Текст книги "Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин (СИ)"
Автор книги: Татьяна Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Ну ладно, я поехал, пожалуй, – Слава встал из-за стола и пошел к двери. – Увидимся.
– Едритская сила! – возмутился Вася. – Опять ты сливаешься. Время детское, еще гулять и гулять. Только я в нормальный вид пришел. Как будто тебе на работу завтра. Ты бы хоть мне ее показал, что ли? Или боишься, что отобью?
– Да-да, особенно в твоем драконьем облике, – лениво усмехнулся Слава. – Ладно, устроим на днях пикничок, я уже думал об этом. Как там у тебя с паучановкой?
– Всегда! – отрапортовал Вася. – Замаринуем байбаков и поедем к водяному. Он уже спрашивал, куда ты пропал. В кои-то веки проведу приятно время с красивой девушкой.
– Ато давненько ты время с красивыми девушками не проводил, – поддел Слава. – Целых две недели. Слушай, а зачем ты всех девственниц сразу сжираешь? Растягивал бы на месяц.
– Вот нет в тебе, Слава, ни капли эмпатии, – поморщился дракон. – Как можно быть таким черствым? Ты хочешь, чтобы бедные девушки ждали смерти целый месяц? Я как мизерикорд – кинжал милосердия. Мне привозят девушку вечером, я оставляю ее в пещере, ухожу и возвращаюсь эльфом. Так и так, дракон отлучился по делам, но я скрашу твои последние часы, прекрасная дева… ну, или уже не дева, неважно. А на рассвете я ухожу, пока она еще спит, возвращаюсь драконом, и… Ты не представляешь, как это тяжело для желудка – девять дней подряд съедать по целой упитанной девице, а потом снова садиться на диету.
– Может, тебе большой холодильник прислать?
– Фу! – скривился Вася. – Ты еще предложи из них полуфабрикатов наделать и заморозить.
4. Окопаться и наблюдать
– Достань мне какие-нибудь штаны, – приказала Аня служанке Дане.
Дана вытаращила глаза так, что они едва не выкатились на щеки.
– Госпожа Эмерис, но где же я найду для вас штаны? – заикаясь от ужаса, пробормотала она, присев в низком реверансе. – Вы же знаете, что регламент запрещает женщинам носить брюки.
– Насрать на регламент. Я сказала, достань мне штаны. Мы с Его Темнейшеством собираемся в лес. Ты что, хочешь, чтобы я ходила по лесу в этом?! – она брезгливо оттянула двумя пальцами подол символической одежки из прозрачной ткани, которая едва прикрывала интимную область. – Бегом! И еще нормальную обувь.
Всхлипнув, Дана порскнула из комнаты, как мышь из-под веника. Сказав несколько энергичных слов в качестве пожелания на дорожку, Аня откинулась на подушки дивана и задумалась.
Гарем сдался на милость победительницы без единого выстрела. Аня, которая рассчитывала для тренировки поточить об наложниц зубы, была разочарована. Она была уверена, что в закрытых женских сообществах должен твориться такой кошмар, по сравнению с которым дедовщина в советской армии – ясельная группа детсада. Но гурии Черного Властелина, все до единой, оказались вялыми и трусливыми, больше похожими на куски сырого теста. «Мои мокрицы» – называл их Темнейший, что вызывало ассоциации то ли с хилым ползучим сорняком, то ли с мелкой скользкой живностью, обитающей в сырых уборных. С первой минуты Аня нагнала на них такого ужаса, что, завидев ее, они сбивались в кучу и молча дрожали, как собачонки, нагадившие на ковер.
К ней приставили трех служанок: одна заведовала гардеробом, вторая отвечала за гигиену, а третья – универсальная «подай-принеси». Две первые были непроходимыми дурами, но третья, Дана, несмотря на патологическую робость, оказалась не окончательно безнадежной. Поведав о том, какой непочтительный физиологический акт намеревается произвести по отношению к регламенту, Аня произвела разведку боем: как быстро служанка донесет ответственному чиновнику по делам гарема.
На следующий день после процедуры отбора Аню навестил тот самый чиновник, который лично отловил ее на рыночной площади и привел во дворец.
– Госпожа Эмерис, – церемонно поклонился он, – надеюсь, вы понимаете, что в ваших интересах хранить молчание… сами понимаете о чем?
– Господин чиновник, – надменно приподняла брови Аня, – надеюсь, вы понимаете, что интересы у нас с вами отныне общие?
Чиновник пожевал задумчиво губу и снова поклонился. Затем достал из портфеля портативный сканер и снял у нее отпечатки пальцев. Сделал несколько фотографий, снимок сетчатки глаза и попросил провести ватной палочкой по внутренней стороне щеки для анализа ДНК.
– Всего хорошего, госпожа Эмерис, – с нажимом сказал он, собрав свои трофеи, и Аня поняла, что с настоящей Эмерис Бриссе, обманувшей систему, покончено. Даже если она еще жива, до самой смерти ей придется скрываться или жить по поддельным документам, что рано или поздно заканчивается виселицей.
В глубине души Ане было жаль девушку, которая осмелилась нарушить регламент, являющийся для Темного королевства священной коровой. Это вызывало уважение. Но сделать для нее она ничего не могла, и поэтому не имело смысла забивать себе голову ненужными рефлексиями. Ей и без того было о чем подумать.
Ее учили так: если в чем-то сомневаешься или чего-то не знаешь, никогда не делай выводы, скорее всего, они будут неверными. Кто владеет информацией, тот владеет миром. За первые две недели Аня успела составить об этом тухлом королевстве лишь самое поверхностное впечатление. Три следующих прошли за высокими стенами гарема. На прогулку наложниц выпускали в огороженный и тщательно охраняемый внутренний сад. Разговаривать было не с кем, только со служанками и с Властелином Славой, к которому ее приводили если не каждую ночь, то через одну точно. Но ни с кем из них она толком не разговаривала, хотя и по разным причинам.
В ее комнате была книжная полка, на которой стояло с десяток любовных романов (на обложке непременный властный герой с обнаженным торсом и нежная девственница) и толстенькая книжечка, озаглавленная «Регламент». Сначала Аня обрадовалась, но, полистав, поняла: не то. То есть не совсем то.
Сопоставив все, что успела узнать, Аня поняла следующее. Государственный регламент определял каждый шаг жителей Темного королевства, всех до единого, от Черного Властелина до последнего бродяги. Регламент сопровождал их от первого крика до последнего вздоха. Регламент был главным предметом школьной программы, и каждый обитатель королевства знал его назубок так, что мог оттарабанить даже во сне, не перепутав ни единой буквы. Но… это касалось только общих положений, имевших отношение абсолютно ко всем, и узко специальных, связанных с профессией или иным статусом. Другими словами, мусорщик ничего не знал о регламенте ассенизатора, прислуга о регламенте хозяина, а подросток о регламенте пожилого человека. Интерес к чужому регламенту не только не поощрялся, но и напротив – считался проявлением крайнего неуважения к общественному строю и даже неблагонадежности, а посему строго карался.
При сложившейся системе всестороннее знание регламента было той самой информацией, которая позволяла владеть миром. Если и имелся в королевстве человек, который обладал ею, то это был точно не Его Темнейшество. И тогда вставал закономерный вопрос: а кто же? Выяснить это было той самой целью, которую Аня наметила для себя в числе первоочередных. Потому что без этого все прочие задачи не имели смысла. Однако форсировать события было опасно, поэтому она решила на первых порах затаиться и понаблюдать. Игра стоила свеч.
Впрочем, одна догадка у нее уже была.
Несмотря на самый высокий технический уровень, в королевстве не было компьютеров. То есть один все-таки был – королевский Суперкомпьютер, в котором хранились все базы данных и вообще вся информация, какую только можно вообразить. Аня, по роду занятий разве что не спавшая с компьютером в обнимку, прекрасно понимала: напрямую из ноосферы информация приходит только в некоторые воспаленные головы. Данные в компьютер, не имеющий доступа к сети, вводятся исключительно ручками. И вот если она узнает, кто этот загадочный оператор (или операторы), полдела будет сделано. А если вычислить еще и программистов…
И я их вычислю, подумала Аня. А пока…
С прислугой и другими наложницами ей было просто не о чем разговаривать, но со Славой все обстояло иначе. Скорее, им некогда было разговаривать. Тем не менее, секс с ним по-прежнему был вынужденной необходимостью, средством спасения собственной жизни и достижением неких целей. Дружеским он быть не мог по определению, потому что дружить со Славой Аня не собиралась, и уж тем более не хотела испытывать к нему никаких чувств.
В качестве ремарки в сторону надо сказать, что когда-то на заре юности Аня была девушкой с высокой моралью, воспитанной на лучших образцах классической литературы. Умри, но не давай поцелуя без любви, и все такое. Однако жизнь ее от этого культурного слоя избавила. Особенно когда она узнала, чем частенько приходится заниматься женщинам (особенно красивым женщинам) – сотрудницам спецслужб. И хотя саму Аню до сих пор бог миловал, ей было хорошо известно: в любой момент тебя могут подложить под кого понадобится, а отказ означает погоны на стол со всеми вытекающими.
Это работа, говорила она себе. Такая вот грязная работа. Если не можешь с подобным смириться, отправляйся выращивать фиалки и лилии.
По правде, особого отвращения к Славе Аня не испытывала и, возможно, вполне могла бы рассматривать интим с ним как пресловутый секс для здоровья, если бы не одно обстоятельство. Этот Темнейший придурок придерживался регламента так рьяно, как будто родился в королевском дворце и прожил в нем всю жизнь. Написано «грубо насиловать девственниц и наложниц» – значит, грубо насиловать. Шаг вправо, шаг влево – попытка к бегству, прыжок на месте – провокация. И даже то обстоятельство, что с ней он согласился заменить натуральное изнасилование на ролевую игру, мало что меняло. Было забавно раз, второй, но потом наскучило, словно нудные супружеские обязанности с давно опостылевшим мужем. Не говоря уже о том, что мужчина, насилующий других женщин, пусть даже по профессиональной необходимости, вряд ли мог возбудить в ней какие-либо романтические чувства.
Славины постоянные упоминания регламента раздражали бы, даже не знай Аня ничего о том, кто он такой на самом деле. Но она знала – и поэтому каждый раз ей хотелось визжать и бить его по самым уязвимым местам. Желательно берцами. Но берцы были спрятаны в трех днях пути, да и вообще приходилось сдерживаться.
Тихо открылась дверь, тенью просочилась Дана, пряча под юбкой что-то плотно скомканное.
– Пожалуйста, госпожа Эмерис, – прошептала она, пряча глаза, – не выдавайте меня. Если узнают, что я достала вам штаны…
– Посмотри на меня! – жестко приказала Аня. – Я сказала, смотри на меня! Ну!
Смаргивая слезы, Дана подняла глаза и посмотрела на нее взглядом кота из «Шрека».
– Если ты будешь молчать обо всем, что услышишь от меня или увидишь, так и быть, я тоже никому ничего не скажу. Поняла?
Дана часто-часто закивала.
– Давай сюда. Это что? Ты издеваешься, что ли? – возмутилась Аня, развернув то, что Дана вытащила из-под юбки. – Это что за фигня такая?
Кажется, что-то подобное она видела на иллюстрациях к историческому роману. Или в сериале о средневековье. То ли две узкие штанины, то ли два чулка без ступни со шнуровкой на икрах, сшитые сверху, по линии междупопия. Одна штанина красная, другая желтая, как у клоуна.
– Это шоссы, – робко сказала Дана. – Их носят на брэ, а сверху пристегивают гульфик. Только брэ и гульфик, госпожа, я не смогу достать, вы уж простите. Я и шоссы украла из прачечной. Если бы меня поймали…
Интересно, не Властелиновы ли ты шоссы утащила, с усмешкой подумала Аня. Вот будет цирк, если это его любимые портки, он их хватится, а они на мне. Да и плевать.
Одежда – это была одна из тех абсурдных вещей, принимать которые разум отказывался. Мужчины носили исключительно средневековое европейское платье, причем разных веков и народов. Аня сравнительно неплохо знала историю, но бытовые детали ее никогда особо не интересовали. Тем не менее, даже она понимала, что сочетания получаются довольно странные.
Еще интереснее дело обстояло с женщинами. Те, кому уже исполнилось двадцать пять, неважно, замужние или нет, тоже одевались в средневековую одежду, причем исключительно крестьянскую – независимо от социального статуса. Казалось бы, девушки, вышедшие из призывного возраста, напротив, должны выглядеть ярко, чтобы поскорее выйти замуж, но нет. Все они рядом с расфранченными мужчинами, наряженными во что-то пышное и разноцветное, были похожи на сереньких птичек. Как в природе, где роскошный самец стремится привлечь внимание самки. Вот только в природе самка сама выбирает, с кем спариться, а в Темном королевстве невесты права голоса не имели. За них решали родители или опекуны, назначенные королевским советом.
Девственницам, как и королевским наложницам, согласно регламенту, надлежало выглядеть так, чтобы от единственного взгляда на них мужские гульфики оказывались переполненными до писка. Ане они напоминали придорожных проституток девяностых. Сама она, конечно, такое помнить не могла, но кино запечатлело: размалеванные девицы в коротких обтягивающих платьицах кислотных расцветок, на высоченных каблуках, стоящие у обочины. Впрочем, сейчас она сама выглядела точно так же.
Однако каждый мужчина королевства знал: даже посмотреть нескромно в сторону девственницы – уже преступление. Все они принадлежат Его Темнейшеству. Явно реагировать на вызывающих красоток разрешалось только одной детали организма. Гульфики не зря кроили так, чтобы их объем было вдвое больше содержимого в покое. Насмотревшись на недоступных лебедушек, распаленные мужчины со всех ног бежали домой, где их ждали серые уточки, выбранные методом ненаучного тыка. Справедливости ради, с демографией в королевстве все было в порядке. Детей рождалось много, и никакой особой социальной политики для этого не требовалось.
Вот только почему-то ни у одного Черного Властелина, несмотря на огромный гарем, детей никогда не было. Регламент определял государственный строй как «конституционную монархию на конкурсной основе».
Может, ему в еду что-то подсыпают, чтобы не размножался, подумала Аня. Как бы там ни было, подобный расклад ее вполне устраивал. О контрацепции здесь, похоже, никогда не слышали.
– Дверь закрой на задвижку, – приказала она Дане. – И помоги мне надеть эту дрянь.
– Да, штанишки явно не по размеру, – пробормотала Аня, глядя на себя в зеркало.
Картина была действительно комичная. До модельного роста Аня не дотянула, но честных сто семьдесят три сантиметра в ней было. Хозяин шоссов определенно дышал бы ей в плечо. С первой попытки их удалось натянуть аккурат до того места, где начинаются ноги. Полностью распустив шнуровку на икрах, Аня подтащила штанины выше. Ягодицы худо-бедно оказались прикрытыми, но спереди стринги (других моделей женских трусов в королевстве не существовало) откровенно радовали собою любого пожелавшего взглянуть.
– Тащи ножницы, нитки, иголку и пару пуговиц.
Сделав реверанс, Дана убежала, а Аня хищно огляделась по сторонам. Когда она училась в школе, домоводство уже истребили как опасный труд, но бабушка Матрена Евграфовна считала, что девушка должна уметь шить хотя бы по минимуму – чтобы заштопать дырку или подвернуть подол. Именно минимуму Аня и научилась, но вырезать треугольник и пришить его к штанам – для этого особого искусства не требовалось. Чай, не мужской гульфик смоделировать. Оставалось только найти, из чего.
Из своей одежды – мимо. Гардероб находился в ведении идиотки Сфорты, без ведома которой Аня даже белье поменять не могла. Из простыни? Нет. Из покрывала? Тоже нет – слишком толстое. Ага, вот оно!
Зеленые бархатные шторы были похожи на лесной мох и идеально подходили к ее изумрудным глазам. Даже задернутые, шторы были намного шире окна и собирались по краям широкими складками. Если вырезать треугольник снизу, вряд ли это вообще кто-то заметит.
Когда Дана принесла все необходимое для рукоделья, Аня окинула ее грозным взглядом, от которого девушка сжалась и задрожала.
– Ты… молодец, Дана! – Аня милостиво улыбнулась и дотронулась до ее плеча. – Я тобой очень довольна. Можешь идти, сегодня ты мне больше не понадобишься. Это тебе, – она протянула служанке засахаренный совиный глаз в яркой обертке.
Дана покраснела, застенчиво улыбнулась, присела и убежала, пряча угощение в карман фартука.
Вполне возможно, подумала Аня, если умело сочетать кнут и пряник, эта трусливая чучундра будет служить не только за страх, но и за совесть. Она прекрасно понимала, что на одном шантаже далеко не уедешь, но пока не знала, как лучше прикормить чиновника из гаремного министерства. Эта парочка – служанка и бюрократ – очень даже могла ей пригодиться. Во всяком случае, пока не найдется кто-то более полезный.
За ручным трудом время пробежало незаметно. Закончив, Аня снова натянула шоссы, туго обтянувшие икры и бедра. Подтянула завязки сверху, застегнула пуговицы. Красная и желтая штанины, зеленый бархатный гульфик (только петушиных перьев не хватает!) – совершенно по-фриковски, но… где-то даже секси.
В дверь постучали. Совершенно по-армейски, в две секунды, Аня стащила шоссы и спрятала под покрывало.
– Госпожа Эмерис, Его Темнейшество ждет вас у себя в опочивальне, – сладко и нежно пропел гаремный слуга.
Невольно Аня уставилась на его обтянутую тонким сукном интимную анатомию. На вид, все было на месте. У кого бы спросить, кастрируют ли здесь мужской персонал? Задать такой вопрос – выдать свое незнание регламента. Даже с Даной пока не стоит рисковать. Все это праздное любопытство лучше отставить в сторонку.
Бросив мимолетный взгляд в зеркало, Аня поправила волосы, одернула «платье», всунула ноги в туфли на каблуке и поплелась за слугой в опочивальню Темнейшего. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы она наскучила Славе, и он оставил ее в покое? Может, после следующего отбора? Вдруг найдется еще какая-нибудь чаровница?
Мечтай, мечтай, Анечка.
Главное – чтобы в этом его интересе была просто прелесть новизны. Не дай бог еще влюбится сдуру! Только этого для полного счастья и не хватало!
5. Незадавшийся пикник
– Не поеду, – сказала Аня. – Никуда не поеду, пока не получу человеческую обувь.
Дана накануне так ничего подходящего не нашла, но не требовать же от нее невозможного.
– Ань, ну что за капризы? – поморщился Слава. – Водяной с драконом ждут, шашлык замаринован, дождь специально отменили. Что ты как баба?
– А кто я, по-твоему, мужик, что ли? – возмутилась Аня. – Если ты такой умный, надень сам эти копыта и иди походкой от бедра – куда там тебе надо?
– В академию.
– Куда?! – фыркнула Аня. – В академию?! Академию чего? Темнейших наук?
– В магическую академию. Там сегодня День первокурсника, – нехотя ответил Слава.
– А ты первокурсник? – не могла успокоиться Аня.
– Я ректор! – свирепо рявкнул Слава. – Почетный ректор. И мне надо сказать речь.
– Тогда конечно, – серьезно закивала головой Аня. – Тогда поторопись. Можешь даже без каблуков. Только я серьезно. Не будет нормальных ботинок – катись сам на свое озеро. Или в регламенте написано, что я обязана сопровождать тебя на пьянки с драконом и лешим?
– С водяным! – окончательно разозлился Слава, но Аню это только забавляло. – Где я тебе возьму другую обувь?!
– Ну откуда ж я знаю. Ты Властелин – или хрен собачий? Распорядись. Отними у какой-нибудь тетки, только моего размера, пожалуйста.
Бахнув изо всей силы дверью, Слава вышел, а Аня рухнула на диван и расхохоталась до икоты.
Почетный ректор, твою мать! Да у тебя, Славочка, в аттестате всего одна четверка была – по физкультуре, остальные трояки. И диплом пединститута ты купил. Я даже знаю, у кого и за сколько. Учитель географии, едрит Мадрид! Да ты, небось, Арктику путаешь с Антарктикой, а Швецию со Швейцарией.
Но смех смехом, а регламент, не к ночи будь помянут, надо добыть. Общий есть, а профессиональный где? Конечно, можно было бы устроить скандал и потребовать, но Аня прекрасно знала: если можешь решить проблему своими силами, лучше так и сделать. Выглянув в коридор, она проверила, нет ли кого поблизости. Дальше – короткими перебежками, от одной закрытой двери до другой, пока не обнаружилась призывно лыбящаяся щель.
В покоях никого не было. Обитательница либо валялась на диване в бабском клубе, либо вышла в сад растрясти телеса. Больше некуда. Хоть бы спортзал какой устроили. Да где там! Для здешних топ-моделей фитнес – это ругательство, ни одной тощее сорок восьмого размера. Зря, что ли, гаремный чиновник был так уверен, что она отбор не пройдет. Небось, еще и дракона жалел – останется голодным, бедняга. А уж в гареме и вовсе сплошной кинг сайз – от безделья и обжорства. Славочке только посочувствовать можно, судя по его сочинским подружкам, он не любитель Рубенса.
На книжной полке среди обязательных романов и знакомого общего регламента обнаружилась – бинго! – розовенькая книжечка с цветочками и сердечками на обложке. «Специальный регламент служащей королевского гарема первой категории».
Занятно, подумала Аня, это служащая первой категории или гарем? Есть еще высшей или второй? Впрочем, особо размышлять не стала, взяла книгу и вернулась к себе.
Пролистывая страницу за страницей, она узнала много любопытного. В частности, что «менструации у служащих гарема ликвидируются на весь период прохождения службы – для удобства Черного Властелина, а также во избежание беременности». Можно было бы порадоваться, но Аня прекрасно знала, что добро без худа – чудо. В нормально функционирующем организме нет ничего лишнего, и отключение какой-либо функции могло быть чревато неприятными последствиями. Узнать бы еще, как именно это делается. В голову приходили только лошадиные дозы гормонов, и это не радовало. Но хотя бы стало понятно, почему монархия в Темном королевстве не наследственная, а «на конкурсной основе». То есть, стало понятно как, но не почему.
Зачем Темнейшему обязательно насиловать девственниц и наложниц, тоже не сообщалось. Возможно, об этом говорилось в регламенте Властелина, но вряд ли. Регламент – он и есть регламент, который не обязан что-то там разъяснять. Должен
– исполняй.
В дверь постучали, когда Аня изучала параграф о том, по какой причине служащая может быть изгнана из гарема (достижение предельного возраста, тяжелое заболевание или увечье, совершение уголовного преступления, нарушение морально-этических норм – а это еще что такое?!). Все тот же сладкоголосый сирен поставил перед ней чудовищные мужские башмаки примерно сорокового размера и сообщил, что Его Темнейшество через двадцать минут ждет у главного входа.
Осмотрев башмаки, Аня крепко выругалась. Мало того, что они были велики на два размера, так еще и сделаны из такой грубой кожи, что надеть их на босу ногу рискнул бы разве что фанатичный умерщвлятель плоти. Прислать их ей – подобную пакость мог придумать либо крайне зловредный гад, либо мужчина, которому абсолютно плевать, что там напялено на даму. Аня, конечно, предпочла бы второй вариант, но рассчитывать на это не приходилось. Даже кромешный идиот сообразил бы, что в подобных опорках женщина будет выглядеть безобразно и сотрет ноги в кровь.
Если, конечно, женщина не прапорщик.
Аня стащила с кровати простыню, надрезала по краям и аккуратно нарвала на полосы. Хватило на прекрасные портянки и чтобы набить в носы. На «выживалке» и не такому учили. С прозрачным платьицем выглядело, конечно, чудовищно, но с фриковскими шоссами, которые она положила в сумку, вполне должно было гармонировать.
Когда она села в стоявший у крыльца электрокар, Слава только хмыкнул, но ничего не сказал. Зато принялся ерзать, стараясь продемонстрировать себя Ане в таком ракурсе, чтобы та заметила след пунцовой помады на его шее. Аня заметила, но сделала вид, что нет, – к великому Славиному разочарованию.
Она представила, как почетный ректор толкнул речь, а потом первокурсницы обступили его, пытаясь притиснуться поближе и сделать селфи на память. Хотя нет, какой смысл в селфи, если нет соцсетей, куда его можно выложить. В невинных публичных обжимашках с ректором на самом деле был грубый расчет. Уже через несколько дней Суперкомпьютер должен был вызвать очередную партию девственниц на отбор, и у каждой потенциальной кандидатки в голове стучало одно: обратить на себя внимание, заинтересовать, запомниться. А вдруг это поможет избежать пасти дракона?
– Останови, – попросила Аня, когда они въехали в лес.
– Зачем? – удивился Слава.
– Штаны надену. Неудобно в машине.
– Какие еще штаны?!
– Обычные штаны. Или ты хочешь, чтобы я сверкала перед твоими друзьями голой задницей? Да и вообще, на природе все уязвимые части тела должны быть закрыты одеждой.
– Где ты их взяла? – неприлично заржал Слава, глядя, как Аня натягивает шоссы.
– Украла, – нахально ответила она, завязывая шнурки ботинок.
– Ия даже догадываюсь, у кого. Ненуаче, прикольно. Особенно зеленый бархатный гульфик. Мяконький такой, как шерстка, прям погладить хочется.
– Обойдешься, – фыркнула Аня и забралась обратно в кар. – Поехали. Лучше вот скажи, дракон – твой друг?
– Ну… можно и так сказать, – пожал плечами Слава, включив автопилот.
– Понятно. Ты трахаешь девственниц, а он убирает за тобой мусор. А водяной?
– Водяной – друг дракона. Тебя что-то смущает?
– Я тебя умоляю!
На берегу озера дым стоял коромыслом. Во всех смыслах. Из двух портативных динамиков гремела забойная музыка, на решетке над костром жарились сочные куски байбачатины, на скатерти горой лежали лепешки, овощи и зелень, стояли миски с разноцветными соусами. В воде у берега виднелась сеть с бутылками.
– Знакомьтесь, – махнул рукой Слава. – Базилио, водяной, Эмерис, но для друзей Анна.
Дракон шаркнул ножкой и галантно поцеловал Ане кончики пальцев.
– Для друзей – Вася, – сказал он. – Милости просим к нашему шалашу, прекрасная Анна.
Водяной церемонно наклонил голову.
– Простите, я не расслышала вашего имени, – мурлыкнула Аня, уверенная, что Слава его не назвал.
– Имя – это излишество, – сурово отрезал водяной. – Зовите меня просто… водяной. Пардон, раколовка звенит.
Прямо как был, в черных шерстяных брюках и тельняшке, он зашел в воду и пропал.
– Что-то долго его нет, – забеспокоилась Аня.
– Не волнуйся, у него жабры, – успокоил Слава. – И легкие. Он этот… как его?
– Двоякодышащий, – подсказал Вася. – Садитесь, Анна, сюда, на пенку. Кстати, может, на ты?
– Легко, – согласилась Аня, усаживаясь на коврик рядом со скатертью. – Ничего так дастарханчик. Впечатляет.
– Благодарю, – польщено потупился Вася, поправив на голове венок из кувшинок. – Я старался.
С плеском всплыл водяной, держа в руках голубого рака размером с индюка.
– Сейчас сварим с болотным укропом – под паучанку пойдет не хуже ваших тощих сусликов.
– Это сурки! – обиделся Вася. – Сколько раз тебе говорить? Не суслики, а сурки! Байбаки!
– Один хрен, – презрительно фыркнул водяной и, оставляя за собой мокрый след, отправился за котелком.
Пощипывая незнакомую пряную зелень, Аня исподтишка разглядывала свою компанию. Водяной выглядел вполне по-человечески. Эдакий бывалый боцман, только трубки не хватает. Дубленая кожа, морщины, вислые седоватые усы. Волосы темные, подстриженные коротким ежиком. Зато дракон был похож на персонажа из комикса. Маленькая головка, длинная змеиная шея, грузное туловище, короткие лапки, шипастый хвост и перепончатые кожистые крылышки, как у нетопыря. В левом ухе серебряная сережка-колечко, на правом запястье – командирский «Ориент». Очень забавно.
Слава снял стеганый дублет и растянулся на траве, подставив солнцу бледный торс.
– Зад запаришь, – снисходительно усмехнулся Вася. – Дать тебе брэ?
– У меня свои есть, – буркнул Слава, стягивая штаны и чулки. В одних подштанниках он мало походил на всесильного Черного Властелина.
Водяной вытащил из воды бутылки, разделал покрасневшего рака и выложил на блюдо. Вася снял с решетки первую порцию мяса. Слава разлил по стопкам паучановку.
– Ну, за знакомство, – поднял свою Вася. – Как говорит один мой властный приятель, плюс – минус – заземление.
Они звонко сдвинули нижние и верхние края стопок, стукнули донышками о скатерть и выпили. Паучановка оказалась крепкой, но пилась легко, как чача.
– Ты, прекрасная Анна, такой не пробовала, зуб даю, – хвастливо заявил дракон. – Вот этот, клык, видишь? Сам гоню. Породистых паучьих лилий уже не осталось, одни дворняжки. Спариваются с кем попало, потаскухи. А я нашел в лесу полянку, где растут только чистокровные. Злющие – шипят, плюются, кусаются. Зубы – как бритвы. Только в перчатках собираю. Да еще ждать приходится два дня, пока не заснут. Живучие, стервы. Но зато какой вкус, а?
После второй стопки Ане стало весело. От паучановки внутри разлилось блаженное тепло, байбачий шашлык оказался сочным и нежным, рак хоть и пах тиной, тоже был недурен. На мгновенье показалось, что она снова со своими альфонсами, в традиционном летнем походе на Звездочку, и не Властелин Слава сидит рядом с ней, а проклятущий майор Максимов незаметно поглаживает ее спину, пока никто не видит.
Но нет… Вместо круглой поляны у водопада – берег озера. Вместо хмурого Бориса с гитарой – не менее хмурый водяной. Вместо альфонсов за ней ухаживает дракон Вася, а вместо Максимова – Его Темнейшество, который запихнул ей сзади под завязку шоссов байбачью косточку и радуется, как глупый подросток.
Ну что ж, на бесптичье и жопа соловей.
Вот только…
Вот только откуда это странное ощущение, что за ней кто-то пристально и недоброжелательно наблюдает? Недоброжелательно? Нет, скорее, с интересом энтомолога, рассматривающего диковинную букашку, которую предстоит насадить на булавку для коллекции.
Аня встряхнула головой, отгоняя неприятное чувство, волосы рассыпались, попали Славе в лицо. Смех, шутки. Новая бутылка. Потом она уже не могла вспомнить, каким образом разговор перешел на обычные мальчиковые темы: оружие, единоборства. Тут Аня много чего могла сказать, но помалкивала. Пока Слава не понес какую-то пургу про каратэ и ушу.
– Да срань полная это ваше ушу-укушу, – презрительно фыркнула она. И хотя тут же одернула себя («Колыванова, отставить, мать твою!»), было поздно.
– Ты что-то в этом понимаешь, девочка? – с интонацией записного мизогина лениво спросил Слава.
– Немного, – сквозь зубы процедила Аня, ругая себя последними словами.
– Спарринг? На американку?
Отступать некуда, за нами Москва. Она в два счета сделала бы водяного и, несмотря на разные весовые категории, даже дракона (если бы тот не стал применять запрещенные приемы, вроде огнемета), но со Славой такой уверенности не было. Срочную он служил в десанте. Да и потом по роду занятий поддерживал себя в форме. Аня не помнила точно, но первый дан в каком-то единоборстве у него определенно был. А у нее всего лишь пятый кю в кёкусинкай и первый в айкидо. Плюс некоторые навыки такой рукопашки, которая в подобных глупостях не оценивается. Только на это и можно было рассчитывать.
