Текст книги "Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин (СИ)"
Автор книги: Татьяна Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Бой без правил, до первого визга, – Вася прошелся по поляне с картонкой от какой-то коробки, изображая дрим-герл. – Раунд первый.
Первый раунд прошел по нулям. Второй Аня проиграла. В третьем, рассвирепев, применила подлый прием, предназначенный исключительно для войны не на жизнь, а на смерть. В ответ Слава приложил ей, не сдерживая силу, как говорится, любовью за любовь. Когда она очнулась и отдышалась, помог подняться. И шепнул на ухо американку.
– Твою мать… – прошипела Аня. И добавила, обнаружив, что шоссы лопнули на заднице и по боковому шву: – Через семь гробов в мертвый глаз.
Водяной и дракон захихикали в кулаки.
– Что делать, – лицемерно сказал Вася, обращаясь словно бы к водяному. – Когда девочка дерется, это так возбуждает. Хорошо, что моя анатомия не требует гульфика. Иначе было бы неловко.
– Ведите себя хорошо. Не напивайтесь, – сказал Слава, таща Аню за руку к кустам.
– Мы скоро.
– Зачем же скоро? – себе под нос пробормотал водяной, наполняя стопки, свою и Васину. – Скоро только кошки родятся.
– Ну ты и сволочь, – сказала Аня, когда они оказались за пределами видимости. – На хрена тебе это надо?
Посмотрев крайне недобро, Слава одним движением сорвал с ее шоссов старательно пришитый гульфик вместе со стрингами. Ничем не удерживаемые штанины жалобно сползли до колен.
– Какого черта?! – заорала Аня и в ту же секунду оказалась на земле. Крепко стиснув ее руки, Слава коленом раздвинул сжатые ноги и резким толчком вошел в нее.
Еще через пару секунд он с воплями катался по траве, держась за свое драгоценное достоинство.
– Сука, ты мне член сломала!
– Ты не морж, чтобы там было чему-то ломаться, – зло ответила Аня, поднимаясь и энергично стряхивая с себя что-то. – Обычная секс-травма. Посиди в холодной воде, и все пройдет. Во-первых, со мной такие вещи лучше не делать. А во-вторых…
Из-за кустов показался прибежавший на вопли Вася. Уяснив ситуацию, он с трудом согнал с морды усмешку и потребовал, чтобы Слава дал ему посмотреть.
– Мы, драконы, кое-что в медицине понимаем. Тихо, Темнейшество, не ори. Ну вот, ничего ужасного. Ничего не порвалось, все цело. Льда нет, иди в озере посиди. К отбору будешь как новенький. Ну, Анна, ну как же так? – Вася с деланной укоризной повернулся к ней.
– Иди сюда! – потребовала Аня. – Видишь?
Тут уже Вася захохотал в голосину.
– Хорошо пожрали? Слав, ты ее в муравейник уложил. За такие дела действительно надо было кой-чего сломать.
– Да пошли вы все на хер! – буркнул Слава, осторожно уложил свое мгновенно распухшее сокровище в гульфик и пошел на берег.
Веселье скисло. Слава сидел в воде и зло посматривал на Аню. Аня молча потягивала паучановку и тоже злилась. Водяной и Вася переглядывались и вздыхали.
– В конце концов, смотреть надо было! – не выдержала Аня. – И вообще… Это тебе не девственниц на столе полировать.
Что-то такое непонятное пробежала по лицам. Словно облачко по солнцу. На одно мгновение. Так бывает, когда люди знают что-то, о чем тебе неизвестно. И твои слова вызвали у них то ли какую-то догадку, то ли подозрение. И это чувство они от тебя тут же спрятали.
– Слава, скоро дождь пойдет, – сказал дракон. – Вылезай уже, пора собираться. Прекрасная Анна, не расстраивайся, с кем не бывает. Не твоя вина. Было приятно познакомиться. Надеюсь, не в последний раз.
На обратном пути Слава каменно молчал, отодвинувшись от нее подальше. И тут Аню наконец прорвало.
– Темнейший, да? – ядовито поинтересовалась она. – Черный Властелин? Ты думаешь, я не знаю, кто ты такой? Когда ты пропал четыре года назад, я по тебе и по твоему боссу полную сводку делала. Я о тебе все знаю. Даже то, о чем ты сам не догадываешься. Ты у конторы в разработке с семнадцати лет, когда фальшивые баксы пытался в обменник сдать. Я уже молчу об англичанке, которую ты в Лазурке[1] трахал, не сходя с рабочего места. Ты в курсе, что она на МИ-6[2] работала? Ну а твой Мехмет…
– Значит, мне не показалось, – перебил ее Слава. – Значит, это ты в Дзержинке[3] квасила с парнями с Театральной. А я-то думал…
– Интересно, что ты делал в Дзержинке?
– Зубы лечил. Так вот, послушай меня внимательно! – он прижал ее к стенке машины так сильно, что Аня не могла шевельнуться. – Думаешь, ты такая крутая? Круче только яйца? Ошибаешься, милая. Между ног у тебя ничего уникального. И сама ты дешевка. Хочешь войны? Будет тебе война.
Вечером Аня ходила взад-вперед по своей комнате и грызла ногти: дурная привычка, от которой она отучила себя много лет назад, еще в школе. Все обернулось крайне скверно. Странно, что Слава повторил те слова, которые она сама сказала, мысленно обращаясь к Сергею.
Но еще более странным было другое.
То, как она себя вела… Это была не она. Аня Колыванова никогда бы не выложила оперативную информацию тому, кого она касалась. И не влезла бы в разговор так, чтобы спровоцировать собеседника на опасные действия. По сравнению с тем отбором, который она прошла при устройстве на службу, отбор в королевский гарем был просто ерундой. Все психологические тесты на профпригодность она сдала отлично.
И дело было вовсе не в самогоне из зубастых лилий. С алкоголем Аня как раз дружила. Не в том смысле, что много пила или у нее была зависимость. Напротив, сколько бы она ни выпила, голова всегда оставалась ясной. Значит, тут было что– то совсем другое. Она снова вспомнила то ощущение, как будто за ней кто-то наблюдает.
Ее словно заставляли делать и говорить то, чего бы она никогда не сделала и не сказала сама, по своей воле.
[1] Отель «Рздиссон Лазурная»
[2] МИ-6 – служба внешнеполитической разведки Великобритании
[3] Санаторий имени Дзержинского
6. Энергосистема
– Не мельтеши, свет загораживаешь! Аты, лярва, не дергайся!
Паучья лилия в консервной банке злобно зашипела, выгнула стебель и клацнула зубами, пытаясь дотянуться до Васи. Критически оглядывая почти законченный натюрморт на мольберте, дракон несколько раз сжал и разжал пальцы.
– Немеют, – пожаловался он. – От любой мелкой работы. Тоннельный синдром. А может, остеохондроз шейный, хрен его знает.
– Лапы у тебя слишком короткие, – сказал Слава, отодвигаясь подальше от лилии, которая так и норовила выбраться из банки, чтобы вцепиться в кого-нибудь мертвой хваткой акульих зубов. – И пальцы. Неудобно кисть держать. Рисовал бы по ночам, пока девственниц нет.
– Увы, – вздохнул Вася. – Все таланты достались исключительно моей драконьей половине. Днем я и художник, и музыкант, и поэт. А эльфом хорошо умею только женщин любить. Но знаешь, Слава, надоело мне это.
– Что, любить женщин? – хмыкнул Слава.
– Одноразовый секс надоел. Хочется уже отношений, понимаешь? Стабильных. Семью, детей.
– Сдурел? Какие дети? Они же на четверть будут драконами. Ты хочешь своим детям такой же судьбы, как и у тебя? Ладно твой папаша, он не подозревал, что так получится, но ты-то?
– Папаше вообще в голову не приходило, что от случайного перетраха дракона и эльфийской барышни может что-то родиться, – вздохнул Вася. – Дело не в этом. Извини, что напоминаю, но сколько ты уже на посту? Четыре года? И сколько еще продержишься? Рано или поздно тебе придется признать, что ты уже не торт. Кстати, как там твои причиндалы?
– Нормально, – буркнул Слава. – Доктор Пилюлькин сделал какой-то компресс, все прошло.
– Доктор кто?
– Неважно. Лекарь, в общем. Не знаю, Вася, на сколько меня еще хватит. Но ход твоих мыслей понял. Тебе придется сражаться с новым претендентом, и твои дети либо окажутся в кадровом резерве, либо просто останутся сиротами. А может, удастся с ним договориться, как со мной?
– Может, и удастся, – скептически хмыкнул Вася. – Но это будет уже подозрительно. И так шептались: мол, дракон совсем завалящий, сдался в плен, позорище, отцу своему в подметки не годится.
– А тебе не пофиг ли?
– Мне пофиг. Но просто в следующий раз камер наверняка будет побольше. Тогда-то я отбрехался, что случайно дрон сбил, не рассчитал направление выдоха. Знаешь, Слава, был туту меня недавно приступ депры, сидел я и думал: вот если б нашлась женщина, которая меня полюбила, я бы с ней отсюда по-тихому свалил. К папаше на родину. Или к мамаше. Хоть бы познакомился с ней.
– А кто будет бывших девственниц жрать? – возмутился Слава.
– Монопенисуально. Хоть сам жри. Шучу. Купили бы нового дракона. Нормального.
– Ну ладно, допустим, – Слава отшвырнул в угол лилию, которая все-таки дотянулась до его рукава. – Мне, конечно, будет без тебя грустно и одиноко, но я как-нибудь перетерплю. Вопрос в другом. Где ты найдешь такую женщину? Среди тех, кого ночью трахаешь, а утром съедаешь? Конечно, в первый момент любая будет рада. Такой красавчик, бог секса, да еще и от дракона спас. Но утром откажется, что ты сам и есть дракон. И что тогда? Я не говорю уже о том, что для семьи ни одна из них не годится.
Дракон разглядывал натюрморт, сосредоточенно хмуря брови.
– Даже и не думай! – сухо предупредил Слава.
– Даже и не думаю, – честно-честно заморгал глазами Вася. – А о чем не думать? Ладно, проехали. Лучше скажи, ты так с ней больше и не?..
Слава медленно дошел до угла пещеры и тщательно размазал по камням лилию, которая до последнего шипела и пыталась прокусить его башмак. Потом сел в кресло и уставился себе под ноги.
– После того как она мне объявила войну, а я ответил тем же? – наконец спросил он. – Нет. Даже не видел ни разу. По правде, не знаю, что с ней делать. В идеале – выставить к чертям собачьим. Но как?
– Мда, – понимающе кивнул дракон. – Проблема. Сколько ей лет?
– По документам двадцать два, на самом деле – не знаю.
– Предельный возраст, болезнь или увечье – мимо. Не, конечно, можно, но… Ладно, понял. Преступление?
– Преступление, Вася, в наличии. Вот только как доказать, что она не настоящая Эмерис Бриссе, если в Суперкомпьютере все ее данные? Найти настоящую? Не думаю, что это возможно. И даже если – она теперь никто. Потому что ее данных точно уже нет. Стерты.
– Прижать чиновника из министерства, который дежурил в тот день? – Вася отложил кисть и сел за стол напротив Славы.
– На каком основании? Он упрется, что ничего не знает, что все так и было. Нет, тут не подкопаешься. Это надо было делать сразу, пока данные не заменили. Или теперь уже помалкивать.
– Есть еще один вариант, – Вася задумчиво поковырял в зубах мастихином. – Очень серьезное нарушение регламента. Даже серьезнее, чем выдача себя за другое лицо. Но… Тоже трудно доказать, да и тебя ставит под удар. Может, и отмазался бы, но… не знаю, не знаю.
– О чем ты? – не понял Слава.
– Она ведь не была девственницей, так? Ну, на отборе? Ага, – кивнул Вася, глядя на побагровевшего Славу. – Не была. Так я и подумал. Фразочка ее: «это тебе не девственниц на столе полировать»… Водяной тоже внимание обратил. То есть дело наверняка было так. Настоящую Эмерис предупредили заранее, или она уже из приемной сбежала, неважно. Факт, что чиновник должен был сесть за это в тюрьму. Ему надо было срочно найти замену. Официально, через Суперкомпьютер, он сделать этого не мог. Папаша, царство ему небесное, говорил, что рандом готовят за неделю до отбора. Уж не знаю, откуда ему это было известно, но не суть. Единственный выход – притащить первую попавшуюся девицу, а оформить все задним числом. Тебе налить? Паучановка еще не готова, только муравьиная настойка есть.
От муравьиной настойки, едкой, как аккумуляторная кислота, Слава отказался. В голове крутилось что-то бесформенное, но готовое вот-вот принять четкие очертания. Что-то благополучно забытое. Что-то сулившее очень серьезные проблемы.
– Чиновник выходит на улицу и, к несчастью, натыкается на Анну, – продолжил Вася, махнув стопку настойки. – Тащит ее во дворец, и там оказывается, что в Суперкомпьютере данных о ней нет. Он предлагает ей выбор: сесть в тюрьму на десять лет за отсутствие ай ди или добровольно пройти отбор.
– Думаю, он ее чем-то другим припугнул, – возразил Слава. – Есть у нас такая забава, русская рулетка называется. Револьвер с одним патроном в барабане. Крутанул – и к виску. Только там обычно один патрон на пять или шесть пустых камор. А тут, считай, шансов остаться в живых – один против девяти. Лучше уж на десять лет в тюрьму.
– Да пофигу, чем он ее там припугнул. Может, тем, что сразу пойдет дракону на обед, если будет дергаться. Главное, ему и в голову не пришло, что она может оказаться не девственницей. Нарваться на недевственницу – это как шансы встретить на улице динозавра в булевой логике. Пятьдесят на пятьдесят – возможно или невозможно. А на самом деле нулевые.
– Хватит уже умничать, – скривился Слава. – Я знаю, что ты спросишь дальше. Черт с ним, с чиновником, но как я не понял, что она не девственница? Так?
– Ну…
– Ты хоть с одной нераспечатанной дело имел?
– Это означало бы, Слава, что ты мышей не ловишь. Конечно, нет.
– Тогда поверь на слово, далеко не всегда там дубовые ворота с железными заклепками. Все от анатомии зависит. Иногда «даешь стране угля», а иногда как по маслу. Так что… Ошибиться можно. Но ты прав, девственницей она, разумеется, не была. Можно было сразу догадаться. И, ясное дело, я должен был об этом…
И тут воспоминание наконец всплыло – огромное и скользкое, как Левиафан.
– Черт… – застонал Слава, схватившись за голову.
– Что? – испугался Вася.
– Я тебе, дракон, сейчас государственную тайну выдам. Одним преступлением больше, одним меньше, уже однофигственно. Ни в каких регламентах это все равно не прописано. Это такое сакральное тайное знание. И поведал его древний дед-маразматик из отборочной комиссии. Которая у кандидатов в Темнейшие заявки принимает. Его разбудили, вот он со сна, наверно, и ляпнул то, что мне знать точно не по ранжиру. Как он сказал, Темное королевство – энергетическая система, стабильность которой поддерживается сексуальной энергией. А энергия эта берется, когда Властелин насилует девственниц. Пока я с тобой дрался, напрочь из головы вылетело. И за четыре года даже мысли не возникло, зачем это надо. Написано в регламенте: насиловать – значит, насиловать.
– Тыдыщ… – задумчиво протянул Вася. – Вот это номер! Тогда, получается, твой рабочий стол – это такой конденсатор, аккумулятор и трансформатор. Три в одном.
– Плевать на стол, Вася! Я вот сейчас сижу и думаю: а что теперь будет-то?
– В каком смысле? – нахмурился дракон.
– Да в таком! – заорал Слава. – Если для стабильности системы надо трахнуть десять девственниц в месяц, а в этом месяце их было только девять, значит, система нестабильна. И хрен знает что может произойти.
– Успокойся, Темнейшество. Воплями не поможешь. Пока, вроде, все на месте. Солнце светит, дожди идут, земля не разверзлась. Может, и обойдется. Через два дня будет новый отбор. Если и был дефицит, восполнится. Но у меня сейчас возникли кое-какие интересные мысли. Пойдем-ка, прогуляемся.
– Боишься, что жучки стоят? – поддел Слава. – Если бы стояли, нас с тобой давно бы по-тихому задушили во сне.
– Ты лилию каким-то занафигом убил. И она теперь дохлятиной воняет. Пойдем, пусть здесь проветрится.
Они выбрались из пещеры и пошли по краю поляны, нарезая круги. Смеркалось, но Слава не хотел возвращаться во дворец. По совершенно идиотской причине.
Там была Анна. Рыжая сука, которую он ненавидел так, что готов был задушить и скормить крокодилам. Но при этом хотел ее настолько, что от одной мысли о ней едва пришедшее в норму мужское хозяйство начинало ныть, как гнилой зуб.
– Если я правильно понял, прекрасная Анна – агент спецслужб? – спросил Вася, выстраивая в уме некую логическую цепочку.
– Ну, можно и так сказать, – кивнул Слава.
– Но ты об этом не знал?
– Нет. Пока она в каре не погнала на меня – мол, из тебя Властелин, как из говна пуля, я все про тебя знаю, я на тебя все материалы собирала. И тогда я вспомнил, где ее видел. А главное – с кем. С чуваками из этой самой, как ты говоришь, спецслужбы. Девочка-то заметная. Я, как ее на отборе увидел, сразу подумал: кого– то напоминает. У нас город маленький. Летом, конечно, народу полно, но зимой – дыра дырой.
– Тебе это не кажется странным? Что сотрудница спецслужбы вдруг вот так вывалила тебе оперативную информацию? Насколько я понимаю, это служебный проступок, похлеще нарушения регламента?
– Кажется. Туда не берут болтливых дур. Но, может, она просто выпила лишнего?
– Нет, Слава. Навеселе была, да, но не настолько, чтобы так забыться. Варианта два. Либо она это сделала специально – но я не могу придумать, зачем. Либо… Скажи, у тебя никогда не было ощущения, что ты делаешь или говоришь что-то не по своей воле?
Слава задумался. Сорвал травинку, начал жевать, сплюнул – оказалась кисло¬горькая.
– Я тебе помогу, – прервал затянувшуюся паузу Вася. – Что на самом деле произошло, когда ты потащил ее в кусты? Кроме того, что запихнул ее в муравейник. Я даже не спрашиваю, зачем.
– Ты прав, – сквозь стиснутые зубы процедил Слава. – Я не знаю, зачем вообще предложил ей этот дурацкий спарринг. Не знаю, зачем вломил ей так, что она отрубилась. Не знаю, зачем потащил в кусты и фактически пытался изнасиловать.
– Ага, вот оно что, – хмыкнул Вася, выпустив из ноздри струйку дыма. – А тут еще и муравьи под задом. Вот теперь я понимаю, что она имела в виду, когда сказала про полировку девственниц на столе.
– Ты думаешь, мне это нравится? – Слава остановился и повернулся к Васе, который отмахивался от комаров еловой веткой. – Твою мать, дракон, я нормальный мужик, а мне приходится быть мудаком из слюнявых бабских романов. Он ее насильно трах-тибидох во все дыры, а она – против своей воли! – потекла и испытала райское блаженство. Я хочу если не по любви до гроба, то хотя бы, как ты говоришь, по взаимному согласию. Чтобы обоим было приятно.
– Ага, – кивнул Вася. – Значит, с Анной?..
– Да. Мы просто изображали насилие – с воплями и сопротивлением. С самого первого раза. Кроме, как ты понимаешь, последнего.
– А до этого? У тебя были такие мысли, что ты делаешь что-то не то? Неправильное?
– Нет, – покачал головой Слава. – Мне все это надоело до чертиков, но я твердо знал: регламент есть регламент, надо – значит, надо.
– Давай подведем итоги. Мы имеем некий замкнутый круг, – Вася начертил веткой на земле кривую окружность. – Ты своими действиями поддерживаешь существование системы, а система заставляет тебя соблюдать регламент и тем самым поддерживать ее существование. Пока все работает, у тебя даже мысли не возникает его нарушить. И не только у тебя, но и у всех подданных королевства.
– А как же сбежавшая Эмерис Бриссе? – возразил Слава.
– По всей видимости, энергия, которую ты производишь, распределяется по времени неравномерно. Максимум приходится на первые числа месяца, а минимум
– на последние и особенно на утро первого числа, до начала отбора. Именно тогда, когда Эмерис и сбежала.
– Как-то это не логично, тебе не кажется? Почему тогда не использовать хотя бы по одной девственнице каждые три дня, чтобы поддерживать энергию на постоянном уровне?
– Да черт его знает! – Вася энергично почесал веткой спину. – Мы же не представляем, как это работает. Может, это цикличный процесс, требующий мощного начального импульса. С точки зрения физики, половой акт – это не что иное, как взаимодействие двух тел с криволинейной поверхностью. Как только ты начинаешь движение, потенциальная энергия твоего эээ… девайса преобразуется в кинетическую. Сила трения, возникающая между двумя поверхностями, прямо пропорциональна силе нормальной реакции и направлена в сторону, обратную направлению приложения силы.
– Блин, Вася, что за гадости?! – возмутился Слава. – И вообще, знаешь, с физикой у меня в школе было не очень. Можно попроще?
– У тебя не только с физикой в школе было не очень, – пробормотал себе под нос Вася. – Ладно, можно и попроще. Если очень грубо, то энергия – это способность тела выполнять какую-либо работу. Когда ты кому-то вставляешь, тебе приходится прилагать определенное усилие и тем самым совершать работу. Часть энергии передается телу, которое ты трахаешь, а затем столу – посредством задницы, которая по нему елозит. Вполне логично, что максимум усилий ты должен приложить при изнасиловании девственницы, которая активно сопротивляется. Значит, и столу при этом достанется больше. Я, конечно, не учитываю массу сопутствующих факторов, но в самом примитивном изложении – как-то так.
– Никакой логики я тут не вижу. Если все так, как ты говоришь, гораздо логичнее как следует потереть стол тряпкой или еще чем-нибудь.
– Да что ты ко мне прикопался? – разозлился Вася и швырнул ветку в кусты. – Я просто строю предположения. Думаю, сексуальная энергия – это не только механическое взаимодействие двух тел, но и нечто такое, чего трением тряпки о стол не получишь. Кстати, этим вполне объясняется и то, почему девственницы после твоего стола больше ни на что не пригодны. Потому что он высасывает из них всю энергию. И даже те, которых ты оставляешь для гарема, как ты сам говоришь, просто мокрицы.
– Ладно, допустим, – сдался Слава. – Выходит, с Анной стол энергии недополучил, а вместе со столом и вся система.
– Вероятно. И она… в смысле, система, вышла из равновесия. И ты, и я, и, возможно, другие вдруг начали понимать, что регламент заставляет их делать какие-то, мягко говоря, странные вещи. И что даже вне регламента мы иногда делаем и говорим то, чего нам не хотелось бы. Как будто нас что-то или кто-то заставляет. Хотя раньше мы этого не замечали. Между прочим, мысли о семье и детях мне в голову тоже пришли буквально на днях, раньше я ни о чем подобном не думал.
Дракон помахал лапой из стороны в сторону для подзавода «Ориента».
– Все хочу спросить, откуда они у тебя, – Слава дернул подбородком в сторону часов.
– От папаши осталось. Больше двадцати лет – и все как новенькие. Сейчас новости начнутся по королевскому каналу. Пойдем, глянем.
Тошнотворно приторный запах раздавленной лилии из пещеры уже почти выветрился. Вася включил плазму размером на полстены и прилег на ложе. Слава устроился в кресле. Лицо хорошенькой дикторши на экране было тревожно-озабоченным. Сильнее, чем это предписывалось регламентом.
– В столичном зоопарке по невыясненной причине скончался стотридцатилетний пингвин-прорицатель Петер. Сотрудники зоопарка предполагают сбой в системе жизнеобеспечения Петера. Тысячи поклонников, в том числе профессиональные игроки на спортивных тотализаторах, пришли с цветами почтить память своего кумира.
На экране появилась ограда зоопарка, на метр в высоту заваленная охапками цветов и плюшевыми пингвинами. Сотни плачущих людей стояли с зажженными свечами, держа самодельные плакаты: «Петер, будь счастлив за радугой!», «До новой встречи, Петер!», «Петер, спасибо за все!»
Картинка сменилась – теперь на экране были два столкнувшихся автоматических поезда.
– Первое за всю историю Темного королевства крушение поездов произошло сегодня на северо-западе страны, – частила за кадром дикторша. – Двести человек получили травмы различной степени тяжести. На месте катастрофы работает специальная комиссия. Причины выхода из строя автоматического оборудования выясняются.
Новая перемена – камера запечатлела поломанные фруктовые деревья, уничтоженные посадки и затопленные крестьянские дома.
– Внезапный ураган с проливными дождями и градом обрушился на южные провинции королевства. За два часа выпало три месячные нормы осадков. Вышедшие из берегов реки полностью затопили несколько деревень, спасательные службы эвакуируют жителей в безопасные места. Коммуникации повреждены, урожай частично уничтожен.
– Ну вот, понеслось… – тяжело вздохнул Вася. – А до нового отбора еще два дня. Тебе нужно будет очень сильно постараться. Сможешь?
– Не знаю… – обреченно ответил Слава. – Желания нет ни в каком смысле.
– А придется.
– Ясень пень, придется. Выпью двойную дозу горбунка.
– И заработаешь импотенцию на всю оставшуюся жизнь. Завтра попрошу водяного наловить для тебя бородатых пиявок. Да не смотри ты так, их не надо ни на что сажать, отгрызут – не хуже лилий. Сварю бульон, выпьешь с хлебушком перед самым отбором – десятка баб еще мало покажется. Главное, по инерции слуг и чиновников не трахни.
Вернувшись во дворец, Слава с ноги распахнул дверь в комнату Ани. Она лежала на кровати и смотрела повтор выпуска новостей.
– Любуешься? – поинтересовался Слава, стоя на пороге. – Твоих рук дело. То есть не рук, а совсем другого места, девственница хренова. «Когда-то точно была», – передразнил он. – Молись, чтобы этим все и ограничилось. Здесь и кроме пингвина с поездами хватает, чему ломаться и портиться.
