Текст книги "В плену прошлого (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 27

Брожу по палате, прихрамывая. Невзгодов сидит на стуле и не двигается, периодически предлагая мне прилечь, но как я могу? После слов медсестры места себе не нахожу. Уже два часа ночи, а я все топчусь, игнорируя боль.

– Так, – строго произносит Валя, не выдержав. – Легла. Сейчас же.

– Не хочу, – отмахиваюсь и в сотый раз выглядываю в окно.

– Это не предложение.

– Приказ? – прыскаю.

– Начальства, да, – кивает на кровать. – И поспеши, мое терпение на исходе.

– Врешь и не краснеешь.

– Хорошо, скажу иначе. Ты в одной ночной рубашке на голое тело, на твоем теле синяки и ссадины и мне невыносимо хочется тебя утешить. – Останавливаюсь и кошусь на него. – Под одеяло. Сейчас.

– Ага, ладненько, – бормочу, краснея сама. – Никаких новостей? Осин не писал?

– Не писал, значит, все в силе. Из новостей мне доступна только сводка происшествий в городе. Пять минут назад не было ничего примечательного.

– За пять минут можно разрушить человеку жизнь. И не одному.

– Соглашусь, – опускает голову, ныряя взглядом в телефон. – И ты права.

– Что там? – приподнимаюсь на кровати.

– На мосту произошло ДТП. Автомобиль на полном ходу пробил ограждение и упал в реку. Водителя не нашли. А машина – черный Гелендваген без номеров. На месте работают аквалангисты.

– Почему у меня такое чувство, что и не найдут?

– Потому что скорее всего уже нашли, но отвезли далеко не в больницу.

– И к чему все это?

– Вероятно, чтобы ты знала. Машина довольно приметная, просто бросить ее – не показательно, а так все довольно очевидно.

– Знаешь, что действительно очевидно? – мои губы презрительно кривятся. – Что местные представители закона кушают с рук Школьникова. И совершенно не факт, что он во всем этом не замешан. Вася мог бы наблюдать за исполнением поручения, а затем проследить, чтобы не поймали того, кто сидел за рулем. Машину утопили и вуаля.

– Вряд ли все так просто, – размышляет Невзгодов.

– Как по мне, это многое объясняет. Все, если точнее. Как под копирку, Валь. Только на этот раз решили действовать наверняка. И если несколько часов назад я могла допустить мысль, что Вася не совершенно конченный, то после этой милой сводки, – отрицательно покачиваю головой, – сильно сомневаюсь. Непохоже на показательную порку.

– Не спеши, Вик. Василий в сложном положении. С одной стороны – влиятельный деспотичный отец, с другой – личные убеждения. Противостоять тому, кого учился слушаться с пеленок не так-то просто.

– Компромиссы – та еще дрянь, – слышу голос от двери и моментально скидываю с себя одеяло, кидаясь навстречу. – Малыш, – с болью шепчет Смолин мне на ухо, заключив в объятия. – Девочка моя, прости меня. Прости.

– Я нормально, нормально, – заверяю торопливо.

– Я – нет. И не буду. Раздавлю. Раздавлю, Вик, всех причастных. Прямо или косвенно. Обещаю.

– Лучше бы ты пообещал, что мы немедленно уедем, – вздыхаю и отстраняюсь, с тоской глядя ему в глаза.

– Уже поздно. Я… они выиграли.

– Кто, Кость? – опускаю руки на его щеки. – Ты знаешь? Кто это сделал с нами? Снова, черт, – морщусь и опускаю голову и руки, – я еще не осознала, наверное. Еще не… приняла.

– Я в коридоре, – тихо оповещает Невзгодов.

– Нет, – неожиданно останавливает его Смолин. – У меня мало времени, нужно успеть все обсудить. Дай нам минуту. Пожалуйста.

– Минуту? – мои губы начинают дрожать, а на глазах наворачиваются слезы, хоть я и запретила себе раскисать. – Серьезно?

– Малыш, – сталкивает брови к переносице и прикрывает глаза.

– Что? – срывается с губ смертельная обида.

– Слишком больно, – шепчет и открывает глаза. Два больших мутных озера, полных соленой воды. – Невыносимо. Иди ко мне.

Я вновь прижимаюсь к нему, утыкаюсь носом в его шею и позволяю нашей тоске соединиться в одно целое. Сгребаю в кулаки его влажную от пота рубашку, кусаю губы и проклинаю судьбу.

– Так откуда ты знаешь Осина? – Смолин словно отталкивает от себя вопросом, хоть мы по-прежнему обнимаемся.

– Я с ним встречалась. После тебя, – отвечаю почти честно.

– Чего?! – ревет медведем. Хватает меня за плечи и буквально отрывает от себя.

– А что? – невинно хлопаю ресницами. – Симпатичный, галантный, богатый. Если бы знала, что мы должны наркоторговцам двадцать шесть миллионов, попросила бы в долг.

Смолин недовольно поджимает губы и отводит взгляд, раздумывая.

– Думаешь, Школьников причастен?

– Уверена.

– В таком случае он лишь звено. Но я с удовольствием помогу отправить его за решетку. А что до остального… зря они так. Прослушка, арест… зря.

– Что ты задумал? – напрягаюсь, заглядывая ему в глаза.

– Еще не решил. Но… я же пообещал, малыш. А я никогда не даю пустых обещаний.

– Ты меня пугаешь, – говорю честно, добавив в голос строгости.

– Не бери в голову, – улыбается одними губами. И выглядит это, откровенно говоря, еще более страшно.

– Кость.

– Не бери в голову, – внушает, гипнотизируя взглядом. Сглатываю, чувствуя себя беззащитным кроликом рядом с голодным удавом. – Малыш, у меня выбора нет, – говорит уже ласково, почувствовав мою тревогу.

– Есть, – шепчу одними губами, – мы можем уехать прямо сейчас.

– И прожить жизнь в розыске и без средств к существованию? Проигнорировать убийство нашего ребенка? Такой мужчина тебе нужен? Неспособный постоять за свою семью, неспособный ответить. Трус, выбравший задыхаться запахом любимой женщины, вместо того чтобы позволить ей жить полноценной жизнью.

– Любимой? – переспрашиваю с надеждой. Знаю уже, что будущего у нас нет, давно знала, беременность лишь спутала карты, но услышать правду, узнать его реальное ко мне отношение – жизненно необходимо.

– Конечно, – улыбается так, что глаза немного сужаются. – С первой недели твоей жизни. С первого взгляда. Навсегда. – Мое загнанное сердце делает шаг в пропасть, а Смолин добавляет: – Чтобы уже через неделю тебя тут не было. Продаешь квартиру и больше никогда не возвращаешься. Это ясно?

– Да, – отвечаю глухо и отвожу взгляд.

– А теперь обсудим, – целует меня в висок и немного отходит.

– Гипотез слишком много, – вступает Валентин. – Единственный шанс разобраться – заставить Василия рассказать все, что он знает. И после всего, я готов на любые методы воздействия на его сознание и разум.

– Как насчет того, чтобы позвонить? – вздыхаю и шаркающей походкой иду к тумбочке, где лежит мой телефон. Ощущаю разом все свои телесные и душевные повреждения, но стараюсь не демонстрировать ничего кроме смертельной усталости. – Возражения? – разворачиваюсь к мужчинам.  -Ч-и-т-а-й– -на– -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

Не получаю ответа, меняю сим-карту под хмурым взглядом Смолина и по памяти набираю единственный номер Васи, который знаю. Слышу всего пару гудков, прежде чем он отвечает.

– Это я, – заполняю тишину в динамике.

– Адрес вышлю сообщением, – говорит Вася скупо и сразу же отключается.

– Похоже, нас ждут, – пожимаю плечами. – А мне нечего надеть. – Мой телефон оживает, я открываю сообщение, смотрю на хорошо знакомые координаты и морщусь: – Для этого местечка можно особенно не наряжаться.

Смолин подходит ко мне, а Невзгодов выходит из палаты.

– Где это? – хмурится Костя.

– Точка, где нашли тело Марины.

– Не нравится мне это. Ты никуда не едешь.

– У тебя нет прав мне указывать. Больше нет, Кость, – говорю, как могу мягко.

– Если с тобой что-то случится, я…

– Грохни себя, – хмыкаю невесело. – Я и двое наших детей будем тебя ждать.

– Не смешно.

– А кто смеется? Что еще они могут мне сделать? Убить? Ты думаешь, я еще жива? Внутри меня – ничего, – последнее слово зловеще шепчу, от чего Смолин хмурится сильнее, – пустота, Кость. И мне нечем ее заполнить. Некем. Плевать, что нас там ждет, я получу ответы на все свои вопросы.

Смотрю ему в глаза, пока не возвращается Невзгодов с аналогичным своему прикидом для меня. Я переодеваюсь в туалете, потея от боли при каждом движении, но делаю вид, что все в порядке.

– В пять моя карета превратится в тыкву, – сообщает Смолин, когда мы садимся в машину Невзгодова. – И, если меня не откажется в изоляторе, у меня будет еще больше проблем, чем сейчас.

– Подожди, разве те, кто тебя упек, не в курсе? – настораживаюсь, пристегиваясь на заднем сиденье.

– Нет.

– И как Осину удалось провернуть такое?

– Ну, он симпатичный, галантный и богатый, – ревниво бросает Смолин и разворачивается, чтобы еще и взглядом продемонстрировать свое отношение к моему выбору.

– И связан с теми, для кого твоими стараниями в город ввозят наркотики, – отражаю не без ехидства.

– Я не знал, что они возят.

– Удобная позиция.

– Я даже в мыслях не держал, что это наркота! – огрызается и отворачивается от меня.

– А что ты думал? Что там конфетки?

– Деньги, – отвечает глухо. – Скорее всего, фальшивки, но клянусь, Вик, если бы я хотя бы допустил мысль, никогда бы в это не ввязался.

– Тебе нужен очень хороший адвокат, Кость.

– Нужен.

– Он уже едет.

– Благодарен, – говорит уже Невзгодову.

– Когда-нибудь сочтемся, – флегматично отвечает Валентин. – Жизнь – чертов бумеранг.

– Почему ты думал, что деньги? – не отстаю от Смолина.

– Потому что мне на это намекнули, – отвечает недовольно. – Угадай, кто.

– Осин?

– В точку. Я тогда уже возил для него сигары. Пара коробок в фуру с кофе – ерунда. Но у него какой-то бзик на это дерьмо, платил хорошо, а деньги мне были нужны. Ресторан готовится к открытию, у него неплохие связи, а мне нужна огласка в его кругах. И на открытии он расплатился фальшивкой. Официант заметил, пошел ко мне, я к Осину. Он посмеялся и извинился, типа, перепутал с сувениром. А через пару дней предложил контакт человека, которому нужно содействие в перевозке. Я согласился, потому что хоть ресторан и имел успех, выручка в подобном бизнесе появляется далеко не сразу, а гильотина над головой уже порядком поднадоела.

– Похоже, о твоем положении он был осведомлен, – заключает Невзгодов.

– У меня сейчас голова лопнет, – морщусь и зажимаю многострадальную в тиски рук, а через пару мгновений мимо нас проносится автомобиль, истошно сигналя. – Это еще кто? – провожаю взглядом машину.

– Осин, – в два голоса отвечают мужчины.

Машина тем временем перестраивается и оказывается прямо перед нами. Мигает аварийными огнями и двигается с прежней скоростью.

– Василий пригласил не только нас, – выносит вердикт Невзгодов.

– Черте что, – шиплю сквозь зубы и закрываю глаза, еще раз прокручивая в голове все, что удалось выяснить, но даже не пытаясь сделать выводы.

Глава 28

– Соболезную вашей утрате, – без издевки говорит Осин, когда мы выходим из машин почти у самого места.

– Уверен? – не без злорадства уточняет Смолин.

– Ты удивишься, друг, но я в рядах идиотов. Пройдемте. Василий подготовил сюрприз.

В ту ночь я поняла, что терпеть не могу сюрпризы. Первое, что мне не понравилось – как выглядит Вася. Его лицо будто из мясорубки, в разноцветных разводах от гематом, в еще не заживших ссадинах, отекшее. Но сильнее мне не понравился пистолет в его руке. И мужчина на краю раскопанной ямы, стоящий к нам спиной.

Вася бросает на меня затравленный взгляд и кивает на мужчину. Мы все обходим яму, и я едва не открываю рот от удивления, увидев Рената.

– Ты, – бормочу, ища руку Смолина.

– Жизнь одного против жизни тысяч, – заявляет высокопарно. – Ты бы и сама не хотела растить ублюдка от наркоторговца.

Внутри меня вспыхивает пожар ярости, а Вася поднимает руку и стреляет Ренату в голову, почти в упор. Крик застывает в горле, Смолин разворачивает меня и вжимает в себя, но я успеваю увидеть, как бесчувственное тело падает в яму.

Дышать не могу. Грудь спирает, я задыхаюсь, не в силах сделать ни вдоха. Тяну вниз рубашку Кости, притоптываю ногой, ужас полностью овладевает мной.

– Вика, – первым проявляет беспокойство Невзгодов. – Она не дышит, – сообщает остальным.

– Малыш?! – Смолин в панике отрывает меня от себя. – Твою мать, Вася! Добить хочешь?!

– Спасти! Вас всех, всю свою долбанную жизнь! – орет Вася так громко и зло, что я будто разряд тока в сердце получаю. Делаю судорожный вдох о отбегаю от ямы, чтобы случайно не увидеть то, что лежит на самом дне. – Помогайте! – пинает заготовленные лопаты и все, кроме Осина, поднимают, начиная забрасывать тело землей. – Особое приглашение нужно?

– Меня никто не спасал, – невозмутимо отражает Эдуард, поднимая ухоженные руки. – Терпеть не могу мозоли.

– Аристократ херов, – злится Вася, вонзая лопату в землю, а спустя десять минут остервенело топчет могилу, тщательно утрамбовывая. – Хватило же, сука, ума! – рявкает на Смолина. – Ты еще наивнее Вики! Неужели ты думал, что тебя отпустят? Три пути! Три! Тюрьма, кладбище или пахать на них, пока не превратишься вот в такое дерьмо! – подпрыгивает на месте, а я морщусь и отворачиваюсь.

– Высказался? – спокойно осведомляется Смолин. – Хвати у тебя смелости рассказать все, что знаешь…

– Рассказал, – зло перебивает его Вася. – И где сейчас моя сестра? Где Андрей? Где их ребенок? Как же меня это достало!

– Сейчас мы все дружно сядем по машинам, отъедем подальше и спокойно поговорим, – вступает Невзгодов.

– Поддерживаю, – вставляет пять копеек Осин.

Валя собирает лопаты, а Костя подходит ко мне и поднимает на руки. Ничего против не имею, обхватывая его за шею.

– Спасибо. На ногах еле стою… – бормочу тихо. – Безумие какое-то.

– Наш рубаха-парень наконец-то продемонстрировал свое истинное лицо.

– Он на грани уже, Кость. Выслушай его спокойно, пожалуйста.

– Само собой. У него пистолет и он явно не стесняется им пользоваться.

Отъезжаем километров на двадцать. Невзгодов руководит колонной, съезжает на проселочную дорогу и останавливается, когда шоссе перестает проглядываться.

– Я не пытался убить твоего ребенка, – первое, что заявляет Вася, глядя мне в глаза исподлобья. – Все, чего я хотел – чтобы ты уехала. Чтобы расстроилась, испугалась, уехала и никогда не возвращалась. Чтобы хотя бы у тебя был шанс на нормальную жизнь.

– У меня ее не было, Вась, – грустно улыбаюсь и развожу руками. – И сейчас я хочу услышать правду. Выкидыш или незаконный аборт?

– Выкидыш, Вик. У тебя началось кровотечение еще в машине.

– Почему ты не позволил отвезти меня в ближайшую больницу? Зачем потащил к этому чертовому Рязанцеву?

– Затем, что к нему можно было на той машине скорой помощи, что ждала в километре для подстраховки. А другую пришлось бы ждать и долго. К нему тебя доставили быстрее, чем в любую другую больницу. Я не хотел. Не хотел, чтобы все сложилось так.

– Я тебя ненавижу, – говорю, как чувствую. – Каковы бы ни были твои мотивы, я тебя ненавижу. И никогда не прощу.

– Не самое удачное начало, – чешет бровь Эдуард. – Знаете, лучше разрулить личные разногласия и поскорее. Если нашу красавицу не вернуть до пересменки, можно в город уже не возвращаться.

– Не самый плохой вариант, – пожимаю плечами, а Осин прикладывает руки к груди:

– Твоя наивность не перестает меня умилять. Ты понятия не имеешь, с какими людьми мы имеем дело.

– И с какими же? – хмыкаю, складывая руки под грудью.

– В том-то и проблема, что не знает никто из присутствующих. И лично мне страсть как любопытно, кто вовлек меня в торговлю наркотиками.

– Серьезно? – Смолин смотрит на него, как на психа.

– Я такая же жертва, как и ты, друг, – разводит руками Осин. – Один тип попросил свести со своим контактом. Кстати, он труп. Спасибо Василию, просветил.

– Давно?

– После того, как ты отметелил его.

– С начала! – взвизгиваю, не выдержав, и все замолкают. – Андрей и Марина попали в аварию.

– И совершили первую ошибку, – подключается Вася. – Позвонили отцу.

– Их доставили в больницу, где работает уже известный всем Рязанцев, и он получил полный доступ к ее медкарте, – продолжаю, устроившись на заднем сиденье машины Невзгодова лицом ко всем. – Узнал о беременности и вышел из себя.

– У старухи язык без костей, – морщится Вася. – Но она услышала только конец разговора. Сначала он приказал мне убить Андрея. На тот момент мне удалось выторговать ему жизнь. Противозачаточный укол и попытка убедить Марину, что судьба против их союза. Я даже пытался познакомить ее с другими мужчинами, но итогом было то, что она познакомилась с женой Эдика и весь вечер они шептались в сторонке. Как потом выяснилось, она рассказала Марине о какой-то бабке из своей деревни, которая может помочь им с Андреем. Бред, но Марина поверила. Они съездили, а через неделю Андрей припер меня к стенке и очень доходчиво объяснил, что, если я не расскажу, что знаю, он размажет меня. На тот момент я знал только то, что только что сказал вам. И они решили уехать. Хотели подстроить свою смерть, будто их ограбили при перевозке, но все мы не учли одного.

Он замолкает, а я не выдерживаю, подгоняя:

– Ну!

– Андрей возил не деньги.

– Господи, – бормочу, опуская голову и запуская руки в волосы.

– Я потом уже догадался и проверил на другом курьере. Сверток, облепленный фальшивками. Даже гениально, если подумать. Не знаешь – не дергаешься. Если заметут – знать ничего не знаешь.

– Откуда тогда взялись деньги? – поднимаю голову.

– Нужна была крупная сумма для побега. Андрей подговорил своего приятеля, чтобы тот обратился за кредитом. Отец догадался уже в тот момент, потому что никаких кредитов не давал. Иронично… Андрей забрал деньги, но для подстраховки оставил их на даче, а сам поехал с пустым рюкзаком. Я их забрал, подобрал Марину, мы поехали следом. Я все видел, Вик. И Марина. Мы ехали прямо за ним.

– Расскажи, – молю тихо.

– Нас обогнал пикап. Не гнали, чтобы не попасть под камеры, это было просто. В кузове стоял мужик, когда он поравнялся с Андреем, дернул его за рюкзак. Мотоцикл влетел в ограду, упал с моста. Андрей на асфальте, еще в сознании, машет рукой, чтобы мы убирались. Марина орет, чтобы я остановился, но… в машине было трое, все вооружены. Андрея бы убили в любом случае. Я пытался спасти хотя бы его ребенка. Они нас не заметили, тачка прокатная, да и были сосредоточены на Андрее. По зеркалам видел, как он сбросил рюкзак в воду, дав Марине шанс. А она не смогла уехать. Сначала надеялась, что он выжил, потом… не знаю, наверное, сил уже не было. А я не мог уехать с ней, потому что следил за тем, чтобы отец не убил еще и тебя, в отместку. Потом ненадолго отбыл заграницу.

– Мудила знал, что деньги у его дочери, но вынудил расплачиваться меня, – зло констатирует Смолин. – Красиво.

– Я не мог тебе рассказать.

– Конечно, иначе я убил бы его. Взял Вику, Марину и бабки и оставил тебя, конченого, разбираться со всем дерьмом! – рявкает Костя.

– Нет! Я сам был готов сделать это! Сам, ясно?! – срывается на крик Вася. – Но Андрей возил не деньги! Не деньги, черт! Откуда у отца наркота? М? Откуда? Мы все думали, что он сидит на мешках с деньгами, но у него их нет. Он такой же исполнитель! Но не рядовой, так что его смерть поднимет волну, которая накроет всех. Я не о себе думал, как вам хочется считать, и уж точно не о нем. Я думал о том, чтобы больше никто не умер!

Какое-то время все переваривают услышанное.

– Ты навещал ее? – спрашиваю тихо.

– Один раз. Сообщил, что Андрей мертв, просил уехать. Она велела больше никогда не появляться в деревне, не хватало еще, чтобы меня выследили. Это было разумно и в следующий раз я приехал спустя две недели после ПДР.

– ПДР? – переспрашивает Осин.

– Предполагаемая дата родов, – отвечаю машинально.

– Приехал, а ее нет, – продолжает Вася. – Сначала выдохнул, решил, что она уехала, но потом увидел ту женщину, Варвару Михайловну. Она рыдала. И это было чертовски странно. Уехал, подумал, вернулся, чтобы все выяснить. И тогда увидел соседку с двумя новорожденными. Решил сделать тест, спер бутылочку с водой, но нужен был образец одного из родителей. Маринкины вещи отец куда-то вывез, Вика чуть не спалила последний шанс, но я убедился. Хотя, если бы подождал пару лет, это бы не понадобилось, – хмыкает и отводит взгляд в сторону.

– Он очень похож на Андрюшу, – улыбаюсь и моргаю, прогоняя слезы.

– Я не знал тогда, что случилось. До сих пор не знаю, как Марина оказалась в той могиле с остальными. И не могу разобраться, чтобы никто не узнал.

– Мы выяснили, – сообщаю тихо. – Марина выпили какие-то травы, стимулирующие схватки, чтобы родить почти в то же время, что и девушка из деревни. Уверена, она хотела попросить их записать ребенка как своего, чтобы дед никогда не узнал о его существовании. Деньги у нее были, заплатила бы за молчание, уехала, но малыш не был готов, пошел ножками. Акушерка там хоть и опытная, в деревне, без оборудования… все закончилось трагедией. Дальше, правда, больше на уровне догадок.

– Не совсем, – поддерживает Невзгодов слабой улыбкой. – Господин Осин, Вам слово.

– Я хотел похоронить жену, – пожимает плечами Эдуард. – Валентин отправил меня к следователям с теми записями, что я передал Вам. Приехали, нашли тропинку до камней, пришли к тем же выводам, что и вы. Скрутили уголовника из первого дома, нашли кошельки женщин, документы, деньги, кое-какие украшения. Он сдал своего подельника, который с лодкой. Сколько было женщин не вспомнил никто, в их показаниях разное количество. По просьбе Валентина я поговорил с отцом двух непохожих друг на друга близнецов, он признался, что видел, как они однажды увозили тело, поплыл за ними на веслах, думал, может, жива еще. Русло одно, деться им было некуда, когда он доплыл до моторки, спрятал свою лодку, пошел их искать. Девушка была мертва, и он побоялся на них докладывать. Вдруг не посадят? Куда он с семьей? А когда Марина умерла, не придумал ничего лучше, как похоронить ее там же. Дело не придадут огласке, но отцу Марины доложат, что виновные наказаны.

– А если он догадается о том, что Марина там родила? – бормочу с ужасом.

– Я сказал ему, что противозачаточный укол сделали на год. У него нет причин считать, что Марина могла быть беременна, – успокаивает Вася. – Да и сестра постаралась, свидетельство о рождении у пацана самое настоящее.

– Да, но что, если он поедет туда? Не знаю зачем, просто из любопытства! И увидит Андрея!

– Не увидит, – обещает Осин. – Вчера ночью их дом сгорел. Пожарные прибыли слишком поздно, ничего не уцелело. Семья отправилась к родственникам, оттуда поедут в ту квартиру, которую Марине и Андрею купила бабка.

Выдыхаю и с благодарностью смотрю на Невзгодова, а он ободряюще подмигивает мне.

– Не сидел без дела, – улыбаюсь ему. – Деньги у них?

– Да, – кивает Валя. – Лучшее применение из возможных. Поживут на квартире немного, выберут себе другую без спешки. Или дом, им решать.

– Отличная работа, детектив, – хлопает его по плечу Смолин. – Только я не могу с тобой расплатиться. Счета заморожены, наличные в вещдоках.

– Сесть готов, лишь бы не платить, – кривится Невзгодов, а Смолин хмыкает. – Что дальше планируете делать?

– Я хочу снять с себя ошейник, – первым делится Вася.

– Меня бесит, что я купился на байку о фальшивках, – презрительно морщится Осин. – И бесит, что нашего ангелочка потрепало.

– Нашего? – сцепляет зубы Смолин.

– Оглядись, – закатывает глаза Осин. – Мы стоим тут и треплемся за жизнь только потому, что слушает она.

– Он прав, – хмыкает Школьников, а Невзгодов задумчиво чешет висок, не глядя ни на кого.

– Ну а ты? – спрашивает Валя у Смолина.

– Еще час назад я думал, что буду работать на органы. Под прикрытием. Теперь… сильно в этом сомневаюсь.

– Что, если я дам тебе контакт человека, который хочет все и сразу?

– Поясни.

– Посадить и тех, и других, и, черт, – смеется и качает головой, – третьих. Всех, кто завязан на торговле, тех, кто переступает черту, пытаясь их поймать и тех, кто помогает первым.

– У тебя есть такие связи? – вскидывает брови Смолин.

– Да. Этот человек – мой отец. – Рты приоткрываются разом у всех, а Невзгодов слабо морщится: – Мы не общаемся с тех пор, как я ушел на вольные хлеба, но уверен, в данном случае он сделает исключение. Он карьеру построил на таких делах. Успешную.

– Хочешь за мой счет помириться с папочкой? – кривляется Смолин.

– Денег от тебя все равно не дождешься, – насмешливо отражает Невзгодов. – Так что?

– Соглашайся! – выпаливаю с жаром и подрываюсь к Косте. – Соглашайся, умоляю, это шанс! – хватаю его за грудки и заглядываю в глаза.

– Не для нас, – отвечает печально.

– Для тебя, выжить, – вцепляюсь в его плечи и тараторю: – Прошу тебя, Кость. Молю. Соглашайся. Не дай им выиграть. Никому! Иначе рано или поздно тебе придется принять чью-то сторону. Хрен им всем. Если я тебя не получу, никто не получит!

Смолин ухмыляется и обнимает меня.

– Это будет самый эпичный компромисс, малыш.