Текст книги "Любимая ведьма герцога (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

«Резонно, – согласился Кай. – Но это не объясняет того, что Гирмас утопил Дженну».

«Гирмас? – переспросила я. – Это инквизитор?»

«Да. Так его зовут. Гирмас Эрбет. Тут, как и в вашем мире, против ведьм сражается церковь. Точнее, одно из ее подразделений. Они зовут себя дознавателями, но на самом деле это охотники и убийцы. Гирмас – Великий дознаватель. Главный инквизитор. Во время испытания он читает особую молитву. Считается, этого времени достаточно, чтобы вода узнала, является ли подозреваемая ведьмой. Если да, забирает ее себе, если нет – отпускает».

«То есть Гирмас специально читал молитву слишком медленно? – я не могла сидеть спокойно, встала и принялась расхаживать по дорожке из мелкого красноватого щебня. Но он так противно скрипел под ногами, что пришлось сесть обратно. – Чтобы Дженна наверняка захлебнулась? Но почему? Если б он знал точно, что она ведьма, положился бы на воду. Выходит, действительно хотел от нее избавиться. При любом раскладе».

«Очень похоже на то. Нам обязательно надо это выяснить, Джен. Допустим, у него была… и наверняка по-прежнему есть серьезная причина убить девочку. Донос – удобный повод сделать это без подозрений».

«Не скажи, – возразила я. – Если даже слуги заметили, что он читал молитву дольше обычного».

«Шептаться могут сколько угодно, но кто обвинит его вслух? По секундомеру никто не засекал. Не суть важно. Хуже то, что он вряд ли остановится на одной неудачной попытке».

«Да, Кай, – вздохнула я. – Классный мирок ты мне нашел».

«Прости, другого не было, – отрезал он. – Небогатый выбор: или умереть, или вот так. Я тебя предупредил».

«Ты прав, – не дождавшись ответа, я продолжала: – Раз уж мы знаем, как все обстоит, будем внимательны. Плохо то, что Дженна, то есть я, ребенок и завишу от взрослых. Но мне вот что еще не понятно. Если я действительно ведьма, это должно как-то проявляться, разве нет? Ты сказал, что Дженна родилась такой, а не стала. Выходит, это способности, а не знания».

«Возможно, и то, и другое, – подумав, ответил Кай. – Но знания ты или утратила, или вообще пока не получила. А способности могут и дремать. Может, это связано с возрастом. Или с физиологией. Дженна ведь еще не стала девушкой?»

«Пока не знаю, – я пожала плечами. – По правде, плохо помню, как у меня все это было. Что расплакалась, когда обнаружила это дело в первый раз, запомнила. Хотя и знала, что это такое. А вот чисто физические ощущения… Столько лет прошло».

«Ты неважно себя чувствовала, и тебя все раздражало. Где-то уже за месяц».

«Я и сейчас неважно себя чувствую, и меня все раздражает, – хмыкнула я. – Но это еще ни о чем не говорит. Ладно, посмотрим. Пойду-ка я лучше домой, почитаю немного. А то солнце солнцем, но все равно прохладно. И скамейка холодная. Это девчонки садятся куда попало, ни о чем не думая. А мы, взрослые тетки, хорошо знаем, что такое цистит и застудить придатки».

12

Вечером Нелида передала: меня ждет отец, чтобы вместе поужинать.

Со слов Эфры я поняла, что раньше Медор уделял Дженне не слишком много внимания, но за время, проведенное мною в этом мире, мы виделись с ним почти каждый день. Он или навещал меня, или вот так же звал к себе. Герцог разрешил ему иногда ужинать со мной, а не с ним и с придворными.

Апартаменты Медора были намного роскошнее моих: большая спальня с ванной, гостиная и рабочий кабинет. В гостиной трое луверов накрывали для нас стол и торчали по углам навытяжку, сильно меня раздражая. Не хотелось говорить при них о серьезных вещах. Например, о том, какие, по его мнению, могли быть у Гирмаса причины хотеть моей смерти.

Сначала я вообще не представляла, как с ним общаться. Но Эфра сказала, что Дженна всегда была замкнутой, значит, я могла не трещать по-сорочьи и не улыбаться до ушей. А моя мнимая амнезия позволяла задавать нейтральные вопросы, что я и делала. Например, о детстве Дженны, о ее матери.

Оказалось, что Медор женился по местным меркам довольно поздно. В Марне разрешалось вступать в брак в восемнадцать, а он ходил холостым аж до тридцати.

«Родители подыскали мне невесту, – рассказывал он, – но я отказался. Уж больно девушка оказалась некрасивой. Они пригрозили, что выгонят из дома и лишат наследства, но аарцох Берс, отец нынешнего правителя, за меня заступился. Я уже тогда входил в число особо приближенных аарцоха Хеллая».

Мать Дженны Виала, дочь одного из придворных, была моложе Медора на двенадцать лет и собиралась замуж за своего ровесника.

«Мне пришлось постараться, чтобы завоевать ее. Она сразу дала понять, что я для нее слишком стар. И что она любит своего жениха. Но я не собирался сдаваться».

Говоря об этом, он улыбнулся, и я поняла: у Виалы не было шансов удержать оборону. Даже сейчас, в сорок восемь лет, он оставался очень привлекательным мужчиной. Из тех, кто с возрастом становится только интереснее. Как Шон Коннери, например. Стройная фигура, четкие черты лица, которые называют породистыми, темные, коротко подстриженные волосы с проседью, аккуратная борода. Дженна была похожа на него, только глаза, видимо, взяла от матери: у Медора они сияли небесной лазурью.

Если б такой мужчина встретился мне в прежней жизни, возможно, я не осталась бы одна. Но сейчас приходилось напоминать себе: он отец Дженны.

Твой отец, чучело! Так что будь добра, придуши свой интерес в зародыше.

В целом ситуация складывалась достаточно абсурдная. Быть предметом обожания мальчишки, которого воспринимала как ребенка, и положить глаз на мужчину в возрасте – биологического отца. Вот только этого не хватало для полного счастья!

Итак, Виала сопротивлялась недолго. Медор обаял ее, и спустя несколько месяцев они поженились. И, по его словам, были очень счастливы. Вот только с детьми все обстояло печально. Родившийся через год после свадьбы мальчик прожил всего неделю. Потом Виала долго не могла забеременеть, а мое появление на свет стоило ей жизни. После ее смерти Медор жениться больше не захотел.

Эфра была женой начальника дворцовых димаров. Когда я родилась, она кормила двухмесячную дочь. Обычно для младенцев из высшего сословия нанимали кормилиц из деревни, причем своих детей они отдавали кому-то из родни. Но Эфра сама предложила кормить меня: молока у нее хватало на двоих. Так и вышло, что потом она стала моей няней, а Нелида, с которой мы вместе выросли, – служанкой. Муж Эфры несколько лет назад погиб во время пожара в одной из хозяйственных пристроек дворца.

– Жаль, мы раньше так редко разговаривали с вами, отец, – сказала я, когда ужин подошел к концу.

О том, что так следует обращаться к нему, подсказал Кай. Любопытно – к отцу на вы, а к сыну правителя на ты. Или это была моя личная привилегия?

– Жаль, Дженна, – согласился Медор. – Это моя вина. Я был слишком занят делами, и мне казалось, что ты еще маленькая. Даже не заметил, когда успела вырасти. Не успеешь оглянуться, и ты уже станешь невестой. Как знать, возможно, мне еще придется кланяться тебе при встрече.

Это был прямой намек, и он мне не понравился. Может, все уже решено заранее? Почему нет? Я нравлюсь Тэрвину, по статусу вполне ему подхожу. И я ведь так и не выяснила, как относилась к нему Дженна. Кто знает, вдруг они втихаря целовались по углам и договорились в будущем пожениться? Или не сами, а так решили их отцы?

– Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, отец, – сказала я, целуя его в щеку на прощанье.

– Хорошо, – ответил он. – Если не будет дождя, завтра можем прокатиться верхом вдоль реки. Слуга обязан сопровождать меня, но я прикажу ему отстать.

Вернувшись к себе, я приняла с помощью служанки ванну и легла в постель. По правде, это уже смахивало на паранойю: не оставляла мысль, что Нелида сама попытается утопить меня в скользкой ванне. Я была бы рада избавиться от такой прислуги и об этом тоже хотела поговорить с Медором.

«Значит, хочешь пообщаться с папочкой наедине?» – ехидно поинтересовался Кай, появившийся без приглашения.

«Прекрати, придурок! – разозлилась я. – Да, он мне нравится. Но я отлично понимаю, что это табу без вариантов. Поэтому давай без намеков. Ты вообще за кого меня принимаешь? Что за паскудство?»

«Ну ладно, ладно, извини, – примирительно попросил он. – Спокойной ночи!»

13.

Верхом я ездила, и даже неплохо. У моего отца была необычная профессия – каскадер. С мамой они познакомились на «Ленфильме». Он там снимался, потом ставил трюки, а она работала в костюмерном цехе. В седле отец держался как бог и меня научил еще в подростковом возрасте. В дамском, правда, я ни разу не ездила, да и вообще сто лет не подходила близко к лошади, но надеялась на мышечную память Дженны. В конце концов, письмо и походка в макси-платье пусть и не сразу, но вспомнились.

«Кай, где конюшня? – выйдя во двор, я остановилась в легкой панике. – Не спрашивать же у кого-то, такие вещи не могут забыться».

«Направо и за угол», – подсказал он.

Конюшня нашлась, Медор со слугой уже ждали меня. Высокий парень в серой одежде держал под уздцы гнедого жеребца, который потянулся ко мне, призывно заржав.

– Он скучал по вас, нисса Дженна, – конюший погладил гнедого по шее.

Местная система обращений была несложной, но как-то плохо укладывалась в голове. Высшее сословие называло друг друга по имени или фамилии, на вы или на ты, в зависимости от степени близости. Низшее – так же. Высшие низших звали по имени или фамилии и на ты, независимо от возраста. А вот низшие высших – это уже было сложнее. К имени или фамилии мужчины добавлялось «несс», замужней женщины – «несса», девушки – «нисса». Хотя были и исключения. Например, Эфра и Нелида обращались ко мне по имени и на ты.

«Кай, как его зовут?»

«Лиер. Он учил тебя верховой езде и, кажется, тоже к тебе неравнодушен. Джен, ты хоть еще и маленькая, но уже настоящая приманка для мух. Что будет, когда подрастешь?»

«Заткнись!»

– Спасибо, Лиер, – поблагодарила я, когда конюший помог мне забраться в седло и расправил подол платья. Парень порозовел – от удовольствия или от смущения? – и поклонился.

– Поедем помедленнее, – попросила я Медора. – Кажется, немного отвыкла.

Мы перебрались через мост, проехали по городским улицам и оказались за воротами. Вдалеке блестела на солнце лента реки и виднелся ведьмовской журавль. Меня передернуло.

– Думаю, нам лучше выбрать другое место для прогулки, – Медор проследил мой взгляд и приказал слуге, обернувшись: – Придержи коня, Оргис.

Тот отстал, и мы направились вдоль городской стены в сторону леса.

– О чем ты хотела поговорить со мной, Дженна? – спросил Медор.

– О том, кто мог написать донос. И почему Великий дознаватель хотел утопить меня – независимо от того, ведьма я или нет. Нелида узнала от димаров, что он читал молитву дольше обычного. Вряд ли случайно.

– Я думал об этом. Кому была бы выгодна твоя смерть. С Гирмасом мы давние враги. Скорее всего, он использовал донос как возможность свести со мной старые счеты. Но вряд ли это единственная причина. Он слишком осторожен и коварен, чтобы пойти на убийство только из-за давней неприязни. Убить ребенка, лишь бы отомстить отцу, да еще спустя столько лет – это чересчур даже для него. Наверняка есть что-то еще.

– Чем же вы так ему насолили, отец? – удивилась я.

– Это он был женихом твоей матери, Дженна, – тяжело вздохнул Медор. – Когда их свадьба расстроилась, Гирмас стал служителем церкви и дал обет безбрачия. Но ничего не забыл.

Какое-то время мы ехали молча. Мне надо было переварить новую информацию, а Медор, похоже, вспоминал прошлое: судя по выражению лица, он пребывал в совершенно другом измерении.

– Если вы не узнаете, по какой еще причине Гирмас заинтересован в моей смерти, мне так и будет грозить опасность, – наконец прервала молчание я. – И пока мы не узнаем, кто написал донос. Я подозреваю Нелиду.

– Дочь Эфры? – вскинул брови Медор. – Почему?

– Тэрвин, – буркнула я.

– Вот как?

– Конечно, я не могу утверждать наверняка, но… мне так кажется. Скажите, а нельзя как-нибудь от нее избавиться?

– Можно, – подумав, сказал он. – Но нужно ли? Врага лучше держать на виду. А если тебе заменят служанку, ты получишь вместо одного сразу двух врагов, причем на отдалении. Да, Эфра твоя кормилица. Но Нелида ей все-таки дочь.

– А если она меня отравит? – не сдавалась я. – Или утопит в ванне?

Нахмурившись, Медор сердито одернул своего коня, который шарахнулся от пролетевшей низко птицы.

– Я не думаю, – наконец сказал он. – Откуда ей было знать, ведьма ты или нет? Захоти Нелида от тебя избавиться по-настоящему, проще было бы на самом деле утопить в ванне. Если, конечно, она не договорилась как-то с Гирмасом, что тот промедлит с молитвой. Но мне трудно это представить. Девочка-служанка – и Великий дознаватель? Если действительно она написала донос, тут, мне кажется, был другой расчет. Ведьма ты – туда тебе и дорога. На кладбище. Ну а нет – так хоть попугать.

– Может, вы и правы, отец, – вынуждена была согласиться я. – И все равно. Не знаю, как у нас с ней складывалось раньше, не помню. Но сейчас она мне неприятна. Хотя и жаль огорчать Эфру.

– Хорошо, я поговорю с аарцохом. Как можно удалить ее от тебя под благовидным предлогом.

– Зачем? – не поняла я. – Разве он решает вопросы с прислугой?

Медор посмотрел на меня искоса, словно прикидывая, стоит ли сказать больше.

– Нет, конечно, но… Послушай, Дженна, аарцох просил пока не говорить ничего, поэтому тебе придется притвориться, что ни о чем не знала. Чтобы он не разгневался на меня.

– О чем не знала? – я уже догадалась, но все же цеплялась за хиленькую надежду, что ошиблась, что речь идет о чем-то совсем другом.

– Сегодня он придет просить моего согласия на ваш будущий брак с Тэрвином. И твоего, конечно, но ты же понимаешь, что это всего лишь формальность. Что на самом деле все давно уже решено.

14

«Сочувствую, Джен…»

Я не ответила, только подумала вскользь, куда Кай может засунуть свое сочувствие. То есть мог бы, будь у него то самое место.

Ну да, я еще вчера подумала об этом, когда мы с Медором ужинали. Но одно дело предполагать, другое – знать наверняка. Конечно, до свадьбы еще далеко, но вряд ли за это время мое отношение к Тэрвину изменится. Четырнадцать ему или девятнадцать, без разницы. По сравнению с ним я бабка, которая по недоразумению получила новое юное обличье. Что он сможет мне дать? Такое же молодое тело и умопомрачительный секс? Сомнительно, учитывая, что для него это будет первый опыт, как и для Дженны – в отличие от моего сознания, которое знает, как надо. Свою любовь? Зачем она мне, если не смогу на нее ответить? Высокий статус? Ну разве что. В поле и жук мясо.

– А-а-а… я не могу отказаться? – голос предательски дрогнул.

Медор посмотрел на меня с недоумением. И с возмущением.

– Отказаться?! Ты с ума сошла, Дженна?

– Но вы же отказались от своей некрасивой невесты, отец.

– Ты шутишь? Мужчина может, женщина нет. Но даже если б могла – отказать сыну правителя?! Похоже, это испытание на самом деле лишило тебя рассудка. И потом… мы с аарцохом не сомневались, что вы с Тэрвином нравитесь друг другу. Ведь вы вместе выросли.

Я молчала – что тут можно было сказать? Вот уж точно, никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть еще хуже. Хотя… альтернативой стала бы смерть в своем мире, Кай не зря об этом напомнил.

– Послушай, Дженна… – Медор нервно крутил в руках снятую кожаную перчатку, пока не уронил. Обернулся и сделал слуге знак подобрать. – Свадьба еще нескоро. За пять лет может многое произойти. Аарцох или Тэрвин могут передумать. Или напротив – ты привыкнешь к мысли, что станешь женой будущего правителя Марны. А еще все могут умереть, – я вздрогнула, и он поспешно дотянулся до моей руки, пытаясь успокоить: – Прости, Дженна, не хотел огорчать тебя… еще больше.

Да куда уж больше!

И что мне теперь делать? Попытаться сбежать из дворца? Вплавь через ров? Или на метле улететь – если уж я на самом деле ведьма? И что дальше? Мне всего тринадцать. Что я буду делать? Просить милостыню?

Глупости. Медор прав. За эти пять лет может произойти что угодно. Например, проснутся колдовские способности, и я приготовлю для Тэрвина отворотное зелье. Впрочем, при моей катастрофической везучести я обязательно на этом деле попадусь, и Гирмас с радостью утопит меня снова. Теперь уже окончательно. И придется Каю искать себе новую подружку, чтобы подъедаться ее чувствами.

«Кстати, Кай, а как тебе мои новые эмоции на вкус?»

«Трудно сказать, Джен… Представь, что в твоем любимом ресторане сменился повар. Меню то же самое, но все равно еда чем-то отличается. Хотя в целом вполне съедобна».

Вот ведь зараза!

– И что я должна делать?

– В каком смысле? – не понял Медор.

– Сегодня.

– За тобой придут, приведут ко мне. Аарцох спросит, согласна ли ты стать женой его сына. Ты ответишь, что согласна. Вы с Тэрвином поцелуетесь – и все. А за ужином о вашей помолвке объявят во всеуслышание. Кстати, сегодня тебе придется там присутствовать. Впервые. Поэтому, будь добра, приведи себя в порядок и оденься поприличнее.

– А если я скажу, что не согласна? – на всякий случай уточнила я.

– Дженна… – он скривился, словно откусил пол-лимона.

Могла ли я когда-нибудь подумать, что мужчина, вызывающий у меня вполне определенные реакции, будет заставлять выйти замуж за другого. За мальчишку, который не вызывает абсолютно ничего, кроме чувства неловкости. И я не смогу отказаться.

– Я надеюсь, не будет никаких неожиданностей, – сухо сказал Медор.

– Не будет, – пообещала я и до самого дворца не проронила больше ни единого слова.

В голове варился суп из мыслей. Вряд ли от этой мешанины мог быть какой-нибудь толк, потому что ни одну из них я так и не додумала до конца.

На первый взгляд, статус невесты наследника должен был обеспечить мне защиту. А с другой стороны, наоборот, мог сделать положение еще более опасным. Смертельно опасным. Медор сказал, что у Гирмаса наверняка была какая-то другая причина желать Дженне смерти. Помимо старых счетов. И от этого зависело очень многое. Русская рулетка, только неизвестно, сколько у револьвера камор пустых, а сколько заряженных. И отказаться от игры, увы, нельзя.

Что касается Нелиды, помолвка действительно могла избавить меня от нее. Под тем благовидным предлогом, что новое, более высокое, положение требовало настоящей горничной, хорошо обученной, а не девочки-ровесницы. Разумеется, она поймет, что это только предлог. Но ее хотя бы не будет рядом. Жаль было портить отношения с Эфрой, она мне нравилась. Однако если на кону жизнь, приходится расставлять приоритеты и чем-то жертвовать.

– Приготовь парадное платье, – приказала я, когда Нелида помогла мне раздеться. И остановила жестом, пресекая намерение пойти со мной в ванную: – Я сама.

Уж если поскользнусь и сломаю шею, винить будет некого.

Она посмотрела искоса, сдвинув брови, но ничего не сказала.

Наполнять ванну я не стала. Забралась в нее и кое-как, скрючившись, помылась под краном, вздыхая о невозможности принять душ. Вода текла чуть теплая, уже остывшая. Как выяснил Кай, ее накачивали из реки в большие баки под крышей и нагревали утром и вечером. Оттуда она стекала по трубам в ванные, которых во дворце было не так уж и много.

Закончив, я осторожно вылезла и вытерлась мягкой простыней: полотенец в этом мире не водилось. Надела чистое белье, села в кресло перед зеркалом и позвала Нелиду, чтобы та расчесала мне волосы.

– Не знаю, говорили мы с тобой об этом раньше или нет, – сказала я, пристально глядя на ее отражение. – Скажи, он ведь тебе нравится, да?

Густо покраснев, Нелида уронила щетку, и костяная ручка разлетелась осколками по полу.

15.

– Подбери!

Наклонившись, она собирала костяные осколки, а я смотрела на ее согнутую спину и думала, как быть дальше.

Разумеется, я и прежде догадывалась, что Нелида неравнодушна к Тэрвину. И теперь она фактически это подтвердила. Пусть и без слов, но сомнений у меня не осталось. Конечно, можно было вот так же в лоб спросить, не она ли написала донос, и посмотреть за реакцией. Но что это мне давало?

Когда еще ее от меня уберут. Про загнанных в угол крыс не зря говорят, что они могут броситься. В детстве я ездила с родителями в гости к «деревенской» бабушке, маминой маме. По ночам было слышно, как в подполе кто-то возится. «Крысы, – пожимала плечами бабушка. – Подумаешь, беда». А я боялась засыпать. Казалось, едва усну, и сразу какая-нибудь особо наглая тварь вылезет из подпола, залезет на лежанку и откусит нос. Или ухо.

Не дожидаясь, пока Нелида соберет все обломки, я встала и ушла в комнату. И платье бы сама надела, оно лежало на кровати. Вот только справиться со всеми этими крючками и шнуровками без помощи было слишком сложно.

Я не особо разбиралась в истории костюма и лишь приблизительно могла определить, к какой эпохе относилась та или иная мода. Разумеется, в нашем мире. Здесь женщины носили платья, похожие на те, которые у нас были в ходу, наверно, в пятнадцатом или шестнадцатом веке. Несколько разноцветных юбок одна на другую, жесткий лиф с низким вырезом, двойные рукава: сверху широкий, снизу узкий. Не платье, а строительная конструкция. И это мне еще не было нужды облачаться в корсет, подпирающий грудь, и подвязывать под нижнюю юбку круглый валик для увеличения объемов. Девочки обходились без подобного великолепия.

Нелида вышла из ванной и взяла с кровати платье. Лицо ее по-прежнему пылало. Мне показалось, сейчас она сделает что-то… безрассудное. О чем потом, возможно, будет жалеть. Или не будет?

– Ты изменилась после испытания, Дженна, – процедила он сквозь зубы. – Как будто совсем другой человек. Может, ты и правда ведьма? И смогла обмануть воду? Может, не зря на тебя написали донос?

Ногти сами собой впились в ладонь.

Разговаривая в саду с Тэрвином, я поймала себя на том, что говорю и поступаю совсем не как тринадцатилетняя девочка. Но почему-то не осознавала этого раньше – общаясь с Медором, Эфрой, Нелидой.

«Кай, ты не мог бы одергивать меня, если я буду вести себя несоответственно возрасту?»

«Хорошо, – отозвался он. – Именно так ты сейчас в ванной и поступила. Как взрослая женщина, а не как подросток. Расчетливо, застав врасплох. Пойми, Джен, хоть Нелида и сказала, что ты как будто другой человек, разумеется, она так не думает. Буквально. Что в этом теле поселилась пришелица из иного мира. А вот что ты на самом деле ведьма, с помощью колдовства избежавшая смерти, – запросто. И другие подумают так же. Но один плюс все-таки есть. Теперь появился реальный повод попросить, чтобы служанку заменили. Потому что эта тебе нахамила».

«А она не побежит тут же рассказывать всем, будто я такая крутая ведьма, что меня даже вода не берет?»

«Она побежит в любом случае, неважно, выгонят ее или оставят. Но если выгонят, все подумают, что делает это в отместку».

Пока мы с Каем мысленно разговаривали, Нелида, так и не дождавшись моего ответа, хмуро глядя мимо меня, застегивала и затягивала на мне платье. Расправила все складки и драпировки, разгладила там, где морщило. Я вернулась в ванную и встала перед зеркалом, рассматривая себя.

Нижняя юбка и узкие рукава платья были сшиты из мягкой темно-синей ткани, похожей на бархат. Верхняя юбка, лиф и широкие рукава – из чего-то вроде парчи, голубой с серебром. Наряд мне очень шел и делал на пару-тройку лет старше – какой девчонке этого не хочется? Расчесанные волосы свободно падали на спину и плечи: незамужние девушки в этом мире не покрывали голову и не делали прически, заплетая косы только на ночь.

В дверь постучали, и я вышла.

– Нисса Дженна, ваш отец ожидает вас у себя, – с поклоном доложил дежурный лувер. – Позвольте проводить вас?

Переступив через порог, я спиной почувствовала тяжелый взгляд Нелиды. Наверняка она поняла, зачем Медор позвал меня. Вряд ли кто-то в замке сомневался, что наша с Тэрвином помолвка рано или поздно состоится. Парадное платье, приглашение к отцу не на ужин, а во внеурочное время – явно происходило что-то экстраординарное.

Откуда-то из самых темных глубин вдруг просочилось смутное, похожее на давно забытый сон…

Девятый класс, Юлька по уши влюблена в Макса Капитонова из десятого, а он на нее не обращает никакого внимания. И вдруг на дискотеке приглашает меня на медленный танец. На медляк, как сказали бы сейчас. И мне Капитонов этот на фиг сдался, у него руки потные и прыщи. Но я иду с ним танцевать и ловлю вот точно такой же каменный взгляд заклятой подруги. Немного снисходительного сочувствия, немного неловкости – и сладкий триумф! Абсолютно без практической надобности, но все же… Такое вот одновременно уже женское и еще очень подростковое ощущение. И сейчас я испытывала именно его. Снова, как тогда в саду, чувствуя связь между собой прежней и нынешней.

Значит, тогда это произошло не случайно. Значит, в принципе возможно – вытащить с самой дальней полки ту девочку, которой я когда-то была, поселить ее в это юное тело вместе с сознанием опытной и циничной тетки. Пусть не сразу, с усилием, но возможно!

Я улыбнулась луверу, глаза которого удивленно расширились, и вошла в покои Медора, где меня уже ждали.

16.

Я ее не отпустила. Не позволила снова спрятаться в дальний темный угол.

Сиди здесь! Ты мне нужна!

Что испытала бы взрослая Эльвира Андреевна, если бы кто-то потребовал ее формального согласия на брак с нелюбимым человеком, причем без возможности отказаться? Гнев и раздражение. Элька, конечно, тоже не обрадовалась бы, если б ее заставляли делать что-то против воли. Наверняка был бы еще и страх. Но… ко всему этому примешалось бы любопытство. И волнение – потому что оказалась в центре общего внимания. И капелька детского тщеславия: в нее влюбился принц и хочет на ней жениться. И сам король пришел просить ее руки!

Я уцепилась именно за это. Какая женщина девчонкой не мечтала стать принцессой? В детском саду мне как-то довелось поцеловать лягушку, потому что Витька Евсеев сказал: это заколдованный принц. Поцелуешь – он расколдуется и на тебе женится.

Удивительно, но Эльке как-то удалось отодвинуть в сторону мое взрослое я. Оно никуда не делось, но сейчас у дверей замерла девочка с бешено бьющимся сердцем и горящими щеками.

Посреди гостиной стояли рядом герцог и Тэрвин, которому явно было так же не по себе, как и мне. До этого я видела его в обычной одежде мужчин высшего сословия: узкие штаны, заправленные в короткие или высокие сапоги, и что-то вроде дублета или колета – приталенной куртки на пуговицах длиной чуть ниже бедер. Повседневными цветами были серый, черный и коричневый, реже темно-зеленый или темно-синий. Но сейчас на нем был парадный костюм – белый с серебром. Лицо Тэрвина то бледнело, сливаясь с ним, то наоборот краснело, и тогда белизна ткани еще больше это подчеркивала.

Мальчик, снисходительно хмыкнула из дальнего угла Эльвира, ну что ж ты так переживаешь. Все ведь уже решено, она не откажется. Куда ей деваться. Вдохни и выдохни.

А Эльке стало его жаль. И… лестно, что он так волнуется из-за нее.

Медор взял меня за руку и подвел к Хеллаю и Тэрвину.

– Нисса Дженна, – глядя мне в лицо, герцог слегка склонил голову, – соблагоизволишь ли ты ответить согласием на предложение стать женой моего сына Тэрвина?

Продравшись сквозь частокол этой чудовищной фразы, видимо, представлявшей собой традиционную формулу, я кивнула и ответила:

– Да, аарцох Хеллай.

Медор вздохнул с облегчением и вложил мои пальцы в ладонь Тэрвина – теплую, чуть подрагивающую.

– Теперь вы жених и невеста, – удовлетворенно кивнул герцог. – Поцелуйтесь.

Разумеется, мы знали, что придется это сделать, но оба впали в ступор, робко поглядывая друг на друга. И Эльвира, зараза, куда-то внезапно исчезла, а Элька умирала от ужаса, не представляя, как это – поцеловаться с парнем, да еще на глазах других людей.

Наконец решившись, Тэрвин наклонился ко мне. Как во сне, как в замедленной съемке его лицо опускалось – словно откуда-то с неба. Глаза, нос… губы – они прикоснулись к моим… легко, мягко, едва ощутимо. Как пушинка одуванчика. И тут же отпрянули.

Несмелый взгляд из-под ресниц и такая же застенчивая улыбка. Она была как перелив перламутра: от удивления и надежды к радости. И я снова не смогла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.

– Ну вот и прекрасно! – голос герцога вырвал нас из замершего мгновения. – Я буду рад со временем назвать тебя своей дочерью, Дженна. Ждем вас за ужином, несс Медор.

Тэрвин нехотя отпустил мою руку и вслед за отцом пошел к двери.

«Это было круто, – подал голос Кай. – И вкусно. Спасибо».

Его реплика напомнила о том, что надо следить за собой, поскольку Элька отползла без сил. А еще разозлила. Вкусно ему, видите ли!

Впрочем, обольщаться на его счет не имело смысла. Он спас меня, чтобы не лишиться привычного источника энергии. Кормушки. А сейчас, может, и не провоцировал на те или иные поступки ради вкусных эмоций, но и не делал ничего, чтобы эти самые поступки предотвратить. Если мне будет грозить смерть, предупредит, но не более того.

– Спасибо, Дженна, – Медор поцеловал меня в лоб.

– За что?

– Мы вчера с тобой как-то нехорошо закончили разговор. Хоть ты и обещала, что не будет никаких сложностей, я все же беспокоился.

– Вы думали, я попробую отказаться?

Он не ответил. Подошел к окну, посмотрел в сад.

– Я постараюсь выяснить, кто написал донос, Дженна. Теперь у тебя более высокое положение, ты невеста наследника. Думаю, аарцох поможет. Хотя проникнуть в главный кабинет дознавателей сложно даже для него.

«Кай, а прислуга вообще умеет писать? Их учат?»

Я как-то задала себе этот вопрос, но не заострила на нем внимание. А ведь это было очень важно. Если Нелида не обучена грамоте, то и донос написать никак не могла. Вряд ли диктовала кому-то. Эфра? Слабо верилось. Но даже если это сделал кто-то другой, не Нелида, все равно я не хотела ее больше видеть.

«Не знаю, но выясню», – пообещал Кай.

– Отец… – я снова напомнила себе, что должна говорить как девочка. – Нелида сегодня была со мной груба. Наверно, узнала про помолвку.

– Вот как? – Медор нахмурился. – Я поговорю с аарцохом прямо сейчас. Жаль, конечно, что придется убрать от тебя и Эфру, но иначе никак. Побудь здесь. Я вернусь, и мы пойдем в трапезную.

Он вышел, а я села на диван. С удовольствием прилегла бы, но в жестком платье это было неудобно. Кай помалкивал, что только радовало, не хотелось сейчас с ним разговаривать.

Что случилось, когда Тэрвин поцеловал меня? Что-то изменилось. Почти неуловимо. Да, в тот момент я снова стала юной девочкой, которая впервые целуется с мальчиком. Не вспомнила, как это было когда-то со мной, а действительно стала ею. Пусть всего лишь на одно короткое мгновение.