Текст книги "В плену прошлого (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

– Где тебя черти носят?! – набрасывается на меня Смолин с порога. – С телефоном что?!

– Разрядился, – вздыхаю, понуро опустив голову.

– Поэтому ты шла пешком?!

– Вообще-то, да, – мямлю тихонько. – Тут всего три остановки, а мне нужно было подумать.

– Неужели? – интересуется едко. – И о чем же? Как довести меня до ручки?

– Нет. О том, во что ты опять вляпался! – верещу ему в лицо.

– О чем ты? – спрашивает уже спокойно и до кучи приподнимает брови, выражая полнейшее недоумение.

– А я все слышала, – ехидничаю и даром что язык не показываю. – Но самое интересное он сказал после того, как ты эффектно свалил!

– Драли тебя мало, – шипит гневно, догадавшись, откуда я могла подслушать.

– Факт, – надменно прикрываю веки.

Смолин вздыхает и уточняет недовольно:

– Что сказал?

– Что у Вали прибавилось работы, – бурчу недовольно.

– Я сам разберусь со своими проблемами! Что он сказал?! – снова срывается на рев.

– Ты нормально вообще разговаривать разучился? – обиженно надуваю губы. – В ресторане своем так общайся, а со мной не надо.

– Вик, ты же видишь, я на пределе. Что он сказал? – Пересказываю слово в слово. – Гандон. Окей, будет ему сотрудничество. На всю жизнь запомнит. Не парься, я все улажу. Только…

– Мне надлежит отбыть в неизвестном направлении, – заканчиваю за него и смотрю исподлобья.

– На время. Красивая прическа. Покажи ноготочки…

– Ой, какой ты лис! – возмущаюсь и вырываю свою руку из его. – Рассказывай сейчас же что происходит!

– Ничего. Но произойдет. И в этот момент тебе лучше быть подальше, но после я за тобой приеду. И надеюсь, к этому времени ты соберешь все свои вещи.

– Сидеть на чемоданах непонятно сколько? Как заманчиво, – скрещиваю руки под грудью.

– Я позвоню, как буду выезжать, – подлизывается и подходит ближе, пристраивая руку на моей спине. – Ты так очаровательно дуешь губки.

– Даже не думай, – шикаю на него.

– Знаешь, даже хорошо, что он показал свое нутро именно сейчас. Разберемся сразу со всем. Ну же, малыш, – толкается носом в мой висок. – Не расстраивайся.

– А если не получится? – таю от его нежностей.

– Получится. Что за сомнения?

– Пообещай, что будешь действовать в рамках закона.

– Я буду действовать вместе с законом, – заявляет самодовольно. – Все будет хорошо. А прическа в самом деле роскошная. И мне не терпится увидеть тебя в платье. Краситься будешь?

– Само собой, – фыркаю.

– О, тогда времени в обрез. Всего два часа…

Поворачиваю голову, чтобы он увидел мой укоризненный взгляд, а он врезается в мои губы в шутливом поцелуе, даже глаза закрыть не успеваю. От неожиданности отшатываюсь, он придерживает меня за спину, оба сдавленно смеемся.

– Больше всего я скучал по твоей улыбке, – гладит меня пальцами по щеке. – Солнце, пшеница и я сейчас с ума сойду от твоего запаха, – последнее уже бормочет на шумном вдохе, по-хозяйски прижимая к себе. – Хочу испортить твою прическу. Сейчас. До одури.

И мне бы сказать «нет». Сказать «рано». Хоть что-нибудь… но я не могу. Объятие слишком крепкое, его дыхание слишком прерывистое, его переполненные желанием глаза слишком близко. Губы, прикосновения которых помнит каждый сантиметр моего тела. Я так хочу вновь испытать те же эмоции, я так давно не чувствовала себя желанной, я так хочу его сама, что отпускаю все тормоза, обхватывая его за шею.

– Малышка моя, – выдыхает и накрывает мои губы своими.

На свадьбу мы, конечно, безбожно опаздываем. За те два часа, что мы провели в объятиях друг друга, я забыла обо всем на свете. Обо всех обидах, о своей боли, о метаниях и скитаниях. Я простила ему все, абсолютно. Но лишь на те два часа. Моему телу хорошо, мое сердце бьется спокойно, а пульс ровный, но память – такая стерва. И чем ближе мы к ресторану, тем она яснее.

Когда Костя останавливается на парковке, я жалею, что решилась на это.

– Я не хочу его видеть, – говорю честно. – Мне тошно от одной только мысли.

– Можем не идти, – соглашается с легкостью. – Конечно, я хочу ткнуть его носом в то, что мы вместе несмотря ни на что, и хочу сделать это именно сегодня, но силком я тебя не потащу. Есть гораздо более интересное занятие, к которому бы я с удовольствием вернулся, – нахально мне подмигивает, а мои губы улыбаются ему, не посоветовавшись с мозгом. – Выбор за тобой, малыш.

– Пойдем, – решаюсь. – Но ненадолго, ладно?

– Идеальный компромисс, – улыбается довольным сытым котом и выходит первым.

Помогает мне, вещает мою руку на свой локоть и горделиво расправляет плечи. Красивый, дерзкий, мой. Сердце должно трепыхаться от счастья, но я чувствую лишь тяжесть прошлого. Неприятное открытие. Которое я, разумеется, списываю на близость Васи.

Все давно расселились за свои столики. Оживленно беседуют, выпивают, с аппетитом кушают. Ведущий объявляет перерыв на медленный танец, первыми в центр зала выходят молодожены, за ними подтягиваются другие пары. Мы – стоим. На входе, в отдалении, но он замечает нас в первый же оборот. И застывает, принуждая остановиться жену.

Девушка смеется и недоумевает. Прослеживает его взгляд, направленный в нашу сторону. Приветливо машет, очевидно, Косте, приподнимает подол платья и, взяв мужа за руку, идет к нам.

Она очень милая. На каблуках почти одного с Васей роста. Смотрелись бы гармонично, если бы ее лицо не озаряла счастливая улыбка, а его не было подобно тому, что я видела в больнице и на похоронах брата. Уверена, он по моим глазам понял, что я все знаю. Ответная на мое презрение оторопь говорит сама за себя. А может, даже страх. И… сожаление. И именно оно становится последней каплей. Это я вынести уже не в состоянии.

– Костя! – радостно приветствует невеста и тянется к Смолину с поцелуем в щеку.

– Вика, – одними губами говорит Школьников.

Я моргаю и понимаю, что справляюсь со стрессом в привычной для себя манере – плачу. Вытаскиваю руку из-под Костиной и быстрым шагом, за столиками, спешу на воздух, во внутренний дворик, который вижу через большие окна.

– Вика! – окликает меня Вася, когда я огибаю фонтан, чтобы быть как можно дальше от его праздника. – Вик… – бормочет, уже медленно подходя ко мне.

– Что? – вскидываю подбородок и снова моргаю, чтобы лучше его видеть. – Что ты хочешь мне сказать?

– Зачем ты приехала, Вик? – почему-то страдает он и это отзывается во мне нервным натянутым смехом.

– Зачем приехала? – переспрашиваю, надеясь, что ослышалась. Он слегка разводит руками. – В глаза тебе посмотреть, – шиплю сквозь зубы. – Убийце.

– Что ты несешь, – морщится и отворачивается.

– А кто ты? – презрительно кривлю губы. – М? Кто ты в своих собственных глазах?

– Я не убивал твоего ребенка, – втемяшивает мне свою правду. – Это случайность. Несчастный случай.

– Да что ты говоришь? – зло смеюсь. – Отметка на ограждении – тоже случайность, да? Ну, что замолчал? Отвечай! Случайность?!

– Нет, – хрипит и смотрит исподлобья, не в силах выдержать мой прямой взгляд. – Но остальное – случайность. Я этого не хотел. Не хотел. Я бы никогда так с тобой не поступил.

– А чего ты хотел?! Чего?! – кричу, подаваясь вперед.

– Глаза тебе открыть, Вик. Пока тебя жизнь носом не ткнула. Хотел, чтобы ты увидела, что он за человек. Чтобы поняла, какое будущее тебя ждет рядом с ним. Чтобы для себя жила, для ребенка своего, не оглядываясь! – увлекается своей напыщенностью и повышает голос.

– И какой же он человек? – скрещиваю руки под грудью.

– Дерьмовый, вот какой!

– О как. А ты – святой?

– Нет! Не святой! И да, я подстроил ту аварию, хотел встряхнуть тебя, переключить на саму себя! Чтобы поняла наконец! Чтобы оглянулась назад и посмотрела, с кем хочешь связать свою судьбу! С мудаком, который без раздумий трахал на твоих глазах другую! Даже уговаривать не пришлось!

– Что ты сказал? – роняю тихо.

– Да он наверняка с другой лег, едва за порог твоей квартиры вышел, – зло брызжет слюной Вася. – Так страдал, умереть не встать! Так любил! Он любит только себя! А ты всегда была для всех запретным плодом! Красивая и недоступная! Андрей сразу сказал, если кто хоть пальцем тронет – размажу. И тебя предупреждал, но ты не послушала. Моя вина? Нихера!

– Не пришлось уговаривать? – выговариваю с трудом. – О чем ты?

– О том! Стоило только намекнуть, что ты хочешь с ним поговорить и чем это обернется, он согласился продемонстрировать тебе наглядно, как проводит свои вечера. Как тебе такое? Не полет над рекой убил твоего ребенка, а его папаша!

Валя учил меня многому. И умение постоять за себя первое время было в приоритете. Как вырваться из хватки с разных позиций, что делать, если на шею накинули удавку и, наконец, как дать в морду обидчику, не сломав палец. Спасибо ему за это, пригодилось.

Мой кулак сжимается сам собой. Я не хочу действовать как Школьников и бить по самому уязвимому месту, я отвечаю прямо. Прямым и точным ударом в нос с ведущей левой.

Конечно, он не падает, но его белоснежную рубашку заливает хлынувшей кровью. Я трясу рукой, пытаясь избавиться от боли, но болит в тот момент во мне все. И когда к нам подбегает Смолин, увидев через окно, что я разбила нос Школьникову, мне хочется только одного – врезать еще и ему. И он понимает это, судя по нервному движению кадыка.

– Рассказал? – спрашивает, замерев в метре от меня. – Прости меня, Вик, – говорит с отчаянием. – Прости, я не знал, что еще предпринять… я был в панике. Я так за тебя боялся… клянусь, малыш, если бы не все то дерьмо, что на нас свалилось, я бы никогда так не поступил с тобой.

– Надеюсь, когда-нибудь ты простишь самого себя, – выталкиваю из себя слова, осознав, что скрывать и дальше нет ни смысла, ни желания. Отмечаю, как в его глазах мелькает непонимание и договариваю: – Я искала встречи, чтобы сообщить тебе, что беременна. Была.

– Беременна? – переспрашивает хрипло. Без слов смотрю ему в глаза, и он переводит взгляд на Васю. – Ты знал? Отвечай! Знал?! – орет на него, но и тот предпочитает отмалчиваться и смотреть волком. – Конечно, ты знал, ублюдок, – отвечает сам себе и набрасывается на него, валя с ног весом своего тела.

Из ресторана начинают высыпать гости, мужчины спешат разнять драку, а я пробираюсь через толпу в обратном направлении. Я так опустошена, что плевать даже, чем закончится их стычка. Только ноющая рука напоминает о том, что я еще жива. Только внутренняя боль держит на плаву.

«Забери меня из этого ада», – хочу написать сообщение Вале, но вспоминаю, что телефон разряжен. Собираюсь отловить прохожего на улице и позвонить ему, но, когда выхожу через главный вход один из припаркованных автомобилей мигает фарами.

Глава 14

– Возьми пистолет из бардачка, – немного строгий голос Вали выводит меня из ступора.

– Пистолет? – поворачиваю к нему голову. – Думаешь, стоит вернуться и перестрелять там всех к чертовой матери?

– Возьми пистолет из бардачка и приложи к руке. Он прохладный, а у тебя отек, – поясняет развернуто.

Опускаю взгляд на свои скрюченные пальцы и пытаюсь разогнуть, но получается слабовато. Послушно открываю бардачок и достаю оружие, задумчиво пристраивая его в ладони правой руки.

– Палец с курка, – грозно комментирует Валя.

– Хорошо, что у меня не было его десять минут назад, – опускаю ствол на костяшки пальцев и невольно закрываю глаза, ощутив что-то сродни экстазу. – Почему ты никогда не учил меня стрелять?

– Вот из-за таких вот мыслей, – наставительно отвечает Валя.

– Я не хотела скандалить, – оправдываюсь вяло, – он вышел за мной и… слово за слово, хером по столу. Сам знаешь, как это бывает.

– Знаю. И все слышал.

– Классные кусты, да? – фыркаю. – Надежное укрытие и никакой шумоизоляции.

– Да, но откуда об этом знаешь ты?

– Я снова заяц. И на меня открыт сезон охоты, – хмыкаю и рассказываю о своем небольшом приключении. – Так что возвращаемся вместе. Ты рад?

– Смотря чему, – ворчит Невзгодов.

– Конечно, ты рад, – улыбаюсь и переворачиваю пистолет другой стороной, вновь прикрывая глаза. – Классная вещь. Многофункциональная. Но у меня вопрос. Почему мы уезжаем прямо сейчас?

– Я все сделал днем.

– Ты копал могилу моего брата днем? – широко распахиваю глаза.

– Не лично, но да. Не ночью же этим заниматься. Разрешение от начальника кладбища имеется, будний день, посетителей раз два и обчелся, да и те в основном у свежих захоронений, так что… не вижу смысла задерживаться.

– Я с ним переспала, – брякаю не в тему.

– Ожидаемо, – скупо комментирует Невзгодов.

– Телефон разрядился, напомни в девять…

– Выпить противозачаточные. Хорошо, – он открывает подлокотник, а я вспоминаю, что в машине есть зарядка.

– Или так, – вздыхаю и достаю провод. – Что по жертвам? Есть новости?

– По предыдущим глухо. Результаты ДНК по останкам есть, но совпадений в базе нет. Так что наша единственная зацепка – твоя находка. Отличная работа, хвалю.

– Она жила в деревне Масловка. Можно попробовать найти ее родственников, ну и вообще поспрашивать, вдруг она все-таки вернулась туда? Вдали от дома тяжело, когда знаешь, где он. Она – знала.

– А ты – нет?

– Я уже ни в чем не уверена, Валь. Головой вроде понимаю, почему он так поступил… обидеть побольнее, отвадить от себя, отдалиться, решить проблемы. Мои проблемы, не свои даже. Вроде бы достойный поступок, но реализация и то, к чему это привело…

– Василий – темная лошадка, – размышляет Невзгодов, встав на шоссе за фурой. – Я до сих пор не понимаю его мотивы. То, что он пытался втемяшить сегодня тебе – бред сивой кобылы. И если бы он любил тебя, как уверяет Смолин, он бы ни за что не рискнул. Что хочешь дам на отсечение. А еще, надо иметь стальные яйца, чтобы вообще решиться на этот трюк с полетом с моста. Одна попытка, нужно сломать себя, перебороть все инстинкты, а на размышления – доля секунды. Профессиональные каскадеры годами нарабатывают эти навыки. Соглашусь со Смолиным вот в чем – парень не прост. Далеко.

– Ни любви, ни верности… семья? Его отец, судя по рассказам Смолина, тот еще тип.

– Как бабки на лавке, – недовольно хмурится Валя, а я прыскаю. – Но, допустим. Зачем? Смолин и без того согласился на его условия.

– Убить последний шанс на воссоединение. Ребенок – это не просто прилипчивая девчонка, это – ответственность, которую, уверена, он бы принял. И уделил бы максимум внимания, а все оно должно было быть сосредоточено в другом месте.

– Нужно побольше разузнать о нем. Попробую что-нибудь нарыть через своих новых знакомых, но для этого нужно что-то дать взамен…

– Кулон?

– Точно. Ты молодец.

– А еще… – нерешительно мямлю, – я понимаю, что мы и так закопались…

– Говори уже.

– Я видела, на какой машине уехал этот Руслан. И записала номера.

– Пробьем, не проблема. Надеюсь, Смолин знает, что делает, но лучше быть наготове. Вспомнишь солнышко, – говорит неожиданно, бросив взгляд в зеркало заднего вида.

Я оборачиваюсь и вижу, как к нам стремительно приближается автомобиль. Обгоняет, вклинивается между нами и фурой и включает аварийные огни, постепенно сбавляя скорость и принуждая нас сделать то же самое.

Останавливаемся на обочине.

Смолин вываливается из машины, встает перед капотом машины Невзгодова, в свете фар. Порванная рубашка в крови, волосы в беспорядке, брюки грязные, на скуле ссадина, правый кулак разбит до живого мяса. Он смотрит прямо на меня, ждет. А я не знаю, что ему сказать. Мне тошно от его поступка и вместе с тем нестерпимо жалко нас обоих.

Выхожу, подхожу к нему. А он вдруг падает на колени и обхватывает меня обеими руками, прижавшись щекой. И дрожит. Плечи, весь, его трясет. У меня было шесть лет, чтобы справиться с потерей, у него – меньше часа. Да, наши ощущения могут отличаться, но кто сказал, что ему легче? Что ему проще? Он сам подвел к трагедии, своими руками, целенаправленно.

Запускаю пальцы в его волосы, и он обнимает меня еще крепче.

– Ангел мой, прости меня. Прости.

– Встань, Кость, – прошу тихо. – Встань, хватит. Ничего уже не вернуть.

– Мне не дали его убить. А я так этого хотел.

– Хотел стать убийцей? Странная фантазия, Смолин. Такие извращения мне не по душе.

Он хмыкает и поднимается, взяв меня за руки. Опускает взгляд и смотрит на наши разбитые припухшие костяшки.

– Моя малышка умеет драться, – бормочет озадаченно. – Моя милая нежная малышка разбила мужику нос.

– Не драться, а давать сдачи, – поправляю его. – Запомни этот день, этот момент и этот гребаный факт. Я уеду сейчас, уеду, потому что договаривались. Но, если ты еще хоть раз так со мной поступишь, если снова решишь за меня, на этом все. Никакого будущего у нас не будет. Мы либо партнеры, либо каждый идет своей дорогой. Услышал?

– Да, – отвечает тихо. – Услышал, Вик.

– Принял?

– Нет, но… приму. Так – честно.

– Мы поехали. Возвращайся в город.

Я отхожу, а он сжимает мою правую руку.

– Подожди! – выпаливает горячо. – Подожди, – выдыхает тихо и отводит взгляд. – Я… у тебя остался…

– Снимок?

– Да, – отвечает с облегчением. Поднимает взгляд. – Ты делала УЗИ?

– Нашему малышу было четырнадцать недель, – сообщаю по возможности спокойно, но слезы на глазах все равно наворачиваются, а голос твердым не назвать даже при большом желании. – Конечно, я делала УЗИ.

– Покажи, – просит хрипло.

Возвращаюсь к машине, беру свой клатч, в которой вместила все самое ценное. Достаю снимок из-под обложки паспорта и отдаю в протянутую руку Смолина.

Один взгляд и он накрывает глаза разбитой рукой и плотно смыкает губы. Деревенеет весь, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, не дать прорваться им в типичных для слабого пола слезах. Держится, глубоко вдыхает, и я шмыгаю носом, подходя вплотную и обнимая его. Потому что на снимке уже не просто точка. Там ребенок. Настоящий, крошечный, с отчетливо различимым телом, головой и носиком-кнопкой.

– Я себя ненавижу, – рычит сквозь зубы, – ненавижу.

– А я тебя – нет, – отвечаю шепотом.

Хотела. Пыталась. И потерпела сокрушительное поражение.

Стоим так довольно долго, прежде чем удается немного успокоить расшатавшиеся нервы. Говорить не хочется, и без того сказано слишком много. Целую его в щеку на прощанье, оставляю ему снимок, сажусь в машину и пристегиваюсь, а Валя плавно трогается с места.

– Как ты? – спрашивает минут через пять.

– Мне… легче, – обнаруживаю с некоторым недоумением. – Еще более пусто на душе, но легче. Не знаю, как будто выполнила квест длиной в шесть лет. Наконец-то дошла из пункта «А» в пункт «Б». Надеюсь, он не наделает глупостей.

– Включи телефон, почти девять. И я рад.

Чувствую себя выжатой мимо стакана половинкой апельсина. Как собраться – не ясно. И на помощь, как всегда, приходит Валя. Когда время близится к двенадцати, он сворачивают с шоссе на развилке и едет в незнакомый город. Вопросов не задаю, доверившись ему. Спустя сорок минут мы заселяемся в гостиницу, взяв один номер.

Валя достает из своей небольшой спортивной сумки пакет и со слабой улыбкой протягивает мне. Заглядываю, а там мои вещи, из родительской квартиры. Ничего особенного: кеды, джинсы, футболка и толстовка, но забота отзывается теплом на сердце.

– Я первый в душ, – подмигивает мне и закрывается в ванной.

А я переодеваюсь в его футболку, нахально выудив из той же сумки, ложусь и почти мгновенно засыпаю, даже не пытаясь дождаться своей очереди.

С утра рука болит еще сильнее, чем вечером. Факт этот меня неприятно удручает, но присутствие Вали в моей постели затмевает все прочие чувства. Почему-то неловко. Мы столько раз спали вместе, но именно сейчас – неловко. Потому что я пялюсь, будто вижу его впервые в жизни и никак не могу отвести взгляд.

У Невзгодова красивая фигура. Там и матушка-природа постаралась, и армия, и служба, и бесконечная беготня на частном поприще. Я давно не видела его без футболки и сейчас понимаю, что он довольно сильно похудел: я вижу и различаю каждую мышцу. И это тоже странно: обычно в браке мужчины, наоборот, матереют. Но не он. Валька вообще своеобразный парень. Хотя по характеру сильно напоминает брата. Наверное, поэтому рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

Он еще спит, но вдруг переворачивается на другой бок, будто нарочно предлагая мне полюбоваться еще и его спиной. Спасибо, конечно, но с меня хватит. Тем более, что одеяло сползло ниже некуда и я вижу резинку его боксеров. Или в чем он там…

Подскакиваю с кровати и, шурша пакетом, сбегаю в ванную. Провожу подушечкой большого пальца по остальным. Да, я помню не только что там под плавками, но и какой он весь на ощупь. У него невероятно нежная кожа. Нереально! Бархат. При том, что я совершенно точно знаю, что никакими кремами он втайне не мажется и скрабами в ванной втихую не балуется. Просто пощечина всем женщинам, иначе не назовешь. Приятная до умопомрачения в моменты близости пощечина. Бонус ко всему остальному, чем его наделила природа.

– Ну, что? – через зевоту спрашивает Валя, когда я выхожу полностью одетой. Закидывает руки за голову, медленно моргает и оставляет глаза закрытыми. – Недоспал, – констатирует со вздохом. – Сейчас соберусь, момент.

– Слушай, а давай я пару часов погуляю, а ты поспишь? Вернусь с завтраком, перекусим и поедем. В этом городе я еще не бывала, так что безопасно.

Валя раздумывает с минуту.

– Два часа, – выносит вердикт. – И встречаемся возле машины.

Первое, что делаю – оседаю на ближайшей лавке и меняю сим-карту на ту, с которой уезжала из родного города. Тогда еще можно было купить из-под полы без паспорта, так что периодически я кидаю на нее денег и делаю звонки, чтобы не заблокировали: подобными экспонатами не разбрасываются.

Жду пару минут, пока телефон уверенно поймает сеть и вздрагиваю, получив сообщение о пропущенном вызове.

– Прости, я не могу сейчас заняться еще и этим, – стону тихо. – Прости…

Листаю список вызовов, сохраненных в память карты, нахожу номер, с которого поступил первый звонок, особенно не рассчитывая на успех нажимаю на вызов и неожиданно слышу длинные гудки.

– Вика? – слышу дрожащий голосок Светы. – Что случилось?

– Люба, – отвечаю тихо. – Она… ее…

– О, Господи… когда?

– Давно, Свет. Почти шесть лет назад. Нашли не так давно.

– Господи…

– Прости, что как снег на голову.

– С ума сошла?! – возмущается. – Чем я могу помочь?

– Надо поговорить. Все, что вспомнишь. Даты, звонки, как вы вообще познакомились. Любая мелочь. Где ты сейчас живешь?

– Без проблем, в любое время, – отвечает с готовностью.

Она называет город, а я понимаю, какой Валя хитрец. И что он до сих пор из кожи вон лезет, чтобы уберечь мою дурную голову. Думает на несколько шагов вперед, предугадывает события, заботится. Идеальный по всем параметрам мужчина, с которым никогда не бывает скучно. А я своими собственными руками толкнула его в объятия другой, продолжая с маниакальной настойчивостью гоняться за собственным хвостом.