на скорости в шестьдесят километров в час крутануть рулем после отметки. Рассчитать траекторию полета после столкновения, зная скорость и габариты машины также особого труда не составит, при желании. Но, судя по тому, что приземлились вы не ровно на берег, он все же не учел, что скорость снизится после столкновения с ограждением. Или просчитался с погрешностью.

– Он убил его, Валь. Убил моего ребенка. Специально! – последнее зло выкрикиваю, разгибаясь и сжимая кулаки.

– Необязательно, что он добивался именно этого. Необязательно, Вик, – заверяет торопливо, встав рядом и схватив за плечи. – Посмотри на меня. Посмотри. Он мог хотеть лишь добиться твоего расположения. Стать героем в твоих глазах.

– Он прекрасно знал, что я в положении. Сумел произвести расчеты нашего полета, но не подумал о возможных последствия для здоровья? – насмешливо фыркаю. – Да не смеши. Он знал, что это может случиться. Знал, что это, – тыкаю пальцем в ограждение и ору: – Опасно! Мне, по-твоему, должно быть легче от того, что, – Валя вдруг впивается пальцами в мои плечи, причиняя ощутимую боль, я затыкаюсь на полуслове и только в этот момент краем глаза замечаю, что на дороге стоит машина. Поворачиваю голову и вижу Смолина.

«Что убийство нашего ребенка было непреднамеренное», – договариваю мысленно, с болью глядя в глаза Смолину.

Подхожу к нему, и он обнимает меня.

– Подлый ублюдок, Вик. Он просто подлый ублюдок, – говорит негромко.

– Ты видел это?

– Видел. Еще до того, как он попытался ее отскоблить. Сочная белая полоса, которую отлично заметно с дороги.

– Поэтому ты…

– В том числе. Давай двигать по плану, окей? – Я немного отстраняюсь и задираю голову, а он целует меня куда-то в бровь. – Я поеду вперед, посмотрю, нет ли на месте каких-нибудь сюрпризов. Топай.

«Ты просто увиливаешь от разговора», – вздыхаю и возвращаюсь к Вале.

– С такими друзьями и враги не нужны, – проговариваю с отвращением.

– Устроишь завтра дебош? – хмыкает Невзгодов.

– Нет. Буду счастливой. Пусть подавится.

Но жизнь слишком непредсказуема. Кто бы мог подумать, что мы оба в какой-то степени окажемся правы.