Текст книги "В плену прошлого (СИ)"
Автор книги: Татьяна Семакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7
В машине вполне можно было украдкой просмотреть все материалы по делу, но я не рискую: неизвестно, какой будет моя реакция, а Смолин слишком хорошо меня знает, чтобы не почувствовать перемену. Когда подъезжаем к дому, я прошу его подождать в машине, спокойно дохожу до подъезда, но едва скрываюсь с его глаз, на пятый этаж буквально взлетаю. Быстро открываю два замка, скидываю туфли и закрываюсь в ванной.
Мне хватает фотографий с места аварии, чтобы разразиться громким истеричным хохотом. Смешного в них не было ничего, а вот скорбное лицо Васи, навестившего меня в палате, так и стоит перед глазами. Его скромный взгляд в пол, когда я, переступая через себя, скупо благодарила за спасение. Его глубокомысленное «гиблое место», прибивающее бетонной плитой воспоминаний о брате поверх личной потери. Как, оказывается, легко исказить восприятие, когда внушаемый в глубокой эмоциональной яме.
А вот как дело было на самом деле.
Мы в самом деле проломили ограждение моста, но случилось это за пять метров до берега. Машина пролетела над рекой, приземлилась на землю, но только передними колесами. Затем мы сползли по довольно крутому склону в воду. Поэтому одежда, в которой меня привезли, промокла. И да, он в самом деле вытащил меня из машины, но с небольшой такой оговоркой – в двух метрах от берега. Что вообще-то зря, потому что знать, что у меня нет тех же закрытых переломов, ему было неоткуда, раз уж я была без сознания. Просто захотелось погеройствовать, вынести спасенную на руках. Придурок.
И все бы ничего. Плевать на это. Но есть два нюанса.
Первый – столкновения с другим транспортным средством не было. Василий написал в показаниях, что встречный автомобиль резко изменил траекторию, и он интуитивно ушел от прямого столкновения лоб в лоб, но подтверждения его словам так и не нашли. На его машине нет следов краски другой, регистратора не было, свидетелей ДТП в том числе.
Второй – какого черта мы вообще делали на том мосту? Я допускала мысль, что он просто гнал, куда глаза глядят, пока я ревела, зарывшись лицом в свои ладони, но теперь все выглядит в совершенно ином свете. Что, если он сделал это специально? Шанс погибнуть был минимален. Он был пристегнут, скорость, судя по отчетам, в рамках допустимой, плюс подушки безопасности.
Шанс погибнуть был минимален. В отличии от риска потерять ребенка.
Только Школьников знал о моей беременности, больше мне попросту не с кем было поделиться. Я боялась реакции Смолина и тянула с тем, чтобы рассказать, но, когда решилась, именно Васю попросила выяснить, где его найти: Костя сменил и место жительства, и номер телефона, обрубив все контакты. Тогда он покаялся, что Смолин временно живет в квартире его бабушки (они ее сдавали). Придумал хитроумную схему, чтобы точно застать его – позвонил и попросил прислать фотографии счетчиков. И как только Смолин это сделал, мы выехали. Вася открыл дверь своими ключами, чтобы у Кости уже не осталось возможности избежать разговора. Мы прошли. А он там с другой. Как по нотам.
– Вика, – слышу голос Смолина и быстро поднимаюсь с коврика. – Малыш, открой, – он стучит, а я хватаю полотенце и вытираю слезы. Открываю и бурчу:
– Да я просто умывалась.
– Слезами? – вздыхает и ненавязчиво притягивает к себе, положив ладонь на спину. – Раковина сухая.
– Свои навыки детектива направь в полезное русло, – бубню и выкручиваюсь, не допуская столкновения тел. – Я же попросила подождать в машине.
– А я не послушался. Я понимаю, как тебе тяжело…
– Нет, – прерываю грубо. – Не понимаешь.
Выхожу из ванной и иду в комнату, где все мои вещи собраны в пакеты. Брезгливо осматриваю кучи и с отвращением пинаю один из пакетов, вспоминая, сколько раз его мыла и приклеивала на кафель в ванной сохнуть. Экономила каждую копейку. Даже на коробки не было денег. На обычные картонные коробки, чтобы собрать свои обноски!
– Только тебе было сложно, – зло выталкивает Смолин мне в спину. – Ах, меня мальчик бросил! Ах, какая потеря!
Стискиваю зубы и закрываю глаза.
«Он же не знает… не знает…», – талдычу себе мысленно.
Выдыхаю и разворачиваюсь к нему. Смотрит исподлобья, желваками играет. Столько всего ради меня делал. Всю жизнь. И в мелочах, и в крупном. Столько раз доказывал свою любовь и привязанность. Даже если все осталось только в моих воспоминаниях, все это было.
Мелкими шажками подхожу к нему, привстаю на цыпочки и задираю голову, целуя в щеку. Он закрывает глаза и оставляет внутри себя только недовольство, выраженное в кривящихся губах.
– Конечно, нет, – ласково провожу ладонью по его щеке и отступаю. – Я ценю все, что ты для меня делал. Но по-прежнему не согласна с твоим решением.
– В прошлое не вернуться, – пожимает плечами, открыв глаза. – Все, что я могу тебе предложить – начать с нуля. Разобраться, какого черта произошло шесть лет назад, что наши жизни полетели под откос, и начать с нуля.
– Ты… у тебя кто-то есть? – спрашиваю, потупив взгляд.
– Нет. Были только случайные женщины. Много, Вик. Их действительно было много, врать не стану. Но ни с одной я не был дважды. С тех пор, как тебе стукнуло пятнадцать. Когда ты уехала в летний лагерь ребенком, а вернулась прекрасной девушкой. Когда относиться к тебе как к младшей сестренке стало нереально. Знаешь, как сложно было не пялиться на малолетку?
– Ты все равно пялился, – фыркаю, смущаясь своих же ощущений десятилетней давности.
– Это видела только ты. Наша с тобой маленькая извращенная тайна. Я был терпелив.
– Но спал с другими.
– Да. Физиология, не более. Не делай я этого, набросился бы на тебя. И сейчас стопудов либо сидел, либо лежал, сложив ручки на груди, потому что Андрей бы этого не потерпел. Теперь вернемся к твоей нежной привязанности к женатому?
– Нет, – снова отвожу взгляд.
– Переоденься в теплое и поехали отсюда. К черту этот хлам, прокатимся завтра по магазинам.
– Ты серьезно? – распахиваю глаза, будто он вновь стащил для меня конфету.
– Хочу нарядить свою куколку в красивое и неприлично дорогое, – хищно сощуривается, окидывая меня взглядом с головы до ног и обратно. – И лучше не задерживаться возле этой кровати.
Машинально смотрю через плечо, и сама того не желая падаю в прошлое.
– Сейчас, – шепчу сухими губами.
Мы всего две недели вместе как пара, но это Смолин. Мы вместе всю жизнь. Я доверяю ему, я нестерпимо жажду его, тянуть и дальше нет ни смысла, ни желания.
– Ты уверена? – отрывается от моей груди и поднимает мутный взгляд. Через силу спрашивает, просто потому что это я, но я прекрасно вижу, что его уже потряхивает от издевательских для организма провокаций и воздержания.
Облизываю губы.
– Да, – отвечаю осипло.
– Я сделаю тебе больно. Но это будет в первый и последний раз, обещаю. Обещаю, малыш.
– Я знаю…
Делаю глубокий рваный вдох и заставляю себя открыть глаза. Смолин таращится на кровать, и по его отрешенному взгляду я понимаю, что наши мысли синхронизировались. Что он выудил тот же момент из разноцветного калейдоскопа прочих. Крупицу лжи, которая навсегда останется запертой в ограниченном пространстве головы.
Он переводит на меня болезненный взгляд, а я слабо улыбаюсь в ответ.
– Сука-жизнь, – на его губах появляется презрительная ухмылка. – Я подожду тебя в коридоре.
Переодеваюсь в джинсы, футболку и толстовку с Багс Банни, там же обуваю старенькие рваные на сгибах кроссовки. Смотрю на себя в зеркало и чувствую, как по лопаткам проносится неприятный мороз: на меня смотрит она. Та наивная дурочка, свято верившая в каждое сказанное им слово. Та, об которую вытерли ноги. Та, которую унизили. Та, на которую он бросил равнодушный взгляд через плечо, продолжая развлекаться с другой.
Верю или не верю? Самое безопасное сейчас – отбросить любые мысли на его счет и разобраться с тем, для чего вернулась. А дальше… будь, что будет.
Но у него как обычно свой план. Не доехав до места, Смолин притормаживает у круглосуточного цветочного и выходит. Возвращается через минуту с охапкой красных роз и пристраивает их на моих коленях. Не проронив ни слова, трогается с места, и всю дорогу до его квартиры я перебираю пальцами нежные бутоны.
По пути он заказывает доставку из своего ресторана и у подъезда мы появляемся одновременно с курьером. Смотрю на фирменный логотип с надписью «Pareggio» и с немым вопросом смотрю на Смолина.
– Ничья, – хмыкает и, забрав пакеты, опускает ладонь мне на лопатки, ненавязчиво подталкивая к подъезду.
Что он хотел этим сказать? Что вся его жизнь – сплошной компромисс, игра вничью? Или намек на то, что я не досталась ни ему, ни Васе, страстно этого желающего? Рискну предположить, что все и сразу. На редкость удачное название.
На третий этаж поднимаемся на лифте.
– Не стоило, – иронизирует Невзгодов, увидев цветы в моих руках, – но мне приятно, спасибо.
– Руки прочь, – прыскаю, разворачиваясь к нему вполоборота. Ловлю взгляд Смолина и перевожу тему: – Сфотографировал?
– Естественно, – надменно фыркает Валентин и принюхивается. – Но это зрелище не к ужину.
– Думаешь, после – удачная идея? – кривлюсь, уже примерно представив, что увижу.
– Вик, выбери себе комнату, – вклинивается Смолин, – мы за вещами Андрея.
Невзгодов подмигивает мне, а я быстро скидываю кроссовки и мечусь по просторному коридору. Нахожу кухню, сваливаю цветы на стол и пишу сообщение Вале.
«Он не знает про беременность!».
Вижу, что он прочитал, облегченно выдыхаю и занимаюсь в первую очередь своим букетом. Вазу даже не пытаюсь отыскать, беру сразу кастрюлю, обрезаю стебли больше, чем в половину и остаюсь довольна результатом. Следом выставляю коробочки с едой на столе, раскладываю тарелки и приборы и понимаю, что суетилась зря. Выглядываю из окна на кухне, выходящего во двор, вижу их у машины и без коробок в руках и иду бродить по большой квартире.
Выглядит она нежилой. Тонкий слой пыли покрывает всю мебель, включая прикроватную тумбочку в спальне хозяина, которую я оставила «на сладенькое». Тумбочку, где в лаконичной черной рамке стоит наша с ним старая фотография. То ли специально для меня поставил, то ли девушек сюда не водит, поди разбери. В любом случае, вынуждена признать – работает. Мое сердце крепнет с каждой проведенной вместе минутой. Я заряжаюсь, точно солнечная батарейка. Еще немного, и я стану как прежде раздавать электрические разряды.
Беззастенчиво прохожу в гардеробную, осматривая вешалки и полки, отмечаю детали, вроде отдельного ящика под часы, и сама не замечаю, как горделиво задираю нос. Что бы между нами лично не происходило, я невероятно им горжусь, это правда. Смог. Вырвался. Пробился.
Выхожу с наглой ухмылкой и замечаю его в дверях.
– Выбрала? – хитро прищуривается.
– Да, – медленно моргаю. – Поговорили по-мужски?
– Да, – копирует меня.
– И что?
– Докажи принадлежность к сильному полу, чтобы получить доступ.
Закатываю глаза и подхожу ближе.
– С тобой я бы достиг гораздо большего, Вик. Я вижу, как тебя распирает, это приятно, но это – ничто в сравнении с тем, чего я могу добиться, будь у меня ради кого. Это все… следствие попытки в кратчайшие сроки снять удавку со своей шеи. Я уже довольно давно не делаю ровным счетом ничего.
– Ну, пыль все-таки мог бы и вытирать, – замечаю невзначай.
– Меня не было две недели. Не люблю, когда посторонние приходят в мое отсутствие, – сообщает многое в одном простом предложении: Невзгодова впустил. Уж не ради ли того, чтобы ткнуть носом в снимок? – Но ты можешь похозяйничать, я не возражаю.
– Так никто не ухаживает, Смолин, – отражаю игриво. – В прошлый раз у тебя прокатило только потому, что ты восемнадцать с половиной лет за мной бегал.
– Только не говори мне, что мне опять придется пройти тот же путь, – ужасается притворно.
– Зависит от тебя… – отвечаю кокетливо и боком протискиваюсь через дверной проем, продолжая смотреть на него.
Невзгодова нахожу на кухне, капающего слюной на коробочки с едой.
– Вик, умоляю, сначала ужин, – страдальчески смотрит на меня.
Садимся за стол, едим в молчании. Смолин не сводит глаз с меня, Валя с тарелки, я мечусь взглядом по предметам, пока не зависаю на золоченом конверте со скромным тиснением «Приглашение», прикрепленном к холодильнику магнитом. Даже не знаю, что больше зацепило – сам магнит, который я привезла когда-то Косте в качестве сувенира, или напыщенный конверт.
– Что это? – интересуюсь беззастенчиво.
– Приглашение на свадьбу, – отвечает Смолин. – Послезавтра. Составишь компанию?
– Нет, не думаю, – бормочу и ковыряю вилкой в тарелке.
– Составишь, – делает упор. – Как не почтить присутствием старого друга?
Ощущение, что он умело мной манипулирует лишь усиливается. Время, которое он выбрал, чтобы заявиться, план прогуляться по магазинам, фотография, магнит, кричащее в лицо приглашение – все говорит именно об этом. Но отказаться от возможности посмотреть Васе в глаза я не могу.
– Тогда, конечно, – улыбаюсь одной из тех улыбок, которую выдрессировала перед зеркалом, – чего не сделаешь ради друзей.
Глава 8
Коллективным умом было принято решение отложить мозговую активность на утро. С дороги устали все, меня разрывает от информации, про душевные метания и говорить нечего.
Захожу в душ, и только расслабляюсь под струями, как голову заполоняют другие мысли.
У него роскошная квартира в отличном районе, недалеко от центра. Ремонт – выше всяких похвал. Одна эта ванная комната чего стоит, а она, между тем, гостевая. Всего-то душ, в то время как в его, габаритами с мою спальню в родительской квартире, стоит джакузи. Джакузи! Ящик с часами. Машина. И пятьдесят два миллиона долга, которые он, как уверяет, выплатил. А еду из его ресторана я ела на ужин, и золотой крошкой вместо пармезана спагетти никто не посыпал. Вкусно, наверняка дорого, но… не может ресторан и пусть даже сеть кофеен приносить такой доход. Во что ты влез, любовь моя? Во что ты влез из-за меня…
Выхожу в полнейшем раздрае. Нервы мотает как кружево паутины от сквозняка, о том, чтобы уснуть, можно даже не мечтать. Надеваю носки, чтобы не прилипать пятками к полу, и в одной длинной футболке и трусиках крадусь в комнату к Вале. В отличии от меня он наверняка вырубился, едва голова коснулась подушки, и мое наглое водворение его крепкого сна не потревожило. Беру его ноутбук с тумбочки и с ним иду на кухню.
Взгляд вновь цепляется за приглашение. Ставлю ноутбук на стол и подхожу к холодильнику. Вытягиваю конверт из-под магнита и достаю карточку.
Василий и Елена приглашают дорогого друга и его спутницу на банкет по случаю их бракосочетания. Торжество пройдет в ресторане Смолина. Конечно, где же еще… друзья ведь.
– Это был план «Б», – слышу голос Кости за спиной и вздрагиваю. – Прости, не хотел напугать.
– Я тебя не слышала, – зачем-то оправдываюсь, разворачиваясь к нему. – План «Б»?
– Да. Если бы вы отказались приехать ради расследования.
– И в чем конечная цель?
– Ты. Мы.
– Ты прекрасно знал, где я. После звонка Киры уж точно.
– Не совсем. Я знал, что вы приезжали, но она не сказала откуда. Это выяснял сам.
– Зачем? Что проще – спросить у нее?
– Не проще. Для меня – не проще. Я не знал, что делать с этой информацией, как ты не понимаешь? Черт, Вик, ты иногда меня поражаешь своей наивностью, – раздражается и отворачивается от меня к столешнице, уперевшись в нее руками. – Я не знал, что мне делать. Все это время я думал, что ты давно вышла замуж, родила, счастлива. Да, первая влюбленность, но, черт… ты была совсем малышкой, а я – последней мразью. Не так все должно было сложиться. В моей голове – не так. И поначалу я хотел дождаться, когда вы приедете сами. Потом нашли Марину и стало откровенно стремно. Что, если приедете, когда меня не будет? Что, если я узнаю об этом слишком поздно? Миллионы вариантов. Я нанял человека, чтобы найти. Номера Киры оказалось достаточно. Встретился с ней, выслушал. Но ты могла и не поехать. Могла послать меня с моей помощью. Так что план «Б». Вы всегда таскались с ним как лучшие подружки, так что…
– Ни один общепит не принесет такую прибыль, – говорю глухо. – Я хоть и неуч, дошло не сразу, но не дура.
– Не дура, – подтверждает тихо, – конечно, нет. И ты права. Но с этим покончено. Я выплатил долг и со всем покончено.
– Что ты делал? – спрашиваю шепотом, боясь и вопроса, и ответа.
– Неважно. Я не делал ничего противозаконного.
– На законном такие деньги не заработать.
– Все, что тебя окружает нажито вот этими руками, – разворачивается и показывает их наглядно. – Это все, что тебе нужно знать. Я чист перед законом. Можешь попросить своего детектива проверить, хотя, уверен, он уже это сделал и довольно давно.
– То, что тебя не поймали…
– Я ничего не делал, повторяю, – произносит жестко и стискивает зубы, играя желваками. – Лично я, сам. Ничего.
– Расскажи, – прошу жалобно.
– Нет. И никаких компромиссов на этот раз не будет. Наконец-то я крепко стою на ногах и падать снова в то же болото не собираюсь. Тем более, с тобой за руку. Все это в прошлом.
– Как ты любишь все решать за меня, – кривлю губы. – Только я давно не ребенок.
– Твоя настырная тяга влезть в дерьмо по уши говорит мне как раз об обратном. Тема закрыта. А раз уж тебе не спится, предлагаю посмотреть, что нарыл детектив. Тем более, как я понял, именно этим ты собиралась заняться.
Проглатываю свое раздражение и сажусь за стол. Он ставит стул вплотную к моему, устраивается рядом. Наблюдает сначала за движением моих рук, потом поворачивает голову, разглядывая лицо. Дыхание его на себе ощущаю, так он близко.
Глубокий вдох, задержка, медленный выдох. Повтор, срыв, частые быстрые выдохи в попытке выровнять. Провал, скрежет стула по кафелю в обратном от меня направлении. Руки на лицо. Сидит глаза трет и беззвучно смеется.
– Ты только из душа, – говорит в оправдание. – От тебя пахнет каплями воды, стекающими по голому телу.
– От меня пахнет жидким мылом из душевой.
– Не-е-ет, – тянет охрипло, с ухмылкой. Снова двигается ближе. – Позволишь?
Теперь дыхание учащается у меня.
– Что? – переспрашиваю тихо и нервно сглатываю.
– Получить свою дозу, – вместе с ответом подается вперед и немного наклоняется, касаясь носом моего виска. Медленно вдыхает во весь объем легких. С неохотой выдыхает. Легко касается губами щеки и отстраняется. – Спасибо.
– Ты играешь моими чувствами, – говорю с обидой и поворачиваю голову, сердито хмурясь.
– Нет, – отрицательно мотает головой, – нет, малыш, это неправда.
– Еще как правда, – стою на своем. – Специально лезешь со своими милыми пошлыми глупостями, чтобы я смирилась с твоим решением. Нарочно так делаешь.
– Да нет же, – снова смеется. – Ты вкусная, как устоять?
– Не знаю, как хочешь. Не разрешаю так делать. Тема закрыта.
– Понял, – вздыхает и переводит взгляд на монитор. – Для тех, кто не может уснуть, – читает вслух название папки прямо по центру экрана. – Предусмотрительно.
За три года работы на Невзгодова я насмотрелась всякого. И в этих фотографиях и сухих отчетах не было ничего ужасающего, напротив, тела уже полностью разложились, так даже проще. Но видеть то, что осталось от Марины – жутко. По спине летит неприятный холод, а в душу пробирается мороз. Кажется, будто сердце замедляет темп, а кровь холодеет, не получая разгона. Просто скелет. От молодой красивой улыбчивой девушки остался лишь скелет. От заводной хохотушки, которой вечно не сиделось на месте.
– Надеюсь, они встретились, – мямлю с дрожью и моргаю, прогоняя мутную пелену перед глазами.
– Уверен, – серьезно отвечает Костя. – То, что было у них, дается раз в жизни и уж точно ей не ограничивается. Я был с ним в тот момент, когда он ее увидел. Своими глазами видел, как его повело. Знаешь, что сказал? – хмыкает.
– Что? – немного поворачиваю голову.
– Моя будет, – довольно копирует брата Костя.
– И все?
– И двинул буром. Она в большой компании, девушки, парни в дорогих шмотках, стоят, понтуются ключами от тачек. И он, в драных кедах и разодранной до мяса рукой и ногой от первого знакомства с мотоциклом отца. За запястье ее выдергивает из толпы, делает снимок на мобильный и передает ей, чтобы записала свой номер. Даже не представился. Хотя, судя по те плывшей роже, с которой он ко мне вернулся, просто двух слов связать не смог. – Прыскаю и улыбаюсь, а Костя закрывает ноутбук, пока я к нему не развернулась. – Давай на этом моменте прервемся, Вик.
– Давай, – соглашаюсь поспешно, мысленно благодаря его. – Я помню эту фотографию. Андрей ее распечатал, когда я ему альбом подарила.
– С котятами, ага, – фыркает Костя.
– Мне было десять! – возмущаюсь и надуваю губы. – Между прочим, я на него копила.
– Это было мило, – улыбается. – Маринка тоже оценила, когда он начал его пополнять. Так что, считай, ты способствовала укреплению их отношений.
– Он в вещах его был, – вздыхаю. – Даже не знаю, успел сгореть или нет. Посмотрим?
– Конечно, – соглашается легко и встает первым, подав мне руку.
Хватаюсь за нее машинально и лишь когда он сжимает мои пальцы и тянет на себя, понимаю, какую совершила ошибку. Мгновение и я оказываюсь вплотную к нему. Пульс ускоряется, я смотрю ему в плечо и боюсь поднять глаза и столкнуться взглядами. Но у страха вновь оказаться в его полноправном владении нет ни единого шанса перед чудовищной жаждой близости.
Я пропускаю свои руки под его и обнимаю за спину, прислоняясь щекой к его плечу. Он несильно обнимает в ответ и несколько раз целует в голову. Это даже не страсть. Не похоть. Это…
– Я так скучала по тебе… мне так тебя не хватало… – бормочу шепотом. – Как ты вообще мог решить, что я могу завести семью? Ты моя семья. Ты.
– Прости, – отзывается хрипло.
Стоим так какое-то время. Не знаю сколько, пока сердца не перестает мотать в груди. Пока не выравниваются дыхание и пульс. Пока любовь не сворачивается в уютный комочек, прекратив наконец метания.
Когда расцепляю и опускаю руки, Костя берет одну мою с свою и ведет в зал, куда они сгрузили все коробки.
– Кажется, в этой, – тыкаю пальцем в одну из них.
– Значит, точно там. И она не пострадала.
Садимся на пол рядом, открываем. Там куча всякого хлама, с моей точки зрения. Какие-то непонятные железки, провода, набор крошечных отверток, разные безделушки и тот самый альбом с котятами.
– Сокровищница, – Смолин перебирает то, что я называла хламом, а я листаю фотографии.
Там только Марина и Андрюшка. Невероятные. Их сумасшедшая первобытная энергетика пробирается через снимки по моим рукам, волнами поднимая мурашки. Дерзкие! Смеющиеся! Живые… для меня – навсегда. В моей памяти они именно такие.
– Рискую нарваться на то, что уже не смогу развидеть, – говорит Костя и чешет бровь, – но самый главный секрет таких альбомов – это те снимки, что заныканы под основными.
– В точку, – хмыкаю, вспоминая свои, и ищу спрятанные от любопытных глаз, но дорогие сердцу снимки. А вот нахожу совершенно не то, на что рассчитывала. То, о чем никогда бы даже не подумала. – О, Боже, – вцепляюсь в руку Смолина. – Костя! – разворачиваюсь к нему и почти не различаю его лица из-за вставших в глазах слез. – Костя… да как же это так…
– Тихо, малыш, – он ногой двигает коробку, вытягивая ноги, и сажает меня к себе на колени, крепко обнимая. – Девочка моя… не плачь. Не плачь, малыш, умоляю, только не плачь.
На мои рыдания прибегает Невзгодов.
– В чем дело?! – Протягиваю ему свою находку, не в силах остановиться, он забирает и молчит какое-то время, а потом спрашивает: – Ты ревешь от счастья?
Всхлипываю и поднимаю голову с плеча Смолина.
– Чего? – лопочу плаксиво.
– Ну, потому что это – шанс. Посмотри на даты, Вик.
Я тяну руку, Костя вытирает мои слезы, и мы оба опускаем глаза на снимок.
